МОРФЕМЫ

Рассматриваемые здесь морфемы традиционно описывают­ся в различных разделах грамматики, поскольку одни из них присоединяются к именным основам, другие — к глаголь­ным. Мы начинаем с краткого обзора всех этих показателей и связанных с ними слов.

Robert В. L е е s. A compact analysis of the Turkish personal mor­phemes. — In: «American studies in Altaic linguistics» («Uralic and Altaic Series», v. 13). Indiana University Publications, The Hague-Bloomington, 1962, pp. 141-160,174-176.

А. Личные местоимения

1 л. ben biz

2 л. sen siz

3 л. о onlar

В формах датива 1-го и 2-го л. ед. ч. наблюдается одно из немногих чередований в корне, ср.: ben+yE = Ьапа (а не *bene) sen+yE = sana.

В качестве личного местоимения 3 л. выступает одно из указательных местоимений (bu ’это/этот/эта’, §и ’то/тот/та’ и о ’то/тот/та’), во множественном числе просто присоединя­ющие обычный показатель -LEr.

Б. Показатели посессива

Эти показатели присоединяются к именным основам спра­ва и указывают на лицо и число обладателя (помимо этого, существует суффикс генитива, который придает своей соб­ственной основе значение обладателя). Посессивные формы не нуждаются в препозитивных формах местоимений в генитиве, и они обычно не употребляются. Падежные суффиксы рас­полагаются правее показателя посессива:

araba-niz-da ’в вашей машине’ машина-ваш-в.

Начальный гласный посессивного показателя (ниже эти глас­ные даны в скобках) выпадает в позиции после конечного гласного основы:

araba+Inlz = araba-mz.

Несколько сложнее обстоит дело с притяжательным пока­зателем 3 л. После основ, кончающихся на согласный, на­чальный /s/ этого показателя выпадает; а на границе слова или предложения, то есть в так называемой «конечной позиции», выпадает конечный звук показателя — /п/:

araba+sIn+DE = araba-sin-da ’в его машине’

§arab+sIn+DE = §arab-in-da ’в его вине’

araba+sln = araba-si ’его машина’.

Посессивный показатель 3 л. мн. ч. можно рассматривать как последовательность, образуемую обычным показателем мн. ч. и суффиксом 3 л. ед. ч.: +LEr+sIn = +LEr+I(n). Таким об­разом, система посессивных показателей имеет вид:

1 л.

2 л. Зл.

П)т

П)п

(s)'I(n)

(1)т "Iz ('l)nlz LEr+(s) 'l(n)

В. Связка

Во многих традиционных описаниях турецкой морфоло­гии, особенно в тех, которые написаны под сильным влияни­ем европейской традиции, говорится, что смысл «быть» вы­ражается в турецком в ряде случаев глагольными суффикса­ми настоящего времени (и, возможно, аористными суффик­сами) , в ряде же случаев (то есть во всех остальных временах и в неличных формах глагола) — соответствующей формой глагола ol-. Ср.:

’дурак’

’Вы дурак!’ ’бедный’ ’Мы бедны’ ’раненый’

’Я ранен’.

ahmak

Ahmaksiniz!

fak'ir

Fak'iriz

yaralf

Yaraliyim.

В формах 1 л. начальный /у/ перед согласным выпадает.

Между грамматистами нет согласия относительно того, считать ли суффикс Dir, который может выступать в данной системе показателей как суффикс 3 л., собственно связочной морфемой или трактовать его как не входящий в данную па­радигму служебный элемент с некоторыми модальными от­тенками значения, трудно поддающимися определению; иног­да -Dir употребляется также в конструкциях, не содержащих имен 3 л., а иногда он опускается там, где можно, без всякого сомнения, констатировать связку 3 л. Для нашего описания, однако, эти проблемы несущественны, поскольку в нашу за­дачу входит только исчисление правил, по которым продук­тивно порождаются правильно построенные конструкции, но не описание правил употребления той или иной морфемы в речи.

Итак, парадигма показателей связки имеет вид:

(У)1т

1 л.

2 л.

3 л.

sin

(Dir)

(DIr)+LEr

(y)Iz

slnlz

Г. Показатели лица

1. Полная форма. Суффиксы, употребляющиеся при лич­ных формах глагола, почти полностью совпадают со связоч­ными — за теми лишь исключениями, что суффикс -Dir в 3 л.

1 л. (y)Im (y)Iz

2 л. sin slnlz

3 л. 0 LEr

2. Краткая форма. За исключением показателя 1 л. мн. ч., восходящего к соответствующему члену другой парадигмы, суффиксы в краткой форме представляют собой просто усе­ченные варианты полных суффиксов:

1л. m Q

2 л. n nlz

3 л. 0 LEr

Если принять имеющую серьезные основания точку зрения, по которой в турецком временными формами в собственном смысле слова являются только формы претерита и условного наклонения, а все остальные личные формы глагола рассмат­ривать как сочетание причастия со связкой, —то парадигма связки может быть полностью отождествлена с парадигмой полных личных суффиксов: ср.

giizel Іуог

(у) EcEG Er

mELI (У)Е ml§

{i\*

► +slnlz=

giil+

giil+

Д. Повелительное наклонение

Турецкие глаголы в повелительном наклонении также можно трактовать как формы, содержащие показатели лица и числа. Выделяются несколько разных форм побудительного наклонения: двд: формы гортатива 1 л., три формы 2 л. (соб­ственно повелительное наклонение) и форма 3 л.: guleyim = giil+(y)Eyim ’засмеюсь-ка я’; giilelim = giil+ (у) EL 'Im ’Давайте смеяться’; gtil ’смейся!’ (неофиц., разг.); guliin = giil+ (у)In ’смейся’; guliinuz = gul+(y)bilz ’смейся’, ’смейтесь’ (офиц., при обращении к нескольким лицам); gulsiin = giil+s'In ’пусть он смеется’; giilsiinler = giil+sTn+LEr ’пусть они смеются’.

Ничто не мешает считать форму 1 л. ед. ч. на (у)ЁуЬп обычным сочетанием причастия желательного наклонения со связкой (ср. аналогичную форму 2 л. giilesiniz, приведенную в разделе Г.2). На диалектной форме множественного числа giilek ’давайте смеяться’ (соответствует нормативной форме gulelim) мы не останавливаемся.

Е. Отрицательная форма в аористе

Нередко в особую парадигму выделяются отрицательные аористные формы, существенно отличающиеся в сторону не­регулярности от других глагольных форм, в особенности в 1 л.

Ситуация еще более усложняется тем, что ударение в формах аориста всегда приходится на элемент, предшеству­ющий показателю отрицания, если перед этим показателем вставляется показатель возможности: giilemem, giiMmezsin, gulemez, giilemeyiz, gulemezsiniz, gШёmezler ’я не могу смеять­ся’, и т.д.

Итак, мы перечислили показатели турецкого языка, при анализе которых существенны категории лица и числа. Теперь попробуем дать их максимально обобщенное описание в рам­ках трансформационного подхода³.

3. СИНТАКСИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА

Поскольку, как и следовало ожидать, для формулирова­ния наиболее обобщенных морфонологических правил требу­ется информация о некоторых основных свойствах, присущих синтаксису предложения в целом, нам необходимо набросать хотя бы самую общую схему типов синтаксических конструк­ций предложений, составляющие которых содержат показате­ли лица и числа. Конечно, никакой серьезный анализ невозмо­жен без тщательного рассмотрения всех деталей турецкого синтаксиса, и следует иметь в виду, что многие синтаксичес­кие конструкции описываются здесь ad hoc, а анализ по непо­средственно составляющим может быть подчас не совсем точ­ным. Это, несомненно, может непредсказуемым образом ска­заться и на формулируемых морфонологических правилах, однако пока что существует только один путь описания грам­матической структуры языка, и этот путь сводится именно к выработке определенного набора правил, подлежащих в даль­нейшем изменению и уточнению⁴.

А. Правила развертывания

Мы исходим из того, что каждое предложение турецкого языка (#S#) состоит из ИГ подлежащего и группы сказуемо­го (соответственно Nom и VP). Предложения делятся на ут­вердительные, или повествовательные, и вопросительные; во втором случае в конце предложения располагается вопро­сительная морфема (Int). Таким образом, первое из формули­руемых здесь правил имеет вид:

SI S -* Nom + VP(+Int)⁵ .

При порождении показателей лица и числа финитной фор­мы глагола целесообразно располагать их после подлежащего, затем, по определенному трансформационному правилу, эти показатели перемещаются в соответствующую позицию (пос­ле показателя времени). Далее, поскольку: 1) в нашей систе­ме личные формы множественного числа являются производ­ными от соответствующих форм единственного, а стало быть, категория множественности должна рассматриваться отдель­но от категории лица и единственного числа, 2) число, лицо и прочие категории глагола в финитной форме определяются категориями подлежащего, 3) именная составляющая пред­ложения (Nom) начинает развертываться только после того, как порождены все именные составляющие в рамках глаголь­ной группы (например, объектные составляющие и т.п.), — постольку все приведенные детерминированные категории собраны вместе в рамках вспомогательного глагола (Aux), отделяемого от основного глагола (MV). Таким образом, раз­вертывание глагольной группы идет следующим путем:

S2 VP -* Aux+MV.

Все предложения можно подразделить на два основных ти­па— «глагольные» и «именные», причем второй тип в тюркс­ких языках явно преобладает. К глагольному типу относятся только предложения с глаголом в форме претерита (а также с глаголом в форме условного наклонения в трансформационно порождаемых условных придаточных). В этих предложениях выступают сокращенные, связанные показатели лица и числа, а вопросительный показатель занимает позицию в абсолют­ном исходе предложения. Все остальные предложения относят­ся, на наш взгляд, к именному типу.

Иначе говоря, мы противопоставляем предложениям с гла­голом в претерите, таким, как

Durdunuz mu? ’Вы остановились?’⁶,

все именные, адъективные и причастные конструкции, между которыми имеется полное структурное сходство. Ср.:

musunuz {

’Доктор ли вы?’

’Усталый ли вы?’ ’Останавливаетесь ли вы?’

’Были ли вы доктором?’ ’Были ли вы усталым?’ ’Останавливались ли вы?’

f Doktor 1 1 Yorgun V (JDuruyorJ

muydunuz?

I Doktor )

Yorgun V DuruyorJ

Далее мы принимаем, что первая из этих последовательно­стей содержит показатель аориста, так что все связочные сос­тавляющие имеют одну и ту же форму: Причастие+Связка+Время+Лицо.

Соответствующие повествовательные предложения:

Doktorsunuz.

Yorgunsunuz.

Duruyorsunuz.

’Вы доктор’.

’Вы усталый’.

’Вы останавливаетесь’.

Doktor idiniz. Yorgun idiniz. Duruyordunuz.

’Вы были доктором’. ’Вы были усталым’. ’Вы останавливались’.

Итак, если взять в качестве примера первое и последнее из приведенных предложений, их исходные формы будут иметь вид:

’Доктор’+Связка+Аорист+2 лЛВопр. — Doktor musunuz?

’Усталый’+масг. мом.говор.+Связка+Претерит+2 л.+Вопр. =

Duruyor muydunuz?

Вопросительный показатель перемещается в позицию не­посредственно перед связкой /=/ при помощи трансформаци­онного правила, действующего позднее.

Сор+

Соответственно подсоставляющая основного глагола раз­вертывается следующим образом:

Показатель времени в предложениях глагольного типа (со сказуемым в форме претерита или условного наклоне­ния) обозначается как Tns, показатель времени для причас­тий (в именных предложениях) обозначается как Рр1, насто­ящее время момента говорения обозначается Мот, аорист — Аог, будущее время — Fut, необходимость, или долженство- вательное наклонение, — Nec, пересказательное наклонение — Quo и желательное наклонение — Opt⁷.

Итак, предложения со связкой делятся на субстантивную составляющую и связочный показатель; между этими двумя составляющими может располагаться показатель отрицания (в том случае, если субстантивная составляющая выражена именем или прилагательным) *:

Развертывая показатели времени, мы исходим из следую­щих ограничений.

Причастия в форме претерита и условного наклонения могут встречаться только перед связкой в форме пересказа- тельного наклонения, но не в форме аориста; в вопроситель­ных предложениях не могут выступать глаголы в форме условного наклонения; в одном слове не допускается более одного показателя условного наклонения; связка может содержать только показатели аориста, пересказательного наклонения, претерита и условного наклонения. Перечислен­ные ограничения позволяют получить следующие грамматич­ные формы (см. с. 228).

Что касается составляющей причастного типа, то она пред­ставляет собой либо группу переходного глагола с именным объектом перед собственно глаголом (У^), либо группу не­переходного глагола (У^). Внутри составляющей могут рас­полагаться обстоятельственные компоненты (Adv), за состав­ляющей может следовать отрицание. В последнем случае осно­ва глагола может содержать также показатель невозможности (Imposs):

S8

Более подробный анализ структуры предложения нам не по­требуется.

Развертываемые именные составляющие достаточно под­разделить на два типа: личные местоимения (РР) и именные группы (NP). Составляющие обоих типов могут содержать в конечной позиции падежный показатель (Cs). Более деталь­ное развертывание именных составляющих для нашего анали­за не требуется. Соответственно,

S9

Составляющие местоименного типа содержат показатель лица и местоименную морфему (Ргоп), к которой может присоеди­няться показатель мн. ч.:

S10

+Ргоп (+Р1)

511

512

Составляющие именного типа содержат вершинное имя (N) и, факультативно, показатель мн.ч. и показатель лица посес­сива (Poss)⁹:

NP -* N(+Pl)(+Poss) Poss Prs(+Pl)

Теперь, после того как ИГ развернута, может быть опреде­лено лицо и число согласующейся с ним финитной формы гла-

S13

гола, то есть может быть развернута составляющая Аих:

env.: Pl(+Poss)(+Cs)+_

Аих -*• Prs

Теперь, наконец, мы можем развернуть символ категории лица как посессива, так и глагола или связки, обеспечивая одновременно согласование подлежащего и сказуемого.

Б. Грамматические трансформационные правила

Далее применяются грамматические трансформационные правила, входящие в синтаксический компонент грамматики. Мы приводим здесь только одно факультативное и четыре обя­зательных трансформационных правила, поскольку для изу­чения показателей лица и числа нет необходимости в исчисле­нии правил, порождающих сложные предложения всех воз­можных типов.

Первое правило описывает порождение повелительных предложений, которые легко получаются из обычных предло­жений глагольного типа опущением временного показателя (Tns). Здесь следует, однако, иметь в виду, что, по данному правилу, не порождаются вопросительные повелительные предложения с глаголом в форме 2 л. Правило имеет вид:

Т1 (факультативное) Tns -► 0env.:Vb+_____________________

Если принять, что форма побудительного наклонения на -yELTm является особой, ие подчиняющейся прочим прави­лам, формой 1 л. мн. ч. желательного наклонения (то есть вы­ступает вместо несуществующей формы на *-yE-yIz, которая по идее должна была бы соответствовать форме 1 л. ед.ч. на -уЁ-yIm), можно ввести ad hoc особую морфему побудительно­го наклонения (Hort):

Т2 X+1+P1+Y -* X+Hort+l+Y env.: Opt+_________________________________

В вопросительном предложении связочного типа показа­тель вопроса перемещается в позицию непосредственно перед связкой, по правилу:

ТЗ X+C+I^J+Int+Y -* X+Int+C+{j”^Sj+Y

И наконец, глагольный показатель лица, выбранный в со­ответствии с лицом подлежащего, перемещается в надлежащую позицию после показателя времени:

Т4 X+Prs(+Pl)+Y+ {J”^sj+Z -*• X+Y+ f Jp₁^sj+Prs(+Pl)+Z

^{Ргде Y=}[v°_b^P|

Показатели 3 л. и мн. ч. могут меняться местами в том случае, если они являются посессивными или присоединяются к имен­ной основе:

Т5 X+3+P1+Y -* X+P1+3+Y env.: = Poss

В. Лексические правила

Теперь мы можем ввести с помощью лексических правил фонологическую запись всех морфем, рассмотренных выше¹⁰. Приводимая здесь запись ориентирована на то, чтобы допус­кать дальнейшие упрощения в ходе описания морфонологи- ческих и фонетических процессов.

Конечно, там, где фонетический облик сопоставляемых морфем не обнаруживает особенного сходства, нельзя наде­яться на то, что будут сформулированы максимально обоб­щенные морфонологические правила. Так обстоит дело, на­пример, с местоимениями 1 и 2 л. ben, sen, biz, siz: хотя их сходство между собой, несомненно, может быть использовано при построении правил.

В принципе же, за исключением перечисленных местоиме­ний, все прочие морфемы подчиняются следующим законо­мерностям: местоимения 1 л. обычно содержат /т/, 2 л,— /п/, суффиксы мн.ч. — /Iz/ (ср. парадигмы, приведенные в раз­деле 2).

При анализе показателей лица и числа нет необходимости вводить специально разработанные правила редукции, кото­рые позволяли бы переходить от максимально обобщенной фонемной записи к записи реально встречающихся форм. Дело в том, что подобные правила редукции в любом случае должны вводиться при описании фонологического компонен­та турецкой грамматики. Так, должно быть сформулировано фонологическое правило усечения /у/, стоящего в начале морфемы, после не-гласных; по этому правилу, в частности, показатель дательного падежа /+уЕ/ после основ на согласный превращается в /+Е/, ср. araba/arabaya ’повозка/(к) повозке’, но §arap/§araba ’вино/ (к) вину’. То же самое правило отвеча­ет за упрощение показателя определенного прямого объекта /+у1/ и других показателей. Таким образом, полные формы суффиксов 1 л. можно рассматривать как содержащие исход­ный /у/: в дальнейшем, при применении правил фонологичес­кого компонента, этот /у/ автоматически выпадает после не­гласных в соответствии с правилом:

11

Итак, мы исходим из того, что подобное правило опуще­ния звука уже введено в грамматическое описание языка. Совершенно аналогично этому и другое, не менее целесооб­разное допущение, согласно которому при анализе показате­лей лица и числа не требуется формулировать специальных правил гармонии гласных: эти правила вводятся при грамма­тическом описании всей системы турецкого языка и приме­няются к показателям лица и числа точно так же, как и к лю­бым другим наборам фонем сооветствующего типа.

0

Подобным же образом мы можем с уверенностью принять правила усечения начальной гласной морфемы после гласной исходной основы:

env.: V+.

Наконец, нет необходимости формулировать особые пра­вила постановки словесного ударения в словах, содержащих личные суффиксы, поскольку эти правила регулярны. Тем не менее необходимо отмечать в исходных формах, является ли слог «принципиально ударным» (inherently stressed) или нет. Например, посессивный показатель 2 л. мн. ч. — ударный, в то время как соответствующее личное окончание в глагольной форме безударно:

gelirinlz

geFirsiniz

ваш приход ’вы приходите’

Правило постановки словесного ударения для турецкого в общих чертах таково: основное ударение падает на первый принципиально ударный слог, находящийся непосредственно перед слабым слогом внутри слова¹². Таким образом, исход­ные формы для приведенных примеров таковы:

но:

gel+'ir+'in'iz # gel+'ir+siniz #

Некоторые морфемы имеют относительно мало вариан­тов, и их мы можем сразу дать в формульной записи, без до­полнительных уточнений:

LI

L2

Int -> ml Hort -* L'l

Перед связкой отрицание имеет особую форму: отдельное слово degil; в глаголе же отрицание обычно выражается безу­дарным суффиксом, содержащим формант /т/. В несколько отличающихся от прочих отрицательных формах аориста уда­рение падает на гласный, следующий за этим /ш/, а не пред­шествующий ему; поэтому мы считаем, что гласный, следую­щий за /т/, относится к показателю аориста, а не к показателю отрицания. Соответственно показатель отрицания перед пока­зателем аориста не содержит гласного:

# deGIL env.:

+C

Следует отметить, что при постановке между основой гла­гола и показателем отрицания показателя невозможности, от­рицание выражается «нормальной» формой /тЕ/ со слабоудар­ным гласным, независимо от того, следует ли за ним аорист- ный показатель. Соответственно

giil+m+Ez = giilmez ’Он не смеется’.

giil+yE+mE+Ez = gulemez ’Он не может смеяться’.

Теперь можно перейти к идентификации исходных форм самих личных суффиксов. Для начала необходимо сформули­ровать правило, по которому устанавливается «краткая» супплетивная форма суффикса 1 л. мн.ч., следующего за пока­зателем времени:

L4 1+Р1 -* Q env.: Tns+________

Поскольку местоимения образуют внутренне стройную систему, целесообразно рассматривать начальный согласный местоимений как показатель лица; тогда конечный /iz/ в фор­мах мн.ч. местоимений окажется тождественным конечному элементу личных показателей мн.ч. Следовательно, основа, то есть форма ед.ч., может рассматриваться как рефлекс морфемы, обозначающей идею местоименности:

(еп

env.:___________________________________ #

О

Итак, первый вариант показателя 1 л. — это /Ь/ перед мор­фемой местоименности. В функции посессива личные показа­тели ударны и начинаются с гласной. Поскольку морфемы Tns и Hort всегда ударны и кончаются на гласный, начальный глас­ный показателя 1 л. выпадает как в том, так и в другом слу­чае, а значит, тот же вариант, что и в категории посессива, мо­жет быть постулирован после показателя Tns и Hort, что обес­печит нам реально наблюдаемый вариант /т/:

Poss -* Prs -*• 1 -* 'Im Tns [Tns ] (Tns 1

+1 -► j J +Im j i +m

„HortJ [Ногу LHortJ

Далее, если принять в отношении отрицательной формы аориста, что сам аорист представлен только гласным /Ё/, то показатель 1 л. также подвергнется усечению (в соответствии с правилом редукции гласного) и мы получим соответствую­щую действительности форму:

giil+m+E+Im -*• giilmem ’Я не смеюсь’.

Некоторые трудности возникают, однако, в связи с трак­товкой личных показателей мн.ч.

Бросается в глаза, что уже сам «обычный» глагольный по­казатель 1 л. мн.ч. представляет собой усеченную форму и не содержит форманта /т/, характерного для показателей 1 л. Ср.:

gul+mel'i+yiz ’Мы должны смеяться’,

в противоположность вполне регулярному показателю посес­сива (например, yol+umuz ’наш путь’), который может быть представлен как вариант показателя 1 л. /'1т/ со следующим за ним показателем мн.ч. /'Iz/. Таким образом, нам может по­требоваться морфонологическое правило, по которому /1т/ опускается из последовательности 1 л.+мн.ч. Однако выяс­няется, что приведенный глагольный вариант показателя 1 л. мн.ч. может появляться и при именной основе; это происхо­дит в тех случаях, когда связка в форме аориста опускается:

avci+C+Aor+1+Pl -* avci+1+Pl -*• avcf+yiz ’Мы охотники’.

Таким образом, в связи с опущением/сохранением /1т/ необходимо различать притяжательные формы, с одной сторо­ны, и связочные — с другой. Этого можно достичь, если при­нять, что правило опущения применено только к слабоудар­ному /1т/. Тогда вариант показателя 1 л. в отрицательных формах аориста следует признать не только начинающимся с гласного, но и слабоударным; при этом порождение соот­ветствующей формы выглядит так:

giil+m+E+C+Aor+l+Pl -* gul+m+E+l+Pl-*giil+m+E+Im+yIz-* gul+m+E+ylz -* giilmeyiz ’Мы не смеемся’.

Что касается начального /у/ в показателе мн.ч., то он никак не влияет на описание всех прочих форм, поскольку автома­тически опускается после не-гласных.

Все остальные случаи употребления показателя 1 л. могут описываться формой /у 1т/, ср.:

gul+теГі+уіт ’Я должен смеяться’.

Теперь, если свести воедино все варианты показателя 1 л. с учетом соответствующих окружений, получим правило:

Положение с показателем 2 л. несколько проще, посколь­ку здесь нет никаких нерегулярностей в образовании отрица­тельной формы аориста. Показатель 2 л. обычно представлен /п/, а также начальным /s/, который во всех случаях без ис­ключения появляется в местоименных формах. Здесь снова следует признать притяжательные формы и краткие формы, следующие за показателем времени, ударными и содержащи­ми начальный гласный. Формы повелительного наклонения со­держат начальный /у/, все остальные регулярные варианты показателя начинаются с /s/:

env.: +Pron

Показатель 3 л. в глаголах везде представлен нулем, в притяжательных формах и в формах повелительного наклоне­ния — /sin/:

ara+srn ’пусть он ищет’ (ага- ’искать’)

ara+sm+da ’на его промежутке’ (ага ’промежуток’)

Необходимое опущение /s/ и /п/ в притяжательных формах обеспечивается дальнейшим применением соответствующего морфонологического правила:

L8

Как уже говорилось, едва ли следует искать одно и то же объяснение для всех случаев появления морфемы /Dir/, которая обычно трактуется как показатель связки 3 л. Дейст­вительно, /Dir/ чаще всего появляется в связочных формах, ср. jaraptir ’Это вино’. Тем не менее /Dir/ употребляется, пусть значительно реже, и с другими лицами, выступая при этом в функции своего рода актуализующего элемента:

den'iz tuttunuzdur ’У вас конечно же морская болезнь!’

= #den 'iz tut+D 'I+n+ 'Iz+DIr#

= #den 'iz#tut+D T+ 'In+y Iz+DIr#

= ’море’+’брать’+прегериг+2 л.+мн.ч.+тктуализатор»

Мы ограничимся здесь утверждением, что в тех случаях, когда связка стоит в аористе, а субъект выступает в 3 л. (по­казатель которого 0), то сочетание «связка+аорист» может быть факультативно представлено как /+DIr/:

L9 (факультативное) С+Aor -+DIr env.:____________________________ (+Р1 )#

L10

Далее вводится обязательное правило устранения всей связки в форме аориста:

С+Аог(+Р1) -* 0

avcidirlar

avcidir

включая суффикс мн.ч., поскольку возможны только формы:

Они охотники’

’Они охотники’ или ’Он охотник’

но не

avcilardir

♦avcilar

’Они (те) охотники’ ’Они (тот) охотник’.

Таким образом, мы получаем объяснение того, как порож­даются следующие, абсолютно тождественные по структуре формы:

Претерит:

Условн. накл.: Пересказат. накл.: Аорист:

Аорист: geg idiniz/g6gtiniz geg iseniz/gegseniz geg imi§siniz/gegmi§siniz *geg i+ Aor+siniz -► gegsiniz *geg i+Aor+3 -► gegtir

*Вы опоздали*¹³.

’если вы опаздываете*

’Вы, говорят, опаздываете*. ’Вы опаздываете*.

’Он опаздывает*.

Если вернуться к правилу Т5, то показатель посессива 3 л. мн.ч. легко представить как морфему мн.ч. и непосред­ственно следующую за ней обычную морфему 3 л.: /+LEr+sTn/ = /+LEr+l(n)/. Теперь становится ясным, почему формы, име­ющие состав «именная основа + мн.ч. + 3 л.», всегда много­значны: подобные формы могут порождаться по-разному. Морфема мн.ч. может быть либо частью самой именной осно­вы (правило S11, обозначение множественных объектов принадлежности), либо частью показателя посессива 3 л. мн. ч. (правило S12, обозначение множественных обладате­лей) , либо, наконец, совмещать обе эти функции, ср.:

araba

sin

araba

arabalari 'их машины*

araba Хат

arabalari'ero машины*

1’его машина’ ’их машина’ ’их машины’

Далее, существуют совершенно особые правила, ограничи­вающие появление вариантов показателя мн. ч. Как уже гово­рилось, этот показатель имеет вид /+ylz/, после 1 и 2 л. и /+1Л2г/ во всех остальных случаях. Однако, если и объект при­надлежности, и обладатель стоят во мн.ч., разрешается появле­ние только одного показателя /Ы2г/, а не двух, соответственно araba-lar-i ’их машины’, но не *araba+lar+lar+i. Аналогичное ог­раничение распространяется на формы, содержащие /Dir/, ср. araba+lar+dir, но не *araba+lar+dir+lar ’это машины’. Су­щественно, что если тип конструкции иной, /ЬЁг/ может появ­ляться и дважды, ср.: araba+lar+m+da+dir+lar ’Они (находятся) в его машинах’.

Таким образом, морфема мн. ч. задается правилом:

L11

env.:

Ф

Р1 —«< ylz LEr

Что касается связки (С), то она обычно представлена от­дельной основой /#і/ всегда с присоединяемыми к ней показа­телями соответствующих грамматических категорий. Однако, помимо этого, связка может сливаться и с предшествующим словом, приобретая статус аффикса и принимая при этом вид /+у/. Этот /у/ регулярно подвергается опущению после не­гласных. Вопросительный показатель в соответствии с прави­лом Т4, предшествующий связочному, не может появляться в изолированной конечной позиции, а значит, после этого по­казателя связка обязательно принимает вид /у/. Далее, там, где связка редуцируется факультативно, словесное ударение должно приходиться иа слог, предшествующий связке; сле­довательно, если исходно основное ударение падало на слог, следующий за краткой формой связки, оно обязательно реду­цируется. Правило, обеспечивающее это, вводится ниже.

Нам остается ввести правило для показателя аориста. Хо­рошо известно, что в обычных глагольных формах гласный аориста автоматически не предсказуем. Мы ограничимся здесь следующим правилом: после определенных (V) основ и/или после двух- и многосложных основ показатель аориста содержит /'І/у в прочих случаях он содержит /Ё/. Уже указыва­лось, что в отрицательных формах аориста нормальное конеч­ное /г/ переходит в /z/ и что мы постулируем последующее опущение этого /z/ в формах 1 л. Примеры всех этих вари­антов:

gez+ёг+вт gel+ lr+sin gez+dir+lr+sin

gez+т+ё+т

gez+n^+yiz

gez+n^+z+sin «регулярный» аорист после V

многосложная основа

отрицание+1 л. отрицание+1 л.+мн.ч. отрицание+2 л.

'Вы прогуливаетесь'. 'Вы приходите'.

'Вы берете (кого-л.) на прогулку'.

'Я не прогуливаюсь*. 'Мы не прогуливаемся'. 'Вы не прогуливаетесь*.

Правило записывается так:

1г

env.

Neg+

Neg+

L13 Аог.

4. ФОНОЛОГИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА

А. Морфонологические правила

Нам осталось сформулировать лишь небольшое число фо­нологических правил, связанных с появлением определенных морфем в данном окружении или с чередованием морфем,

обусловленным также определенным фонологическим кон­текстом. Большая часть чередований описывается приведен­ными лексическими правилами, а другие чередования не свя­заны с типом морфем, то есть подпадают под действие исклю­чительно фонетических правил. То немногое, что не описыва­ется ни лексическими, ни собственно фонетическими прави­лами, входит в сферу действия морфонологических правил.

Во-первых, отметим, что всегда, когда показатель мн.ч. /ylz/ следует за любым ударным суффиксом, он тоже прини­мает ударение. Таковы случаи следования показателей 1 л.+ мн.ч. и 2 л.+мн.ч. за показателем времени или их предшество­вания падежному показателю (в лично-притяжательных фор­мах) :

gul+du+n+ "uz ’Вы смеялись’,

gul+um+uz ’наша роза’[gul ’роза’]

Ml I -* 1 env.: 'V(+)*V+_______ z

Далее, «обычный» показатель 1 л. мн.ч. подвергается ре­дукции, то есть переходит из /+Im+(y)Iz/ в /+(y)Iz/ при при­соединении к причастию (и, конечно же, в формах, из кото­рых, согласно правилам, опущена связка в аористе):

Это правило отвечает за порождение таких форм, как

После не-гласных начальный /s/ показатель посессива 3 л. опускается (см. раздел 1, Б):

_Лп

0

М3

env.: X*V+__________________

где X*V = существительное

Кроме того, в конечной позиции опускается конечный /п/ показателя 3 л. в именах, включая указательные местоимения (других местоимений мы здесь не касаемся) :

Наконец, следует сформулировать правило, обеспечиваю­щее энклитический статус присоединяемой связочной морфе­мы /у/ в тех случаях, когда за этой морфемой следует сегмент, несущий основное ударение:

Б. Фонетические правила

В этом разделе грамматики турецкого языка уже не содер­жится правил, относящихся к конкретным морфемам; здесь правила призваны служить уточнению фонетических призна­ков во всех сегментах, удовлетворяющих более общим фоно­логическим правилам. Мы приводим только самый краткий набросок тех фонетических правил, которые существенны для суффиксов лица и числа.

В разделе З.В уже упоминались правила опущения /у/ из начальной позиции в морфеме и опущения /V/, а также правило определения словесного ударения. Для выбора кон­кретной фонемной формы всех архифонем, присутствующих в суффиксах, подчиняющихся гармонии гласных, достаточно ввести четыре несложных правила.

В соответствии с первым правилом все подчиняющиеся гармонии гласные, следующие за небемольными гласными ос­новы, получают признак [—бемольный]. По второму правилу, эти гласные получают признак [+бемольный] после бемольных гласных или /и:/. По третьему правилу, гласные, подчиняющи­еся правилу гармонии, получают признак [—низкость] после сочетания высокого гласного с /К/, /G/ и /L/ и после соглас­ных /к/, /g/, /1/. Наконец, в соответствии с четвертым прави­лом гармонируемые гласные получают признак [+низкость] после низких гласных, а также после /q/, /7/, /X/.

¹ Едва ли необходимо приводить здесь список каких-то конкретных работ, поскольку традиционный подход к грамматике принят повсемест­но. Характерным примером описания, выполненного в рамках этого подхода, может служить грамматика X. Крейдера (Кг eider 1954), которая содержит просто перечисление парадигм. При этом автор про­ходит мимо даже таких полностью совпадающих форм, как, в его терми­нологии, «прошедшее определенное от глагола 'быть'» (цит. соч., с. 15) и «прошедшее определенное правильных глаголов» (цит. соч., с. 38). С другой стороны, в грамматике Н. МакКоуна и С. Койлана (М₄с Q и - own, Koylan 1946) делается попытка как-то проанализировать грам­матические аффиксы: они разбиваются на составляющие, соотносимые со всеми важнейшими грамматическими категориями; кроме того, ва­рианты составляющих соотносятся друг с другом. Ср., например, анализ отрицательных форм аориста (цит. соч., с. 283—285, 321—322).

² Относительно формы трансформационной грамматики, по замыслу автора этой статьи, лежащей в основе описания, см. Chomsky 1961 и библиографию там же.

³ Здесь дается усовершенствованное, по сравнению с Lees 1961, описание морфологических показателей турецкого языка. Между описа­нием, содержащимся в настоящей работе, и предшествующим имеется два фундаментальных различия. Ранее лексическое правило приписывало каждой морфеме только одну форму основы; затем эта форма прини­мала соответствующий фонологический облик под действием последую­щих морфонологических правил. Эти правила искусственно приводились там, где это возможно, к нетрансформационному типу. В настоящем, более адекватном описании лексические правила в зависимости от кон­текстных условий приписывают многим морфемам разные исходные формы (алломорфы), что более согласуется с традиционным подходом. Большинство правил, предшествующих фонетическому уровню, выдер­жаны в сугубо трансформационном духе, то есть их применимость тре­бует обращения к процессу порождения форм и конструкций в синтак­сическом компоненте грамматики.

⁴ Так, например, мы по-разному описываем отрицание в связочных и глагольных конструкциях предложения: в первых показатель отрица­ния располагается непосредственно перед связкой, во вторых же он сле­дует непосредственно за глаголом. С другой стороны, вопросительный показатель располагается в конце любого предложения, независимо от его типа. Поэтому понадобятся последующие морфонологические прави­ла, ответственные за перемещение этого вопросительного показателя в позицию перед показателем связки. При ином подходе к описанию ис­ходной структуры можно было бы предположить, что показатель отри­цания во всех типах предложения располагается в одной и той же пози­ции, в то время как позиция вопросительного показателя меняется. При такой трактовке исходной структуры возникла бы необходимость в со­вершенно иных, нежели предлагаемые в настоящей работе, морфоноло­гических правилах.

⁵ Большинство из используемых здесь символов, обозначающих грамматические категории, достаточно прозрачны. Как правило, эти обозначения состоят из нескольких букв. С формальной точки зрения это единственные имеющиеся в настоящей работе символические обоз­начения грамматических категорий. Символы соединяются в цепочки при помощи знака +. Стрелка означает «может быть преобразовано как». Элементы, стоящие в скобках, являются факультативными. Более под­робно о формальном представлении с помощью понятий синтаксической структуры, деривации, грамматической категории, структуры непосред­ственно составляющих и т.п. см. в работах, указанных в прим. 2.

⁶ Пробел перед показателем вопросительности /ті/ объясняется исключительно традицией письменного турецкого языка.

⁷ Элементы, представленные в фигурных скобках, находятся в до­полнительной дистрибуции — единовременно может выбираться только один из них.

⁸ Правило S5 — первое из вводимых здесь правил, применимых в заданных контекстных условиях. Поскольку в нашем описании не учи­тываются предложения, в которых отрицательный показатель появляет­ся и в самом глаголе, и в связке, то есть предложения типа *giilmiyecek degilim ’Я не из тех, кто станет воздерживаться от смеха’, — постольку у нас субстантивная составляющая в связочной конструкции может раз­вертываться в причастие, только если она непосредственно предшеству­ет показателю связки (и между ними не вставляется отрицательный по­казатель). Подобное условие указьюается как контекстное справа от записи правила. В общем виде правила такого рода записываются так:

А “► Y env.: Х+_________ +Z, где А — развертываемая категория, Y — ее

дериват, а окружение (контекст) справа выглядит как Z, слева — как X, причем и X и Z могут быть представлены нулем.

⁹ При более детальном анализе турецкого языка, несомненно, мож­но включить в описание трансформационные правила, позволяющие вводить в синтаксическую структуру предложения по крайней мере некоторые падежные и все притяжательные показатели.

¹⁰ Здесь начинается фонологический компонент грамматического описания, задача которого — переводить синтаксические структуры, запи­сываемые как цепочки символов с пробелами, в цепочки фонетических элементов. Набросок подобного компонента грамматики приводится в Halle 1959. Для турецкого языка не дается правил, которые у М. Халле названы «морфемно-структурными»; вводятся только набор трансфор­мационных морфонологических правил и следующие за ними фонети­ческие правила. И те и другие следуют за лексическими правилами.

¹¹ Знаком /О/ обозначается нулевой элемент; это позволяет придать всем правилам единообразие записи. Так, правило у -+ 0 env.:*V чита­ется как ’опустить /у/ после *V*. Архифонема /*У/ означает *не-гласный*, то есть любой сегмент, характеризуемый признаком [—вокалический], и ничем другим. Подробно об описании звуковой системы турецкого языка в терминах различительных признаков см. Lees 1961 (см. также прим. 3).

¹² Ударение, падающее на основу в исконных турецких словах, ре­гулярно и вводится автоматически при помощи одного общего прави­ла. Что касается нерегулярных типов ударения на основе (в заимствова­ниях и т.п.), то они вводятся соответствующими частными лексическими правилами. Подобные же правила действуют и для суффиксов. При этом автоматически действующее правило обеспечивает все необходимые со­кращения других ударений, с тем чтобы регулярное ударение было основным, а прочие — вторичными. См. также Lees 1961.

¹³ Краткие формы, представленные во второй колонке, описывают­ся правилом L12.

При рассмотрении конструкции со связкой в английском и других языках встает немало теоретических проблем. Англий­ская связка be имеет много нерегулярных форм и использует­ся в конструкциях с двумя вспомогательными глаголами, в конструкциях с there и двух конструкциях с расщепленными предложениями. Она может выступать в качестве глагола, частицы или трансформационной вставки без какой бы то ни было семантической интерпретации. Она может быть связана с конструкциями, содержащими have, генитив и др.

В иврите также имеется много вопросов, вращающихся вокруг связки, на которые до сих пор еще не получено удовлет­ворительного ответа: следует ли считать, что существуют без­глагольные предложения настоящего времени или в них нужно постулировать опущенную связку? Что собой представляют экзистенциальные связки yes*, и ?ein, которые появляются лишь в настоящем времени, а также местоименно-подобные формы на h- с неместоименным способом согласования, подобные как раз так называемым глагольным (или причаст­ным) формам настоящего времени?

Много интересных вопросов, касающихся связки, можно поставить и для турецкого языка. Не исключено, что исследо­вание этих вопросов приведет к неожиданным выводам. Связка в турецком имеет супплетивную парадигму, дополняе- мую формами глагола ol- ’становиться’ (как и в некоторых других языках). В турецком также есть предложения со

Robert В. Lees. The Turkish copula. — In: «The verb "be" and its synonyms. Philosophical and grammatical studies (5)», J. W. Verhaar (ed.). «Foundations of language. Supplementary series», v. 14, Dordrecht, 1972, pp. 64-73.

значением настоящего времени, которые можно трактовать как безглагольные; конструкция «прилагательное + суффикс лица», которую можно трактовать аналогично конструкции «глагол + показатель лица»; имеются три различные отрица­тельные формы — глагольная, экзистенциальная и связочная; в некоторых случаях ol- может обозначать два разных значе­ния: ’быть* и ’становиться*; существуют сложные глагольные группы, содержащие И ОІ-, и связку.

Для того чтобы понять некоторые из названных черт турец­кого синтаксиса, рассмотрим сначала некоторые особенности структуры простого предложения.

Предложения с предикативным прилагательным в настоя­щем времени содержат только суффикс лица, который согла­суется с подлежащим.

(1) Sen zengin-sin¹.

*Ты богат*. 2 л.

В отрицательном предложении отрицательная частица вставля­ется между предикативным прилагательным и показателем лица:

(2) Sen zengin degil-sin.

*Ты не богат*.

В вопросительном предложении вставляется другая частица:

(3) Sen zengin mi-sin?

Ты богат?’

Эти две частицы могут появляться вместе:

(4) Sen zengin degil mi-sin?

Ты не богат?*

Когда подобное предложение стоит в другом времени, напри­мер в пересказательном прошедшем, глагол присоединяет временной суффикс, а также еще одну морфему, которая часто имеет статус энклитики. В изолированной (по отноше­нию к предшествующему слову) позиции она имеет форму І-, а в статусе энклитики — форму -у-:

(5) Sen zengin i-mi^-sin.

’Говорят, ты богат’.

Мы называем частицу і- связкой (Copula). В отрицании и в вопросе появляются соответственно degil и mi-.

(6) Sen zengin degil і-тц-sin.

’Говорят, ты не богат’.

(7) Sen zengin ті-у-шц-sin?

^fВерно ли говорят, что ты богат?’

В простом прошедшем времени на -di (и отчасти в другом «времени» —в условном наклонении на -se) имеются некото­рые специфические особенности; личные окончания прини­мают вторичную форму (еще об одной особенности этих вре­мен будет сказано ниже):

(8) Sen zengin i-di-n.

Ты был богат’.

(9) Sen zengin degil i-di-n.

Ты не был богат’.

(10) Sen zengin mi-y-di-n?

Ты был богат?’

В будущем времени должен употребляться глагол ol-, оче­видным образом замещающий здесь связку:

(11) Sen zengin ol-acak-sm² .

Ты будешь богат’ или Ты станешь богатым*. Предложение имеет два смысла. Кроме того, отрицание в дан­ном случае выражается путем присоединения к основе суффик­са -те, это означает, что частица degil употребляется только с собственно связкой.

(12) Sen zengin ol-mi-yacak-sin.

Ты не будешь богатым’ или Ты не станешь богатым’. Вопрос, по-видимому, строится по общему правилу:

(13) Sen zengin ol-acak-mi-sin?

Ты будешь богат?’ или Ты станешь богатым?’

Далее, показатели времени могут сочетаться друг с другом. Мы продемонстрируем здесь лишь случай соединения показа­телей будущего и прошедшего времени. Значение будущего выражается причастием от ol-, а показатель прошедшего времени присоединяется к связке:

(14) Sen zengin ol-acak i-di-n.

Ты должен был (скоро) быть богатым’ или Ты должен был (скоро) стать богатым’.

При отрицании используется отрицательная основа глагола в причастной форме:

(15) Sen zengin ol-mi-yacak i-di-n.

Ты не должен был (тогда) разбогатеть’или Ты не должен был (тогда) стать богатым’.

Теперь рассмотрим предложения сходной структуры, со­держащие глаголы с прямым объектом в (настоящем) време­ни момента говорения (Momentary present tense)[29].

(16) Sen paked-i gonder-iyor-sun.

ты пакет -акк. посылатъ-наст.мом.говорен.

Ты посылаешь пакет’.

(17) Sen paked-i gonder-mi-yor-sun.

Ты не посылаешь пакет’.

(18) Sen paked-i gonder-iyor-mu-sun?

Ты посылаешь пакет?’

По форме эти предложения похожи на предложения, в кото­рых сказуемое состоит из прилагательного и глагола ol-. Од­нако в глагольных предложениях в прошедшем времени (включая, естественно, и предложения с ol-) вопросительная частица не может вставляться между временной морфемой и суффиксом лица во вторичной форме:

(19) Sen paked-i gonder-di-n.

Ты послал пакет’.

(20) Sen paked-i gonder-di-n-mi?

Ты послал пакет?’

Таким образом, мы видим, что связка —это основа і- с де­фектной парадигмой, которая восполняется парадигмой гла­гола ol- ’становиться’. Кроме того, отрицательные формы у них разные: в связочный тип конструкции вставляется частица degil, а в глагольном типе используется инфикс -те-.

Итак, связка і- имеет только следующие формы³.

(21) Zengin i-di-n. Ты был богат’ (прошедшее).

Zengin і-тц-sin. ’Говорят, ты богат’ (пере-

Zengin i-se-n,...

Zengin i-ken,...

сказательное наклонение). ’Если ты богат,...’ (услов­ное наклонение).

’Будучи богатым, ...’ (деепричастие).

В вопросительном предложении аффикс -mi- вставляется перед связкой, однако в формах прошедшего времени на -di обнаруживается нарушение этого правила, а именно: этот

суффикс (вместе с суффиксом условного наклонения -se) принимает вторичные, редуцированные формы суффиксов лица, и вопросительная частица следует за показателем вре­мени и вторичным показателем лица, присоединенными к причастию ( а не к связке).

Если мы будем трактовать конструкцию (1) «прилага­тельное + связка» как форму, аналогичную глагольной сос­тавляющей, конструкцию (2) «прилагательное + і- в настоя­щем времени» —как форму, аналогичную глагольной состав­ляющей в (настоящем) времени момента говорения или в аористе (эти настоящие времена семантически нейтрализо­ваны в связке), и конструкцию (3) простых форм аналогич­но сложным формам типа

(22) Sen paked-i gonder-тц ol-acak ol-sa-y-di-n,...

’Если бы было так, что ты послал бы потом пакет,...’, то мы можем предположить в конструкциях (1) и (16) нали­чие нулевой связки настоящего времени, а также что ol- в

(11) замещает і- (так как і- не имеет форм будущего вре­мени) .

Таким образом, оказывается, что глагольные предложения являются собственно предложениями, образованными сочета­нием причастия и связки. Мы можем теперь пойти дальше и трактовать их аналогично обычным предложениям со связкой, построенным по форме NP + NP + Сор, как в предложениях типа:

(23) Sen giftgi-sin.

Ты земледелец’.

Этот необычный вывод не нов. С давних пор некоторые грамматисты уже говорили об именном характере глагольной составляющей в турецком языке. Однако четкого обоснова­ния этой точки зрения до сих пор дано не было. Имеются не­сколько независимых наблюдений над структурой турецких предложений, которые подтверждают это заключение:

1. Существует хотя и довольно редко употребляемая, но грамматически безупречная конструкция, в которой одно­временно выступают причастие и отрицательная связка:

(24) Sen paked-i gonder-ecek degil-sin.

’Невозможно представить, что ты отошлешь (этот) пакет’. Это предложение противопоставлено предложению со значе- ниєм обычного будущего времени с отрицанием:

(25) Sen paked-i gonder-mi-yecek-sin.

Ты не пошлешь (этот) пакет’.

Входящее в предложение (24) причастие и само может быть отрицательным:

(26) Sen paked-i gonder-mi-yecek degil-sin!

Ты не из таких, которые не отошлют пакет!’

Эта конструкция придает гораздо больший вес предположе­нию, согласно которому в обычном глагольном предложении gonder-ecek-sin Ты пошлешь’ является только поверхностной формой исходного gonder+yecek+i+BpeMH+sin. Идентичность исходной временной морфемы соответствующим эксплицит­но выраженным временным морфемам должна быть установ­лена на основе противопоставлений между формой gonder- ecek-sin и другой возможной формой со связкойgonder- ecek-ti-n = gonder-ecek i-di-n Ты должен был послать это’ (по­скольку все формы со связкой обычно произносятся энкли- тично), gonder-ecek-mi^-sin ’Говорят, ты собираешься послать это...’ gonder-ecek-se-n ’если ты собираешься послать (это)’ и gonder-ecek-ken ’Досылая это позже...’. Таким образом, выяс­няется, что это время не является ни прошедшим, ни услов­ным, мы бы назвали его архиморфемной формой настоящего времени (architense Present), нейтрализацией аориста и време­ни момента говорения.

2. Два значения: ’быть’ и ’становиться’ имеют все формы глагольной составляющей с ОІ-, за исключением тех, времен­ные показатели которых может принимать и связка І-; в по­добных случаях они толкуются только как ’становиться’. Это прежде всего хорошо видно на примере сочетаний некото­рых так называемых копулятивных глаголов или глаголов тождества, в особенности самого глагола ol-, и дополняющих их адъективных составляющих. Мы, таким образом, толкуем исходный глагол ol- как ’становиться’, a ol-, замещающий связку в тех временах, в которых она стоять не может, а также в нефинитных формах глагола — как ’быть’.

3. В подчиненных вставленных предложениях, например в относительных предложениях, находящихся внутри именных составляющих, формы ol- регулярно появляются с одной из двух форм: с отглагольным именем на -yen для настоящего времени, когда субъект относительного предложения коре- ферентен главному существительному управляющей имен­ной группы; и с отглагольным именем на -dik для настоящего или прошедшего времени, когда субъект относительного предложения не является стержневым существительным. Ср.

(27) Adam paked-i gdnder-iyor.

’Человек посылает пакет’ (в настоящий момент). paked-i gonder-en adam...

’человек, который посылает пакет...’

(в настоящий момент) adamm gSnder-dig-i paket...

’пакет, который человек посылает...’

(в настоящий момент, обычно)

(Суффикс -і при основе paket используется в случае, когда имя обозначает определенный объект; -in в adam-m — роди­тельный падеж, а присоединенный к gonder-dik суффикс -і — показатель 3 л. посессива.)

Если теперь исходное вставленное предложение будет стоять в любом другом времени (наклонении. — Прим. перев.), как, например, в долженствовательном на -meli, то, хотя в нем нет эксплицитно выраженной связки, производное относительное предложение будет строиться с использованием отглагольного имени от ol-:

(28) Adam paked-i gonder-meli.

’Человек должен послать пакет*.

Paked-i g5nder-meli ol-an adam...⁴ Человек, который должен послать пакет...*

Adam-in gonder-meli ol-dug-u paket...

ТІакет, который должен послать человек...’

Таким образом, оказывается, что в сложных глагольных составляющих, подобных тем, которые содержатся в (14) и (22), причастия рекурсивно вставлены в копулятивную гла­гольную составляющую, с промеждуточными связками, под­чиненными формам глагола ol-. Превращенная в причастную конструкцию, глагольная составляющая образует именную составляющую, предикат при связке. Так, сложные предика­тивные сочетания типа:

(22) Sen paked-i gonder-тц ol-acak ol-sa-y-din...

*Если произойдет так, что тебе удастся послать пакет...’

реально понимаются следующим образом:

’Если бы ты был таким человеком, который бы смог быть таким, человеком, который будет таким человеком, который пошлет посылку../

Между прочим, несмотря на нерегулярный способ образо­вания форм прошедшего времени, мы можем все же тракто­вать формы на -di точно так же, как мы трактуем прочие глагольные формы, то есть как формы причастий, ибо на самом деле в турецком языке имеются сложные сказуемые, в состав которых входят промежуточные формы на -di. Ср.

(29) Sen paked-i gonder-di-y-di-n Ты послал пакет (давно) ’.

Аналогичным образом связка в условном наклонении на -se обычно замыкает цепочку временных показателей, по­скольку она является вершиной нематричного вставленного предложения; однако для обозначения контрфактивного условного наклонения показатель условного наклонения ста­вится перед показателем прошедшего времени: -se+i+di-. Ср.

(30) Sen paked-i gonder-di-y-se-n...

’Если ты послал пакет../ (то он должен быть там) (фактивное условное наклонение)

Sen paked-i g6nder-se-y-di-n...

’Если бы ты послал пакет...’

(то он бы был там, но ты этого не сделал) (контрфактивное условное наклонение).

В контрфактивном условном наклонении прошедшего времени показатель -se также занимает неконечную позицию:

(31) Sen paked-i gonder-mi^ ol-sa-y-di-n...

’Если бы ты послал (тогда) пакет../

Простые правила, описывающие эти закономерности, допускают свободный выбор любых временных показателей, которые могут присоединяться к бесконечному числу при­частий, а также к замыкающей предложение связке. Поэтому возникает некоторое число семантически неинтерпретируемых комбинаций времен и бесконечно много неупотребляемых вставленных конструкций, причем нет никакой причины считать их в большей степени синтаксическими лакунами, чем семантическими.

Таким образом, согласно нашей гипотезе, рассмотренные нами предложения со связкой аналогичны следующим более известным типам связочных предложений:

*Ты — сержант’.

Ты был сержантом’. Ты молодой’.

Ты был молодым’. Ты — во Франции’. ’Ты был во Франции’, связкой подлежащее,

(32) NP+NP+Cop NP+AP+Cop NP+Loc+Cop

Sen gavu^-sun.

Sen gavu+tu-n.

Sen geng-sin.

Sen geng-ti-n.

Sen Fransa-da-sm.

Sen Fransa-da-y-di-n.

В последнем типе предложений со стоящее перед именем в локативе, должно быть в общем слу­чае определенным. Когда подлежащее обозначает неопределен­ный объект, как и во многих других языках, в турецком имеет место особый тип предложений — предложения с экзис­тенциальной конструкцией.

(33) *Bir paket masa-da.

Masa-da bir paket var.

’На столе лежит пакет’.

Masa-da (hig) bir paket yok.

*Ha столе нет (никакого) пакета’.

Masa-da bir paket var-di.

На столе лежал пакет*.

Masa-da (hig) bir paket yok-tu.

’На столе не было (никакого) пакета’.

В утвердительных предложениях связочное сказуемое здесь содержит частицу со значением существования var, а в отрицательных предложениях она замещается другой части­цей — yok. Однако во временных или нефинитных формах, в которых сама связка не выступает, она замещается глаго­лом ol-, а экзистенциальные частицы устраняются:

(34) Masa-da bir paket ol-acak.

*Ha столе будет (лежать) пакет’.

Турецкие конструкции со значением существования (эк­зистенциальные конструкции) в других языках имеют следую­щие соответствия:

В турецком языке конструкция с экзистенциальной связ­кой используется также и в предложениях другого типа, а именно — в поссесивных:

(35) Sen-in paked -in var.

ген. nocecc.

У тебя есть пакет’.

Sen-in paked-in var-di.

У тебя был пакет*.

Sen-in paked-in ol-acak.

У тебя будет пакет*.

По аналогии с конструкциями, в которых при номинапизован- ном предикате субъект выражется родительным падежом (они имеются и в турецком, и в английском), можно считать имя, обозначающее обладателя подлежащим, а имя, обозначающее объект обладания, — присвязочным предикатом. Таким обра­зом, мы имеем еще одно подтверждение нашему предполо­жению о том, что все турецкие предложения копулятивны (в отличие, скажем, от тенденции к глагольному типу предло­жений в индоевропейских языках):

В иврите, однако, предложения этого типа, где на месте родительного падежа стоит дательный, гораздо больше похо­жи на турецкие: le-NPj ye^NP₂. (Во всех приведенных выше случаях первая ИГ обозначает обладателя.)

Мы можем теперь предположить, что для этих экзистен­циальных типов предложения в турецком языке существует правило вынесения вперед локативной ИГ и другое правило генитивизации имени, обозначающего обладателя (и одновре­менно добавление суффикса принадлежности к главному члену следующей ИГ, обязательное в турецком для всех конс­трукций с родительным падежом).

И наконец, как и в других языках, в турецком имеется третий подтип экзистенциальных предложений с единственной ИГ, как это имеет место в предложении

in- ecek var mi?

сходить (вниз) прич. буд. вр.

’Кто-нибудь сходит (на следующей остановке) ?’

(вопрос кондуктора в автобусе).

Если дейктический элемент, семантически предполагаемый в подобных предложениях (например, ’Кто-нибудь хочет вый­ти (из этого автобуса) ?’), представлен в исходной форме, то этот тип предложения является обычным локативным экзис­тенциальным типом, в противном случае нам потребуется предикат с частицей var, состоящий из единственной ИГ, обоз­начающей субъект (в приведенном примере — непереходное причастие от глагола in ’сходить (вниз), спускаться’).

Возможно, я продемонстрировал резкий контраст между структурами индоевропейских и турецких предложений на недостаточно абстрактном уровне представления. По-видимо- му, в то время как в индоевропейских языках выражаемые связкой понятия тождества, включения в класс объектов и приписывания признака, а также идея принадлежности упо­доблены глагольному действию, ’быть’ и ^меть’ выражаются формами, характерными для глаголов, в турецком же языке все глагольные понятия выражаются статично, как атрибутив­ные понятия, — в форме конструкции со связкой.

Я полагаю, что более глубокий анализ покажет, что при­близительно такие же семантические разграничения проводят­ся носителями всех языков. И, может быть, изучение подоб­ных проблем и есть путь исследования законов мышления, врожденных идей, картины восприятия человеком своего внутреннего мира. Несомненно, мысль Б. JI. Уорфа относи­тельно того, что различные способы семантической организа­ции того или иного языка обусловливают то, каким образом его носители видят мир (если он имел в виду именно факты такого рода), действительно трудно наполнить конкретным содержанием. Однако если основные понятия, лежащие в осно­ве предложений со связкой, и понятия, лежащие в основе гла­гольных предложений, столь различны, как это можно пред­положить, то возникает вопрос, почему существуют языки, которые строят выражение этих понятий одним способом, и другие языки, которые строят выражение тех же понятий противоположным способом.

² Гласные суффиксов, подчиняющихся правилам гармонии глас­ных, в качестве ступеней чередования имеют i/i/u/u, если они—верх­него подъема, и е /а, если они — нижнего подъема. Возможны и другие чередования не только гласных, но и согласных. Ни один из этих типов ассимиляции для темы настоящей статьи не существен.

³ К формам, которых не может принимать связка, относятся на­стоящее время момента говорения на -iyor, аорист на -ег, будущее на -(у)есек, долженствовательное наклонение — на -meli и желательное на­клонение на -(у)е, от связки нельзя образовать отглагольные имена, деепричастие и инфинитив.

⁴ Эта конструкция совершенно идентична по форме конструкции типа: giftgi ol-an adam "человек, который является крестьянином", что еще раз подтверждает точку зрения, по которой конструкция paked-i gonder-meli представляет собой причастную ИГ.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Предварительная формулировка предложенных правил Базовые правила

S NP+Pred+Prs

VP (Adv) (NP) V Cop -► і + PPL

Трансформационные правила

1. Выдвижение вперед локатива экзистенциальной конструкции

SlNPj Pred [NP₂+var+Cop]Pred]s=> g[NP₂ + NP_X Pred [var+Cop JPred]s

2. Передвижение причастия

PredlNP[VP[X+V ]VP jNP Cop[i+PPL]_Cop]Pred => Pred[NP[VP[X+V]_VPPPL jNP/pred

3. Замещение связки

4. Устранение экзистенциальной частицы var =* О /_ OL

5. Постановка отрицательной частицы

var =* yok degil/_+i+PPL

v=>v_neg

6. Постановка вопросительной частицы mi/_+i+PPL

7. Устранение связки настоящего времени

8. Вторичные суффиксы лица

Prs -*• Prsn/ {^PCND^mi)} ⁺-

9. Передвижение вопросительной частицы

mi + Prs_ir>

D 12 2 1

М. Добровольский Агглютинативен ли турецкий язык?

Когда речь идет об ударении, турецкий обычно приводится в качестве примера языка, в котором оно падает на последний слог слова¹. При этом утверждается, что ударение последова­тельно переходит на последний слог по мере распространения слова в процессе агглютинации (Lees 1961, с.22; см. пере­вод в наст, сб.).

Представляется, однако, что в противоположность ударе­нию во французском, польском или суахили турецкое ударе­ние не является чистым случаем. В традиционных описаниях приводятся различные исключения из правила постановки уда­рения на последний слог. Исключения эти бывают двух типов: во-первых, существует некоторое число регулярных случаев, когда ударение играет роль избыточного сигнала установления коммуникативного контакта и идентификации собеседника; во-вторых, некоторое число действительных исключений, для которых правила постановки ударения непредсказуемы и которые поэтому не могут сформировать класса слов с уда­рением, подчиняющимся хотя и не общему, но все же регу­лярно действующему правилу. Если отвлечься от этих немно­гочисленных колебаний, постановка ударения на конечный слог в турецком языке очевидным образом представляет собой продуктивный процесс.

В настоящей статье я хотел бы показать, что правило по­становки ударения на последний слог — результат действия более глубоких процессов, чем это до сих пор предполагалось

Michael Dobrovolsky. Is Turkish an agglutinating language? — «Papers from the sixth meeting of the North Eastern Linguistic Society». Mont^al, 1976, pp. 87—101.

© Universitd de Montrdal, Canada, 1976 в грамматических описаниях. Я попытаюссь показать, что эти процессы имеют непосредственное отношение к типологиче­ской характеристике, которая обычно не ассоциируется с турецким языком, а именно к изоляции. Я постараюсь также доказать, что это утверждение имеет под собой реальные осно­вания, если при описании не ориентироваться на теоретиче­ское удобство и/или психологическую реальность.

Прежде всего остановлюсь вкратце на неконечном ударе­нии. В исключениях ударение должно быть задано до того, как вступит в действие любое регулярное правило его постановки. Такого рода правила не действуют в словах, в которых оно уже имеется (при этом побочные ударения могут быть введе­ны значительно позже — в фонетическом компоненте грамма­тики; эти ударения, порождаемые ритмическими пиками, носят автоматический характер и не играют никакой роли для дальнейшего изложения).

Настоящими исключениями из общих правил являются обычно не адаптированные турецкой фонологией заимство­вания, в которых ударение не предсказуемо и падает не на последний слог слова. В таких словах оно стоит на том же слоге, что и в языках, из которых эти слова заимствованы.

Характерной чертой всех моделей неконечного ударения в турецком языке, будь то настоящие исключения или под­классы, на которых можно определить частное правило поста­новки ударения, является невозможность его передвижения на какой бы то ни было новый слог, присоединяемый к исходной основе.

(2) lokantada ’в столовой’

radyosu ’его (ее) радио’

kokteyllerimiz ’наши коктейли’

итщ.

Интересно отметить, что в заимствованных словах с конеч­ным ударением в исходном языке ударение в турецком языке при добавлении к исходной основе новых морфем, образую­щих слоги, перемещается на конец слова. Таким образом, акцентуационное правило не делает никаких различий между исконными и заимствованными словами с конечным уда­рением.

(3) otobtis ’автобус*

otobtisler ’автобусы’

otobtislerde *в автобусах’

Теперь рассмотрим вкратце «регулярные исключения », то есть те модели ударения, которые могут быть определены на базе функциональных подклассов. Отчасти они описаны в работах Лиза (Lees 1961) и Циммера (Zimmer 1970), отдельные нюансы их описания рассмотрены Фостером (Fos­ter 1971) и Льюисом (Lewis 1967).

В некоторых наименованиях местностей² , наречиях и вока­тивах ударение ставится на первом слоге. Так, имеются мини­мальные пары, в которых с помощью ударения имена нарица­тельные противопоставляются сегментно омофоничным им названиям местностей (более представительный список таких противопоставлений можно найти в Lewis 1967, с.22; Foster 1971, с. 251):

(4) a. misir ’кукуруза’ Mfsir ’Египет’

b. karaman ’курдючная овца’ Karamап (город)

c. ordu ’армия’ Ordu (город)

В топонимах, как и в других словах с неконечным ударе­нием, ударение неподвижно.

d. misirda ’на кукурузе’ Misirda *в Египте*

Аналогичные противопоставления обнаруживаются между

прилагательными, существительными (в косвенных падежах), глаголами, с одной стороны, и омофоничными им наречиями— с другой.

(5) a. yalniz ’один’ yalniz ’только’

b. yazin ’лето+гек.’ yazin ’летом’

c. gergekten ’правда+абл. ’ gergekten ’действи­

тельно*

d. olur ’становится’ olur ’ладно’

Ср. с другими типичными наречиями:

e. sfimdi ’сейчас’

f. sonra ’после’

g. bdrada ’здесь’

Ср., однако, с частотными формами iy'i ’хороший’, ’хоро­шо’, gabuk ’быстро’.

Вокатив действительно образуется с помощью сдвига уда­рения к началу слова³. Фостер (F о s t е г 1971, с. 252) отме­чает ограничение на структуру слога, при которой допускается подобный сдвиг: ударение перемещается не далее, чем на пер­вый закрытый слог от конца слова (см. пример (6)е.). В слу­чае если перед конечным слогом нет ни одного закрытого гласного, ударение остается неподвижным (см. примеры

(6)f.,g.)-

(6) a. Ahmet-»- ДЬтеЫ ’Ахмет!’ (имя собств.)

b. Osman-» Osman! ’Осман!’

c. bekg'i-» bekgi! ’сторож!’

d. garson-» garson! ’официант!’

e. gocuklar-» gocuklar! ’дети!’

-f. sued-» sucu! ’продавец воды!’

g. gocugdm -»