SciCenter.online ©

info@scicenter.online

Рейтинг@Mail.ru

 <<
↑
>>

КОЛДУН

  1. Ну, вот еще один случай. Конечно, это не я знаю, это рассказывала мне мать.

Ее отец, мой дедушка, в то время был атаманом. Вот однажды через Богдать прогоняли партию каторжников.

Когда остановились в Богдати, один из каторжан решил, ну, вроде бы так, поиграть с девушкой. И вот с одной начал заигрывать. А она девка была такая, что она из себя,, видимо, много воображала. Обозвала его всяко,

всякими нехорошими словами. Он ей на это сказал:

  • Ну,— говорит,— дева, попомнишь меня!

Когда партия каторжан ушла из Богдати, та девушка залезла на избу, на князек, и закричала. Ну, это мне рассказывала мать, я сам, конечно, не знаю. Закричала, что верните мне во что бы то ни стало этого человека. Ну, а конвой уже был далёко. Пришлось атаману вмешиваться в это дело, запрягать лошадей, догонять конвой и оттудава возвращать этого человека, чтобы что-то сделать. Когда прибежали к конвою, атаман остановил конвой. Ну, конвойный, конечно, разрешил увести этого... Когда он вернулся, поглядел на нее и сказал:

  • Ну, как, девушка, кукурекаешь? Слезай! — Оттуда девушку сняли. Тот и говорит:
  • Вот, милая, я хотел с тобой, ну, вроде бы как-то повеселить свою душу, а ты меня всяко обозвала. Так вот, на другой раз знай, что человека-то ты не видишь или не знаешь, а обижаешь. Больше этого не делай.

Девушка с тех пор этим не занималась. Стала очень вежливая.

  1. Вот у нас бабушку...— мать рассказывала моя — моей матери мать...

Тоже она вот, за какого ее хотели сватать-то, она за его не пошла (она была из старого города). А вот вышла за дедушку. Но и прошел, наверно, год. Поехали к своим да загуляли. Ну, и видно, соседи были, и оне с ними вместе гуляли. И вот она оттуда приехала — живот болит, и болит, и болит.

Живот болит и растет. Че поест — ее рвет. Ну, а раньше же врачей-же ведь не так было: все эти шептуны да ламы. Она к врачам-то, правда, обращалась, ниче у ее не могли признать. Это бы счас — рентген и все. И он ее повез к ламам, к бурятам. Она только зашла, лама сразу говорит:
  • О-о, девка, тебя капусткой угостили.

И вот на капусте че-то сделали — у ей рыбина жила в животе (это уж моя мать рассказывала). lt;. ..gt; Он ково-то ей наладил на воду, она выпила. И велел налить в чисто ведро воды и сести на ведро —и она вышла, обыкновенная рыба. И вот он сказал:

  • Пять лет не то что в людях —даже дома капусту нельзя ись. Если,— гыт,— капусту будешь ись — снова будет.

И вот она не ела пять лет нп соленой, никакой капусты.,,

Колдуны же какие-то были. Колдовать умели. Говорили, что были какп-то... «Черные магии», эти кдигп,— ио ним. А теперь-то ниче нет.

  1. Дедушка Варламов, его так все и звали — «шаман». А тоди у нас ходила женщина, бабушка, Катерина Чуркина, за телятами. Но, он ей и сказал:
  • Ты меня попои чаем.

А она заругалась:

  • А иди к ...! — по забайкальски.
  • Ну, попои.
  • Не буду!
  • Но и ладно. Ты меня будешь помнить!

По такой траве телята ходять — землю, прямо как чушки, выедають, ямами, lt;. ..gt; а траву не едять. lt;. ..gt; По траве ходять — lt;...gt; землю-ка едять! lt;.. .gt;

Она:

  • Ой, дедушка, че-то у меня с телятами долучилося.

А вин захохотал да и говорит:

  • Во-от! Вот не будешь говорить... Я просил у тебя чаю попить... Дак вот я тебе и сделал-то.

Так ей-богу! Как он идеть по улице, так она и кричит:

  • Иди, дедушка, чай пить! Иди чай пить!
  1. Это уж было со мной, врать не будешь.

Ну вот... Кот-то у которого давил меня, у Митьки- то...

Потом с ём вместе жили, в одной избе. И в один год женились. У его Зина, а у меня Надя.

Так вот оне с этой Зиной че-то начали скандалить, скандалить. Он ее не стал это... уважать. В общем, дело почти до развода. А эта Зина потом — у ей дядя был, Вася Сучок,— его пригласила ладить этого Митьку, присушивать. А он, этот Митька, никак... Изладят на чай там или на суп, на че ли,— он сообразил, что его ладят,— не ест. Она потом меня уговорила, чтоб...

  • Вот че, мы,— говорит,— с Надей с твоей придумали. Вы обедайте вместе, приедете. Мы будем готовить вместе. И пусть дядя Вася ладит его, Митю этого, а ку- шать-то мы вместе.

Ну вот, этот дядя Вася ходит, ладит. Кушаем вместе. Я раньше эту Зину как и не замечал, а тут!.. Вот уедем мы с ем (в колхозе работали на тройках              и вот

все подумкиваю это, все она это передо мной как.,, в глазах эта Зпна. ІГу, п до того дело дошло, я начал ее преследовать. Просто оп меня...—на него-то не подействовало — а он меня прпкомпотал к ей: сун-то вместе елп, чай пшш пз одпого чайппка. И вот до того это я... давай уж ей объясняться вроде в любви. Ну, молодой был, лет двадцать пять там. А ей тоже вроде надоело. И пока мы с ей пе слетелись до самого грешного, все это я об ей страдал.

А потом давай этого дядю Васю просить, ее дядго-то; вот так и так, мол, вы Митьку присушали, а присушили меня.

  • Ну ладно. С завтрашнего дня не будет этого.

И потом не стал я ее преследовать. Своя жена стала как жепа. А то свою-то не падо, а к ей тянет. Вот че-то действует! Надо же!..

  1. Одна была богата, с ей муж не жил. Завод винокуренный имела. Ну, она была не приспособлена к тру- ду-то... Мария Леонтьевна. Но была красива и богата. И вот муж-то изменял и изменял. Она одную попросила, говорит:
  • У вас, может быть, в деревне есть, кто ладит?

Та говорит:

  • Есть. Матвеев дедушка.— Он все с палкой ходил.
    Така палка была, бурятска шишка.

Она говорит:

  • Если приведете, я вам заплачу и ему заплачу крепко.

Теперь, ладно. Она села, поехала (она у них поваром работала, эта женщина). Приезжает. Он в Шеметово жил, на горе, Евлентий Евлампович,

Тут такая история.

  • Да вы че? С ума сошли? Под старость лет мне позориться, буду ехать?! Я же пожилой человек. Вдруг узнают, могут убить меня. Сейчас начипатся власть-то вон кака.

Но все же сговорила его эта женщина. Прпезжает утром, че-то наладил на чай, она мужа-то попоила, и перестал гулять. Как присох.

А старику-то она. заплатила.

  1. Рапыне че — и чушки бегали... всяка штука представлялась. Но вот это мне пришлось самому...

Один раз мы с Кузяхой, с братаном, гуляли: по, шлялись ночью, весной или осенью — снегу не было. II вот там стояла изба — все звали Марьиной — пуста она. Вот мы идем. Ладно. Даря, смотрим: вот така бела собака! Вот така, как боровчан. Оказалась на дороге-то, паря, сидит! Но мы оба с ем замерли... Кинулись в сторону, в ручей. Пробежали немного: но-ка, где собака? Не видать. Заинтересовало нас — вернулись. Смотрим: идет Вербин-старик. Но, думам!.. А он много такого знал, дружкой на свадьбах был.

  1. Тут недалеко qt пекарни у дяди своего вор жпл. Ну, прямо разбойник! Только из тюрьмы вышел, за убийство сидел.

Я как-то в ночь работала. Смотрю, под утро идет. А взгляд у него страшный был, ну, прямо волчий, так и сверкает из-под бровей! Я как увидела его — ох, испугалась!

  • Я,— говорит,— погреться зашел. Иду с пастбища.

А ведь дом-то рядом. Стою я, а взгляд его недобрый.

А тут надо было мне угля подкинуть в печь. Только я отвернулась на секунду — смотрю: а уж рядом собака стоит. Серая, все равно, что волк. У меня ногп так и подкосились. Осклабилась она, рыкнула и убежала.

Я так думаю, что оборотень это был.

  1. Давно это было.

Однажды выскочила я и побежала. К соседке мне надо было сбегать. И только за ворота выбежала — вот такая чушка навстречу! Тощая! Как кинется на меня! Я сама молитву читаю, но бегу. Страшно было! Обернулась—а чушка человеком уже стала. А человек хохочет: «Ха-ха-ха! Что, испугалась?!» Это сосед наш был. Про него много говорили, но я первый раз увидела.

Ои очень много знал!

  1. У нас в, Коровиной был дядя мой, lt;...gt; библию читал, «Черную магию» эту изучал. Но на «Черную магию» его не хватпло. Что там пе хватило: энергии ли что ли? Бросил он ее. Так оп здорово этим делом-то занимался.

Однажды там у нас Костя Федотов женился. Свадьба бежит, а мы сидим на завалинке. Он:

  • Ребятишки, хочете свадьбу посмотреть? (А оп всегда дружил, а тут опи его пе пригласили па эту свадьбу дружцть, но вот имя н мстил.)

Мы говорим:

  • А че? Хочем, конечно, посмотреть.

—- Смотрите, сейчас у передней тройки выпрягутся кони.

Ну, вот стоим (примерно метров триста было), смотрим: дуга! — дак ить слышно — щелкнула да и кверху вылетела! Но, пошли смотреть, приходим туда. Действительно певеста, жепих... Онп уже бежали от венца. Оп:

  • Но, посмотрели?
  • Посмотрели.

О, опи потом его тут: виио, лента па бутылке...

  • Анисим Михалыч, выкушайте да пошли с нами на свадьбу.
  • A-а, вспомнили Анисимку. Но, поедемте. Посторонись! — Кучера-то. Сел с ем. Запрягли, покатили.

. ...Дак вот оп...— прежде чем эта свадьба-то бежать под венец-то — он ково-то этих свечей намнет, коням в челки туды этого воску налепит:

  • Но, теперь идите, поезжайте, никто вас не тронет.

Вот видите! Вот это видал.

...Вот и заставил выпрягчись. Вот это тоже на моем веку было.

  1. Вот у нас в Закамеипой была свадьба.
    Тепериче, поехали сюды в Батакан венчаться. Как все равно загорожено — встал на дыбы коренной.-Никуды! И вся свадьба — никуды. Ой, бьют его мужики, да оглобли-то изломали. Оп че же, сядет на ж...— оглобля — раз! В телегах.

А мы тоже на девичнике на тем были. Но, объехали, уехали, сроду ниче... Девчонки. По-олна телега.

А свадьбу никак не пропускат никто. А его не пригласили, Шаболова этого, страшного... Но потом уже поехали за ём. А он в шубе едет такой.

  • Но что ты, Карька, встал? — А мужики-то уж проволокой дугу эту привязали, ехать-то нельзя.
  • Что, Карька? Пошел!

Он пошел — все пошли.

Вот ведь как люди знали!

  1. Брата женили. Поехали венчаться в церкву. Поехали, а соседа не пригласили. Копи запряженные стоят,

gt; невеста с женихом и дружкой поехали. Только за ограду — а кони сели! Тут стали приглашать старика и его старуху. Выпили, угостили — кони-то встали и пошли.

А как за стол селп, посуда прямо ходу пом заходила. А сосед сидпт, бороду разглаживает. Ну, ему п говорят:

— Иван Осипович, ny-ка иди.

Тот по столам и прошел, так посуда вся и остановилась.

  1. Сестреница моя выходила замуж в Ключах...

Выдавали, как это обычпо, девпчпик, из-за стола ее.

Но п вот. Теперя, запрягли коней, собрались гости — все. А коней же раньше запрягали пар по семь, по восемь, значит. Зимой это дело было. Зимой... По Шилке же зпмои туда по Шилке свадьба бежит. Дядя Афанасий провожатым был. Пару коней запрягли добрых! lt;...) Вот, паря, только из ворот-то (ограда больіпушша у нас была), только тронулись из ворот-то, lt;...) к воротам — кони-то никак это... пе идут. Вот всталп, уперлись и все! Вылупили глаза. Но бичом... Ои их бпчом-то как хватил—-они как хватили туды от нас в рытвипу (ручей был), по ручью, по этой по рытвине, значит... А он же, как уж на переднем месте в кошевке сидел, а там сзади: певеста и две подружки. Вот они подхватили туды по этому ручью! Но, че же, копи здоровы, у-го-го! Он ппче не может сделать, п вот опрокинуло, значит, против Ивана Короткова, вывалил этих всех, невесту и всех. И вот у этой у провожатки, у Кирсановой-то, паря,— ты скажи, чем? Просто даже дивплись: чем? — платье как зацепило отцедова, так сюды все рассадило у ей. Платье..,- у провожатки у этой.

Но, он паворотил пх на забор, коней-то, остановпл. lt;.. .gt; Собрались тут все, народ сбежались. Эта сразу домой побежала, переодела платье, провожатка. Ну, собрались, потом нпче, поехали, хорошо.

И вот этот же Попов...

  1. Вот раньше в старо время тут были свадьбы. Ездил с этим с поездом (поезд назывался) дружка. Сопровождал его. Конечно, знатный человек, начитанный был, ли че ли.

Ну, и вот, значит, едет. Один наш холостяк женился, везет невесту к венцу, на свадьбу, к попу. Мимо едут одного старичка. Вдруг кони как вкопаны стали, дальше пе пошли!

А дружка, который едет с поездом, lt;.. .gt; взглянул: «Ага, знакомаи дед! Надо угошшать». lt;...gt;

— IIo, езжайте, ітпче больше пе будет!

. Сели, поехали. Койп как шли, так и пошли. -Больше ниче, шхкаких происшествий не произошло до самой церкви.

Приехали, обвенчались и — на свадьбу гулять.

Отгуляли и стали поживать.

  1. Вот это было, ага. Ишо как, паря! Это тоже я слышал от своего дедушки, от тестя. Раньше же ить че ни делали, порассказывать, это же беда! Ой-е-ей!

...Но, поехали оне... Вот фамилию-то забыл, кто это все делат-то...

В Култуме где-то (она же, Култума, раньше больша-а была). Й вот в Еатакан уехали, высватали там, все. Но и дуют Ьттуль. Но, дескать, бы нам такого-то проехать только. Три пары. Но, валят!

А в Батакане lt;.. .gt; старик жил, вот эту штуку творпл...

Вот бежали, бежали — раз! — оглобли... Кони вылетели, на вожжах оказались у жениха с невестой. Но че же? А раньше отбирали... Холостежь сразу отбирать невесту. Шум, драка! Вот кто победит. И, бывало* отберут и всё, а потом опеть воруешь, убегать ночью или утром рано, чтоб этот старик спал.

Вот такую историю делали. Здесь тоже старики — знахари были.

  1. Дружка, когда порчу отводит, за гриву коней дернет, за челку дернет, потом придет, за хвост дернет и плеточкой кругом обмахат, обойдет и вот так махнет три раз. Напрочь, на сторону. II говорит: «Садпсь, и никто тебя, никака лошадь никуда...»

А то вот я помню, Бутаковскип Иннокентий Александрович женился. А хуторский Иван учился у нашего дяди Лаврентия. Но, по дружкам-то lt;...gt; охота ездить- то — все-таки неделю отгуляет, басплатно. Дружка в почете.

Но, а когда он его подучил ехать, а он нпче не сказал, чтоб никто не подпортил-то, как говорят. Хоть в это п не верят, но это есть что-то...

А мы на верхпем краю шили. И вот они токо до нас доезжают... А он, старик-то, подошел (знат, что сегодня поезд поедет туды в Горячкину за невестой, за Марко-' вой, за маленькой-то). Он вот так до пас дошел, че-то

взапятки от пас попятился, попятплся, а потом к пам зашел и посиживат. Он уж зыат, что дальше они не поедут и лагушку тарасуну ему выташшат.

Токо доезжают, одпа лошадь — сюда, втора — сюда, как вот будто бы тут какой зверь. И главно — в кошевке, и по дороге не бежит, а в сторону. Дак он непьяный сидел в кошевке-т. Дак вот дыбился, дыбился — брык пз кошевки — лошадь убежит, там по степи бегает. Но потом опа остаповится, пе убежпт пнкуды. И вот опп раза три пырялись: соберутся там в степи, доедут до этого места и опять...

Но, этот Хутор Иван разошелся, что ты! Забегат. А Лаврентий Николаич сидит посмеиватся:

  • Но как, Иван Хутор, уехал?
  • Дак че, Лаврентий Николаич?
  • Я не знаю, че.

Но тот че же, домой сходил, лагушку прпташшпл. Тот сходил до этого места дошел. Попили, попили, оставили эту лагушку. И те доехали, лагушку оставили, мужик гулят...

  • Стройтесь,— говорит,— теперь вы уедете.— И поехали. А то лошади только до сих пор — раз! раз!

...Он, гыт, будет знать, пе будет шпбко-то задаваться.— Он задавалистын мужик был.

...Это вот на мопх глазах.

  1. А это тоже я расскажу. Дело было в Шеметово. Был тамака Евлептпй... Евлеитий...— велпчать-то как, забыл. Все про него говорили: шпбко худой старик, и хомуты вот эти надевал, свадьбы портил. Он Матвеев, Ев- лентин. Помню, здоровый такой старик, лысый. И вот мать же мне рассказывала.

В Шеметовой один женился. А раньше; видишь, жениться, значит надо высватать невесту. Высватали. А вепчаться ездили в Бянкпно. Все собрали, коней запрягли, гостей назвали — все по-хорошему.

А рапыне женили — отец с матерью потолкуют: «вот эта хороша», а там хошь не хошь — будет тебе жена.

Собрались, значит, а его, Матвеева, ие прпгласплп. И пожалуйста. В Бянкпно обвенчались, все по согласию. Вернулись, за столы садиться, а певеста сдурела (он че- то наделал, дед-то):

.— lie хочу! Не пойду!

Что делать? Все поняли: это Евлентий! К нему поехали.

  • А вот меня вы не пригласили.

Его позвали, он ково-то поладил, свадьбу отыграли. II стали жить. А был и дружка, но ничего не мог сделать: тот, видно, сильней был.

  1. Он Алексей Евлентьпч был. Матвеев. Его отец-то Евлеха, старик-то. Я ыс знаю, сколько у его было этих парней-то.

Дак вот рассказывают как.

Это-то дело было в Шеметовой. Там этот Евлеха жил. Но, он, видно, вот это все шаманпть-то умел.

Но и там какой-то, то ли Шеметов, то ли Душеч- киы,— жениться. А раньше, видишь, как было: сосватают, девишнпк там делают, то-друго, сватов назначают. Ну, все это с согласья было. А его обошли.

Ну, теперь, значит, вот. Те собирают гостей. Но он отцу-то говорит:

  • Дак-гостей-то сколько будет?
  • А вот, вот, вот, вот...
  • Ты, тятя, че дедушку-то Евлеху не позвал? — Раньше «тятями» звали.
  • Но-о, че мы его! Без его обойдется.

Но, ладно. А венчались-то в Бянкинои. Это, значит: НІеметово, Душечкпио, Нижди Ключи, Борщевка, Верхни Ключи — это все в Бянкиио венчались. Там же две церк- вы. Та, нижпя-то, Троицка, а эта Никольска. Весной иа Николу служили в ей — открывают и до морозов.

Таиерь, значит, ие созвали дедушку Евлеху. Поехали, обвенчались. Все хорошо же было. А за столы садиться — она ии в каку! Невеста-то. Ни в каку! Вот так, сякнет п все, пе буду! Бились, бились, ее отец с матерью и єтоті женпха-то отец, мать п ее крестный, тысяцкий. Но, кое-кое-как посадили!

Вот опа отвернулась, столы прогплп — она собралась п ушла домой,              дескать, я тут не буду!

Но как же              так?              Ее пе отпустили, сбегали              за              си.              Ну,

а народ-то:

  • Е-е-эй! Ты че же его не созвал, Евлеху? Вали!
  • Но дак я .не хотел его..,
  • Вот пе хотел —вали!

А оп дома              там              старпк-то, Матвеев Евлептпй-то.              На

копей и туда к              ему,              приезжает. Оп сидит,

  • Здравствуйте!
  • Здравствуйте.
  • Дак вот я к тебе.
  • Че тако?
  • Дак па свадьбу...
  • У вас же идет она, свадьба. Уже же обвенчались.
  • Дак обвеичались-то обвенчались. Но у нас дело-то не идет. Невеста-то, ниче ие может сделать, убегать собралась. Пойдем, вот я просто... Извини, я тебя пе созвал. Не хотел звать-то, а вот счас за тобой прпехал.
  • Но ладно,— говорит,— че же, поедем.

Ну, привезли его. Этот же, хозяин дома, сын у него же женится. Но, он, видно, изобиделся (это мать мне рассказывала), Евлентпи-старик. Но и прпехал. Опа вроде ниче. Тут па время он сделал. Он посидел, выпил и уехал. А она была, пока он тут был. А назавтре все равно ушла. Не стала жить.

Пока он был — она была.

Вот он какой, старик-то. Изобиделся п все: раз не созвали, значит все.

  1. А тут опеть вот Михаил Николаевич венчался. Вот это бабушка Аксинья-то расскажет тоже...

А это было опеть так у их. Она уктычинска была у его, невеста-то, Алексеевна-то. Приехали от венца, сели за столы. За столы-то сели, и жених-то сел и завыл ли- хоматом, вот на голос заревел вот эдак вот и не ест никово. Сидит и ревет на голос. И вот тоже тут другого дружку пригоняли. Кто испортил, его нашли. Оие тут двое были и друг другу вредили. Двух нс приглашали, всегда же одного дружку приглашали...

Потом наладили этого жениха, все, ну, а свадьбу-то уже испортили. Гости все расстроены же были. И его когда паладпли, оп потом стал рассказывать, говорит:

  • На ее взгляну: опа,— говорит,— ряба-ряба, невеста-то. Вот страшная,— говорит,— сидит.

Вот он женился и венчалися, все. Она же ему правилась, сосватались, опа красива така. А за столом их испортили. А потом наладили.

Ниче жили. Вот онп в воину укочевали.

  1. ...Мы воп в тех домах жили, два-то дома па буг- ре-то стоят. Оттуда я прпшла замуж-то. Потом невестки у меня две были, а я уж как младшая была. Приходит этот старик. Ну, пть шло молодуха, да пе хозяйка, прав* ду падо говорить. Хоть и до вас доведись: есть в дому хозяин, надо же приклоняться к кому-то. Ие сам же ты хозяйничать, а тобой распорядятся как... Он приходит да говорит:
  • Молодуха, подай мне вина.

Я говорю:

  • А я вином не командую, никово.

Оп говорит:

  • Ты подашь или нет?

Я говорю:

  • Сказала, ие подам никово. Иди к ей (невестка была), подаст дак подаст, а я не подам.

А свекровка сидит да и говорит:

  • Она ишо не хозяйка.

А он просто сусед и все. Ну, как сусед и сусед. Ну и все. А мы ишо не вепчалпся. lt;.. .gt; Он потом и говорит:

  • Что, не подашь?
  • Нет, не подам.
  • Ну и попомнишь меня. Попомнишь. Да ишо как попомнишь!

Я говорю:

  • Ишо бы этого не хватало! — Взяла да вот так и сказала.

Ну и че? Свадьбу-то стали играть-то. Надо ехать венчаться. И вот, где эта водокачка-то стоит, до моста-то, до кустов доехали — кони стали и все. Стали п стоят. Вот пляшут с ноги на ногу и никуда! Никуда не идут и никово! Потом старик же подошел, какой-то прутик выломил, этих коней жгнул, этот прутик дал: «Не ругайтесь». Поехали, доехали. В Бурукан-то приехали, надо к венцу идти — на меня дур навалился какой-то: ноги отнялись, руки отнялись. Я на ноги стать не могу. Вот пе могу стать! Дурочка сделалась. И вот хоть ты что хошь! Глаза вылупила и все.

Теперь пошли к венцу. Там же колечки меняют. К надою подвели. Поп-то спрашпват:

  • Дружелюбно ли нет вы венчаетесь?

Ко мне подойдет, я говорю:

  • Нет! — Вот заперло каку-то дуру и все! И венчать не соглашаются никово. А потом говорят:
  • Дак это че же получатся?

Деверь к нам подошел:

  • Венчайте,— говорит,— с ей че-то получплося. Совсем она не така была.

Ну вот никак! Потом тут старуха кака-то взялася, повела меня, увела в сараюшку каку-то. Разула меня, каки-то мне стельки наклала, деньги каки-то наклала. Я нойти-то пошла, а все равно... Как дурочка, сделалась и все. Какой-то жар навалился.

Ну че? Так п получилось, как он сказал. Я ему все говорила:

  • Чтоб ты не своей смертью помер!

Он, и верно, не своей смертью и помер.

  1. Даже мать мне говорила, что у них кто-то вот в родне там женился, каки-то двоюродные братья, хто ли...

Раньше же отсидят свадьбу за столами, потом идут по домам гулять. Приглашенны на свадьбу идут по домам гулять.

Ну и вот. Свадьбу отсидели, отгуляли за столом. Надо идти гулять. А потом... Дружки были, назывались — это которы ладили эту свадьбу... А оне,- значит, какого-то тут дяденьку обошли, не пригласилп. Думали, и без его эта свадьба пройдет безо всяких.

И когда отсидели — надо идти гулять. А они поднялись из-за стола и давай все ложиться *на кровать, вся эта компания. И все стараются к стене! Вот все стараются к стене и все! Надо идтп гулять, а оне ложатся и ложатся, всем надо к стене. Ну, и что же получилось!

Давай идти и кланяться к тому дяденьке, надо свадь- бу-то налаживать: гости-то все ложатся к стене да и все.

Ну и вот потом сходили за ним, он пришел. Тут побыл. Потом встает.

  • Ну, господа,—«господа» раньше было.—Ну, господа гости, милостп проспм к нам! — все встали как один и пошли гулять.

Вот тако было, что я слышала, то слышала!

  1. ...У нас вот в Ушумуне был Кирпк Захарыч. Дак тот умертвлял даже! Не только че!

Свадьба была lt;...) Венчаться ездили к попу в У шумуй, в -церковь. А его пе пригласили. Он и подшутил lt;...)!

Когда вечеринку-то отвели, надо расходиться, оне занялись: перво жених улетел, потом невеста, потом поезд! Удали lt;...gt; ^

Папка у меня на свадьбе-то участвовал па своей паре. Прпехалп теперь, сидим, гыт, у ворот, я говорю:

  • Давайте Кирлка Захарыча приглосим, старика.
  • Но-о, к такой матери! Вез его обойдется!

...Но, а вперед-то моего дядюшку, маминого брата, женили. Я тоже в поезжанах-то ездпл. Дак когды обвенчались, из церквы-то па квартиру поехали, ои у оградки сидит, у ворот. А мама увидала:

  • Степан,— гыт,— Кирик Захарыч у ограды сидит, че бы не паделал на свадьбе...

Подъехали. Папка lt;...gt;:

  • Можно Кирика Захарыча пригласить, старика?
  • Ну, а пожалуйста! Че же, Степан Нилыч? Пригласите. Все же ваше... (Все же увезли туды на кварти- ру.) lt;¦••gt;

Папка маму посадил в кошеву, на паре полетел. Ои видит, что папа подъезжат, ои встает, в ограду пошел, старпк-то. Теперече, подъехали, коыей бросили, пошли — он в избу зашел.

  • Ну, Кирик Захарыч, мы за вам.— Мама — старуху его, а папка — его.
  • Ну, че, Степан Нилыч, lt;...gt; как хозяевам глянемся? Ты меня привезешь, а хозяева как осердятся?

Папка говорит:

  • Нет, я — разрешился, спросил. Все угошшенье, все паше. Сядем, поедем.

Старуху мама сговорила.

  • Ну, Степан, для кого-кого, а для тебя съезжу. Поедем, посидим, старуха.

Привез. Посидели тамака. lt;.. .gt; Угостили.

  • Ну, Степан, тепериче меня обратно. Мне теперь не уйти: я пьяный.

Папка опеть посадил в кошеву, с мамой увезли поневоле.

...А тутака я смотрю: опеть же папка же жениха с невестой везет, а он'опеть же у ворот сидит. Он приехал опеть же, стал говореть-то, а ихи-то родня:

  • Но-о, без его обойдется!

Старика ишо тут... Кланяться ему ездить!

Но, а папка сказал:

  • Но, смотрите!

Потом Иван Данплыч, хозяип-то:

  • Ребята, вы хоть пе ругайтесь. Он,— гыт,— пть уз- нат. Че бы ни случилось... Потом как?

Вот туды приехали, эту вечеринку сделали, за столы- то сяли, посидели. Потом расходиться стали. Теперь, жених тольки из-за стола вышел — хрясь! — его в ту избу унесли. Невеста —к ему. Потом поезд начал... А мы уж дома были. Нет, ишо не дома были. Папка сразу:

  • Ну, я как говорил? Давайте Кирика Захарыча приглосим. Ну, старик не объел бы. lt;.. .gt; Не пригласили — вот оп... А теперь как?
  • Ну, будьте добры, Степан Нплыч, езжайте за Кирином Захарычем.
  • А вот как же теперпче ехать?

Они же вот наругались тамака, а он-то знат. Ну че? Мама потом:

  • Ну, Степан, запряги свою пару да съезди.

Папка запрег, поехал. Приехал радехонько — чуть не в ночь полетел. Приехал, они со старухой картошки в печке жарят. Он забежал, разрешился.

  • Ой, Степан Нилыч, куды-то рано поехал...

Папка сразу:

  • Кирик Захарыч, я вот до вас прпехал. Вот так, вот так...
  • A-а, ну пушшай поучатся! Старика не надо: я много съем, много выпью... У Лазаря-то Тимофеича мы много съели, много выпили? Ежли бы сказали, что ты, старик, заплати, я бы заплатил. Не поеду. Пушшал учатся!

Ну, папка потом тутака давай упрашивать. Упросил. Потом старуха-то убедилась:

  • Че,— гыт,— съездпм? Че там случилось?
  • Ну нпче, ие помрут. Дождут. Вот самовар вскипит, картошки сожарятся, почаюем, позавтракай, потом доедем.

Вот дожидает. Папка думат: «Что ж, я ить тоже в поезжаиах-то был.

  • Кприк Захарыч,— гыт,— как бы там мой парень уж не упал тоже, мать напугатся.
  • Не-ет, Гоша не упадет. Пошто Гоша будет падать? Гоша не упадет.

Поехали, тепере. Копи добры были. Папке надо скоре, а он не дает.

  • Куды ты голубов-то гонишь, перегоняшь? Доедем. Дождут, не умрут.

Потом вперед выехали, в угзко-то место тамака, в Кун- гару-то дорогу объездили. Он: '

  • Ну, вот тутака теперь дорожка-то хорошенькая да под горку, тут теперь нугаии голубочков. lt;.. .gt;

Он вожжп-то оелабпл, дак они!.. Приехали.

...Папка-то поехал, наказал:

  • Я,— гыт,— подъезжать буду — вы обязательно, Степан Егорыч, lt;.. .gt; выходите встречать старика, падайте в ноги.

Подъезжать-то стали — они вылетели за ограду:

  • Ну, Кирик Захарыч, прости, извини уж.

Я-то там не был. Молодежь да пожилы, крестный-то, можпо сказать, старичок...

  • Ну, Кирик Захарыч, будьте добры, если можете, дак помогите, пожалуйста.
  • Только для Степана Нилыча я приехал. А то бы я никак не поехал. Теперь ещё надо обогреться. lt;.. .gt;

Чаю натащшили, обеду —все на свадьбу готовили. lt;.. .gt; Я как раз пришел тутака. Он меня увидал:

  • О-о, Гоша пришел! Ну-ка, иди-ка сюда, молодец.

Я подошел, поздоровался. Поцеловал оп меня. lt;.. .gt;

  • Я,— гыт,— тебя люблю.— lt;.. .gt; тут я с имя сял. Потом:
  • Ho-ка, Степан Нилыч, стакаи-то возьми воп тот, чистепькпи, да воды с кадушки почерпни.

Папка соскочил, поймал стакап, почерпнул, прпташ- ншл, поставил.

  • Ну, Кирильевна, у вас ыожницы-то есть?

Опа гыт:

  • Есть, дедушка. У нас двое.. Каки, болыпи пли ма- лепьки, надо? (Одне же специально баран стричь, а други уж маленьки.)
  • Да каки? Лишь бы ножницы были.

Приташшпли ножницы, он в стакан обмакнул, концам потрес.

  • А где-ка они лежат, женишок-то? Вишь... гордый! Погордился! Куды без старика? Старика-то пе миновали все равно.

Пришел старичок, этим ножницам опеть в стакан помочил, в голову потыкал, в основном-то невесте.

  • Но, а те так отойдут,— Тамака. две девки были, провожатки, ребяты, ее брат, потом сродный брат.

Но оттуда пришли, за столы сяли. Он поднялся, же- пих-то, невеста поднялась. Давай в ноги ему кланяться, просить его.

  • Вот, молодые люди, пе падо гордиться-то. Не падо гордиться-то. Надо кажному-всякому, маленькому и большому, надо всем обожать (уважать.— Соб.). Если бы не Степан Нилыч, я бы не поехал к вам, потому что вы меня наругали.

Вон оп где был, а знат, что наругали!

Поезд поднялся потом, снова гулять стали.

  1. Вот я расскажу. У нас одна свадьба была — пять человек померло, пять человек! Жених, невеста, две про- вожатки и невестин брат. Это в двадцать шестом году.

[— Тоже испортили?]

  • Но. В Ушумуне, Кирик.

Эти жили средне, в двадцать шестом году, так, середняки. Решили свадьбу играть, а его не пригласили, этого (я его фамилии-то не знаю), Кирик Захарыч его все называли. Он все дружкой ездил. Но и вот, его пе пригласили. Потом свадьба отошла, а на третий день делали вечерку молодежь: жених вечерку отдаст, молодежь отпляшет и больше оне его не касаются. Но, тут поплясали. Я в этот момент тут был. Теперь домой прихожу, у нас дома вот тут были, сейчас здесь зимовьё... Теперь только уснул — мама приходит, меня спрашиват:

  • Ты, Коля, спишь?

Я говорю:

  • Сплю.
  • Ты у Архипа-то был на вечерке?
  • Был.
  • А че там случилось?

Я говорю:              »

  • Ниче не случилось.
  • Как? Там ить все померли: Варвара померла, невеста, Архип помер, Маруська с Наташкой померли и Варвария-то брат помер.
  • Я не слыхал.
  • Все ить убежали. Говорят по всей деревне.

Но, я не пошел. Неохота идти. Знашь, разоспишься...

Но, наутре пришли — в Кунгаре были два дружки, но тех я не знаю. Но он туда — как на свадьбе был. Приехал туды. Тот толкует:

  • Не, я теперь попустился! — Другой:
  • Я теперь попустился.

Вот прибегат — а кони добры были lt;.. .gt; теперь пе- репрягат пару в в Ушумун к Корину. К Кирику прп- бегат;

—• Вот, Кирик Захарыч, тако-то дело...

  • Это, поди, у Рюмкина? (он уже знал!) Это, поди, у Рюмкина?
  • У Рюмкина.
  • Но, дождут, не торопись. Дождут, дождут. Да у меня ехать-то не в ком.
  • А я привез катанки и доху.

Но, сял, приехал. Теперь, когды приехал, надо ладить, а он — закусить да выпить. На свадьбе, знашь, закуски всяки. Закусил, выпил. Теперь, значит, оне все мертвы лежат. Вот на потниках катают жениха. Общество здесь, все мужики и бабы. Ложку ему в рот засадют — он поглядит — невесте... Им губы-то все срезали! Но вот, качают; че же — други сутки! Поглядит и опеть... Опеть мертвый. Невесту, жениха, провожаток — всех это...

Ладно...

  • Но, Кирик Захарыч, будь добрый.
  • Э-э-э, дождут, теперь я приехал! Че? Не помрут! — А он же наделал это (вот раньше это шаманство было).—Дайте отварной воды стакан.

Он стакан взял отварной воды, линули ему, он берет Ножницы. Пришел. На жениха;

  • Он вперед умер?              \
  • Он.— Прыснул водой на того.

Жених встал, как ни в чем не был. Пришел к невесте — прыснул — невеста пошла! Пошел к провожаткам, на туе и на другу! Со стакана воды все встали. Дак у них всех рты изрезало ложкам-то, а оне здоровеньки! Вот че было, получалось!

  1. Была свадьба. lt;.. .gt; А этого старика не пригласили. Он:
  • Но-о, пускай проводят свадьбу! Без меня отведут!

Вот отвели. Значит, когды за столом сидел поезд

весь — ну, тамака собрата молодежь, это в первую очередь, жених с невестой... Когда время отошло, начали жених с невестой угощать. Когды они из-за столов вышли, взялись угощать, раз обнесли вином, потом второй — и готово, взялись перевертываться!

А этот старик в Ушумуне там. Он знал, что это будет, этот старик-то. lt;...gt; Эти запрягают пару лошадей да туды, восемнадцать километров — надо это, бежать! Прибежали.

  • Вот так и так...— Рассказали все. Он им, выходит,

еще дядя какой, че лп. — Вот так и так, дядя Кпрплл...

  • Но-о, оне не помрут! Не помрут! Почаюем и поедем.— Почаевали. Поехали.
  • Ты не перегоняй лошадей-то. Че их перегонять- то? lt;.. .gt;

Приехали.

  • Но-о, ниче они — отойдут.— Потом воды наладил в стакане, ково ли, попрыскал на их — все! Жених с невестой встали как пи в чем не бывало.

Вот вишь ты! Опеть взялись угощать да че там. lt;...gt;

А его уж посадили за стол тутака, взялись угощать. Сердить же нельзя его. Попробуй! Он ишо че-нибудь чп- ще сделат.

Потом он поехал домой, хозяин lt;.. .gt; ему нагреб воз — кулей пять-шесть — и повезли ему. Заработал, нагулялся, значит, и людей намучил. Пошутил... Ночью сколь за ним бежали!

  1. А это отец мне рассказывал.

Раньше же груза на конях возили, подряжались зимой. Вот с грузом в одной деревне остановились. Смотрим: свадьба бежит, семь возков. А с нами был Загвозд- кин, оп знал кое-что. Вот мы ему:

  • Давай, Спиридоныч, сделай над свадьбой, чтобы кони в разные стороны разбежались.

А он не молился, не крестился... Встал, повернулся туда-сюда — конп разбежались, удержать их не могут. А в последнем возке ехали жених с невестой и дружка. Вот он поднимается с кошевки, дружка, высокий, с белой бородой. Идет к нам. К одному подошел:

  • Не этот,

К другому:

  • Нет, не этот.

К- саням (а Загвоздкин за санями) подходит:

  • Жаль твоих детей малых да жизнь твою молодую, а то на карачках всю жизнь ползал бы!
  1. А вот еще сестра рассказывала.

Афоня Портнягин был солдат, служил. И захотелось ему погулять на свадьбе. Он нашел девять горошинок в стручке и положил в ворота. Жених с невестой выехать не могут, кони на дыбы! И так пять раз. Ничего не могли сделать.

Афоня говорит:

  • Заходите все в избу, садитесь за стол, пейте чай.— II для виду попрыскал водичкой жсішха с певестой.

Сам потихоньку горох-то убрал. А при всех опять попрыскал водой, пошептал. Оне сяли и поехали венчаться.

А Афоня пять дней гулял на свадьбе.

  1. Я вот вам какой случай могу рассказать. Вот раньше, говорят, что были такие случаи. Но только я по слухам же, я же пе испытывала, не видала, что вот эти свадьбы — портили, надсмепвались над свадьбами.

Но и вот, у нас мать рассказывала. Значит, брат ее, наш дядя, служил в Чите. Ехала свадьба. Тогда ить на лошадях, да по несколько пар едут! Но и вот так же заспорили казаки: кто говорит, что можно свадьбу испортить, кто говорит, что нет. А какой-то, значит, один казак выискался и спросил у командира:

  • Разрешите мне?

А он говорит:

  • Если пе во вред, то пожалуйста.
  • Нет, не во вред.
  • Но, пожалуйста, подшути.

Подшутить над свадьбой! Но й вот, гыт, вдруг все повозки остановились, все поезжаны (поезжаны раньше называли) вышли из повозок и давай все подходить к невесте и целовать невесту!

Начали целовать невесту!

Но и вот командир засмеялся и говорит:

  • Но, хватит, отпусти их!

Но и вот. Оне сели и поехали.

А вот правда оно эго было, нет ли?

  1. ...Кто из дружек покрепче знал, чтоб над свадьбой не пошутили, того больше п приглашали.

Вот в Барановой был Василий, как его... кузнец был. Биток его звали и Солдат. Во-от. Он крепко знал. lt;...gt; Жил он так... работать ему не приходилось. Только по свадьбам. Ребятишек дополна. ...Вот того приглашали. II вот Лукерьиного отца. А в Распутине Безрядов Иван был. lt;.. .gt; И у того лошадь в сторону не побежит. И на язык острый. Обязательно. Он всю свадьбу знает, какой порядок должон. Все это чин чинарем. И эту порчу отводить.

Было так вот. Испортят, тоже были крепки. Но одного не позвали. Он думат; «Я подкую его. Придет он, мне

покорится». А вот Безрядов-то зпал. Едс-то ому сделали.

  • Стоп! — остановился.

Тогда волосяны вожжи были. Он столб закрутил вожжам этими и шапку на столб надел. И только к лошади пришел — вожжи эти разорвались, и шапка кверху взлетела, вдребезги! Сел на сани:

  • Бесполезно вы трудитесь!

В сторону отвел, на столб-от. Так п проехал. ч

  1. Я вот хорошо с мужем прожила, потому что дружка хороший на свадьбе был. Мы приехали в церковь, и там, наверно, три свадьбы ли че ли. Там круг столов стоят, дружка рука за руку держит жениха, чтобы не прошел. И вот одна ходит, все ходит и ходит, и ходит, и ходит... А своих бросил молодых и ходит... руки вниз. Вот он навредит, смотрите. Как между нам прошел бы — и все.

А если дружка плохой... Вот моя сестра выходила замуж, ну, и дружка плохой был. Приехали они, и там все раком расползлись и по-собачьи лаяли: ав-гав-гав! ав-гав- гав! Вот как. Вот как свадьбу-то испортили — так она, бедная, и прожила. Вот че творили.

  1. Вот Филипп Федорович женился в Черепановой. Выходила за него... как ее? Да вот Ерасимова дочь-то. Да все ее знают... Че тако? Анисья Ерасимовна. Но и вот, Лукерьин отец... А мы учились в Черепановой в школе. Но, ученье кончилось. А они в воскресенье выезжали. Колокольцы эти на дугах, ленты там, все. Выводят.

А он, прежде чем поезду выйти, сам выходит, шапочку снял. Но, ково-то он читал там. А мы, шпана, смотрим. Он ково-то читат и плеточкой вот так, наотмашь, помахиват. Много времени. Вернулся потом, шапочку надел, вышел. Все поезжаны вышли, сели. И так они до Распутиной доехали.

А там были таки тоже. Вот Егор Дрмнович — она прежде-то за ем была —вылетел на лошадке-то. Вылетел! Там пересек дорогу. Но, мол, я ее там отберу. Мужпкп там таки добры были. Его из саней вытащили, пометели- ли маленечко. В сани положили.

  • Больше ты,— гыт,— поперек дороги не вставай.

И к этой Анисье он больше приставать не стал.

  1. Раньше волшебством занималась.

Я вот знаю, здесь вот Бушуевы жили, богатые. У их парень, зпачит, привез невесту аж оттудова, из-за хребта. (Это туды — мы «за хребтом» называй.) Но и свадьбу,, значит, делать.

Теперь, собрались ехать веичаться-то, запрягли коней, там несколько пар. Только выезжать — кони-то никак не идут! Не идут никак! Вот подойдет к воротам — на дыбы! Аж чуть назад не падают! Вот они бились, бились — никак не могут выехать.

А тут был старик такой хромой, Вынчиховский фамилия. Он, видно, ранъше-то занимался этим делом. Они побежали к ему:

  • Дедушка, иди! Вот так и так... Не можем выехать.

Он пришел. Че он сделал, я не знаю.

  • Но, валите теперь.

И поехали, кони пошли. Ково он наделал, я не знаю. Шепнул, че ли сделал?

Вот так было.

  1. Потом моя очередь пришла жениться. Вот тятя туды, к Кприку Захарычу. Свадьба-то туды побежит. Но он:
  • Ниче, Григорий Кириллыч. Вот так. Ежли когда ехать, вы за мной прибежите.

Но, свадьба подходит, там число у нас — шестое, ка- пун божьей матери скорбяшшеи называлось, а дедушка сказал, до ее надо сделать дня за четыре, за пять. Чтоб меньше народу кланяться. Тогда ить кланялись, не дай бог! Но, теперь, тятя отправлят брата (он покойный, с седьмого году). Он туды приехал. Кирик:

  • О-о, я вам далі по десять копеечек, жениху и невесте, в сапог. Да рогожки положьте.

Брат вернулся. Мне в сапог положили десять копеек да рогожку, да ей тоже. Поехали. В Ушумун приехали, к ему сходили. Там тысяцкой назывался, крестной мой, lt;.. .gt; дядя Степан. Он ему:

  • Вы уж валите, Нилычи. (Он их величает «Нплы- чл», у меня мама-то Нильевна была.) Значит, я вот вам дам обережь...

Поехали обвенчались, пришли. Здесь пошла гулянка. lt;. ..gt; и тут уж чуть не до утра гуляли да пели. Иа- % завтре опеть сбор. Опеть собрались назавтра сборище. Вот пошло! Свадьба уходит, невеста должна полы мести.

А поезд пдет — вот допустим, вы бы поезжан был, я бы, ишо бы хто... и все поезжане берут сору и таскают по всей избе. Она только выметет, а он тащит. lt;.. .) Там другой... Она почти полдня метет (...) А который п остановит:

  • Да хватит! Пошутели и пошутели! — Вот потом гулянка. А назавтра жених с невестой идут гулять. А в первый день оне не ходят. Вот потом два дни отгуляли (а у нас три дпи гуляли), на четвертый день стали гости к нам съезжаться, к нашему кануну.

Вот так потом стали жить-поживать и добра наживать.              j

Вот получалось! Как Кирик пообещал, что будет хорошо, так и было хорошо. Это в двадцать шестом году...

  1. Дак вот их боялись, дружек этих. Значит, какой дружка... Бывало так вот.

Идет компания. Значит, дружку не пригласили. Тот . сейчас, дружка-то, вдруг сделат в избе море. Свадьба заходит — все заголяются, подсучаются брести. А оно же сухо! Этот потом дружка, ежли старе его, то кокнет: чтоб он ушел. Вот так получалось. А то вот в избу заходят: о-о, сине море! Куда идти?! А тут вот как получатся.

Это вот было, дружки. А потом от их бог избавил. Не стали. Учиться не стали. Вот как было.

  1. Мне-то не приходилось, но слыхать слыхал. Дедушка мой рассказывал.

Оп в Богдати учился. (...) Малолетком был, учился тамака. Один старичок... к ему собиралися ученики-то отовсюду:

  • Дедушка, че бы ты нам рассказал...
  • Ой, че ж? (...) Хотите, я вам покажу? В Борях свадьба тамака. Венчаться поедут.

Но а, знашь, молодежь! И я молодой был: лишь бы че покажи да расскажи! Теперь, он и показал.

Девчонки набралися, ребята, караулят свадьбу. Свадьба венчаться-то бежит. Три вот пары, четверта тройка впереде — жених едет. Жених, тысяцкой да ямшнгак (крестный —его называли тысяцкой, взамен отца их почитали, за отца считали). Свадьба-то бежит, колокольцы шумят, гармошка ревет. Оп:

  • Инппите скорей, девчонки, вошь.

Они друг у дружки... Притадпшилп ему.

  • Вот глядите в окошко.

Оя на окошке вошь-то — чак! — у жениха дуга — трыпк! — лопнула. Че же? Побежали по деревне-то — дугу искать. Вот имя дали дугу, запряглись, поехали. Повенчались, назад едут. В церкви же там недолго, потом обратно. Вот едут. Он говорит:

  • Смотрите, вот сейчас фокус будет. Счас невеста причашшать будет всех.

Ну, подъезжают. lt;...gt; Передняя тройка стала, но и все други (задним нельзя опережать lt;...gt;). Невеста вылазит из кошевы, ногу подымат, подол подымат (врут ли правда это?) —ну, первым тысяцкон, крестный, приложился, потом жених, потом поезжаны. Плюнули — тьфу! кака гадость! — все по местам сяли, поехали.

Только отъехали, он говорит:

  • Быстрей таскайте мне воды!

Ребятишки бочку прпташшили, полну бочку воды наворочали.

  • Отойдите от окошка от этого.

Он за бочку сял — кинжал вот летит. Окошко — трынк! lt;.. .gt; Бочку-то прошибил, а воду не смог прошибить. Вода спасат все на свете. lt;...gt; Это тот дружка-то и ответил. А он и сообразил, что воды сильней нет. Вода всех сильнее: ее ником не задержишь, а она все задер- живат.

  1. Один, Стренчев, тут вот, раньше вот он на Унде жил все по работникам, а потом после этого, значит, был приискатель, по приискам ходил, по тайге. И вот расска- зыват, как раньше это свадьбы...

Через Унду раньше на телеге нельзя было ездить венчаться, так они ездили верхами: жених, значит, невеста, верхами переезжали эту Унду-речку. II вот, он еще молоденький был, ну так лет восемнадцати был он. И вот собрались, гыт, мы у мельницы смотреть.

Они, значит, этот жених п невеста оттуда — повенчались уж — брести. Дружка вперед едет. А рсбяты этому-т и деду и говорят:

  • Ты, дедушка, подшути над имя! (А он тоже знал.)
  • Но, да вы че!

lt;...gt;

Ои, гыт, чичас берет прутик, сломил, натянул, ну, как лук, и вот взял, гыт, заострил палочку, как стрелил — этот, гыг, сразу! —- как век не был, с копя упал дружка!

  • Он,— гыт,— но, убегать надо,

213

Сразу на мельницу и под жернова. И вот этот дружка-то послал: и вот нож скрозь, гыт, крышу — п в жернов, п переломился ножпк. Если он бы под жернов не залез, значит, он бы, гыт,..

Выбирали ить, чтоб дружка-то снльпый был. А то, бывало, наделают, что...

  1. Я это слышал, а сам не видел lt;.. .gt;

А вот внизу деревня Бурукан. Вот там, в Бурукане, свадьба была. А там соседняя деревня через Газимур, Бура. Дак он, в общем, этот старик, обозлился че-то, ну и вот, не на броду, а выше брода две хворостины сломал и пустил по водр. И вот главно че? А дружка-то, как чувствовал все равно: жениха, невесту, всех пропустил вперед, а сам сзади остался. И конь у него упал. lt;...)

Вот он посмотрел, откуда опи приплыли, и кинул туда — забыл, как называется, наподобие плети, lt;...gt; — ломат на две половины, одну половину в эту сторону кинул, другую —в ту. И старик-то этот (пацаны-то видели), старик этот весь позелепел, побелел, его тянет в разные стороны, старика-то. Оп кричит этим пацанам-то:

— Помогите! Дайте мне пучок травы!

Ну, они напугались: его тянет в разные стороны, он не может с собой ничего сделать, этот старик. Дружка к нему подъехал на коне и смотрит на него. Пожалел его, траву сорвал, дал ему, а тот ее рвет, ну и сразу ест, ест, ест... Потом меньше, меньше, меньше тянет и не стало его тянуть lt;...)

А этот старик там много делов наделал, его никто не мог победить. Никто не мог, а вот видишь, один такой выискался. Он один все время жил, ни старухи, никого не было. А дома у него одна лавка стояла, топчан, на топчане шуба лежала и все, больше ниче не было.

И потом этот старик ушел с этой деревни: как побежденным считал себя. Ушел, не слышно, не видно..,

  1. Один старше был...

Это вот с отцом моим было. Рассказывал-то не сам отец, а дядя Леонид. Было тогда двадцать два года моему отцу.

...Его там все боялись, этого старика. Как-то раз свадьба была. Ожидают молодых с вепчанья. Народу много... И вот на свадьбу пришел старик, и отец мои тоже. Они все его боялись: вроде колдун, ли че ли. Все

расступились. А отец мой стоит п йи с места. Тот к пему подходит:

  • Ты что, молодой человек, стоишь? Не видишь — я-то иду?

А моего отца-то заело. Старик ему:

  • Дорогу нужно.

А он:

  • Если вам нужен простор, идите к окошку и постойте там.

А мой отец-то тоже сильный был. (Не знаю, что это: гипноз, ли че ли?) Старик-то повернул и ушел к окошку.

И он простоял у окошка, пока мой отец не разрешил... Пересилил его отец-то мой.

Потом он ему и говорит:

  • Ну что, паршивый старик, будешь еще свадьбы портить, людям мешать?

А тот:

  • Нет, нет,— отвечает.

Потом он идет, отца-то обходит на полтора метра. Все время, как его увидит, так кланяется и шапку снимат.

  1. Было раньше так заведено: если молодой человек женится, то нужны сваха и дружка.

Но вот один раз пришлось так, что в4 нашу деревню приперла свадьба. Видно, повенчались, вылетели пз деревни в степь-то. А мы тут собрались недалеко. С нами Костя Хромой. А свадьба-то — кавалерия, красны флаги, вожжи гарусны с кистями, дуги изукрашены!.. Костя посмотрел:

  • A-а, это Астафий Яковлич,— он сразу говорит.

Берет Костя руки вот так к.о рту (лодочкой,— В. 3.)

и что-то пошептал.— Раз! — Кони распряглись, дуги повыпадали... Кто ехал — соскочили, да в кошевни снег нагребают подолами. Потом опять пошептал Костя — все у них нормально стало, снег назад выгребают...              ,              .

И вот через недолго время наши поехали венчаться, а Костя бщл дружкой. А где в переулок въезжать, жил Трошка Бессонов, здоровый мужик такой!! Но до че лентяи был!!

Только до него свадьба доехала, остановилась, все вышли, во двор к нему — и давай из двора глызы таскать да в кошевни складывать. Вот картина была! Наклали и поехали. А это Астафий Яковлия ему в ответ-то подстро- ил, отвел насмешку,

  1. Одпажды случай такой был. В селе была свадьба, а на ней была такая подруга, котора могла свадьбу расстроить. А на той-то свадьбе был колдун Иван. Его пригласили нарочно, чтобы он помешал ей.

Когда она зачала что-то строить, он из дверей поманил ее пальцбм. А ояа-то, как увидела его, вся переменилась, встала и пошла за ним. А вперед-то никто не мог ее с места сдвинуть. Иван вывел ее на реку, она села на лед и примерзла. Оп говорит:

—* Раскаешься — отпущу.

Потом пришел, спросил ее — она киват. Он ее отпустил, и она пошла. А вперед ее никто не мог поднять со льда.

  1. У нас станица была Ломодская. Туды ездили венчаться. Это примерно километров двадцать пять от нас. Зимой. Выедут (от Шилки в стороне жили), выедут и по Шилке едут. Там, километра полтора, деревня Ералга есть. Вот как к Ералге подверстались — лошади встали, все. (Это уж рассказывали, была быль.) Но, сразу:
  • Это Чабан наделал.

К ему едут lt;.. .gt; Приходят:

  • Дедушка! Вот ехали-ехали, кони стали тут у нас и не идут. Ты, может быть, че-нибудь поделать? lt;...)
  • Ну, поезжайте.

Вышли, сели и поехали. В Ломы приехали, там одному рассказывают:

  • В Ералге у нас вот че Чабан сделал. (У его фамилия была Чабан.)
  • lt;...gt; Ну, погоди!.. Счас сам придет, будет прощенья просить!

Ну, они обвенчались, пришли, заходят к этому же хозяину чай пить, а этот Чабан-то, стоит на коленках на дворе lt;. ..) II воет сам, просит прощенья.

  • Иди,—гыт,—сюды и больше так не делай!

А этот больше того знал!

Вот тут интересно.,,

  1. II вот этот же Попов. Такой случай был опять же у нас. Женился Тренев Санька, значит. (Тут ишо интересней.) lt;...gt; И вот, теперича, у его отец был, Артемом звали. Артемий, Артемий, Артюша все раньше... И братан был,. Степка, тоже Тренев же был.

Вот теперича, вначит, когда сели за столы, приехали...

А этот Попов тут был дружкой. Раньше же этот дружка считался высшая марка на свадьбе, дружка. Это уж он, вроде, должен все знать, все это... дружка. lt;.. .gt; И вот этот Вербин-то у нас был, он тоже вроде какой-то, его считали — ладил это вот, колдунничал все, этот Вербин.

И вот ты представь себе: они не_ могли за столами усидеть оба.

Когда свадьба приехала, сели за стол, пригласили Вербина — всех же приглашали. И вот пригласили Вербина этого, нашего. И вот сели когда за столы, и оне пе могли оба усидеть за столом, представьте себе. Значит, этот оказался, видимо, Попов, сильнее и этого Вербина выжил. Вербин прямо вылез из-за столов, значит, и ушел — там у них вроде спальня была, стояла'кровать — и он вниз лицом лег и так пролежал все время, пока свадьба шла, это столы, тут гости были, то, друго...

lt;.. .gt; Потом же гости же уходят гулять, когда столы кончатся, и уходят гулять, по домам ходят. Он тажно встал и ушел домой, Вербин-старик.

...Ну, теперича, дальше, значит... Этот Попов-дружка не ушел, так остался здесь. И вот эти — отец-то этот, Артем-то, Санькин-то, и Степка — братанья оне. Но Артем этот старик был, да и тот уж пожилой —вот они между собой разодрались. Но теперича, он их:

  • Ладно,—говорит,—погодите, ие растаскивайте.

Раз, этого Артема забират — и на печку, затолкал на

печку, значит. И вот он, представь себе, лазит, ревет, а слезти не может. Печка здорова была, рапешня, старинна, и потом, значит, был такой брус, вот так он над головами был — это раньше полати были, но полатей-то не было, а брус-то был, стойка таги, в' печке она даже вмазана, и брус такой. И вот этот Степка полез драться к ему, к этому, к Артему туды на печку. Ленивочка така — он на ленивочку-то залез, значит, и вот рукой-то взялся за брус-то, и одну ногу поднял, он его — раз! — засек. Он всю ночь стоял, как петух, на одной ноге. Всю ночь он их не отпушшал.

И вот тот потом уж разгорел весь на печке. Пьяный, да ишо... Артем-то, ревет, просится:

  • Да вы че? Я пошто не могу слезти-то.—Лазит.

И вот он не отпустил их всю ночь. Этот простоял. Потом уж утром:

lt;...gt;

—• Но что, драчуны?!—старичок уж он был.—Но что, драчуны, будете ишо драться?

  • Да что ты! Да вот то, друго...
  • Ну, давайте слазьте.

И тот оторвался от этого от бруса руками, слез. Сели. Давайте поразговаривай, че, дескать, это такое?

  • Я вас! подерусь! — говорит ишо на их.— Я вас! подерусь!

Он, этот Попов, шибко был дошлый, о-о-ох и дошлый был! Семен Попов, шивтинскпй, сейчас его давно уж нет. И вот без него это ни одна свадьба не проходила мимо без его. Дружкой его всегда вот приглашали на свадьбу. Но езли ему нековды, то его уж задаривали, водки ему везут, платили даже ему. А то иначе че-нибудь обязательно случится.

  1. У нас жил старик, Карп Вербин. И один был старик шивтинскии, из Шивков,— Попов. (Теперь нет ни того нп другого.) Дак вот оне знали... Оне знали все, ну че только... Вот любого спросите, как one это... Че хочут, то и могли сделать. Раньше свадьбы были, их дружками приглашали. И вот они, значит, друг над другом делали, делали за столом-то. И вот этот шивтинский-то, Семен Попов, встал, поклонился всем и говорит:
  • Ну, господа гости, извините. Два медведя в берлоге не усидят. Я,— гыт,— силен, но нашелся человек сильнее меня.— И ушел.

Вот один, женихов брат, сухарной тоже был пьяный. Перепил, ну, драгься давай, посуду со стола сбрасывать. А он ему и говорит:

  • Ну-ка, Николай, снимай штаны, лезь на печку!

Он прямо при всех снял штаны (а печки-то раньше

русски были, их нажарят — на их все горит), и он залез на эту печку и кричит:

  • Горю! Жгет!

Ои:

  • Лежи, лежи. Пока нрошщснья не попросишь, не слезешь.

Он:

  • Извини! Больше не будет.
  • Но, слазь. Иди спать в амбар, чтоб тебя никто не впдел и не слышал.

Зимой, ну, оп куда же пойдет в амбар спать? Оп па коленях у его ползал. Тот ему:

  • Залазь под кровать, чтоб тебя пикто пе видал.

Он и залез под кровать.

...Это рассказывала моя свекрова. Это все здесь происходило.

  1. ...Спустился, ну, коршун не коршун, ли кто ли такой? Так вот рукам-то... А он терпит, этот старик-то. (Вот это мпе мать рассказывала, царство небесно ей.) Опа потом лежит, бабушка-то, потом эта фпгура-то произошел — ребепка-то выпял у пей. (Тогды эти головешки скоту толкали, и кисти, и все...) Старик-то подошел да взял крестик на ребепка-то надел. Да и сказал:
  • Вложи, как лежал.

Он вложил. Она утром-то говорит:

  • У меня седнп живот болит.

Он грит:

  • Так вам долго?

Она грит:

  • Да педолго.
  • Но,— грит,— если родите, дак вы никого кумом-то не ставьте. (Раньше же кум, кума были.) Никого не ставьте. lt;...gt;

Ну, он ушел. Бабуптка-то родила.

  • Говорил — в кумовья, а все-то не идет.

Л он приходит вечером. Сам пришел. Это уже дня три прошло. Приходит.

  • Ну, и как,— грит,— здоровье-то у вас?

А дедушка-то говорит:

  • Да вот здоровье-то ниче, а почему-то,— грит,— ребеночек-то в крестике родился.

А он говорит:

  • Дак вот, если бы не я, у вас бы не было его, этого ребенка.

г— А почему,—грит,-так? Если бы этого человека найти.

  • А пойдемте найдемте.
  • А как найдем?

Оп грит:

  • Пойдем по всему селу и найдем.
  • Ну, дедушка, как мы найдем?

Оп грит:

  • А я говорю, что найдем и все.

Ну и пошли. Заходят (а он человека-то заметил, видно, что знат, и вот, у однои-то руки по сих мест перетик отрезал и в карман заворпул и положил), ну, и потом заходят в избу, он там поговорит че-то все, а видно же замечал (если бы туда зашли, оп бы руку так откидывал, чтоб ее не заметили). Сколько прошли — никого.

  • Да никого,— грит,— зря ходим, не найдем.
  • Нет, найдем, не беспокойся.

Вот зашли, он сразу... дедушка на него взглянул...

  • Он. Узнал,— грит.-— Покажите вашу руку.

Он показал, а тот вытаскнват перетик — тут н есть.

Ну, исказнили, грит, его. Мужик оказался. Шамая, говорили, колдун. Они всем превращались, говорят.

  1. У меня дед был. Каку штуку я сейчас расскажу вам — это не при моей бытности было.

У одного мужика пропали три коровы. Искал он пх — не может найти. Дед-то ему мой и говорит:

  • Иди туда-то и туда-то. По дороге встретишь женщину, поздоровайся с ей, но ничего пе спрашивай. Дальше встретишь мужчину, вот у него и спросишь, не видел ли он скот.

Пошел он. Встречат первую женщину, поздоровался с ей, но ни об чем не спросил. Второго встретил мужчину, спросил. Тот:

  • Вот туды, паря, прогнали трех голов скота.

Приезжат — а они меж зародов загнаты. Он заехал —

никого нет. Быстро выгнал коров. Так никто и не пришел.

А дед ему сказал:

  • Ты никого не спрашивай, разгораживай п езжай.

Так он и сделал.

У меня дед разные штуки умел.

  1. Ну вот... Ходил у нас кореец. Ну, кому надо — гадал. Что-то в стакан воды ему дашь, и он этой воды на палец п чертит на этой... па столе (там если есть клеенка, так на клеенке, раньше клеенки-то мало было — голый стол — на столе). Потом в этот стакан смотрит п начинат предсказывать будущее.

Ну, вот и я тоже взял да и пошел к ему (ну, еще холостой был): взворожп, дескать, мне. Заплатил там. lt;.. .gt; Он мне давай ворожнть. Говорит:

  • Сейчас ты плохо живешь (а я действительно плохо жил, одни, роднтелп-то умерлп). Но через год тебе будет хороша жизнь: женись на ком хочешь, и будешь

уважаемый этими людьми.— Видали, как оно? Оно действительно сбылось: я через год женился (ну, бегал за старушонкой — молоды же были) и поступил в магазин работать. Ну, верно предсказывал. Ну, работаю продавцом. Правда, почет и уважение, раньше это..,

И, теперь, сказал:

  • Будет у тебя восемь ребятишка: четыре мальчика, четыре девки. (А сейчас у мепя действительно восемь ребятишков.) И если ты в сорок втором году ие помри, то до шестьдесят двух жить будешь.

Вот я боялся: шестьдесят второй год мне подходил. Думаю: «Все!»

А в сорок втором, действительно, чуть не помер. И знаете, как получилось? Работал я бригадиром в трак- торпой бригаде lt;...gt;. А война — ребятишки да дев- чопкп там были трактористамп-то. Парнишка пашет. А воду-то в их, в этих тракторах, поминутпо прямо доливали. Где-то проедешь с полкилометра и доливай, на каждом обороте, на полосах-то, бочки стояли с водой. А он или забыл, этот Степа, мой тракторист, пли что? Я еду к нему: он-е-ей, у него пар летит пз трактора, и трактор пе везет!

  • Да че-то, Данила, не тянет!

Я подлетаю, матом на его:

  • Ты же его перегрел! Воду доливал?
  • Доливал.

Я ему:

  • Врешь, не доливал!

Подскакиваю, люк-то только немножко отвернул — там же вскипел пар-то — люк-то вырвало — и у-у! — квер-^ ху вода-то, сколь уж там ее было! й на меня... lt;.. .gt; Я почти сразу без памяти... Упал. Они тут с прицепщиком трактор заглушили, побежали коня взяли lt;...) — и к врачу меня поперли. Я два месяца... У меня вся шкура-то с этого слезла, до поясу, с спипы. А на голове-то только волдыри были, а волосья почему-то не слезли. Ну, руки, вот эти места-то, да кости потом болели — где это у рубашки-то запястья были. Да рубахи-то были из куля, в воину-то, они пока на мне ее рвали, эти ребятишки, все мне, вею кожу-то содрали.

Так вот, он как предсказал: «В сорок втором году ес- * ли пе помре, то на шестьдесят втором помре». Ну, вот я потом-то шестьдесят второй год — и я уж тут нодсобиро- вался. А в сорок втором не помер, впдите, а вон какая,

че перенес. Ну вот, уже ц живу, шестьдесят шесть прожил. Тут-то ошибся он вроде.

Вот эти гадания... Я . все время помню это гадание. Почти верю.

  1. У нас два свата было. Вот один к другому в гости поехал. Приезжает. А сват только из бани пришел, чаи пьет. Говорит гостю своему:
  • Давай в бапго.

Ну, тот пошел мыться. Смотрит: а сват его в бане сидит, моется и молчит. Ну ладно. Вымылся. Приходит из бани, а сват сидит дома за столом и чай пьет. Махнул гость рукой на свата:

  • Не буду больше ездить.

А этот-то специально.так делал, чтобы отучить в гости к свату ездить.

  1. Дед с внуком везли однажды воз пшепицы, смололи на мельнице, обратно едут. Ну, темнеет. Оне к Грише Босяку:
  • Пусти нас ночевать.

Ну, он:

  • Заходите.

Оне говорят, мол, воз надо завезти. А он:

  • Ниче, ниче. Пусть там. Если че случится, я, паря, свое отдаю.

Утром встают: ‘пять мужиков круг телеги ходят с мешками, а уйти не могут. Гриша к ним подошел, каждого по плечу стукнул и говорит:

  • Ну, спасибо за службу.

Оне мешки побросали и ушли!

  1. И мне папа рассказывал... Говорит, приехали на конях с грузом мужики и остановились на Шилке. Зашли к кому-то ночевать. А хозяин:
  • Дак у вас че там?
  • Да груз: пшеница...
  • А караулит-то кто?
  • Че караулить? Никого нет. А кто возьмет, так без меня никуда не уйдет.

Но, а были воришкп-то. Водились. Пришел один, значит, мешок на плечо-то заворотил с пшеницей, вроде: «УПРУ»* И давай ходить кругом сапен. До утра и проходил в зимнюю ночь. И сбросить не может, и уйти не может. «Но,— думат,— знаткол извозчик, видать!»

Он приходит утром-то, хозяин-то, тот ему:

  • Извините,— гыт,— меня! В жизни больше этим делом не займусь!
  • Но, положь. Иди да запомни.

Вот как?..

  1. Один человек едя парой конями. У няго на возу и мяшки, и сено. Зимой, шибко уже морозы были. На ем доха, с обоих сторон мех. Чижёлая-чижёлая! И он доехал до ресторана, пли как сказать? — до столовой. Коней свел с дороги, с дороги свел, поставил в сторонке, доху снял с себя, на воз бросил, и сам пошел в трактир, в эту... столовую.

Там ходит скотпна, коровы там никогда не загоняются. И ни одна корова к возу не подошла. Она же заворожена! Не видють!

А он прошел, за задний стол сел. Там в столовой народ. А он сел за задний стол. lt;...gt; А один — эх! — выскочил, хотел доху взять. Выскочил, доху-то хватає. А тут видють в окио да:

  • Эн, эй! Доху-то бяруть, крадуть!

Он:

  • Нет, ее нпкто не украде. Она чижёла, ее никто не унесе!

...Он хватпл на руку-то доху —да стоить! Стоить и стоить, стоить и стоить! А он время продолжав: «Че он мне, пускай Стоить». lt;...) чай сидит пье да разговарпе. Да рассказывав, а ёи все стоить с дохою! Вот. Но уж время-то много... Вышел да говорить:

  • Но ладно, ты ее не уташишь — она чижёлая. Положи,—говорит,—да иди!

Он рад до смерти. Бросил да убежал...

  1. Это вот у меня был отец, нероднай. А у него братья* читали «Черную магшо». Их было шесть братов, но вот два знали, читали. Но, може, како слово и отцу сказали. Но отец-то им нероднай.

Вот когда мы зашли первый раз у колхоз, а мы пз своей большой деревни ушли на участок за восемь километров в другу деревню: шибко тут безобразили. Это в двадцать седьмом году. А у отца ничего не було, коня не було. Загон у их был близко к нашему участку. Вот приходим, моя мама и говорит па моего мужика:

  • Ванюша, возьмись ты нам посей просо. Как ты человек свой, хоть ты хорошо, може, землю обработаешь. Вот сколькп люди чунш сеяли, ничего не рожается. Возьмися и посеп. У нас семеяа есть, только ты обработай!

Ну, мой мужпк взялси. Там это взметал прежде, потом передвоил, посеял просо, через два дня, через три дпя перевалил — перепахивают. Вот такая проса родилася! Прямо кисть черная, как море! И вот мы навязали девять копен. Пришли там мои две сестры, мы связали девять копён. Пять копён как вроде им отдали, а четыре себе взяли.

И это его, отцово, просо было складено... Все до одного слона с поля увезли люди, а его копны все стоят! Ему возить-то не на чем. Потом он осенью глубокой приходит к нам, отец-то, нанимать кого-нибудь свезть ему это просо. А он когда приде, прямо сразу соседи йдуть: он любит сказки казать, скалозубить. Один сиднт и говорит:

  • Эх, дядя Леха! Как просо твоя хороша! Я хотел хоть копенку увезть.

Он говорит:

  • А че ж не увез? Увези,— говорит.
  • А че, не увезу?!
  • Почему не увезешь? Увези. Увези,— говорит,— попробуй. Ежели бы мою просу (ведь там стада ходют, пустили стадо: и коров, и овец), ежели бы я ничего не знал —там уж теперь ни одного бы снопа не було: все бы скотина растрясла бы или кто увез. Вот будет всю зиму стоять — никто снопа,— говорит,— не возьме.

...Обойде три раза, че-то прочитає, черта с два там унесешь,

  1. Это, значит, один приезжий был. Вот лежала труба, обыкновенная труба, водопроводна или кака ли — она болына диаметром. А он, значит, говорит:
  • Давайте, я по этой трубе (внутри.— В. 3.) пролезу! — Все тут: Ио-о-о! — смотрят. Ну, он берет, с краю залазит в эту трубу— все на его глядят. Вот он лезет там, карамкатся, в трубе... Все дивятся: как так!

А тут рядом мужик сено вез, воз, на коне (он его-то не охватил!). Он глядит:

  • Да ково вы,—грит,—на него смотрите?! Он вам затуманил глаза-то, а вы на пего смотрите! Вот ить он рядом с трубой ползет, на карачках!

Но, че же, он его вывел, тот соскочил, да;

  • Эй,— грит,— смотри! У те воз-то горит!

Он оглянулся: у него, верно, воз-то дламем охватило, загорел! Он — раз! — скореіі гужи обрубил, лишь бы, мол, лошадь-то убрать, а то сгорит. Отвел, смотрит: все в порядке. Воз, как стоял, так и стоит. А гужи обрубил.

  1. Я годов десяти или одиннадцати был. Какой-то кузовник ездил на лошади, литовки продавал, иголки, брошки... И вот он раз спорил с одним нашим. А тот тоже занимался волшебством. И этот знал.
  • Я,— гыт,— в комель бревна счас залезу, а в вершину вылезу,— торговец-то.
  • Не может быть, нет!

(...)

И вот он встает с завалины, подходит к бревну и... полез. Лезет, уж ноги скрылись, улез. Вылез в том конце.

(...)

  • Да,— гыт,— проиграл. А теперь пойдем в избу.

Зашли (уж темнеть стало), бабы лампу зажгли. Вот

этот хозяин взял стекло с лампы и раздавил рукой.

  • Теперь ты.

Тот взялся, раздавил, а осколки в руку впились. Он: «Ох, ох»,— и умер под утро. Вот те и раздавил!

  1. Вот так же собрались молодежь... А приехали... ну, кто они таки? Гипноз ли кто ли, он там работал у них (...) Но, теперь, собрались, едрить твою корень, деньги заплатили, смотрят.

А которы обробели тут, потом прибежали, не успели зайти — стучатся, их не пускают. А он потом в окошко...

А он этих, в помещенйи-то, загипнотизировал, имя кажется, что он ползет в бревно.

Этот в окошко залез и кричит:

  • Вы ково смотрите? Он же подле стены ползет, а не в бревно.— Он же его не охватил.
  1. ...Приехал, значит, около него собрались тут эти мужички, курят сидят, женщины, ребятишки стоят. Ну, сидят на бревнах, развалены бревна (...) Он сидит да и говорит:
  • Посмотрите, вот змея! Какая змеина-то ползет!

Все с места соскочили! А по дороге-то ехал дядечка

на лошади, значит, сидит на возу сена. Но, они кричат:

  • Змея! Змея! — А он не видит.
  • Никакой змеи нет. Че он вам врет?!

Тот:

  • Ково врет? Ты погляди, у тебя сено-то горит!

Он оглянулся:1 воз-то горит! Он — на-коня. Раз!—‘обрубил'гужи и на коне поскакал.              ¦              і              '              ••

А воз-то как стоял, так и стоит, нигде никакого пламя, ниче. Все хохочут, про змею-то забыли. А тот удират! Уехал, ускакал — сено-то горит и садо сгоришь —обрубил гужи и удрал, воз бросил. Теперь над ним хохочут: обманул. А этого и боятся вроде: скажи что-нибудь не так, он счас что-нибудь сделает. Сидят и смотрят на него: что он далыне-то сделает,

  1. А то вот у нас был пожилой бодайбинец, с Бо- дайба. Нас жило в бараке шестьдесят человек — на прииске, от Ольдою в сторойу. Вот Сн:
  • Давайте, я вам покажу...— А такой молчаливый, все молчит...
  • Но, давай.
  • Собирайте по тройке с человека.
  • Но, давай. Че ты нам покажешь?

Он тепериче:

  • Давайте тарелку.

Принесли тарелку, обнакнавенну.

  • Кладите двадцорик (двадцатикопеечная монета.— В. 3.) на стол. •

А стол такой длинный, на весь барак был, и нары у стола.

  • Покрывайте тарелкой этот двадцорик.

Накрыли, положили, все. Он стоял в стороне. Потом

подходит, значит. У него палочка така в руках — ну, четверти полторы она была. Взял вот так, то ли раз, три ли раза стукнул по донышку-то.

  • Ну, теперь,—говорит,—открывайте.—А . сам до нее руками и не трогал. Открыли: туды, сюды — двадцо- рика-то нету! Исчез! И на столе-то даже нет erlt;?f

Но ладно, опеть сказал:

  • Опрокидывайте на это место тарелку-то.

Опрокинули. Он подошел, стукнул. Открыли: он как

лежал, так и лежит, двадцорик-то...

  1. ...Выезжает с этой стороны на большую дорогу, а другой выезжает с этой стороны:
  • Вы откуда?
  • Да я вот отцель, везу товары.
  • А я,—говорит,—отцеда (с Другой заграницы).

Ну, и съехались на дороге, поехали вместе. И вот и

едут* и едут. День, вечер. Надо где-то проситься ночевать* Там при большаку дома стояли, они редко стояли, редко. Стоить домик. Подле дому стоить старичок, высокая старик стоить. Они подъезжають. Подъезжають и говорят:

  • Отец, ночевать у вас можно?
  • А почему нельзя? Можно, заезжайте.
  • А куды ж нам коней-то?
  • Заезжайте,— гыт,— в рыгу становите. (Вы знаете рыгу? Там молотили, туды корм складали.) Заезжайте,- гыт,— в рыгу становите коней.

Но, оне заехали, коней этих поставили, сами взяли продукты, пришли в избу. Пришли в избу, закусили. И один-то говорит:

  • А где нам, отец, лечь, чтоб мы вам не мешали?
  • Да лезьте на полати, ложитеся.

Они влезли на полати, легли. (Он один-то зная, а друго-т ниче не зная).

Но лягли на полатях-то, глядь; приходят одиннадцать человек (где-то были у дббычи). Приходят, заходють и говорять:

  • Ну, как, отец, дело-то? *
  • Да дело-то,—говорить,—ничего: два есть!. lt;...) Два,— гыт,— есть.
  • Но, давай ужинать.

Вот зачали собирать: там у них и холодец, и мясо, и все у их...

lt;...gt;

Вот они поели... Он все поглядывал на их, подымет голову, поглядит... Они поели, поужинали, наелись, досыта — и как сидели, так и остались! Как столбы! Как столбы — все двенадцать человек. Этих одиннадцать, старик двенадцатый. А он говорит на своего напарника1™:

  • Но, давай слазить!

Он говорит:

  • А куда?!
  • Слазь, не бопсь, нас никто не троне. Слазь, теперь мы хозяева, а нехай посидять.

Слезли с полатей. Сабе давай ужинать.,

...Они, все двенадцать человек, сидят. lt;...gt; Да, говорит, возьмем одного — бьем, бьем! Посодим да другого... Бьють

и на место сажають, и они сидят. Но потом стали искать... обыск. Нашли, где у них люди резаные, где все есть: одежа, обумка, нашли у них там и, может быть, деньги. Много там делов понашли! Время продолжали до света. Они все сидят. А потом стало развидняться. Они пошли, коней позапрягли, выехали на дорогу. Вот он заходить, говорить:

  • Ну-ка, выходите наружу, бейте друг друга! По мордам! — Оне как все двенадцать человек выскочили на улицу, да друг другу на пару, и по мордам снують!

А они поехали. Они бьются. Ну, отъехали недалеко, встречается им мушшина. А он говорить:

  • Знаешь что? Вот ты там пойдешь, там двенадцать человек друг друга бьют по мордам. Скажи им, чтоб они^ разошлись какой куда! lt;...gt;

А они там волнуются, бедные. Он говорит:

  • Разойдитесь какой куда! — И оне какой куда, какой куда, какой куда побежали+о сторонам.

Вот оно и все, и старик-то убежал.

  1. Рассказывал Тихон, как че делал.

Вот сядет на гобец, у нечки, и сидит, как мертвый,— хоть кто. Тихон подойдет, по носу поколотит и говорит:

  • Убирайся! — Тот встал и — в дверь, просто вышибат! Потом говорит:
  • Хотите, скажу, чтобы на воротах повесился — и повесится?
  • Но, зачем же!

Захочет, чтобы козуля из тайги прибежала — вот она, у крыльца! Выйдет на крыльцо — и убьет, занесет!

За границу ходил, никто его не мог убить. Стреляют, а он стоит. Семеновцы не могли расстрелять. Журавлев говорил, что его надо было взять в разведку.

Обойдет табор, и никто туда не войдет. А убить его, говорцли, можно было только пулей, отлитой из медного креста.

Но кто же их будет, эти пули, лить, ковать ли?

...Наука эта исчезает и люди такие тоже.

  1. ...Погнали они в Актагучи скота сдавать. А женщина идеть через дорогу, вышла пз двора. А дедушка Арламов и говорит:
  • Вот дорогу, скотина, перейдеть же она!

А опа идеть по воду на Газимур-то и перешла им дорогу. А он, теперь, и говорит своему спарщику:

  • А вот посмотри, она будет идти до Уктычи аж, где мост этот большушший. Она будет до Уктычи-ка идти,— Спарщику своёму (это прямо точно знаю).

Ну и вот. Она идеть, идеть. Он: «Хэть! Хэть!» — подгоняет скота да и говорит спарщику;

  • Смотри, идеть! Куды она-ка идеть?

Она уже и мост прошла, из деревни вышла, там два вимовья стоят. Он остановился:

  • Тетка, а ты куды-ка идешь?
  • Дак я по воду...
  • Так вот, тетка, вертайся. Да больше не переходи дорогу! Едеть добрый человек, йдеть — дорогу не переходи!

Она ночью домой пришла перед утром из Уктычи с пустыми ведрами. lt;...gt; Вот она и рассказывала:

  • Умирать буду, детям и людям буду наказывать, чтоб дорогу не переходили...
  1. ...Теперь в зимовье Никанова картошку жарила в печке. Он заходить:
  • Ванихватьевна, те меня покорми, дай картошечки.— Она картошки не дала, еще его поругала.

По ягоду пошла, а он и говорить:

  • Ну, иди по ягоду, бог с тобой, иди.

Она только из двери вышла, только двери открыла, видит: пташечка маленькая-маленькая тут перед ней ле- таеть. (...)

  • Ты иди-ка! Че это пристала?

- Вот она идеть, идеть, в Закаменную переходить, повернула на солончик (...) Она шла, и'шла, и шла —она тут,перед ней летить и летить, эта пташечка. Пришла, голубицы — ой, синем-сине! Ступить негде!.. Наклонюсь — никого нет. А эта пташечка все перед ней да перед ней, (...) она за ней идеть. Она впереди летить и летпть. Солнце зашло —она за деревней, за пять километров!.. А оттудава до дому пришла ночью С*..gt;

Вот он какой был! Страшно! Это не дай бог! Ей-богу, я сама на неделю голодом останусь, а его покормлю...

  1. Это был один старичок, значит. Я вот так зпаю, „ что дедушка Паша, а фамилию-то его не знаю. Тот был

такой... тоже, видно, знал че-то. И вот если в случае где появились змеи, то, значит, его просят.,. Он даже сам

носил через плечо, й на шее опа обвивалась. Никогда' его не трогала.

И вот если появились змеи, если кто хорошо принял его, значит, он этих змеев угонит. Сперва забивал какой- то колушек, потом прутиком несколько раз махнет 'и че-то пошепчет — уходят! Уйдут!

А кто уж если огорчит, то не рад будет. И покосу попустится. Ни грести, ни косить нельзя: змеев будет — хоть отбавляй!

И вот был случай в Золотой [13]. Там прииска были, эо- лото мыли. И мужики ёго попросили! Он шел мимо, оне его попросили. Он сказал:

  • Давайте, я изделаю!

Но и действительно, изделал. Поставил колушек, прутик взял в руку. Помахал — сама больша пришла, начала крутиться вкруг колушка, и за ней все пришли, в комок свились, шипели-шипели...

Он махнул прутом — она пошла вперед, и те за ей. Увела. Ушли и не стало.

  1. Это, значит, один друг мне рассказывал. В Гази- муре я встретил lt;...gt;, но вот во время партизанской войны он приехал откуль-то с западу, где-то по Чикою был. Но вот, когда закончилось это, Семенова изгнали, тут все эти войска, он уволился. Он молодой был, его уволили с партизан. Но, некуды деваться.

...В одной деревушке, говорит, прильнул я к деду. Он мне:

  • На покос поедем со мной, косить сено (жили еще единолично тогда).
  • Но, поедем.

У этого старика две лошадки. Но, он говорит, вот поехалп. Он, гыт, привез меня... Там была у их какая-то такая радушка, что там исключительно... никто тудьгэахо- дпть-то боялись — змей очень много было. Вот он едет туды прямо в эту падушку, приехали. Но, прпехалн. ^ А я-то, гыт, не знаю... Но, остановились и давай косить.

А косили руками, литовками. Косить, говорит, давай на . балаган.

  • Балаган сделам седни,— старик этот ему наговари- ват. И все.

А потом, гыт, что? Я, гыт, стал косить, смотрю, гыт:

там змея ползает, там змея ползает, я, грит, просто ужах- нулся. Дескать:

  • Дак, дед, как же так?
  • Ниче,— гыт,— ты их только старайся, не трогай, не руби. Где уж нечаянно попадет, дак шут с ней, пусть не лезет. Вот так.

Но я, гыт, что — Просто, гыт, ужахнулся!

Вот сделали балаган, поужинали (уж дело же вечеру lt;...gt;), спать я, гыт, мостюсь на телегу: боюсь, они же съедят, думаю, прямо ползают кругом змеи.

Но, а он гыт:

  • Не ложись, дурак, ниче, ниче,— гыт,— ни одна не тронет.

Но, уговорил меня: «ложись со мной рядом, никто тебя не тронет». Ну, я, гыт, лег. Лег и уснуть не могу, верчусь... Не могу уснуть: верчусь просто. И одна подошла, говорит, и за ногу меня, за большой палец, укусила. Ну, я соскочил, как лихой-благой, заорал. Он:

  • Ниче, ниче, успокойся, успокойся!

Темно, ни свету же, ниче не было, стемняло уже. Он ково-то мне пошшупал, помял, почертил, говорит, этот палец и даже...

  • Ниче,— гыт,— это как комар укусил и все,— говорит. Вот так мне...

Но, это дело перестало, а спать боюсь, гыт, потом. Но, тепери, дождался утра. Я, говорит, почти и не уснул ничё, боялся, боюсь и все. Вот он, говорит, потом, этот старик, значит, утром встает.

  • Но, разжигай костер,— говорит.— А там косогорчик такой, кустарничек мелкий. Он, гыт, взял ножик, пошел в этот кустарничек, срезал тоненьку осиночку, таку длиной вот, завострил. И вот вышел, где выкосили, на кошенину, сперва зачертил ей кружок, этой осиночкой, и в серединочку воткнул, говорит, эту осиночку. Тепериче, я смотрю: че будет это? Его спрашиваю:
  • Ты че, деда, делашь?
  • Ладно, подожди, сам увидишь, че будет.

И вот смотрю: оне, гыт, с разных сторон, эти змеи,— •но, прямо, гыт, вот, как россыпь кака — катятся все к этой палочке со всех сторон, только трава шумит! Бегут. Я, говорит, просто я ужахнулся, просто уже не помню, как, говорит, я очутился на телеге. Уж на телеге сижу, залез просто со страху...

...А он, гыт, срезал прутик, такой ишо жиденький таловый 'прутик срезал. Но, гыт, с ем стоит. А она, уж эта, котора укусила, виноватая, сама задня, говорит, тянется сзади. Он на нее командует:

  • Но, подходи, подходи. Что, боишься?— на ее командует. И вот потом, значит, она сзади остановилась. Он, тепери, вдруг че-то сделал, говорит,— оне все разошлись, все разбежались остальны-то. А эта осталась. Оп подошел и давай ее прутиком стегать. Она, говорит, вот вьется колесом, прискакиват, а не бежит, ниче никуды. Он ее этим прутиком постегал, постегал. Тепериче:

Ну,— гыт,— ладно!

А я костер-то разжег, говорит, чай-то повесил варить и забыл и про чай — у меня, говорит, все прогорело. Забыл про чай. Но, он, когда надрал ее:

  • Но,— гыт,— ладно. Ись-то вроде не хочется, пойдем до чаю покосим немножко. Но, я, гыт, пошел. Пошли, нокосили. Тепери, приходим обратно. Он говорит:
  • Но, пойдем тепери чай пить.

Обратно приходим, говорит, чай пить, она, гыт, она эта сама... она тут у этого колышка, эта змея. Он опеть этот прутик взял и пошел. Ее опеть, гыт, стегал, стегал... Я чай разогрел. Потом он пришел, мы чаю попили, пошли опеть косить. Ушли, говорит, до обеда прокосили, приходим: она, говорит, все у этого колушка, эта змея. Мы с ём пообедали, меня тут взяло ужасть. Думаю, тут все равно съедят змеи. Я, говорит, с обеда удрал, просто, говорит:

  • Уйду, дедушка, не буду!...—и так и удрал от его, от этого старика.

Вот така штука.

  1. Вот в двадцать седьмом-то году неурожай-то шибко большой был, косили ездили в тайгу. Ой-е-ей, змеев-то сколько было!

А у нас наш же, здешний:

  • Я,— гыт,— их не боюсь.

Он все шёптал ково-то, на, ребят, на скота... Шепчет, шепчет ково-то... А у нас балаганы-то рядом были. Вот придем вечером к его балагану ужинать. Но, едрить, у него на потах штуки четыре-пять лежат! Везде'. (...) Оп никогда не боялся. Там по сенокосу босой все время ходит. И вот когда гребешь особенно, рукавицы надеешь. А он так — рукаміґ простыми таскат.

И вот невозможно страшно! Косишь — не так их видно, а вот грести начнешь — но, едрить, которы таки дак, оё-е-ё!

А мы че же? Отец уехал домой — и стали на потах везде тоже появляться, на мешках...

Тажно Черников — старик там жил — он приехал к нам. В обед как раз. Мы сели обедать. Рыбы накололи вече^ом-то, начали. Егор, брат-то старшой:

  • Ho-ка, Василий Петрович, вот тако дело!..
  • Че, много шибко?
  • Полно прямо!
  • Но ниче,— гыт,— не бойтесь, косите — их не будет!

И вот он уехал —и ни одной!і. Кончили косить и ни

одной не видали.

Его специально возили — тут у нас богатый был, Шма- котин, выше нас косили — специально его привозили.

Дак он вот это: ведро смолы поставит, ково-то махнет рукой — они повалят в эту смолу! Залезет, вылезет — и пошла. Не .будет тут сроду, коси, сколь хошь!

  1. А юто тоже дядя же рассказывал.

У нас туды были участки, косить (раньше делили по паям: на хозяина —пай, езли двое взрослых —два пая дают там. Сколько скота держишь — не важно). Ну и вот, при дележке обегали — Новоселка была, она камениста, а они же в камнях зимуют, змеи-то,— ну, вот ее обегали. А, наши все-таки решили взять. Но, и дядя же этот мой:

  • Я,— гыт,— созову человека — ни одной не будет.

Человек этот с Мангидая был, старичок. Но и что же?

Пришлось его звать... Мы, гыт, и арканы натягали эти волосяны кругом этого —все равно залезают. А его созвали, как только приехала туды. Он кол поставил. Ково он делал, че делал? Так ить все (артели же болыпи были: там и девки, они варят, ребяты, копны возят, мужики), они все разбежались, как змеи на кол на этот поперли! Не то что внизу навились — до самого верху залезли! А потом он ково-то сказал — ни одной не стало. И выкосили. И так и не стало их.

Ну, и не зря это говорят, что вот она, Кара-то... Их раньше, гыт, тут было тьма тоже: каменисто же все место. Но, и не рады же были все-таки, тут приискатели-то жили... Так вот lt;...gt; старичок появился. И вот ежли за- плотят — на таком расстоянии у вас ни одной не найдете. Ему надо обойти весь. И что вы хотите?

Он как взял отцедава — как он?.. Гребень у нас назы- ватся — от Гребня туды и обошел. lt;...) Это у него вышло километров, наверно, на шестьдесят, на семьдесят, окружность обошел. И на этом месте после того никто нигде не нашел ни одной змеи. Это вот, значит, че-то знат человек!.. lt;...gt; Он на сорок лет сказал. И вот уж действительно: оне прошли сорок лет, а вот эти года начали появляться. То там увидят на покосе, то тут увидят; Но, а он-то заявил, что на сорок лет вы обеспечены будете. Ему тут собрали деньги, заплатили за это. И не было.

Вот такая штука...

  1. У нас тут есть один. В дом отдыхе в Чалбыче, Нилович. Он знат! Вот езли он где косит, ты не будешь косить. Не будешь: как коснешь —так змея, как коснеть — так змея.

А папа рассказывал. Укусила одного парня:

  • А мы,— гыт,— счас узнаем.

Он осиновый колышек поставил вот так, папа рассказывал, что-то махнул так. А потом: ш-ш-ш-ш —так ползут все — и на этот колышек, быстренько ползут! А одна взади, еле-еле... Он говорит:

  • Э-эх, ты виновата! Всех взади идешь. Ho-ка, иди-ка сюда. Иди,— говорит.— Я счас тебя...

А как раз была в этой чаше смола (знашь, смолу гонят?).

  • Вот иди!.— Она потихоньку... А они навились все на колышек. И все вот так головы подняли и жала-то так...
  • Эти,— говорит,— не виноваты. А вот ты виновата. Но, пдп...—Она потихоньку ползет: она виновата! Ое:
  • Ты виновата? — говорит.

Она;

  • Вш-ш, ВШ-Ш..І
  • Лезь,— говорит,— вот в эту,, в смолу. Вот тебе наказ. Больше ты не будешь кусать.

Вылезла оттэдава, так отряхнулась и тут же калачом легла. А он ково-то тут имя наговаривал:

. — Больше не кусайтесь! — Этот мужчина. У его кака- то палочка осиновая. Он тут же косил с нами рядом. А потом папа сказал:

  • Отпусти их.

Он че-то палочкой раза два махнул — они пошли. Но, гыт, страшно! Они прямо вот такие жирные, рябые. И вот так-пошли. А бить не стал:

. -г.: Не надо,— гыт,— их бить[14] Нам жить надо, и пмя жить надо.              г              і

И больще.ни одной на покосе не было.              *

340., ...Но, забыла, в каким году то, ли в, двадцать первом, то ли в двадцать втором.: Мы в Колтомое* косили,, на первой рассошцне—, ничего не. видели. С..) Ко второй поближе подъехали —и вот тут червей* батюшкц! Начнешь косить, дак как лягут: там, там — везде. И, потом на табор начали ходить к нам. С..) Так вот, ,(...gt; мой братан вот, Андреев был Артюха..Он вот эку вот палочку взял. :              .

-г Братья,—, говорит,г-^ караульте ребят.

А я со .свечкой з.балагане-то сижу вот так... Она (змея) куды-то поползет, эти коричневы .усики ,у пей, а он на нее:

. П- Ты,куды? — гыт,— Чуть-чуть ее не ткнет.

Она вот эдак подымет голову-то, как цыпленок, на нас глядит, потом опеть. поползет. Он потом ее ударил, бросил на огонь. Она повертелась,.повертелась, ее под гору бро^ сили. Я утромгто пошла да ее смерила г— она аршин в аккурат, четыре четверти— Вот кака. А потом этот Давыд Писарев приехал да говорит:

Вы, ребята,говорит,— не пикайте пикулькаМИ. lt;.ііgt;

Потом взял литовку да говорит:

-гг- Срубите »жердь.— Жердь срубили.—Где червеи-то били, туды,— говорит,— тащите жердь и лом.

Но, и спросил, где покос.

Он с этой веревкой кругом покосу-то обошел да вот эдак, С'отраду, выкосил. Накосил. Говорит:

  • Не входите сюды,— нам не велел ходить. . .

И вот взяли вот посадили эту жердь Тепериче —мы это че же, с проконьева дни да до ильина дни прожили — эта жердь-то вот в етот столб стала, черви-то все на ее собрались. Вот каку-то силу же он имет?! Вот это уж тут очевидцем видела. И не стали нам на покосах попадаться, ни один червяк.

  1. Это на сенокосе при мне случай был. Мы как раз... вот здесь в Павловск — самое змеиное, место. (...) ц Там есть Красный камень, в этих скалах змей! у-ю-ю!

Черемуху пойдешь собирать, раз! —руку протянешь — она впсит на ветке...              ^

Мы сено косили. А еще дед коня взяй, едем в телеге, я слышу: че такое цоскрипыват че-то? А она на колесо замоталась, развиться не может. Мы остановились, ее убили. Потом на сенокосе тоже в палатке,., не палатка — шалаш сделали. Я ночью просыпаюсь, думаю: «Че-то ка груди больно давит, тяжело даже». Я — раз! — проснулся. А она комком свернулась и лежит на груди! А мне мужики-то говорили, что если лежит, то -постарайся не переворачиваться, не шевелиться. Я деда (дед-то рядом), я деда...— раз! — и разбудил. А сам на нее смотрю: она лежит. А там старик, он один жил, косил сено, один жил. Он туда, .дед, полетел. Старик этот пришел, так на ее досмотрел, она — раз! — с меня поползла и к нему. И ушла...

А потом этого старика обкдели: сено у него отобрали. Он говорит:

— Но, считайте, что вы здесь накосили сена. Все, вдесь косить больше не будете.

Утром приходят. Он сидит, а они вот так вокруг его, змеи, в три круга. Вокруг его змей... А он сидит в середке. Они ползают по ногам, везде тут! А он сидит... Дня через два* уехал. И все, началось там... Никуда! Куда ни сунься — везде змеи, змеи. Ну, че? Бесполезно ходить: не разуться, ниче. Сено косить — тем более: раз! — косонешь, она вылетит оттуда... Я перерубил напополам, но и там начин атся, начинатся — у-ю-ю!

И все сразу оттуда уехали.

И вот когда он умер, этот старик, у его дом ворочали. Уй! — там змей у его сколько было в подполье!.. Так рассказывали: у его ребятишки были, два пацана (где он их взял, я не знаю). И вот, к нему пацаны — раз! — прибегут и убегают оттуда: они там со змеями играют. Они ма- леньки, пацаны, а он их, этих змей-то, на охрану оставит, но, они там не запустят никого — кто зайдет-то, правильно? Змеи тут, увидит — напугатся. А они их там за хвост тянут (она не кусат, ниче), lt;...gt; бьют их, пинают. А так-то ее пни — она сразу раз пять уснет поймать еще.

...Его то ли Максим звали, то ли Матвей. Старик он такой высокий, метра два был старик. Белые такие волосы у него, длинны были волосы, почти по плечи. Он так-то здоровый был...

  1. Ну вот, я поехал туда, с маслозаводскими же машинами и уехал. Потом остановились там — один старикашка, лесником он был, Тихон Иваныч.
  • Где косить-то, Данила, хочешь?
  • Дак вот в Слепухе,— я говорю.
  • О, паря, место-то опасно. Но ничего. Ты Леху Ильича знаешь?

Я говорю:

  • Знаю.
  • Он там коров пасет, 'в Слепухе-то. Ты к ему сходи да так это но душам поразговаривай. И ни одной этой гадины не увидишь. А то ведь нет, не накосишь,— говорит.

Ну вот это... я пошел к ему:

  • Алексей Ильич, дескать, вот такое дело...— Он говорит:
  • Но дак коси, ничего. С ребятишками?
  • С ребятишками.
  • Но коси. Я тут пасу все время, никого не вижу. Нету, дескать. Это враки, что тут змеи.

Ну, ладно, мы косим. Копен, наверное, на пятьдесят накосили. Я вот с Володей да с Машей. Но все же побаиваюсь я: у меня ведь' ребятишки схватятся, барахтаются тут это на этом... на валках, вдруг придавят змею — укусит же. Ничего не видели. Вот уже грести надо. И этот Алеха мне:

  • Ты дай мне парнишка заворотить быков —разбежались.

Я, мол:

  • Дак, Алексей Ильич, ведь цогода-то, видишь, какая? Надо грести, а вы тут с коровами... Нет уж, на следующий раз, завтра, если мы вот подберем кошенину-то, завтра поможем тебе, соберем.
  • Ну, ладно. Попомните...

И вот мы начали грести. Только где это заворотишь валок сена —там змея и змея. У-ю-ю! А машины уже ушли, там мы одни в этом балагашке. И спали-то мы, понимать, на полу, ни одной до этого не видели. Ну, думаю, если укусит ребятишек — ни машины, ничего. К врачам пока ташпшшься оттуль семнадцать километров, это же — помрет.

  • Давайте, ребятишки, убегать.

Они:

  • Да что ты, папка? Мы вон сколько накосили...

Я говорю:

  • Но, в другой раз.

И ушел оттуда, подъехал на попутных. Бабка спрашивает :

  • Че, накосили?
  • Накосили, только*— мол,— не сгребли.

Ну и вот, потом я это сено исноловинил, отдал маслозаводу: берите, мол, там половину мне, половину вам. Ну, они гребли... хотя видели штуки три — но все же немного. Сгребли. А у нас прямо под каждым валком. Эти ребятен- ки-то потом боятся:

  • Папка, ты вперед. Может, тебе...

Да ково? Я только гребу — она тут и тут. Да это же у-ю-юй! И бросил кошенину...              ^

...А он, видите, как? «Коси, враки, тут ни одной нету».

** А потом поехал этих быков собирать, я ему не дал парнишка-то... «Попомнишь»,—говорит. Ну и попомнил. И досейчас помню.

  1. Отец мой был еще неженатый. В работниках жил.

А вот эта станция Бянкино — ты же знашь — а там поселок Шеметово и Душечкино. А через Шилку, если по течению воды, по правой стороне, называтся Тарскай Яуг. Но, таперь, значит, а как это бянковска трава-то, видно, там наделена была, земля-то. Оне там косили... Но, большинство руками косили.

Теперь, значит, на этим на Тарским Лугу было этих змеев — ужасно дело! Но, теперь, собрались, доехали. Приехали, Давай косить: балаган надо же сделать. Он, ътот луг, счас зарос, а до этого-то... Это отец рассказывал.

Но, этот старик литовки отбил (он в работниках жил). Пошли. Он вперед пошел, старик, оне за ём. Но, на балаган этих палок-то нарубили, поставили рогульки, а та- нерь закрыть сеном-то. Вот он идет и идет. А мы, говорит, пошли — только дернешь — змея попадат, змея попадат. Он:

  • Вы че, ребяты?
  • Дак, дед, змеев-то посмотри сколь!
  • Но-о, да вы ково? Вы не бойтесь.

Но нам балаган закрывать-то, таскать-то, вилы-то страшно поднимать, ишо на шею упадет. Но тут выкосили, значит, заставил он чай варить. Мы, говорит, поставили чаи. Это сено склали, балаган-то сделали.

  • Но вы, ребята, тапериче аргалу! — Это навоз с коров, с лошадей сухой, аргал.— ...Притащите и зажгите в

балагане-то. lt;...gt; Комаров у нас не будет, ниче, спать,— Но, притащили, зажгли.

Он, говорит, отошел от балагану-то недалеко, палочку взял —* но вот така толпшны, потолше пальца, вот таку вышины. Подошел, там, может, метров пятнадцать, сколь ли, двадцать от балагану-то. И заткнул в землю ее.

lt;...gt; А с имя баба была —я забыл совсем —и ее укусила! Правильно, укусила она ее! Но он, этот старик,, высосал. Рот, видно, целый, все — губами высосал.

  • Ниче,— говорит,— ниче, не бойся!

„..Но и заткнул палочку-то.

Приходят. Таперь чаю попили, вроде спать надо.

  • Дак вот как, дедка, сцать-то?
  • Но-о, ниче не бойтесь! Пойдемте-ка вот счас. А котора тебя,— этой бабе-то говорит,— укусила, она должна счас подойти.

Но, подходим. И как палка стояла, ети змеи — одна на одну, одна на одну! Вот такой клуб! Сколько змеев было в окружности-то. lt;...gt; И котора змея-то укусила эту жен- щину-то, последняя подползла. Он, гыт, ее цалочкой вот эдак по хвосту:

  • Вот, чтоб вас больше не было.

Но, гыт, мы постояли —. оне начали развиваться с, палочки-то с этой. Й пошли, пошли... А то ить вот такой клуб! Одна на одну, одна на одну! lt;...gt;

И, говорит, мы потом весь сенокос косили — ни одной змеи не видали. Ушли.

Вот это че тако? Я ишо отцу-то лотом:

  • Дак это че тако, деда? — Я его «деда». звал.
  • Дак вот умет!

Умел он!

  1. Там недалеко от Батакана, пониже по Газимуру, есть деревня Закаменная. Жил там Овчинников. Это дело было до коллективизации ишо. Он сена шибко много накашивал. И все близко от деревни. Было там место -г косить хорошо, трава добра, но змей!! Черви, змеи. А он их как-то не боялся.

Мужики сердятся, все по мокру да по тайге косят, а он...

Вот подобрались человек десять.

  • Давай, его падь разделим. Че он, как помещик...

Он имя:

  • В чем же дело? Давайте делить.

Но цела же падь! Оне десять пайков хотели делать.

  • Делите,— говорит.

Взял жердь, воткнул ее в землю.

  • А вот этой жердью будете мерить.

Оне посидели маленько, докурили. Потом смотрят: а на нее, жердь-то, уже десятки червей наплелись! Оне:

  • О-е-ей!!

И отказались делить. Вот тако вот было.

  1. Раньше же ребятишек рано втягивали в работу. Я, к примеру, еще до школы ездил на покос, ворошил сено, подгребал, копны возил. А косить стал после третьего класса — взял в руки литовку. Жили мы в Курлее. Арендовали в то время у колхоза лужок. Это километров пять по Газимуру. от Базанихи, на одном берегу колхозный луг большой, а с другой стороны — забока называется, или култук, небольшой лужок. Колхозный.

Чтобы сено там скосить, надо технику перегонять — это не совсем было удобно. Вот колхоз и сдавал его нашей семье в аренду, а за него мы на колхозный скот в другом месте потом косили.

Эту забоку называли Подъярихой. И вот года три уже косили на этой Подъярихе. Косим, значит, а к нам с горы спускается старичок. Спускается старик. Подошел к нам и говорит:

  • Вы что же это мой луг косите? Убирайтесь, а то рады не будете!

А мама у нас отчаянная была. Она ему:

  • Ты откуда взялся? Мы здесь, третий год косим. Земля не твоя, а колхозная.

Он больше ничего не сказал, повернулся — и его как не стало.

Мы давай снова косить. И просто нельзя! Змей! Просто нельзя! А маме хоть бы что:

  • Косите, ничего!

И откуда их столько? И раньше попадали, а здесь как кто напустил. Но ни одна не укусила. И все мама:

  • Ничего, ничего... Косили и косить будем.
  1. ...Дедушка Варламов. Его так все и звали — «шаман». А он почту возил, все вот это... И, теперь, я поехала в Москву на сельскохозяйственну выставку, а дочь за меня осталася пасти лошадей. (Я конюхом работала.) Ну, она и говорит:
  • Дедушка, а че говорят, что вот это много-много у вас змей, а я никогда ни одной не видала. Я поеду,— говорит,— на Украйну, а там скажу: «Ох, там много гадюк». А они скажут: «А ты бйчила?» — «Нет».— «Ну, так ты ж тоди и не ври, их там и нету».

А дедушка сидит да и говорит:

  • А че ж ты, Оля? Хочешь их посмотреть, змеев?

Она:

  • О, охота, дедушка. Посмотрела бы.

Он говорит:

  • Ладно. Становися, сядь, слушай.— Она верхом на лошади на седле сидела, дочь моя.

А вот теперь она слезла с лошади, стала, а лошадь пустила, лошадь пасется тут недалеко от их. Говорит, так, мама, тихо, так тихо, ни ветру, ничего, солнце. И вин от так стал, палку болыпу. lt;...gt; А ей только сказал, ее предупредил:

  • Ты смотри не реви, как увидишь, значит, так не реви.—

Она:

  • Нет, дедушка.— А сама так махнула головой.

Он тихо свистнул вот эдак: фью!.. Колына, Марина...— всех назвал. lt;...gt; Ой, как, мама, трава таки прямо — ш-ш-ш — шумить. Шумить! Я думаю, ни ветру, ниче нет, а че ж это так трава шумить. Ой, они как оттуда... Палка така, тоньше руки, была, так они таку витушку намотали, одна на другую... И он стоит, и они его с ног до головы вот это вот так: и в ухи повтикались, и сюды в рот, и в нос, и в глаза... А ои стоит.

Она стоит, моя дочка-то, падать вот это хочет. А он увидал, что она напугалася, а, таперь, и говорит:

  • Че? Увидала?

Она же ничего ие скажет, только вот так головой машет: напугалась шибко их.

А он теперь это lt;...gt;:

  • Колына, Марина, по местам!

И вот чисто стало поле...

Вот то место, где ты косишь, там же их и много. Ну, и вот она теперь уже сколько ходит на покос — там их штук двадцать, больше — она их уже не боится. Он ей говорил:

  • Пока я буду, дочка, живой, и ты пока будешь жива, теперь ты их и бояться не будешь, этих змеев,
  1. Вот про змей я тоже расскажу...

У нас дедушка этот был, Иваном Матвеичем его величать. Он их вот навесит кругом себя — и не укусит ни один lt;...gt;

  • Я,—гыт,—вам сто штук выведу (у нас там lt;...gt; дыра была, змеи там жили), но только вы не материтесь! ...Ишо четырех человек взяли понятых с собой. Он подошел к этой дыре, свистнул — они веревочкой пошли-и, пошли... Они считали, считали, вот пятьдесят насчитали, вот шестьдесят, как семьдесят... Они стоят и говорят:
  • Вот...! Их немало!

Он побелел весь сразу, взревел имя:

  • Убегайте кто куда!

Змеи-то все на народ пошли. Он потом опеть останрг вился, свистел, свистел — и-опеть так веревочкой ушли.

Они ково?.. Похохотали да и все.

  1. Бывало. Это бывало. Даже вот в эту войну. Че- кашкин рассказывал. «Я,— гыт,— беру ее и вот на шею положу. lt;...gt;» Он с Нерчинского, с Ключей, lt;...gt; рассказывал.

И было даже отводили. У нас по нашей-то деревне нет. В Актагучах были и туды в Догье. А у нас здесь не.было. На Павловском были. Так вот на покос подъедут — отводили их с этого места старики. Ну, а ить не рассказыват, как он их отводил. А отводили. Ладили от червяка. Успеет поладить — ожил, не успеет (конь ли, человек) — это уж на тот свет может уйти.

А вот он рассказывал, это в армии, Чекащкин.

А вот, говорит, по спору идет. Боятся змей. Я говорю:

  • А я не боюсь.
  • Дак как?..— Ой, молодые ребята говорят:
  • Мы не боимся. Что? — Я говорю;
  • Вот видите ее? Берите!

Никто не берет ее. Никак. Я говорю;

  • Вот видите, боитесь!

Я взял ее, на плечо положил. Гляжу: другая. Я другую на плечо положил. Она меня сроду не укусит.

А мы потом (нас людно было) ,

  • А как же ты?
  • Надо знать слово.— Но како слово, он нам не сказал.— Я,— говорит,— на плечо положу, все... че по плечу—та, друга... Надо, я их соберу к одному кусту.—. Но вот не рассказал, как он их собирал.
  • У их,— гыт— у каждой имя есть. Шенско имя там, мужско... Они соберутся на каку-яить лесйнку. Скажи, давай- команду, чтоб по своим местам — они, гыт,' уйдут. Они не укусят.

А вот не рассказал эту молитву, как... Как он? Но каки-то же слова есть, верно?

lt;...gt; Вместе служили мы с ём. За губу ишо кладет, за шшоку. Табак.

  1. Слышал, паря. Не слышал, а в Курлее даже видел. Я вот не знаю его фамилии... Щена-то его Карта- шиха была, а он-то не Карташов, а фамилия друга.

И вот он, говорят, поймат змею и в шапку кладет или к груди прижмет. Положит, приходит й говорит:

  • Ну, че, ребяты? — Садится (приискатель был, между прочим).— Но, дескать, я устарел, дак... Вот у меня тут товарищ.

Откроет — она голову-то высунет. Ему:

  • Брось ее! Выброси!

Но бить не давал.

  • Она уйдет сама.

Отпустит —..она и уходит.

  1. Вот эта девка, ее дочь. Надей звать (где она счас? или на Луговском, или в Батакане?), хрома така, одноглазенька, она ему была дочь неродна.

Дак он с женой уходит (это она рассказывала, с ее слов), оставлят ее:

  • Ты уж не бойся. Вот придут змеи, оне с тобой будут лежать — не бойщь Они караулят, .

Й вот lt;...gt; она потом встала, разбудилась (лампа-то горит): у порога-то лежит така змеишша здорова. Посмотрела: и с этой стороны, и с этой стороны змеи караулят ае.

Это он все делал... И, очевидно, научил ее. Научил. Она потом делала тоже чудеса.              Вот, значит, он если идет на покосе,, поссорился с кем-то:

  • Но ладно, потом придете...

Глядишь, назавтра придут — на этим покосе коснуть нельзя: одне черви. Идут к ему:              ,

Ну, че? Я же вам говорил!

Придет.-Ково Си там делал, черт его знат.

  • Но, идите, косите, ни одной не будет.— Все! Шутник был. lt;..,gt;

А не даст убить...

Старики-то померли, а дочь взросла стала. Но она калека: нога у ей какая-то, рука че-то там... как-то так ходит, скулу своротило... И вот она жаловалась на этого отчима: змей, дескать, со мной оставлял. Ну, дак ты что? Остается — одне змеи в избе, с ей остаются, дежурят, караулят ее. А потом привыкла. lt;...gt;

  1. Брат одной женщины живет у нас, так вот он умеет со змеями... Шестьдесят семь лет ему. Спорили однажды. Мужики говорят:
  • У змей ноги есть.

А он говорит:

  • Нету.

Как узнать? Он от лиственки отодрал Корину, на ней смолы-то много, и пустил змею по ней. Потом посмотрели — от ног следов нет, одни кольца.

4 А то ишо возьмет, палочку воткнет и зовет змей. Они сползаются и на эту палку накручиваются. Так и висят. Он слово скажет — они уползут.

Или вот на покосе живут они. Чтоб ничего из шалаша не взяли, он на самом видном месте, на сошке, змею вешает. Узлом завяжет, а она висит, развязаться не может. Так-то! Попробуй-ка подойди, когда такой сторож есть!

  1. Жил Муратов, с Кунгары прикочевал. Тятя пошел к ему:
  • Пособи, Никандр Федорович, перегнать корову. Замучились, угнать не можем. Угоним — оне назад!
  • Но, это пусто дело...*— Пришел.
  • Кака стёрта корова?
  • Вот эта.

Он ее прутком три раза ударил, корова: «Му-у». Пришли во двор, корова стала — и с тех пор не уходила.

Вот это было так. И кака здесь причина? А вот спер- ва-то...

  1. ...Она (кобыла.— Соб.) туды (в Егдочу.— Соб.) ушла, первого мая ушла, вздумали гулять...

А я конюхом был. У меня помощник проглядел ее. Но, теперь, ладно. Я вот день, два... В милицию звоню. lt;.„gt; Мне:

  • Кто ответственный?

Я говорю:

  • Ответственный я тебе, вот найдите лршадь,
  • Надо ответственного, чтоб найти,

Председатель толкует:

  • Ладно, на четвертый день доедешь.

Я говорю:

  • Пойду-ка, сворожу, вот тут через дом.— Она взво- рожила.
  • Ты,— говорит,— поедешь, лошадь найдешь. Она жива, эагната. Тебе бубнова краля скажет и трефовый король,— Ну как вот тут знать?!

Вот я поехал. А к Макаровой подъезжать (это падь),— ехал, ехал, чуть не утонул. Газимур-то сперло, весной lt;...gt;, это все разлилось. А я понадеялся на коня. С берегу- то спустился — он так туды (в воду.— Соб.) ушел. Я в седле-то уж в воде, он потом как-то назад выбрался. Правда, не знаю, куда ехать. Потом увидел лошадь далеко, километров пять. Белет.:. Но, она. Я туды! Приезжаю туды, выходит бела женщина (она счас в Ушумуне), выходит:

  • Ты, дяденька, откуль?
  • Вот с Курумдюкану,
  • Чей?
  • Бояркин,
  • Че ты? —
  • Лошадь потерял. Была вчера, ушла вот туды.

Черный мужик выходит (трефовый) lt;...gt; Но, теперь

я поехал туды. «Вот она тут была», lt;...gt; Гляжу: он белет. Я туды. lt;...gt;

Гляжу: едет председатель Макаровского сельсовета. Гляжу, винтовку наготавлив^т (я же еду верхом), думат, что я мошенник или бандит.

  • Кто такой? — Вижу, что винтовка наготове,
  • Лошадь потерял.
  • О-о, вали,— гыт,— в Макарову. Она, наверно, в Макаровой.

Я туды приехал. К кому обратиться? Колхозы же, в пятьдесят втором... Я к бригадиру lt;...gt; Тут его отец, Глухих Аверьян:

  • Ты че? Беги в Егдочу. Мой парень видел, она lt;...gt; через речку перешла.

А тут темнется. А знаете, ночью ехать... Да незнакомо место. lt;...gt; Ой, гусей — шум идеті Тут воды — светло везде! Газимур прибывал. Туды приезжаю, конь заржал

мой. Но, где-то тут! А он, этот конь-то, ходил с ей; gt;lt;...gt;' Но, теперь, подъезжаю. Он пшбчей ржет; та ржет; Я подъехал, там конюх.              ,              .              .

  • Здорово!              •!:
  • Здорово...— А мы в тридцать девятом годе на переподготовке с ним были, в Песчаной.— Че?
  • Вот како дело...
  • Здесь, я,— гыт,— загнал. Она пошла в Догье (а там еще кораб есть, так за кораблем). Я,—говорит,—вот ее подпарил. Вот утре поймать. Ты,— говорит,— не торопись, торопиться-то нечего.

Тут сердце изныват, как увести: на узде не бывала, с весны четвертый год пошел.

  • Ты,— говорит,— не торопись. Счас наши приедут: девки, ребяты, мужики. Они поедут сеять, а мы с тобой поймам. Она из этого двора не выскочит.

Там двор-то высокай, да ишо сверху перекладина. Но теперь, закрючили. lt;..:gt; Но подумать: верно, стара собака взлает — быль либо будет. lt;...gt;              ¦ .,

Теперь кобыла как всплыла, повернулась — у меня конь как не бывал, на пласт, и я с ем улетел.

Я говорю:

  • Знаете че, давайте-ка я ее в руках поведу.

Вот она то вперед кроит, вперед-то кроит — я отпуш- шаю коня похлешше, а как натянется, станет; Руку-то растянуло. Вот ехал, ехал. Егдочински бабы поехали в Макарово по картошки. Я говорю:

  • Тетеньки, пугайте кобылу или коня! — Оне пугнули. Я на хребет-то быстро заехал. '¦lt;...gt; А потом там, к Макаровой, надушка — там совершенная грязища.1 lt;...gt; У меня там кобыла встала. Я и растянулся. Тут эти тетки две на телеге, как раз повернулись. Я говорю:
  • Теткй, будьте добры, пугните...— Они как пугнули ее — lt;...gt; я оказался на тем берегу. lt;;..gt;

Теперь, думаю, пойду к этому старику, к Аверьяну Глухих. А сердце вылетат, чуть не... Подъезжаю:

  • Тетка, Глухих здесь живет?
  • Здесь.
  • Пускай выйдет.— Он выходит.
  • В чем дело, молодец? — Я и говорю:
  • Дедушка, я к тебе. Вот че есь у меня овес ведра два, вот возьми, только меня проводи в Желугычу [15]. lt;...)
  • Нет, кумуха,— это у него ругань была, старики раньше по-матерски не ругались,— сперва почаюй.

А тут какой же чай, когда сердце из lt;...gt; уже выска- киват! Оно же не лежит на месте. Я только выпил стакан-то, молода подходит, второй мне стакан наливат.

  • Пей, кумуха! То не пойду.—- Я другой выпил. Только выпиваю, блюдце налию (раньше с блюдцем чаевали) , она. опеть мне в стакан!. Я говорю:
  • Вы че, с ума сошли?! Я уже полну корзинку понабил.
  • Но-о, пей... lt;...gt; — Насказыват. ...Четвертый! Но через с;илу выпил. Че же, думаю, если уж действительно прогневлю, он не пойдет.

Поехали. lt;...gt; Вот «царство небесно» и помянешь. lt;...gt; Он подходит, кобыла:

  • Но, кумуха, ты что! — Она через речку прыг! И потом пошла, пошла, вот как собака на потягу идет возле тебя или смирный конь. Там вода ни вода — пошла. lt;...gt;

Дак после неделю ступить не мог, как она меня затаскала.

Вот это было в жизни. Понял?!

  1. Матвей Сергеич укочевал из Коровино, десять километров оттуда. У. него» четыре свиньи да там подсвинки, Че же? Надо ящики делать: везти их оттуда. А у него сын здесь шофером, Саня (он сейчас здесь). И он подъехал в аккурат:
  • Но, папка, ты зачем эти ящики делать? Я Васю Тимофеева привезу сейчас, и он нам пх уведет.

Ну, мы там, братья,- собрались провожать, брата, все дивимся:- да как. это? Свиней вести не так-то просто: на их ведь узды не наденешь.

  • Уведет! — говорит.

Ну че? На машине быстренько, сюда прибежал, этого Васю посадил, каких-нибудь полчаса — он уже обратно привез. Этот Вася:

—, Де они у вас, эти свиньи-то?

Матвей говорит:

  • Дак вон.
  • Но, выпущайте. Я пойду вперед — оне за мной. (Он гундосит немного, страшной, они вообще-то все страшны, эти чудны-то люди.)

Но и пошагал. Смотрим: больша чушка выходит, за ей втора, третья и поросякй. И десять километров он этих

247

чушек вел за собой и привел сюда. Но, конечно дело, уплатили ему за это. Вот.

Вот уж это-то не вру я, точно. Очевидец.

  1. ...Тимофеев Вася, то-олстый такой мужик. Ну, вот где коров там лечить — вымя болит или что ли — он сейчас...

Вот я четвертый год здесь живу: в той улнце жил... Корову приведу — она у меня все разберет, все заплоты, в уйдет, и уйдет. Ну, говорят:

  • Ты Васю...

Ну, пошел к ему, он кобенится, не идет. Я ему четыре... нет, три рубля дал.

  • Ну, дойдем, поведем корову. Будет сидеть, никуды не денется,

Ну и вот. Повели мы корову, а я:

  • У меня еще бык подкастрированный. lt;...gt;
  • А какой он масти?
  • Вот такой-то.
  • С рогами?
  • С рогами.
  • Но ниче. Корову приведем, а он ишо вперед, наверно, нас придет.

И вот сюда заводим, ко крыльцу, корову-то, смотрю: бык-то оттуда, с сопки — ры-ысъю! — и во двор.

  • Ну, это че, ваш, наверно? (Оп так говорит интересно.)

Я говорю:

  • Но, наш.
  • Я же говорил, что он придет — он и пришел!

А корова-то все одно стала убегать. Сделаешь заборы высокне-высокие — она вылезет и вылезет. Я. опять за ем, привел его:

  • Парни, кто-то сильней меня здесь есть. Вы пошукайте. Женщина какая-то.

Но я ково знаю? Я же здесь недавно живу, десять лет всего. А баушка (ну, они, женщины, ведь одна другой: кто-то ей шепнул, она — другой...) бабенку привела. Я ее не знаю, чья она. Та опять че-то с этой коровой поделала, н она — никуды больше. Вот,

...А этот Вася отказался:

  • Кто-то,— говорит,— сильней меня тут еще есть. — Надо же?!

Так вот мне интересно: этот бычишка-то, он же не бывал сроду во дворе-то этом, не видывал этот двор (только сделанный) —и он прытяком прямо бежит!.. «Вон,—говорит,—бежит, ваш, наверно».

Вот и сейчас этот Вася здесь живет.

  1. Я корову продала. У меня уехали... (У меня корова хороша тоже была.) Рюмкин взял. lt;.;.gt; Я потом говорю:
  • Она у меня на привязке не была, ее надо кусочком манить.

Повели туды на весы. Он говорит:

  • Не беспокойтесь. Она,— гыт,— сама пойдет,— гыт. lt;...)

Корова здорова, три ведра давала, а на веревке не* бывала, не привязывалась, доилась так. Но и все. С малолетства не приучила.

Он говорит:

  • Вы не беспокойтесь, она сама пойдет.

Я думаю: «Это как же она пойдет?» Говорю ему, чтоб он вот в таку пору пришел: корову-то через Газимур перегонять надо все-таки. Он:

  • Нет, вы не успевайте, я сам погоню ее.

Темнеть-то стало, он ее изо двора вывел, эту корову,

и повел. Сам йдет вперед, она за ем идет, бежит. Бежит эта корова. Туды к весам привели (я и сейчас дивлюсь — это третьего ли года, четвертого я корову продавала — а и сейчас дивлюсь), и вот к весам привели, он пошел оправляться ково ли и взял вот такую тоненьку веревочку и на рог надел, на кустик забросил. Он там сколько ходил — корова-то стоит. Потом весы исправили, он на весы пошел, корова за ем пошла. Корову потом взвесили, все, он пошел с весов в раскол туды, и корова за ём. Там тележка, в расколе стоит, трактор. Он на тележку зашел, и она зашла за ём. Ну, вот как это быть-то?!

Я домой-то пришла, у меня на вышке всё открыто, вороты все открыты — как ветром взяло все! Дак я побоялась ночевать-то. Вот че получилось. Ей-богу, ис- пугалася. Там дверка на вышке есть, она пола стоит, эти вороты полы стоят и те вороты полы. Дак как? Как все равно внарок все открыто! А кто открыл? Он-то повел — я взяла да закрыла. «У меня теперь некого загонять,— думаю,—ну, пойду провожу ее». Проводила. Оттудава иду-ка — все поло стоит. А они уже повезли ее. А че

получилось не знаю. Ну и все. Че-то, видно, значит?!

Увел, а я таперь безо всего осталась, без хозяйства. Она ить потом кажнын год телиться стала да все телок носить lt;...gt;

  1. ...Гаврилов, значит, печник, продает корову, уез- жат отсюда lt;...gt; Но теперь че же? Пришлось мне ехать в Калиповку.
  • Вот, Клим Петрович, продает парень корову1 хорошу.

Но тот назавтра прибегат:

  • Но, запрягай, поехали.

Приехали, lt;...gt; а он тут у' Дорофеева, на Просвещенской-™ тут, печку клал. Но, мы сюды... Он говорит:

  • Трубу докладываю. Докладу сейчас и поедем. lt;...gt;

А поздно уже, наверно, часов одиннадцать-двенаддать.

  • Как,— говорю,— мы корову-то?
  • А че она?

Берет, значит, веревку у него, на рога надеет, сзади привязыват к телеге. Я говорю:

  • Да привяжи к оглобле.
  • Она и так не натянется.

Сели с ём. Он песни попеват, развалился. Корова идет лучше коня, и не натянется!

Вот че человек знал! А попробуй в ночное время уведи ее, корову... Но, где же?.. Он слово че-то знал.

  1. Вот Фишер, Михаил Ульяныч, он у нае есть на карточке. Он отцу был друг хороший.

Но, в праздник летом ездили гостить в Шеметову. У Михаила Ульяныча, значит, там шурьяки — жена-то у него Аграфена Павловна, с Шеметова. А он... то ли поляк у него отец-то, че ли, Фишер Ульян. А он Михаил Ульяныч. Старик-то ковал, Ульян-то этот. Кузница своя была. Вот двенадцать скатов подков скует один и гвоздей, но шесть гвоздей на копыто, накует. И двенадцать коней подкует в день. Один. Вот какой кузнец был! Он то ли, паря, поляк, хто ли. Он грамотный. lt;...gt;

  • Но и вот, этот Михаил Ульяныч:
  • Но, Алексей Романыч, поедем к моим шурьякам в Шеметову!

• В праздник какой-то. Ну, поехали, летом. Едут. У* него легонька така... возочек. Там погостили, обратно едут.

Теперь, илошкот переедали, по деревне-то к Ланскому подъезжают.

А у него были собаки вот эки! Дак ;вот одна-то вы- скакиват и всегда вперед .забежит и коня-то за нос имат! Он:

  • Паря, Алексей Романыч, как ехать тут мимо Африканс Иваныча, то обязательно собака вот эта вылетах! Надо его как-то все-таки предупредить. Она может губы оторвать коню.
  • Но, Михаил Ульяныч,-- мой-то отец (тоже, видно,* че-то знал),—-ниче не будет! Ты зря грешишь. Она ить счас выскочит, ну, раз-два, может, взлает и даже не подскочит к коню!
  • Да не может быть!
  • А вот посмотри.

Но, начали подъезжать — телега вот так стучит — она, гыт, как выскочит из-под ворот-то... Два раза взлаяла и все, встала как вкопана.

Он, этот 'Михаил Ульяныч, говорит:

  • Алексей Романыч, ты че знашь?
  • Да ниче не знаю.
  • Дак ить я те-то раза ездил, она ить просто коня за нос хватат]
  • Ниче,— гыт,— не знаю.

Но, видно, он тоже че-то, отец-то, знал. Вот ить како дело!

И все, никаких!

  1. А Илюха-то тоже. Он, может, у отца и научился- то. lt;...) Да вот брат, в Башкирии-то сейчас.

Значит, мы праздник какой-то гуляли. И Кеха Ярославцев. lt;...gt; Он со шшенка посадил собаку, ценник, черный, здоровый! Но, если в ограду заходишь, он все сознанье перебиват! Цепь здорова! Ой-е-ей... Ажно гремит, езли кто заходит.

Он нам в праздник:

  • Вы приходите!

И Илюха-то приехал с Холбону к нам. И мы пошли к им. Я говорю:

  • Пойдем, Кеха звал.—Он председателем артели ра^ ботал.

Но пришли. lt;...gt; Че разговор зашел? Кеха:

  • Но-о, у меня ценник, паря, ужасный! Нихто не подойдет. Счас, езли пойду опушшу, и он не выпустит пз избы!

А мой-то брат, Илюха-то, говорит:

  • Да-а, какой у тебя ценник! Че он?
  • Но-о нет, оп-е-ей цепник — ужасный!

А он гыт:

  • Я счас пойду, и он не взлает —будет ластиться ко мне.
  • Да не может быть! lt;...gt;

Он говорит:

  • Давай.

Но, из-за стола выходим. А я как раз тут был. Я и не знал, что брат-то это делат, че тут будет. Выходим из избы. lt;...gt; На крыльцо-то вышли — он сразу на задни ноги и рвет, ой-е-ей!!

Он, брат-то, пошел. Ниче, дескать, сейчас. Идет к ему! Он перво на дыбах, а потом он спросил, как звать, кликнул его —все, сразу и лаять не стал и заластился. Он к ему подошел и начал гладить. И мы стоим.

Но я его спрашивал, он так и не сказал. И Кеха-то удивился. lt;...gt;

Но как так?

  1. А вот такой случай еще был. На фронте я был. Мы делали переход. Но строя такого нет, а шли по четыре, по три человека, по пять. Друг за другом. Ну, идем. В одном месте остановились па привал. Мы lt;...gt; сели иод кустик —и змея ползет. Я говорю:
  • Я вот боюсь змей. Я как увижу, так боюсь тут. Если змея есть, дак я никогда не сяду.

А он гыт:

  • Но, это ерунда. Я их соберу в одно место. Скомандую имя — оне соберутся на возвышенность, соберутся, увьются. Скомандую — разойдутся. И никого не тронут.

Я говорю:

  • Я че-то верю этому и не верю:

А он:

  • Но, я тебе докажу.

И тут едут на лошади лейтенант и медсестра, Он гыт:

  • До того кустика доедут и не поедут никуда дальше.

И они, правда, метров пятьдесят-шестьдесят проехали— лошади встали и не идут вперед. Они их и бить, и так!..— Оне не идут. Мы дошли до них он гыт:

  • Ну, пусть едут,

Потом опять проехали маленько и встали. А солдаты смеются:

  • Ну, не умеют ездить на лошади.

Он гыт:

  • Ну ладно, пусть их,— махнул рукой, они поехали.

Он тоже моложе был... Я говорю:

  • Научи:

Он:

  • Нельзя. ^

Я вот не верю ничему этому, а в жизни вот приходится.

  1. Я маленький был. Пошли с отцом коров колхозных пасти. А поля-то все вспаханы. Мы ведь не то что сейчас, ведь все пешком пасем, бегаем. Он — до поту, я — до поту.

Вот идем, а встречу идет пацан лет тринадцати. Нищий сам, сумка тряпочная через плечо. Говорит:

  • Я у вас буду жить, коров пасти?

Мы с отцом накормили его. Ну, а в ночь коров выгнали. А пацан-то и говорит:

  • Вы ложитесь, а я сам буду пасти.

Отец того же разу захрапел. А я маленько погодя смотрю: а пацан-то рядом лежит. Он коров-то обошел — они как ходили, так и ходят на одном месте.

А назавтре пошли купаться. Я-то купаюсь, а Витька никак не раздеется. Оказывается,— я потом-то увидал — у него хвостик, как у черта.

А однажды идем, а встречу девки. Он что-то сделал, нашептал, им и начало казаться, что на них вода идет.

Вот такой пацдн был. Он, наверно, гипнозом обладал.

  1. Сват к нам приехал — мне тогда шестнадцать лет было — и рассказывал.

Отец меня оженил. Живу год, два, два с половиной... Двое детей. А хозяйство-то не прибавляется, как отец меня наделом наделил, так и все. Отец все говорил:

  • Ой, Кешка, все-то ты подняться не можешь.

Отец прослышал, что шаман есть. Буряты — не буряты, а тунгусы. Ну, че делать?! Давай ехать. Отец сала, муки положил: шаман этим делом жил. А мне много-то жалко. Оставил немного. Пошаманить-то и этого хватит. Ага!

Собрался, поехал. Весь депь проехал. Старуха встречат:

  • Ну, ЧТО, Добрый МОЛОДеЦ?              .'и
  • Да деда вашего надо.—г Встретил дед. Он знал уже.

Лошадь распрягли, устроились. Спрашивает!

  • Ну, с каким ^целом?
  • Подняться никак не могу. Семья-то прибавлятся, а скотинка нет.
  • Ну ладно,— говорит,— ложись спать.

Слышу утром: старуха дверь ему открывает, а оп спать ложится.

  • Не беспокойся. Коровка у тебя растелилась, ребеночек не хворает. Вот приедешь домой и на утренней заре, часа в четыре, из этой бутылочки наотмашь плесни во все углы. По восходу солнца в этом углу копай. Злой человек, мужчина, тебе подкову закопал. Найдешь *— выкопай и за огородом вырой яму и закопай подкову. И полей ее остатком из бутылки.

Вот с этого времени он и зажил богато.

Жена потом ему по приезду и рассказывает. Дома она была, 'Слышит: в трубе пе^ки —пур-пур! — вроде кто-то летает в ней. Вдруг заслонка упала. Она подошла и поставила на место. А сама думает: наверно, плохо поставила ее. Потом опять: пур! Смотрю, говорит, кто-то: чик-чик — как воробей чирикает. Посмотрела — дети спят. Поставила заслонку. Думаю, не буду круто ставить.

Так, я думаю, шаман воробьем-то и сделался. Слетал за ночь к нему в дом и в заслонку-то и бился, ронял ее. Он вроде летал и воду ему наворожил.

  1. Один бурят превращался в сороку, знал, кто о чем думат. Лечил он. Отцу и рассказывал один. Как болел он, ему и посоветовали: езжай к буряту. Поехал, а по дороге все думал: может, неправда это все, обманы- ват он. Приезжат. Выходит он из юрты:
  • О-о, ко мне приехал. Ехал, всё ругал, что я не вылечу.
  • Да нпче не ругал.
  • Ругал, паря, я знаю ить все.

Ну ладно. Поладил он на воду, вылечил.

Вот как он узнал? Гыт, когда ехал, все сорока летала. Может, он. Подслушал мысли, как ли?!

  1. Мужики ходили раньше белковали. А там жили орочоны в палатках. Один мужик сидит и говорит:
  • У меня жена в положении. Сена домой не привез корове.— Переживает: как там, что.

А орочой говорит:

  • Я сейчас, друга, узнаю. Слетаю, узнаю.

Ну; интересно: как слетаешь, узнаешь? А он угли хватает, хватает будто бы ртом, завертелся, упал мертвым: орочон улетел в духа.

Потом, сколько летал, прилетел. Говорит:

  • Все нормально. В избу не попал, закрыто. Девочка у окошка стоит, жена твоя в кутё, теленочек в избе, корова отелилась. А во дворе лошадь стоит, сенцо у нее, все. А нише деревни речка, дом там стоит, свет был, мужик сидит, трубку курит.
  1. Один сын был у отца, у матери. Парень-то жа- нивси. Ну, и там скольки-то годов прожили — свекор помер. Не болел, не горел, сразу схватило — помер. А народ разговариват: это молодая, де, умертвила! ...Это еще мама моя рассказывала (меня, може, и на свете не было, а може, только родилася).              •

Его, говорит, молодая умертвила. Ну, ладно. Сколько- то лет прошло — свекровья померла. Тоже не болела, ничего. Тоже говорят: это молодая умертвила!

Че тако? Никакого замечанья за молодой нету, как это человека умертвить?!

А потом вот когда раскулаченье пошло, раскулачивать-™ их раскулачили, этих людей-то. У них уже дети болыни, какие там замужем, какие женилися. Уж ойи остались со стариком двое. А потом выгнали их пз дома. Там жила рядом вдова, женщина. Они к ей на квартиру попросилися. Попросились на квартиру, она, эта женщина (жена.— Соб.), как вечер — уходит и до двенадцати часов ночи ходит. Черт ее зная, где она ходе, никто не зная. Тут стали, значит: «Правильно, она че-то знала». Вот как двенадцать часов, она приходе.

  • Что ж вы спите-то? Вы посмотрите, что в деревне делается: собаки-то брешут, петухи поют! lt;...gt; (че-то она еще третье говорила).

Я, говорит, лежу да говорю (это вдова эта)’:

  • Ты бы, твой мать-то, спала, не таскалася бы! — А они ей спать не дают! И она уйдет с вечера, до двенадцати часов ходит. И вот стали люди: значит, она

,«знает».

А потом уж под старость сама начала рассказывать#

Был дедушка у них какой-то, колдун. И вот он, когда помирал — шибко долго помирал, не мог помереть. Как вот кто в избу зайде летом, как кто заходит, он:

  • Нате! Подойдите ко мне! Нате! — Но уж все знают, че он колдун, там сыновья да невестки. Никто к нему не подходит, уходють. А я, гыт, была девчонка, мщке, лет там девять мне было, я забежала хлеба кусочек взять, а он:
  • Хвеня, подойди ко мне! На! — Я, говорит, подошла, он меня за руку взял — я все знать стала!

А ему легче помереть. Вот я, говорит, была еще маленька, мне дедушка передал. Но, грит, ничего не соображала. lt;...gt; А я подошла к ему, думала, че он давал, а он за руку мене взял, мне все передал — я все стала знать. А ему легче помереть. Он помер.

  1. Этот Кирик Захарыч, который в дружках-то все ходил, шибтя тяжело умирал. Не может никак умереть!

Потом позвал, попросил:

— Мишка, сбрось охлопень! Мишка, сбрось охлопень!

Вот помрет — опеть ожил. Помрет — опеть ожил!

Потом:

—- Мишка, иди сбрось охлопень в улицу!

Мишка пошел, охлопень сбросил — он помер. lt;...gt;

Это вот я слыхал, как Кирик-то помереть не мог. Он давненько умер, где-то ишо при колхозе в Ушумуне. lt;...gt; Его боялись сильно. lt;...gt; Уже старик был, седой, тоже лысый.

  1. Я тебе расскажу про дядю про своего.

По ягоду ходили. Нас три девчонки. А девчонки, знашь, спарятся, что парнишки, что девчонки: барахтанье да хохот. Но, мы набрали этой земляницы много. Туча подыматся, ветер. Но, туча прошла мимо. Ветрища! А одна и ревет:

  • Папа!
  • Че? Вас унесет? Но ладно, не унесет. Идите сюда.

Вот мы подошли, кучкой стали, глядим. А он:

  • Но, идите, ветра не будет у вас на дорожке.

А мы катамся (от смеха.— В. 3.): ишь, ветер угнал куда-то. Но, пошагали, шагам. Хоть бы шелохнуло на дороге. По краям ветер воет, вихрит, а нас хоть бы шелохнуло!

Вот тут уж я подумала: «Кака-то молитвочка, видать, хороша».

А мы — хохотать. Домой-то пришли, он и давай цас ругать:

  • Меня обсмеяли, всего обхохотали..—Ой, беда!

Вот это все правильно. Вот это есть каки-то молитвы.

  1. У нас вот был Малыгин, ему уж было под семьдесят лет. И он пахал. И пахал, и все... А у нас стан был рядом. А это на покосе было. Подыматся туча страшенна. Ой, туча страшенна! И он приехал. Коней своих привязал и наклал на их потники — ране седлались. А у нас конь привязанный: копны возили. Он говорит:
  • Ванюшка, положь на коня потник.

А наши: гы-гы-гы да го-го-го! Это все же молодежь.

А наш-то конь не спотелый стоял. Но, отец:

  • Ты,—говорит,—иди, Максимка, цоложь, че он говорит.

Токе закрыли — он, поднялось, ой-е-ей! Так вот такой он, батюшка, град был, не круглый, а вот такой. Страшенный! Это ведь как он знал, старик-то, что туча поднимется нехорошая?! Но, и сказал:

  • Смотрите, чтоб ни гугу, не разговаривать и не хохотать.

И вот Василий-то Петрович был тут и Федот Петрович... Что ни молоды, то...

  • Все. Ни гугу.

Собрались. Туча прошла. Он начинат сено класть, со- биратся ехать пахать.

  • Пахать поеду.
  • Однако намочило, шибко намочило. Вон какой град.
  • А на моей пашенке не было.

Друг на дружку поглядели: это же смех! Туча вон кака шла, а «на моей пашенке не было». Потом дядя Никита:

  • Я схожу к нему.— И скрылся.

А он спдит обедат. Коня пускат кормить*

А тот сходил:

  • Ну, нп грамма.              Хоть              бы              вот чуточка              была!

“Как-то он ее мог              отвести.              Туча-то              кака              была! Стра

шенна! lt;...gt;

Вот че-то было тоже.

  1. У нас был старик. Он Лоншаков. У нас в огороде... (вот тут я тоже поверила)... все поедало. Червяк. И подсолнухи, и все на свете. Ну, одна тетка научила. Говорит:
  • Сходи... Только Кукой не называй.

Я пришла, говорю: lt;...)

  • Огород-то тут... все съели. Едят, мол. Только посадишь — и едят, и едят, и едят.

Он говорит:

  • Я завтра поеду в город и зайду к вам.

А он в деревне Бянкино. А тогда ведь деревня болына была. Я его, как* бога, ждала. Гляжу: идет, с палкой. Страшной.

  • Ну,— говорит,— давай уходи.— На меня.

Я ушла, он круг дома, огорода обошел вот так, палку воткнул, зашел в избу.

  • Все,— говорит,— не будут исть.

Правда, потом не ели. Да это что тако, что за слова?! Ни одного семечка не раскусили, и все росло.

Вот это я поверила тоже.

  1. ...Там за Хребтом больше вот этих чудес творилось, чем у нас. Там то ли люди таки, то ли че?! И вот с запада приезжали в тридцать пятом году, вербованные- то. Разговоришься — рассказывают. lt;...gt; Это Глаша рассказывала.

Дедушка у ей, когда армию служил (царско еще было время-то, он у нас здесь на востоке служил), и с армии домой пе вернулся на запад. Здесь женился, доти пошли, потом внуки, состарился, так здесь и умер. (Они жилп в Мирсаново.)

И вот, говорит, я уж болыпа была — он получал оттуда письма, от родственников,— говорю:

  • Дедка, пошто ты никогда не съездишь погостить на родину?
  • А ну, внученька, делать нечего.

А вот уж правда или неправда?.. Друг будто бы дедушкин любил, значит, девчонку, а родителям она была не нужна. Родители сваталп из другого дома за его невесту: те богаты были. Но у ей были каки-то недостатки, как вроде уродлива была 1га девчонка. А он хороший парень, но он бедный был. А вот потому и хотели родители разбогатеть, что больше приданого будет. Он все же никак пе согласился, ие согласился на ей жениться, мол, пе нужно мне ваше приданое и все такое. И ушел из дому. Ушел из дому в работники. Договорился с девчонкой-то: мол, буду работать, где-нибудь все равно заработаю и тебя потом возьму. II его превратили в волка, вот эти бога- ты-то. И вот он ходил: летом в лесу живет, а зимой, гыт, приходил на завалинку. Лягет и лежит. Ну, волк и волк, обыкновенный волк! И вот мать его кормила зимой. Она знала! И вот на сколько лет его заэтовали, он столько лет проходил волком, а потом стал человеком. (Это вот как сказка-то «Аленький-то цветочек-то» есть, точно. Но это правда было. Вот если Глаша врет, то и я вру.)

И дедушка-то поэтому туда и не вернулся. Говорит:

  • Нет. А меня така же судьба ждала, как моего дружка. А теперь куда я поеду? Я уж старик, все у меня здесь: и дети, и внуки. Здесь умирать буду, здесь как вроде втора родина. А когда в молодости был, я туда боялся глаз показать: меня, гыт, ждала его судьба...
  1. Я шла с Кунгары. Болит и болит, болит и болит. Как болит! lt;...gt; Пришла. У нас Елисей Данилыч жил (он тоже уже покойный lt;...gt;). Он потом мне дак на масло опеть, на скотско, наладил. Мама сбегала с пузыречком маленьким — ково-то поладил, пошептал. Она пришла, мне помазала, поела,— и на тебе — все перестало, и болеть не стало. lt;...gt;

Она сейчас, эта баба-то, котора надела, где-то в Чите живет. lt;...gt;

Вот ить кака беда!

  1. Братшце коней поил. И одна девка (девкой была) взяла коня ведром ударила:
  • Ой, вас, волков, не передождешь. lt;...gt;

Но и теперь, братище коней гонит, а я им сено кидать начал. lt;...gt; Сено-то даю, смотрю, а у коня пуздря чуть не по земле тащится. А глаз нет — все вот так стекло, что страшно глядеть. Я в избу. Своего родителя я тятей звал:

  • Тятя, Калюнка едва пришел. Пуздря чуть не по земле чертит — все потолстело. И глаза совсем закрылись, вся морда опухла.

Вот говорил вчера — в землю-то закапывался — он к нему. А с етим хомутом лошадь живет только сутки. Понял?

Он поладил, пошел lt;...gt; попрыскал. Теперь, пришли почаевали. Потом пошел второй раз. А они братанья были.

  • Вот, братуха, с этим хомутом только, значит, существует лошадь сутки, а человек и суток не живет!

Но, а потом третий раз поладил —у коня вроде как ничего и не было.

Вишь, как получатся!

  1. ...У коровы молоко отберут — крбвь летит и все! Это у меня было. Отобрали молоко — кровь идет. Тоже пошли к Гробову. Он пришел, ково-то поладил, попоил — и все.

Вот как-то же какие-то же слова действуют! Но их, этих хомутников, подобрал бог всех. Теперь нету.

Вот это бывало все: то на коне, то на человеке, то на скотине... А теперь все ж таки быват ишо, но редким-ред- ким случаем.

  1. [— У коров молоко отымают?]
  • Отымают. Бывали таки случаи.. Бывали. У нас у коровы было.

Теперь, корову стала доить (корова была с Кунгары привезена) — сукровица! Вечером стала доить — ой! кровь!

  • Че-то над коровой lt;...gt;!

Я к фершалам:

  • Ой, остудила... Марганцовки...

Шкалик выпоила. Назавтра:

  • Но че?
  • Пропадет корова. Потоку что никово...

На третий день опа легла. Вот я рассказывал — который закапывался — говорю:

  • Идп-ка зови его.

Она идет. Он по-матерски ругался сильно:

  • О-о, четырнадцать раз-раз! Вы дотянули с коро- вой-то! У нее молоко отобрано! — А доишь — чиста кровь!

Поладил, пошел почертил.

  • Попоить надо.

Теперь, почаевали (э^о заведенье всегда здесь — почаевали) :

  • Но, пойдемте еще разок поладим. Я вечеря пойду за коням, lt;...gt; я,— гыт,— зайду.

Пришел, поладил. Вечером стала корову доить — молоко нормально.

Ить были каки-то слова!

  1. ...А то в Калиповке старичок есть. Вот корова, которая убегает от стада, он ее хлопнет — она никуда больше пе денется.

...Мы жплд тогда в Пешковой. Я купила в Савватеево корову. Вот она туды и туды!.. Убегат. Как-то идет старичок:

  • Ты че?

¦— Так и так.

  • А ты выломи палочку, смерь от репицы хвост. Руки, нога вымой и ей выпой.

...Наутро коровы нет снова. Я — к ворожее. Она:

  • Не бойся, она у трефного короля.

Точно. Пригнала я корову из Савватеевой, сделала, как старичок сказал. Выпоила ей воду — и с тех пор она никуды не бегала.

Вот так он научил меня, и все вышло.

  1. Зять у меня, он как-то все умел, покойный давно уж. Он все умел... Вот у коров молоко отнимали — он тоже все ходил лечил. Он с работы приходит, к нему бегут:
  • Но, деда Макар, пойдем! У меня корова совсем не стала доиться.

• А там старушка была. Она откуль?.. С Ундина По- селья, оттуда, Балейской район. Она ’как-то сидит у нас, за ем пришли, а он с работы шел да к нам зашел, сидит. И эта старушка у меня тут сидит... Но ишо давно это... Женщина прибежала:

  • Но иди, дядя Макар, корова совсем не стала доиться, молоко отняли. На глазах слезы у коровы, никак не дает молоко, все вымя распухло.

А он и говорит этой старухе (как уж он узнал?..):

  • Ты,—говорит,—долго, беззуба сатана, будешь?! — матами большими давай ее.

Она:

  • Ха-ха-ха, ха-ха-ха! — Сидит.

Но я бы вот пришла, вы меня начали материть, я бы че же стала смеяться-то? Он всякими матами ее обзыват, ругат — она смеется!

  • Он, ты какой шутник!

Он гыт:

  • Уйди лучше, беззуба, отцеда. (А у ей только один зуб торчал.) Я счас с тобой сделаю!..

Он, правда, сердитый был. Контуженный на той войне. lt;v.gt; Но, у его нервы все перепорчены — разошелся на старуху. Опа убежала и сроду не сердилась, никово. Опять придет к им. Но она его боялась, без его придет к нам, к им, посидит, а при ем уходила. Он ругался:

  • Я тебя прикончу, чтоб меня не мучили люди. Я прихожу с работы, меня мучат, зовут, я не могу отказаться: люди плачут, что ить молока нет.

Она, видимо, отнимала. Он вот ее же ругал, больше ни на кого не грешил.

  • Ишо если сюды приедешь, lt;...’gt; шло тут прпедь, покажись у нас!..

Но она приезжать-то, правда, приезжала.

Ишо там мужчина был такой, вроде партизан. lt;...gt; Вот у его две коровы было, тоже молока не стало у обоих коров. Тоже он его водил, все он ему там отлечивал. Отделил — и стало молоко. Че уж он там делал? Видно, на воду ладил да чертил...

  1. У меня один раз тоже было. lt;...) У нас была хороша корова, она двадцать четыре лптра давала молока. Вот отелилась — хорошо, молока много стало, теленка поилп помногу. Потом вдруг у ей молока не стало, она задумалась, ест плохо. Я скорей ветеринаров (над нами два ветеринара жило военных), я пошла, попросила пх, оне пришли, посмотрели, какое-то лекарство мне наладили. Всяко я ее поила — ниче не помогат. Неделя, наверно, прошла — теленка нечем поить, давай покупать для теленка молоко.

Теперь, я пошла на станцию Ага, lt;...) думаю, там старуха есть знакомая, поговорю, может, кто умет лечить. Зашла там к знакомым:

  • Вот так и так у меня с коровой.

Мне говорят:

  • Ты к Мише Медведеву иди. (Он пожилой такой мужчина был. А она как раз мне знакомка была, она чо- ронска была, жена-то у него.)

Ну, я пришла, говорю:

  • Где у вас Михаил?
  • Вот там за домом строит ково-то, плотничат. А че?
  • Да вот так с коровой.

Она говорит:

  • Он че-то помогат людям-то. Но я ему lt;...gt; чай сварила (как обычный, забайкальской). Ну, спдп. Сейчас я его позову чай пить, поговоришь с ем.              V

Он потом зашел, поговорила я с ем, просить его стала:

  • Пожалуйста, если можете, че-нибудь сделайте.

Он говорит:

  • Ну, я сделаю. Только никому не говори. А то ты будешь лечить корову, а кто ее портил, тот будет портить... Никому,—гыт,—не говори. Даже звуку не подавай, что ты ее лечишь. А как лечить? Соль надо,—говорит.— Взял, в мешочек соли насыпал. Че уж он там нашептал?

Говорит:

  • Домой придешь утром ра-ано, ишо пока все спят, беги, через сито ее испугай, чтоб она соскочила, пока спит.

Но, как говорили, я так сделала. Через сито давай ее брызгать. lt;...gt; Она поднялась. Он говорил: «Если ей в пользу пойдет, она затрясется, встанет, будет так трястись». Но, я это все сделала ей, сколько было, истратила... Молоко стало прибывать, прибывать по-маленьки.

Он говорил:

  • Будет хорошо — ишо раз придешь.

Я потом ишо раз пришла туда к нему, он мне сделал — хорошо ей стало. Я ему стала платить, говорю:

  • Вот вам деньги.

А он:

  • Ишо че придумала! Я ни с кого не беру деньги. Че ты придумала?

lt;...gt; Третий раз уж я пришла — у них как раз свинью зарезали, жареха. Но, я поставила имя, говорю:

  • Вот я как раз на жареху со своим пришла.— Смеюсь...

Он ниче, довольный такой стал. А деньги он не взял нисколь.

Он говорит:

  • Я ни с кого не беру деньги. Что это я буду деньги брать? Я же не вожусь с ими, ниче не делаю. Зачем я деньги буду брать с вас?

Вот так направилась корова-то. Така хороша корова, lt;...) четырнадцать раз отелилась она у нас.

Че-то же помогло? Вот думать, верить — не верить, когда вот это было у самих..,

  1. У нас в Урейской жил Петруня Иванович Вершинин. Тоже говорили, будто он знал разное... Что он и хлеб заламывал.

Раз у Михаила Максимовича Утюжникова заломил. А у того пшеница добра была. Оп пришел на поле, видит?

стебли в пучок связаны, этпм же стеблем и завязаны. И засохли на корню. Что делать? Надо за Петруней отправлять. Поехали, его привезли. Он посмотрел, подумал:

  • Да-а. На скота! Надо ладить.

Вот че-то пошептал, с молитвами какими-то выдернул эти стебельки.

  • Теперь жните, никакого вреда вашему скоту не будет.

...И ничего и не было.

  1. Ненавижу я хомутников этих. Сама всю жизнь честно нрожила, и дети мои так же живут.

Есть тут у нас один, старичок уже, Иван Сергеевич. Так он одну старуху извел. Она надела хомут на его родственницу. Та мучилась, мучилась, пока не изладили. Но, думат, ладно...

И вот заметил он, где ступала ее нога, этой хомутни- цы, и в этот след воткнул в землю три иголки остриями вверх...— на следующий год она окривела, а потом совсем подохла..

Сам-то Иван Сергеевич лотом смеялся, что это ой убрал старуху, которая хомуты надевала.

...Я не знаю, правда или нет. Сама не видела, а он так рассказывал.

  1. Раньше мы по зимовьям жили. Как-то с одной девчонкой доили коров за двенадцать километров. Вечером приехал за молоком братан отца, ну, и остался у нас. А ночью-то полез к девчонке ночевать. Я топор схватила и на него:
  • Я тя счас зарублю-ка!

Ушел он, лег спать. Утром рано я вышла* доить. А у коровы теленок маленький был, он сначала пососет, потом тажно я дою. А тут телепок не сосет. Дядя вышел и говорит:

  • Он у тебя заболел.

Я ему:

  • Но, чирей тебе на язык!

Маленько погодя я пошла, он опять не сосет. Потом стонать начал. Я подошла к нему, а у него через брюхо в два пальца рубцы. Сбегала я в амбулаторшо, взяла лекарств. Пиково ему ие помогает. Дедушка Петруня посмотрел теленка да п говорит:

  • Это кто-то его испортил. Но ничего, пройдет.

Че-то ему сделал, я его напоила, и все вскорости прошло.

Тажио мы не знали, что дядя урчптся. Однажды поросята у моей свиньи народились, дядя пошел посмотреть, и вскорости болеть они стали, и все один за другим померли. Пошла я опять к дедушке Петруне. Он мне и говорив:

  • Но, это какая-то порча. Дознаюсь я, кто это у вас портит. Потом скажу.

Потом приходит и говорит:

  • Это у вас сусед молодой.— Он и не знал, что это отца брат...
  1. В деревне нашей колдун жил. Все его боялись. Отец наш был отчаянный, и говорит:

—. На меня он ничего не напустит.— lt;.?.gt; и пошел к колдуну, пришел туда и говорит:

  • Знаете, на вас вся деревня обижается. Сделай мне красноту.

А колдун и отказался. Отец его избил, а потом по деревне гонял, на кладбище. Там могилки кирпичом выложены lt;...) Колдун ночь там переночевал, а утром пришел. И больше никому ни плохого, ни хорошего не делал.

  1. У меня девочка была lt;...gt; маленькая. Одна женщина тут рядом жила, я пойду на работу — она у меня водилася с ней. Прихожу к ней один раз за девочкой-то из школы, работу закончила, она говорит:
  • Роза Васильевна, вы знаете что? Посмотрите-ка, что у меня коровы дали.

Поднесла ко мне котелок-то, я смотрю, а там просто брызги крови, а молока нет. Это мне в первый раз в жизни встретилось... Она мне и говорит:

  • Иди тогда ты. Девочка у меня пусть посидит пока. Вот там возле магазина жпвет один дедушка, фамилия его Тру хин.

Я его сама знала, все. Значит, я в магазин сходила, обратно иду. А возле горочки так стояла у их небольшая избушка. Я захожу к ним.

Только зашла, (...) поздоровалась, он говорит:

  • За мной пришла, Роза Васильевна.
  • А вы как дедушка, знаете?

(...) г

Ну, что я могла сказать?!

  • Дедушка, вас Маруся Супрупова зовет зачем-то. Обязательно. Сейчас же.
  • Ну, ладно, иди, девка. Я приду.

Я прихожу, значит, туда к ней. Ну, дожидаем этого деда. Приходит дед этот;

  • Здравствуйте.
  • Здравствуйте.
  • Ну, что, Мария?
  • Дак вот у меня, дед, кто-то корову испортил. Посмотрите-ка, что коровы дали.—Две коровы у ей было.

Он походил, походил, у печки чего-то.

  • Да, дак испортили, девка, твоих коров. Давай-ка, мне неси-ка мне маслично да еще что-то,— что-то там пошептал у печки.— Иди, девка, помажь это все, и назавтра будет у тебя молоко. lt;...gt;
  • Хочете узнать, кто корову испортил вашу?

Она:

  • Ну как же! Мне же, дед, интересно*

Он говорит:

  • Но ладно. В шесть часов этот человек придет. Ровно в шесть. Просить будет железное у, вас. Если вы дадите железное, значит, мое лечение не поможет. Вот не давайте.

Я, значит, заинтересовалась, в этот день я домой не пошла, осталась до шести часов. Интересно, правда это . или нет. Деда она поблагодарила: «Еще рассчитаюсь с тобой...» Он ушел. Вот мы сидим. Шесть часов. lt;...gt;

И вот заходит ее соседочка, ближняя совсем, рядом они живут. Заходит;

  • Здравствуйте.
  • Здравствуйте. (Маруська же звать ее, Кононенко фамилия.) Проходите, пожалуйста, закурим, Маруська.

(А была, уже начиналась, весна, еще кое-где снег лежал) . Она и говорит:

  • Ты мне, Маруся, дай лопатку.

Она гыт:

  • А тебе зачем лопатка-то? — Мы сразу догадались, что это она. Ровно в шесть часов пришла именно. Она на нее как закричала:
  • Ах ты, колдовка ты такая! — Табуретку схватила — она выскочила в дверь-то. Ну, и еще там поругала ее, выскочила.              t

А эта соседушка — просто рядом они жили — бедненько так жила она...

  1. Было это в селе Нижний Нарым Красночикойско- го района Читинской области. Дед рассказывал.

Я еще холостой был. У нас много переселенцев приехало, и был там Крауз один, где-то раздобыл золотишко и поселился недалеко от нас, женился на дочери богатого человека. Ему толкуют, чтоб он дочь-то не брал,—у нее мать была колдовка. А он говорит:

  • Я этому не верю.

Открыл лавочку и заделался купцом. Товары завозил с Петровск-Забайкальского. У них родились две дочери, Надя и Арина. Арина была постарше. Обе были помешаны, но Арина меньше Нади. У семейских были приметы таки, что она, мать ихня, много знала от своей матери: заломы делала, хомуты надевала, а передать-то, потому как дочери — дуры, не могла, когда помирать стала.

...В одно прекрасно время приходит мой дед вечером домой и говорит:

  • У Краузов филин на крыше сидит (это плоха примета), и собаки, лают.

Это было в одиннадцать часов вечера. Я вышел и стре- лил — и филин потерялся. А утром приходит старуха и просит сказать, кака така птица лежит у нее на крыльце. Просит, чтоб, значит, определили ее. Посмотрели — филин. А дед сказал, что это я его убил. Ладно. Месяца два или три прошло. Матрена (так звали Краузиху) начала помирать. День помират, другой — не может. Она же дочерям ничего не передала. Один старик говорит:

  • Вы залезьте на чердак и поверните верхнюю лере- кладину-князек.

Ну, и верно! Как только сделали, что старик сказал,

она и умерла

Ее похоронили, а дочери-то совсем одни

остались. Ку/;а их? Комиссию собрали, опломбировали амбары (отец тоже уже умер давно) и стали давать девкам продукты на житье. Ставни у них день и ночь не открывались. А дочки-то день спят, а ночью у них огонь горит. Ну, внимания на них не обращают — дуры да дуры. А один у Арины-то спросил про это. Она и сказала:

— К нам мамчнна ходит.

Он не поверил и попросился к ним в гости. Спросил у Арины, что де лат их «мамчина», когда приходит. Арина говорит:

  • Мы самовар поставим, ойа нас чешет (причесывает.— В. 3..).

Он для смелости взял нож lt;...) и решил проверить#

Пришел, у них уже лампа зажжена, самовар наливают. Разговаривают сидят, он и спрашивает:

  • Долго она у вас сидит? .

А они говорят:

  • До первых цетухов.

Вот вскипел самовар, они говорят:

—. Скоро уж мамчина придет.

Арина дверь открыла. Посидели еще немножко. Вдруг зашаркало в сенях! Дверь открыл шире и... никого нету# Яков спросил:

  • Почему?
  • Она боится тебя,— Арина говорит.

Яков взял лампу и пошел ее звать вместе с Ариной. Лампой все осветили — никого нету. Потом зашли, сели. ...Опеть все как первый раз! Третий раз то же самое! Закашлял кто-то по-старушечьи...-—нет, опять никого нету!

  • Это она тебя испугалась,— говорит Арина.

Прошло часа четыре lt;...gt; страх нашел на Якова. Просит Арину, чтоб проводила. Она его проводила. Пришел домой, отец его наругал, что так долго ходил. ...И вот Остается тайной, почему у этих дур в ту ночь пожар приключился?! Один на санях ехал, смотрит: стекло в форточке лопнуло, п пламя вылетело, Когда тушить стали, стекло выбили — и пламя все. вихрем в окно вылетело! Девки-то обе сгорели. Одну в подполье нашли, другую — за печкой.

Яков никому не рассказывал, а мимо дома боялся ходить: там кто-то ночам ходил и плакал. Потом взяли Матрене осиновый кол посередине могилы забили, и все успокоилось: перестала ходить.

  1. Я ведь ревела по мужику-то. Ой, ревела! Шибко. Дак lt;...) спим, слышу: по вышке ходят... Ходит человек! А Зойка годовушка осталась. Я маму бужу:
  • Мама, у нас по вышке кто-то ходит!

А она уж замечала за мной.

  • Я тебе вот дам сейчас! Я встану,— на печке спала,— да такую вышку задам! Кто полезет? Кто пойдет? Все закрыто, заперто!

А гвинью мы большую закололи.

  • Мама, наверно, мясо пришли воровать в кладовку!

И не даю маме спокою. Ну, мама встала, фонарь засветили, полезла на вышку. Если бы я сама-то полезла, то он бы мне привиделся там, муж-то. А мама меня напустила:

  • Я сама полезу.

Взяла фонарь. Слазила. Глядит:

  • Никого нету!
  • Ой, мама, может, за трубой сидит человек-то!

Она туда полезла, за трубу пошла — нету никого.

  • Спать будем!

На вторую ночь слышу, в сенях как обдирают лыко. Лутошку-то обдерут и бросят. Слыхать! Как обдерут и бросят.

  • Мама, у нас в сенях кто-то есть!

Она опять меня начала ругать.

  1. Муж у меня умер. Так легла я спать уже. Здесь стоит ящик, здесь кровать, здесь в избе курицы (притуль- ня не было). Слышу: колокольчики тук-тук-тук — едут. Гляжу: Коляха мой входит. В синей рубашечке, в сапогах — ну, как ходил. Садится на сундук и заговаривает со мной. Я лежу, дрожу, а он: «Ты замерзла?» — «Нет»,— грю.— «Ты боишься?» — «Нет»,— «Сена привезли?» — «Привезли».— «Дети спят?» — «Как видишь. Разбудить?» — «Нет, не надо».— Так и разговаривали.

А тут петух закукарекал — он бросился бежать! Только сапоги и застучали. Я вскочила, свет зажгла — нет никого. И дверь, как была,— на крючке.

Дочка Валюшка просыпается:

  • Что это вы стучать вздумали? Сапоги какие-то надели, ходите, топаете тут.
  • Ничего,— грю,— дочка, спи.

А сама наутро к бабке Солдихе пошла. Рассказала eft все, та и говорит:

  • А ты крестики,— грит,— наставь везде.

С тех пор и спокойно было. Не приходил больше.

  1. Померла у одного мужика жена. Двое ребят осталось. И вот она ночью придет, берет девчонок, наливает воды и купает. И так каждую ночь. Аж замыла детей, они такие худенькие стали. Отцу говорят утром, что их мама приходит, а отец говорит:
  • Как же я не вижу, как же мне узнать?

Взял золы насыпал по полу, думал, ступни будут. Поднялся утром, дети спят. Ничего нет, а дети говорят;

  • А она нас моет, каждый день будит нас и моет.

А ему-то она не показывается. А однажды утром на

полу увидел ступни. И не знает, что делать. Начал по людям ходить, спрашивать. Ему говорят:

  • Возьми осиновый кол выстругай и над головой забей.

И вот мужик нашел кол, забил, и мать перестала ходить и детей мыть.

  1. Умер у нас дед. И вот на сорок дён пришел его друг помянуть. Выпил из стакана маленько, остальное оставил и говорит:
  • Это покойнику. Он на сороковой день приходит и смотрит, как тут без его живут.

Ну, ушел этот старик, а мы все спать лягли. Вдруг часа в два ночи слышим: кто-то в сени шибко-шибко стучится. Отец встал, спрашиват:

  • Кто? — Никто не отвечат, потом пошел. Шаги слышно — дело было зимой — и ажно снег хрустит. Пошел он к бане, к сараю, весь огород обходил. Долго-долго ходил. Потом опять шаги возле дома, и опять в сени за- тарабанил. Отец опять выскочил в сени, спрашиват:
  • Кто там!

Хотел выйти, мать не пускат.

Утром пошел следы посмотреть — нет ничего. А снега-то ночью не было. (...)

Кто знат, может, и покойник приходил?! Говорят: дух сорок ден летат после смерти.

  1. Умерла у Анки Епифанцевой мать. Постелили спать на полу, заложили двери, все. Заходит:
  • У-у-у-у, дети-то спят!

Я испугалась, Людку позвала. Она как закричит:

  • Мама! — Она как растаяла.

На другой день стали бабушке рассказывать, а она не верит. Пошла с нами спать. А она опять пришла. Бабушка руками развела:

  • Ой, Ми ланья! — А она как растаяла.

Бабушка испугалась и ночью убежала. Стали отцу жаловаться:

  • Не будем здесь ночевать.

А он не верит, смеется:

  • Неправда все.

Остался спать* а ночью она опять пришла.

На другой день поехали в город, в церкву отпевать. Отпели, и ходить больше не стала.

  1. У меня муж помер. Я никак не могла. Чувствую: тянет и тянет меня к нему на могилку... И наповадилась я на кладбище ходить. Хоть копоть, хопіь че — тянет и тянет! Ночью в одиннадцать часов наповадилась!

Как-то приходит к нам сосед играть в лото, дочь ему и говорит:

  • Так и так... Вот мама наповадилась по ночам ходить к отцу!

...Я и в ту ночь пошла. Сижу у могилки. Вдруг слышу: идут! А копоть! — ничего не видать! Вроде подходит сосед:

  • Вставай-ка.

Я — ни слова, ни речей — встала. Он три раза пряжкой меня ударил. Мне легче стало. И так отвадилась. А то тянет — приду, с ним разговариваю.

А то они ить сами заявляются. Его похоронят. Соберутся ночевать, а он приходит, беспокоит. Это его грехи земля не принимает. Ему тогда в могилу кол осиновый вбивали — он и не приходит.

Видно, осина здорово влияла.

  1. Это было в Хабаровске, в роддоме. Рассказывала одна родилка, я там сама в то время лежала. Последняя кормежка детей в двенадцать часов ночи, вот мы и придумывали рассказывать, кто что может, чтоб не спать. Вот одна и рассказывала:

«Нас у матери было трое. Брат старший женился, а мать невестку невзлюбила. Но она скоро умерла. Брат отдельно жил. Вот они садятся кушать — откуда-то с потолка кал конский падат. А меня она, мать, сильно, больше всех, любила. Один раз я сижу вечером. Ночь была светлая, лунная. Смотрю — идет мать вр всем том наряде, в котором ее похоронили. Сначала все хозяйство проверила, идет потом прямо к квартире, а я сижу у окна. Вдруг ветер сильный поднялся, открывается окно. Она заходит в избу и говорит:

  • Пойдем со мной!

А мне тогда двенадцать лет — тринадцатый было. Я не соглашаюсь. Тогда она берет меня за волосы и тащит на гору. Тащила, тащила... Вдруг петухи задели первы/ И она сразу же спарилась куды-то. А мой младший брат, то есть наш средненышй-от, комсомольцем был. Он был на собрании. Когда домой пришел, я стала ему рассказывать, а он не верит. На другой вечер собирается идти оы, а я реву, не пускаю. А он со злом таким и говорит мне:

  • Никто не придет, дурочка, причудилось тебе!

Лежал он на кровати. Как только сказал, одеяло с него — раз! — слетело! Он встал, надел на себя это одеяло и заругался — и тут же вместе с койкой улетел. Потом сел посередине избы и молчит: поверил, ругаться боится. Ну ему-то на собрание все равно идти надо: он вожаком был. Ушел он.

В этот вечер все было, как и в первый раз... Она опять меня за волосы схватила и говорит:

  • Если не пойдешь, утоплю в речке!

Потом опять меня за волосы схватила и к мосту потащила. Стала топить. В это время комсомольское собрание кончилось, комсомольцы с собрания стали выходить. Я закричала, а комсомольцы брату сказали, что его сестра кричит. Прибежали они к мосту — она сразу же куда-то скрылась. Потом меня стали ладить старики. А как дело было? Пришел к старшему брату старик незнакомый и стал проситься ночевать. Ему невестка отвечает:

  • Место есть, но не покушаешь — беда одна...— и рассказала все потом. А он говорит:
  • Это дело поправимое.

И потом еще говорит:

  • У вас была свекровь, и она вас невзлюбила, а теперь пакостит. Возьмите осиновый кол, сходите на кладбище и посередине ее могилы вбейте.

А про меня сказал:

—* Пусть возьмет яблоко, идет на перекрестную дорогу до восхода солнца, идти и не оглядываться туда и обратно нужно. Взять с собой ржавый гвоздь и этим гвоздем двенадцать дыр на перекрестке сделать. Потом бросить все это и, не оглядываясь, рысью назад».

...Это все настоящая правда, этой женщине можно верить. Она, когда рассказывала, так прямо плакала.

  1. Соседка была за вторым мужем. Один раз поехал он за сеном. Конь споткнулся, телега перевернулась, мужика придавило сильно. Пролежал он недолго, помер.

Жена не могла его никак забыть, все плакала. По но-» чам он ей снился. Бедная женщина похудела, осунулась. И вот стал он к ней приходить по ночам, уговаривать:

  • Домна, собирайся, что ты мучаешься?

Опа все не соглашалась. Но вот в одну субботу стопила она баню, полезла за веником па вышку, только хотела снять веник, вдуг почувствовала на себе взгляд. Оглянулась — а муж стоит за трубой. И говорит:

  • Долго ли я тебя еще ждать буду?

Нехорошо ей стало. Бросилась она от него, упала с вышки. Чуть живая осталась. Отлежалась, постепенно выздоравливать начала. И опять он ее к себе звать начал. И приходил к ней по ночам и звал ее до тех пор, пока она не согласилась.

Вышла — тройка стоит, такая красивая. Села в нее — и кони понеслись. У нее было такое состояние, что будто летит. Очнулась на кладбище. Смотрит — никого не видно: ни тройки красивой, нп мужа. Пошла женщина домой.

Не смогла больше в себе все держать, рассказала бабам. Те ей посоветовали что-то сделать. Что именно, не знаю, врать не буду. Только после этого перестал муж к ней приходить.

Ну и все!

  1. Одна девушка любила одного парня. Хорошо любила. Он умер, она об нем страдала. Вот она все думала и думала об ем, все сидела на лавочке, все думала, мечтала, ждала. Месяц ярко светит на небе, подъезжают к ней на карете и говорят:

- — Садись, моя, поедем.

Села она. в кошевку. Месяц светит, мертвец едет:

  • Ты невеста моя, не боишься меня?

Она отвечает:

  • Нет.

Едут дальше, а он опять спрашивает:

  • Ты, невеста моя, не боишься меня?
  • Нет,— отвечает невеста.

Заезжают но проулку на кладбище к могиле. Вдруг —» ничего не стало, вздрогнула и тут же умерла.

Значит, везде искать стали. Приходят на кладбище, а она у могилки мертвая лежит. На святки это было, месяц светил, карета подъехала, и показалось ей, что это ее сухарник.

  1. Дружили парень с девкой. У нее родители были богаты, а у него бедны. Девкины родители не соглашались, чтобы они сошлись.

Вот парепь с девкой и договорились, что она за него убёгом пойдет.

Девка ишо днем узелок собрала и вынесла на улицу, в поленнице спрятала. Вот сидит, дожидатся ночи.

Пришла ночь. Эта девка слышит: кони остановились и захрапели. Она шубенку накинула, вышла тихонько на улицу, узелок взяла, за ворота выскочила. Там ее в сани посадил парень — а все темно — и только копоть полетела! Вот кони бегут! Темно, снег пошел. Парень на нее доху накинул, а сам спрашиват:

  • Месяц светит, покойник едет! Ты его не боишься?

Она отвечат:

  • Я с тобой ничего не боюсь.

Дальше едут. Он опеть спрашиват:

  • Месяц светит, покойник едет! Ты его не боишься?

Она:

  • Я с тобой ничего не боюсь.— А самой так жутко вроде стало. У нее в узелке библия была. Она узелок растянула, библию вытащила и за пазуху спрятала. Едут дальше. Он снова:
  • Месяц светит, покойник* едет! Ты его не боишься?
  • Я с тобой ничего не боюсь.

Тут кони остановились, и она увидела, что приехали на кладбище. И поняла, что это не жених, а мертвец из могилы ее увез. ’

Вот он подошел к пустой могиле и стал показывать, как в нее входить надо. А девка не растерялась. Быстро сдернула шубенку, разорвала библию, сунула половинки в рукава и накрыла шубой могилу. Сама побежала. Там часовня была* она заскочила в нее и перекрестила дверь за собой. Досветла дождалась. Потом ушла домой. Родителям все рассказали, они тогда согласились выдать ее за бедного парня. Он же ночью приезжал, а она уже с мерт- вецом-то уехала.

  1. Девка с парнем дружила. А его богатые убили, сказали, что на фронт уехал.

Он к ней в двенадцать часов пришел:

  • Ну, Зина, собирайся, поехали.

Она спрашивает:

  • А где у тебя конь-то?

Идут на луну-то, а он говорит:

  • У тебя тень, а у меня нет.

Она поняла, что это неживой человек. Она его спрашивает:

  • Далеко еще идти-то?

Пришли они на кладбище, он ее подводит к могиле и говорит:

  • Проходи.

Зина его первого пропустила. А сама начала ему по вещичке отдавать. Когда вещи-то все отдала, начала по бусинке отдавать, а сама-то все рассвета ожидает. Ночь уже спустила, петухи запели. А Зина-то как раз уже ноги в могилу спустила. Петухи-то запели, и земля сомкнулась. Она давай кричать.

Мужики мимо шли, подошли и выкопать не могли. Попа позвали, выкопали. А она и умерла, осталась со своим, женихом.

  1. Умер у одной женщины муж. Давай к ней по ночам ходить. А раз говорит:
  • За тобой цришел, собирай вещи.

Она собралась, поехали на кладбище. К могиле подошли, а он:

  • Лезь в могилу.

У нее сердчишко все сжалось, поняла, что плохо это, и говорит:

  • Ты лезь сам, у меня вещей много, я тебе подавать буду.

А сама все молится, Чтоб петухи скорей пропели. Просыпала бисер, чтоб дольше собирать. А тут и петухи пропели. Смотрит: она стоит у могилы.

Когда домой прибежала, давай у старухи заговорами лечиться. Он к ней на следующий день приехал. Мимо нее на коне проскакал и говорит:

  • Счастливая ты!

Вот че было у нас. Все это правда я рассказываю. .

  1. У одной женщины был мужик, и он скоро умер. Она долго горевала, как, будет жить одна, справляться с хозяйством без него. И стал ходить к ней муж помогать. Она стала потихоньку худеть. Соседка спрашивает:
  • Ты чего, девка, думаешь все о муже?

И женщина рассказала ей, что муж все время приходит. И бабушка научила:

  • Ты сядь на порог, распусти волосы, сиди чешись, и щелкай семечки. А ой будет спрашивать: что ты ешь? — отвечай: воши.

Так женщина и сделала. Когда она все это сказала, он плюнул и перестал к ней ходить.

  1. У нас вот случай был. У одной муж умер. Думала, переживала, боялась, что придет — он и пришел/ Никогда не надо бояться. А он приходил к ней каждую ночь и жил с ней как муж. Конфеты приносил. Она их ест ночью, а останутся — под подушку положит. Утром смотрит, а там вместо конфет орешки бараньи лежат. Рассказала все свекрови, а та и посоветовала:
  • А ты сядь на порог, чеши волосы, а семя ешь. Только ногу не поставь в раствор — оторвет.

Так и сделала. Сидит, чешет. А он пришел и спрашивает:

  • Что делаешь?
  • Вшей грызу,— отвечает.

Он как хлопнет дверью и больше не приходил.

Всегда нужно слушать советы старых людей, ведь,' чай, пожили годков-то и опыту у них поболе. Может, верой своей свекровь ее убедила. Кто знат? Всяко быват.

  1. ...Во сне пришла будто к одной покойница-мать и говорит:
  • Нам с отцом плохо живется, дай нам что-нибудь для христова дня.

А баба-то помнит, что нельзя покойнику ничего давать, а то унесет с собой кого-нибудь. Она и говорит:

  • У меня, мама, нет ничего.

А мама говорит:

  • А я все равно возьму.

Подошла к жаровне/выскребла из нее в подол, а потом и говорит:

  • Мне нельзя долго быть.

Вышла за дверь — и колокола бить стали.

А потом у нее дочь померла.

  1. У нас в Борщевке был старпк. И вот он рассказывал. Умерла одна вроде после родов. А у их кладбище, они под кладбищем жили. И вот она летит оттуда — только саван раздувается! lt;...gt; Слышат: девчонка сосет. Но и худеть, худеть, худеть девчонка-то стала... Потом он стал говорить старикам-то: так и так... И вот если он кого позовет ночевать— она не прилетат. lt;...)

А девочка-то умерла.

  1. Говорят, что если покойник помрет, старшая голова, то обязательно нужно какую-то скотину заколоть.

А у нас так получилось... Мой папа помер в марте. Думали колоть боровчана, а дядя говорит:

  • Но ково его колоть? Ни рыба, ни мясо! — после зимы-то.

Купили мясо в лавке и похоронили отца. Ну, купили, похоронили.

А стары-то люди говорят:

  • Почему же вы не закололи этого бычка? Надо бы заколоть, ведь он (отец.— В. 3.) у вас голова семьи был.

Я говорю:

  • Дак он сухой был.

...И только трава пошла от земли, этот бычок наелся и пропал. Покойник-то, говорят, не просит, а свое возьмет. И после этого пошло: то подавится скотина, то сдохнет. Нам и сказали:

  • Надо масть сменить.

Вот вывели мы эту масть и взяли красненьких, и вот они у нас пошли.

  1. ...Хутора же раньше были. Семья богато жила: у них и керосин в бочках стоял, и одежда хорошая была. А жили они на хуторе, а хутор на отшибе стоял. Была у них семья: старики, старик со старухой, у них сын, невестка и двое детей. Одному-то года три было, а второй-то еще в качке лежал, маленький.

Ну ладно. Метель началась, пурга такая, снег, ветер! К ним постучались в окно: і — Хозяин, впусти!

Он запустил их на порог.

  • Ты нас проводи сходи. Мы с дороги сбились. Туда- сюда ходим.

Старик говорит:

  • Я сейчас им покажу дорогу, а то, правда, люди заблудились.

А это бандиты были, махновцы пли кто ли... Они отвели его немножко и — слышно было, что выстрелили — уложили его. Ну, че же? Одни женщины осталпсь да этот еще, мужик-то молодой. А у них жеребец был, в стойле стоял. Никого не подпускал, кроме хозяев. Они тут керосином все облили, стаскали в кучу всю одежду, старуха-то долго топором отбивалась. Они ее до того избили, что она зся в синяках была, старуха-то, и зарубили этим же топором ее. А молодушка спряталась в ларь, они ее нашли и зарезали. И детей-то тоже: одного застрелили, а маленького в качке-то зарезали.

Они еще хотели коня с собой забрать, а оп их не подпустил, копытами отбивался. Мужик-то молодой под лодкой сначала пролежал где-то там возле речушки (нет, чтобы спасать... или уж их так много было?..), а потом — на этого жеребца и ускакал в деревню. А те все керосином облили, стаскали в кучу всю одежду и подожгли. Подмога-то приехала — а все сгорело.

Ну, похоронили их в братской могиле посреди села.

И как идешь —могилу никак не обойдешь ни с какой стороны, обязательно мимо пройдешь.

Вот мы с подружкой пошли в кино. Обратно идем уже поздно, где-то, наверно, в двенадцатом часу. lt;...gt; Я в ту ночь осталась у нее ночевать. Сидим, а там все уже в комнате спят: мать, сестры. Мы сидим... Я глаза-то подняла: старуха стоит возле окна и вот так руками-то по стеклу водит, как вроде просится в избу. lt;...gt; Другая девчонка взглянула — и той тоже так примерещилось: эта старуха стоит, вся избитая и руками по стеклу водит синими. lt;...gt;

  1. Купили мы избу. А понятия не имели про чуду.

А так не верили, не боялись никого. Пожили мы в том доме с месяц. Днем нас не бывало там. А однажды-то _ обнаружилось. Слышу: мужик храпит.

А в доме-то старик удушился, старуха удавилась. Два сына осталось, тоже удушились. Одна жена осталась со свекровкой, но и свекровка потом удушилась.

Ну и вот. Ночью однажды тоже разбудилась, слышу: храпит. Дочь Люда проснулась, ей, видно, тоже страшно стало. Потом в другую ночь опять разбудилась, опять: хр-р, хр-р. Свет зажгла — никого нет. Свет погасила, легла — и опять храпит. Диван тут стоял, перекочевала на диван.

Дальше — больше стало. Сппшь, как час ночи — то собака лает, воет под кроватью... Один раз разбудилась: лежит мужик среди комнаты толстомордый, серые штаны, рубашка хлопчатобумажная, полосатая. Сам вроде рыжий.

А вот на ногах что, не заметила. И говорит он:

— Укочевывай. Мой дом. Вон конь за воротами стоит, вожжей только пет.

Старухи-то говорят, надо нож в порог втыкать или под подушку ложить. Да я подумала: пока бегу до порога,

ведь задушит. И я его под подушку. И тут нож схватила — ив мужика! Сама боюсь страшно! Но прямо в грудь ему нож вонзила — и к двери. Через него перешагиваю, а он за ногу хватает. Включила свет: нож в половице, посредине лужа воды. Откуда она среди ночи взялась?

Потом старухам-то рассказала, они и говорят, что это, видно, был Николай-плотник, который тоже удушился. Вот покойный и приходил в свою избу. А воду я собрала с полу и на кладбище вынесла. Ну, ково там? — не помогло.

Кац вечер, так вроде дурочкой становлюсь, всего боюсь. lt;...gt;

Ночевал у меня как-то сосед, но только одну ночь выдержал, хоть и сказал:

  • Крыс у тебя до lt;...gt;! Прямо по стенам ходят.

Но потом слышала, что он соседям говорил, мол,

старуха может с ума сойти и что он сам видел: черная кошка поперек ходит, а вокруг избы двое ходют, воют.

Вот сроду не верила, да вот как бывает: не верится — да приходится.

Потом еще хуже стало: гуси идут, теленок бегает, петух куриц по полу кругом гоняет. А потом стучат, вроде строят, колотят. Плотник что ли был? Опять потом, кружат. А после третьего петуха все проходит.

Говорят, вся семья та шибко худо жила. И дед, бабка много знали. И прадед, видно... Оттого и не жилось: стрелялись да давились все..,

А я там недолго еще прожила. Забрали меня тайком, чтоб никто не знал. Вот тогда и перекочевала я из Илима в Знаменку.

Вот было. Трафлялось на своем веку.

  1. Вот здорово в школе чудилось! В Верхней Куэн- ге. Что получалось?

Вот, в особенности, сидишь поздно. Уроки выполнять. А раньше лампы же были, электричества не было. Мы как-то двое остались, а те ушли в столову, ребяты-то. А у меня глаза че-то болели. Ну, теперь что?

Я взглянул в окошко — нога . человечья: обыкновенна нога. Вот така болыпа, во все окно! Гола! Мы — под покрывало! Я ему говорю:

  • Ты видишь че? — Он говорит;
  • Вижу!

Гляжу —опять нога! Одна нога человечья! Гола! По самы вот... Да что за черт возьми!

Тепериче, каптерка тут была рядом, а в ней у пас струйный инструмент: балалайки, гитары — весь полностью комплект.

Ну, взглянул — на тройке белых лошадей в карете по саду-то едут мимо окон. Вдвоем сидят. Наряжены во всем белом. Что за черт?! Раз проехали, два... Тепери, гляжу: заиграли в каптерке-то! Да так затанцевали, выбивают так, дак ой-е-ей!

Да что ты за черт возьми?! А по помещенью-то столбы стояли, я бросился — и на столб налетел. Ударился, упал, с ревом соскочил да в столову-то прибежал.

Ребяты:

  • Че-че-че?
  • Да вот так и так... В каптерке кто-то играют на инструментах!

Пошли.

  • Вот тут нога ходила у окошек-то, человечья нога, больша нога. И на тройке белых..,

Тот парень-то говорит:

  • Точно, видели... — Пошли огонь зажгли, лампу,— везде типшяа, замок на каптерке. Потом заинтересовались, давай спрашивать сторожа. Он пожилой был, вот в мои года — Шестаков Михаил. Не забыл фамилцю-то, Спрашивам его:
  • Дядя Миша, вот так и так... У нас чудится тут че-то!
  • Как чудится?
  • А вот так и так... Мерещится че-то. То то, то друго...
  • А вы знаете че, ребяты! Вот здесь,—говорит,— где сосна-то стоит в конце школы, у третьего класса, тут, на этой сосне, вешали людей и расстреливали. Это кровь ходит!

Верно, мы потом копали — человека выкапывали, скелет человечий.-...Вот че... Кровь ходит!

  1. Раньше же вот эти вечерки были. Молодежь-то, парни с девками дружат... Девки-то вперед бегут, выскочили. А там один такой куролеса был! Он возьмет в узком проулке проволоки натянет. Тут натянет, эту улицу-то перетянет, там перетянет. А отцеда их потом пугнуті Они как побегут — э-э-эй! — lt;...) все валятся, одна за одной,

Вот глядят: две девки убегают, с которыми они дружили. Вот бегут. А там у нас обычно поскотина прове- дёна, чтобы скот на доля не заходил, вороты, дорога там идет к кладбищу. Они —в эти вороты и к кладбищу, а те за имя прут:

  • Сейчас вас там покойники-то допрут с кладбища!

И вот они забежали туды... И мы уже близко. Глядим: вдруг зарево! Они как там захохочут! Парни повернули да и дай бог ноги обратно! Убежали. Че же? Надо проверить, дома ли нет девки. Пришли — девки дома, чай пьют.

Вот че это?м

  1. Шла одна баба из Бугачачи к сестре своей, в деревушку. А раньше там развалины церкви были. И всем там чудилась девушка, дочь попа. Она в девках померла. И вот видели ее все в белом платье, коса до самого пола и всегда с кувшином.

И вот баба-то эта по одной стороне идет, оглянулась — батюшки! — а за ней по другой стороне девка эта идет с кувшином. Та баба давай быстрее пошла —и девка быстрее! Баба эта давай бечь к дому сестры-то. Хорошо еще сестра спать не легла, открыла ей быстро.

Ну, баба-то эта долго потом по вечерам одна не ходила.

  1. С начала Советской власти-го назначались исполнители при сельсоветах. Неделю ты, неделю я бегам, дежурим. У нас был хулиган один. ...Ванька... Ванька... Ванька... Ванька...—как его, паря?! —забыл даже... Он жил в Калиновке. Председателем сельсовета был Тренев у нас в Ключах. Он, теперича, ко мне приходит, приносит бумажку.
  • Вот, поезжай на Калиновский покос и разыщи Ваньку этого.— Вот я поехал. Кружал, кружал по Чин- гороку * на коне — нашел. Вручил ему повестку — на суд, вроде, вызывали. А сам — в Бпчиктуй, у нас косили там. Вечер уже. Я помог пометать сено своим-то. Мужики меня отправляют:
  • Езжай домой. А то че потребуется, а тебя нету.

Я заседлал коня и опеть домой,

А у нас в Ключах в революцию-то убпли Копейкина. Его на Усть-Сенной убили. Вели в город из Куэнги, белого, предателя — и убили, застрелили в ручье. Потом на бугорке закопали вот так — его даже потом собаки вырыли. И ват тут чудилось. Я этому и не верил. А потом, когда еду-то тихонько, шагом конь идет у меня... Ночью! Темно уже это. Еду, конь дошагивает. И как доезжать-то стал... А место-то узко на Усть-Сенной, где колодец счас — знашь же? — ниже колодца он и похоронен был под сопкой-то. Но, я еду — вроде у меня мысли- то пошли, что, ага — тут чудится. Еду, а сам это так бодрюсь: «Но-о-о, я ниче, я ниче!» Еду и думаю: «Вот он тут где-то похоронен». Еду, искося заглядываю: «Но, ниче!» И во-от то-олько немного проехал, слышу, у меня сзади-то:

  • Стой!

Вроде обожгло меня. Ниче, ишо терпимо... А не гляжу, оглянуться-то боюсь. И вот опеть, ближе уж:

  • Стой!! — ярче мне!

А потом уж просто вроде совсем сзади за мной:

  • Стой!! — кричит.

Но я как пришпорил, конь добрый* был — и так удрал,

  1. ...Иванов Архип Левонтьевич, он всё ездил закупал скота. С этим вот-как он фамилия-то? — Штемпель, еврей,— от его все ездил закупал. И вот там-от по караулам lt;...gt; заезжал он к одному все. Там деревня от деревни недалеко, в общем километров пять так вот. И вот тот, значит, тоже куда-то ездил, хозяин-то тот, и заехал тут в эту деревню, ближню-то.

У него тоже был, гыт, халан —дом пятистенный, большой, на две половины. Собака у того, значит, вино- ходец хороший, но и собака. lt;...gt; И вот заехал...

Смотрю,—говорит,—что такое?! Зашел в избу: покойник. Никого нету. Оне все в той избе. Посмотрел, подошел.

  • Че же ты, Семен Петрович?! Вот видел я недавно живой был, здоровый, тут че случилось?

...А тот Семен Петрович, видно, когда умирал, и сказал:

  • При мне вы не будьте никто.

А он, стало быть, видно, какой-то, вроде был шаман, ли кто ли уж он?

...И вот собака с этим зашла. Собака лежит — соскочит, значит, вроде это, лает. Я, гыт, на нее прикрикну. Второй раз. Вот третий. Подыматся этот покойник, садится lt;...) Он, значит,— ходу. Заскочил на коня и наубег.

Собака с этим, значит, сцепилась, он выскочил, гыт, в ограде сцепилпсь они с этим покойником.

Но, я, гыт, наубег. Сколь есть мочи, коню ввариват. Смотрю, гыт, собака догонят, вот собака догонят — и покойник за ей. И онеть, гыт, сцепились, значит, с собакой. Но, я в это время, гыт, убегать. И вот потом в третий раз он догнал, значит, с собакой сцепились — он собаку надвое разорвал! И этот прибежал как домой, как забежал в ограду — конь сразу упал, подох: запалил он его.

И вот, он, говорит, в избу зашел, рассказал — и тут же заболел — язык отнялся у него, значит. С перепугу, ли что ли такое?

  1. Дело было как раз в петровку. Пошли по землянику. Там у нас Коколда — так падь называется — Ко- колда. Вот на эту КокОлду и пошли. Там земляника, говорят, шибко родится. «Вороты», прямо как царски во-« роты. Прямо-таки проходишь, как настоящие,— из камня! Ну, теперь, знаете, девушка пошла к этим воротам, а там был похороненный шаман, шаман был похороненный. Он тцм скольки годы лежал. Посуда там всяка: чашки, банки, подблюдники. Ну, девчонка глупенька была и взяла одну, унесла с могилы там, на могилу напакостила... И сошла с ума.

Потом идет шаманка с Теленгуя.

  • Здравствуйте 1
  • Здравствуйте.
  • У вас есть истерична девушка, я ее вылечу.

Но мать не приняла ее. Она опеть ко мне зашла.

  • Зря она так. lt;...)

Но та так и не захотела. Ее увезли в Читу, так и не выздоровела. А работящая была.

Это в Самсоново у нас. Там и могилка есть#

  1. А мы потом вот ездили... Там деревня есть, она брошена, полностью деревня. Ну там дома, деревья... В дом заходишь — так все цело. Смотришь: поленница дров. Вот так возьмешь, они рассыпаются: ну, сгнили все, труха.

(...) Где-то нас человека четыре было. Ну, мы туда — раз! — поехали. Приезжаем, (...) палаточку, все разбили. А нам старики-то говорили: мол, поче, вы туда едете? Ну, у нас каки-то припадки были на этот клад, клад искать, Тоже были ково? — черти. (...) Старики-то: мол,

бог-то обидится, зачем вы туда, деревня пуста, зачем вы едете. Не вздумайте, грит, ночевать там. Ну, а мы-то назло врагам палаточку разбили, но и сидим. Костер разожгли. А мы Петьку оставили:

  • Ты,— говорю,— за костром смотри. Мы спать будем.

А оно все равно страшно же: не своя местность. Он

потом нас будит, говорит:

' — Там петухи поют, в деревне.

Я говорю:

  • Как петухи?
  • А вот послушай.

А мы, в натуре, прислушались: петухи поют. Мы туда, в эту деревню! Оно вроде четверо-то не страшно, ниче. Ветра не было, ниче. Только в деревню зашли — ветер начался! Я чувствую: волосы шевелятся, но и ветер дует в лицо. Я думаю: «Не-е! —я не пойду»,—повернулся спиной, а Вовка Гарин говорит:

  • Ты че?

Д говорю:

  • Я пошел домой (в палатку, то есть), тут,— говорю,— делать нечего.

Потом слышу—а Петька там остался, в палатке,— он бежит. Че тако? Он белый весь, слова сказать не может. Туда! Раз! — прибежали — палатка уронена, колья выдернуты из земли. lt;...gt; Мы — раз! — эту палаточку опять собрали, lt;...gt; оттащили подальше. Там навес такой, ну -скала, навес. Под скалу ее поставили. lt;..,gt;

Ну ладно. lt;...) Мы день отоспались: ночью-то, мол, посмотрим, че... И ушли мы с Вовкой. Вовка говорит:

  • Пойдем в дом, сядем послушаем.

Взяли спички, фонарики,— ну, все, вооружились: я тут нож взял, lt;...gt; ружье, патронташ, lt;...gt; на всякий случай. Сели. Я так сижу, потом здсыпать начал. Вовка меня — раз! — в бок.

  • Смотри,—грит.

Я грю:

  • Че тако?

На окошко показыват, я поглядел: рама стояла — рамы нету. lt;...gt; Рукой пощупал, вроде ниче нет. Потом мы сели, опять сидим, ждем, думаем: че? lt;...gt; Потом мы выбежали: показалось, будто пол ходпт. lt;...gt; Ну, они дома-то старые.

Потом в деревню-то вышли саму, по улице идем, кажется, lt;...gt; что люди ходят, все как будто живые. А там ,ии кладбища, ниче нет. Деревня есть, а кладбища нет.

  1. Теперь, в этой же Бянкиной жил Иванов Федор Егорович. Он сам-то с Курской области. Тут и женился. Она в колхозе дояркой была, а он — пчеловодом. Там церква — называлась Никольска — и счас стоит на берегу. Так у этой церквы он сделал омшаник: выкопали в земле и стали держать пчел. Если он идет вечером на пасеку, заходит ко мне, посидим. Он все переметы ставил, а утром их проверял.

Как-то вечером ко мне зашел. Посидели.

— Но, надо,— гыт,— идти. Я там переметы в церкви сушу.

(А; там колхоз держал зерно.) И вот после он рассказывал.

Прихожу, говорит, отмыкаю дверь. Покурил и лег на топчан. Лежу, гыт. Время-то уж первый час. Вдруг слышу (а пол-то каменный): вот этак кто-то шаркат ногами, как человек... Я думаю: «Неужели ребятишки? Да как? Решетки же».

...Чувствую: шаркат вот таким образом (показал.— В. 3.) по полу. Я с топчайа-то соскочил, взглянул: человек! женщина! Вроде как в саване, волосы длинны вот таки. До алтаря-то, гыт, дошла, руки сложила и упала на колени (а он хохол).

Я, гыт, кажу: кто там ходит? — И вдруг все загремело, будто церква-то развалилась.

Он выскочил, отошел немного. Сел, покурил. Потом вошел и лег. Все тихо. А это, потом говорили, мертвец, грешница, вымаливала прощение... Вот така, гыт, штука была,

  1. Иванов, счас он в Пешкове живет. Он работал пчеловодом в колхозе. Но пошел на работу-то. Там он спал. Там церква, Никольска называтся, на берегу. И там он омшаник сделал, где могилы-то были. А в ей там колхоз держал зерно да че Да, зимоп-то, видно.

А спал-то — где там алтарь был, все выломали, стекла все изломали, решетки во всех окошках. А' он, делать, видно, неково ему — ставил переметы. Тут же сразу Шплка. Она па берегу Шилки.

Но и потом приташшил он их, эти переметы-то, и в етим зале-то — а туды вот едак дверь, как вот это

окошко, та дверь, наружна, и внутрення. И опеть в задуто дверь. А оп тут.

Но, переметы растянул, вроде высушить. А вечером-то пошел пчел караулить туды, ишо к нам зашел. Потом туды приходит, отмыкат, закурил, лег на топчан. Время много уж было. Час ночи, сколь ли уж там? — второй ли,— лето. Курит.

Слышу, говорит, шоборчит. А пол-то цементированный. Я прислушался: «Че тако? Неужели кто из ребят? Дак не залезти. Решетки вон каки! Пацаны не залезут».

...Ишо поближе, ишо! Шурудит. Каменный пол-то, слышно — шоборчит! Я, гыт, с топчана-то:

  • А, кажу, ково те тут надо?! — Смотрю, говорит, вроде как женщина: волосья длинны, распупшгены. Не косы, а распушшены. Сюды подошел, может, на таким, расстояньи, и сразу повернулась на восток-то туды — меня, гыт, просто подымать начало, волосья! Лицом-то ко мне шла, а потом на восток отвернулась, вроде кла- нятся, вот так руки-то. (...) А волосья-то длинны, распушшены. И одета в черном во всем.

У меня, гыт, ажно волосы подняло (...) И ко мне идет! Я кажу:

  • Хто тут ходит?! — Паря, гыт, вся церква-то затряслась. Думаю, она падат. Я, гыт, соскочил и не помню, как эти двери-то открыл, выскочил. Выскочил и гляжу, как она вроде должна' обвалиться, церква-то. Упась. (...) Вот эдак вся задрожала! Я кое-как соскочил с этого топчана и — на улицу. Выскочил.

Смотрю на ее — цела церква! А то затрещало, заходило ходуном все!

...А он всегда спорил. Вот начнем че-нибудь также; а он, хохол:

  • Ха-а,— кажу,— я не верю.

А тут потом пришел назавтра:

  • Да,—кажу,—вот тоже получилось как!.. Вот че. Ват че... Днем-то посмотрел, думал, все переметы сгрудила, как шла-то, шоборчала. И следа нету! Пыльца лежит и все на камнях-то*

Я говорю:

  • Вот, ты не верил, а это дело тако...

Быват*

  1. Я с одной девушкой гулял. И вот девушка эта, невеста моя, померла. Я ее очень любил и крепко жалел.

И вот собрались возле колокольни, вся молодежь бе- гат. Я и говорю:

  • Э-эх, была бы там сейчас моя Маруся, я бы сейчас залез на колокольню.

А ребята привязались:

  • А тебе не залезти на колокольню!

Время уже было одиннадцать — двенадцатый час. Я говорю:

  • Но, да пустяки. Залезу! Залезу и позвоню.

Только туды залез на колокольню, гляжу: моя Маруся там сидит! Вот так, скорнувшись... Я её:

  • Маруся! — Она мне голоса не отвечат.— Маруся! — Голоса не отвечат.

Я с ее платок сдяргиваю —и в карман. В колокол позвонил и спускаюсь. Ребятам говорю:

  • Вот, она счас там была, платочек снял с нее.

Смотрят: верно,, в еёном платке, в котором похоронили — этот платок. Действительно, правда.

Значит, домой пришел. Вечером она приходит и говорит:

  • Отдай мне платок!

Я, значит, ей выношу, кладу на крыльцо, говорю:

  • Возьмите.
  • Нет, как сумел снять, так сумей и повязать.

А на второй вечер она опять, приходит.

  • Коля, отдай мне платок.

Я опять вынес ей — она опять не берет.

И вот привели потом попа, поп ходил кадил тут, причастили меня —все это сделали... поговел я. Но, решили: что же, делать нечего, придется идти повязывать. И только стал повязывать-то платок — она меня как схватит! Схватила крепко и зажала...

Потом не могли никак разжать: ни топором не разрубить, ни пилой не распилить. Так я тут и помер. Вместе меня с ней и похоронили... Ха-ха...

<< | >>
↑
Источник: В.Г.Зиновьев. Мифологическое рассказы русского населения Восточной Сибири/Сост. В.Г.Зиновьев.— Новосибирск: Наука, 1987. 1987

Еще по теме КОЛДУН:

- Богословие - Мифология - Мученики и святые - Христианство -
- Архитектура и строительство - Безопасность жизнедеятельности - Библиотечное дело - Бизнес - Биология - Военные дисциплины - География - Геология - Демография - Диссертации России - Естествознание - Журналистика и СМИ - Информатика, вычислительная техника и управление - Искусствоведение - История - Культурология - Литература - Маркетинг - Математика - Медицина - Менеджмент - Педагогика - Политология - Право России - Право України - Промышленность - Психология - Реклама - Религиоведение - Социология - Страхование - Технические науки - Учебный процесс - Физика - Философия - Финансы - Химия - Художественные науки - Экология - Экономика - Энергетика - Юриспруденция - Языкознание -

SciCenter.online ©

info@scicenter.online