ВОЙСКАМ Вячеслав Иванович

Pодился I 1 сентября 1954 г. в г. Белово Кемеровской области.

Отец - Иван Иванович Войскам (до 16-ти лет был Войских, а в 16 лет при получении паспорта паспортный стол «помог» ему сменить фамилию, г.

Мать - Клавдия Ивановна (до выхода замуж была Девятко- ва), всю жизнь работала медсестрой, сначала участковой, потом в детском саду. Да и сейчас в 80 лет лечит почти весь район города...

В школу пошел 1 сентября 1961 г. Любимыми предметами в школе у меня всегда были: физика, математика и... физкультура.

В 10-м классе я офонарел от астрономии и электроники. Но к середине года от астрономии у меня голова пошла кругом. Я никак не мог понять строение вселенной - планеты объединялись в солнечные системы, солнечные системы переходили в галактики, галактики переходили в метагалактики, метагалактики еще во что-то крупное, но самое интересное было то, что галактика могла превратиться в точку... Мой мозг отказывался понять, что в результате получается...

А вот электроника мне очень понравилась, потому, что там была и физика, и математика, и еще что-то... от вселенной!..

Любимых видов спорта в школе у меня было много - туризм, беговые лыжи, слалом, баскетбол, волейбол и еще пяток всяких, поэтому я не стал спортсменом...

Было любимое увлечение - баян, закончил музыкальную школу, но дальше дело не пошло... Мне становилось скучно, как только я представлял себя в кабинете с учениками и баяном... И так всю жизнь?!? Мне надо было что-то больше, шире, глубже...

Благодаря баяну в ТПИ я приобрел новое уникальное увлечение это - «выкуп невест»! Вместе с Олегом Павловым, Витькой Мокроусовым и многими сотоварищами перед свадьбой мы ходили выкупать для женихов невест. И за время обучения в ТПИ мы выкупили более 60 невест, а я побывал примерно на 50 свадьбах. То есть очень хорошее увлечение оказалось, я даже к пятому курсу устал от этого!..

В начале июня я приехал для того, чтобы пройти подготовительные курсы и поступить на АВТФ! На 1-м этаже Главного корпуса ТПИ, отстояв огромную очередь, я сдал документы в приемную комиссию АВТФ. Я стоял и удивлялся - почему на АВТФ такая большая очередь, а вот рядом на ФТФ - никого нет!.. На АВТФ были в основном девчонки, а на ФТФ стояла пара-тройка парней... Но я стоял на АВТФ, несмотря на то, что у меня в аттестате была одна тройка по русскому языку, а это для АВТФ было непростительно низко, - рядом в основном стояли круглые отличники...

Через часа два я на первом этаже сдал документы и меня отправили на 3-й этаж в комнату 310, чтобы я передал какую-то папку с частью моих бумаг и получил направление в общежитие АВТФ.

Поднялся на 3-й этаж, и вместо комнаты 310 зашел в комнату 309. Эта комната была комнатой не АВТФ, а ФТФ. Но я не заметил табличку, слишком был возбужден и ошарашен, потому что считал, что уже почти поступил в институт! Ничего не спрашивая, мне дали направление в общежитие по адресу ул. Вершинина, 48, куда я и поехал, считая, что одной ногой я уже на АВТФ.

В холле общежития на Вершинина, 48, стояла еще парочка таких же, как я. Это были Вася Жидков и Сашка Третьяков. Ko- мендант общежития, особо не раздумывая, сыграла особую роль в нашей жизни, поселив нас троих в одну комнату на четвертом этаже. В этой комнате проживал студент 4-го курса, вернее, почти студент 5-го курса - Володя Головков.

Вечером этого же дня мы все вместе в комнате за большим столом сели пить чай. Все поступающие, или, как говорили тогда - абитура, привезли с собой всякие домашние заготовки - продукты.

И вот сидим мы, пьем чай, а Володя спрашивает: «На какую специальность решили поступать, ребята?»

Васька говорит: «Я буду поступать на теоретическую и экспериментальную физику!». Так гордо говорит!..

Сашка говорит: «Я (точно не помню, но, кажется) на разделение изотопов». И тоже так гордо!..

А я, уже чувствуя, что куда-то попал не туда, говорю: «А я на вычислительную технику»... Так тихонько говорю...

«Какую... технику?» - спросил Володя, слегка выпучив глаза.

«На АВТФ», - говорю я!..

Володя очень удивился: «Видимо, очень много народу приехало поступать на АВТФ, - сказал он. - Вот и начали расселять вас по всем общагам».

А потом Володя спрашивает меня: «А какие предметы у тебя самые любимые?». Я говорю: «Физика, математика и... электроника».

Тогда Володя говорит: «Слушай, а зачем тебе поступать на АВТФ, когда у нас на ФТФ есть еще лучше специальность, называется «Семерка» - там и физика, и математика, и электроника». И дальше небольшая, минут на сорок, лекция о том, как хорошо учиться на ФТФ... А в конце говорит: «Давай к нам на ФТФ!».

На следующий день пошел в приемную комиссию АВТФ. Когда я поднялся на 3-й этаж, я понял, что в первый раз перепутал комнаты. В комнате АВТФ я подошел к мужчине и сказал, что хочу забрать все свои документы. Он спросил - почему. Я ответил, что решил поступать на ФТФ. После этого он больше часа меня уговаривал и рассказывал, что АВТФ это самый лучший факультет, и я еще пожалею, что не стал поступать на АВТФ...

и прочее... Я выслушал все и сказал, что все равно забираю документы... и он отдал мне оставшиеся документы.

Я перенес документы в комнату ФТФ, и там оставил их надолго, вернее сказать - до окончания физико-технического факультета, а еще вернее - на всю жизнь! После вступительных экзаменов меня определили на специальность «единичка», точнее, меня и Ваську Жидкова.

Но Володя опять объяснил нам, что самая лучшая специальность на ФТФ - это «единичка», что она гораздо интереснее всех других, что она интегрирует всё, что с нею мы никогда не пропадем и не останемся без работы!.. И мы с Васей остались на «единичке»!

Любимыми предметами на ФТФ у меня были все те же физика и математика, хотя в институте в своей основе они стали более близкими между собой, особенно в варианте - матфизика и теорфизика.

Любимых преподавателей было много, потому что их действительно было много и все они были хороши, каждый по- своему... А большинство из них нельзя просто сравнивать. Ну, например, как можно сравнивать Мишу Курина и Силика (мы так называли Михаила Николаевича и Анатолия Алексеевича), или подполковника Левина и подполковника Каца, Женю Травина и Сашу Лавренюка, ЗПЗ (П.З. Захаров) и Казакову, Максака и Фукса, и многих других. Это были Индивидуумы в самом высоком смысле слова! Многие из них стали просто легендами!

Худшими преподавателями были...-да нет, их просто не было! Были преподаватели, которые не оставили никакого следа ни в моей жизни, ни в моей судьбе, но это в другом рассказе...

В общежитии на улице Вершинина, 48, прожил пять лет. На шестой год, после того как женился, мы с женой поселились в деревне - дачном поселке «на том берегу» Томи, в Тимирязево.

Стипендию получал сначала обычную - 45 рублей, потом 55 рублей, а потом повышенную - 75 рублей. Но и повышенной никогда не хватало! Поэтому при первой же возможности я подрабатывал. Первый раз еще в абитуре Володя Головков взял нас всех троих «молодых» из комнаты на первый «калым» - временную подработку.

Нам надо было на территории какой-то фабрики или завода выровнять яму после того, как ее вырыл ковшом бульдозер. Яма была метра три шириной, больше двух метров глубиной и длиной метров пятнадцать. Начали мы копать около девяти часов утра и закончили...

Я три года подряд ездил работать со стройотрядами. Сначала с «Русичами» в деревню Старая Ювала, потом с «Тахионом» в деревню Малиновка и в третий раз-опять с «Тахионом», на реку Васюган в деревню Большая Грива.

Первый раз мы работали больше всего... У меня получилось где-то больше пятидесяти рабочих дней, а получил я около 250 рублей (этого хватило только на простенький костюм, туфли и разную мелочь...).

Второй раз работал я опять около пятидесяти дней, но получил почти 400 рублей. После пошива костюма и покупки обуви денег хватило еще на подарки родителям и немного на развлечения зимой.

А в третьем стройотряде я отработал чуть больше тридцати дней, но заработал около 800 рублей. По тем временам это были большие деньги. Правда, и работали мы тогда «по-черному». В 7:00 - подъем, в 8:00 - отъезд на работу, в 23:00 - отъезд с работы и, по сути дела, без выходных.

После того, как Вася Жидков (командир отряда) привез и раздал всему стройотряду и мне деньги, мы с ним первое время с занятий в магазины и в общагу ездили на такси. Это был высший шик и некоторые (кто никуда на заработки не ездил) даже нам завидовали... В этот раз я и обулся, и оделся, и покуролесил слегка... В общем - не зря съездил.

Досуг, увлечения. Смешно как-то называть то, чем я занимался вечерами и в свободное время - досугом. Были любые возможные занятия в свободное от учебы время, которого иногда было очень много, а иногда - очень мало, а иногда - не было совсем...

Почти три года я серьезно занимался спортом в секции самбо. Попал я туда по двум причинам. Во-первых, потому что в 10-м классе школы мне попала в руки книга А. Харлампиева «Борьба самбо» и я ее часто читал и просто смотрел, но у нас в городе не было секции самбо. А во-вторых, после случая на остановке автобуса около кинотеатра «Октябрь», когда я уезжал на вокзал после поступления и ко мне подошли трое парней и потребовали деньги.

И первые три года у меня только и хватало времени на учебу да на тренировки. По весне третьего курса у нас в спортзале проходила совместная с командой ТИАСУР тренировка по подготовке к Всесоюзному турниру по самбо на Приз Сергея Виц- мана. Турнир был очень серьезный, приезжали мастера спорта международного класса. И наши ребята на уровне кандидатов и мастеров спорта тоже выступали.

На этой совместной тренировке меня в напарники взял один мастер спорта из ТИАСУР, хоть у меня и был лишь второй разряд. Весовая категория у меня была несколько ниже его, но для него я был в самый раз. Он должен был на мне отработать некоторые приемы.

В процессе одного из приемов он держал меня за ворот, сам поворачивался вокруг туловища в противоположную от меня сторону и, сгибаясь в поясе, падал вниз головой, при этом он тащил меня за шиворот за собой. После поворота парень вставал себе на шею и тянул меня дальше. И я летел головой вниз... А чтобы не сломать себе шею, мне надо было тоже поворачиваться вокруг туловища и тоже вставать себе на шею.

Делая прием, парень все время требовал, чтобы я «кантрил» как мог, т. е. сопротивлялся. И вот в одной из попыток я попытался «скантрить» и при этом встал себе на шею, а он в это время слегка присел и придавил меня. У меня что-то в груди хрустнуло, перехватило дыхание, все в глазах потемнело... и на этом тренировка моя, секция, да и спорт закончились.

Домой я еле дошел. Но самое сложное началось, когда я пытался лечь в кровать. Грудь разрывало на куски, в глазах туман и жуткая боль. И я стал ложиться и вставать с кровати, держась рукою за стенку.

Так продолжалось неделю-полторы, а потом я решил сходить в спортивный диспансер, к которому мы были прикреплены. Там мне сказали, что порвана какая-то небольшая грудная мышца. Выписали какую-то мазь и я месяца три мазал и массировал... Полностью боль прошла примерно через полгода, но в секцию я больше уже не ходил... На этом моя спортивная карьера закончилась.

Трудности на первый курсах. Действительно, почти как у всех, самым сложным для меня был первый курс.

Я весь учебный год никак не мог найти удобный вариант организации своей учебы и самоподготовки. У меня постоянно не хватало времени. А когда подошла первая сессия - наступил кризис. Наступил он, когда мы начали сдавать химию. Честно говоря, я почему-то химию не очень любил, да и не только я, и скорее всего потому, что наша преподаватель считала, что физики знать химию не могут!

И вот, когда надо было сдавать экзамен, я понял - скорее всего, мне придется закончить учебу уже на первом курсе. И я начал думать - куда потом пойду работать, а уж на следующий год опять буду поступать...

Говорят, что наша преподаватель по химии (уже не помню как звать-величать) всегда физикам занижала оценки. И поэтому и для меня, и для многих других экзамен по химии проходил тяжело.

На экзамене я вроде всё ответил, но на дополнительных вопросах «поплыл»... И уже думал, что получу «неуд». Но подпрыгнул от радости, когда увидел - «удовл»! А в целом вся группа сдала едва-едва. Даже Боря Котухов получил, насколько я помню, «хор», а уж Борька знал химию не хуже физики, в этом я уверен!

На втором курсе я уже втянулся и стало несколько легче.

Правда, третий курс был все-таки опять тяжелым. Давала о себе знать «военка», хотя у нас она проходила всего один день в неделю. Напряг создавали госэкзамены и по «военке» и по «инязу».

Кроме того, были такие «тяжелые» предметы, как теоретическая физика. Это была отдельная песня, про которую надо писать роман!

После окончания института меня, как всех, распределили на работу. И я попал в НИИАР на должность инженера управления реактором БОР-бО. БОР хоть и небольшая установка, но полный аналог АЭС на быстрых нейтронах. И, попав на работу на эту маленькую АЭС, я понял - нам много давали теории, но мало практики и прикладных дисциплин, особенно тех, что касались непосредственно вопросов эксплуатации АЭС.

Нас вроде как готовили к работе теоретического направления, но большинство из нас поступали и работали в эксплуатации АЭС или ядерных установок. И поэтому я столкнулся с необходимостью более детального изучения того, что касалось вопросов эксплуатации АЭС - это и конструкция АЭС, и теплофизика, и гидродинамика, и другие прикладные специализации.

Проработав более 20 лет на АЭС, а потом 10 лет в эксплуатирующей организации «Концерн "Росэнергоатом"», я понял - чтобы нам вписаться в схему огромной программы развития атомной энергетики XXI века, надо менять схему подготовки специалистов в учебных заведениях атомной отрасли, и в частности на ФТФ ТПУ. Иначе специалистов, приходящих на АЭС, надо будет по 2-3 года переучивать, по два-три года практиковать. А времени на это уже через год-два - просто не будет! А значит и спецы такие на АЭС будут не нужны...

Работа. Сначала комиссия меня пыталась распределить в Томск-7, куда я в общем-то и хотел. Но представитель Томск-7 сказал, что у них все места уже заняты (хотя комиссия еще ни кого не распределила в Томск-7). И я был распределен на Ленинградскую АЭС. Но на ЛАЭС решили, что женатые им не нужны, и ЛАЭС от меня отказалась. Тогда кафедра сделала повторную попытку распределить меня в Томск-7 (в это время появилось вакантное место), но... опять взяли кого-то с ТЭФ. Тогда мы с Витькой Мокроусовым поехали в г. Красноярск, чтобы попытаться устроиться на ГХК, но и там уже все было занято. Тогда М.Н. Курин занялся моим устройством через Средмаш и меня направили в НИИАР, г. Димитровград Ульяновской обл.

В НИИАР меня определили на БОР-бО инженером. Мне дали две недели на то, чтобы я сдал экзамены по ТБ и РБ и отправили работать в смену. Моими самыми первыми и основными начальниками и наставниками на БОР были: зам. главного инженера Владимир Васильевич Егоров, начальник смены Григорий Васильевич Олейник и старший инженер управления реактора Аркадий Минаков.

Я никогда и в никаких партиях не состоял. Из всех околопар- тийных структур я был только пионером и комсомольцем. Да и то на третьем курсе меня чуть из комсомола не выгнали за то, что я не смог распространить абонементы на концерты - на художников распространил, а вот на музыкантов почему-то брать не хотели. Тогда к нам в комнату пришел контролер из институтского комитета комсомола и начал меня воспитывать, ссылаясь на то, что там (на Западе... и он показал большим пальцем себе за спину) - нас не поймут! Помню, после этого жеста Сашка Евтушенко чуть с кровати от смеха не упал.

Я внес свои деньги, это было около 50 рублей, т. е. почти обычная стипендия. Но этого для контролера из институтского комитета комсомола оказалось мало, он потребовал моего исключения из комсомола. Спасли меня тогда ребята из комитета комсомола ФТФ, они почти все проголосовали против исключения меня из комсомола! C тех пор ни к каким партиям я близко не приближался...

Женился летом 1976 г. после 5-го курса. Жена была с того же факультета, той же специальности «1» и с первого курса. Но она так и не закончила ФТФ - я помог, закончив ФТФ в 1977 г.

Сын мой родился в 1979 г., т. е. спустя 3 года после окончания мной ТПИ. В начальных классах я привел сына на АЭС, провел по блоку, и когда мы вышли со станции он сказал: «Я тоже буду атомщиком!». Но... атомщиком он так и не стал. В пятом классе он начал серьезно рисовать, потом поступил и закончил Одесскую художественную школу, следом поступил и закончил Киевскую академию художеств. И, как я понимаю, не жалеет, что не стал атомщиком.

Доволен ли я перестройкой? Видимо, как всем, мне тяжело и грустно отвечать на такой вопрос. C одной стороны, - это дало мне возможность и мир увидеть и хоть под старость лет пожить более-менее нормально. Но каким путем это далось, лучше не вспоминать... Как говорится - «есть что вспомнить, да нечего детям рассказать». Благодаря атомной энергетике я и моя семья выжили в условиях перестройки.

Что бы я взял, а лучше, что бы я оставил в СССР? В первую очередь - «совок», т. е. совковость! «Совок» пока везде и практически во всех, кто родом из Союза, и «совок» пока неистребим. И даже нашим детям, внукам и правнукам он достанется...

Также с удовольствием в СССР оставил бы коррупцию и взяточничество, шапкозакидательство, традиционный пофигизм к судьбе своего народа, своих детей и своей страны... и еще кое- что...

А из СССР взял бы только одно-дружбу между народами. Не между правителями и руководителями, а именно между народами, т. е. между простыми людьми разных национальностей. Этого уже нет и никогда не будет. C развалом СССР мы эту дружбу просто похоронили!

Что сейчас важно - все... и в первую очередь то, что успел сделать и что уже вряд ли успею сделать... Важно то, что приобрел и то, что потерял, потерял навсегда. Важно то, что смог дать детям и то, что не успел, а очень хочется. Hy и, конечно, важно - здоровье, которое уже никогда не купишь!..

Награды. Толком не могу сказать - что для меня означает награда. Думаю, что грамоты, значки, премии и т. п. - не в счет... Понятно, что одну награду вполне можно приравнять к Награде - это почетное звание «Заслуженный энергетик России», которое я получил после пуска энергоблока № 3 Калининской АЭС. Это был не просто итог пуска 3-го блока КАЭС, а итог моей работы в атомной энергетике. А в целом я этот знак рассматриваю не просто как подведение итога, а в большей степени как условие, которое обязывает!