Хотя люди и обманываются в общих суждениях,частностях они судят справедливо
Когда римский народ, как уже говорилось выше, был по горле сЬіт консульским званием и желал избирать на эти должности одних плебеев или умерить полномочия консулов, знать предпочла средний путь и, чтобы не допустить ни того ни дру- fbro, согласилась на избрание четырех трибунов с консульской властью, которыми могли стать как плебеи, так и нобили.
Плебс пошел на это, полагая, что покончит тем самым с консулами и получит эту высокую должность в свои руки. При этом про- йзошел следующий примечательный случай: когда нужно было назначить новых трибунов и все они моглй быть плебеями, рижский народ выбрал на эти должности одних нобилей. По Этому поводу Тит Ливий произносит такие слова: «Quorum ^oimtiorum eventus docuit, alios animos in contentione libertatishonoris, alios secundum deposita certamina in incorrupto iudicio ^se»*. Задаваясь вопросом, почему так получилось, я полагаю, Дело в том, что люди часто обманываются в общих суждениях, аВ частных — не особенно. Римскому плебсу казалось, что он Услуживает консульства, потому что составляет в городе боль-шинство, подвергается наибольшей опасности во время войн ? вообще стоит на страже римского могущества и свободы.
Поэтому указанное выше положение представлялось ему ра, зумным, и плебеи любой ценой хотели добиться такой власти. Но когда пришел черед судить о своих выходцах по отдельности, они убедились в слабости последних и считали, что никто из них сам по себе не заслуживает того, чего заслуживают они все в совокупности. Поэтому, устыдившись сами себя, плебеи обратились к более достойным лицам. Тит Ливий выказывает удивление перед таким решением в следующих словах: «Напс modestiam aequitatemque et altitudinem апіші, ubi nunc in uno inveneris, quae tunc populi universi fuit?»
В подтверждение тому можно привести еще один любопытный пример, показанный в Капуе, когда Ганнибал разбил римлян при Каннах.
После этого поражения поднялась вся Италия, Капуя же была раздираема ненавистью между народом и Сенатом. Высшую государственную должность занимал в то время Пакувий Калан, который сознавал, в какой опасности находится город из-за беспорядков, и решил с помощью своего авторитета примирить плебеев со знатью. Замыслив это, он велел созвать Сенат и объявил ему, что ненависть, питаемая к нему народом, может привести к их гибели и сдаче города Ганнибалу, поскольку дела у римлян идут неважно. Затем он добавил, что если они пожелают доверить все ему, он сумеет объединить горожан, только для этого ему нужно будет закрыть сенаторов во дворце и спасти их, позволив народу назначить для них наказание. Сенаторы согласились с Пакувием, и он, заперев их во дворце, созвал народ на собрание. Здесь он объявил, что пришло время покончить с высокомерием знати и отплатить ей за прежние обиды, благо все нобили находятся в его руках; но так как он думал, что плебеи не захотят оставить город без управления, следовало назначить новых сенаторов, если старые будут перебиты. Для этого он сложил записки с именами всех сенаторов в сумку и собирался при всем народ6 вынимать их; так можно было бы умерщвлять сенаторов по вынутым запискам, по мере того как им будут найдены преемники. Он вытащил одну записку, и при звуке прочитанного имени поднялся величайший шум и выклики, обвинявшие ЭТО- ґ0 сенатора в гордыне, жестокости и заносчивости; но когда Дакувий потребовал назначить ему замену и через некоторое рремя было названо имя одного из плебеев, то при этом по- сЛышались свистки, хохот и грубые насмешки в его адрес. Так Продолжалось какое-то время, и все, чьи имена была оглашены, были сочтены недостойными сенаторского звания. Тогда Пакувий, воспользовавшись этим, сказал: «Раз вы считаете, что городу придется плохо без Сената, а найти замену старым сенаторам вы не можете, я полагаю, что было бы хорошо вам примириться с ними, потому что пережитый страх послужит им наукой, и вы можете рассчитывать на снисхождение, которого ожидали от других». Все согласились с этим, и таким образом было дайдено примирение; когда дело дошло до частностей, стала понятной ошибка, в которую впали плебеи. Во многих случаях народы обманываются в своих общих суждениях о ве- Ййх и об их внешних проявлениях; когда же доходит до более близкого знакомства с ними, обман рассеивается. ; После тысяча четыреста девяносто четвертого года, когда городские правители были изгнаны из Флоренции, здесь ца-рила не столько организованная власть, сколько некая често- лрбивая распущенность. Положение в городе становилось все хуже, и многие популяры, предвидя его крах и не замечая других причин, обвиняли некоторых могущественных лиц в том, что они из честолюбия устраивают беспорядки, чтобы распоряжаться государством по своему усмотрению и отнять у народа свободу. Названные популяры ораторствовали на площадях и в лоджиях и, хуля некоторых горожан, угрожали им, что, йбиав в члены Синьории, они раскроют их обман и накажут их. Случалось так, что иные из них действительно вступали в эту высшую должность, но, заняв ее и познакомившись с положением дел вблизи, они начинали понимать, отчего происходя'^ беспорядки, и сознавать опасность и трудности, мешавшие ^ устранить. Уяснив, что причины неустроенности коренят- в обстоятельствах времени, а не в людях, эти ораторы меня- **'Свой настрой и свои намерения, потому что знание подробностей снимало с их глаз пелену, застилавшую их во время °®Щих рассуждений. Но те, кто слышал этих людей, когда они *ЛИ частными лицами, и замечал, что, заняв должность, они успокоились, приписывали это не лучшему пониманию веще^ а подкупу и обману со стороны грандов. И так как это проис* ходило много раз со многими людьми, возникла даже поговор. ка, которая гласила: одна душа у них на площади, другая — Во дворце. Подводя итог всему вышесказанному, мы видим, что можно легко открыть глаза народу, который обманывается в своем общем суждении, найдя способ заставить его обратиться к частным вопросам; как и поступил Пакувий в Капуе ц Сенат в Риме. Я думаю также, что можно заключить следую-щее: разумный человек никогда не должен пренебрегать народным мнением о частных делах, например, о распределении должностей и званий, ибо только в этом народ не обманывается, а если и ошибается иной раз, то гораздо реже, чем будет ошибаться кучка людей, если ей доверить такие награждения. Мне кажется нелишним сказать в следующей главе, каким образом Сенат обманывал народ при распределении должностей.должность досталась ничтожеству или негодяю, пусть выставляет на нее либо слишком ничтожного и слишком негодного, либо явно благородного и достойного человека Глава XLVIII Кто не хочет, чтобы какая-либо
Когда Сенат опасался, чтобы трибуны с консульской властью не были из плебеев, он избирал один из двух способов: либо на эти должности выставляли кандидатуры самых уважаемых в Риме людей, либо сенаторы соответствующим образом подговаривали каких-нибудь ничтожных плебеев самого низкого поши-ба, чтобы они испрашивали эти должности вперемешку с други* ми, более порядочными плебеями, которые на них претендовали. В этом последнем случае плебеям было стыдно избирать своих сотоварищей; первым же они'стыдились отказать в должности- Все это лишь подтверждает наши предшествующие рассуждения, в которых показано, что если народ обманывается в общих су#' дениях, то не ошибается в частных.
fjiasa XLIX