§ 2. Базовая концепция формы государства

Выбор концепции формы государства, в соответствии с которой можно сформировать ту или иную типологию общественного правосознания, всегда так или иначе зависит от того, в рамках какой концепции типов государства она будет формироваться, а также какие свойства при осуществлении типо- логизации государства будут приниматься во внимание.

Без общей характеристики концепции формы государства, которая яв­ляется, по нашему мнению, базовой для решения целого ряда исследователь­ских задач, и не только поставленной в диссертации, не обойтись, но она, ко­нечно, должна носить вспомогательный, а не самостоятельный характер. Главное, чтобы она позволила выявить роль и характер правосознания в его связи с той или иной формой государства.

Понятие формы имеет целый ряд значений, различение которых обяза­тельно для организации исследования той или иной проблемы. Среди этого ряда применительно к нашему предмету адекватным будет понимание фор­мы в двух смыслах - как выражения содержания в явлениях, в видимости, в определенном порядке (внешняя форма) и как способа существования, строения, структуры, архитектоники содержания (внутренняя форма).

Оба эти смысла являются общефилософскими, но применимыми в тео­рии права и государства. Вследствие этого форма не должна рассматриваться вне диалектической связи с содержанием и не может быть понята вне этой связи. В связи с содержанием форма, во-первых, не случайна, а закономерна, во-вторых, внутренняя и внешняя форма находятся в единстве, в-третьих, она является органичной для того или иного образования (в нашем случае - госу­дарства).

К. Маркс в своей работе «К критике гегелевской философии права», рассуждая о форме государства и его сущности, писал: «...форма без содер­жания неизбежно является бесформенной. Форма, приобретаемая всеобщим делом в таком государстве, которое не является государством всеобщего де-

36 ла, может быть только бесформенной, обманывающей самое себя, противо­речащей самой себе формой, призрачной формой, которая и разоблачит себя как эту призрачность»^[41].

Учет связи формы и содержания принципиально важен для решения поставленной в диссертации общей проблемы. В связи государства и права (а значит, и правосознания), в которой государство, его жизнь есть содержание, получающее правовое оформление, или соответствующее существу конкрет­ного государства и потому являющееся внутренней формой государства, или только обозначающее нечто как то, что является пока деятельной установкой или простой идеологемой, и потому есть не что иное, как форма внешняя. Пока еще содержательно государство не таково, каким оно стремится быть, путь к нему как к реальности прокладывается правовой формой, порядком процессов, приводящих к желаемому. Этот процесс, правовые условия его протекания по идее проектируется конституцией страны. В качестве примера может служить положение, фиксированное в Конституции России, о том, что Россия - правовое, демократическое, социальное государство. Это положе­ние не является констатацией реального состояния государства, оно - страте­гическая установка всей государственной деятельности, осуществление ко­торой призвана обеспечить и оформить система закрепленных целым рядом статей Конституции мер и средств правового характера.

Рассматриваемая в данном параграфе концепция формы государства традиционна по крайней мере для отечественной теории права и государства и является базовой потому, что строится на основании тех признаков (эле­ментов) государства, которые непосредственно и полно выражают его при­роду и сущность. Все иные концепции в этом случае логично будут носить производный, вторичный характер, поскольку так или иначе лишь конкрети­зируют, дифференцируют формы, выделяемые в рамках базовой концепции.

Принимаемая для теоретического анализа концепция формы государ­ства вполне достаточна для адекватной характеристики связи государства с правосознанием; всякая иная детализация формы государства ничего прин­ципиально нового в эту характеристику не внесет.

Чтобы эта связь была выявлена и понята, следует прежде всего устано­вить связь политической и правовой формы.

Прежде всего, следует сказать, что нельзя подходить к различению по­литической и правовой формы как к различению одних форм государства как политических, а других - как правовых, например, к политическим формам государства относить монархию, тоталитарное или авторитарное государст­во, а к правовым - республику, федерацию, демократию. Конечно, роль права в каждой из этих форм неодинакова, но на этом основании проводить ука­занный «водораздел» в корне неверно^[42].

Политическая и правовая форма должны пониматься как стороны, мо­менты характеристики одного и того же состояния предмета.

Различение политической и правовой формы государства следует про­изводить, во-первых, в контексте диалектики сущности и существования. С этой точки зрения, следует говорить о политической сущности государства и его правовом существовании. От того, какова правовая форма государства, сущность его не меняется. Правовой сущности у государства нет, но государ­ство всегда имеет определенную правовую форму существования. При этом она может носить и произвольный, не адекватный той или иной политиче­ской форме государства характер.

Во-вторых, политическая форма государства всегда только внутренняя, правовая же форма в связи с государством - внешняя. Вне этой связи право выступает не только внешней, но прежде всего внутренней формой общест­венных отношений, а не абстрактного всеобъемлющего отношения между

38 государством и обществом. Отношение между государством и обществом является по природе не правовым, а политическим, и правовое оформление этого отношения может носить произвольный характер.

Следует отметить, что сложность анализа политических и правовых форм государства в их единстве и различиях обусловлена специфическими чертами взаимосвязи права и политики как форм общественной жизни и соз­нания.

Г осударство по своей природе выступает способом организации жизни общества, а не его частью. В своем же существовании оно предстает именно как обособленная часть общества, живущая по законам, не совпадающим с законами общественной, в том числе и политической, жизни.

Если для общества право - форма прежде всего частной жизни, то в контексте его связи с государством оно превращается преимущественно в форму публичной жизни^[43]. Это сближает право с политикой и тем самым - с государством. Публичная жизнь существует далеко не только по правовым законам, в отличие от частной жизни. Поэтому право в его связи с государст­вом тяготеет к существованию во внешней форме публичной жизни.

Таким образом, форма государства представляет собой институцио­нально и нормативно организованную систему государственной власти. Рас­сматривая правовое и политическое в форме государства, необходимо при­знать, что все процессы, происходящие в государстве, носят в первую оче­редь политический характер, а правовая форма государства, по сути, пред­ставлена лишь государственным правом, т.е. правом, «что само себя так на­зывало, было издано за счет государства и. пришло «сверху вниз»»^[44].

В связи с этим необходимо отметить, что юридическое правопонима- ние является результатом верховенства государства в политическом смысле,

39 что не позволяет в достаточной мере понять правовую природу государства. «Утверждение о существовании значимого права только в юридической форме ведет и в теории, и на практике к гипертрофии роли и функций госу­дарства, к видимости существования ... гражданского общества..., но это не отрицание роли права в его строгом юридическом понимании и особенно не отрицание его главенствующей роли в современных различных странах»^[45]. При рассмотрении правовых форм государства необходимо учитывать, что государственное право - не единственная форма права, что государственное право существует наряду с негосударственным правом (в научной литературе оно получает разное обозначение, например социальное, общественное, об­щее).

Для полноценного развития государства необходим баланс формы и содержания, политического и правового. Правовые формы государства при­званы, среди прочего, быть средствами сдерживания органов государствен­ной власти от возможного проявления произвола.

Следует отметить, что взаимосвязь политического и правового момен­тов определяет не только форму государства, но и тип правосознания в госу­дарствах с определенной формой.

В научной литературе представлен широкий спектр мнений относи­тельно существа и связи политических и правовых форм государства, но об­щим мнением является признание, что определяет форму государства в пер­вую очередь способ организации государственной власти. Выделяемые в принятой нами концепции элементы формы государства - форма правления, форма государственно-территориального устройства и форма государствен­ного режима - в своей совокупности и в полном объеме выражают существо способа организации государственной власти.

40

В современной теории государства и права, а также в истории полити­ческой и правовой мысли наиболее широко представлена точка зрения, со­гласно которой триединство формы государства раскрывают политическую суть формы государства^[46]. Но существуют и иные подходы к проблеме. На­пример, Г. Еллинек считал, что научно оправданной может быть только пра­вовая классификация форм государства, и она тождественна вопросу о пра­вовых различиях конституций^[47].

На наш взгляд, указанное триединство формы государства раскрывает не только политическую суть государства, но и его правовую определен­ность.

Анализируемая здесь концепция формы государства представляет со­бой прежде всего некую формальную модель государства, которая в полной мере и всегда заложена в законодательстве (что подтверждает тезис о един­стве политической и правовой формы государства). В большинстве консти­туций, а также в конституционных законах, констатируется форма государ­ства, аккумулирующая в себе различные аспекты государственной жизни.

Например, Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 го­да в части 1 статьи 1 провозглашает: «Российская Федерация - Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления».

41 участников Конституционного Совещания «смутно представляло себе то, ка­кой должна быть проектируемая форма с точки зрения классической теории конституционного права»^[49].

В известной мере эта разновидность обозначена в статье 3 Конститу­ции РФ, которая гласит: «1. Носителем суверенитета и единственным источ­ником власти в Российской Федерации является ее многонациональный на­род. 2. Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через ор­ганы государственной власти и органы местного самоуправления. 3. Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и сво­бодные выборы. 4. Никто не может присваивать власть в Российской Феде­рации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуются по федеральному закону»^[50]. Однако вопрос, достаточно ли этих признаков для характеристики республиканской формы правления, принятой в РФ, является открытым для юридической теории, прежде всего для конституционного права.

Устанавливая ту или иную форму государства, правительство, парла­мент или правящая партия путем издания основного закона определяет цели, задачи и функции государства, что свидетельствует о таком понимании госу­дарства, которое в своей форме является больше целью, нежели отражением действительности. Иными словами, форма государства в решающей степени определяется носителями государственной власти, и это определение осуще­ствляется именно в правовой форме. Эта правовая форма характеризует го­сударство со стороны его существования, но не в состоянии сама по себе от­разить сущность формы государства^[51].

42

Форма государства не должна быть только законодательно закреплен­ной моделью. Необходимо единство формальной модели государства и его фактически сложившейся формы. При этом, конечно, модель формы госу­дарства и его фактическая форма никогда полностью не совпадают. В рамках модели индивидуальные особенности государства с трудом различимы, и это порождает опасность поддержания формы лишь за счет принудительных мер.

На конкретное государство формы не накладываются как на нечто не­оформленное, до поры бесформенное. Они должны быть органичными для культур, ментальности, истории каждого народа, объединенного в общество.

В связи со сказанным интересно замечание Ю.Ф. Самарина относи­тельно вопроса «Какая форма правления есть лучшая?». Он сравнил его с во­просом «По какой мерке всего лучше кроить платье?». По мнению Ю.Ф. Са­марина, портной ответил бы, что «такой мерки нет и не может быть, а нужно кроить по росту и складу того, на кого шьется платье»^[52]. Иными словами, дос­тоинство всякой формы заключается в полнейшей ее гармонии с содержани- ем^[53], а «.каждый народ создает себе власть по своим потребностям и убеж­дениям, и эта власть, им поставленная, получает значение власти, обязатель-

3 ной для каждого лица, к тому народу принадлежащего»^[54].

И.А. Ильин также отмечал, что «государственная форма есть не «от­влеченное понятие» и не «политическая схема», безразличная к жизни наро­дов, а строй жизни и живая организация народа»^[55]. Он считал неприемлемым механический перенос формы правления с одного государства на другое, указывая на недопустимость перенимания индивидуальных характеристик формы правления конкретного государства без соответствующего анализа относительно своего народа; государственная форма в первую очередь зави-

43 сит от уровня народного правосознания, от самости каждого народа; как от­сутствуют одинаковые народы, так нет и однотипных государственных форм^[56].

Именно при условии органичности формы государства для сложив­шейся политико-правовой культуры общества правосознание является свое­образной смычкой между государством и правом, между содержанием и формой, между сущностью и существованием государства.

Следует отметить, что выделение форм государства в научной литера­туре осуществляется на основании весьма разнородных и не всегда четких объяснений необходимости введения того или иного критерия. Критериями выступают различные признаки государства, при этом каждая из форм выде­ляется на основании характеризующего только ее признака. Например, те или иные высшие органы государственной власти является основой для раз­личения форм правления, территория государства является признаком, суще­ственным для характеристики формы государственного устройства, полити­ко-правовой (государственный) режим определяется посредством указания на систему приемов и методов действия органов государства по отношению к обществу. При таком подходе не возникает сознания системности и полноты различения форм государства. Такое различение производится не на фор­мально-логической, а на чисто содержательной основе, т.е. признать это раз­личение научной процедурой типологизации невозможно. Поскольку за пре­делами выбора критериев остается еще множество весьма существенных признаков государства, возникает сомнение в том, что разделение форм го­сударства, а в рамках каждой из базовых форм - их видов является исчерпы­вающим. Не случайно в научной литературе предлагается множество вариан­тов различения форм государства на основании введения в анализ новых, до­полнительных сущностных характеристик.

Однако мы полагаем, что концепцию формы государства в ее классиче-

44 ском варианте на самом деле можно считать типологией формы государства, поскольку хотя и не проговоренным в теории, но фактически присутствую­щим является общий критерий различения форм государства, что и позволяет считать это деление типологией, а выделение конкретных видов государств - типами. Этим критерием является определенность власти в ее связи с обще­ством. Исходя из него, можно выделить три формы, в совокупности и взаи­мосвязи исчерпывающие моменты этой определенности: 1) властное наделе­ние, завладение и обладание суверенностью, 2) распоряжение властью с це­лью распределения ее и управления на ее основе, 3) установленный (узако­ненный, с одной стороны, и признанный - с другой) порядок осуществления власти.

Перейдем к краткой характеристике существа политико-правовых форм государства. Анализ не должен быть самодостаточным, но выступать средством для того, чтобы обнаруживать влияние их своеобразия на содер­жание и, в известной степени, на логику правосознания. Для этого подроб­ный анализ не обязателен.

1. Под формой правления, как известно, понимается система формиро­вания и организации верховной власти в государстве, включающая порядок взаимодействия и распределения властных полномочий между собой.

В научной литературе выделяют две основные формы правления - мо­нархическую и республиканскую. В основу такого деления положены поря­док избрания и замещения главы государства и принадлежность высшей го­сударственной власти одному или многим лицам. На наш взгляд, этот крите­рий является формальным, ограничивает различение форм правления уров­нем явлений, за которыми их сущность плохо различима. Но такова сложив­шаяся традиция понимания форм правления, и мы будем ее придерживаться, если она не будет затруднять анализ связи типов правосознания с формой го­сударства.

Следует обратить внимание на то, что понятия «монархия» и «респуб-

45 лика» стали некой словесной оболочкой формальной юридической конструк­ции, не наполненной сущностными характеристиками, они недостаточны для анализа содержания, ценностный характер которого обнаруживается только в исторической ретроспективе, при описании эволюции политических инсти­тутов^[57]. Вне учета этого подход к определению конкретных форм не только правления, но и государственного устройства и режима неадекватен как ис­торическому, так и современному опыту.

Тем не менее, по поводу понимания формы правления у ученых в принципе нет разногласий. Различия в позициях обнаруживаются на стадии определения видов форм правления (и форм государства в целом). Так, А.Б. Венгеров выделял на основе главных признаков формы правления три ее ви­да: 1) монократический (единовластный); 2) сегментарный (смешанный); и 3) поликратический (многовластный)^[58].

В. Иванов выделяет девять форм правления: 1) деспотическая (ОАЭ, Бахрейн, Катар, Оман); 2) тираническая (Ньянма); 3) парламентско- правительственная (Испания, Малайзия, Таиланд, Япония); 4) парламентская (Швейцария); 5) президентская (США, Российская Федерация); 6) президент­ско-парламентская (Франция, Польша); 7) централистская (Вьетнам, Север­ная Корея, Куба, Лаос, Китай); 8) богословская (Иран); 9) «народная» (Ли­вия)^[59].

И.Н. Гомеров предлагает следующую классификацию форм правления: 1) парламентская (Австрия, Греция, Португалия); 2) президентская (США, Мексика, Сирия); 3) полу-президентская (Франция); 4) сверх-президентская (Российская Федерация); 5) военно-полицейская (ряд государств Африки, Латинской Америки); 6) псевдо-парламентская (СССР до 1989 года); 7) мо-

нархическая (Кувейт, Саудовская Аравия)^[60].

Заслуживает внимания классификация форм правления, предложенная К.А. Писаренко. По его мнению, монархия, так сказать, «вообще» не являет­ся формой правления, а выступает лишь базовым элементом подлинных форм правления, где их классификация не сводится к определению числа правящих лиц. Автор выделяет четыре основные формы правления: абсо­лютно-наследственная монархия, конституционно-наследственная монархия, конституционно-выборная монархия и абсолютно-однопартийная монархия^[61].

Свой подход к классифицированию республики обосновывает О.И. За- знаев. По его мнению, в парламентской республике глава государства не из­бирается всенародно, правительство ответственно перед парламентом. Пре­зидентская республика - это та, в которой глава государства избирается все­народно, и правительство не несет ответственности перед парламентом. В свою очередь, полу-президентская республика характеризуется тем, что глава государства избирается всенародно, и правительство ответственно перед парламентом, а для полу-парламентской республики свойственно неизбрание главы государства всенародно, и правительство не несет ответственности пе-

3

ред парламентом^[62].

В.С. Нерсесянц выделял две республики: президентскую и парламент­скую, представляющие собой различные варианты реализации принципа раз­деления властей в государстве^[63].

А.С. Автономов классифицирует все республики на парламентарные, президентские (дуалистические), республики со смешанной формой правле­ния полу-президентские (в настоящее время существует достаточно большое

47 число государств, в которых форма правления представлена в виде смешан­ной республики) и монократические^[64].

Есть и более ценностно ориентированные теоретические позиции отно­сительно различий между формами правления. Так, еще в XVIII веке немец­кий правовед Д. Неттелблат относительно республики писал в своей работе «Начальное основание всеобщей естественной юриспруденции, принаправ- ленное к употреблению основания положительной юриспруденции и переве­денное с латинского языка»: «Форма республики есть определенный способ управлять правлением, и называется правильною. и неправильною»; «к не­правильным республикам особливо принадлежит сложная республика, то есть такая, которой члены суть такие меньшие республики, коих правление подчинено правлению большей республики, из которых члены оных нахо­дятся»^[65][66].

Такая позиция далеко не утратила своей привлекательности. Приве­денный ход мысли, по сути, воспроизвел Б.А. Осипян, который полагает воз­можным говорить о правомерных и неправомерных типах государства (с точки зрения формы правления): «все правомерные и неправомерные типы государства можно условно подразделить на монархии и парламентские рес­публики, которые, в свою очередь, подразделяются на соответствующие им

3 разновидности» .

По нашему мнению, однако, говорить о неправомерных формах прав­ления - значит абсолютизировать ценностную характеристику данной фор­мы. Но правление не может осуществляться вне правовой формы, и в таком случае любая форма правления хотя бы в формальном смысле, но правомер­на.

Следует обратить внимание на то, что многие авторы не концентриру­ют свое внимание на монархии как форме правления и не придают ей долж­ного значения, хотя в современном мире государства с указанной формой правления, в той или иной ее модификации, - не уникальное явление. Если сегодня республики относят к прогрессивной и современной форме, а монар­хию, скорее, к историческому продукту, а иногда и реликту, тем не менее анализ монархий позволяет выявить глубинные пласты в конкретной форме правления, характерной для современных государств. Монархия или ее ана­логи были не просто распространенными, но доминирующими государства­ми в довольно недалекой истории, и опыт правления в данной форме бесце­нен для решения проблемы преемственности, культурных традиций и т.д. в организации правления в современных государствах.

На основании краткого анализа теории, касающейся формы правления, можно утверждать о высокой популярности дифференцирования учеными форм правления по тем или иным основаниям. В значительной степени, од­нако, это представляет собой самодостаточную задачу, потому что, строго говоря, в каждом конкретном государстве на определенном историческом этапе его существования форма правления носит, в сущности, индивидуаль­ный характер. И именно на уровне этой индивидуальности связь с правосоз­нанием проявляется наиболее явственно и адекватно.

2. Другая из форм государства - форма государственного устройства. Под ней в теории понимается система способов распределения государствен­ной власти между центральными, региональными и местными органами го­сударственной власти, определяющая строение государства по национально­му, территориальному или смешанному принципу, включающая в себя сис­тему взаимосвязей между административными единицами государства.

Традиционно выделяются две формы государственно устройства - унитарную и федеративную. Но, как и с формами правления, в теории обос­новываются и формы устройства, отличающиеся более дифференцирован-

49 ными характеристиками, чем характеристики унитарности или федерализма. Так, например, В. Иванов рассматривает устройство государства через приз­му территориальных образований, включающих в себя: 1) население или час­ти населения государства; 2) территорию или совокупность частей террито­рии государства; 3) публичную власть. Территориальные образования можно разделить

на: 1) государственные, т.е. территории, пользующиеся всей полнотой госу­дарственной власти вне пределов прямого ведения государства; 2) автоном­ные, т.е. являющиеся самостоятельными в пределах четко установленных конституционными актами государства; 3) административные, статус кото­рых определяется только актами государства, но отсутствуют свои конститу­ционные акты.

Анализ государственного устройства Италии и Испании позволил В. Иванову выделить новую государственную форму устройства - регионали- стическую, которая является временным этапом на пути к федерации. Кроме того, для характеристики современных государств он выделяет централизо­ванные и децентрализованные субформы унитарного и федеративного уст­ройства^[67].

А.В. Баранов, помимо традиционно выделяемых унитарного и федера­тивного государств, а также конфедерации, относит к формам государствен­ного устройства и иные формы межгосударственных объединений: 1) содру­жество - объединение государств, обладающих независимостью, но, тем не менее, находящихся в такой экономической зависимости друг от друга, кото­рая практически лишает их способности самостоятельно существовать по крайней мере в этом плане (например, ряд стран СНГ); 2) сообщество госу­дарств, являющимся переходной формой государственных союзов, создавае­мых, как правило, с целью подъема своего экономического потенциала и за-

50 крепляющих межгосударственными договорами деятельность в общем на­правлении (например, ЕЭС); 3) протекторат; 4) унию, т.е. объединение, как правило, феодальных государств на основе междинастических браков либо отношений вассалитета и представляющую собой соглашение между госу­дарствами, позволяющих им оставаться независимыми; 5) фузию, т.е. объе­динение государств путем их слияния и добровольного вхождения одного го­сударства в состав другого (например, объединение ФРГ и ГДР); 6) инкорпо­рацию, т.е. объединение государств путем насильственного поглощения од­ного государства другим (например, присоединение прибалтийских госу­дарств к СССР в 1940 г.); 7) империю - сложносоединенное государство, как правило, создаваемое насильственным путем и имеющее колониальные вла­дения^[68].

Высказанная позиция автора, безусловно, представляет научный инте­рес. В ней принимаются во внимание не типологические, а именно класси­фикационные характеристики форм государственного устройства, что позво­ляет придать каждой из этих форм строгую правовую форму. Однако право­вая форма не будет определяющей в характеристике конкретной формы уст­ройства. Как известно, чем строже правовая форма, тем формальнее право. Иными словами, связь государства с правом в аспекте формы государствен­ного устройства опосредованная и условная. Это во-первых.

Во-вторых, в приведенной, да практически и во всех иных классифика­циях формы устройства, существенные различия между формой государст­венного устройства и формой межгосударственного устройства не усматри­ваются. Так, конфедерация, содружество, сообщество - не формы организа­ции управления (а таковой является форма государственного устройства), а лишь юридические формы взаимоотношений^[69].

51

Поскольку форма устройства гораздо менее нуждается во внутренней правовой форме, различия в формах устройства мало сказываются на обще­ственном правосознании.

И последнее: выбор той или иной формы государственного устройства зависит от множества факторов, таких как размер территории, этнический состав нации, исторически обусловленная специфика государства, наличная политическая ситуация и т.д. В связи с этим возникает вопрос, насколько за­кономерен или произволен выбор той или иной формы государственного устройства. В качестве примера приведем исторический процесс смены фор­мы устройства в России. Традиционно Россия была унитарным государством, но после революции 1917 года она обрела, на основании соответствующих декретов, республиканскую форму правления, которая объективно тяготеет к федеральному устройству государства. Федеративной в течение всего совет­ского периода истории страны и оставалась Россия. Но если в советский пе­риод федерация оставалась преимущественно формальным образованием, то в первые постсоветские годы формальность этого устройства перестала быть достаточной. И началась так называемая «борьба суверенитетов», когда ре­шение проблемы устройства власти объективно вело к распаду государства, а косвенно - к восстановлению на измененной основе унитарных традиций, с которыми более тесно связаны, условно говоря, моменты монархизма.

Иными словами, роль традиций в выборе формы устройства напрямую обеспечивает эффективность и стабильность конкретной формы. И хотя ис­тория знает исключения в этом вопросе, они не обесценивают закономерную связь формы устройства с формой правления.

3. Переходя к анализу режима как формы государства, следует отме­тить, что нередко в научной литературе речь идет о политическом или о го­сударственном режиме. На наш взгляд, понятия политического и государст­венного режима не синонимичны. В противном случае происходит отожде­ствление политологической и юридической интерпретации режима как фор-

52 мы государства, что не отражает реальности. В государственном режиме по­литический и правовой моменты четко скоррелированы, и различия между формами государственного режима кроются главным образом в характере связи политического и правового моментов, «доли» и значимости правовой составляющей в осуществлении государственной власти ее субъектами.

Существуют иные подходы к определению режима. Так, в настоящее время нередко встречается понимание режима, сформированное еще в совет­ское время, как характеризующего не форму, а сущность государства^[70]. Как известно ,сущность государства политическая, но это не означает, что способ осуществления государственной власти - чисто политический процесс. Если режим в действительности становится таковым, тогда право в контексте ха­рактеристики режима предстает только как внешняя форма, произвольная по отношению к этой сущности.

Неудачным представляется также использование понятия государст­венного режима, поскольку указание на государственный режим избыточно - негосударственных режимов нет. Поэтому, исходя из сказанного ранее о единстве политического и правового в характеристике формы государства, наиболее точным обозначением режима в рамках юридической теории будет понятие политико-правового режима. И основная теоретическая проблема в данном случае - выявить правовую составляющую процесса властвования (осуществления власти) и выразить ее адекватным правовым языком. Как следствие, этот вопрос решается только при условии выхода на проблему правосознания.

Политико-правовой режим - совокупность методов и способов осуще­ствления государственной власти реальными, а не абстрактными ее субъек­тами.

Традиционно сложившимся является дихотомическое деление режимов

53 на демократические и недемократические. В рамках данного деления конст­руируются более детальные классификации. Так, Л.А. Морозова пишет о де­мократическом (либерально-демократическом, собственно демократическом) и антидемократическом (тоталитарном - левом, коммунистическом, фашист­ском; религиозном, исламском и авторитарном) режимах^[71]. О.О. Миронов и В.Л. Кулапов определяют демократический и авторитарный (конституцион­но-авторитарный, тоталитарный) государственно-правовые режимы^[72].

В.В. Оксамытный расширил традиционную классификацию государст­венных (политических) режимов, добавив либеральный (переходный) режим, который характерен для стран, покончивших с антидемократическим прав­лением, проводящих либеральные реформы в экономике, в политической системе общества, в методах и способах осуществления государственной власти (например, участники СНГ в постсоветский период)^[73].

Заслуживает внимания позиция, согласно которой в сложившуюся классификацию режимов входит идеократический государственный режим, при котором фактически правят не люди, а система идей (идеология), следо­вание которым обеспечивается силой государственного принуждения^[74].

Западные политологи и юристы также предлагают различные класси­фикации государственных (политических) режимов. Например, М. Дюверже различает: либеральный и авторитарный; демократический, автократический, смешанный, монократический (диктаторский) комбинированный режимы и режим директории (коллективное правление). Рассматривая форму государ­ства и партийную систему, он также различает английский, американский и

русский режимы ^[75].

Как можно заметить, все приведенные классификации составлены на основе употребления политологического словаря, адекватно не отражающего правовую составляющую режима. Фактически принятие словесных обозна­чений политической и правовой форм режима как синонимов неизбежно ве­дет к фактическому отождествлению политического и правового режима (в пользу первого), а это, в свою очередь, ведет к тому, что роль права и право­сознания в осуществлении государственной власти становится минимальной.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что важной особенностью всех форм государства является их взаимообусловленность. Дать полноценную харак­теристику каждой формы государства можно только в ее единстве с другими формами. В связи с этим согласимся с Г.Н. Мановым, который полагает, что политический режим является такой общей категорией, которая включает, как свой составной элемент, форму правления и форму государственного устройства^[76].

Элементы, составляющие форму государства, находятся в непосредст­венной взаимозависимости, но их значимость в этом триединстве неодинако­ва. Наиболее значимой и определяющей форму государства является форма правления, наименее значимой представляется форма государственно­территориального устройства публичной власти. Именно форма правления и форма режима позволяют определить уровень и степень концентрации вла­стных полномочий и способы, используемые при организации и осуществле­нии власти, именно они оказывает существенное влияние на форму государ­ственно-территориального устройства, но не наоборот.

Завершая параграф, особо подчеркнем, что при исследовании в рамках

55 теории государства и права режимов как формы государства первостепенным является именно выявление значения и особенностей в них права. Реализуя данную установку, выделим ряд принципиально важных моментов.

Во-первых, для демократических режимов характерно функционирова­ние формального права (как доминирующего для государства) в той или иной степени сочетаемости с социальным правом (негосударственным); для недемократических режимов характерно право содержательное, ситуативное, в той или иной мере допускающее действие права негосударственного, но действия подконтрольного, несамостоятельного, лишь в отдельных сферах общественной жизни. Кроме того, в разных режимах системообразующими является разные типы права (что будет подробнее исследовано в следующем параграфе).

Во-вторых, с правовой точки зрения следует различать формально­правовые, деперсонифицированные, однородные для власти и общества ре­жимы (демократический и близко к нему примыкающие) и волевые, персо­нифицированные, двойственные правовые режимы - для власти и для обще­ства (недемократические режимы).

В-третьих, степень значимости правовой формы государства хорошо выявляется через характеристику общественного правосознания. В демокра­тических режимах правосознание позитивное, некритичное, в недемократи­ческих режимах существенно расслоение правосознания, при этом массовое правосознание становится критическим и даже нигилистическим.

В-четвертых, если форма правления невозможна вне адекватной право­вой формы, то государственно-территориальное устройство и режим не столь нуждаются в правовом обрамлении, а точнее, действующее право носит бо­лее формальный характер.

В-пятых, каждая из форм государства характеризуется преимущест­венной формой реализации права: форма правления связана с правоустанов- лением (в форме законотворчества), правовой суверенностью власти, форма

56 устройства - с правоисполнением, форма осуществления власти - с право­применением.

Наконец, в-шестых, важно отметить, что, с одной стороны, любое кон­кретное государство в каждой из форм всегда принадлежит к какому-то од­ному типу государств, и потому типология правосознания конструируется в рамках общего метода. С другой стороны, любое конкретное государство ха­рактеризуется индивидуальным сочетанием обозначенных форм. В этом со­четании заключается понимание государственности. В данной связи значи­мым является решение проблемы сочетаемых и несочетаемых форм государ­ства как предпосылки для понимания сложного структурного состава право­сознания конкретного общества.

Обобщая все сказанное, сформулируем следующие выводы:

1. В контексте связи с государством форма и содержание в праве обре­тают относительную, но явную самостоятельность. Правовая форма стано­вится оформлением политической формы государства, содержание же, со­средоточенное в правосознании, не ограничивается функцией простого отра­жения государственной жизни, государственности и имеет критический за­ряд.

2. Связь правовой формы с государством неодинакова в разных формах государства. Как следствие, и роль правосознания в разных формах государ­ства неодинакова.

3. Посредством правосознания связь права с государством становится содержательной, правовая форма перестает быть чисто внешней.