НОРМЫ ПОВЕДЕНИЯ

Еще в начале сентября 1996 г. казалось, что текст договора, который в течение двух с половиной лет разрабатывался на Конференции по разоружению в Женеве и должен был быть принят на основе консенсуса, так и не будет открыт для подписания. Индия отказалась присоединиться, и по существующим правилам из-за отсутствия консенсуса текст был обречен на прозябание в Женеве. Однако Австралия при поддержке группы неядерных государств, вопреки этим правилам обратилась к Генеральной Ассамблее ООН с предложением одобрить договор, что и было сделано.

Колокольный звон в Вашингтоне, Нью-Йорке и других крупных городах США символически отметил окончание зловещей главы в истории ядерного века. С 1945 по 1996 г. в мире было произведено более 2000 испытаний. На США приходится 1030, СССР и Россию — 715, Францию — 210, Англию — 45, Китай — 45, Индия произвела один взрыв . География испытаний охватывала практически все континенты. Они проходили в более чем 20 местах: в Неваде — 935, Нью-Мексико — 3, Миссисипи — 2, Колорадо — 2, на Аляске — 3, в России — 214 (132 — на Новой Земле), Казахстане — 496, на Украине — 2, в Узбекистане — 2, Туркменистане — 1, в Китае — 45, Алжире — 17, Австралии — 12, Индии — 1, на атоллах Муруроа — 175, Эниветок — 43, островах Рождества — 30, Бикини — 23, Джонстон — 12, Фангатофа — 12, Молден — 3, в Тихом океане — 4, в Южной Атлантике — 3 .

т-ч и sj

В годы холодной войны, когда ядерное противостояние и гонка ядерных вооружений были доминантой в международных отношениях, вряд ли можно было рассчитывать на полное прекращение ядерных испытаний.

В 1990 г. СССР еще раз обратился к США с предложением последовать его примеру и объявить мораторий на испытания. Американская администрация, как и прежде, реагировала на это предложение негативно. Однако в 1992 г. свое слово сказал американский конгресс, обязавший администрацию Буша прекратить все испытания к сентябрю 1996 г. В 1992 г. США объявили мораторий на ядерные испытания, в том же году Франция при президенте Миттеране присоединилась к России, США и Англии (Англия проводила испытания своего оружия на полигоне в Неваде). В апреле 1993 г. на встрече в Ванкувере Б. Ельцин и Б. Клинтон согласились начать переговоры о запрещении ядерных испытаний как можно скорее. В августе 1993 г. Конференция по разоружению в Женеве приняла решение начать переговоры в январе 1994 г. В мае 1995 г. Конференция по продлению ДНЯО обязала ядерные державы завершить переговоры к сентябрю 1996 г., а в апреле 1996 г.

В значительной степени достижение согласия пяти ядерных держав о полном прекращении ядерных испытаний стало результатом осознания того факта, о котором в течение десятков лет твердили сторонники ядерного разоружения, — гонка ядерных вооружений бессмысленна, ядерную войну вести нельзя, и победи-телей в ней не будет. Если ядерное оружие и может принести какую-то пользу, то только для сдерживания нападения со стороны другого ядерного государства.

После окончания холодной войны накопленные арсеналы ядерных вооружений США и России — от миниатюрных ядерных боезарядов и до межконтинентальных баллистических ракет, которые получили сертификат качества на ядерных полигонах во время испытаний — оказались в большинстве своем лиш-

ними. Обвальное ядерное разоружение ставит трудный вопрос: что делать с де-монтируемыми ядерными боеголовками? На очереди за Договорами СНВ-1 и СНВ-2 стоят другие соглашения по сокращению вооружений.

Однако, если ядерная гонка среди пяти ядерных держав подошла к концу, то иная картина наблюдается в тех регионах, где расположены три «подпольных» ядерных государства — Индия, Пакистан и Израиль. Иронией истории стало бы второе пришествие ядерного века, когда страны, обладающие мирным атомом, могут обзавестись ядерным оружием. Осознание того, что другие страны не будут воздерживаться до бесконечности от проведения ядерных испытаний, пока их проводят пять ядерных держав, стало решающим фактором в достижении компромиссов на переговорах и стремлении выработать Договор о всеобщем запрещении ядерных испытаний.

В преамбуле к тексту договора говорится о том, что он ограничит развитие и качественное совершенствование ядерного оружия, прекратит развитие новых типов ядерного оружия, будет способствовать предотвращению ядерного распространения и достижению ядерного разоружения, укрепит международный мир и безопасность.

Основные обязательства содержатся в ст.

Согласно договору, основывается специальная Организация для реализации его положений, включая положения о международных мерах контроля. В организацию будут входить Конференция стран-участниц, Исполнительный совет директоров и Технический секретариат с Международным центром информации. Режим контроля договора будет включать в себя Международную систему мониторинга, из более 200 станций сейсмологического, радионуклидного, гидроакустического и инфразвукового слежения. Предусматриваются инспекции на местах и меры доверия. Четко оговаривается использование национальных технических средств, которые играют важную роль в соблюдении режима контроля.

Требование о проведении инспекции на месте в случае какого-то подозрительного события должно быть утверждено как минимум 30 голосами членов Исполнительного совета директоров (он будет состоять из 51 члена). В течение 96 часов с момента получения требования на проведение инспекции совет должен принять решение по этому поводу. По общей оценке экспертов, технический уровень современных систем наблюдения настолько высок, что вряд ли какое-либо нарушение останется незамеченным.

Договор предусматривает меры по обеспечению соблюдения его положений, включая санкции, а также меры по урегулированию споров. Если Конференция или Исполнительный совет определят какой-то случай как представляющий особую важность, они могут вынести его на рассмотрение ООН.

рассмотрены и приняты большинством стран-участниц при отсутствии голосов «против». Договор вступает в силу через 180 дней со дня депонирования ратифи-кационных грамот всеми странами, перечисленными в Приложении 2, но не ранее чем через два года после открытия его для подписания. В Приложение 2 включены 44 страны, которые эксплуатируют энергетические или исследовательские ядерные реакторы. Если договор не вступит в силу через три года после его открытия для подписания, то конференция стран, депонировавших свои ратификационные грамоты, будет собираться ежегодно с целью определить на основе консенсуса, какие меры могут быть приняты для ускорения процесса ратификации и вступления договора в силу. Спустя 10 лет после того, как договор вступит в силу, будет проведена конференция стран-участниц с целью рассмотреть эффективность его действия. Срок действия договора не ограничен. Каждая страна- участница имеет право выйти из него, если решит, что чрезвычайные обстоятельства, связанные с договором, поставили под угрозу ее высшие национальные интересы. Депозитарием договора является Генеральный секретарь ООН, который принимает ратификационные грамоты и документы о присоединении3.

То, что Индия откажется от присоединения к договору, было предсказуемо, когда еще шли переговоры. Индия настаивала на том, чтобы в тексте содержались твердые сроки окончательной ликвидации сверхоружия ядерными державами и их обязательства на этот счет. Иначе, считает Индия, договор узаконивает бессрочный статус пяти ядерных держав. Она также критиковала текст договора как дискриминационный из-за того, что в нем не содержится четкого запрета на дальнейшую разработку и качественное улучшение ядерных вооружений. По мнению Индии, договор ставит ведущие технологические державы в выгодное положение, ибо «нулевой вариант» разрешает имитационные испытания в лабораторных условиях с использованием компьютерной техники, а это дает возможность создать более изощренные вооружения по сравнению с существующими.

Первоначальный проект предусматривал, что механизм договора будет задействован после подписания его пятью ядерными державами без участия в нем главных претендентов в «ядерный клуб» — Индии, Пакистана и Израиля, поскольку были опасения, что они могут блокировать или чрезвычайно затруднить достижение консенсуса по проекту договора на Конференции по разоружению в Женеве. На первых порах США придерживались этой позиции. Однако на них оказали сильное давление Англия, Китай и Россия.

Как отмечала «Вашингтон пост» 21 июня 1996 г., на специальном заседании Совета национальной безопасности США было принято решение, чтобы

«пороговые страны» с самого начала были участниками договора о запрещении ядерных испытаний.

Уже тогда это условие о вступлении договора в силу вызвало острую критику экспертов. Майкл Крепон из Центра Генри Стимсона, некоммерческой организации, занимающейся проблемами контроля за вооружениями, заявил: «Это означает одно из двух: либо договор никогда не вступит в силу, либо он вступит в силу после того, как Индия и Пакистан выполнят свою программу ядерных испытаний». Более того, добавил он, остальные признанные ядерные державы, настаивая на этом пункте договора, преследуют собственные цели: «Они не могут возражать против этого договора по существу, поэтому они возражают против

4

него по процедуре в надежде, что он никогда не вступит в силу» .

Даррил Кимболл, официальный представитель организации «Врачи за социальную ответственность», отметил: «За этим стоит скрытая попытка Великобритании, России и Китая подорвать всеобъемлющую цель положить конец всем ядерным испытаниям, прячась за спину Индии и ее нежелание подписать дого-вор». Однако официальный представитель Англии решительно отверг это обви-нение, заявив, что «соглашение будет грешить значительными пороками, если оно не охватит как минимум три необъявленных ядерных государства. Без них договор не будет иметь смысла».

Мощное давление испытывала команда Клинтона со стороны республиканской оппозиции, которая обвиняла демократов в том, что они плодят беззубые международные соглашения по контролю над вооружениями — берут обязательства в первую очередь на себя и оставляют в покое главных оппонентов. В программе Республиканской партии нашло отражение неприятие договора в том виде, в котором он планировался первоначально. Администрация Клинтона в сентябре 1996 г. была вынуждена даже на время отозвать из конгресса и приостановить рассмотрение текста Конвенции о химическом оружии.

В этой ситуации верх взяли аргументы, что договор без участия Индии, Пакистана и Израиля бессмыслен в обстановке, когда пять ядерных держав соблюдают мораторий на ядерные испытания. Можно прийти к выводу, что пять ядерных держав стали в определенной степени заложниками этой формальной логики и стремления получить максимальные результаты, недооценив решение Индии сохранить независимость в ядерных вопросах.

С точки зрения максимальной эффективности договора о запрещении ядерных испытаний, стремление включить в него Индию, Пакистан и Израиль на формальной юридической основе, чтобы нейтрализовать не только реальный, но даже гипотетический риск проведения ядерных испытаний этими странами, вполне обоснованно и понятно. Но с точки зрения укрепления режима договора нераспространения, аргументация, что договор бессмыслен без участия этих стран, не выдерживает критики. Во-первых, договор — это прежде всего выполнение обязательств ядерных держав перед участниками Договора о нераспространении ядерного оружия, и в данном случае они выполнены. Во-вторых, само наличие договора о запрещении ядерных испытаний с участием пяти ядерных держав и подавляющего большинства неядерных государств по сути дела поставит такие же политические препятствия на пути проведения ядерных испытаний, как и договор с прямым юридическим участием этих стран. При обсуждении внутри каждой из них возможностей проведения ядерных испытаний реакция мирового сообщества в этом случае станет одним из решающих факторов. Дос-

таточно вспомнить в связи с этим реакцию мирового сообщества на возобновление Францией испытаний ядерного оружия в 1995 г. в обстановке существования моратория со стороны США, России и Англии. Ее ближайшие союзники по ЕС присоединились в ООН к резолюции, осуждающей эти испытания. Стихийный бойкот французских товаров, в частности вина, прозвучал звонкой пощечиной мирового сообщества на нецивилизованное поведение Парижа, после чего последний был вынужден урезать число намеченных испытаний и заявить о поддержке «нулевого варианта».

Отсутствие договора и непрекращающиеся испытания ядерными державами в годы холодной войны были благодатной средой для подготовки и проведения соответствующих испытаний околоядерными странами. В 1974 г. Индия провела взрыв ядерного устройства под кодовым названием «Улыбающийся Будда». В 1977 г. ЮАР собиралась провести испытания своих ядерных устройств, которые были сорваны совместными действиями США и СССР. В 1993 г. выяснилось, что в арсенале ЮАР было шесть ядерных устройств. В 1979 г. американские разведывательные спутники зафиксировали над Южной Атлантикой яркую вспышку, которая могла быть, по оценке экспертов, испытанием ядерного устройства совместно ЮАР и Израилем. В 1990 г. стало известно, что Бразилия в джунглях Амазонки готовила специальную шахту для испытания ядерного устройства. В декабре 1995 г. газета «Нью-Йорк таймс» сообщала о подозрениях разведывательных служб США по поводу того, что Индия готовится к проведению испытательного взрыва ядерной бомбы на полигоне Покаран в пустыне Раджастан. В новой атмосфере при наличии Договора о всеобщем запрещении ядерных испытаний даже предварительная тайная подготовка к подобным действиям не только будет трудно осуществимой, но и чрезвычайно скандальной, учитывая очевидную негативную реакцию всего международного сообщества на возможность подобного шага.

Хотя на современном этапе индийское общество в целом позитивно реагирует на возможность усиления ядерного потенциала страны путем проведения ядерных испытаний, официально Индия продолжает курс на необъявление страны ядерным государством. Более того, по оценке авторитетного английского эксперта П. Бивера, вопрос о проведении испытаний пока не стоит. Учитывая состояние военных программ Индии, в частности ракетных средств доставки ядерного оружия, Бивер полагает, что этот вопрос может встать лишь через 23 года. На подход Индии к ядерному оружию оказывает сильное воздействие соседний ядерный Китай и Пакистан, который также решительно настроен в пользу обладания ядерным оружием. По опросу Гэллапа, проведенному весной 1996 г., почти 70% респондентов в Пакистане были за проведение испытаний и открытое объявление страны ядерным государством.

Индия как страна, выступившая за полное прекращение ядерных испытаний еще при жизни Дж. Неру в середине 50-х годов, и сегодня отнюдь не стремится быть главным виновником срыва ДВЗЯИ, а только рассчитывает на то, чтобы привлечь большее внимание мирового сообщества к своей программе полного ядерного разоружения и заставить ядерные державы считаться с реальным положением страны с 900-миллионным населением. Политика давления на Индию со стороны ядерных держав, вероятнее всего, будет контрпродуктивной — это уже осознают, в частности, США. По мнению большинства экспертов, гораздо эффективнее было бы начать обсуждение с Индией ее программы

ликвидации всех ядерных потенциалов в мире и той роли, которую она могла бы сыграть как лидер неприсоединившихся государств.

Скорее всего, и Пакистан вряд ли возьмет на себя обязательства, от которых отказывается Индия, однако эксперты считают, что Исламабад может пройти половину пути, т.е. подписать договор, но не ввести его в действие. Как представляется, на современном этапе другое «подпольное» ядерное государство — Израиль, скорее всего, присоединится к договору, ибо в противном случае арабские страны полностью проигнорируют его, т. е. поступят таким же образом, как они это делают в отношении Конвенции о химическом оружии. Эксперты полагают, что отрыв Израиля в ядерной сфере от арабских государств и Ирана настолько велик, что он ничем не рискует, подписав договор. Более того, и в техническом отношении израильская ядерная программа не испытывает потребно-сти в проведении испытаний. Тель-Авив предпочитает придерживаться своей внешнеполитической формулы: он не станет первой страной на Ближнем Востоке, которая обзаведется ядерным оружием, и не будет объявлять себя официально ядерным государством.

Вступление нового международного договора в силу и его судьба зависят не столько от того, будут или нет проводить ядерные испытания «подпольные» государства (их даже можно проигнорировать, учитывая громадный разрыв в степени продвинутости атомных программ пяти ведущих ядерных держав), сколько от того, не поднимут ли «мятеж» атомные лаборатории и военные круги против договора в самих ядерных державах под тем предлогом, что без испытаний ядерные арсеналы будут ненадежны и небезопасны. Именно этот вопрос был главным в острых баталиях, которые шли внутри каждой из стран при выработке формулы запрета на ядерные испытания.

До того как администрация Клинтона официально избрала подход «нулевого варианта» испытаний, ей пришлось преодолеть сильное сопротивление сложившейся еще в годы холодной войны негласной коалиции военных, политиков, экспертов, которые последовательно выступали за необходимость продолжения ядерных испытаний, хотя и меньших по мощности, чем в годы ядерного противостояния двух сверхдержав. Весной 1994 г. министерство обороны США, основываясь на рекомендациях Лос-Аламосской национальной лаборатории, выступило с предложением о необходимости проведения испытаний малой мощности до завершения переговоров по договору. Эти испытания были необходимы прежде всего для того, чтобы удостовериться в надежности длительного хранения ядерного арсенала. Однако этот вывод не разделялся учеными из Ливер-морской национальной лаборатории, которые отрицали необходимость таких испытаний. Пентагон же настаивал на том, что испытания малой мощности должны быть разрешены и после заключения договора (США считали, что это положение может распространяться на испытания ядерных взрывных устройств до 10 т, а Франция, Россия и Англия, как отмечалось в американской печати, — до 500 т). Более того, военные круги США настаивали на 10-летнем сроке действия договора. Против этих рекомендаций выступал госдепартамент, обоснованно считавший, что «пороговые ограничения» могут стать лазейкой для околоядерных стран, которые непременно воспользуются ими. Позицию госдепартамента поддерживали министерство энергетики и Агентство по разоружению и контролю над вооружениями.

Внутренние дебаты в США достигли апогея в первой половине 1995 г. Комитет начальников штабов и министр обороны У. Перри продолжали настаивать на том, что срок договора должен быть ограничен, если не будут разрешены «пороговые испытания». Отражением этой борьбы внутри администрации стала статья в «Вашингтон пост» (4 июля 1995 г.) ведущего специалиста «Аналитик сайенс кор-порейшн» Р. Ридли, который предупреждал: «При таких условиях договора США не будут иметь надежный потенциал ядерного сдерживания уже через 15-20 лет; напротив, они могут остаться вообще без сколько-нибудь действенных ядерных сил... Компьютерное моделирование, конечно, полезно, но пока у нас есть вероятные противники, мы должны иметь нормальное боеспособное оружие».

Преодолению раскола в администрации по вопросу о «пороговых испытаниях» способствовала работа комитета Джасона — независимой группы ученых, которые в течение многих лет консультировали правительство по техническим вопросам в сфере национальной безопасности. В августе 1995 г. министерство энергетики США опубликовало изложение и выводы секретного аналитического доклада этого комитета. В докладе, составленном под научным руководством С. Дрелла, заместителя директора Стэнфордского центра линейного ускорения, содержался следующий вывод: «Сегодня Соединенные Штаты в высшей степени уверены в безопасности, надежности и запасе по мощности ядерного оружия, предназначенного для длительного хранения в арсеналах. Эта уверенность основана на данных 50-летного опыта и анализе результатов более 1000 ядерных испытаний, включая около 150 испытаний современных типов ядерного оружия, проведенных в последние 20 лет».

Одновременно администрация США поддержала Программу контроля за запасами ядерного оружия, которая была выдвинута министерствами энергетики и обороны. Она рассчитана на обеспечение гарантий, что ядерные вооружения будут по мере их старения сохраняться и действовать предсказуемо. Это будет классифицироваться на основе научного подхода вместо традиционной оценки по результатам испытаний. Цели данной программы следующие: гарантировать полную уверенность в том, что эти запасы остаются эффективным сдерживающим средством против агрессии; обеспечивать деятельность комплекса по производству эффективных, но мало затратных средств для ремонта и замены компонентов устаревающих видов; сохранить базу научных исследований в области ядерных вооружений в национальных лабораториях; совершенствовать научную разработку принципов, влияющих на сохранность и действенность оружия; заполнить существующие ныне пробелы в знаниях относительно результатов изменений, связанных с возрастом ядерного оружия; сохранить способность в случае необходимости возобновления ядерных испытаний и восстановления произ-водственных мощностей. Эта программа должна быть выполнена без проведения каких-либо испытаний.

Чтобы успокоить критиков подхода с «нулевой мощностью», президент Клинтон заверил, что в случае возникновения каких-либо серьезных проблем для национальной безопасности США выйдут из договора, и призвал ученых из атомных лабораторий ответить на вызов, связанный с запретом испытаний.

На первых порах Англия и Франция высказались тоже за сохранение возможности проведения испытаний малой мощности. Однако после того как США выступили на переговорах за «нулевой вариант», Лондон и Париж последовали их примеру.

Что касается Англии, то у нее вообще не было никакого выбора, так как все свои испытания она проводила на полигоне США в тесном сотрудничестве с американцами.

Позиция Франции, по сообщениям западной печати, изменилась после того, как было заключено секретное соглашение с США о сотрудничестве в области обмена информацией по контролю за ядерными запасами. Как писал авторитетный журнал «Авиейшн уик энд спейс текнолоджи» в августе 1995 г., «сфера этого сотрудничества включает компьютерное моделирование, имитацию взрывов и лабораторные эксперименты, которые могли бы заменить контрольные данные, получаемые при настоящих ядерных взрывах». Позднее существование этого соглашения было официально подтверждено.

КНР в целом заняла выжидательную позицию, но длительное время на пере-говорах выступала за то, чтобы мирные ядерные взрывы договором были разреше-ны. Свои возражения китайская сторона сняла после визита в КНР президента Б. Ельцина в апреле 1996 г., когда РФ согласилась с тем, что вопрос о мирных ядерных взрывах может быть отложен на будущее и вынесен за рамки договора.

Что касается России, то, как и в «добрые старые времена», трудно судить по скудной информации, иногда просачивавшейся в печать, как развивалась дискуссия по этому вопросу в стране. Однако не вызывает сомнения то, что шла острая борьба «под ковром». Ее откликом стало распространение в качестве официального документа Конференции по разоружению Заявления пресс- секретаря президента РФ от 19 апреля 1996 г. по вопросу о Договоре о всеобщем запрещении ядерных испытаний. В нем, в частности, предупреждалось, что «Россия, если будут поставлены под угрозу ее высшие интересы, использует свое право на выход из договора для того, чтобы провести все необходимые испытания, которые могли бы потребоваться в случае, если не будет другой возможности подтвердить высокую степень уверенности в безопасности или надежности какого-либо из ключевых видов российского ядерного оружия». По оценке западных экспертов, Россия из-за определенной технологической отсталости (по сравнению с США) в большей мере нуждается в проведении испытаний для проверки надежности своего потенциала. В связи с этим «Вашингтон пост» 4 июля 1995 г. писала: «Достаточно взглянуть на место аварии в Чернобыле, чтобы понять, какая пропасть разделяет наши меры безопасности и меры безопасности второй по величине после нас державы. В малых ядерных странах положение в сфере безопасности арсенала еще хуже».

Лишь по отдельным высказываниям в нашей печати можно воссоздать картину отношения российских атомных лабораторий к договору. Так, газета «Правда» писала 19 сентября 1996 г.: «Большинство ведущих российских ученых, работающих в ядерных научных центрах «Арзамас-16» и «Челябинск-70», в том числе академик Ю. Трутнев, член-корреспондент РАН Б. Литвинов, главный конструктор С. Воронин, считают, что. появление компьютерных технологий разделило ядерные государства на две неравноправные группы. Одна может совершенствовать свое оружие, а другая, к которой относятся Россия и Китай, такой возможностью пока не располагает». «Красная Звезда» от 30 августа 1996 г. была даже более категорична в оценке договора: «Трудно освободиться от впечатления, что объективно российская сторона не может быть заинтересована в принятии и последующей ратификации договора в той же степени, как, скажем, США. Не надо быть экспертом, чтобы выстроить линию сомнений: не приведет ли это впослед-

ствии к радикальному снижению способности наших ядерных средств к выполнению ими функции сдерживания? Будет ли материально обеспечен технологический прогресс в части, касающейся компьютерных имитаций? Не окажемся ли мы по все той же причине нехватки денег в хвосте разработок принципиально новых видов вооружений, способных конкурировать с ядерным оружием?»

Если на эти главные вопросы не будут даны убедительные ответы специалистов большинства атомных лабораторий и министерства по атомной энергии, военно-технических специалистов и ученых, то нетрудно предсказать, что перспектива ратификации договора в Государственной Думе выглядит практически безнадежной.

Проблема обеспечения надежности ядерных арсеналов без проведения испытаний стоит в той или иной степени перед всеми ядерными державами. Ее решение объективно требует открытия новой сферы сотрудничества между ними. Если такая сфера уже есть в отношениях США, Англии и Франции, то ее возникновению в отношениях между США и Россией все еще препятствуют неизжитые стереотипы ядерного противостояния времен холодной войны, тяготение к секретности, которая была доминантой всех военных ядерных приготовлений. Воздвигающиеся в США преграды на пути продажи России суперкомпьютеров, которые могут быть использованы и для проверки надежности ядерных боеприпасов, стали тому ярким свидетельством. Однако быстро развивающееся российско-американское взаимодействие в вопросах ядерного разоружения и безопасности позволяет рассчитывать на большую транспарентность и сотрудничество в вопросах ядерной безопасности.

Международное сообщество надеется, что заключение Договора о всеобщем запрещении ядерных испытаний станет эффективным тормозом на пути качественного совершенствования боезарядов и появления новых видов сверхору-жия. Как подчеркивал директор Агентства по разоружению и контролю над воо-ружениями США Дж. Холом, «ДВЗЯИ сделает невозможным переход новых военных ядерных технологий с чертежных досок в реальность».

В определенной степени с ним можно согласиться, если иметь в виду появление и взятие на вооружение новых видов ядерного оружия. В 1992 г. президент Буш торжественно заявил, что США не будут разрабатывать новые виды ядерного оружия. Без испытаний и получения сертификата качества ни одна из существующих систем оружия не была взята на вооружение.

Вместе с тем и в США, и в России часто можно встретить высказывания официальных лиц в пользу продолжения модернизации и качественного совершенствования ядерных систем и в условиях действия договора. Так, в апреле 1996 г. пресс-секретарь министерства обороны США К. Бэкон заявил, что США уже модифицируют существующие авиационные бомбы для поражения целей, находящихся глубоко под землей5. Министр по атомной энергии РФ В. Михайлов также подчеркивает, что договор не только не препятствует модернизации ядерного оружия, но и «возможно, создание нового поколения ядер-ного оружия «поля боя», обладающего относительно небольшой мощностью и малым побочным действием на территорию и население за пределами непосред-

»-» о о 6

ственной зоны боевых действий» .

Подобные намерения ставят очень важный вопрос: не будет ли перенесена гонка ядерных вооружений, хотя и в гораздо меньших масштабах, чем в годы холодной войны, с ядерных полигонов в лаборатории? Не права ли Индия и те

страны, которые могут поддержать ее позицию, в том, что договор не кладет конец ядерным приготовлениям вообще?

Несмотря на возникновение целого ряда важных вопросов, все же ясно, что подписание договора пятью ядерными державами и его поддержка подавляющим большинством государств мира незамедлительно создали международные нормы в отношении запрета на ядерные испытания — даже до того, как формально договор вступит в силу. Юридические затруднения, вызванные пози-цией Индии, на практике не играют принципиальной роли и могут быть преодо-

u тт и и ті

лены в ходе дальнейших переговоров с Индией на двусторонней основе. Главное — запустить в действие механизм договора. Принятие ДВЗЯИ на 51-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН стало самым главным достижением короткого отрезка времени после окончания холодной войны (пять лет) в сфере международной и национальной безопасности. Договор о всеобщем запрещении ядерных испытаний, открытый к подписанию в сентябре 1996 г., является весомым вкладом в дело ядерного нераспространения и разоружения.

После подписания Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний центр тяжести многосторонних усилий в сфере контроля над вооружениями переместился на достижение соглашения о запрещении производства расщепляющихся материалов для военных целей. На Конференции по разоружению в Женеве по этому вопросу идут трудные переговоры. Как и проблема запрещения испытаний, запрещение производства расщепляющихся материалов будет фигурировать на конференции стран — участниц договора о нераспространении в 2000 г. С точки зрения неядерных государств значимость этой проблемы определяется прежде всего тем, что запрещение производства положит конец созданию материальной основы для изготовления новых боезарядов и наращивания ядерных арсеналов. На конференции в Нью-Йорке они добились обязательства от пяти ядерных держав как можно скорее заключить соответствующее соглашение. Если в годы холодной войны, когда первостепенное значение предавалось гонке ядерных вооружений, было чрезвычайно трудно добиться каких-либо результатов в этой сфере, то после ее окончания и особенно с заключением Договоров СНВ-1 и СНВ-2, рамочного соглашения по СНВ-3, когда начался демонтаж ядерных боеголовок и стали накапливаться громадные, исчисляемые сотнями тонн излишки оружейных материалов, появились объективные предпосылки для такого международного соглашения.

С 1993 г. Вашингтон стал одним из главных инициаторов этой идеи. В США остановлено производство оружейных расщепляющихся материалов — плутония и высокообогащенного урана, закрыто уже 14 реакторов, производящих плутоний, четыре военных завода по переработке ядерного топлива, а также одно предприятие по обогащению урана; два других производят лишь низкообогащенный уран.

Россия также практически прекратила производство оружейных материалов. 10 из 13 реакторов, производящих плутоний для оружия, закрыты, остальные три (два в Томске-7 и один в Красноярске-26) продолжают работать, но только в связи с тем, что вырабатывают теплоэнергию для гражданских целей. На встрече в июне 1994 г. вице-президента США А. Гора и премьер-министра РФ В. Черномырдина была достигнута договоренность о прекращении работы этих реакторов к 2000 г. США тогда обещали оказать содействие в их замене на альтернативные источники теплоснабжения. Все четыре завода России по обо-

гащению урана переключены на производство низкообогащенного урана в качестве топлива для АЭС.

Другие ядерные державы — Англия, Франция и отчасти КНР — также закрыли большинство предприятий по производству оружейных материалов и обещают в ближайшее время остановить работы на остающихся.

Основное внимание ядерных держав сейчас направлено на поиски путей юридического подключения главных претендентов в «ядерный клуб» — Индии, Пакистана и Израиля — к фактически существующему мораторию на производство расщепляющихся материалов. Однако это задача сложная, так как данные страны не желают взять на себя такие обязательства: Индия не хочет увековечивать свое отставание от КНР, Пакистан — от Индии, Израиль вообще негативно относится к любым разговорам о международном контроле над его ядерной деятельностью.

К тому же заключение соглашения о прекращении производства оружейных материалов с участием всех стран осложняется отказом Индии присоединиться к Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. В этой ситуации достигнуть цели можно было бы через кодификацию моратория ядерных держав на прекращение производства оружейных материалов как основы всеобъемлющего соглашения. Де-факто ядерные страны могут быть привлечены к нему на неформальной основе, приняв односторонние обязательства. Тем более, что некоторые из них, в частности Пакистан, уже заявили о замораживании производства дополнительных оружейных материалов. США и Россия призваны играть ведущую роль в формировании основы этого соглашения, что будет, несомненно, позитивно оценено подавляющим большинством участников договора о нераспространении на конференции 2000 г. — как выполнение принятых на себя обязательств.

Негативные гарантии безопасности, сводящиеся к обязательствам ядерных держав не применять ядерное оружие против неядерных государств, продолжают оставаться одной из главных задач дальнейшего укрепления режима договора о нераспространении. Эта проблема будет фигурировать в повестке дня конференции 2000 г. Большинство неядерных развивающихся государств продолжает настаивать на том, чтобы ядерные державы дали гарантии о неприменении ядерного оружия в форме договорного соглашения без всяких оговорок, а не в виде односторонних торжественных заявлений, как это было сделано перед началом работы Нью-Йоркской конференции в 1995 г.

Официальные подходы США и России в отношении негативных гарантий теперь (в отличие от времен холодной войны) совпадают. Развернутая их формула гласит: ядерные державы не будут применять ядерное оружие или угрожать его применением против неядерных государств, если последние не предпримут напа-дения на них, их вооруженные силы и их союзников совместно или в союзе с ядер-ным государством. Пока ни США, ни Россия, ни Англия, ни Франция (КНР взяла на себя обязательство не применять первой ядерное оружие) не собираются отка-зываться от этих оговорок. Более того, ряд представителей администрации США иногда делают прозрачные намеки на то, что Вашингтон оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на нападение неядерных государств с примене-нием химического оружия. Заявления о возможности пустить в ход ядерное оружие в ответ на агрессию с применением обычных вооружений можно встретить и в вы-сказываниях официальных лиц России.

Формула негативной гарантии безопасности, содержащая оговорки, была выработана Соединенными Штатами в условиях военного противостояния бло-

ков в Европе, конфронтации в Азии и других регионах мира во время холодной войны. Вопрос, кто конкретно из союзников ядерной России может совершить нападение на США и их союзников, и отсутствие ответа на него делает сейчас неуместными американские оговорки. Правда, расширение блока НАТО, приближение его к границам России, может снова породить проблему конфликтной ситуации в Европе, а следовательно, и оправдать оговорки Вашингтона и Москвы. И все же эволюция взаимоотношений НАТО и России в направлении все большего партнерства девальвирует ядерные гарантии (превращая их в атавизм холодной войны) США и России своим союзникам. Для всего остального мира эти оговорки вообще не соответствуют сложившимся ныне геополитическим реалиям, когда подавляющее большинство государств — участников договора о нераспространении находится вне военных союзов.

Сейчас многие эксперты как в США, так и в России, считают, что необходимо привести в соответствие с геополитическими реалиями декларации о неприменении ядерного оружия против неядерных государств и отказаться вообще от каких-либо оговорок. Американские эксперты подчеркивают, что высокий уровень технического оснащения вооруженных сил США позволяет дать адекватный ответ с применением обычных вооружений на любое химическое нападение. Но сами по себе оговорки продолжают подчеркивать важность ядерного оружия в тот момент, когда официальная политика ядерных держав декларирует его уменьшающуюся значимость в мире. А это только может увеличить стимулы к его приобретению некоторыми другими странами для адекватного ответа на случай конфликта с ядерными державами или их союзниками. Более того, в условиях длительного существования фактического табу на применение ядерного оружия сама угроза применения, содержащаяся в оговорках, не рассматривается всерьез военными стратегами неядерных стран. Сами по себе официальные констатации, когда можно применять ядерное оружие, а когда нет, ничего, кроме вреда, для политики уменьшения стимулов к обладанию ядерным оружием не могут принести, но они могут усилить стремление стран укрыться под ядерным зонтиком, главным образом зонтиком США.

В военно-стратегическом отношении отказ от оговорок привел бы к такому сужению выбора для ядерных держав, когда ядерное оружие могло бы быть применено лишь в ответ на нападение ядерного государства. В политическом же плане такой подход еще более усилил бы преобладающую тенденцию в политике неядерных стран не приобретать ядерное оружие и даже не иметь его на своей территории. В связи с этим, учитывая очевидные позитивные факторы, было бы целесообразно начать переговоры между Москвой и Вашингтоном о согласованном отказе от оговорок в негативных гарантиях безопасности. Принятие пятью постоянными членами Совета Безопасности ООН декларации о безоговорочном неприменении ядерного оружия против неядерных стран могло бы стать одним из ключевых моментов в существующем режиме ядерного нераспространения.

Все большую привлекательность для большинства неядерных стран- участниц ДНЯО приобретает предложение президента России, сделанное в апреле 1996 года, чтобы ядерное оружие всех ядерных держав было сконцентрировано лишь в пределах их собственных территорий. Неразмещение ядерного оружия на территориях неядерных государств рассматривается этими государствами, особенно участниками безъядерных зон, как форма нераспространения ядерного оружия. В настоящее время из всех ядерных держав лишь только США

продолжают сохранять свое ядерное присутствие за рубежом, главным образом в Европе и Японии, хотя и в сильно сокращенном масштабе по сравнению с периодом холодной войны. Заявление США об отсутствии намерений размещать ядерное оружие на территории новых членов НАТО после ее расширения, зафиксированное в Основополагающем Акте об отношениях НАТО и России, в целом укладывается в политику по уменьшению роли ядерного оружия в американской военной стратегии. Правда, администрация Б. Клинтона пока не проявляет интереса к конструктивному ответу на предложение России, опасаясь, что он лишит материальной основы американские ядерные гарантии союзникам. Вместе с тем, возможность размещения тактических ядерных вооружений России на территории Беларуси в качестве адекватного ответа на приближение военной инфраструктуры НАТО к границам России может обусловить позитивное отношение к промежуточному предложению по вышеназванному неразмещению ядерного оружия в тех странах, где его в настоящее время нет. Во всяком случае предложение России несомненно будет получать все большую поддержку в ООН и других международных форумах по мере приближения конференции 2000 г.

Россия и США проявляют очевидную заинтересованность в сохранении и укреплении режима контроля над ракетной технологией, который оценивается большинством экспертов как важный заслон на пути приобретения и создания ракетных средств доставки оружия массового уничтожения. Достигнутая договоренность между президентами России и США на встрече в верхах в Хельсинки в марте 1997 г. о разграничении стратегической и тактической систем ПРО при безусловном сохранении Договора о ПРО 1972 года открывает широкие возможности для конкретного военно-технического сотрудничества двух стран по созданию эффективных средств перехвата ракет третьих стран. Это приобретает особо важное значение, если процесс распространения ракетной техники будет продолжаться вопреки режиму контроля.

Новую, более значительную роль в сфере ядерного нераспространения может и должен играть Совет Безопасности ООН. В 1995 и в 1996 гг. Генеральная Ассамблея ООН впервые приняла несколько резолюций, призывающих к полной ликвидации ядерных вооружений. Негативные настроения мирового сообщества в отношении ядерных вооружений, видимо, будут усиливаться. Декларация Канберрской группы политиков и экспертов в 1996 г. о необходимости полной ликвидации ядерного оружия стала своеобразным вектором современного и будущего настроения мирового сообщества. США и России рано или поздно предстоит выработать согласованный подход к идее полной его ликвидации, что было бы целесообразно увязать с вопросом ядерного нераспространения. В связи с этим представляется актуальной выработка Советом Безопасности ООН специальной декларации о нераспространении ядерного оружия, в которой должны быть отражены два ключевых недискриминационных принципа новой политики в этой области. С одной стороны, заявление пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН о недопустимости ядерного распространения, а с другой — четко выраженная готовность распустить «ядерный клуб» и полностью ликвидировать ядерное оружие. Первый шаг в этом направлении был уже сделан, когда в итоговом документе заседания Совета Безопасности в январе 1992 г. заявлялось, что распространение оружия массового уничтожения представляет собой угрозу миру.

Поддержка договора о нераспространении ядерного оружия всеми постоянными членами Совета Безопасности позволяет надеяться, что он будет играть более решительную роль в утверждении нераспространения как нормы, нарушение которой повлекло бы за собой применение ООН адекватных мер, преду-смотренных главами VI и VII ее Устава. Такая возможность проистекает и из того же документа Совета Безопасности 1992 г., где говорилось, что его члены будут принимать соответствующие меры в случае любых нарушений, о которых их будет уведомлять МАГАТЭ.

В 1993 г. Совет Безопасности не мог принять такие меры в отношении Северной Кореи которая заявила о выходе из договора (КНР выступила против), главным образом потому, что не было согласованной позиции пяти постоянных членов. Выработка специальной декларации не только способствовала бы большей эффективности ООН, но и обеспечила бы поддержку ее действий мировым сообществом против любого нарушителя режима ядерного нераспространения. США и Россия призваны играть ведущую роль в достижении консенсуса ядерных государств о необходимости принятия такой декларации.

Поступательный ход ядерного разоружения — вступление в силу Договора СНВ-2, начало переговоров по СНВ-3, подключение к двустороннему американо- российскому процессу Англии, Франции и КНР — был бы расценен неядерными государствами на предстоящей конференции 2000 г. как выполнение обязательств ядерных держав по Договору о нераспространении ядерного оружия.