Феодальный социализм (антикапитализм)
История буржуазных революций (и буржуазных эволюций) постоянно показывает нам типологические фигуры аристократов (и реже, клира, чье социально-политическое значение было релятивизировано еще ранее), которые категорически отказывались от буржуазных идей и установок, не желали конвертировать признаки своего положения и знаки достоинства в материальные эквиваленты, не готовы были уступить новым поколениям предпринимателей и торговцев.
Среди подобных воинственных аристократов можно выделить разнообразных деятелей Контрреформации*, ультрамонтанистов*, романтиков*, противников Просвещения (Gegenaufklaerung)*, денди*, либертинов* и т.д.В этой среде возникли довольно радикальные антикапиталистические теории, впервые были сформулированы принципы серьезной критики классового общества, буржуазной философии и социально-политической системы. Эти настроения были свойственны как тем аристократам, кто не сумел осуществить конверсию своего благородства в материальный эквивалент и подвергся инфляции социального статуса, низойдя до положения пролетариата, так и тем, кто отверг капитализм по духовным, этическим и идейным соображениям.
Показательно, что среди первых социалистов и революционеров было много выходцев из аристократии. Известнейший пример – русский князь Кропоткин, один из главных теоретиков анархизма, вставший на сторону рабочего класса, простых тружеников. Сходный идейный путь проделал великий русский писатель граф Лев Толстой. Духовно-нравственный надлом, сопровождавший крушение сословий в русском обществе, впечатляюще описан в пьесе Чехова "Вишневый сад", являющейся символом этого процесса.
Это не просто отдельные случаи: в них наглядно видна важнейшая историческая грань, отделяющая классовое капиталистическое общество от сословного (иногда называемого феодальным). За этой гранью в прошлом остаются социально сознательные нобли, высшие сословия, отказывающиеся принимать парадигмы буржуазного строя.
Как только этот строй наступил окончательно и бесповоротно, аристократический протест, несостоятельный сам по себе, обратился подчас к тем, кто ставил своей целью сокрушить капитализм слева – со стороны нищих и обездоленных."Коммунистический манифест" Маркса с иронией и недоверием относился к таким тенденциям3. Вместе с тем, термины в которых описано наступление капитализма, двусмысленны: в них скрыто неявное (весьма относительное) сочувствие феодализму (эстетически, по меньшей мере, последний предстает более привлекательным). Маркс пишет: "Буржуазия, повсюду, где она достигла господства, разрушила все феодальные, патриархальные, идиллические отношения. Безжалостно разорвала она пестрые феодальные путы, привязывавшие человека к его "естественным повелителям", и не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного "чистогана". В ледяной воде эгоистического расчета потопила она священный трепет религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности. Она превратила личное достоинство человека в меновую стоимость и поставила на место бесчисленных пожалованных и благоприобретенных свобод одну бессовестную свободу торговли."
И далее:
"Буржуазия лишила священного ореола все роды деятельности, которые до тех пор считались почетными и на которые смотрели с благоговейным трепетом. Врача, юриста, священника, поэта, человека науки она превратила в своих платных наемных работников.
Буржуазия сорвала с семейных отношений их трогательно сентиментальный покров и свела их к чисто денежным отношениям."4
Важно заметить, что сословная элита в ходе становления классового общества частично слилась с новой буржуазной верхушкой, а частью перешла к ней в жесткую оппозицию, сблизившись с революционными элементами пролетариата – обездоленным классом. Внимательное и беспристрастное исследование соучастия радикально антибуржуазной аристократии в становлении революционного социалистического движения – вплоть до крайних его форм (анархизм, коммунизм) – существенно обогатило бы наше представление о первых шагах и тайных аспектах зарождения современного рабочего движения.
Если вспомнить тезис о роли тайных обществ нонконформистской ориентации в социально-политических переворотах и революциях, все встанет на свои места. При победе новой плутократической элиты в буржуазной системе старая сословная элита, сохранившая верность прежним идеалам, превращается в своего рода "тайное общество" с особой нонконформной политической философией.