.БИОЛОГИЯ И ТЕОЛОГИЯ.

В одной из своих давнишних (но еще не напечатанных) статеек я пытался доказать присутствие микроорганизмов в атмосферах всех светил, в которых образуются облака и дожди, мотивируя это тем, что частички туманов и капельки дождей могут образоваться в свободной атмосфере лишь тогда, когда там присутствуют взвешенные микроскопические или ультрамикроскопические скопления Физической энергии, заряженные электричеством, противоположным тому, каким ионизированы молекулы водяного пара.

Другим путем нельзя теоретически объяснить ни облаков, ни туманов, ни дождей, ни снежных кристалликов, а особенно крупных градин во время грозы.

Подтверждением такого моего шлиссельбургского вывода явилось теперь и искусственное образование дождей посредством разбрасывания с аэропланов в высоте электрически заряженной пыли.

Однако, обычная пыль слишком крупна, тяжеловесна и незначительна, чтоб ею можно было объяснить происхождение огромных облачных покровов на большинстве небесных светил, закрывающих в сумме почти полгода по очереди и всю обитаемую земную поверхность. Приходится допустить, что это саморазмножающаяся органическая пыль, т.-е. микробы, обратно улетающие вверх, как только частичка облака, спустившись, благодаря ШШ»»

^«^ftSBfiSr

Рис." 86. Внешний вид дробления оплодотворенной яйцевой клетки без распадения на одноклеточные орггшизмы (под микроскором). gj Рис. 88. В ядрышке готовящейся к делению биологической клеточки накопляется настолько сильный заряд взаимно отталкивающейся энергий, Щ что разделает его на два, которые замыкаются в двух производных клеточках (начинающих затем делиться и далее, как показано на рис.

своей тяжести, в более теплые слои атмосферы, растворится в ней и освободит свой микроб. Поднявшись вверх, благодаря тому же своему электрическому потенциалу, он опять покрывается влажностью и падает от тяжести, повторяя этот процесс неопределенное число раз, пока пе попадет в настолько насыщенные влагой области атмосферы, что накопит по пути более или менее значительную каплю, которая долетает до самой земной поверхности. Но и иа ней лишь влага, благодаря своей капиллярности, глубоко просочится в землю, а ее микроб останется в самом верхнем слое, где, размножившись, опять улетит вверх.

В нижних слоях атмосферы таких микробов настолько много, что они на холоду немедленно образуют маленькое мимолетное облачко при каждом выдыхании пашими легкими вместе с воздухом и водяного газа, тотчас же оседающего на них.

Их особенно сильное размножение осенью в умеренных поясах, благодаря увяданию растительности и разложению ее отпавших тканей, обусловливает ненастность этих времен года, а в экваториальных странах — псевдо-зимы.

Их размножение во время сенокоса, вместе со значительным количеством поднимающегося вверх водяного газа от сохнущих трав, вызывает почти обязательно каждый год «сенные дожди и грозы» в середине и в конце сенокоса.

Таким образом и на всех остальных светилах, на которых мы замечаем атмосферические осадки и в особенности висящие облака, они не могут происходить без участия электрически- активных и саморазвивающихся организмов, хотя химический состав их может быть и совершенно иной, чем наш современный азотисто-углеводный, благодаря чему они могут прекрасно себя чувствовать и в атмосфере солнца или звезд.

Самое размножение микроорганизмов должно с этой точки зрения объясняться накоплением в них, путем ионизаций или радиоактивности их компонентов, достаточно сложного заряда, Элементарные частицы которого, отталкиваясь друг от друга, распадаются на два меньшие заряда и, давши клеточке два центра притяжения, разделяют ее на две новые клеточки, отрывающиеся друг от друга у микробов, но остающиеся в спайке при образовании и росте тканей сложных организмов (рис.

Так возникает живая сложная ткань, которая, постепенно дифференцируясь под влиянием сцл наследственности, создает Палеонтологическое дерево позвоночных

тела животных и растений, главнейшие отделы которых, т.-е. наиболее усовершенствовавшиеся по отношению к сознательной деятельности, и представлены здесь для наглядности в их биологическом родословном дереве (рис. 90).

Их развитие из первичных клеточных организмов происходит по общим законам биологической эволюции, сведенным Ламарком к усилению всякого органа у сложного живого существа путем его упражнения и к атрофии этого органа путем бездействия и передачи благоприобретенных свойств по наследству. Но, к сожалению, отсутствие математической Формулировки сущности наследственности у Ламарка не позволило ей укорениться сразу. Почти все экспериментаторы говорили, что передача индивидуальных усовершенствований тех или иных органов у родителей, вследствие их упражнения, или передача их повреждений при несчастных случаях не подтверждается наблюдением: от сильных в каком-либо отношении родителей часто родятся слабые в этом отношении дети, от коротконогих—длинноногие и т. д. Но это легко устраняется математической Формулировкой вопроса.

момомомомомомомо

AAA AAAAAAAAAAAAA

Ведь у каждого из нас двое родителей, четверо дедов, восемь прадедов, шестнадцать прапрадедов, а за несколько тысячелетий нашими прапрадедами является уже все тогдашнее население страны, а нередко и нескольких народов. Говоря наглядно, наша наследственность, как дерево, пускает свои корни во-^всю глубину прошлых веков и черпает свои соки из многих истори-

Р

ческих слоев. Пусть эти корни становятся тек тоньше, чем они глубже, но эта измельчалость пополняется их возрастающей многочисленностью, и явления атавизма, при которых уродливый ребенок получает иногда какой-либо признак, характеризующий даже обезьяну, показывают, что они заходят в глубь веков чрезвычайно глубоко.

Значит, наши индивидуальные особенности получаются по наследству не от одних наших родителей, а от безграничного числа наших предков, возрастающего как 2" с каждым пред-шествовавшим поколением.

ждого поколения, Т.-е. всех дедов, всех прадедов, всех прапрадедов в т. д., было бы равноценно, если б не было в них родственных скрещений, и чем дальше поколения шли бы вглубь, тем более они передавали бы собою уже не индивидуальные, а расовые черты. Но отсутствия отдаленно родственных скрещений не может быть в такой глубине времен, когда уже все население страны было нашими предками. Благодаря этому, и влияние наследственности очень отдаленных поколений должно постепенно приближаться к нулю (отсюда же ясно, что для того, чтоб число людей не уменьшалось с каждым поколением, необходимо, чтоб каждая женщина рождала в среднем трех детей: одного взамен себя, другого взамен мужа и третьего взамен умирающих до брачного возраста (рис. 92).

Но что же выйдет при таких условиях с точки зрения теории Ламарка о наследственной передаче индивидуальных усовершенствований органов от упражнений и их, атрофии от без-действия?

Только следующее.

Очепь мало шансов, чтоб ребенку передались усовершенствования какого-либо органа от упражнения его родителей, но все шансы за то, что ему передастся среднее суммарное усовершенствование этого органа, сделанное в данной среде, например, за триста лет. Действительно, считая средний родильный возраст отцов и матерей за 30 лет, мы получим для трехсот лет десять поколений, что дает для нас по таблице XXXIII уже 2046 предков, т.-е. столько же наследственных влияний (если не было скрещений). А если возьмем 750 лет, то увидим, что за это время у нас могло быть свыше 133 миллионов предков, более, чем все население тогдашней Европы.

ТАБЛИЦА XXXIII.

Число наших предков. За 1 поколение.

Но к чему же это приводит? Как раз к одному из трех законов Дарвина: в приспособлению организма человека к условиям окружающей его среды, потому что и у 2046 человек, конечно, совершенствовался в среднем лишь тот орган, который приходилось / всем людям дополнительно упражнять, благодаря изменению Физических свойств обитаемой ими местности, или изменениям экономических, психических и социальных условий их жизни. А тот оргаи, который, благодаря подобным изменениям, оказывался ненужным, постепенно атрофировался по этой многократной наследственности.

Этим же объясняется и то, что случайные индивидуальные повреждения каких-либо органов не передаются по наследству, каково, папример, часто приводимое обязательное появление бороды в известном возрасте у лиц, предки которых брились, или появление крайней плоти на детородных органах мусульманских мальчиков в Аравии, несмотря на то, что ее там послет довательно обрезывали у всех их предков со времен калифов. Такого рода примеры не имеют никакого отношения к Ламар» ковскому закону о развитии органов путем упражнения и атро- ФИИ их от неупотребления, так как никакого упражнения волос или крайней плоти до отрезыванпя не происходит, и отмены упражнения здесь нет: отрезываются в обоих этих случаях не- упражняющиеся части тела. Их гепы в органах воспроизведения рода от этого пе уничтожаются.

Именно потому организм пизших животных, вплоть до ракообразных или до ящерицы, у которой от испуга отломился хвост, воспроизводит вновь отломавшийся орган.

Во всяком случае, как показал еще Мендель, по наследству передаются только те изменения какого-либо органа или какого<-

Христос. Т. XII. 39

либо качества, которые вызвали соответственное изменение генов, т.-е. элементарно малых зародышей всех передающихся по наследству органов, обязательно присутствующих в числе многих тысяч в сперматозоидах, каждого самца и в яйцеклеточке каждой самки у животных, а также и в каждой тычинковой пылинке, и в каждой семяпочке растений. Гипертрофия какого- либо из этих генов сразу и в сперматозоиде отца, и в яйцекле- точке матери должна, с этой точки зрения, обязательно вызвать гииертроФию соответствующего органа и у произведенного ими детеныша, а если этот ген гипертрофирован только у одного, то половина шансов за то, что он останется без влияния на потомство. А для того, чтоб появился какой-либо новый орган у взрослого животного, нужно, чтоб и в сперматозоиде отца или в яйце- клеточке матери появился необходимый для него новый ген, который, повидпмому, может возникнуть не только благодаря изменению одного из прежних генов, но и благодаря появлению совершенно нового, вследствие долгого влияния окружающей среды или самих уже существующих генов друг на друга.

Но не одно приспособление живых организмов к окружающей среде путем усиленного упражнения или неупражнения того или другого органа у массы представителей данного вида животных и растений, отзывающегося после нескольких поколений и на его генах, является причиной постепенного осложнения п усовершенствования животных и растений.

Всегда надо иметь в виду, что наследственное™ передает тот или другой ген от поколения к поколению не абсолютно одинаковым по своей энергии у всех индивидуумов данного вида, а со случайными отклонениями от средней нормы, указанными еще антропологом Кетле и характеризующимися тем, что, чем более отклонена энергия гена вперед или назад от средней нормы, тем сторицею менее число индивидуумов, обладающих такими генами по закону, показанному на рис. 93. Здесь высота наибольшей ординаты показывает промилльное число индивидуумов данного вида животных или растений, обладающих средними, т.-е. нормально энергичными генами исследуемого качества или органа, а постоянно уменьшающиеся высоты параллельных ей линий, вправо — промилльные количества более сильных, а влево — более слабых генов (при чем общая сумма высот всех линий при подсчете на тысячу исследуемых индивидуумов должна быть равна тысяче, а при подсчете на сто—сотне И т. д.). Дуговидный характер кривой, показывающей средние отклонения энергии данного гена у исследуемого вида животных или растений, не изменится от того, сделаем ли мы расчет на проценты или промилли, но дуга будет тем правильнее, чем больше взять индивидуумов.

Само собою попятно, что энергию генов какого-либо качества мы не можем подсчитывать непосредственно, а делаем это по явному развитию соответственных им органов у взрослых представителей данного поколения тех или иных животных или растений, как это сделано на рис. 93 для человеческого роста. Л

А

5

f

а о и о

й«

из

® моо

ь. в Ъ

I У» в

и \

Ъ. »

S

V

К

•в Юо >3 о и

Я 6о Ы Ч 66 68 70 7Я 7V 16 7%

Рост в дюймах. Рис. 93. Вариационная кривая человеческого роста в средней Бвропе по подсчету 8585 взрослых мужчин.

Очевидно, что энергия генов, вызывающих рост организма, распределялась пропорционально их результатам, а потому и может быть изображаема этой же самой кривой.

Математически очевидно, что если, при подборе Французскими женщинами себе мужей, все эти вариации роста найдут одинаковое половое применение, то каждое поведение мужчин будет характеризоваться той же средней высотой роста и теми же вариациями, а потому и качество это не будет эволюционировать от такой причины.

Но представьте, что, благодаря, например, избытку мужчин

над женщинами и при предпочтении женщинами высоких мужчин,

¦

более низкие ростом должны будут исчезать без потомства. Тогда, подсчитав только одних брачных мужчин, мы увиднм, что дуга случайных отклонений роста среди них потеряет свой симметричный вид, будет как бы выгрызена с левой стороны. Если такой вкус женщин продолжался только одно поколение, то результат его лишь слабо скажется на повышении среднего роста у всех последующих поколений, а если он продолжался несколько поколений, то такой подбор неизбежно постепенно -повысит рост всего населения. Это пример того, что называется в теории Дарвина влиянием полового подбора, и мы видим, что его можно определить математически, подсчитав сначала промилльно вариации роста у всех мужчин данной страны, а потом сделать то же на тысячу женатых. Если при наложении второй дуги на первую мы увидим недочет с левого конца, то, значит, эволюция этого качества идет вверх, а если дуга получит Форму обратную и выемка будет справа, то данное качество идет на убыль.

Но предположим, что статистический подсчет дает ту же самую дугу как у женатых, так и у неженатых мужчин, но в обопх случаях она выгрызена справа, как мы эго находим во Франции XIX века.

Тогда нам ничего не останется сделать, как сказать, что тут влияние третьего закона' Дарвина: «борьбы за существование». Но почему же в ней высокорослые погибали в большем числе, чем низкорослые? И здесь научный ответ один: ЭТО могло случиться только в том случае, если ближайшие к ним поколения французов много воевали, и притом не добровольно, а по принудительному набору, при чем правители брали в солдаты и отправляли на войну предпочтительно самых высокорослых людей, оставляя малорослых вне призыва, для размножения... Их влияние и вытянуло пизкорослый конец вариационной дуги, а высокорослый конец сократился, вследствие значительной утраты его

представителей для воспроизведения потомства.

* * *

Таковы общие биологические законы эволюционного возникновения и развития всего разнообразия животного и растительного мира из первоначальных элементарных клеточек живого вещества, этих жидких микроскопических кристалликов, характе- ризующихся на современной нам земной поверхности химическим соединением углеводов с азотом и с некоторой примесью ФорФора и железа.

Все эти углеводы мгновенно сгорели бы на солнце и на звездах благодаря высокой температуре их поверхностей, но химические, а с ними и био-химические законы не могут ограничивать своего применения только этой группой химических элементов и только одними современными условиями земной поверхности, а потому само естествознание, т.-е. совокупность всех естественных наук, приводит к выводу, что и на таких высокотемпературных светилах, как звезды, на их различных возрастах, могут и должны существовать и химические, и биохимические процессы, аналогичные нашим, но другого элементарного состава, приспособленного к той среде, в которой они реагируют.

Так мы приходим, и без впадения в метафизику, к всеобщей обитаемости миров. Органическая жизнь с этой точки зрения не есть случайное явление, расцветшее роскошными цветами исключительно на одном из бесчисленных светил мироздания, на той пылинке Млечного пути звезд, которую мы называем Землею. Она—всеобщий закон мировой жизни.

Но это мировоззрение ставит современную науку в непримиримое противоречие с евангельской и библейской теологией. Я не говорю уже о шестидневном творении* земли и небес. Как ни стараются современные теологи придать библейским шести дням смысл целых геологических периодов, но это до того наивно, что не хочется даже и возражать... «И был вечер, и было утро...»—говорит книга Бытия о каждом из этих периодов, но какие утра и вечера были у геологических эпох?

Я здесь математически Формулировал основные законы эволюции органического мира не только на одной нашей земле, но и иа остальных светилах. Посмотрим же, к чему они привели на земле, как одной из бесчисленных планет во Вселенной.

Многообразные изменения геофизических условий на поверхности земного шара за тысячи тысячелетий существования на ней органической жизни, сопровождавшиеся многочисленными разъединениями и соединениями континентов и больших островов, а вместе с ними и групп обитавших на них животных и растений, привели к нх независимым эволюциям в разных направленнях и к неравномерной их скорости, что породило множество их видоизменений, то опередивших другие, то отсталых (если не допустить, что отсталые биологически откристаллизо- вывались позднее, хотя по тем же причинам и законам, как и самые древние и из химически одинаковых с ними белковых молекул).

Современная ботаника разделяет растение по мере их совершенства на следующие три отдела и одиннадцать классов таблица XXXIV), в которых описано более ста тысяч видов.

ТАБЛИЦА XXXIV.

Классификация растений. Отделы. Классы. Микробы. Грибы. Водоросли. Лишайники. Споровые. Мхи безлистные. » лиственные. Плауны. Хвощи. Папоротники. Голосемянные. Семянные. і Однодольные. Двудольные.

А современная зоология разделяет животных на пять отделов и около семнадцати классов, в которых к началу XX века было определено и описано до 160 тысяч видов.

А библейская биология, пренебрегая систематикой растений, насчитывает лишь несколько десятков животных и относит часто данный вид совсем к чужому классу, да и отделы у нее какие! Вот они из книги «Диаконы» (Левиты, гл. 11) и из «Второзакония» (гл. 14). ТАБЛИЦА XXXV.

Классификация животных в современной зоологии. Отделы.

Микробы.

590 820 100 290 1030 970 550

Простейшие.

Лучистые.

340 1100 130 1600 1600 400 150 780

Моллюски.

Суставчатые. -

Позвоночные. -

Классы.

Инфузории . Корненожки . Многодырочппки Губки .... Полины . . .

АкалеФЫ . . .

Иглокожие . . Мшанки . . . Плеченогие . . Черви .... Ракообразные . Пауки .... Насекомые . . Рыбы . . . Земноводные . Птицы .... Млекопитающие

Число видов. Живущих.

1740 420 500 1400 50 2140

11 600 16 000

1600 1500 2 000 80 000 8 000 1600 '7 000 2 060 Всего около

130 000 30 000 КЛАССИФИКАЦИЯ ЖИВОТНЫХ ПО БИБЛИИ. I отдел. Животные чистые, которых можно есть.

класс: жвачные своты, у которых раздвоены копыта: I волы, овцы, козы, олень, серна, буйвол, лань, зубр, антилопа,

жираф (Втор., 14, 4, 5).

класс: животные, живущие в морях или в реках, у которых есть перья (1) и чешуя (Лев., 11, 9).

класс: крылатые насекомые, ходящие на четырех (?!) ] ногах, у которых есть голени ниже лап, чтобы скакать по земле: | саранча, прыгуны, кузнечики и акриды (Лев., 11, 2 — 21).

1 I

і 11 отдел. Ж и и о т и ы е поганые, которых есть нельзя.

У класс: скоты, жующие жвачку, у которых копыта не раздвоены: верблюд, заяц (?!), тушканчик (?!), свинья (а коня нигде нет!) (Лев., 11, 4, 6).

класс: водяные животные, обитающие в морях и реках, у которых нет перьев (?!) и чешуи.

класс: поганые птицы: орел, гриФ, морской орел, коршун, сокол, ворон, страус, сова, чайка, ястреб, кречет, ФИЛИН, рыболов, ибис, лебедь, пеликан, сип, цапля, зей, удод и летучая мышь (!!) (Лев., 11, 19).

класс: крылатые насекомые, ходящие на четырех (?!) ногах, но без голеней выше ног (Лев., 11, 23).

класс: пресмыкающиеся животные: крот (?!), мышь (?1), ящерица, водяная цапля, коах (?), летаа (?), улитка (!) и ФИЛИН- пугач (!) (Лев., 11, 29, 30).

Я думаю, что всякий зоолог, начавший читать эту библей-скую классификацию, уже упал в обморок, раньше чем дочитал се до конца. Бак же можно требовать, чтобы он признавал, все это за «священное писание»?!

Занимаясь здесь научным исследованием евангелий, я хочу отметить только одно: вся их доктрина о том, что творец только - что описанной нами органической жизни, развивающейся на всех светилах из клеточек первичной плазмы, зачем-то пришел па одну нашу землю, теряющуюся среди других светил бесконечной вселенной, чтоб освободить последнее звено ее органической жизни—человека—от первобытного греха, и не нашел лучшего средства для этого, как распять самого себя на кресте, представляется такой нелепой, что стыдно даже и обсуждать ее серьезно. Наука может только исследовать, каким образом могли возникнуть такого рода представления в головах средневековых людей, а для этого есть лишь одно средство — исследовать и самые эти головы и вывести возможность такого рода предт ставлений из их анатомического устройства и ПСИХ,О-ФИЗИОЛОГИ- ческой деятельности.

Это и пытался я здесь сделать по отношению к Библии, а теперь посмотрим, что нам говорят евангелия не только о зарождении жизни на земле, по и о происхождении самого своего Великого Мага и Учителя.

И пусть не подумает читатель, что я разбираю здесь так серьезно нелепость девственного зачатия ксына божпя» для простой пасмешки над теми, кто это проповедует и кто этому еще верит. Моя цель совсем другая и, наоборот, самая доброжелательная. Из всего, что я здесь сказал и скажу далее, ясно, что современная христианская теология так отстала даже и от среднего уровня умственной жизни современного человечества, что уже совсем непримирима с нею ни в области астрономии, ни в области биологии, ни в области социологии, пи в области техники, ни даже в области акушерства.

Ни один образованный человек, как нашего, так и всех будущих поколений, не может, если он в здравом уме, искренно поверить всему, что говорится в нашем «священном писании». Это нужно раз навсегда признать, потому что умышленно лгать не способен ни один честный человек, а их всегда будет огром- пое большинство именно в образованной части общества. Значит и современным «церквам» должно прежде всего примирить себя с наукою, признав все своп псевдо-свадценные книги давно устаревшими произведениями средневековой мысли, и сделать свои храмы, вместо рассадников прошлых суеверий, храмами современного знания. Иначе с ними произойдет то же, что с гигантскими «допотопными» ящерами, которые вымерли именно потому, что направили свое развитие лишь на увеличение своего туловища и конечностей, оставив без прироста' свой мозг. И это вымирание (и притом очень быстрое) не остановит ни у нас, ни за границей никакой самодержец, если не пожелает тотчас же уйти па историческое дно вместе с неспособным реформироваться учреждением, подобно тому, как это сделали наши бывшие императоры, которых более всего и топил именно этот камень на их шее.

ГЛАВА VII.

РОЖДЕНИЕ И ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЕВАНГЕЛЬСКОГО ХРИСТА.

По утверждению двух евангелистов, великий евангельский маг и учитель был рожден девушкою помимо участия мужчины. По рассказу Луки, это было возвещено ей архангелом «Божиим витязем» (Гавриилом по-еврейски) в шестом месяце года, т.-е. в марте, считая начало года с сентября, или в августе (священном месяце), если считать с марта по-римски (что, конечно, не мешает рождению богочеловека в декабре всего через четыре месяца, так как оно произошло необычным путем).

«— Здравствуй и не бойся, Мария! — будто бы сказал ей божий витязь.— Ты родишь сына и назовешь его Спаситель (или Целитель). Он будет велик и получит прозвище божьего' сына.

Громовержец даст ему престол Возлюбленного, его отца, и будет он вечно царствовать над потомками Богоследителя.

«— Как это может случиться, когда я не замужем? — спросила она.

«— На тебя сойдет (вместо мужа) святой дух,— ответил «Божий витязь»—и осенит тебя сила всевышнего.

«— Пусть будет, как ты говоришь,— сказала она,— и тотчас побежала к своей родственнице «Клятве бога» (Елизавете) потолковать о таком удивительном обещании» (Лука, 1, 27).

А у Матвея мы читаем, что «Божий витязь» прилетел не к ней, а к обручившемуся с ней почтенному человеку по имени Кратер Громовержца (ИОСИФ), который хотел отослать домой Марию за то, что она в момент обручения с ним оказалась уже беременной, т.-е., выражаясь ясно и научно-отчетливо, а не как- нибудь в тумане, чтобы читателю не было видно сущности

дела, с нею произошло уже все то, что показано па рисунке 97 в разных его Фазах.

«— ИОСИФ, сын Давида,— сказал ему «Божий витязь»,— не бойся, несмотря на это, принять Марию в твои жены, потому что она родит от святого духа».

«И это,— оканчивает Матвей,— произошло (не иначе как) для того, чтобы сбылось пророчество (Исайя, 7, 12): «зачнет Дева и родит сына, и назовут его «С-нами-бог». Рис. 97. Налево (I))— развитие зародыша кошки; в средине (Е)—обезьяны; направо (F)—человека на тех же первых стадиях.

а—глаз; о—ухо; к1, к2, к"—жаберные щели, исчезающие потом; s—хвост; f—передние, Ь—задние конечности.

Таким образом, здесь Лука подтверждает Матвея, и Матвей Луку, а Марк и Иоанн почему-то молчат на этот счет. Чтоб раз навсегда покончить с таким странным зачатием, разберем его научно.

Как происходит вообще зачатие животных и растений?

У цветочных растений пыльца из тычинок цветка переносится ветром, или насекомыми, на рыльце пестика, через которое пускает корешок в находящиеся в его полости семяпочки (рис. 94). От соприкосновения с ними этого корешка внутренность семяпочки начинает дробиться и производит семя, из которого после его падения на влажную почву вырастает такое же растение.

У животных происходит то же самое. Только роль пыльцы играют сперматозоиды, развивающиеся в половых органах самца (или мужчины), которые при половом акте впрыскиваются в женские половые органы и, проникая в яйцеклетку, заменяющую в них семяпочку растений, сливаются с ее ядром (рис. 95), после чего оно получает способность делиться, а продукты деления, вырастающие в новые клеточки, комбинируются определенным образом, слагая первичную Форму животного того же вида, как отец его и мать (рис. 97 и 98).

Каким же образом у девы Марии яйцеклеточка начала делиться без мужского сперматозоида, которого по евангелиям Матвея и Луки заменил святой дух?

Конечно, нам могут сказать, что кроме описанного мною такого двуполого зарождения существует и ,бесполое, когда ветки растения и некоторые низшие животные развиваются простым почкованием. Могут сказать, что девственное зарождение существует даже у многих семейств насекомых, у низших ракообразных (Phillopoda) и у коловраток, и носит то же самое специальное название партеногенезисе). Благодаря ему, у самок обычиого шелкопряда (Lasiocampa Ріпі) отложенные неоплодотворепные яйца могут давать гусеницу и пре-вращаться в куколку, а из них—в окончательные Формы и самцов, и самок, хотя гораздо чаще они умирают на довольно ранних стадиях развития. У многих перепончатокрылых насекомых, у тлей (рис. 98), у сетчатокрылых и у веерокрылых

девственное зарождение сделалось даже одним из постоянных способов размножения.

У соленобий и психей из партеногенетических яичек происходят только самки в продолжение нескольких поколений, прежде чем произойдет оплодотворение самцом. Тли кладут осенью оплодотворенные яйца, из которых весной выходят бескрылые самки, размножающиеся тоже партеногенетическим путем до самой осени.

У ракообразных и коловраток все лето совершается девственное размножение п только осенью откладываются оплодотворенные самцом яйца. У них оно дает только самок. А у перепончатокрылых, каковы: пчелы, осы, шмели, пилильщики, оно дает только самцов. При всех этих обстоятельствах девственное зарожденое отличается от супружеского тем, что при пер-

вом дроблении в яичке самки выталкивается лишь одно направляющее тельце, а не два.

Значит, с чисто биологической точки зрения партеногенезис считается ВОЗМОЖНЫМ, но только пе у людей или у позвоночных животных, у которых он совершенно отсутствует, так что дев- ственпое зарождение евангельского Христа — средневековая неле-пость. Придавая ей серьезное значение, легко приттп, читая евангелие евангелиста Матвея, и к андрогенезису, т.-е. к рождению мужчины мужчиной без участия женщин: ведь у всех предков Христа, кроме его матери, евангелист Матвей показы- I вает только мужчин в продолжение многих поколений, чего уже I мы не находим даже и у насекомых.

I «Авраам,—говорит он,—родил Исаака, Исаак родил Иакова,

I Иаков родил Иуду и его братьев, Иуда родил Фареса и т. д.» | (Матвей, гл. 1). И это не обмолвка в русском переводе, но і

і

t взято прямо с греческого оригинала Евангелия Матвея и (хь хранено во всех его переводах, как древних, так и --новых. - Дот,, например, у меня сейчас под рукой восемь Евангелий: греческое, латинское, Французское, итальянское, испанское, немецкое, английское и русское: во всех них говорится то же самое.

Значит, это никак не простая обмолвка Матвея, а нечто принимаемое всерьез.

Но как же,— спросит меня сердито современный читатель,— кто-нибудь мог вообразить подобную нелепость? Не раз-множались же Авраам, Исаак, Иаков и все остальные предки Иисуса внутренним почкованием, как растения и некоторые из низших животных?

Да I — отвечу я.— Евангелист Матвей и хотел сказать как раз нечто подобное. Ведь по средневековым представления*! все люди — и мужчины, и женщины — зарождались исключительно «из семени своих отцов», а «чрево матери» являлось для них лишь чем-то в роде гнезда, в котором происходило развитие этого семени, так что мать ребенка являлась для него лишь кормилицей, а не активной участницей его зарождения, как это выходит по современной эмбриологии, показывающей нам, что при зачатии ребенка ядро яичка его матери сливается со спер-матозоидом отца (рис. 99). Вот почему и говорится в Библии, что тот или другой из ее деятелей произошел «от семени Авраама или Давида», а не от яйцеклетки Сары, или взятой себе Давидом жены у его полководца Урии.

Значит, в Евангелиях как партеногенезис, так и андрогене- зис при рождении Иисуса считаются за Факты, хотя они при ближайшем рассмотрении и несовместимы друг с другом, д вся родословная висит в воздухе, как только мы поверим, что ИОСИФ был не отцом, а посторонним опекуном девы Марии... Я уже показывал выше и другие ее несообразности, по котррым у некоторых предков Иисуса сразу выходят два отца.

Понятно, что для современного образованного человека

согласиться на такое генеалогическое дерево с почками вплоть до «Христа» нет никакой возможности, и потому нам остается только вывести его девственное зачатие как-нибудь более осмысленно. И я покажу сейчас, что первичное возникновение этой легенды проще всего объясняется астрологически.

Дело в том, что среди зодиакальных созвездий есть одно, называющееся по-гречески Партенос, т.-е. по-русски Дева, и каждый год солнце (Элиос по-гречески, того же корня как и еврейское слово Эл — бог) входит в эту Деву через ее голову и выходит из ее живота около осеннего равноденствия. Это и есть девственное зачатие Христа, происходящее и теперь еже-годно в сентябре без участия мужа.

Однако, самая его обыденность устраняет возможность возникновения из него одного тарой необычной легенды, какую с

А

я только-что привел, и установление византийского нового года с 1 сентября, т.-е. в тот же день, когда мы находим в кален-дарях и праздник Иисуса - Рыбы (Навина), которого мы уже ото-жествили с евангельским Христом.

Вот почему мы и должны искать по лестнице веков такого сличая, когда само солнце дало бы нам тут какое-нибудь знамение, т.-е. родилось в день 1 сентября юлианского счета.

С начала нашей эры мы имеем только три такие случая:

Солнечное возрождение в Деве 1 сентября 34 года в 11 часов 16 минут от Гринвичской полуночи, прошедшее после полного затмения через Сахару из Атлантического в Индейский океан.

Солнечное возрождение в Деве 1 сентября 536 года в 13 часов 20 ацинут от Гринвичской полуночи, после затмения, прошедшего в колЬце-

образном виде из Гренландии через Ирландию и через весь западный берег Италии в Египет и вдоль Красного моря.

3. Солнечное возрождение в Деве 1 сентября 1076 года в 7 часов 47 минут от Гринвичской полуночи, после затмения, начавшегося кольце-образно в Западной Сахаре и прошедшего в таком виде в Австралию.

Из них троих подходит только солнечное затмение 536 года, при Дионисии Малом, умершем в 540 году, который, как известно, первый и начал считать годы «от рождества Христова». Но, как мы видим отсюда, он считал за Христа еще библейского Иисуса (Иисуса-Рыбу — Навина) и определил его рождество на 1-е сентября, по превращению солнца в кольцо под головой его матери — небесной Девы...

С этого момента христианская церковь и стала, вероятпо, считать год не с марта, как было у ариан, а с сентября, т.-е. начался «византийский год». И это же, вероятно, дало повод при возникновении евангелпй в VII — IX веках нашей эры утверждать, что Дионисий Малый (Dionysius Exiguus), славянин, прибывший в Рим и сделавшийся там аббатом, «определил рождество Христа» на 753 год от основания Рима (или наоборот: основание Рима определил за 753 года до «рождества Хри-стова»). Если к этому чийіу мы прибавим еще сдвиг в 342 года от вероятного начала деятельности основателя христианской литургии (Василия Великого), то и получим для основания Рима воображаемое время первого из библейских царей Саула (минус 1905 год).

Отмечу еще, что в том же месяце сентябре — 8 числа — стало потом считаться и рождение богородицы, т.-е. начало выхода Девы из-за солнца.

Видимых в Европе солнечных затмений на это число с начала нашей эры было только одно: 8 сентября 378 года, в 11 часов 2 минуты от Гринвичской полуночи, прошедшее в кольцеобразном виде по всей Сахаре яз. Атлантического океана в Тихий и видимое по всем прибрежьям Средиземного моря. Других таких затмений не было до напечатапия Библии Гутенбергом. В сентябре же, на 14 число, назначен также и праздник «Воздвижения креста господня», т.-е. прохождения солнца через скрещение небесного экватора и эклиптики в той же Деве-бого-родице, плачущей у креста, па котором ежегодно распинается ее сын — солнце. Из солнечных затмений, видимых в Европе, на это число мы не находим ни одпого, а из лунных на восходящем кресте эклиптики и экватора в Рыбах имеем только:

t4 сентября], 387 года в 4 часа 26 минут от Гринвичской полуночи со сверхполной Фазой (11''6), когда месяц перед восходом солнца в Деве спускался на западе на землю, как в могилу, совершенно затмившись на скрещении эклиптики и экватора в созвездии Рыб против Девы.

Так было в начале средних веков. А потом, уже в VII—VIII веках, началась на почве несбывшихся ожиданий Христа распря между арианами (первичными иудеями) и христианами, которые, отде-

лив Великого Царя (Василия Великого) от библейского Иисуса (Иисуса - Рыбы — Навина), перенесли его рождение на 1 января, когда солнце бывает в Стрельце, а месяц, ставший теперь символом бога-сына, мог таким же образом родиться в созвездии Яслей (теперь Рака), т.-е. мог взойти в полнолунный вечер в виде новолунпого серпа, а затем вырасти до своего полного круглого облика (рис. 100).

Однако, обращаясь к православным святцам, мы видим, что на 1 япваря назначено не рождение Иисуса, как следовало бы по современным теологическим представлениям, а обрезание господне и еще тезоименитство Василия Великого, т.-е. Великого Царя, основателя христианской литургии, с биографии которого списана часть евангельских сказаний о Христе.

Уже самое название «обрезанье господне» показывает, что дело здесь идет об обрезном затмении солнца или луны, происшедшем 1 января.

Но, пересматривая все затмения солнца на это число, мы находим от начала нашей эры и до папечатания Библии только два, видимые в бассейне Средиземного моря:

Солнечное затмение в Стрельце 1 января 865 года в 13 часов 24 минуты от Гринвичской полуночи, прошедшее из Гудзонова залива через Лондон в Скандинавию и виденное в частной, т.-е. обрезной, Форме во всей Западной Европе.

Солнечное затмение в Стрельце 1 января 1386 года в 10 часов 32 минуты от Гринвичской полуночи, прошедшее в полном виде через Рим и около полудня через Константинополь, но оно представляется уже слишком поздним.

Значит, праздник обрезания господня мог иметь своим первоисточником обрезное знамение солнца 1 января 865 года, истолкованное астрологами как повеление неба устроить это торжество. В соответствии с этим находится и то обстоятельство, что об обрезании Иисуса говорится только в одном евангелии Луки (2, 21), время жизни которого я уже отнес в первой книге к промежутку 850-—946 гг., отожествив его с Лукой Греческим. Здесь одно определение подтверждает другое, и мы можем сказать, что этот праздник почти наверно был установлен именно Лукой Греческим.

Отсюда следует, что празднование Василия Великого на 1 января могло быть установлено по лунному затмению на это же число.

А такие затмения были только:

1 января 112 года в 22 часа 56 минут, т.-е. в ночь с 1 на 2 января, очень глубокое (19"5), которре все было видимо около полуночи. Но оно скорее относилось уже ко 2 января и было ранее Василия Великого.

Затем, затмения такого рода прекращаются вплоть до VII века, когда были два:

Затмение луны в ночь с 1 на 2 января 614 г. в 22 часа 32 минуты (перед Гринвичской полуночью, а восточное около самой полуночи), обрезное со значительной Фазой 7"6, когда луна была срезана более чем на половину.

Оно первое подходящее, если считать начало суток с поду- ночи.

Затмение луны вечером 1 января 652 года в 16 часов 49 минут от Гринвичской полуночи, т.-е. вечером, вскоре после заката солнца и восхода луны. Бго максимальная Фаза была 6"7, когда было срезано немного более половины луны.

Оно прекрасно подходит.

Следующее затмение луны в таком же роде было лишь 1 января 1135 года, в 23 часа 42 минуты (около Гринвичской полуночи, с большой Фазой 9"5), но оно как будто слишком поздно, чтобы дать повод к установлению тезоименитства Василия Великого и даже начала года с этого момента.

То же самое относится и к сверхполному (19"2) затмению луны 1 января 1154 года, в 17 часов 19 минут от Гринвичской полуночи.

Теперь нам остается только посмотреть, не было ли каких- либо солнечных или лунных затмений, которые могли бы быть приняты за приказание установить рождество Христа на 25 декабря, окончательно отделив этим личность евангельского Иисуса и от библейского Иисуса (Рыбы — Навина), и от Великого Царя Четьи-миней.

Из лунных затмений, видимых 25 января, мы от начала нашей эры имеем только:

Сверхполное (14"6) лунное 25 декабря 307 года в 19 часов 47 минут от Гринвичской полуночи. В Италии и Греции оно было около 8 часов вечера, когда декабрьское солнце зашло часа четыре тому назад и заря давно прекратилась. Но в таком случае Великому Царю ко времени его столбования в 368 году было бы уже около 61 года, что, впрочем, вполне вероятно.

Сверхполное (16"6) лунное 25 декабря 809 года в 18 часов 59 минут от Гринвичской полуночи. И оно в Италии и Греции было часа через три после того, как зашло солнце, и луна поднялась уже довольно высоко на совершенно потемневшем небе.

Из солнечных же затмений мы находим от начала нашей Эры только одно подходящее:

Кольцеобразное 25 декабря 1098 года, прошедшее из Атлантического океана через Марокко, Грецию и Крым к Тобольску. В частном виде оно прекрасно было видно около полудня в странах у Средиземного моря.

Возможно допустить, что только к этому времени (или к 809 году) и совершилось полное отделение евангелических христиан от мессианцев, и произошло окончательное водворение Великого Царя на берега Мертвого моря, с разжалованием его в плотники.

А перед этим легенда о Деве и ее божественном сыне распространилась до самой Индии, расчленилась апперцепциоино на ряд вариаций, часть которых я и привожу на рис. 101.

Но как бы ни посмотрели вы на это, а все же единственным серьезным решением вопроса о девственном зачатии Христа и о его происхождении является лишь астрономическое, хотя, кроме такого решения, возникла в новейшее время (как это ни странно!) еще и гипотеза о его рождении из пшеничного зерна.

Вот как излагает это учеше один из наших талантливых исследователей библейских книг, Н. Румянцев.

Показав сначала в интересном очерке, что египетский «Помощник» (Озирис) и месопотамский «Мятежник» (Мардук), и Сирийский «Господь» (Адонис), он же «Таинственный» (Там- муз), и эллвшский Аттис имеют те же самые основные черты, как и евангельский Христос (рис. 101), т.-е. воскресают из мертвых и празднуются в одно и то же время, он спрашивает:

«Кто же были все они, так сильно любимые, уносимые безжалостной смертью в расцвете своей юношеской красоты и силы, оплакиваемые, погребаемые и во славе воскресающие?

«Ответ был дан уже Гункелем, — отвечает он,—видящим в них солнечные и растительные божества». Все они, — скажем мы, — были божествами растительности, хлебного поля, пивы, зерна и виноградника, а их матерью, сестрой и возлюбленной была богиня природы вообще, богиня земли в особенности. Возьмем для подтверждения этого взгляда несколько примеров.

«Плутарх делает одно ценное замечание: «Говорят, что Озирис погребен, когда зарывают посев в землю; что он возвращается к жизни и снова приходит (воскресает), когда ростки начинают выходить».

«Он же сообщает, что при наступлении сезона посева египетские земледельцы зарывали в землю зерно с такими же

Юиона с Марсои (по Мальверу).

Индийская Дева с младенцем Кришну Деметра (т.-е. бого- и со знаками Зодиака кругом (по матерь) с Бахусом Иеремиасу). " (по Мальверу). Диана (по М. Брока). Египетская богиня Гатор Салисбюрийская богоро-

с младенцем Озирисом дица (по М. Брока). (по Иеремиасу).

21 - 3570 обрядами, какие совершаются при погребении мертвых; тем самым они символически хоронили Озириса, этого бога и душу хлеба.

«Другой древний писатель, Днодор, рассказывает, что египетские крестьяне, срезая первый колос, издавали жалобные крики и призывали Изиду, так как считали, что последняя облекается в траур и скорбит по своем муже и брате, когда наступает сезон жатвы, срезания хлебов.

«Обратимся теперь к Таммузу-Адонису.

«Адонис, — говорит римский писатель Аммиан Марцеллин,-— это—символ плодов земли, достигших своей зрелости; так учат и передают пам сокровенные религии».

«Выдающийся знаток религий древнего мира Фрэзер пишет:

«Лучшее доказательство, какое мы могли бы привести, дабы показать, что Адонис был божеством растительности, а в особенности — зерна, дают нам так называемые «садики Адониса»... Вполне естественно понимать, что они изображают Адониса или выявляют его сущность. Они представляют бога в его первоначальной природе, в виде растительности, тогда как Фигурки, которые находятся в связи с садиками и вместе с ними бросаются в воду, изображают его в человеческом и более позднем виде».а

«Аналогичная идея кроется и в образе и культе Аттиса.

«Одно из прозвищ, — говорит тог же Фрэзер, — которое давали Аттису, было «изобильный». В обращении к нему его именовали «зеленым (или желтым) колосом сжинаемой пшеницы»; в его страданиях, в его смерти и в его воскресении видели судьбу зрелого колоса, срезаемого жнецами, зерна, полагаемого в хлебный амбар, затем возрождающегося к новой жизни после своего посева в землю».

«Недостаток места не позволяет нам, — говорит Н. В. Румянцев,— увеличить число примеров и соответствующих доводов. Впрочем, думается, и без того ясно, что в лице всех этих спасителей кроется одно и то же божество зерна, колоса, нивы. Судьба зерна — это судьба божественного страдальца и спасителя, чье воскресение через смерть и погребение — залог благополучия для людей на земле и блаженной жизни за гробом.

«Это она — земля, согретая лучами весеннего солнца, оплодотворенная вешними дождями, рождает своего красавца-сына, который растет вместе с растущей к нему любовью богини, но под ударами знойных лучей солнца, или под леденящим дыха-нием осени и зимы умирает в самом расцвете своих сил и красоты, сходит в подземное царство, и земля осенними ручейками плачет над ним, одевается в траур, ищет его. Он умер надолго? На полгода,—отвечают одни МИФЫ,—на осень и зпму. Натри зимних месяца, — отвечают другие. Но только до весны, до ее начала, до весеннего равноденствия, — двадцатых чисел марта! Тогда оживает растительность, тогда начало полевых работ, тогда воскресение растительного спасителя после трехмесячного— трехдневного — пребывания в гробе».

И вот, таким же образом из пшеничного зерна, а не из девицы Марии, жившей на земле, и не из звездной Девы на небе будто бы вырос и евангельский Христос... Выходит, что это зерно, хотя и принадлежало односемядольному растению, пустило даже не один, а целый пучок стеблей, поднявшихся своими колосьями, до самого неба.

Однако, несмотря на свидетельство Богача (Плутарха) и Божьего Дара (Диодора) и даже самого Аммиенского граФа Марцеллина, невольно хочется сказать, что тут больше игры ума, чем его серьезной работы. Праздник пшеничной жатвы мог, конечно, справляться издавна в южных странах около весеннего равноденствия, в то же время, когда произошло и стол- бование Великого Царя, и это могло дать повод соединить оба торжества воедино, а также дать и повод сравнивать его «трехдневную смерть» с лежанием посеянного зерна в земле, как сделано и в евангелии Иоанна (12, 24): «если шненичное зерно, падши в землю, не умрет, то так и останется одно, а если умрет, то принесет много других». Но comparaison n'estpas raison (сравнение не доказательство), — справедливо говорят французы,— и для того, чтобы из простого ежегодного посева пшеницы могли вырасти все подробности евангельского сентиментального романа о Христе, со множеством его чудесных приключений и разговоров с Марфой и Марией, и с учениками и не учениками, нужны были другие более веские доводы, чем обычное ежегодное вырастание всех однолетних растений из их семян, упавших в землю.

Артур Древе, Румянцев и Немоевский сделали огромное дело. Они показали, что корни большинства евангельских сказаний кроются в ветхозаветной Библии, в эллинских, египетских месонотамских и индусских сказаниях. Под всем, что они говорят по этому поводу, я готов подписаться обеими руками. Но они остановились на полдороге, как будто испугавшись представшего перед пими логического конца — переделки всей древней хронологии и новой локализации библейских и евангельских преданий,—^и поспешили спрятаться за «пшеничным зерном», хотя оно и слишком мало для таких крупных людей. Но без этого зерна они явно остались бы в таком же положении, в каком нередко были христианские родители, когда дети их спрашивали:

« — Кто сделал небо и землю?

« — Бог! — отвечали они.

« — А кто сделал бога?..»

По только-что приведенному толкованию, на этот последний вопрос должны бы были отвечать:

« — Он вырос из пшеничного зерна!»

Это, конечно, было бы более остроумно, чем происхождение творца миров от «девицы Марии», невесты Иосифа, путем парте- ногенезиса, по не более правдоподобно.

Значит, разница между мною и только-что цитированными авторами заключается лишь в том, что их пшеничное зерно я заменяю действительно замечательным реальным человеком IV века, основателем православной литургии, Василием Великим, а время возникновения МИФОВ о Кришне-Христе, о Господе- Адонисе и даже о самом божественном Озирисе определяю не ранее как в У веке нашей эры (что будет подтверждено в следующих томах и астрономическими вычислениями). А самые евангелия л отнес уже к кануну Крестовых походов по мотивам, указанным мною в первой книге «Христа».

В результате у меня выходит то же, что и у Древса, Румянцева и Немоевского: евангельские сказания того же происхожде-ния как и библейские, и египетские, и индусские, но только по моим выводам они выросли не из пшеничного зерна, а из реальных исключительных явлений природы и общественной жизни IV века нашей эры в центре культурной жизни того времени— окрестностях Везувия, под грохот его извержений. ЧАСТЬ ПЯТАЯ

АСТРОЛОГИЯ В ЕВАНГЕЛИЯХ ГЛАВА I.

ВХОД ХРИСТА В ИЕРУСАЛИМ.

Канонические евангелия православной церкви представляют интереснейшие образчики для научного исследования законов средневекового творчества, когда для человеческой мысли не было еще такого богатого литературного материала, как теперь, а потому и сама мысль была очень элементарна по сравнению с нашей современной.

Совершенно понятно, что самый любознательный по природе человек в средние века, вплоть до огромного размножения Книг печатным станком, не мог много читать, а потому и читал всякую доходившую до него книгу так же медленпо, как мы читаем приходящие к нам частные письма, разбирая отдельно каждую букву. Беглое чтение есть дар печатного станка, а с ним и беглое мышление, и беглое писание паших привычных литераторов. До изобретения Гутенберга (1456 г.) самый гениаль- nuirf автор не смог бы быть так плодовит в своих произведениях, как даже средние из современных беллетристических писателей, пишущих томовые сочинения, не заглянув нередко при этом ни в одну постороннюю книгу, а ограничиваясь лишь внутренней переработкой апперцепций, полученных ими из сотен предварительно прочтенных книг и из личной наблюдательности, если их книги кажутся нам хотя бы и до некоторой степени оригинальными и интересными. Вот почему я и отношусь скептически к древности всей классической литературы.

Для того, чтоб ясно видеть, как тйжело было мышление писателя даже в христианский период, я приведу здесь на сопоставительной таблице, прежде всего, сообщение всех четырех евангелистов о входе в город Святого Примирения (Иерусалим) того, кого они называют его еврейским прозвищем Спасатель (Иисус). ВХОД «ВЕЛИКОГО ЦАРЯ» В

(Четыре евангельские аппер

ГОРОД СВЯТОГО ПРИМИРЕНИЯ.

ценции того же события.) Иоанн, 12,1.

За 6 дней до Пасхи пришел Спасатель в Дом божьей Милости (Бит- Анию), где был богопомощник (Лазарь по-еврейски), которого он воскресил из мертвых.

Лука, 19,29.

Когда Спасатель приблизилсяк Дому Пасти (Бит-фагии) и к Дому божьей Милости (Бит-инии), к горе, называемой божьею (Элио некою, переделанною в Масляную), он послал двух учеников, говоря:

Марк, 11,1.

] Когда приблизились к городу Свя- j того Примирения (Иеро-салиму), j к Дому Пасти (Бит-фагии) и к Дому і божьей Милости (Бит-инии), он по- ! слал двух учеников, говоря:

Матвей, 21,1.

Когда приблизились к городу Святого Примиреняи (Иеро-салиму) и пришли к Дому Пасти (Бит • фагии) к божьей (Элионской) горе, Спасатель послал двух учеников, говоря: Там приготовили ему ужин, и богопомощник был один из лежавших

с ним. МарФа служила, а Мария, взявши Фунт чистого драгоценног о нардового масла (из корневища растения Andropogon nardi, растущего в Африке и Западной Азии), помазала им его ноги и отерла их своими волосами. Весь дом наполнился благоуханием. Богославный Воин-Лев (Иуда Искариот по-библейски)> ученик Спасателя, хотевший предать его, сказал:

Почему бы не продать это масло за триста динариев и не раздать бедным? Он сказал это не потому, чтобы заботился о бедных, а потому, что был

хищник и носил с собою в ящичке, что туда опускали.

Оставьте ее! — сказал Спасатель. — Она сберегла это масло на день моего погребения. Нищих вы всегда имеете с собою, а меня нет.

Многие из богославных, узнавши, что он там, пришли не только для него, но также чтоб видеть и богопомощника, которого он воскресил. Архиереи же (oiap^tspeei) решили убить и богопомощника, потому что из-за него многие уверовали в Спасателя.

j [Ничего, подобного рассказу Иоанна о благовонном масле и о воскрешенном j Спасателем богопомощнике, нет у остальных евангелистов.] (Рассказ оо Осле, навеянный еэ/сегод- ной поездкой месяца на Осле в созвез-дии Рака за неделю до Пасхи, у Иоанна приведен далее.)

[Ссылка на Исайю и Захарию приведена далее.]

— Пойдите в противолежащий по-селок. Вы найдете там молодого Осла, на которого н *кто из людей никогда не садился, и если кто спросит: зачем отвязываете его? то отвечайте, чт<* он нужен Властелину.

[Ссылки на Исайю и Захарию у Jykit нет.]

— Пойдите в поселок, что прямо перед вами. Тотчас при входе вы найдете молодого Осла, на которого не садился никто из людей, и если кто скажет: что это вы делаете? то отвечайте, что он нужен Властелину. И он тотчас пошлет его сюда.

[Ссылки на Исайю и Захарию нет у Марка.]

— Пойдите в поселок, что прямо перед вами, и тотчас найдете там при-вязанную Ослицу и Молодого Осла, и если кто скажет вам что-нибудь, то отвечайте, что они нужны Властелину, и он тотчас пошлет их. И все это было, чтобы сбылось пророчество (Исайя, 62,11, и Захария, 9,9), гласящее: ска-жите дочери Столбной горы: вот твой царь идет к тебе, кроткий, сидя (сразу}) на Ослице и молодом Осле, сыне подъ-яремной (гороскоп Ильина дня, 20 июля юлианского стиля, считая «царя» за солнце, а не за месяц).

На другой день множество народа, пришедшего на праздник, услышав, что он идет в город Святого Прими-рения, взяли пальмовые ветви и вы-шли к нему навстречу, восклицая:

Посланные пошли и нашли Осла. Они ответили спросившим хозяевам: как было велено, привели К нему: и, накинув на осла свои одежды, поса-дили его на них. Н когда он ехал, многие постилали по дороге свои одежды.

А когда он приблизился к спуску с Божьей горы, все множество его учеников начало в радости громо-гласно славить бога и все виденные ими чудеса, говоря:

Посланные пошли и нашли Осла. )ни ответили стоявшим, как было делено, привели к нему Осла, ПОЛОВІЙ на него свои одежды, и он сел ляа них. И многие постилали свои Одежды на его дороге. "] А другие резали ветви с деревьев j клали на его пути. • И предшествовавшие, и сопровождавшие восклицали:

Ученики пошли и поступили, как он приказал. Привели к нему Ослицу и Молодого Осла, положили на них свои одежды, и он сел на них. И множество народа постилали свои одежды на его дороге.

А другие резали ветви с деревьев и клали на его пути.

И предшествовавший, и сопрово-ждавший народ восклицал: — и слава в высоте!

— Всесильный (ХСН)! Благословен идущий во имя Громовержца! Царь богоборцев!

А он, найдя молодого Осла, сел на него по написанному (у Захария, 9,9): «не бойся, дочь Столбной горы! Вот идет твой царь, сидя на молодом Осле!». Ученики сначала не поняли значения этого места у пророка, но вспомнили, когда он прославился.

— Благословен царь, идущий во — Всесильный! Благословен иду- имя Громовержца! Мир в небесах,^жй во имя Громовержца! Благосло-венно царство Возлюбленного, нашего . ^OTjja, грядущее во имя Громоверяща! ШВсесильный (ХСН) в высоте!

I

Всесильный! Сын Возлюбленного! Благословен идущий во имя Громовержца! Всесильный (ХСН)!

Весь город пришел в движение, когда он в него вошел.

Кто это? — спрашивали жители.

Это Спаситель, — отвечали им,— пророк из города посвященных (На-зарета по-еврейски). После этого Иоанн еще прибавляет:

«Бывшие с ним прежде свидетельствовали, что он вызвал богопомощ- ника (Лазаря) из гроба, воскресив его, а Фарисеи (ариане) говорили между собою:

«— Мы не успеваем ни в чем! весь мир идет за ним!

«Греки же, пришедшие на праздник, просили его учеников, Наездника (Филиппа) и Мужественного (Андрея по-гречески), о позволении им видеть спасителя, а Иисус ответил им:

«— Пришел час прославиться человеческому сыну. Если пшеничное зерно, упавши в землю, не умрет, то так и останется одно, а если умрет, то принесет много других зерен (наивно для ботаника!). Душа моя взволновалась... Отец, прославь твое имя!

«— Прославил и прославлю! — раздался грохот с высоты.

«— Это грянул гром!—говорил стоявший тут народ, а другие отвечали:

«— Нет! Это ангел с неба говорки с ним!»

Так оканчивает Иоанн свое описание входа в Иерусалим. Марк не упоминает ни о каком громе, а только говорит:

«Он учил в храме каждый день, а архиереи, и писцы, и власти народа искали средств погубить его, но не могли, потому что весь народ был за него и неотступно его слушал».

А Матвей с Лукой, вместо голоса с неба, приписывают самому Спасителю очень буйный заключительный поступок:

«Войдя в храм, он выгнал из него всех продающих и покупающих, опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей и говорил:

«— В писаньи сказано: мой дом домом молитвы назовется, а вы сделали его яслями разбойников!» (Исайя, 56, 7; Иеремия, 7, II).

Так по Луке и Матвею окончился скандалом вход Христа в Иерусалим. Считая это выдумкой их самих, обратимся к раз бору основной части рассказа.

Взгляните еще раз на предшествовавшее сопоставление четырех текстов. Отметьте прежде всего элементарную Форму повествования Марка (в III колонке), почти без придаточных предложений и без стилистических отступлений. Таким слогом

Христос. Т, III. 41

писал бы теперь только полуребенок. И простодушным ребенком, хотя может-быть и с сединой в волосах, он действительно был, а все его предшественники и современники были еще более простодушны, потому что даже и следующие поколения приняли его наивную повестушку о Христе за продиктованную ему самим богом, твердом неба и земли. Поэтому даже одна мысль о том, чтобы, например, грек Фукидид мог написать свою многотомную историю войны за гегемонию над Средиземным морем за 400 с лишком лет до начала нашей эры, или чтоб другой грек Евклид в Александрии мог так систематически вывести друг из друга почти все теоремы элементарной геометрии,— кажется такой же абсурдной с современной эволюционной точки зрения, как и существование когда бы то ни было сильного мореходного государства на Сирийском побережьи, где предполагается древний Тир, или сильного сухопутного царства в Лакон- ском ущельи, где теперь стоит греческая деревушка Спарти.

Десятка два предварительных маленьких записей своих предшественников, сделанных о том же лпце на отдельных листках папируса, Марк сложил вместе, в роде книжки, стараясь им придать вид последовательности, занумеровал их , числами I, II, III, IV и т. д., и они обратились в евангельские коротенькие главки. К началу всякого нового рассказика (т.-е. главки) он приделывал элементарный переходпый мостик от предыдущего рассказика в виде самых простых слов в роде: «через несколько дней после того (т.-е. предшествовавшего рассказа) Иисус увидел того-то», или вроде: «оттуда (т.-е. якобы из предшествовавшего места) оп пошел туда-то» (т.-е. в место, где происходит действие нового рассказика) и т. д. И вот вышел небольшой исторический, сентиментальный романчик, или скорее сказка, яко бы из жизни излюбленного великого ученого, а Матвей и Лука дополнили это своими собственными догадками или собранными о нем же другими слухами среди своих современников.

Взгляните же теперь еще одип раз на мое сопоставление.

Вот эти три «евангелиста» сидят на ней, как живые: Лука (колонка II) налево от Марка, а Матвей (колонка IV) направо от него и переписывают на листы пергамента, старательно и медлительно, тросточками, обмокнутыми в разведенную клеем сажу, содержание его книжки, называемой «Доброй вестью» (Евангелием), оставив ей тот же заголовок. Кое-где они попра- иляют его слог, переставляя взад или вперед то или иное его слово, порою заменяют его новым, кажущимся им более подходящим; порою вставляют делую Фразу или даже небольшой рассказик, но основной текст Марка везде проглядывает в них, как кости скелета из-под кожи исхудалого человека. Видно, как после каждого своего дополнения компиляторы вновь заглядывают в него, чтобы не сбиться, и, собравшись с силами, переписывают из него целиком Фразу или две.

Таково элементарное творчество средневековых авторов, и более сложным оно не могло быть, так как не было еще возможности получить достаточного количества правильных впечатлений и апперцецций от предшествовавших им писателей, еще более элементарных, чем они.

И показанный здесь мною так наглядно процесс писательства Луки и Матвея не был проявлением падения литературного творчества их времен после воображаемого нами «классического расцвета», а, наоборот, он был вершиною умственного творчества, возможного для человека в то время. Классическая литера-тура является уже следующей ступенью, переходным звеном между этой клерикальной (евангелической и библейской) литературой и нашей современной. Не перейдя через эту низшую ступень и не опершись на нее, как на твердую точку опоры, классическая литература не могла бы достигнуть той высоты, на которой мы ее застаем в палео-классических апокрифах эпохи Возрождения и в ее нео-классических произведениях. А не перейдя через палео-классическую и нео-классическую ступень, человеческий ум не мог бы развить нашей современной, еще более высокой, художественной и научной литературы.

Итак, Евангелия Матвея и Луки суть не что иное, как две копии Евангелия Марка, осложненные дополнениями. Это то, что мы назвали бы плагиатами, еслиб авторы выдавали их за свои произведения. Но подобно тому, как мы не называем этим именем наши учебники точных наук, в роде зоологий, анатомий, географий, геометрий и т. д., а только компиляциями, так мы должны называть и Евангелия, тем более, что и сам Марк был тоже компилятор предыдущих разрозненных легенд и отдельных записей. Выше такой усложнительной и дополнительной компиляции не могло развиться умственное творчество людей ранее

так называемой (и совсем неправильно) эпохи Возрождения,

*

возникшей как результат изобретения тряпичной бумаги, удешевившей книгу. И сама эпоха Возрождения была лишь новой, высшей ступенью эволюции человеческого литературного творчества, а не возвращением его на какую-то древнюю высшую ступень, с которой оно будто бы упало вниз в средние века, подобно Адаму и Еве, выгнанным за непослушание из рая.

Взглянув еще раз на нашу сопоставительную таблицу, мы не можем не видеть, что в пей особо стоит евангелие Иоанна. Хотя он и руководится тоже Марком, как основой, но он избегает повторять его рассказы и вместо них приводит свои собственные, хотя, невидимому, тоже не только путем чистого бел-летристического творчества современных романистов, но сообщая дошедшие до него слухи, и всех их он объединяет общей ФИЛОСОФСКОЙ и сентиментальной тенденцией. Здесь уже мы видим не историческую сказку, а скорее первую ФИЛОСОФСКУЮ поэму в прозе.

Торжественный прием народом входящего Спасителя он старается объяснить тем, что тот перед этим «воскресил из мертвых» своего друга «Богопомощника» (Лазаря), для чего и приводит предварительно целую легенду о таком торжестве меди-цинских знаний своего героя.

Но действительно ли толпа столицы встречала приход в нее «Спасителя» с такой помпой, единственно как знаменитого врача? С этно-психологической точки зрения это очень наивное объ-яснение. Что был какой-то «Лазарь» для толпы, и что была толпа для этого Лазаря?

Для такого приема было нужно, чтобы население города видело в нем не только спасителя некоего, никому неведомого, Лазаря, но и своего собственного от какой-то всем грозящей беды, или же весь вход был МИФ, построенный потом через несколько веков на основании каких-нибудь астральных соображений.

За последнее предположение говорит указание на осла и ослицу, «на которых не садился еще никакой человек», и то, что «из яслей Христа были сделаны в храме ясли разбойников». Мы уже знаем, что ослом и ослицей называются две звездочки в созвездии Яслей (теперь Рака, рис. 1.03), и потому можем допустить, что сопровождавшие его ученики были планеты, сопровождавшие мёсяц, шедший между Ослом и Ослицей к весеннему полнолунию, в Деву, за неделю до пасхи, и может- быть к затмению в Деве. Мы можем предположить, что звезды были толпы народа, а пальмовые и древесные ветки и одежды, брошенные на его пути, — перистые и кучевые облака.

Я даже и уверен, что эти подробности взяты из астрали- стики, но трудно допустить, что тут была она одна, так как у Иоанна нет ничего астрального, и «вход Христа в Иерусалим» объясняется, как мы видели, медицинским чудом Иисуса. Попробуем же разъяснить дело и с земной точки зрения.

Мы уже знаем, что в евангелиях Спасателем называется четьи-минейский Великий Царь (Василий Великий), основатель христианского богослужения, а Иерусалимом — Геркуланум или Помпея IV века нашей эры. Значит, был какой-то реальный вход основателя христианского богослужения в Помнею или Геркуланум, которого все население ждало, как своего избавления. И зная сейсмические условия той местности, мы можем догадаться, что дело шло об угрозе разрушения этого города новым извержением Везувия, которое, по общему мнению, мог предотвратить только он.

Тогда понятным станет и ламентация Спасателя при входе, приведенная у Луки, и грохот из поднебесья и некоторые другие подробности, какою является, между прочим, и имя горы, с которой сходил Иисус, — Элионская, т.-е. божия (огнедышащая) гора.

Кроме того, является почти полное убеждение, что эта легенда поставлена Марком и Иоанном неправильно до столбова- ния «Спасителя», т.-е. прикования к сомме Везувия и происшедшего при этом полного лунного затмения 21 марта 368 года.

По чисто логическим соображениям такой пышный вход (рис. 104 и 105) должен был случиться уже после столбования и после «воскресения из мертвых», т.-е. после выхода из жерла Везувия самого Спасителя, который и мог иметь тоже прозвище Богопомазанника, но превращен Иоанном в его друга, благодаря тому, что он не узнал героя своего рассказа под этим его вторым прозвищем, а потому и заставил его воскрешать самого себя, тоже после трех дней, из гроба. Не даром теологи и видели в Лазаре лишь мистический прообраз самого Христа...

Таковы размышления, которые естественно приходят в голову при психологической обработке евангельского миФа о тор- Рис. 105. «Вход Христа в Иерусалим». Евангельская легенда в апперцепции художника XIX века. Из книги Les saints evangiles, avec les des-

sins de M. Bida. жественном входе Христа в Иерусалим, сообразно с теми сопо-ставлениями четырех евангелий, которые сам читатель может интерпретировать по моей выписка. Уже сама точность, с которой Матвей и Лука списали этот рассказ с Марка, показывает, что они придавали ему очень серьезное значение. Да не можем отвергать и мы чрезвычайной вероятности такого входа, если поставим его после столбования. Раз Матвей и Лука списали его у Марка так аккуратно, то почему же и Марк не мог его списать не хуже их с более древнего папируса?

Что же касается до того, что это событие, поднявшись в воображении средневековых астрологов с земли на небеса, пустило и там огромные ветви, то и в этом едва ли может сомневаться хоть один астроном.

Прежде всего, когда мог бы быть определен астрологически торжественный вход Спасителя в Помпею, если Христос был символизирован месяцем, едущим на двух ослах в созвездии Рака, а его ученики — сопровождающими его планетами?

Если дело было около пасхи, когда Солнце в Рыбах или в Овне, то и его спутники Меркурий и Венера не могли быть в Раке. Тут могли сопровождать месяц только Сатурн, Юпитер и Марс.

В прилагаемой таблице (табл. XXXVI) даны в первых двух колонках времена всех геоцентрических прохождений Сатурна и Юпитера через средипу'созвездия Рака в годах и их дробных до-лях, и мы видим, что первая серия их одновременного прохождения через это созвездие окончилась в 93 году нашей эры, а вторая серия началась лишь с 413 года и продолжалась до 947 года.

В продолжение первой серии Марс в -j- 33 году был весной в Тельце и только в июне пришел в Рака, а в 93 году он был весиой в Овне и только в июле пришел к Ослам Рака.

Значит, в первой серии нет подходящего решения.

Во второй же серии мы находим первое соединение для праздника «Вход Христа в Иерусалим» (т.-е. за неделю до пасхи) лишь в 590 году, когда Марс был уже в Раке, а Юпптер п Сатури входили в него сзади из Близнецов.

В это время, вероятно, и было астрологически определено время торжественного входа Спасителя (или Спасенного?) в (уже погибший тогда) город Святого Примирения, как событие, пред- шествующее его «воскресению из мертвых», а не последовавшее за ним, и оттого получилась хронологическая путаница мистического характера, записанная Марком. Но у Марка Иисус едет (верхом) еще на одном осле, а у Матвея сразу на двух: на осле и на ослице (Матвей, 21, 5 и 7), как мы видели из нашего сопоставления текстов.

Не принял ли «въезд Христа в Иерусалим» такой акробатический характер благодаря тому, что астральное явление прохождения месяца одновременно через Фигуры Осла и Ослицы в созвездии Рака повторилось и в день благовещенья, 11 апреля 827 года нашей эры, когда символизировавший Христа месяц действительно ехал по небу на обеих предполагавшихся там Фигурах? Марс и Сатурн шли тогда, как Филипп и Андрей, тоже в Раке, да и Юпитер следовал за ними в Близнецах. А именно в это время и закончилось евангелие Матвея, если написавший его Феодор Студит умер не в 826, а в конце 827 года нашей эры, и во всяком случае прибавка к Ослу евангелиста Марка еще и Ослицы и одновременная поездка Христа верхом на них обоих не могли быть созданы простым воображением.

Значит, средневековая астрадизация действительного торжественного въезда «Спасенного-Спасителя» в Помпею может считаться доказанной, а это обстоятельство дает нам разъяснение и всего «скорбного пути» евангельского Христа «на крестную смерть», как она описана в евангелиях. Посидев в созвездии Рака на его Осле и Ослице, средневековой небесный символ Христа—месяц—идет прямо в уста созвездия Льва, которое как бы и предает его своим поцелуем. Ведь и самое выражение Иуда Искариот по-еврейски значит богославный Воин-Лев. А выражение, что он носил за собою ящичек или кошелек с деньгами, вполне соответствует находящейся за ним группе маленьких, как монетки, звездочек в созвездии, названном потом Волосами Вереники. Тут же виднеется впереди и созвездие Чаша, соответствующее моленью евангельского учителя: «да идет мимо Чаша сия», и она действительно остается в стороне от его пути.

ТАБЛИЦА XXXVI.

Схождения Сатурна, Юпитера и Марса в созвездии Рака от начала нашей эры. Сатурн Юпитер в средине в средине Марс проходил через Рака. Рака. Рака. 3.08 10.19 32.54 33.91 62.00 69.50 91.45 93.22 120.91 128.81 150.37 152.53 179.82 176.26 209.28 211.84 238.74 235.57 268.20 271.15 297.65 294.88 327.11 330.46 356.56 354.19 386.02 389.77 + 415.48 413.50 Марс в 414 году не был в Раке. Шел из Скорпиона в Близнецов. 444.94 449.08 + 474.40 472.81 Марс в 473 году пришел в Рака только в июле вместе с Солнцем; в марте был в Тельце. 503.85 508.39 + 533.31 532.11 Марс в 532 году не был в Раке; шел из Девы в Козерога. 562.77 567.70 + 592.22 591.44 Марс в 591 году пришел в Рака лишь в ноябре, а в 592 году шел из Льва в Стрельца. А в 590 году в марте Марс был в Раке, и Юпитер и Сатурн лишь переходили в него из Близнецов. Первое подходящее. 621.68 627.07

Сатурн Юпитер в средине в средине Марс проходил через Рака. Рака. Рака. + 651.14 650.73 Марс пришел в Рака в июне 650 года, а в марте уходил в Близнецов. 680.59 686.32 + 710.05 710.04 Марс пришел в Рака в июле 710 года вместе с Солнцем, а в марте был в Овне. 739.51 733.77 + 768.97 769.35 Марс в 769 году не был в Раке, а шел от Девы к Козерогу. 798.42 793.08 + 827.88 828.66 Марс в 828 году пришел в Рака в ноябре, а в марте был за Солнцем в Рыбах, а в 827 году всю первую половину был в Раке, но Юпитер был еще в Близнецах. 857.33 852.39 886.79 916.25 887.97 911.70 За все время нашей эры до 1505 года соединения Марса, Юпитера и Сатурна в Раке были только в июле 473 года, в ноябре 591 года, в июне 650, года в июле 710 года и в ноябре 828 года. 945.70 947.28 975.17 971.01 • 1004.62 1006.60 1034.08 1030.32 1063.54 1065.91 1092.99 1089.63 1122.45 1125.22 1151.91 1148.94 1181.36 1184.53 1210.82 1208.25 1240.28 1243.84 1269.74 1267.56 1299.19 1291.29 1328.65 1326.87 1358.10 1350.60 1387.56 1386.18 1417.02 1421.77

Сатурн Юпитер в средине в средине Марс проходил через Рака. Рака. Рака. + 1446.47 1445.49 В 1446 году Марс не был в Раке; шел из Девы в Козерога. 1475.94 1469.22 + 1505.39 1504.80 В 1505 году Марс пришел из Стрельца в Рака в ноябре. 1534.85 1540.39 + 1564.31 1564.11 В 1564 году Марс пришел в Рака в июле вместе с Солнцем. 1593.76 1599.70 + 16-23.22 1623.42 В 1623 году Марс не был в Раке. Шел из Весов в Стрельца. 1652.68 1659.01 + 1682.13 1682.73 В 1682 году Марс пришел в Рака в июне. 1711.59 1718.32 + 1741.05 1742.04 В 1741 году Марс был в Раке с апреля, но Юпитер был еще в Близнецах. 1770.51 1777.63 + 1799.96 1801.35 В 1800 году Марс не был в Раке, шел из Скорпиона во Льва. 1829.42 1825.07 1858.88 1860.66 1888.33 1884.38 1917.79 1919.97

Пройдя через Воина-Льва (рис. 106), месяд идет на крест, т.-е. скрещенье эклиптики с экватором, у которого стоит уже и его мать—Дева и символ суда—Весы, а затем он входит в созвездие Смерти, в виде Скорпиона над Жертвенником, и тут же находится его гробница, высеченная в скале: Ущелье Млечного Пути, из которого возносится на небо символ его воскресения из мертвых Змиедержец с укрощенным Змием Греха в руках.

Невольно хочется думать, что вся эта история о скорбном пути Христа навеяна тем, что в символе суда — Весах, где лунные затмения бывают в конце марта и в апреле, было полное лунное затмение в ночь со страстной среды на четверг или с четверга на пятницу, и потому интересно проследить, когда какое-нибудь из апрельских затмений приходилось в ночь на пасхальное воскресенье, при чем нельзя считать раньше 20 марта и после 24 апреля, когда уже не может быть предпасхальных затмений.

Отбрасывая длинную вереницу вычислений, посредством которых я просеял все неподходящие случаи, я приведу только мои окончательные результаты.

1.— В ночь со страстной среды на четверг с начала нашей ары и до XII века были лишь следующие подходящие лунные Затмения:

Лунное затмение 19 апреля 227 года, со страстной среды на четверг, в 4 часа 3 мииуты от Гринвичской полуночи, полное (id/'i). Пасха определяется на 22 апреля, но тогда еще не могло быть православной пасхалии.

Лунное затмение 30 марта 321 года, к концу ночи со среды на че-тверг, в 5 часов 45 шшут от Гринвичской полуночи полное (14"0), но оно могло быть видимо только в Испании. Пасха определяется на 2 апреля.

Лунное затмение 12 апреля 423 года в ночь со страстной среды на четверг, в 1 час 26 минут от Гринвичской полуночи, сверхполное (18"8).. Пасха определяется на 15 апреля.

Лунное затмение 21 марта 368 года, которое определяется толька натуральной пасхалией, как и должно быть для давшего реальное совпадение (церковная пасхалия неточно определяет равноденствия).

Лунное затмение 30 марта 842 года в ночь со страстной среды на четверг, в 3 часа 37 минут от Гринвичской полуночи, сверхполвое (15"3). Пасха определяется православной пасхалией на 2 апреля.

— В ночь со страстного четверга на пятницу от начала нашей эры п до XII века были только:

Лунное затмение 17 апреля 162 года в 0 часов 48 минут от Гринвичской полуночи, сверхполное (16"4), со страстного четверга на пятницу» Пасха определяется православной пасхалией (которой тогда еще не было) на 19 апреля.

Лунное затмение 23 марта 517 года в 18 часов 42 минуты от Грин-вичской полуночи после заката солвца в четверг, сверхполное (20"3). Пасха определяется на 26 марта.

Лунное затмение 16 апреля 683 года в 23 часа 7 минут от Гринвичской полуночи, сверхполное (18"0), в ночь со страстного четверга на пятницу. Пасха определяется на 19 апреля.

Лунное затмение 21 марта 889 года в 2 часа 42 минуты от Гринвичской полуночи, в ночь со страстного четверга на пятницу, сверхполиое (18"8). Пасха определяется на 23 марта.

И более не было.

— В ночь со страстной пятницы на субботу от начала нашей эры до XII века были только:

Лунное затмение 31 марта 405 года в 18 часов 47 минут от Гринвичской полуночи, сверхполное (16"9). Пасха определяется на 2 апреля.

Лунное затмение 5 апреля 58І года в 2 часа 33 минуты от Гринвичской полуночи, частное (6"6). Пасха определяется на 6 апреля.

Лунное затмение 7 апреля 730 года в 22 часа 28 минут от Гринвичской полуночи, сверхполное (18"6). Пасха определяется на 9 апреля.

Лунное затмение 28 марта 777 года в 21 час 55 минут от Гринвичской полуночи, сверхполное (16"4), в ночь со страстной пятницы на субботу. Пасха определяется на 30 марта.

И более не было.

4.— В ночь со страстной субботы на воскресенье было

только одно:

Лунное затмение 15 апреля 618 года в 18 часов 33 минуты, т.-е» после заката солнца в страстную субботу, сверхаолное (19"5). Ilacxa определяется на 16 апреля.

А в самое пасхальное воскресенье перед восходом солнца утром было лишь затмение 25 марта 563 года в 4 часа 55 минут от Гринвичской полуночи, неполное (7"7). В таком печальном виде луна и зашла при восходе солнца в этот торжественный день. Праздник воскресения Христа определяется не вполне согласной с астрономией церковной пасхалией в этом году на 25 марта, как раз на полнолуние, да еще с затмением!

Я нарочно расчислил все эти «страстные» затмения потому, что все они несомненно вызывали много тревог у христиан в средние века.

Отсюда выходит, что детали «скорбного пути» Христа были, вероятно, определены астрологически по лунному затмению со страстного четверга на пятницу 23 марта 517 года, и это не про-тиворечит данному мною здесь выше вычислению (табл. ХХХУІ), что въезд Христа сразу на двух ослах в Иерусалим был открыт астрологическим же способом только в 590 году.

Но если даже этот «скорбпый путь» и МИФ, то зерно его все же не в простой астрологии, а в действительном прикреплении какого-то великого ученого к сомме Везувия во время извержения, в его выходе оттуда невредимым и в последующем торжественном его входе в пострадавшую Помпею пли в Геркуланум.

Из ничего не вырастает ничего, даже и в теологической МИФОЛОГИИ. Думать, что чей-то сон, или ночное созерцание каких-то забытых теперь древних астрологов могли превратить в сплошной сумасшедший дом всю средневековую Европу, какой она несомненно была со своей мистической теологией, это так же наивно, как сказать, что вспышка щепотки пороха могла разрушить когда-то весь культурный мир. Для того, чтобы вся культурная Европа могла потерять на несколько сот лет значи- тельную часть своего рассудка, нужна была действительно доводящая до потери разума стихийная катастрофа в центре ее умственной жизни, и даже не одна катастрофа, а целый ряд.

Таким рядом ужасных, катастроф и были чудовищпые извержения Везувия и сопровождавшее их землетрясение не только в Италии, но и в разных странах того времени.

ГЛАВА II. ЗВЕЗДА МАГОВ.

Я уже говорил, что евангелисты Матвей и Лука переписали почти целиком всего Марка, прибавив в нему лишь несколько малоправдоподобных и большею частью различных у каждого автора позднейших легенд.

Так, легенда о новой звезде, появившейся при рождении Иисуса, прибавляется только в евангелии Матвея и нигде более не упоминается.

«После рождения Спасителя в Хлебном селе в стране бого- славия, — говорит он, — во дни царя Героя (по нашему сопоставлению в царствование Константина Августа, 306—337 гг., умершего за 26 лет до вычисленной нами даты столбования Иисуса) пришли в город Святого Примирения астрологи и сказали:

« — Где здесь родившийся царь богославвых? Мы видели его звезду и пришли ему поклониться».

Царь Герой смутился, услышав это, и, тайно призвав астро-логов, выведал от них время появления звезды (как будто сам не мог ее видеть!). Послав их в Хлебное село, он сказал:

«— Идите, разведайте тщательно о младенце и известите меня, чтоб и я мог ему поклониться».

Они пошли, а звезда шла перед ними и остановилась, где был младенец.

Вошедши в дом, они увидели младенца с его матерью (рис. 107) и, упавши ниц, поклонились ему. Они принесли ему в дар золото, ладан и мирру и, получив во сне откровение не воз- вращаться к дарю, ушли другим путем в свою страну. Царь Герой сильно разгневался за это и послал избить всех младенцев в Хлебном селе и во всех его пределах от двух лет и ниже. Но вестник бога еще ранее сказал во сне Иосифу, отцу Спасителя:

«— Встань и беги в Египет вместе с младенцем и его матерью».

А после смерти царя он вновь явился во сне и сказал:

«— Возьми младенца и его мать и возвратись в землю богоборцев. Умерли искавшие душу младенца» (Матв., 1, 1—2).

Скажите сами, читатель: неужели вы думаете, что этот рассказ правда? И волхвы с дарами, и звезда, и бегство, и избиение за это младенцев?

В таком случае я совершенно отказываюсь спорить с вами.

Избиение младенцев тут должно быть навеяно огнеметом падающих звездочек в Близнецах, происходящим и теперь ежегодно 10 декабря нового стиля, когда они кульминируют в полночь, а Сириус (т.-е. Сирийская звезда) ведет к ним трех волхвов, как назывались прежде три звездочки пояса Ориона (рис. 108). Если же вам уж очень не хочется чисто астрального объяснения, то не проще ли допу-стить, что это является апперцепционным воспоминанием о введении обряда обрезания младенцев, которое испуганным матерям казалось их избиением? Ведь это тем более допустимо, что Матвей тут же говорит:

« — И вот сбылось пророчество Иеремии: «Был слышен в Риме вопль и горькое рыданье: то Овечка (Рахиль) оплакивала своих детей и не могла утешиться, потому что их нет» (Иер., 31, 16).

Ведь в пророчестве «Иеремия» слова эти относятся совсем не к царю Герою, и их трудно объяснить огнеметом геминид 10 декабря.

Христос. Т. III. 42

хода солнца. Дева выводит за собою на востоке прежде существовавшее в ней солнце. Над Землей вертеп, т.-е. Ясли, около них Херувимы-Близнецы, а направо на западе три волхва (как назывались три звезды пояса

Ориона).

А если же мне скажут, что около рождения евангельского Великого Учителя могла появиться и действительная временная звезда, то вот таблица, на которой я даю их список.

ТАБЛИЦА XXXVII.

Временные звезды от древнейших исторических времен до нового времени (по китайским летописям и европейским наблюдениям).

В 134 г. до начала нашей эры была звезда в созвездии Скорпиона. (Сомнительная дата.)

» 77 » —в Большой Медведице. (Невероятное сообщение: слишком

далеко от Млечного Пути.) » 101 » нашей эры — Зеленоватая во Льве. (Сомнительна. Слишком далеко

от Млечного Пути.) » 123 » — между Змиедержцем и Геркулесом. » 173 » декабря 10, очень яркая между АЛЬФОЙ И Бетой Центавра. » 340 » марта 5, — в Деве около Льва. » 386 » — между Ламбдой и Фи Стрельца. )> 389 (или 398).— яркая, как Венера в Орле близ Атаира. » 393 г. — в хвосте Скорпиона. » 561 » — очень яркая в Чаше. » 829 » — около Прокиона в Малом Псе. )> 945 » — в Кассиопее (сомнительна). » 1011 » — близ Дзеты Стрельца. » 1012 » в мае, ослепительная, в Овне.

В 1054 г.— сомнительная в Тельце.

» 1139 »—сомнительная в Деве.

» 1203 » — близ Ми в Скорпионе.

л 1572 »—блестящая звезда, описанная Гихо-Браге в Кассиопее.

» 1584 »—около Пи в Скорпионе.

» 1604 »— около Эты в ноге Змиедержда, описанная Кейлером.

» 1670 »—близ Беты Скорпиона, описанная Антельмом.

» 1848 » — очень маленькая в Змнедержце.

Мы видим отсюда, что из всех временных звезд, начиная с 134 года перед началом нашей эры и вплоть до наших дней, нет ни одной, приходящейся близ предполагаемого теологами года рождения Иисуса в начале нашей эры. Ближайшая, да и то сомнительная, звезда указывается лишь за 77 лет до первого года нашей эры, а другие временные звезды все отстоят от начала пашей эры более чем на столетие.

Другое получаем мы, когда встанем на нашу точку зрения о том, что Иисус был тожествен с Василием Великим. Тогда как раз в его время мы видим новую звезду в созвездии Девы, наблюдавшуюся в Китае, а с ним и на всей земле, около благовещенья, 5 марта 340 г., и, конечно, существовавшую не один месяц. Китайские летописи Ше-Ке и Ма-Туань-Линь называют ее кометою, но кометы не могло быть в Деве, когда солнце входит в Овна без того, чтобы эта комета не прошла в чрезвычайно ярком виде через половину неба, и потому это должна быть временная звезда, хотя и не очень яркая. Она следовала в своем суточном движении за созвездием Змиедержца, сделавшимся впоследствии символом Иисуса, возносящегося на небо. Когда Змиедержед заходил вместе с солнцем в конце декабря на западе, она должна была в продолжение часа сиять над огнем вечерней зари в то время, как на востоке поднимались уже «три Волхва», созвездия Ориона, чтобы следовать по ее дороге с востока на запад* Воспоминание о ней могло быть оживлено тремя дру-гими временными звездами конца IY века, особенно же «яркой, как Венера», появившейся в созвездии Орла в 389 году, когда ((возвращения Христа» ждали уже двадцать лет.

Но почему же в таком случае этой первостепенной по своей сенсационности легенды нет ни у Иоанна, ни у Марка, а только в очень позднем евангелии Матвея, которое, по моим соображениям в первой книге «Христа», написано лишь Федором Студи-

том, умершим по церковной традиции в 826 году. Не потому

#

ли, что он умер несколько позднее, и в его евангелие попала временная звезда 829 года около Прокиона, которая наиболее удовлетворяет легенде? Или это была звезда Ахернар, имя которой значат Новый Светоч,. потому что опа появилась благодаря прецессии над горизонтом умеренных стран лишь в средние века?

Но как бы вы ни смотрели на эти детали, а легенда о Волхвах все же записана на звездном небе, и к нему относится рожде- ствепский гимн, который я уже приводил в первой книге «Христа»:

Рождество твое, христос-бог наш, Воссияло миру светом разума. По нему звездам служащие Звездой научилися Тебе кланяться, солнцу правды, Тебя видеть с высоты востока.

Или:

Дева днесь преждесуществовавшего

(солнце) рождает. И земля грот (•с яслями) ему, неприступному,

подносит,

Вестники с пастырями (звездами Волопаса)

славословят, Волхвы же (три звезды Ориона) за звездою

(Сириусом) путешествуют. Ради нас родилось молодое дитя. Предвечный бог.

ГЛАВА III.

ТРИ ЛЕГЕНДЫ О БЛАГОВЕЩЕНИИ В СВЯЗИ С НЕБЕСНЫМИ И ЗЕМНЫМИ СОБЫТИЯМИ НАЧАЛА V ВЕКА.

Таково астрологическое объяснение ВИФЛЄЄМСКОЙ звезды, и несомненно, что оно подходит к евангельскому' сказанию лишь в том случае, если мы будем искать Иисуса в IV, а не в I веке нашей эры. Б таким же результатам приводит и описываемая другим позднейшим евангелистом -— Лукою и не упоминаемая ни Марком, ни Иоанном астральная подробность рождения Иисуса— благовещение о нем.

Мы находим эту легенду у Луки как раз взамен только-что рассмотренного сказания о звезде магов н видим, что она поставлена там в преемственную связь также и с благовещением о рождении Иоанна Купателя (от греческого слова fkrttCco). Они так интересны, что я рассмотрю их вместе.

«Так как уже многие, — начинает Лука свое евангелие, — начали составлять повествования о совершении известных между ними событиях, как их передали нам бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось н мне, достопочтенный боголюб, по порядку описать тебе все с самого начала, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором ты был наставлен.

«Во времена богославного царя Героя жил священник Память божия (Захарий) и жена его Клятва божия (Елизавета). У них пе было детей. Однажды, когда он совершал свою службу, явился небесный вестник направо от Жертвенника и сказал ему:

«— Не бойся, Божья Память, твоя молитва услышапа. Жена твоя родит сына и ты назовешь его Иониец (Иоанн). Он будет велик перед Громовержцем, не будет пить вина, но будет полон святого вдохновения еще во чреве своей матери. Много детей богоборца обратит он к Громовержцу, их богу, п будет иттн перед ним в духе и силе Илии, чтобы возвратить в детям сердца отцов, а непокорным дать образ мыслей праведников, чтобы представить Громовержцу народ подготовленный.

«— Как мне поверить этому? — сказал священник. — Моя жена уже старуха.

«— Я, божий Богатырь (Гавриил), предстоящий перед богом Громовержцем, — ответил тот, — и вот ты будешь молчать до того дня, пока пе сбудется все то, что я тебе говорил».

Память божия тотчас онемел, а Клятва божия зачала, но таилась пять месяцев.

Откуда взялась эта легенда? Здесь божий Богатырь явился по правую сторону созвездия Жертвенника, и в таком случае это была большая мечеобразная комета, которую вдруг увидали в созвездии Весов. В именах родителей Ионийца — в священнике, названном Памятью божией, и в его жене Клятве божией мы тоже можем предполагать не действительные имена людей, а, например, созвездия Кассиопею и ЦЄФЄЯ, вечно ходящего, как священник, вокруг небесного полюса, никогда не заходя даже и в Египте. Но кто же такой сам Иониец? Астрально — это Водолей, а территориально это должна быть реальная личность, имя того, кто установил обряд купанья, как символ христианской веры, потому что ни в какой другой религии такого обряда нет. Значит, основатель его, кто бы он ни был, действительно существовал, и слова евангелия, что он с юности исполнится вдохновения и будет итти перед Громовержцем в духе и силе Илии, чтобы представить ему подготовленный народ, являются только резюмировкой того, что было потом известно о нем в действительности. Но куда бы мы нп отнесли -время жизни Иисуса, грек-купатель, в том виде, как его описывают сами евангелисты, является совершенно ничтожной личностью, о которой ровно ничего не известно, кроме того, что он будто бы купал людей в Шериат-Эль-Кебире (Лже-Иордане), да неправдоподобного рассказа евангелиста Матвея (14,3) о том, что дочь царя Героя (Ирода) однажды так хорошо танцовала перед гостями на именинах своего отца, что он обещал ей дать, чего она ни попросит, а она вместо того, чтобы попросить КОНФЄКТ ИЛИ нарядов, как сделала бы на ее месте всякая даже и не старинная девушка, будто бы сказала ему:

«— Дай мне здесь на блюде голову Иоанна Купателя».

А когда ей ее подали, она отнесла ее своей матери (Матв., 14, 11).

Здесь все показывает, что МИФ об Иоанне Крестителе—астральный МИФ, но что повод к нему дал действительный выдающийся человек, живший на Востоке одновременно с евангельским Учителем и введший обряд крещения во второй половине четвертого века. Но кто же мог бы ЭТО быть? И вот история четвертого века опять указывает нам только одно подходящее лицо: знаменитого Иоанна Златоуста, который сохранился в церковной истории Сократа Схоластика (Спасителя Власти) как действительная историческая личность, у евреев как легендарный пророк Иона, предсказывавший гибель Ниневии, и как Елисей, ученик вознесшегося на небо Илии, а у христиан — как легендарный Иоанн богослов и еще более легендарный Иоанн Купатель (или по-русски Креститель).

Легенда о нем, невидимому, развилась очень скоро.

Я уже говорил, что обряд купанья, как символ христианского посвящения, возник, вероятно, оттого, что когда больной еще Иисус переправлялся после своего воскресения из мертвых через реку, сидя на осле, которого вел под уздцы ювый Иоанн, вдруг налетела гроза, и внезапный разлив реки выкупал всю следовавшую за ним восторженную толпу, что и было принято за специальное значение. А потом все ато было из конца перенесено в начало и приписано несуществовавшему лицу.

Такого рода превращения передки в среде лиц, сильно экзальтированных гонениями. Я сам, жпви в эмиграции, отмечал несколько раз, как какое-нибудь из мопх же собственных приключений во время хождения в парод в 1874 году доходило до меня уже сильно изменившимся и отнесенным к другой личности и к другому месту. И если бы я не был достаточно наблюдателен, чтобы сообразить в чем дело, то я легко мог бы записать такие сообщения как случаи, бывшие совсем с другим лицом, хотя и похожие на мое приключение.

Таким образом, все, что есть действительного в этом МИФЄ,— это астральная подробность, что около времени рождения Иисуса т.-е. близко к 330 году нашей эры, явилась комета направо от созвездия Жертвенника, т.-е. в Весах и в Деве, которая впоследствии, т.-е. в V веке, и была истолкована как благовещепие о рождений мифического купателя людей Ионийца — Грека, который купал потом и самого «сына божия».

А вот сказание и о другой комете, появившейся в Деве около того же времени.

«В месяце тестом (т.-е. в марте по византийскому счету, когда солнце входит в созвездие Девы) послан был от бога небесный вестник — божий Богатырь (по-еврейски Гавриил) в город Круга (Галиля), называемый Венчанным (Назаретом — по-еврейски), к Деве, обрученной мужу, по имени Иосифу (символизированному звездным Волопасом, стоящим на страже над Девой), родом из дома Возлюбленного. Имя же Деве — Превосходная (Мария). Я уже говорил ранее об этом сказании, но повторяю и здесь для связности рассказа. Небесный вестпик, подойдя к ней, сказал:

«— Радуйся, получившая благоволение! Благословенна ты между женщинами 1

22 — 3570

«Увидевши его, она смутилась и размышляла, что бы это было за приветствие. Но вестник неба сказал ей:

«— Не бойся. Ты обрела благоволение бога, и, вот, зачнешь во чреве я родишь сына и назо-вешь его Спаситель (Иешуа по-еврейски). Он будет велик и наречется сыном всевышнего, и даст ему бог Громовержец престол Возлюбленного, его отца, и будет он царствовать над домом Богоследителя (по-сирийскп Иакова) вовеки, и царству его не будет конца» (рис. 109, 110, 111). А Дева сказала божьему Богатырю: « — Как это будет, когда у меня нет мужа? «— Дух святой повеет на тебя и сила всевышнего осенит тебя, а потому и рождаемое будет свято и наречется божиим сыном (Лука, 1,26—35).

«— Я служанка бога, — сказала Дева, — пусть будет, как ты говоришь.

«И отошел вестник от нее» (1, 38). Все содержание этого рассказа свидетельствует о том, что легенда о благовещении (которое празднуется православною церковью 25 марта, когда Дева кульминирует в полночь, а солнце входит в Овна возникла не из реальной "жизни, в которую редко залетают ангелы, а чисто астральным путем. Но какою же из исторических больших комет мог быть ЭТОТ небесный вест- ІШК, божий Богатырь, оли- цетворившййся в современном архангеле Гаврииле? Ведь здесь ясно, что это пе было солнце, вошедшее в Деву. Всевозрождающее солнце была лишь благодать, которая ежегодно сходила на эту Деву, и солнце не напугало бы ее. Значит

и это была большая ко- і'ис ііи. ьлаговещение в другой египетской апперцепции, Направо апокалипти- мета, чесний Овен с крестом, Но какие кометы проходили в древности через Деву или, вернее говоря, уходили от нее, так как в конце легенды сказано «и отошел от нее вестник»? Ведь в- этих двух связанных друг с другом благовещениях мы видим указание даже на две кометы, проходившие одна вскоре после другой, около Девы, а такое совпадение является исключительным.

Посмотрим сначала годы близ предполагаемого теологами года рождества Иисуса, т.-е. около начала нашей эры.

По китайским летописям Ше-Ке и Ма-Туань-Линь, довольно верным руководителям среди небесных событий после начала пашей; эры (а в предшествующие этому века и они начинают Фантазировать в отметках небывалых солнечных затмений-, единственная яркая комета была — комета Галлея, но она должна была явиться за двенадцать лет до предполагаемого теологами рождества Христова, а в остальном, ігужіїо признаться, довольно хорошо удовлетворяет рассказу. При первом своем появлении 12 августа, когда солнце входпло в Деву, комета Галлея шла по утрам, догоняя Деву через созвездие Близнецов и Рака с его Лелями. Затем через тринадцать дней она перегнала солнце и появилась на вечернем небе, уже уходя от него и от Девы под созвездиями Волопаса и Змиедержца, н на пятьдесят шестой день исчезла в созвездии Стрельца.

Она, конечно, могла бы дать начало приводимому Лукою рассказу, хотя она п была за двенадцать лет до указанного теологами года.

Но посмотрим, не приходило ли в Деву при таких же условиях еще лучшей кометы лет за тридцать до вычисленного нами года столбования Иисуса, т.-е. около 335—ЗІ0 годов. Оказывается, что да.

Прежде всего китайские летописи указывают в этот период па странную звезду, наблюдавшуюся их астрономами 5 марта 340 года между Львом и Девой, которую можно принять за звезду магов.

Затем 8 декабря 343 года те же китайские летописи ІПе-Ке п Ма-Туань-Линь отмечают у ног Девы большую белую комету «в 7 локтей длины», которая вполне подходит к данному случаю. Ее же они ошибочно относят на зиму 349 года, говоря:

«В ногах Девы видели комету белую и яркую, направляю-щуюся на запад, 10-ти локтей длиною. Ее наблюдали впервые 23 ноября, и она была заметна и 13 Февраля» т.-е. почти до благовещенского месяца марта.

Это, несомненно, та же комета, что и предыдущая, так как у обеих не могло быть другого пути к Деве от солнца, находи-вшегося в Стрельце. Всякая комета могла пройти оттуда в Деву только через Весы. Затем она, особенно по второму, более подробному, описанию, должна была направиться через Льва к Лелям Рака, первоисточнику тех яслей, в которых родился легендаризованный и астрализованный ко времени составления евангелия Луки Иисус, родившийся на деле, вероятно, в собственном доме своего отца — архитектора, а не в яслях на дороге, хотя и в этом нет ничего невероятного. Эта комета (или даже целых две) настолько удовлетворяет евангельскому описанию, что других не стоит и искать. Лука, писавший только в IX веке, когда личность Иисуса была давно окружена легендами, знал из каких-то записей, что около времени предполагаемого года рождения Иисуса на небе было знамение Деве, в виде посланного ей яркого вестника, и он персонифицировал все это про-стодушно в Фантастическом архангеле Гаврииле, так как он понял эту легенду апперцепционво.

Интересно добавить, что и за пять лет до столбования евангельского «учителя» в августе 363 года, когда солнце тоже входило из Льва в Деву, те же две китайские летописи отмечают еще новую вечернюю комету, прошедшую из Девы в созвездие Весов (как символ грядущего суда над Иисусом), и затем она прошла в пространство, ограниченное Змием, символом первородного греха, а через него — к Змиедержцу, вознесшемуся к Трону бога по Млечному Пути небес, попирая ногою смерть (созвездие Скорпиона) и как бы предсказывая все, что вскоре должно было случиться с Великим Царем. Не отсюда ли идет и рассказ о том, что он сам предсказал свою смерть?

Итак, астрономия может объяснить оба евангельские благовещения об Иоанне и об Иисусе только при отнесепии рождения их к средине IV века.

Добавим еще, что за тридцать два года до столбования евангельского Великого Учителя, около праздника крещения, когда солнце было в Водолее, китайцы отмечают еще одну комету, находившуюся над Овном, в Андромеде, которая тоже могла быть принята за благовествование о ком-нибудь.

В заключение отметим еще следующее.

В Евангелии Матвея, как мы уже видели, к ВИФЛЄЄМСКОЙ звезде, относимой автором к тому же времени, прибавлен еще рассказ об избиении младенцев. И вот, как раз к вычисленному нами времени «столбования» Иисуса в 368 году относится историками следующее, хотя уже и не астральное, сказание, объясняющее эту прибавку.

«В последние годы царствования Валента,— рассказывает Сократ-Схоластик (IV, 19),— некоторые люди «прибегали к волшебству, чтобы узнать, кто будет царем после Валента, и демон показал четыре буквы, из которых три были надстрочные ФЕО, и четвертая была строчная, которую можно было принять как за S, так и за 8. При первом чтении выходило «бог» (ФЕОв), а при втором выходило начало нескольких имен, начинающихся с этого слова, каковы Богодарованный (Феодор), Богославный (Феодосий), Богоданный (Феодот) и «Слуга бога» (Феодул).

Молва об этом, по словам «Ученого Спасителя Власти», дошла до царя Валента. Испугавшись такого пророчества, он будто бы приказал убить всех носивших подобные имена.

«В числе их, — говорит Сократ-Схоластик, — погиб и некто Феодосий, доблестный человек, происходивший из знатной Фамилии в Испании. Страшась угрожающей опасности, многие тогда переменили такие свои имена, отказываясь от них, как от беды» (IV, 14).

Нетрудно видеть, что это необыкновенное избиение всех Богодарованных, Богоданных, Богославных и Богослужащих, как раз в вычисленное нами время столбования богоданного Иисуса, несравненно лучше объясняется молвою о его воскресении из мерівьіх и о его грядущем воцарении, вместо Валента, чем сумасшедшим предсказанием какого-то неведомого гадателя, которого, конечно, и казнили бы только самого.

Здесь, в евангелии Марка, мы видим тоже перенесение в начало позднейшего события. То, что случилось после столбования «Учителя», перенесено на время его рождения, а потому и возникновение легенды о его бегстве с родителями в Египет в евангелии может быть вероятнее всего объяснено тем, что он, спасаясь от своих непомерно усердных прозелитов, хотевших во что бы то ни стало сделать его цезарем, действительно бежал на восток, захватив с собой и отца, и мать, и все семейство.

Только с этой точки зреиияг возникновение приводимой Матвеем легенды становится психологически естественным и даже неизбежным. Ведь для евангелиста признание Факта бегства его бога после воскресения означало бы отказ от окрепшей уже догмы об его добровольной жертве за грехи людей.

В то же время мы имеем сказание о появлении в Египетской Александрии и другого, не менее преданного Великому Царю, чем Иоанн Златоуст, последователя—Петра (Сократ-Схола- стик, IV, 2Л). Одновременно с этим происходит — по Сократу— и сожжение на кострах сторонников единосущности Иисуса и бога, несправедливо отодвигаемое, как теперь уже доказано, историками во времени царствования Нерона.

« Арианству ющие,—говорит Спаситель Власти,— били, оскорбляли, заключали их в темницы, брали с них денежные пени» (Сокр.-Схол,, IV, 20). «Когда же семьдесят из них» (вспомним легенду о семидесяти вторичных учениках Иисуса) пришли под начальством: Урбана, Феодора и Менегема в Никомидию и подали Валенту доклад о единосущности своего учителя с богом, он так разгневался на них, что приказал префекту Модесту сжечь их на корабле, отведенном в море».

«Это,— говорит Спаситель Власти,— и было исполнено. Дул сильный восточный ветер и порывисто гнал горевший корабль, так что он быстро несся по волнам и, достигши некоей пристани Дакидита, погиб со всеми людьми». «Но такое злое дело не осталось безнаказанным, — добавляет наивно автор. — Во Фригии тотчас наступил великий голод, так что не малому числу ее жителей (ни в чем неповинных) пришлось на время выехать или совсем бежать в Константинополь и в другие страны» (Сокр.- Схол., IV, 16).

Здесь мы видим наличность рассеянья приверженцев Василия Великого и, вместе с тем, разъяснение упоминаемых в евангелиях «Фарисеев», которые, с этой точки зрения, становятся лишь сирийским переводом имени ариан, так как язык одно-именного с ними Ирана и до сих пор называется по-персидски «Фарси». Но раз Фарисеи и ариане одно и то же, то и вся первоначальная история развития христианства начинает выясняться и по евангелиям в таком виде, как мы выяснили ее по Библии.

Арий, он же Арон, под влиянием извержения Везувия и сопровождавшего это землетрясение низвержения статуй всех богов, первый стал отрицать на Никейском соборе их всех, кроме творца неба и земли, и таким образом был первым про-возвестником единобожия. Но тут же возникла и секта нико- лаитов, может-быгь, тожественная с евангельскими саддукеями, которая это оспаривала, и, составляя узко-замкнутую секту потомствевных жрецов, особенно отличалась тем, что, как говорится в Апокалипсисе, «творила чудеса» (вероятно, гиппотвдер- ского свойства).

Между ней-то и арианством, невидимому, и качались, как маятники, латино-эллино-египетские императоры, пока в последние годы царствования Валента, благодаря столбованию «Великого Царя», не возникло еще нового учения, главными организаторами которого были Иоанн Златоуст и Петр, а затем епископ Павел новацианский.

Нет ли в это время каких-либо указаний и на столбование евангельского «Учителя» ?

Спаситель Власти (Сократ-Схоластик), главный первоисточник истории того времени, не обмолвился об этом ни одним словом. Он лишь говорит:

«В одном месте, называемом Инместар, которое находится между Халкидою, теперь Эгриппо, на острове Эвбее (?) и Сирийской (?) Антиохией, во время традиционных празднеств (т.-е., очевидно, во время пасхи, как и по евангелиям относительно Иисуса), богославные, издеваясь над сторонниками единосущности Христа с богом и над самим Христом и осмеивая как крест, так и уповающих на распятого, схватили одного христианского юношу, привязали его к кресту, а потом пачали смеяться и издеваться над ним, и вскоре, обезумев, убили его до смерти. По этому случаю между ними и сторонниками единосущности Христа и бога произошли сильные схватки. А когда такое самоуправство сделалось известно царям, то областные начальники получили предписание разыскать виновных и казнить их» (VII, 16).

«В то же время, — продолжает Сократ,—на христианский наблюдательский престол вступил Павел. Он преподавал сперва (как и Павел в Деяниях Апостолов) римскую словесность, а потом, оставив язык римлян, обратился к подвижнической жизни и, собрав в монастыри ревностных мужей, жил подобно пустын- ным монахам. Я нашел его именно таким, каким, по описанию Евагрия, должны быть монахи, обитатели пустынь, ибо он во всем им подражал: непрестанно постился, мало говорил, воз-держивался от употребления в пищу животных и даже нередко от вина и масла. Особенно же заботился он о бедных, ревностно посещал содержимых в темницах и за многих ходатайствовал перед начальниками, которые охотно выслушивали его. Но зачем мне распространяться в описании его добродетелей? Я сейчас расскажу о таком деле, которое, по всей справедливости, должно быть передано потомству письменно.

«Один обманщик, притворяясь христианином, часто, снова и слова, принимал крещение и через эту хитрость собирал деньги. Он крестился и у ариан, и у македонян и, не зная кого бы еще обмануть, он, наконец, пришел к новацианскому наблюдателю Павлу и сказал ему, что пламенно желает креститься от его руки. Павел принял его просьбу, но объявил, что не прежде сделает это, как по наставлении его учением, веры, и когда он проведет с ним много дней в посте. А тому не захотелось поститься, и он стал еще ревностнее умолять о немедленном крещении. Павел, не желая огорчить такого усердного проси-теля, купил ему светлую одежду и, приказав паполнить купель водою, привел к ней обманщика. Но от какой-то неведомой божьей силы вода в купели исчезла. Присутствовавшие и сам Павел подумали, что она вытекла через отверстие внизу, рз которого обыкновенно и выпускали ее. Тщательно закрыв отверстие, они снова наполнили ее, во вода вдруг снова исчезла, едва приведен был к ней этот иудей. Тогда Павел (которою, может-оытъ, предупредили, и он сам бее подстроил) сказал ему:

« — Послушай, ты или лукавишь, или принял уже крещение.

«И вот сбежался весь народ, и некто, узнав обманщика, засвидетельствовал, что он был иудей и крещен уже епископом Аттиком.

«Вот какое чудо совершилось в руках новацианского епископа Павла!» (Сократ-Схоластик, VI, 17).

Приведенный нами выше рассказ о распятом христианском юноше и этот о Павле, обратившемся в то же самое время от преподавательской деятельности к аскетической жизни первых последователей «Великого Даря» и начавшем крестить язычников и ариан-иудеев, совсем легко принять за историческое указание на те же самые события, которые описаны в евангелиях и в Деяниях Апостолов. Правда, Сократ относит Павла к началу царствования Феодосия II, т.-е. уже к У веку, тогда как вычисленный нами год казни евангельского Христа был незадолго до воцарения Феодосия I. Однако, ошибка в распределении материала по царствованиям легко могла случиться, так как вся «Церковная история» Сократа-Схоластика не связное повествование, а просто сборник преданий, в значительной части анекдотического характера, лишь поверхностно систематизированных по царствованиям римско-византийских императоров. У него большею частью даже не указано, было ли упоминаемое событие в начале данного ему царствования или в конце...

Сообщая эти рассказы Сократа о распятом юноше и о Павле, я хочу показать только одно: исторический ФОН, особенно по отношению к психической жизни людей, в них тот же самый, какой мы находим и в евангелиях. Даже прозвища деятелей часто те же самые.

ГЛАВА IV.

ЛЕГЕНДА ОБ УСЕКНОВЕНИИ ГЛАВЫ ИОАННА КРЕСТИТЕЛЯ 29 АВГУСТА КАК АСТРОЛОГИЧЕСКОЕ ИСТОЛКОВАНИЕ КРОВАВОГО ЗАТМЕНИЯ ЛУНЫ В СОЗВЕЗДИИ ВОДОЛЕЯ 29 АВГУСТА 695 ГОДА НАШЕЙ ЭРЫ.

Евангельская легенда о преподнесении жене царя Героя (Ирода по-гречески) головы Иоанна Купателя па блюде танцующей дочерью, конечно, связана хронологически с установлением христианского праздника на 29 августа в память этого совершенно неправдоподобного в земном смысле события.

Я уже отметил, что этой легенды нет ни у Иоанна, ші у Луки, а только у Марка и Матвея, и что, кроме того, даже и простая мысль, что какая-нибудь девочка-танцорка не убежала бы, перепугавшись, при одном виде человеческой головы, вручаемой ей палачом на окровавленном блюде, прямо нелепа, даже и относя действие к первому веку нашей эры. Вот почему и здесь мне приходится искать, прежде всего, астрологического объ-яснения, тем более, что день 29 августа есть один из 20 дней, в которые как раз и происходят лунные затмения и преображения луны в кровавый вид в крестителе звезд—Водолее. В этот день лунаі, действительно, может казаться окровавленным блюдом, на которое посадили не только голову, но и целиком всего Иоанна Купалу.

Все это заставляет думать, что праздник отсечения головы Водолея возник только в средние века, благодаря временному превращению луны под этим созвездием в кровавое блюдо 29 августа.

Но по каким мотивам было бы возможно это сделать?

Мы знаем уже, что на требование папы (или светского властелина средневекового государства) объяснить какое-либо необычное явление на небе астролог не имел права не отвечать, или говорить, что ничего не понимает, не рискуя «усекновением своей собственной головы» за такЬе незнание, и потому он должен был так или иначе вывертываться. А простейший способ в данном случае был, конечно, сказать:

« — Кровавое блюдо под небесным символом Иоанна Купа- теля есть специальное знамение бога, выражающее его требование немедленно установить праздпик 29 августа в память того, что в этот день была отрублена, по приказанию царя Героя (Ирода), голова Христова крестителя и преподнесена на окровавленном блюде жене его брата, за сожительство которой с царем Героем нападал на пего Купатель.»

Такое объясненпе с требованием установления нового церковного торжества и откровение людям посредством небесных светил нового интересного эпизода из жизни Христа были, конечно, очень приятны для духовенства средних веков. Было бы неуместно опровергать их, и, вот, был установлен якобы самим небом новый сенсационный праздник и обнаружен новый сенсационный эпизод из жизни евангельского богочеловека для внесения в историю христианства.

Сопоставим же с этой точки зрения рассказы о нем у Марка я Матвея.

Христос. Т. III. 43

ЛЕГЕНДА О ПРЕПОДНЕСЕНИИ ГОЛОВЫ КУПАТЕЛЯ ИОАННА ИРОДИАДЕ НА ОКРОВАВЛЕННОМ БЛЮДЕ. Марк, 6,47.

«Царь-Герой (Ирод по-гречески) взял Ионийца (Иоанна) и посадил в темницу за Иродиаду, жену Наездника (Филиппа), своего брата, потому что женился на ней, хотя Иоанн говорил ему:

а — Нельзя, тебе жить с женой своего брата.

«Иродиада же злобилась на него, хотела убить, но не могла, ибо Ирод бодлся его, зная, что он человек праведный и святой, и много делал, слушаясь Иоанна.

«Когда царь Герой по случаю дня своего рождения делал пир своим вельможам, полковникам и старейшинам, дочь Иродиады, войдя, плясала перед ним и очень угодила ему и всем пировавшим с ним.

« — Проси у меня, чего хочешь,— сказал он ей с клятвой, — и я дам тебе даже до половины моего царства.

«Она вышла и спросила у матери:

« — Чего просить?

« — Проси головы Иоанна Ку- пателя,— ответила та.

«Дочь поспешно пошла к царю, говоря:

« — Хочу, чтобы ты дал мне теперь же на блюде голову Ку- пателя.

«Очень опечалился царь, но не мог нарушить своей клятвы перед пирующими с ним и, послав оруже-носца, велел принести голову Ку- пателя.

«Тот пошел и отсек ему голову в темнице (в помрачившейся ночи).

«Он принес ее на блюде, отдал девице, а она отдала своей матери».

Матвей, 44,4.

«Царь Герой (Ирод по-гречески) взял Ионийца (Иоанна), связал и посадил в темницу за Иродиаду, жепу Наездника (Филиппа), своего брата, потому что Иоанн говорил ему:

« — Нельзя тебе жить с нею.

«Царь хотел убить его, но боялся; народа, считавшего Иоанна за пророка. (Сказание Марка о послушании Ирода Ионийцу выпущено Матвеем» как неуместное.)

«В день его рождения дочь Иродиады танцовала перед собранием: его гостей и очень^угодила ему.

«Он с клятвой обещал ей дать, все, чего она ни попросит.

«А она по наущению матери сказала:

« — Дай мне здесь на блюде голову Купателя.

«Очень опечалился царь, но не мог нарушить своей клятвы перед пирующими с ним и послал оруженосца отсечь голову Купателя в его темнице (помрачившейся ночи).

«Ее поднесли на блюде девице», а она отдала своей матери». Такова легенда о поднесении дочерью Иродиады головы Иоанна Купателя на кровавом блюде. Интересно, что Матвей, переписывая это у Марка, не только не развил, но даже сократил рассказ, или же дополнения у Марка сделаны последующими переписчиками. Возможно, что ее историческим первоисточником служит действительное воспоминание о том, как легендарный царь-Герой, т.-е. Юлий Цезарь, отбил Клеопатру у своего египетского соправителя, но историческое здесь все же только прибавилось к астрологическому сказанию, возникшему по поводу преображения луны в кровавое блюдо под крестителем звезд — Водолеем после ее «усекновения» в частном виде земной тенью.

Другого объяснения этого (иначе совершенно нелепого) рассказа я не вижу, да и совпадение его даты — 29 августа-— со временем лунных затмений как раз в Водолее было бы очень невероятно, если бы было простою случайностью. Вот почему я и считаю себя в праве попытаться установить астрономически и время возникновения этого праздника и соответствующей ему легенды.

Полные затмения или превращения луны в кровавое блюдо под Водолеем, видимые в районе стран, окружающих Средиземное море, были, начиная с минус ІУ века, только:

В минус 366 году, 30 августа, в 1 час 33 минуты от Гринвичской полуночи (т.-е. в ночь с 29 на 30 август^. Но оно біліло уже к утру 30 числа и притом с глубокой темной Фазой 16"0, мало подходящей к кровавому блюду. Притом же в это время не было еще христианства.

В 155 году нашей эры, 30 августа, в 0 часов 4 минуты от Гринвичской полуночи (т.-е. в ночь с 29 на 30 августа), но и оно было очень глубокое с Фазой 17"4 и потому мало под-ходит для кровавого блюда.

В 174 году, 29 августа, в 23 часа 36 минут перед Гринвичской подуночью с Фазой 13"0. Первое, которое можно считать подходящим, если признать начало христианства во II веке нашей эры, на что мы не имеем никакого права.

В 611 году, 29 августа, в 5 часов 1 минута от Гринвичской полуночи, Фаза 22"0, центральное над — 75° Гринвичской долготы. В Западной Европе могло быть видимо лишь начало при восходе солнца и закате луны.

5. В 676 году, 29 августа, в 2 часа 7 минут от Гринвичской полуночи, глубокое (фаза 18"7), центральное над — 32° Гринвичской долготы, прекрасно видимое во всей Европе, Африке и Западной Азии к утру. (Первое подходящее.)

6. В 695 году, 29 августа, в 21 час 10 минут от Гринвичской полуночи, почти полное (Фаза 10"9), центральное над -j-42° Гринвичской долготы. Прекрасно видимо около полуночи во всей Европе и Африке и после полуночи в Западной Азии. Второе вполне подходящее, так как было похоже на кровавую голову на блюде серпа луны.

После этого было лишь в 1151 году очень слабое (фаза 4"0) в ночь с 28 на 29 августа, в 23 часа 25 минут от Гринвичской полуночи, центральное над-]-8° Гринвичской долготы, но оно уже явно не могло попасть в евангелия Марка и Матвея.

Считая, что Марк АФИНСКИЙ, автор евангелия Марка, умер в 726 году, он прекрасно мог наблюдать затмение 695 года, за тридцать лет до своей смерти.

В виду всего этого, приходится допустить, что праздник усекновения главы Ионийца крестителя произошел, благодаря превращению луны в кровавое блюдо, в ночь с 29 на 30 августа 695 года, под Водолеем.

В это время солнце было во Льве, и созвездие Девы приближалось к нему на западе в кровавой полосе вечерней зари. Юпитер был в Овне, на восток от луны, Сатурн между Стрельцом и Козерогом на запад от луны, а Марс во Льве за солнцем. А в полночь на востоке поднимался в высоту, как оруженосец, Персей с приподнятым мечом, держащий голову Медузы, из которой ежегодно летят, как капли крови, брызги метеоритов- персеид, и тапцовала (если хотитеI) прикованная теперь Андромеда перед царем ЦЄФЄЄМ И его женой Кассиопеей, своей матерью (рис. 112).

Довольно хорошая иллюстрация к празднику усекновения головы на окровавленном блюде!

Значит, можно сказать с уверенностью, что этот праздник был установлен в 695 году евангелистом Марком.

И здесь астрономическое истолкование, как и везде в пред-шествовавших случаях, показывает нам очень позднее время возникновения тех МИФОВ, которые легли в основание как библейских, так и евангельских сказаипй, и вместе с тем разбивает установившуюся хронологию древней истории.

ГЛАВА У.

ЛЕГЕНДА О НАСЫЩЕНИИ МНОЖЕСТВА ЛЮДЕЙ ПЯТЬЮ ХЛЕБАМИ С ДВУМЯ РЫБАМИ ПЕРЕД

ПАСХОЙ.

(Воспоминание о схождени планет в созвездия Двух Рыб.)

Бела вы, читатель, наблюдали когда-нибудь внимательно небо недели за три до христианского праздника пасхи (наступающего всегда в первое воскресенье после поравноденственного полнолуния в Деве), то не могли не заметить, как лодковидный месяц плывет посреди созвездия Двух Рыб для того, чтоб со-единиться тут со своим отцоад: солнцем. А потом тот же месяц воскресает «через три дня» в созвездии детей—Близнецов.

Эта картина уже давно обращала на себя особое внимание древних астрологов, как находящаяся в прямой символической связи с христианской пасхалией, а потому и все необычное на небе перед таким важным праздником казалось им особенно символистичным. Так нужно ли удивляться и тому, что весь средневековый христианский мир был сильно взволнован, когда в самое равноденствие 21 марта, недели за три до пасхи, тут, в созвездии Двух Рыб, около самой точки весеннего равноден-ствия, собрались все пять их планет, т.-е. все, кроме солнца, находящегося уже за Двумя Рыбами в Овне, и месяца, символа евангельского Христа, спешащего к нему как к своему отцу, через это же водное место, где плавают всегда небесные рыбы?

Надо ли удивляться и тому, что тут едет, — по одному сказанию, — в символе лодкообразного месяца сам Христос в лодке, а по другим сказаниям — он же тут идет по воде, как по суше?

Нужно ли удивляться, наконец, и тому, что при подобных условиях кто-нибудь сравнил и самые планеты с кругленькими хлебами, чуть виднеющимися вдали, которыми можно насытить астроло-гически тысячи людей, при чем и после этого, когда планеты уже разойдутся в разные стороны, наполняются ими постепенно все двенадцать плетушек координатной сети неба, которые соответствуют двенадцати знакам Зодиака (рис. 113)?

Но как только вы усвоите это, вам перестанет казаться нелепым и евангельское сказание о том, что «Великий Учитель» насытил пятью хлебами и двумя рыбами во время своего по-

Рис. ИЗ. Созвездие Двух Рыб и остальные двенадцать хлебных корзин

Зодиака.

учения незадолго до еврейской пасхи, наступающей обычно за несколько дней перед христианскою, четыре тысячи человек. Это будет снова чисто астрологический МИФ, И признаки астра- лизадии скажутся даже и в его вариантах. Прочтите же их прежде всего в моей сопоставке. — 681 —

— 680 — ЛЕГЕНДА О НАСЫЩЕНИИ НАРОДА ПЯТЬЮ ХЛЕБАМИ С ДВУМЯ РЫБАМИ ПЕРЕД ПАСХОЙ. Лука (9,11).

Народ, узнав, где он (т.-е. евангельский учитель в символе месяца] пошел к нему, и он беседовал со всеми о небесном царстве, а требовавших исцеления исцелял.

Когда день начал . склоняться к вечеру, двенадцать учеников (в символе двенадцати созвездий Зодиака) подошли к нему, говоря: «— Отпусти их, чтобы пошли в окрестные селения купить себе хлеба. Им здесь нечего есть.

дайте им есть, -

« — Вы сами сказал он.

«— У нас здесь нет более пяти хлебов с двумя рыбами.

« — Ут не поити ли нам купить пищи для всех этих людей?»

Их было более пяти тысяч.

«— рассадите всех рядами, по пятидесяти в ряд, — сказал он».

II они рассадили всех.

Посмотрев на небо, он взял пять хлебов с двумя рыбами, благословил их, разломил и дал ученикам, чтобы роздали народу.

И все ели и насытились.

И положили оставшееся в две-надцать плетушек (отделов Зодиака, переплетенных сетью небесных координат).

Финала этой легенды с путеше-ствием по морю, как по суше, при-веденного у Матвея, Марка и Иоанна, — нет у Луки, а следует рассказ о преображении.

Марк (6,54).

Он (евангельский учитель) вышел (перед приближением Пасхи по Иоанну, 6,4) и увидел множество народа. Он сжалился над людьми, потому что они были как овцы без пастуха, и начал учить их многому.

Наконец, ученики подошли.к нему, говоря:

«— Здесь пусто, а время позднее. Отпусти их, чтобы пошли в окрестные селения и деревни купить себе хлеба. Им здесь нечего есть.

«— Вы сами дайте им хлебов,—^ сказал он им в ответ,

«— Уж не пойти ли нам купить хлеба динариев на двести, чтобы дать им?

«— Сколько у вас хлебов? — спросил он.—Идите и посмотрите.

Они, узнавши, сказали:

«—Пять хлебов с двумя рыбами».

Он велел ученикам рассадить всех на зеленой траве, рядами по сту и по пятидесяти, и взял пять хлебов с двумя рыбами.

Посмотрев на небо, он благосло-вил хлебы, разломил и дал учени-кам для раздачи. И разделил на всех две рыбы.

И все ели и насытились.

И положили куски хлеба (т.-е. пять планет) и рыб в двенадцать наполненных (звездами) плетушек (двенадцать домов Зодиака А евших было около пяти тысяч человек.

И тотчас понудил учеников войти в лодку и отправиться на другой берег к Бит-Саиде, пока он отпустит народ.

(А потом и сам пошел за ними туда же по морю, как по-суху,. Марк, 6,48.)

Матвей (1-й текст 14,14).

Он (евангельский учитель в сим-воле месяца) вышел (перед прибли-жением пасхи, по Иоанну, 6,4) и увидел множество народа. Он сжа-лился над людьми н исцелил их больных.

Когда настал вечер, ученики подошли к нему, говоря:

«— Здесь пустынное место, а время позднее. Отпусти их, чтобы пошли в селенья купить себе пищи.

«— Не ну ясно им итти. Вы сами дайте им есть, — сказал он.

«— У нас здесь только пять хлебов с двумя рыбами (т.-е. пять планет в созвездии Двух Рыб).

«— Принесите их мне сюда, — сказал он, и велел народу лечь на траву».

Посмотрев на небо, он благословил пять хлебов и две рыбы, разломил хлебы и дал ученикам, а они народу.

И все ели и насытились.

II положил оставшиеся куски в двенадцать наполненных пле-тушек.

А евших было около пяти тысяч человек, кроме женщин и детей.

И тотчас понудил учеников войти в лодку и отправиться на другой берег, пока он отпустит народ.

В четвертую же стражу ночи пошел он к ним, идя по морю, хотя была сильная буря (14,25).

Матвей (2-й текст 15,30).

Он (евангельский учитель в символе месяца) пришел к Галилейскому морю.

К нему там приступпло множество народа, кладя к его ногам своих хромых, слепых, немых, увечных, и он их исцелял. И весь народ дивился и прославлял бога богоборцев.

Он позвал своих учеников и ска-зал им:

«¦— Жаль мне народа. Он уже три дня находился при мне, и нечего ему есть. Отпустить же их неевшими не хочу, чтоб не ослабели в дороге.

«— Откуда нам взять в пустыне столько хлеба, чтоб насытить весь этот парод? — сказали ученики.

«— Сколько у вас хлебов?—спросил он.

«— Семь хлебов (уже все семь планет!!) с немногими рыбками,— сказали они».

Он велел народу лечь на землю.

Взяв семь хлебов с рыбками, он поблагодарил бога, разломил и дал ученикам, а'они народу.

И все ели и насытились.

И положили оставшиеся куски в семь наполненных плетушек.

А евших было четыре тысячи человек, кроме женщин и детей.

И, отпустив народ, вошел на корабль и приплыл в Магдалин- скую область.

(Т.-е. месяц прошел в виде лодочки все созвездие Рыб, которое> конечно, представляет не сушу* а море.) Сравнив друг с другом эти четыре изложения, читатель сам увидит и причины их вариантов.

Интереснее всего то, что у Матвея легенда эта дана в двух изложениях: в первом Фигурируют, как и у других евангелистов.

только пять планет в виде пяти круглых хлебов в созвездии Двух Рыб, а во второй уже все семь планет в нескольких рыбах. Ортодоксальные теологи говорят, что это два разные случая реального накормления тысяч народа в пустыне несколькими хлебами и рыбами, но наше построчное сопоставление обоих вариантов наглядно показывает, что и второй вариант Матвея прямо списан с первого, строка за строку, только числа хлебов и плетушек переменены на. новые. Почему? И это ясно. Составитель второго варианта знал, что дело идет здесь о планетах в созвездии Рыб, но уже не был очевидцем этого случая, и потому присоединил сюда и Южную Рыбу, и Кита, как соседних, а число нланет взял полностью.

«Всех планет не пять, а семь», — рассуждал он и исправил прежнее число, да и двенадцать отделов Зодиака, в которые

они потом попали, исправил па семь, так как семь планет не могут наполнить сразу двенадцать созвездий, а только последовательно.

Число накормленного народа символизировалось здесь числом звезд на небе, которые позднейший автор тоже определил в четыре тысячи, а не в пять. И вот вышли два варианта, которые и попали в руки Матвея, а он простодушно поместил первый вариант в 14-й, а второй (псевдоисправленный) в 15-й главе •своего евангелия...

Для астрономического определения времени описанного здесь прохождения месяца через созвездие Рыб за две—три недели до пасхи, нам надо, очевидно, брать первый вариант, и тогда выйдет следующее.

Со времени начала нашей ары и до сих пор все пять планет — Сатурн, Юпитер, Марс, Венера и Меркурий — сходились ж предпасхальное время в созвездии Двух Рыб только в 670 году, как видно из приложенной таблицы XXXVIII. В этом году первое послеравнодейственное полнолуние было 2 апреля, когда Учитель (месяц, он же Иисус), уже перешел по воде Двух Рыб, как по-суху, на другой берег неба, т.-е. JB его северное полушарие, и пришел в Овна. Пасхальное воскресенье в этом году было 14 апреля.

ТАБЛИЦА XXXVIII.

Соединение планет в созвездии Рыб'. В созвездии Рыб. Положение Марса для дат, подходящих Сатурн. Юпитер. по Юпитеру и Сатурну. — 6.24 + 23.22 — 5.57 + 30.01 В марте 6 года Марс был на противоположной стороне неба. Не подходит. + 52.68 82.13 +111.59 141.05 53.74 89.32 113.05 148.63 В новолуние 5—6 марта 53 года Марс был между Козерогом и Водолеем. В Рыбы пришел лишь при новолунии 4 апреля, когда солнце уже перешло в Овна. Не подходит. +170.50 172.36 199.96 229.42 258.88 196.08 231.67 255.39 Отсутствуют соединения Юпитера и

Сатурна. 288.33 317.79 290.98 314.70 347.25 350.29 376.70 374.01 406.16 409.60 435.62 433.32 465.08 468.91 494.53 492.63 523.99 528.21 +553.45 582.90 551.94

587.52 В марте 552 года Марс переходил из Овна в Тельца. Не подходит. +612.36 641,82 611.25 646.83 В марте 611 года Марс был в Весах. Не подходит.

В С 0 зв ез д и л Р ы б. Положение Марса для дат, подходящих Сатурн. Юпитер. по Юпитеру и Сатурну. +671.27 700.73 +730.19 759.62 +789.10 818.56 +848.02 877.47 +906.93 936.39 +965.84 995.30 670.56 706.14 729.87 753.59 789.18 824.76 848.49 872.21 907.80 931.52 967.11 990.83 В марте 670 года Марс входил в созвездие Рыб. Новолуние было 26 марта, полнолуние 9 апреля, Пасха 14 апреля. Венера по утрам шла через созвездие Рыб (около 20° соврем, долготы) к верхнему соединению с Солнцем. Подходит.

В марте 730 года Марс переходил из Козерога в Водолея. Не подходит.

В марте 789 года переходил из Овна в Тельца. Не подходит.

В марте 848 года шел по Скорпиону. Не подходит.

В марте 907 года входил из Водолея в Рыб. Новолуние было 16 марта, полнолуние 30 марта, пасха 7 апреля. Но Венера была в Овне (около 40° современной долготы). Не подходит. +1024.76 1054.22 1083.67 1026.42 1050.15 1085.73 Отсутствуют соединения Юпитера и Сатурна. 1113.13 1109.46 1142.59 1145.04 1172.04 1180.63 1201.50 1204.35 - 1230.96 1228.08 1260.41 1263.66 1289.87 1319.33 1287.39 1322.97 Единственный случай схождения всех планет в созвездии Рыб от начала нашей эры до XIV века был лишь 26 марта 670 года.

Лишь в 670 г. все подходит, и, кроме того, если читатель помнит, что я говорил во II книге о переходе Иисуса Рыбного (т.-е. от созвездия Рыб, по-еврейски Навииа) через реку Эридан, при чем вода ее расступилась перед ним, то он увидит, что это событие дало сразу две легенды: одну только-что приведенную христианско-греческую в евангелиях, и другую мес- сианско-еврейскую в библейской книге Иисус. А я уя*е доказал во II книге «Христа», что библейский Иисус Рыбный и евангельский Иисус Ихтис — есть лишь два мифические варианта одной и той же личности: основателя христианской литургии Василия Великого, жившего в IV веке. И Навин, и Ихтис в переводе одинаково значат рыба, при чем рыба и была значком христиан, потому что ИХТИС на греческом языке анаграмма-тически значит Иисус Христос, божий сын, Спаситель.

Отсюда видно, что легенда о накормлепип евангельским учителем четырех тысяч народа пятью хлебами с двумя рыбами возникла таким образом.

В весеннее равноденствие 670 года все пять планет, да п месяц с ними, сошлись в созвездии Рыб, в то время как солнце готовилось вступить в созвездие Овпа, приносимого в жертву в огне зари. Что это значит? Мы знаем, что такое сочетание толковалось астрологически, как наступление всемирного потопа и конца мира в глубине воды, и потому, конечно, все астрологи, а с ними и христианское население, ждали с ужасом подобной страстной недели. Но вот прошло даже и «Светлое христово воскресенье», и ничего не случилось. Чтб было делать астрологам, как христианским, так и арианским? Только одно.

Это было не предсказание (бог смиловался, видя общие мольбы!), а только напоминание о том, как Христос когда-то накормил народ пятью хлебами с двумя рыбами, после чего прошел по морю, как по суше, — говорили христианские астрологи, создавая этим новую легенду об Иисусе.

Это было, —говорили, не соглашаясь с ними, арианские,— напоминание о том, как Иисус перешел через реку Эридан словно по-суху, перед тем, как палп степы Луны (Иерихона) перед трубными звуками его воинов.

Так создались сразу две легенды. А интереснее всего то, что Марк АФИНСКИЙ, которого в первой книге Христа я уже отожествил с евангелистом Марком и который первый Приводит Эту легенду, и жил как раз в это время. Он был свидетелем этого сочетания планет на сорок четвертом году от своего рождения^ если верить церковным сообщениям, что он явился на свет в 626 году нашей эры. И он жил после этого сочетания еще 55 лет, так как умер по тем же сказаниям в 725 году в глубокой старости и имел время превратить в легенду об Иисусе напугавшее его когда-то зловещее сочетание планет: ведь недаром говорят теологи, что все евангелия были продиктованы «святым духом».

Не возвращаясь более к другим, ничтожным вариантам этого сказания у более поздних евангелистов Луки и Матвея, переписавших всю основу из Марка лишь с несколькими поправками (как я представил на своей таблице), я приведу здесь только более- самостоятельный рассказ об этом же «чуде Иисуса» из евангелия Иоанна, которое я приписываю Иоанну Дамаскину, родившемуся по церковным сказаниям в 676 году нашей эры, т.-е. через шесть лет после только-что изложенного предпасхального собрания пяти планет в Рыбах.

Он говорит почти то же самое (Иоаин, 6,1).

«После этого (т.-е. исцеления расслабленного) лежавшего- (в символе Водолея) в купальне Овечьих ворот, называемой домом милости, с пятью крытыми ходами (планетных орбит), кудаг сходил ежегодно вестник бога исцелять одного из больных,, пошел Спаситель (в символе месяца) на другую сторону Галиль- ского моря (на северное полушарие неба), в Тибериаду, и за ним шло (в символе звезд) множество народа, потому что видели чудеса, которые он творил над больными.

«Он взошел на гору (эклиптики) и сидел там со своими учениками (символизируемыми планетами). Приближалась пасха,, праздник богославных. Подняв глаза и видя, что множество народа> (в символе звезд) идет за ним (в суточном движении неба), оа говорит Наезднику (по-гречески Филиппу в символе созвездия: Возничего):

« — Где нам купить хлебов, чтобы накормить их?

«Он говорил это, испытывая его, так как знал, что хотел сделать.

« — И на двести динариев не купим мы хлебов,— ответил Наездник,— чтобы каждому из них досталось хоть понемногу.

«А Мужественный (Андрей - Персей), брат Знаменщика (Симеона - Ориона), один из его учеников, говорит:

« — Здесь есть у одного мальчика пять ячменных хлебов, с двумя рыбами. Но что они для такого множества?

«А Иисус сказал: и -г- Велите всем лечь.

«И легло около пяти тысяч человек на траве, которой тут было много.

«Иисус, поблагодарив бога, взял хлебы, роздал ученикам,, а ученики лежащим, да и кусков от двух рыб дал он всем, сколько кто хотел.

«Когда все насытились, он сказал ученикам:

«— Соберите оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало.

«И собирающие наполнили двенадцать плетушек кусками от пяти ячменных хлебов, оставшихся недоеденными».

Мы видим, что и здесь легенда приведена почти так же, как у Марка, и это показывает, что толкование ее было то же самое у всех христианских греков того времени. Евангелие Иоанна было написано Иоанном Дамаскиным не более чем через восемьдесят или девяносто лет после небесного события,, сочтенного Марком за откровение прошлой деятельности Иисуса,, и астрологический смысл его еще не затерялся.

Вслед за ним Иоанн рассказывает и путешествие Иисуса по морю в таком виде:

«Когда настал (новый) вечер, ученики его сошли к морю (в котором плавают небесные рыбы) и, вошедши на корабль,. . отправились на тот берег в Село Утешения (Капернаум).

Дул сильный ветер и море волновалось, но, проплывши около двадцати пяти или тридцати стадий (градусов долготы), они увидели его (в символе месяца), идущего по морю к лодке, и испугались. Но он сказал им:

«— Это я. Не бойтесь!

«Они хотели принять его к себе, но корабль уже пристал, к берегу (горизонту), куда они плыли».

Так кончается рассказ у Иоанна.

Марк говорит почти то же самое, но уже впускает Иисуса, у самого берега в лодву (6,51), а Матвей, переписав все у Марка,, еще прибавляет такой эпизод:

«— Учитель! Если это ты (а не призрак, идущий по воде),— сказал ему Петр (в символе созвездия Ориона у Корабля),— то- прикажи и мне итти к тебе но воде.

«— Иди!—сказал ему Иисус.

«Петр вышел из корабля и пошел к нему по морю, но- испугался сильного ветра и понемногу начал тонуть. «— Спаси меня, господин! — закричал он. «А Иисус, поддержав его рукой, ответил: «— Зачем ты усомнился, маловерный?

«Они вошли в лодку, и ветер тотчас утих, а бывшие в лодке поклонились ему, говоря:

к— Правда, что ты сын Громовержца». Так с течением веков разрасталась легенда уже путем чисто психологического творчества. Матвей, по моим сопоставлениям, жил между 757 и 826 годами нашей эры, т.-е. через 200 лет после описываемого небесного события, и в это время к первоначальной истории, конечно, были сделаны прибавки.

ГЛАВА VI.

«ПРЕОБРАЖЕНИЕ ГОСПОДНЕ» КАК МИФ АСТРАЛЬНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ.

(Марк, 9,2 — 8; Лука, 9,28 — 36; Матвей, 17, 1—8.)

Все путешественники рассказывают, в какой панический страх приводят солнечные и лунные затмения даже и современных некультурных народов и сколько разговоров потом бывает в глухих странах о значении таких явлений.

Но еще больший ужас и еще более чудесные рассказы вызывали ЭТИ явления в древности, и совершенно естественно и понятно, что авторы библейских книг, — все поголрвпо мистики и астрологи, — не могли не создать целого ряда легенд но этому поводу. Так закатное затмение солнца в Греции, Египте и Сирии, когда оно вечером 15 марта 359 года ложилось спать рядом с Андромедой, послужило поводом к легенде о Солнце - богатыре (Самсоне по-еврейски), которого остригла (т.-е. лишила волос — лучей) коварная Далила-Андромеда.1 Полное солнечное затмение 29 июня 512 года в Близнецах, когда красная нитка солнечной хромосферы казалась из АФПН И Константинополя обвившейся около руки одного из Близнецов (или такое же затмение, виденное

і из Рама 20 июня 545 года), дало повод к библейской легенде

I ____

[ 1 «Христос». Первая книга, ч. II, гл. II.

¦ Христос. Т. III. 44

і о том, как забеременела «Пальма» от «нраотда Иуды», родона-чальника «иудеев», и родила Близнецов, первому из которых была привязана на руку красная нитка, чтоб отметить его первенство, но он спрятал свою руку обратно под дневную лазурь.

Кольцеобразное солнечное затмение под носом созвездия Девы, прошедшее через Рим и Неаполь в Египет 1 сентября 536 года, дало повод к легенде о том, как слуга Богоследителя, т.-е. астронома (Иакова по-еврейски), нашел ему жену и привесил ей па нос золотое кольцо. Обрезное, т.-е. частное затмение солнца, виденное 10 Февраля 305 года на детородном члене Водолея, перед вступлением на императорский престол Констанция Хлора, послужило поводом к легенде о том, как бог захотел убить этого «Моисея», но его жена «Лучезарная денница», схватив камень, отрезала у бога кончик детородного члена и, бросив на землю, сказала:

«Теперь ты мне жених по крови», — после чего обрезанный бог отошел от ее мужа (и велел потом обрезываться всем).

Черное лунное затмение 21 марта 368 года перед самым равноденствием во время столбования евангельского Великого Царя было началом целогб цикла мистических легенд о Христе, и, наконец,а обрезное затмение луны 22 ноября 670 года послужило поводом к легенде об осаде трубными звуками Иерихона (имя которого по-библейски и значит луна), и оно же, невидимому, послужило предлогом для установления у магометан (эмблемой которых до сих пор является луна) обряда обязательного обрезания, которое могло быть приведено в исполнение лишь после Магомета калиФами, когда они стали светскими властелинами, имевшими силу заставить население исполнять такое свое распоряжение, несмотря на вопли всех матерей. После всех этих примеров огромного влияния затмений на религиозные представления средневекового человечества читатель не удивится, что одним из них был вызван и праздник преображения господня, установленный на 6 августа Юлианского стиля, когда солнце бывает в созвездии Льва, а луна может затмиться только в созвездии крестителя звезд Водолея перед самой его купелью, т.-е. Урной.

Читатель, мало знакомый с лунными затмениями, может-быть еще не знает, что кроме настоящих затмений луны бывают в полнолуния также и ее преображения. Дело в том, что наша земная ночь есть явление только местное в небесном пространстве: Это конус земной тени среди вечного дня, который сияет неизменно кругом него во всей солнечной системе, даже и за пределами Нептуна, хотя день там и много более тускл для нашего глаза, чем у нас.

Вершина этого конуса земной ночи при обычных условиях заходит за перигейное расстояние луны от земли, и потому она перестает быть видима, как и другие предметы, ночью, по мере

А

того, как входит в вершину этого темного конуса. Но расстояние луны от земли значительно больше в ее апогее, чем в перигее, а конус нашей ночи прикрыт всегда алым колпаком земной полутени, соответствующей нашей заре, и такого же цвета как заря (рис. 116). Когда атмосфера земли внизу чище, этот ярко- алый колпак нашей ночи расширяется вследствие увеличившегося преломления солнечных лучей земным воздухом, укорачивая Этим конус ночи, вершина которого уже перестает доходить до орбиты лупы, особенно дс> ее аногейной части. Тогда луна, входя лишь в этот алый колпак, не затмевается, а только при-обретает интенсивный алый цвет, как кучевые и перистые облака после заката соліща в лучах нижней части того же самого цветного колпака земной ночи. Это уже не затмение луны, а только ее преображение из голубовато-бледной в ярко-алую, как облако после заката солнца.

Последнее такое ее «преображение» мне пришлось наблюдать Н августа 4924 года/ и, читая потом этот евангельский рассказ, я сразу увидел, что и он был навеян совершенно таким же явлением, так что можно было определить даже и его время чисто астрономическим путем.

Дело в том, что праздник преображения назначен церковью, и, конечно, сейчас же после его наблюдения и истолкования, на

августа, да и рассказ о нем у Матвея и Луки начинается словами «через шесть дней».

Значит, мне надо было только разыскать все полные, или почти полные лунные затмения, имевшие место ночью с 6 на

августа (в Водолее). А это не трудно было сделать прямо по таблицам лунных затмений на каждый месяц, составленным по таблицам Гинцеля и помещенным мною в У томе Известий Научного Института имени ЛеегаФта.

Там мы сразу находим, что подходящее лунное затмение, начиная с 412 года до начала нашей эры, когда «Праздник преображения» явно еще не мог быть установлен, было первый раз только в ночь с 6 на 7 августа 556 года нашей эры, когда луна, вошедшая (по среднему вычислению) вся в алый колпак земной ночи, должна была казаться преображенной со всех мест земной поверхности, с которой она была видна около Гринвичской полуночи (в 23 часа 24 минуты), а всего лучше в Италии, где средина приходилась как раз в полночь, и в Греции и в Александрии, вслед за полуночью, во время царствования Юстиниана. СЛЕДУЮЩЕЕ ЗАТМЕНИЕ В НОЧЬ С 6 НА 7 АВГУСТА 594 ГОДА БЫЛО УЖЕ ХУЖЕ, ТАК КАК ПРИ ИЕМ ЛУНА ПОГРУЗИЛАСЬ В ПОЛУТЕНЬ ЛИШЬ НАПОЛОВИНУ. А ПОТОМ НЕ БЫЛО ЗАТМЕНИЙ НОЧЬЮ 6 АВГУСТА ВПЛОТЬ ДО НАШИХ ДНЕЙ.
ИТАК, ДЛЯ ПРЕОБРАЖЕНИЯ ЛУНЫ МЫ ИМЕЕМ ТОЛЬКО ОДНО РЕШЕНИЕ: 6 АВГУСТА 556 ГОДА, ПРИ ЮСТИНИАНЕ.
НО КАК ЖЕ ОНО МОГЛО БЫТЬ ПРИНЯТО ЗА СИМВОЛ ТОГО, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ БУДТО БЫ С ЕВАНГЕЛЬСКИМ ХРИСТОМ ЗА 200 ЛЕТ НАЗАД?
Я УЖЕ ПОКАЗЫВАЛ, ЧТО НЕТ НИЧЕГО ПРОЩЕ ЭТОГО.
ПРИПОМНИМ ТОЛЬКО ЛЕГЕНДУ О СНАХ МИЦ- РИМСКОГО «ВЛАДЫКИ», ИСТОЛКОВАННЫХ Иосифом ПРЕКРАСНЫМ. ВЛАСТЕЛИН СЗЫВАЕТ ВСЕХ АСТРОЛОГОВ И СНОТОЛКОВАТЕЛЕЙ, ТРЕБУЯ ОБЪЯСНЕНИЯ ВИДИМОГО, ПОД УГРОЗОЙ СНЕСТИ ГОЛОВЫ НЕУМЕЮЩИМ ОБЪЯСНИТЬ. ПРИПОМНИМ ЛЕГЕНДУ ОБ ОГНЕННОЙ НАДПИСИ МАНИ - ФАКЕЛ - ФАРЕС, ДЛЯ ОБЪЯСНЕНИЯ КОТОРОЙ СЗЫВАЮТСЯ ВСЕ УЧЕНЫЕ, КОТОРЫХ ВЫРУЧАЕТ ДАНИИЛ. ПРИПОМНИМ, ЧТО В СРЕДНИЕ ВЕКА ВСЕ ВЛАСТЕЛИНЫ СОДЕРЖАЛИ ПРИ СЕБЕ АСТРОЛОГОВ И ТРЕБОВАЛИ ОТ НИХ ПОД УГРОЗОЙ СМЕРТИ ОБЪЯСНЕНИЯ ВСЕГО НЕОБЫЧНОГО, СОВЕРШАЮЩЕГОСЯ НА НЕБЕ, И ВЫ ПОЙМЕТЕ ВСЕ.
ДЕЛО ЗАКЛЮЧАЛОСЬ, ОЧЕВИДНО, В ТОМ, ЧТО В НОЧЬ С 6 НА 7 АВГУСТА, ПО НАШЕМУ ГРАЖДАНСКОМУ СЧЕТУ, РИМСКИЙ ПАПА, В СОПРОВОЖДЕНИИ ДВУХ КАРДИНАЛОВ (ИЛИ САМ ЮСТИНИАН), ВИДИТ НА НЕБЕ УДИВИТЕЛЬНОЕ ЗРЕЛИЩЕ: ПОЛНАЯ ЛУНА ПЕРЕД УРНОЙ ВОДОЛЕЯ ПОСТЕПЕННО ПРЕОБРАЖАЕТСЯ В ЯРКО - АЛУЮ, ДАЖЕ ФИОЛЕТОВУЮ, КАК ОБЛАКО НА ВЕЧЕРНЕЙ ЗАРЕ, А ЛЕГКИЕ ЗЕМНЫЕ ОБЛАКА, ПРИКРЫВАЮЩИЕ ЕЕ КАК ПРОЗРАЧНОЙ ОДЕЖДОЙ, ИМЕЮТ НА СЕБЕ СВЕТЛЫЙ РАДУЖНЫЙ КРУГ, С ИЗОБРАЖЕНИЕМ КРЕСТА ВНУТРИ, И НА НЕМ НАПРАВО И НАЛЕВО ДВЕ
FLLXVI. TylXW. ложные луны, т.-е. происходит то довольно нередкое явление, которое в метеорологии называется галосом (рис. 117, 118, 119 и 120). Потом все это закрывается тучей, из которой гремит гром, а когда туча проходит, луна вновь появляется, но уже одна и в своем обычном виде.

Спешно вызываются местные астрологи. — Объясняйте, что обозначает это небесное знамение? Что нам надо делать? — говорит всемогущий властелин.

Отвечать: не знаем!—значит сразу потерять свою репутацию учености, если не лишиться головы. Надо как-нибудь изворачиваться, и, вот, остроумнейший из астрологов спасает их положение, отвечая, не запинаясь:

— Это—требование небес установить 6 августа ежегодный праздник преображения господня. Прообраз бога-отца есть солнце, прообраз бога-сына есть месяц. Преображение месяца перед тобою и твоими двумя спутниками есть символ бывшего преображения бога-сына перед своими тремя учениками, а два месяца, явившиеся по его бокам, суть символы явившихся беседовать с ним Моисея и Ильи.

Объяснение принимается с удовольствием, и объяснитель богато награждается. Праздник устанавливается с соответствующим гимном во славу преобразившегося Христа, и к легендам о нем прибавляется новая, три видоизменения которой я и привожу здесь, вставляя в скобочках свои объяснительные примечания для выяснения ее астрального скелета. Прочтите ее с ними и вы увидите сами, как мое объяснение сразу снимает с нее весь мистический смысл.

ЛЕГЕНДА О ПРЕОБРАЖЕНИИ. Лука, 9, 25—36.

Дней через восемь, ВЗЯВ Петра, Иоанна и Иакова, взошел он на гору помолиться.

Марк, 9,2 — 8.

Через шесть дней (т.-е. 6 августа) взял он Петра, Иакова и Иоанна и возвел их осо-бо на высокую гору и преобразился перед ни-ми.

Матвей, 47, 4 — 8.

Через шесть дней (т.-е. 6 августа) взял он Петра, Иакова и брата его Иоанна и возвел их одних на высокую гору и преобразился перед ними. И когда молился, из-менился вид его лица, и одежда его (прозрачные облака) сделалась белою, блестящею.

Одежды его (облака) сделались блестящими, очень белыми, как снег, как не может на земле выбелить никакой бе- лильщик.

И явились перед ними Илья и Моисей и бесе-довали с ним.

Лицо его просияло, как солнце (вставляет Матвей), одежды же сделались белы, как снег.

И, вот, появились перед ними Илья и Моисей, беседующие с ним.

(Этой вставки Луки об ореоле и о разговоре с пророками нет ни у Марка, ни у Матвея, это личная догадка Луки.)

Явившись в ореоле, они говорили об исходе, который надлежит ему свершить в городе Святого Примирения.

И когда они отходили от него, Петр сказал:

— Учитель! Хорошо, чтоб так все оставалось. Устроим три жилища: одно тебе, другое Моисею и третье Илье.

Но когда он говорил это, явилось облако и заслонило все. Они очень испугались, когда раздался из него грохот, говорящий:

(Описанного у Матвея прикосновения месяца- Спасителя к ученикам нет ни у Марка, пи у Луки.)

И после того, как раз-дался этот голос (облако прошло и), остался он один.

— Это мой возлю-бленный сын Ослушайте его!

И ученики никому не говорили в те дни о том, что видели.

При этом Петр ска-зал:

—- Учитель! Хорошо, чтоб так все оставалось. Устроим три жилища: одно тебе, другое Моисею а третье Илье.

Он не знал, что говорит от страха.

Но явилось облако, за-слонившее все, и из облака вышел грохот, говорящий:

— Это мой возлюбленный сын: слушайте его!

(Когда прошло облако) они внезапно посмотре-ли вокруг, но никого более не видели, кроме него одного.

А когда они сходили с горы, он велел им ни-кому не рассказывать об этом видении.

При этом Петр ска-зал:

— Учитель! .Хорошо, чтоб так все оставалось. Устроим три палатки: одну тебе, другую Моисею и третью Илье.

Но явилось облако, за-слонившее их, и из облака был грохот, говоривший:

Это мой возлюбленный сын, на котором мое благоволение. Слушайте его!

Услышав это, учени-ки очень испугались и упали на свои лица. Но Спасатель, наклони- вшись, коснулся их и сказал:

Вставайте! Не бой-тесь.

Подняв [свои глаза вверх (когда прошло облако), они никого уже более не видели, кроме него одного.

А когда они сходили с горы, он запретил им рассказывать об этом видении, пока сын человеческий не воскреснет из мертвых.

Собственно говоря, здесь и оканчивается рассказ о преобра-жении. Последняя строка о запрещении говорить об этом при-думана для того, чтоб объяснить, почему никто не знал до 6 авгу-ста 556 года о таком, восстановленном астрологически, событии из жизни «Великого Царя». А новый переписчик уже не знал причины такой оговорки, но чувствовал, что еслиб этого никто никому не рассказал, то не зпалн бы и не присутствовавшие там Марк, Лука и Матвей. Вот почему они прибавляют объясни-тельно: «Не рассказывайте об этом, пока человеческий сын не воскреснет из мертвых». И, вот, все уладилось в легенде о преображении, а тем, кто утверждал, что Моисей и Илья не могли беседовать с Иисусом, так как (по обычной хронологии) умерли задолго до него, дан такой косвенный ответ:

— А как же книжники говорят, что Илья дол- — А как же книжники говорят, что Илья — А я вам говорю, что Илья снова пришел, но с ним поступили, как хотели.

(Никакого такого разговора нет у Луки,.)

( Соответствующего места нет у Марка.)

(Соответствующего места нет у Луки.)

жен был жить рань- должен был жить раньше? — спросили учени- ше?—спросили его уче-

ки. ники.

— А я вам говорю, что Илья снова пришел, но с ним поступили, как хотели.

И ученики поняли, что он говорит им о Иоанне Крестителе (Водолее, в котором преобразился месяц). Сравнивая друг с другом параллельные места трех вариантов, мы видим и те несложные дополнения или исправления, которые сделали от себя Матвей и Лука в простодушном описании Марка, и даже можем объяснить, почему они их сделали.

Так, в первой же строке мы впдим, что у Марка и Матвея преображение указано через шесть дней. И оно действительно было ночью после шестого захода солнца в священном месяце августе, а Лука переменил это число па восемь дней, потому что, вероятно, считал путь месяца к Водолею от ноги Змиедержца.

А в последних строках, как я и указал пояснительными примечаниями в скобках, нам дается наивное объяснение того, почему о'«преображении» никто не знал до 556 года. Он запретил рассказывать кому бы то ни было,—отве-чали на такой естественный вопрос астрологи.

Но этого было достаточно лишь для современников события, а потому, когда астральное происхождение легенды затерялось, но еще помнили, что такого праздника не было у прежних поколений, пришлось поднять новый вопрос:

А как же узнали Матвей и Лука, не бывшие даже в числе двенадцати апостолов, об этом событии?

Пришлось прибавить, что запрещение почему-то было сделано лишь до времени воскресения Иисуса. Но зачем? Почему? И вот Лука, переписывавший Марка уже много позднее, исключил все эти увертки, как более ненужные: привыкшая к празднику паства забыла о его позднем происхождении и не задавала более таких щекотливых вопросов.

Так распутывается естествознанием и чисто психологическими соображениями несложный ход мысли и творчества средневекового писателя.

Без этих пояснений легенда о преображении кажется совершенно бессмысленной. Зачем надо было итти на какую-то гору? Зачем переменить на полчаса или на час свой облик и цвет своих одежд? Зачем надо было приходить Моисею и Илье побеседовать с ним на этой горе, да и о чем беседовать? И зачем было нужно запрещать рассказывать кому бы то ни было о таком чуде, когда именно и нужно было всем рассказать?

«Нищие духом» мне, конечно, скажут:

Это недоступно человеческому уму!

Но в таком случае зачем же оно и написано как раз для людей? А из неверующих «упростители всего» скажут:

Это описан чей-то сон!

Однако, общий характер библейских повествований достаточно показывает, что они не сонник, а именно мистические книги, и что ключом к раскрытию их мистических мест является почти всегда астрология, как первобытная наука 0 небе и его жизни, будто бы детерминирующей земную жизнь, как реальные предметы детерминируют свои тени. ГЛАВА VII.

ЛЕГЕНДА ОБ ИУДЕ ИСКАРИОТЕ И О ТАЙНОЙ ВЕЧЕРИ НА ЗЕМЛЕ И НА НЕБЕСАХ.

Евангельскую «тайную вечерю» можно видеть, как я уже говорил ранее, в каждый ясный вечер на небе, и потому мне остается здесь только выяснить некоторые ее детали.

Среди двенадцати созвездий Зодиака, приведенных в симво-лическую связь с двенадцатью апостолами Христа, перечисленными впервые Матвеем, петрудно отожествить значительную часть. Так, исходя из положения, что апостолы названы у него в той же последовательности, как и соответствующие им созвездия Зодиака, и что Змиедержец над Скорпионом должен обозначать самого Христа, под которым спрятался предающий его богославец (Иуда по-еврейски), мы легко приходим к выводу, что Матвей руководился такой схемой:

Скорпион у него был символом Богославца ("Иуды,),^предавшего Змиедержца -Христа.

Стрелец направо от него, на повороте солнца на лето под Орлом, означал евангелиста Иоанна, символом которого и был потом Орел. И Стрелец поставлен тут тоже направо, рядом со Змие- держцем, как и говорится в евангелии Матвея о любимом ученике, возлежавшем у груди своего учителя.

Козерог, стоящий между центавром - Стрельцом, Пегасом и Малым Конем, — Филипп, имя которого и значит: коневод.

Водолей соответствует Варфоломею, имя которого и значит: сын Водолея.

Двойни-Рыбы символизируют Фому, имя которого и значит: Двойни.

Овен, начинающий древний год, символизирует первого по церковному учению евангелиста Матвея, хотя спутником ему и дан в церковной живописи не Овен, ставший по более раннему циклу преданий представителем приносимого в жертву Христа, а Лев.

Телец символизирует Иакова АлФеева, при чем АЛФЄЙ И значит, между прочим, божий телец.

Блпзнецы символизируют у Матвея апостола с двойным именем — Срединный божий (Леввей) и Возвеличенный богом (Фаддей).

Рак соответствует Симону Бананиту, имя которого значит: Знамение Канона (т.-е. отвеса, церковного постановления).

Лев соответствует воинственному апостолу Петру.

Дева, с которой начинался византийский год, искусственно приведена в связь с Андреем Первозванным (Волопасом?) и наконец:

Весы под Волопасом приведены в связь с апостолом Иаковом, одноименным с библейским Иаковом-Волопасом.

А тайный ученик Никодим, т.-е. победитель сборища, соответствует невошедшему в Зодиак Ориону, и другой тайный— ученик ИОСИФ АримаФейский — Геркулесу, как бы непосред-ственно слушающему Иисуса Змиедержца.

Читатель сам видит, что соответствие здесь настолько полно, что лучшего нельзя и желать, имея в виду, что не все двенадцать апостолов Матвея представляют чпстые созвездия Зодиака, а есть среди них и реальные личности, каковы, например: Иоанн богослов, списанный с Иоанна Златоуста, Симон Петр, основатель папства, и несколько других, действительных учеников или. братьев Василия Великого, которых, прежде всего, и приходил^сіґ Матвею (или тому астрологу, у которого он взял своё перечисление) раз-мещать искусственно, так как реальных соотношений между ними и знаками Зодиака, конечно, не было.

Но именно благодаря этому тут неизбежно возникли сейчас же и разногласия, особенно потому, что Матвей дал свой список без мотивировки. Так, Лука, перечисляя апостолов, принял последовательность Матвея только для первых шести апостолов: Петра, Андрея, Иакова, Иоанна, Филиппа и Варфоломея и следующих за ними Фому и Матвея, может-быть, по простой описке переместил (таблица XXXIX). А двух последних—Леввея- Фаддея и Симона Кананита он не только перепутал местами, но даже и переиначил их имена, как видно на нашей сопоставительной таблице.

ТАБЛИЦА XXXIX.

Созвездия и апостолы. Созвездия по Птолемею. Апостолы по Матвею (гл. 10). Апостолы по Луке (гл. 6). Лев Симон-Петр Симон-Петр. Дева под Волопасом , Андрей Андрей. Весы Иаков Заведеев . . . просто Иаков. Скорпион под Змие- держцем Иуда под Христом Иуда под Христом. Стрелец Иоанн Иоанн. Козерог Филипп Филипп. Водолей Варфоломей (сын Во-долея) Варфоломей (сын Водолея). Две Рыбы Фома Двойни .... Евангелист Матвей. Овен Матвей Фома - Двойник. Телец Иаков Тельцев . . . Иаков Тельцев. Близнецы Леввей-Фаддей . . . Симон Ревнитель, брат Христа. Рак Симон Кананит . . . Иуда Иаковлев, брат Христа.

Все это значит, что Лука уже неясно понимал астральный смысл в порядке перечисления Матвея, по, считая за Факт, что у основателя христианской литургии был особенно важный учебник и даже брат—Иуда Иаковлев,—он и его прибавил в конце списка, исключив для этого не замечательного для него ничем реальным Леввея-Фаддея.

Вся махинация Луки тут так прозрачна, что о ней не стоит и распространяться, а только приходится предложить читателю взглянуть на мою таблицу.

Считая евангелие Луки написанным уже в IX веке нашей эры Лукой Элладским, мы можем притти к заключению, что в эпоху Возрождения астральное происхождение чуть не половины апостолов Иисуса было совсем забыто, хотя идея о их «мистическом» соотношении с двенадцатью знаками Зодиака и продолжала существовать и возобновляться при каждом сравнении тайной вечери Христа с астрологическими картами неба. Наглядное доказательство Этого мы в видим в замечательной книге, которую показывал вше раз Камилл Фламмарион в своей библиотеке в Париже в 1908 году. Это великолепно раскрашенный Фолиант астронома-католика Жюля Шиллера 1661 года, вчетверо уменьшенный и обесцвеченный снимок с которого я и привожу вз Astronomie populaire Фламмариона (рис. 121, 122). Вот как реста-врировано там заново только-что приведенное мною перечисление Матвея (табл. XL).

ТАБЛИЦА XL.

Небесная тайная вечеря Жюля Шиллера—/66'/ года. Овен . . Сиион-Петр. Бесы . . . Филипп. Телец . . Андрей Первозван ный. Скорпион . Варфоломей. Близнецы. Иаков Заведеев. Стрелец . Евангелист Матвей. Рак . . . Иоанн богослов. Козерог . Симон Кананит, он же Зилот. Лев . . . Фома. Водолей. . Фаддей-Леввей (Иуда Искариот). Дева. . . Иаков АЛФЄЄЄВ. Рыбы . . МатФий (выбранный взамен Иуды).

Мы видим, что все апостолы пересажены здесь на новые места, из которых ни одно не совпадает с размещением Матвея, что и понятно, потому что Матвей, как я уже сказал, дал их без мотивировки, а Жюль Шиллер, очевидно, лучше знал теологию, чем астрологию, и не владел еврейским языком. Предатель Иуда здесь уже совсем изгнан с неба (очевидно, в ад) и замещен неквим МатФием, который совсем не присутствовал на евангельской вечери, а был избран потом оставшимися одиннадцатью в свою среду, с целью восстановить астральное число двенадцать, после того, как у «низринувшегося»,—по словам Деяний Апостолов,—Иуды Искариота расселось чрево и выпали все внутренности, что было известно всем жителям города Святого Примирения, назвавшими это место Акелдама, т.-е. «Место Крови» (Деяния Апостолов, 2, 18J. Здесь под видом взорвавшегося чрева Иуды описан, очевидно, опять взрыв метеорита в созвездии, знаменовавшем тогда Иуду.

Но точно ли это было в Скорпионе, как у Матвея? В этом можно сильно сомневаться, так как астральное размещение Матвея

Христос, т. III. 45

едва ли было кому-нибудь известно, кроме него самого да ближайших его знакомых. И это тем более допустимо, что признаки предыдущих, а также последующих таких же исканий видны, между прочим, и ? размещении смертей двенадцати апо-

столов по градусам небесных долгот, как они определяются месяцами и днями их смерти.

Подумаем только: как могли бы быть установлены дни смерти даже и таких апостолов, как «Сын Водолея», и нескольких других, которые явно никогда не существовали на земле? Конечно, скорее всего только одним способом: по месяцу и дшо смерти луны, этой древней руководительницы но небу в соответствующем каждому из них, по мнению автора, созвездии. Каждое лунное затмение средневековому астрологу не только могло, но и должно было представляться более всего специально ниспо-

сланным для церкви знамением того, что в этот самый именно день и умер соответствующий апостол, и что ему тут надо устроить поминки.

Так, действительно, и думали накануне Крестовых походов. Возьмем для примера одного из замечательнейших преемников

Василия Великого — римского папу Льва I Великого (около

*

380—461), возвеличившего папскую власть на Западе и причисленного обеими церквами к своим святым. День смерти этого Льва (может-быть как раз апостола Леввея) и назначен на Февраль, когда лунные затмения бывают во Льве, его тезке, и как раз на 18 Февраля, когда приходятся после его смерти лишь затмения луны: 18 Февраля 919 года в 18 часов 3 минуты от Гринвичской полуночи со сверхполной Фазой 14"2, да еще затмение 18 Февраля 1440 года с почти полной Фазой 11 "7, которое, понятно, поздновато.

По первому из них, т.-е. в начале X века, и был, конечно, установлен момент его переселения на небо в свое собственное созвездие.

Рассмотрим же с этой точки зрения и некоторых других апостолов, считая, что установители подобных праздников также мало были знакомы с Матвеевым порядком их астрализации, как и Жюль Шиллер, только-что цитированный мною.

Вот Варфоломей, имя которого, как я уже говорил, значит сын Водолея, и мы видим, что смерть его и определена на август, когда лунные затмения бывают в Водолее, и у католиков ука-зано 24 августа, т.-е. день, в который первое из таких затмений после распространения Апокалипсиса было лишь в 918 году, в 17 часов 39 минут от Гринвичской полуночи, когда луна в Италии и Греции взошла уже в затмении, достигшем сверхполной Фазы (15"0). А после разделения церквей, происшедшего в 1054 году, византийцы еще переправили 24 августа на 25-е по частному лунному затмению в Водолее 25 августа 1121 года, имевшему Фазу 3"0 в 3 часа 1 минуту от Гринвичской полуночи.

Вот «Двойни» (Фома) назначены католической церковью на 21 декабря, когда лунные затмения приходятся в конце его символа — созвездия Близнецов... И это, очевидно, является церковным отголоском затмения 1154 года, первого и единственного, приходившегося на это число после смерти «Великого Царя».

Но «двойнями» (Фомами) на небе являются не одни Близнецы, а также и двойни Рыб. Так чему же удивляться, если Восточная церковь еще ранее определила смерть Фомы по затмению 6 октября 1009 года в 22 часа 43 минуты от Гринвичской полуночи с сверхполной Фазой (18"5). Это, конечно, и было первое установление смерти никогда не существовавшего на земле апостола-Двойни, и мы видим даже и причины разногласия обеих церквей. Дело в том, что в 1054 году распалась прежняя общая церковь на Восточную и Западную, и Западная в 1154 году заново определила смерть Фомы по затмению 21 декабря 1154 года в Близнецах, а Восточная все еще символизировала его своими Двумя Рыбами. Так апостол «двойни» и умер два раза...

Но то же самое случилось и с другими апостолами и древними святыми, кроме апостола Андрея, празднуемого обеими церквами 30 ноября, вероятно, по сверхполному (19"5) лунному затмению под Змиедержцем 30 ноября 1099 года в 16 часов 4 минуты от Гринвичской полуночи. Все другие апостолы получили по две смерти, т.-е. каждою церковью вычислялись отдельно, что и дает для этих занятий эпоху около XI века нашей эры. А армянская церковь придала апостолам еще и третью смерть совсем в другие дни года... "Гри раза умереть! Поистине печальная участь даже и не для святых!

Совершенно ясно также, что после того, как была замещена этим методом (в каждой церкви особо) половина созвездий Зодиака, он стал одинаково легко давать как случаи попадания новых затмений на пустое место, так и дубликаты. А на последпее из двенадцати незамещенных созвездий всякое осмысленное и скорое попадание затмений луны стало уже совсем невероятно, да и выжидать удобного случая было некогда. Обеим конкурирующим церквам, естественно, хотелось поскорее закончить свои святцы, и потому они стали пользоваться всяким усекновением месяца для того, чтобы определить им день «усекновения главы» того или иного святого, для которого ЭТО не было еще установлено. Так и заместились все дни года.

Полный разбор христианских святцев методом лунных затмений может очень хорошо установлять их историю. Но здесь я не имею места этим заняться и потому возвращаюсь к дальнейшим последствиям «тайной вечери» на небесах.

Среди двенадцати созвездий Зодиака Иуду искали, как я уже говорил, не только в созвездии Скорпиона, жалящего над небесным Жертвенником возносящегося к небу Змиедержца, но и в созвездии Льва, так как прозвище Искариот значит—Муж-как-Лев.

В евангелии Иоанна о нем говорится только: «Перед праздником пасхи, зная, что пришел час перейти из этого мира к богу, своему отцу, Иисус до коида возлюбил живущих в этом мире». Он встал на своей последней вечеринке, «снял одежду, опоясался полотенцем и начал (6 символе месяца, обходящего двенадцать созвездий) умывать ноги ученикам и обтирать их». Противился этому только Симон ('последнее созвездие, приходяг- щееся на новолуние). Когда же омывание было окончено, он с волнением сказал:

«— Истинно, истинно говорю вам, один из вас предаст меня». Ученики озирались, недоумевая, о ком он говорит, и один из них, которого особенно любил Иисус, возлежавший у его груди, спросил: «— Кто это?

«— Тот, кому я подал обмокнутый кусок хлеба, — и, обмакнув в соль, подал его Иуде-Симонову-Искариоту, сказав ему: «— То, что хочешь делать, делай скорее. «И вошел после этих слов в «Богославца» сатана, и он, взяв кусок, вышел. Была ночь, и никто из возлежавших не понял, к чему Иисус говорит это, А. он сказал оставшимся:

«— Прославится теперь человеческий сын и бог прославится в нем.—Новую заповедь даю вам: любите друг друга, как я возлюбил вас... Дети! Не долго уже мне быть с вами... Куда я иду, туда вы не можете итти (Иоанн, 13). , Но когда приготовлю вам место, приду опять и возьму вас с собою, чтоб и вы были там, где я» (14,3).

Итак, выходит, что сам Иисус послал Иуду предавать себя и даже торопил... Настолько же малоправдоподобны без астра- листики и передаваемые Иоанном детали предательства.

«Иисус,—говорит он (в главе 18), — вышел со своими учениками за Черную реку, где был сад... А Иуда, предатель его, знал, что Иисус часто собирал там своих учеников и, взяв отряд служителей от первосвященников и Фарисеев (т.-е., по нашему, ариап), пришел туда с Фонарями, светильниками и с оружием (заметим, что римских воинов тут еще нет, а только служители тогдашних сект). Иисус же, зная все, что с ним будет, вышел и сказал им:

« — Кого вы ищете ?

« —Иисуса Посвященного,—ответили ему».

А он сказал:

«— Это я! Еслн ищете меня, оставьте их (т.-е. его учеников!).

«Симон же, у которого был меч, извлек его, ударил перво- священничеекого раба и отсек ему ухо, а имя рабу было Царь (повидимому, звезда Регул во Льве, к которой в страстной четверг перед глазами экзальтированного автора пролетел метеорит, отбросив от себя, как ухо, осколок). Но Иисус сказал Петру:

« — Вложи меч в ножны. Неужели мне не выпить Чашн, которую дал мне отец?

«Тогда тысяченачальник и служители богославных взяли Иисуса и связали его» (Іоанн, 8, 1—12).

Мы видим, что и здесь нет даже намека на то, чтоб Иуда указал каким-либо жестом Иисуса воинам. Сам Иисус назвал им себя. Все, что тут говорится об Иуде, это лишь то, будто он сообщил им о месте, где происходили тайные собрания учеников Иисуса. Иуда по-еврейски значит просто «Богославный», как назывались сторонники чистого единобожия, и мы видим, что рассказ о нем носит у Иоанна совершенно не реальный характер. Личность Иуды как будто олицетворяет здесь всю тогдашнюю секту арнан. Ведь и сама Иудея в переводе означает «Страна богославия», в отличие от языческой Самарии (Северной Италии) и Галилеи (Галлии), которая в переводе значит «Круг» и не раз употребляется для обозначения зодиакального круга.

Такова туманная, еще плохо персонально определившаяся, Фигура Иуды в евангелии Иоанна.

Здесь действие, повидимому, уже перенесено с неба на землю, и евангельский рассказ под Формою предательства апнерцеп- ционно обрабатывает действительный Факт отказа части первичных христиан, называвшихся богославными (иудеями), признавать божественное происхождение «Иисуса» после того, как он не оправдал их ожиданий своего «скорого прихода на землю». Как же было оставшимся верными не обозвать предателем руководителя этих отступников? Это впдно и в дальнейших рассказах.

У евангелиста Марка мы имеем о нем только сбивчивые сообщения. Говорится о присутствии Иуды на тайной вечери. Еще раньше этого Иуда, будто бы, пошел к первосвященникам, чтобы предать своего учителя (Марк, 14, 10). А через несколько строк, когда Иисус ел с учениками пасху (несмотря на то, что, как оказывается далее, до дня пасхи оставалось еще боже 24 — 3570 суток!), автор уже забыл об этом совершившемся поступке и говорит от имени Иисуса то же, что и в Евангелии Иоанна:

« — Истипно, истинно говорю вам, один из вас, едящий со мною, предаст (а не предал) менян.

И на вопрос их: «Кто это?» ответил: .

« — Один из двепадцати, обмакивающих со мною хлеб в блюдо» (14, 10 — 20).

Затем будто бы Иисус добавил:

« — Но горе тому, который предаст человеческого сына. Лучше бы ему не родиться» (14, 21).

О том, что Иуда после этого ушел, конечно, здесь уже не рассказывается, так как он, по Марку, предал его еще ранее этой вечери, а потому остается неизвестным и то, когда он вместе с Иисусом обмакивал хлеб в блюдо.

Место ареста Иисуса здесь уже называется не Черной рекой, а Масляной долиной1 (ГеФСиманией). Там Иисус, будто бы, оставил остальных учеников и, взяв с собою только Петра, Иакова и Иоанна, ушел в пустынное место, где начал тосковать и молиться, говоря:

— «Увы, Отец! Все для тебя возможно! Пронеси эту Чашу мимо меняя (14, 36).

И созвездие Чаша действительно прошло мимо месяца, при-ближающегося к пасти Льва.

Ученики, по словам Марка, заснули. Он приходил к ним два раза и будил, пришел и в третий раз и сказал им: «Вы все еще спите? Встаньте и пойдем. Вот приближается предающий меня».

Тогда подошел Богославнып (Иуда), один из двенадцати, п с ним множество народа с мечами и кольями от священников, законников и старейшин. Предающий его дал им знак, сказав:

И — Кого я поцелую, тот и есть. Возьмите его и ведите осторожно».

И тотчас подошел к Иисусу:

« — Учитель! учитель!» — сказал он и поцеловал его (астрально: Лев коснулся месяца нгізом своей пасти).

«А они наложили на него руки и повели» (Марк, 14, 41-—46).

О том, что было далее с Иудой, у Марка ничего не говорится, как и у Иоанна, и личность самого Иуды выступает

1 По Crude п'у. у него так же туманно, хотя прибавка о поцелуе и персониФици - рует его.

У более позднего евангелиста Матвея к вышеприведенному рассказу Марка прибавляется еще и новая деталь о продаже Иисуса за тридцать сребренников.

«Один из двенадцати учеников, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал им:

« — Что вы дадите мне, если я предам его вам?»

Они предложили ему тридцать серебряпых монет. И с того времени он стал искать удобного случая для предательства (Матв., 26, 14 — 16).

Затем, после почти буквальной переписки всего вышеприведенного из евангелия Марка о поцелуе, дополнена и последняя черта этой легенды, окончательно уже сложившейся к тому времени в главных своих деталях:

«Богославец, увидев, что Иисус осужден, раскаялся и возвратил тридцать сребренников священникам и старейшинам, говоря:

« —Согрешил я, пролил кровь невинную.

«Затем он пошел и повесился» (Матвей, 27, 3 — 5).

Все это, с некоторыми вариациями, переписывает и четвертый евангелист Лука, но, кроме того, прибавляет еще и об исцелении Иисусом отсеченного Петром уха у первосвященнического слуги «Царя» ҐЛука, 22, 53).

Мы ясно видим здесь, как последовательно развивалась легенда об Иуде-предателе путем различных житейских соображений, а также несомненно с астральной помощью, как это уже указывали и до меня.

Ведь и теперь месяц, символизирующий бога-отца, через каждые четыре недели переходит под пастью созвездия Льва, по- еврейски Ария, и затем идет далее под группой мелких звездочек, рассыпанных как монетки в созвездии Волоса Вереники и приходит «на крест», т.-е. на скрещепие небесного экватора с небесной эклектикой, у которого стоит Дева, его мать.

Но это небесное явление, как самое обычное, не могло бы, конечно, послужить предлогом к созданию легенды, и она могла появиться лишь потому, что месяц и действительно когда-то умер на этом кресте, т.-е. случилось лунное затмение, которое может тут быть только в пасхальное время при солнце в Ры-бах, или в Овне.

При таких обстоятельствах и произошло историческое затмение 21 марта 368 года во время вычисленного нами в первой книге «Христа» столбования «Великого Царя». Подробности об Иуде арианине, предавшем его поцелуем, взяты прямо из прохождения месяца за сутки до «его смерти на кресте» под устами этого Льва, а небесная тайная вечеря с двенадцатью апостолами (созвездиямиJ, наблюдаемая на небе каждую страстную ночь в виде двенадцати созвездий Зодиака, которые месяц обходит, как бы омывая им ноги, внушила экзальтированным зрителям остальные подробности легенды. эпилог

ЗАВЕТЫ ЕВАНГЕЛЬСКОГО ХРИСТА Рис. 123. Основатель христианского богослужения в апперцепции современного художника. Иисус, мечтающий на берегу моря (Матвей, 13, 1). Из книги: Les saiuts evangiles, avec les dessins de M. Bida.

ГЛАВА 1.

СОДЕРЖАНИЕ УЧЕНИЯ ИИСУСА ПО ЕГО ИЗЛОЖЕНИЮ В ЕВАНГЕЛИЯХ.

и Учение Иисуса, — говорят нам современные теологи, — было чисто моральное. Никаких новых научных истин он не открывал людям».

Но читатель уже видел из предыдущего, что есть важные поводы сомневаться в этом, и я даже не прочь заподозреть, что его, как впоследствии Галилея и Джордано Бруно, осудили именно за новые идеи в астрономии, в числе которых была тогда система мира Птолемея...

Но станем временно на общепринятую точку зрения и посмотрим, что вспоминают евангелисты из моральных поучений «Великого Царя».

Не трудно видеть, что под видом их" и Марк, и Иоанн излагают только свои собственные мысли, а более всего п по-дробнее всего они развивают свою собственную мистическую доктрину о том, что он был не кто иной, как сын бога Громо-вержца — творец неба и земли, сошедший с кристаллического купола небес на землю для того, чтобы искупить грехи мира, накопившиеся со времени грехопадения первых людей, и что после своего столбования и воскресения он, хотя и исчез куда-то бесследно, но все же вновь придет и воцарится на земле, вознаградив всех верующих в его приход. Задавшись исключи-тельно этой последней целью, Марк и Иоанн упустили из виду все остальное, и потому о действительном учении «магистра Иисуса» они лишь обмолвились случайно кое-где несколькими фразами, да и остальные два евангелиста или переписывают все из Марка целиком, или влагают в уста «Христа» лишь свои собственные размышления. Вся чисто моральная сторона учения Великого Царя резю-мируется у Иоанна лишь в нескольких строках при описании тайной вечери, которой, однако, наполнены у него целых пять глав. Но и эти строки, конечно, апокриФ, так как то, что гово-рит на ней Иисус, он мог сказать лишь после своего воскресе-ния, а никак не до него. Вслед за трогательным рассказом, как евангельский маэстро, «взяв полотенце, опоясался и, вливши воды в умывальницу, начал умывать ноги своим ученикам и вытирать их полотенцем, он, — по словам Иоанна, — сказал:

« — Знаете, что я вам сделал? Вы называете меня учителем и господином, а я дал вам пример услужливости» (Иоанн, 13, 13).

Потом через несколько строк, очевидно вставленных посторонней рукой (13, 17), он, — по словам Иоанна, — говорит:

« — Дети! Недолго уж быть мне с вами. Будете искать меня, но не найдете, и куда я иду, вы не можете итти. Даю вам новую заповедь: любите друг друга, как я вас любил» (13, 34).

Эту же новую заповедь повторил Иоанн от имени своего учителя и в следующей главе, прибавив в пояснение:

« — Нет больше той любви, если кто душу свою положит за других» (15, 13).

Но действительно ли такая заповедь была новая? Принадлежит ли это выражение и в самом деле основателю христианской церкви, или оно выписано Иоанном из книги «Левит», где мы тоже читаем: «возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Левит, .19, 18).

Если да, если это была действительно новая заповедь, впервые высказанная «Великим Царем» IV века нашей эры, то и в самую книгу «Левит» она попала не ранее конца IY века нашей эры из действительных изречений Василия Великого. Все остальное в описании «тайной вечери», в том числе и кусок хлеба, поданный будто бы Иисусом Иуде со словами: «что делаешь, делай скорее», и уход Иуды после этого на предательство, и последняя молитва Иисуса после ухода Иуды: «Теперь прославь меня, отец, славою, которую я имел у тебя прежде бытия мира и т. д.» (17, 6), ведь, все это напоминает больше сон, чем действительность!

Это и был простой сон у Иоанна, хотя, может-быть, он и иавеян ему звездами. Но психологически оп возможен, и до- пустимо также, что слова о любви к ближнему были сказаны на каком-нибудь другом собрании. Только можно ли видеть в них новую заповедь? Нет! Такие слова могли быть лишь Формулировкой уже возникшего в человечестве бескорыстного чувства любви, которого не отрицали и высшие представители того поколения. Ведь герои, жертвовавшие своей жизнью за других, были и в до-христианские времена, они есть и у современных нехристиан. Это не новая заповедь, уже по одному тому, что сказать любящему человеку: «люби!»—бесполезно, а сказать это неспособному любить, все равно, что разговаривать с глухим, да, кроме того, такое чувство и развиться могло лишь из взаимности, а не по повелению:

Тому, кто сам молчит, и эхо не ответит, И кто не любит сам, ни в ком любви не встретит.

Ни у Марка, ни у других евангелистов этой заповеди нет, или, вернее, нет совета развивать в себе зародыши этого чувства.

Рассматривая целиком содержание Евангелия Марка, поражаешься его идейной бедностью. Здесь, кроме Фактического описания столбования Иисуса и воскресения его из мертвых, мы находим лишь описание медицинской его деятельности, да его споров с арианскими священниками насчет смысла того или иного места в библейском пятикнижии, где оп, к тому же, не всегда прав. Затем, встречаются вымышленные автором обещания от имени Иисуса награды тем, «кто поверит, что он сын божий». То же самое и у остальных евангелистов. Только в десятой главе Евангелия Луки он сказал одному своему поклоннику оригинальную по тому времени, но, в приложении ко всем людям сразу,, абсолютно ни на что не годную моральную сентенцию.:

« — Пойди, и все, что имеешь, продай, а деньги раздай нищим, и за это будешь иметь сокровища на небесах».

А когда тот отошел с печалью, ибо у него было большое имение, Иисус будто бы сказал ученикам:

— « Легче верблюду пройти через игольные ушп, нежели богатому войти в царство небесное» (18, 25).

Здесь мы видим первый зародыш того наивного идеалисти-ческого коммунизма, —наиболее отзывчивыми к которому, в про- тивность этой сентенции, всегда оказывались, однако, именно лишь с детства обеспеченные люди, у которых свобода от Физического труда и, благодаря этому, продолжительные занятия отвлеченными науками давали место пышному развитию альтруистических чувств.

Был ли Иисус родоначальником этого первобытного социализма, еще не знавшего, что прибавочные ценности Физического труда, т.-е. выработка материальных продуктов первой необходимости в большем количестве, чем может потреблять ежедневно трудящийся В ЭТОЙ области вместе со своей семьей, есть единственный двигатель интеллектуального, общественного и экономического прогресса человечества не только во весь тот период его исторической жизни, когда основными единицами общества является индивидуум, но даже и в такой, когда общество уже совсем поглотило бы личность, как у пчел, муравьев и термитов?

Конечно, это вполне возможно, так как повторяется и в приписываемой ему другой нелепой в применении ко всем людям сразу заповеди:

— «Если имеешь две рубашки, отдай одну из них неимущему» (а следовательно во время стирки последней, оставшейся у тебя, ходи нагишом!).

Поводом к возникновению такого сказания об учении Великого Царя мог быть лишь его собственный отказ от материальных наслаждений ради духовных, что, конечно, было возможно только тогда, если другие великодушно брали на себя приготовление для него всего необходимого в жизни.

В таком же, отчасти сентиментальном, роде мы находим у Матвея от его имени целый ряд изречений, выразившихся особенно в общеизвестной нагорной проповеди в Евангелии Матвея (5, 3 — 16).

«Счастливы бедные духовно, потому что им принадлежит царство

' небес».

«Счастливы плачущие, потому что они утешатся».

«Счастливы кроткие, потому что им достанется земля обетованная».

«Счастливы алчущие и жаждущие правды,потому что они насытятся»..

«Счастливы милостивые, потому что они будут помилованы».

«Счастливы чистые сердцем, потому что они увидят бога».

«Счастливы примирители, потому что их назовут сынами бога».

«Счастливы гонимые за правду, потому что им принадлежит небесное царство».

Этой проповеди нет ни у Иоанна, ни у Марка. Начало же ее написано также и в 6 главе Луки, где еще прибавлено:

«Ударившему тебя по щеке подставь и другую».

«Отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять

и нижнюю».

11о последнюю заповедь едва ли кто исполнял иначе как в тропических странах, где действительно многие люди ходят голыми... В холодных же страиах, особенно ЗИМОЙ, она совершенно неуместна.

Таким образом, читатель сам видит, что поучения нагорной проповеди о счастьи плаксивых и глупых свелись в конце концов прямо к абсурду.

Понятно, что одна такая мораль никогда не могла бы сделать «Великого Царя» учителем, оставившим неизгладимые следы в истории человечества. Да и те, которые проповёды- вали ее от его пмени, не нрнвили к людям ничего кроме лицемерия да лености.

Никаких намеков на то, чтобы подобными поучениями он сознательно хотел создать республиканское настроение в обществе, т.-е. уравнять всех в правах, мы тоже не имеем в евангелиях. Наоборот, евангелист Лука рисует его в этом отношении скорее даже монархистом или индиФФерентом, потому что когда «иродиане» (т.-е. сторонники Цезаря) .пришли уловить его на слове и спросили: «давать ли подать императору или не давать?», то он будто бы попросил их показать ему монету и спросил:

« — Чье на ней изображение и надпись?»

Они ответили:

«— Императора».

А он будто бы сказал:

« — Отдайте же императору то, что ему принадлежит, а божье отдайте богу».

Другими словами, он велел всем платить налоги исправно (12, 16).

Различные притчи Иисуса, приводимые в Евангелиях, в роде, например, сравнения слов «истины с семенами, падающими то на дорогу, то на камни, то на плодородную почву, при чем одно Засыхает, а другое клюют птицы, а третье приносит сторицею свой плод», больше относятся к области поэтического творче-

Христос. Т. III. 46

ства и не возвещают никакой новой или даже старой моральной или научной истины. К такому же чисто поэтическому творчеству относятся и приписываемые Иисусу предсказания о грядущем страшном суде, когда «восстанет парод на народ и царство на царство, и будут большие землетрясения по местам и глады, и моры, и ужасные явления в природе, и великие Знамения на небе», «и будут затмения солнца, луны и звезд, а на земле уныние народов и недоумение, и море возмутится, и люди будут задыхаться от страха в ожидании того, что идет на вселенную, и силы небесные поколеблются и увидят сына человеческого, летящего на облаке с силою и славою великою» (Иоанн, 21, 10 — 25).

Для поэмы — это хорошо, а для действительного научного предсказания ни на что не годно.

Единственно существенно новое и иногда, на горе себе, исполняемое женщинами в моральном учении Иисуса, как оно излагается евангелистами, — это признание за ними права «свободной любви», выражающееся в демонстративном оправдании женщин, оставивших своих мужей для других или просто многомужних. Таково его приветливое отношение, — по Иоанну, — к самаритянке, встреченной им у колодца, которая имела уже пять мужей, и тот, которого она тогда имела, не был ее мужем (Иоанн, 4, 18), и к неверной жене, которую привели к нему, по тому же Иоанну, толкователи закона, которым он сказал:

— «Кто из вас без греха, пусть первый бросит в нее камень» (Иоанн, 8, 7).

А более всего о его особенной симпатии к многомужницам говорит то, что главнейшие из его спутниц, в роде Марии Магдалины, были именно из них. Но и эта «заповедь», легко исполнимая в юности, приводит потом женщин к печальной и одинокой старости и потому даже и в настоящее время не может рекомендоваться ни женщинам, ни мужчинам.

Интереснее же всего то, что таких многомужних рассказов не переписал из Иоанна ни один из других евангелистов, державшихся, очевидно, на этот счет уже иной точки зрения, т.-е. точки зрения греховности всяких супружеских отношений, вообще характеризующей все средневековое монашеское христианство, вставшее, таким образом, в полное противоречие с тем, чему, по Иоанну, учили Иисус и сам бог-отец в Библии. Матвей, например, влагает в уста Иисуса даже похвалу такому чудовищному делу, как самокастрация:

«Есть скопцы, которые родились такими от чрева матери, есть оскопленные людьми, а есть и такие, которые сами оско-пили себя для царства небес: тот, кто может вместить это, пусть вместит» (Матв., 19, 12).

Замечу, что и самое слово «монах» или «инок» по-гречески значит: евнух, т.-е. кастрат.

Как объяснить такую метаморфозу отношений последних евангелистов к женщине? Мне кажется только тем, что женщина вплоть до эпохи Возрождения считалась совершенпо неспособной к какому-либо умственному труду и развитию, а лишь к любви или к ненависти, и потому могла быть только непреодолимой помехой ученому, который привязывался к ней вместо науки и, таким образом, отдавался постепенно земным заботам, а не небу. Желание избавиться раз навсегда от этой опасности, которая, как бес-соблазнитель, подстерегала каждого, посвящавшего себя науке, и принуждало, — мне кажется, — первых ученых бежать в монастыри, которые первоначально были только мужскими, пока мужчинам не стали подражать и мистически настроенные женщины. Но и в монастырях беглецов, взамен естественных соблазнов природы, стали подстерегать еще худшие демоны, разные противоестественные пороки, и в результате мог возникнуть обычай добровольной кастрации всех монаше-ствующих, которые потому и получили название ипоков.

Источником же представления о женщине, как о сосуде, наполненном всякими сквернами, явилась, мне кажется, простая ошибка первого из переписчиков Апокалипсиса Иоанна.

Уже много лет тому назад, изучая эту книгу в Алексеевской равелине Петропавловской крепости, а затем и в Шлис- сельбургской крепости, я обратил внимание на то, что под именем «женщины, сидящей на звере кровавом» (17, 3), автор разумел тогдашнюю византийскую церковь, а потому и фразу в предыдущей главе «о ста четырех тысячах искупленных от земли, которые не осквернились с женщиной» (14, 4) я понял, как и следовало, по дальнейшему содержанию Апокалштспса, в том смысле, что они не присоединились к господствовавшей тогда «николаитской» церкви. А, между тем, первые из переписчиков, плохо усвоившие смысл книги, поняли это выра-

*

жение в общем его значении и даже поставили слово «женщина» во множественном числе, чем закрепили деградировав шийся смысл. Произошло это, как я уже показал в своей книге «Откровение в Грозе и Буре», в самом конце ІУ века. Эта ошибка переписчика, вместе с ошеломляющим впечатлением, которое произвел Апокалипсис на его современников, и могла послужить впоследствии к развитию монашеского браконенавист- ничества у христиан не ранее V века, а затем и к возникнове-нию скопчества. Сам евангелист Матвей был, как говорят предания, скопцом, но из всего изложенного у Иоанна и из того, что все остальные евангелисты старательно исключили из своих сборников снисходительное и даже ласковое отношение Иисуса к слишком легкомысленным женщинам, видно, что в скопчестве своих малосознательных последователей, а затем и в учреждении монашества Великий Царь был совершенно неповинен.

Он толковал, — говорят и Иоанн, и Марк, и остальные позднейшие евангелисты, — священное писание. Но ведь почти все библейские книги, кроме легенд первой части книги Бытия, были написаны, как я уже показывал, после него и даже вспо-минают о нем самом.2 А «Бытие» содержит все тогдашнее естествознание, разработанное наивнейшей из всех древних наук — каббалой, приводившей .предметы (феномены) в тесную связь с их именами (иоменами) и стремившейся, путем разложения еврейских имен на буквы и слоги, восстановить свойства и происхождение их предметов. Содержание этой книги, составлявшее до тех пор секрет касты посвященных, Великий Царь, повидимому, и старался сделать достоянием всех, жаждущих знания того, почему и откуда все произошло. И подтверждением моего мнения служит то, что важнейшим сочинением Василия Великого (он же евангельский Христос) являются его поучения на «Шесть дней творения», где трактуется чрезвычайно интересно о жизни и происхождении всей природы.

И если «Великий Царь» действительно говорил публично хоть десятую долю того, что излагается в этих, приписываемых ему, поучениях, и иллюстрировал их содержание картинами природы и звездного неба, то о его лекциях, по справедливости, можно было сказать, что он Насыщал ими тысячи людей, алчущих и жаждущих правды. С этой точки зрения трагедия его жизни была совершенно сходна с трагедиями жизни и других исторических людей, пытавшихся одним порывом своего собственного беспредельного доброжелательства поднять неподготовленную и малоразвитую толпу на недосягаемые для нее вершины. Он пришел к ним возвестить истину, как он ее понимал, а они, хотя и верили ему, но не защитили его от врагов, а когда случилось чудо его избавления от смерти у жерла Везувия, они приняли его за сына бога Громовержца и сейчас же захотели, чтоб он сел на трон земного царя, а их посадил па место низвергнутых царедворцов, которых они и заставили бы служить себе, как сами им служили, совершенно не подозревая, что соли десятки людей поднимут себе на плечи одного, то смогут его пестц и он им может быть даже полезен, указывая с высоты, куда нужно итти, а если десять сядут на плечп одного, то в результате сейчас же свалятся на землю и очутятся ниже, чем были прежде.

В результате своей учительской деятельности (ведь не даром же его называют во всех евангелиях учителем) ему пришлось ие только рискнуть своей жизнью, но и скрыться после своего спасения от смерти в пустышо, чтоб избавиться от своих многочисленных поклонников, уверовавших, наконец, в него и требовавших от него того, что им казалось наивысшей награ-дой для человека: коронования на императорский престол и водворения такой всеобщей праздной жизни, где, по словам Матвея «не сеют, не жнут, не собирают в житницы, но отец небесный питает всех» (Матв., 6, 26).

«Да и об одежде зачем заботиться? посмотрите на полевые лилии, как они растут: не трудятся, не прядут, но и сам Соломон во всей своей славе не одевался тав, как всякая из них. Если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, бог так одевает, , то кольми паче вас, маловеры?» (Матв., 7, 28 — 31).

Что же удивительного, если после таких экстравагантных обещаний, даваемых иногда и теперь, хотя и в иной Форме, первый провозвестник прихода царства божия на землю сбежал полторы тысячи лет тому назад от своих собственных учеников, обещав им в утешение «вернуться скоро» (Апок., 22, 12), но не явился и до сих пор!

ГЛАВА II.

ЗА ЧТО ЖЕ БЫЛ СТОЛБОВАН ВЕЛИКИЙ МАГ?

Суббота по - еврейски происходит от ШБЭТ (седьмнца). Она созвучна с латинским septem, санскритским saptan, немецким sieben и славянским седмь. Число это, — говорят нам, — считалось священным у европейских средневековых евреев и у арийцев и было связано с семью известными тогда планетами, с семью известными тогда металлами и более всего с библейской системой творения мира в семь дней.

Но кто же такие были арийцы? Это имя, — говорят нам. — происходит от санскритского aryas (удостоенный) и до XIX века встречалось только в «Индусских Ведах» (т.-е. веденьях, сведениях), как название трех высших классов Ост-Индии — священников, воинов и торговцев. Они, по «Ведам», вторглись в Индию с запада из Страйы Удостоенных в незапамятные времена, навязав осталь-ному земледельческому и ремесленному населению свою рели- гию — с божественной троицей во главе, свое государственное устройство, основанное на замкнутых в себе сословиях, и свой язык, называемый искусственным (санскритом).8

А где же была Страна Удостоенных (ариан)?

Нам говорят, что это было плоскогорье, называвшееся в незапамятной древности Эран или Иран, поднятое от 1000 до 1200 метров над уровнем моря между Персидским заливом, Каспийским морем и горным хребтом Гинду-Куш на границе Индостана, и что завоевание Индостана произошло оттуда еще за полторы тысячи лет до начала нашей эры.

Но уже одна эта огромная древность возводит все сообщение на степень миФа. Первым реальным Фактом является лишь долго державшаяся там македонсная культура, которая апокри- <і>ируется Александру Македонскому за 346 лет до начала нашей эры, но, судя по хорошо сохранившемуся имени Ария, это была уже арпанская культура, т.-е. 326 год перевернут с плюса на минус, и «Удостоенной Страной» была Европа. Эта арианская религия так и оставалась в Ост-Индии вплоть до завоевания части страны мусульманами в XI веке. И Кришна (Христос), и Три-мурти (троица), и чудеса Моисея (гипнотическое внушение), и сама седьмица сохранились там без больших изменений и до настоящего времени.

Отрицание Иисусом субботы в толковом переводе с еврейского означает отрицание Иисусом седьмицы творения мира, но евангелисты стараются всеми силами затушевать этот смысл его учения, очень наивно уверяя своего читателя, что дело идет вовсе не об отрицании им «седьмицы творения», а с ней и всей системы мира Моисея, а лишь о необязательности субботнего отдыха для «хороших дел». Так, Иоанн рассказывает, что первое неудовольствие богославных (иудеев) возбудил против себя Иисус тем, что будто бы сказал исцеленному им расслабленному в седьмицу творения:

« — Встань! Возьми постель твою и иди!» (5,8). И тот сделал это.

«И стали богославные, — продолжает Иоанн, — гнать Иисуса и искали убить его за то, что он занимался такими делами в седьмицу. Иисус же ответил им:

« — Отец мой доныне так делает, а потому и я делаю. «И еще более искали случая убить его за то, что он не только нарушил седьмицу творения, но и называл бога своим отцом, делая себя этим равным богу» (Иоанн, 6, 16 —18).

А затем в евангелии Иоанна до конца главы идет такое разглагольствование, написанное от имени Иисуса, которое, — если не принять его за позднейшую астральную символистику, в роде лунного затмения на детородном члене Водолея в субботу, — совершенно неуместно в его устах, так как более всего напоминает средневековую казуистику:

« — Если я свидетельствую сам о себе, — будто бы сказал он окружающим, — то мое свидетельство не истинно. Но вы посылали к Иоанну Крестителю, и он засвидетельствовал вам об истине. Я не от человека принимаю (тут) свидетельство, а говорю это лишь для того, чтобы вы спаслись (5, 31 — 34). Не дал ли вам Моисей закон, а никто из вас не поступает по закону. За что ищете }бить меня?»

Народ же сказал ему в ответ:

« — Не бес ли в тебе? Кто ищет тебя убить?

«Иисус же (не ответив на этот их естественный вопрос) сказал им:

«— В седьмицу творения вы обрезываете один член у человека, а на меня негодуете за то, что я всего человека исцелил в субботу») (7, 19 — 23).

«И никто ничего не мог ответить ему на это».

Я еще раз скажу, что надо быть очень наивным для того, чтобы поверить, что единственной причиной ненависти ариан к евангельскому Великому Царю были только его субботние исцеления больных, как выходит по Иоанну, не приводящему никаких других обвинений против него. Ведь в это самое время не только Италия, Греция, Египет и Сирия, но и весь Старый Свет от Тихого до Атлантического океана были полны язычников, которые не соблюдали никакой субботы, и однако же никто не умерщвлял их за это. Отмечу, что и для самих богославных этот день освобождался, как теперь воскресенье для христиан, лишь от тяжелых Физических работ с целью отдаться работам умственным.

Совсем другое дело, если основатель христианского богослужения разрушал седьмицу творения не этим безвредным для нее способом, а предлагая более научную теорию возникновения мира, или просто предвещая населению какие-либо Физические явления, которых всё боялись, в роде лунных и солнечных затмений, землетрясений, извержений вулкана, нашествия иноземцев, моровой язвы.

За такие предсказания древние мыслители действительно рисковали жизнью, так как толпа думала, что- они сами же и вызывают их.

Автор евангелия Иоанна мог придумывать совсем неподходящие поводы для казни героя своего рассказа лишь потому, что в его время действительный повод был уже давно забыт.

То же самое отсутствие реальных причин для ненависти бого- лавных (ариан) к евангельскому учителю мы видим п у евангелиста Марка. Он тоже говорит, что единственным поводом для обвинения Иисуса было непризнание им «седьмицы», и также прикрывает вуалью просвечивающую сквозь него истину, что его седьмица была «седьмица творения».

Во второй главе мы читаем у этого «евангелиста первичной Формации» такие строки:

«Случилось ему в субботу проходить среди посевов, и уче-ники его дорогою начали срывать колосья. Фарисеи (ариане) говорили ему:

« — Смотри, что они делают в седьмицу (творения)!»

А он ответил им:

« — Седьмица для человека, а не человек для седьмицы» (2, 23 — 28).

Потом он пришел,— говорит далее Марк,— «в собрание, где был человек, имевший параличную руку», а они наблюдали за ним, не исцелит ли и его в субботу.

« — Должно ли делать добро ИЛИ ЗЛО в седьмицу творения? — спросил он их. — Должно ли спасать человеческую душу, или губить?

«Они молчали.

«Гневно посмотрев па пих и грустя об ожесточении их сердец, он сказал тому человеку:

« — Протяни руку!

«Он протянул, и рука стала двигаться, как другая. Аґего враги, вышедши из собрания, немедленно составили со слугами императора совещание, чтобы казнить его. Но Целитель со своими учениками удалился к морю» (З, 1 — 7).

Таковы два, приводимые Марком, ужасные дела, за которые будто бы осудили «Великого Царя». Первое дело: ученики его срывали колосья в праздник окончания творения мира, и второе дело: он в этот праздник приказал параличному поднять руку, и тот поднял. Действительно, было за что возненавидеть его даже и не арианам!

Но... такие поводы ненависти можно рассказывать только, грудным младенцам...

А вот описание и самого духовного суда над Великим Учителем по Марку:

«Собрались (у первосвященника) все священники, старейшины и толкователи книг закона. Некоторые, встав (по образцу новейших ораторов!), говорили:

«—Мы слышали, как он сказал: «я разрушу этот рукотворный храм и через три дня воздвигну другой нерукотворный».

«Но и такое свидетельство не было достаточно», — решает за них Марк.

Тогда совершенно справедливо первосвященник спросил его прямо:

« — Ты ли Великий Магистр оккультных наук (Христос по- гречески), сын Благословенного?

« — Я, — сказал он, —- и вы увидите человеческого сына, как властелина сил, ходящего на небесных облаках».

Тогда первосвященник, разорвав свои одежды, сказал:

« — На что нам еще свидетелей ? Вы слышали его богохульство! »

Они признали его повинным смерти. Некоторые начали плевать на него и, закрывая ему лпцо, бить, говоря:

«. — Угадай, кто? »

«И слуги их били его по щекам» (4, 58 — 65).

Все это переписано с некоторыми вариациями и Матвеем. А Лука и Иоанн умолчали.

Здесь мы впервые слышим, как евангельский Великий Царь признал себя на первосвящешшческом суде магистром оккультных наук (Христом), и что его осуждение было связываемо с приписываемым ему разрушением храма (не иначе, как от земле-трясения, или с предсказанием такой катастрофы). О колосьях, срываемых в поле, и исцелениях больных в священную седьмицу творения здесь даже и не упоминается в мотивах приговора. А различные указания на то, что его главное обвинение было в желании вызвать землетрясение, мы находим и в других местах евангелий.

Так, в 4-й главе Матвея мы читаем, как Иисус говорит своим ученикам, показывая на здания города Святого Примирения:

«—Видите вы все это? Скажу вам правду: не останется Здесь камня на камне, все будет разрушено (24, 2)... Тогда находящиеся в стране богославных да бегут в горы, и кто на крыше, тот пусть не сходит внутрь дома взять что-нибудь, и кто в поле, пусть не бежит назад захватить свою одежду (24, 19). Горе в те дни беременным женщинам и питающим і рудных детей».

А у Луки (23, 28) рассказывается, как даже и в то время, когда его уже вели на столбование, он все-таки говорил женщинам, сопровождавшим его с плачем;

« — Дочери города Святого Примирения! Не плачьте обо мне, а плачьте о себе и о детях ваших. Приходят дни, в которые скажут: блаженны бесплодные утробы и не питавшие сосцы! И будут говорить горам: падите на нас! и холмам: прикройте нас!»

А у Матвея (24, 29) прибавляется предсказание им лунного и солнечного затмений, о чем я ^уже упоминал.

« — И вдруг после скорби тех дней, — говорил он будто бы ученикам еще до этого, — померкнет солнце, и луна не даст света, и звезды посыплются с неба и поколеблются небесные устои, и явится на небе знамение человеческого сына, и увидят его, идущего на небесных облаках, с великой силой и славой. И пошлет он своих вестников с громогласной трубой, и они соберут его избранных от четырех ветров, от края до края небес».

Конечно, э^и слова апокриодрованы евангельскому Вели-кому Учителю уже через несколько столетий после его смерти, но сюжет тех предсказаний, за которые его осудили на столбо- вание, невидимому, хорошо в них сохранился. Его столбовали скорее всего по причине предсказания им гибели Геркуланума или Помпеи от нового извержения Везувия, которое он, невидимому, связывал с осуществлением предвычисленного им лунного затмения на 21 марта 368 года.

Такое пророчество, действительно, могло вызвать к нему страх у невежественного населения того времени и у его собственных коллег, не способных еще делать астрономические вычисления. И этот страх, естественно, мог привести их к идее привязать пророка к столбу у жерла Везувия на ту самую ночь, на которую он предсказал такие ужасы, чтобы он сам погиб от них первый.

И этот же их поступок мог придать ему потом необычную популярность, когда предсказанное им лунное затмение произошло в сверхполной мере, а бог Громовержец на Везувии отменил свое решение погубить всю страну кругом, чтобы вместе с нею не пострадал и его приковапный возлюбленный пророк.

Что же касается до сообщения евангелиста Иоанна, что Великого Царя ложно обвиняли в том, будто он называет себя царем богославных, то это объяснение совершенно отпадает, когда мы припомним, что имя основателя православного ритуала

Василия Великого, с которого списан и основатель христианской религии, прямо значит «Великий Царь», и что он был тоже сын Василия, т.-е. варя.

* * *

С конца XIX века в публицистической литературе не раз разбирался с различных точек зрения вопрос о влиянии личности на историческую жизнь народов.

И несомненно, если личность и является продуктом современного ей и предшествовавшего общества, то и общество совершенствуется, как само, так и в следующих поколениях, только через посредство выдающихся личностей, в которых, как в Фокусе, сосредоточиваются лучшие стремления их среды и их времени.

Ведь каждая гора имеет свою вершину, и каждое ущелье имеет свой наиболее глубокий пункт. Вершину поддерживает вся остальная масса горы, а на дно ущелья давит все, что находится по сторонам выше его.

Заоблачная вершина покрывается чистой одеждой белого снега, а на дно глубокого ущелья стекает всякая грязь. И когда солнце еще только готовится к восходу над равниной, вершины ее гор уже освещены его лучами и горят, как угли, над окружающим сумраком, а дно.ущелий бывает погружено а глубокий мрак даже и в полдень.

Точно то же и в общественной жизни народов, особенно, когда она чем-нибудь взволнована, как море бурей.

И в ней являются свои гигантские вершины, уходящие в недосягаемую для других высь и сосредоточивающие в себе передовые стремления данного времени и данной среды, и происходят глубокие низины, в которых Фокусируются все ретроградные стремления данного общества. Первые делаются излюбленными вождями и героями народов и окружаются восторженным поклонением всей остальной массы населения, а вторые становятся в глазах толпы врагами человечества, и на них стекает всякая грязь и даже клевета.

Чем ближе к детскому состоянию находится данное обще-ство и чем сильнее в нем борьба между передовыми и ретро-градными стремлениями, тем рез^е в нем отношение к тем и другим личностям, и потому немудрено, что первые из них возносились потом до степени богов, а вторые опускались до степени демонов. Последние исчезали, наконец, навеки во мраке своей бездны и забывались потомством, тогда как первые продолжали еще долго светить человечеству, как заоблачные горные вершины на утренией заре.

И несомненно, они имели на это полное право, хота и были лишь продуктами своего времени и среды и носителями наследственности прошлых поколений. Разве горная вершина имеет личную заслугу и том, что геологические процессы подняли ее выше всех остальных слоев горы? — Конечно — нет, но все же она — вершина, и все смотрят на нее и любуются ею. И наоборот: разве мрачное ущелье виновато в том, что подземные силы вызвали тут трещину в почве и провал? — Конечно, тоже — нет, и однакоже все боятся в него заглянуть и стараются пройти подальше от обрыва.

Таково же наше отношение и к историческим личностям.

Уже одно то обстоятельство, что какая-нибудь из них воз-неслась высоко в народном представлении, показывает, что в ней было что-то исключительное по своему времени, хотя бы сказания о ней и были малодостоверны. Вот почему одна из целей науки, изучающей проявления общества в его личностях, должна заключаться в том, чтобы выяснить: в чем же состояло Это исключительное, недоступное для других по тому времени и по той среде?

Конечно, это страшно трудно сделать для древних деятелей, а потому и следующие несколько сближений, которыми я хочу закончить этот том, я решаюсь предложить читателю лишь в виде гипотезы, еще требующей проверки и разработки.

В библейской книге «Цари» четьи-минейский «Великий Царь» (Василий Великий по-гречески) представлен как действительный князь (мелех) в городе Святого Примирения под именем Асы (т.-е. врача, целителя), сына Аб-Ии (т.-е. громовержцева отца), чем показывается, что Аса и был самим богом Громовержцем, превратившимся в человека, т.-е. тожествен с евангельским «Исусом» (другое произношение слова Аса).

А если мы просмотрим биографию знаменитого астронома Клавдия Птолемея, тоже изображавшегося в княжеской короне на старинных рисунках, то увидим общие черты между ним, с одной стороны, и между Иаковом, богоборцем Библии, и еван-гельским Великим Учителем — с другой.

Действительно, что мы знаем о великом древнем астрономе?

Нам говорят, что Птолемей писал в начале 11 века после «рождества Христова», т.-е. родился еще в I веке от эгого'события.

Но «рождество Христово» по нашим отожествлениям было рождество «Великого Царя» Четьи-миней, т.-е. по-гречески: «Василия Великого». Значит, дело сводится к концу IV или началу У века нашей эры. А если мы допустим, что христианская эра тут смешана с эрой «восстановителя мировой империи Аврелиана» (276 год) или даже с «эрой Диоклетиана» ("284 год), то придем как раз к тому времени, когда жил и «Великий Царь».

Имя Птолемей—еврейское и значит: состязавшийся С бо- гом Громовержцем, т.-е. имеет тот же смысл, как и прозвище библейского Иакова — Израил (богоборец). Затем, подобно ')'ому; как астроном Птолемей имеет еще и другое (латинское) прозвище— Клавдий, значащее сразу и хромой, и замкнутый в себе, или хитрец, так и имя Иаков обычно производится от слова ЭК1» , которое значит и хромой, и преследователь по пятам, т.-е. тоже хитрец, да и вся характеристика в том же роде.

Кроме того, есть и другие сходства.

Хитрый Птолемей ввел в астрономию и географию градусные определения, при чем градус (gradus) по-латыни значит ступень лестницы, а хитрый Иаков видел во сне и самую эту лестницу на небо, т.-е. по-латынп такое же градусное сооружение. У Иакова Хромого было двенадцать сыновей, а у Хромого Птолемея им соответствуют двенадцать созвездий Зодиака и двенадцать месяцев Юлианского календаря.

Мы видим здесь такие соответствия, какие по теории вероят-ностей почти невозможно найти случайно, и потому нельзя сомневаться, что в обоих случаях дело идет о том же самом великом ученом.

Но есть также и соответствия, сближающие обоих этих деятелей с евангельским Христом, хотя имя его брата Исаи и более созвучно с Иисусом.

Мы видели уже, что евангельский Христос был тоже астроном, определявший точку весеннего равноденствия в созвездии Рыб, вследствие чего его эмблемой и была рыба. Ведь и самое слово рыба по-гречески ИХТИС лишь анаграмматически заФикси- ровывает его имя: Иисус Христос Теу Ийос Сотер, т.-е. Иисус Христос божий сын Спаситель. Прочтите только первые буквы этих греческих слов! И он имел двенадцать учеников, соответствующих двенадцати знакам Зодиака и двенадцати сыновьям Иакова. Как у этого последнего, младший и любимейший сын попал в темницу из-за жены миц-римского властелина, но потом, благодаря своей премудрости, сделался верховным начальником (патри-архом) во всем его государстве, так и у евангельского Христа младший и любимейший ученик Иоанн был сослан (под прозвищем богослова) на Патмос, а после того (под прозвищем златоуста) сделался, благодаря своим предсказаниям, верховным правителем (патри-архом) Восточно-Римской империи и тоже впитал в себя некоторые детали сказаний о Христе.

Все это заставляет думать, что и «астроном Птолемей», и «лествичник Иаков», и «сын божий Иисус»—лишь три различные исторические апперцепции того же самого деятеля науки, истинный облик которого мы стараемся выяснить здесь путем сопоставления друг с другом всех многоязычных сказаний о нем.

И мы видим, что, чем более мы углубляемся в этот предмет, тем более расширяется область нашего исследования и тем ярче вырастает перед нашими глазами из сумрака веков выдающаяся в интеллектуальном смысле Фигура человека, о котором различные народы создали сотни разнообразных легегд и МИФОВ и которого наши предки отожествили, наконец, с самим богом Громовержцем, спустившимся откуда-то с небес и вочеловечившимся на пашей планете.