Легация к Римскому двору

В

еликолепные синьоры. Последнее письмо мое к вам написано 30 октября, отправ-лено через дель Бене; я сообщал в нем между прочим, что думают здесь о выборах папы и об открытии конклава.

Ваш слуга Nicolaus Machiavellus Seer .

Рим, восемь часов в ночь с последнего дня

октября на первый день ноября 1503.

V

Великолепные синьоры.

Извещаю ваши светлости, что сегодня утром кардинал ди Сан Пьетро ин Винкула провозглашен новым верховным первосвященником. Дай ему Боже быть пастырем, полезным для христианского мира.

Ваш слуга Никколо Макьявелли.

1 ноября 1503 г., Рим.

VII

Великолепные синьоры.

Пишу вашим светлостям четвертое письмо о восшествии Сан Пьетро ин Винкула на престол верховного первосвященника под именем Юлия II; я не написал бы вам этого письма, если бы его высокопреосвященство кардинал Содерини, беседуя со мной сегодня по окончании обычных церемоний, не сказал мне, что этой ночью, после выборов папы, были распределены все крепости, подвластные св. престолу, и назначено по жребию, кто будет ими управлять. Сан Джорджо досталась Читерна, кардиналу Содерини — несколько других крепостей, и кардинал считает, что если вы ничего не предпримете, вам Читерну сохранить не удастся. Поэтому я советовал ему, если вы это одобрите, постараться произвести с Сан Джордже об-мен, т.е. сохранить Читерну за собой, а отдать Сан Джорджо какую-нибудь другую крепость. Думаю, что таким образом все понемногу может уладиться, и не придется снова к этому воз-вращаться. Кардинал настойчиво просил меня написать вам об этом деле и убедить вас ответить сейчас же.

Не могу сообщить вашим светлостям ничего нового о здешних делах, так как подробно писал вам сегодня утром о вступлении на престол нового папы; ему предстоит немало хлопот, если он захочет выполнить все, что он наобещал, потому что многие его обещания друг другу противоречат.

VIII

Последние мои письма помечены 1 ноября, когда я написал вашим светлостям четыре письма и послал их через Мартелли, почему и полагаю, что они дойдут в целости; ничего важного с тех пор не произошло, но Карло Мартелли поспешно отправляется во Флоренцию, и я не хотел, чтобы он приехал без моего письма. После избрания нового папы все в городе довольно спокойно, так как отряды Орсини отсюда удалились; неизвестно, однако, прошли ли они Монте Ритондо, где они стояли в прошлый раз; вообще, отряды эти немногочисленны; точно так же ушел отсюда и Джампаоло, т.е. все, кто на деле грабил Рим.

Как я уже сообщал вашим светлостям в других письмах, новый папа избран при необычайном согласии; ему помогали все, кроме трех или четырех кардиналов, которые сами мечтали о папстве, а д'Амбуаз поддерживал его всеми средствами.

Я вам уже писал в прошлый раз, в чем причина этого расположения к нему: именно — он обещал все, что у него просили, и дело, понятно, в том, как он будет эти обещания соблюдать. Герцогу Валентино, на помощи которого он выиграл больше всего, папа, говорят, обещал возвратить всю Романью, уступил ему для безопасности его Остию, где герцог держит Моттино с двумя снаряженными кораблями.

Другие говорят, что герцог не думает уезжать из Рима и будет дожидаться коронования папы, надеясь, что папа сделает его, как он обещал, гонфалоньером св. церкви, и тогда, опираясь на силу этого сана, он сможет вернуть свое государство. Третьи, не лишенные благоразумия, считают, что раз папа при выборах нуждался в помощи герцога и надавал ему великих обещаний, ему поневоле приходится теперь с ним заигрывать, но думают, что герцог легко может попасться, если он ни на что не решится, а будет только сидеть в Риме, так как ему известна та естественная ненависть, которую всегда питал к нему его святейшество, который не может так скоро забыть десять лет своего изгнания. Герцог увлечен самоуверенностью: он думает, что слово другого должно быть прочнее, чем было его собственное, и верит, что обещание брачного союза должно быть исполнено, так как, по слухам, подтверждается брак между Фабио Орсини и сестрой Борджа, а кроме того, говорят, что дочь герцога выходит за префетти- но. Не могу больше ничего сказать о его делах или остановиться на каком-нибудь определенном мнении, — надо выждать, пока пройдет время, которое и есть отец истины.

Не буду рассказывать вам о прочих сделках и об обещани-ях, данных баронам и кардиналам, ибо давались они всякому, кто просил. Так, Рамолино обещано управление высшим су-дом, кардинал Борджа назначается главным исповедником, но пока еще неизвестно, вступят ли они в должность. Как я уже говорил, папа сейчас еще вынужден охаживать каждого, но скоро ему придется заговорить, и тогда он покажет, кому он хочет и должен быть другом.

Ваш слуга Nicolaus Machiavellus.

Рим, 4 ноября 1503 г.

IX

Великолепные синьоры.

Последнее письмо 4 ноября я послал вашим светлостям через Карло Мартелли и не писал обычным путем, считая, что Карло доставил письма в целости.

Ваш слуга Никколо Макьявелли.

6 ноября 1503.

X

Великолепные синьоры.

Я писал вам вчера, а сегодня утром в Феррару уехал гонец, и мне ничего об этом не сказали. Я снова напомню этим купцам, чтобы они делали свое дело, а я буду делать свое. Вчера, после разговора со мной, герцог, как я уже писал вашим свет-лостям, был жестоко взволнован и послал за кардиналом Со-дерини; сегодня он снова послал за ним, и во время этих двух бесед, особенно последней, он, помимо обычных жалоб, ска-зал, что, как ему пишут 4 ноября, начальник Имолы не убит, а взят в плен, крепость и город стоят за него и синьор Оттавиа- но, подошедший с большим отрядом, отбит. Герцог сказал еще, что Диониджи ди Нальдо его поддерживает, а у венецианцев слишком мало войск, чтоб их надо было бояться; вообще мон- сеньору кажется, что у герцога благодаря таким известиям вновь оживилась надежда отвоевать эти владения. Теперь он жалуется на французов, на всех людей вообще, надеется, что папа сделает его полководцем святого престола, и думает, что об этом будет объявлено завтра на заседании Конгрегации. Монсеньор уверил его, что отчаиваться бесполезно и что отчаяние обрушивается большей частью на того, кто ему предается. С другой стороны, он подал ему надежду и кое-что обещал ему от вашего имени. Теперь надо выждать, что сделает завтра Конгрегация и удастся ли герцогу получить этот жезл, а если не удастся, то надо посмотреть, что он замышляет и как поступит. Ваши светлости будете осведомлены обо всем, и я буду вам благодарен, если вы мне укажете, как мне при всех случаях надо вести себя с этим герцогом, продолжать ли разговоры с ним и в каком духе. Ничего нового в других делах нет.

Ваш слуга Никколо Макьявелли.

Рим, 7 ноября 1503.

XI

Великолепные синьоры.

Последние свои письма 6-го и 7-го я послал с курьером, которого отправляли болонцы; я послал их под видом писем Ручел- лаи и писал о делах герцога и о том, как он надеялся, что в первом заседании Конгрегации его провозгласят полководцем св. престола. Вчера было заседание Конгрегации, и, как мне рассказали, там ничего о герцоге не говорили, а обсуждали только дела церковные и меры, какие обычно принимаются в начале нового понтификата. Говорили о войне между Францией и Испанией и о том, какая польза будет для христианского мира, если спор между ними уладится; по-видимому, папа, насколько может, готов этому помочь. Итак, герцог по-прежнему остается ни с чем, а люди умудренные думают, что дела его складываются дурно и как бы не кончить ему плохо, хотя папа и считался всегда человеком, слово которого верно. Герцог набирал себе конных солдат, и, как мне сказал один из его приближенных, он посылал кой-кого в Ломбардию навербовать пехотинцев, чтобы стать во главе этих войск, конных и пеших, и, опираясь на свою силу как гонфалонь- ера и полководца св. престола, выступить в поход и отвоевать свои владения. Теперь, когда ему не удалось быть назначенным гон- фалоньером в первом заседании Конгрегации, как он на то надеялся, я не знаю, изменит ли он свои намерения или будет упорствовать, в надежде добиться этого достоинства любыми средствами. Для меня было бы крайне важно получить указания ваших светлостей, как мне держать себя с этим герцогом, потому что

здесь считают нужным его поддерживать и помочь ему добиться цели. Не знаю, будете ли вы такого же мнения.

Ваш слуга Никколо Макьявелли.

10 ноября 1503.

ХШ

Сегодня я два раза писал вашим светлостям, что герцог Рома- ньи приводит в порядок свои отряды для выступления, что он получил письма к вашим светлостям от кардинала Содерини, от д'Амбуаза и от папы. Герцог настаивал, чтобы и я написал вам и сообщил, что он посылает во Флоренцию одного из своих приближенных для переговоров о выдаче ему свободного пропуска, по форме, о которой ваши светлости можете судить по прилагаемому образцу. Меня просили поддержать перед вашимц светлос- тями его просьбу и просить вас решить это дело как можно скорее. Говоривдний со мной убеждал меня, что герцог сейчас духом бодр и надеется, если вы совсем не откажете ему в помощи, быстро отнять свои владения у венецианцев и помешать их намерени-ям, так как у него остались еще большие деньги.

Ваш слуга Nicolaus Machiavellus Seer.

Bene valete.

Рим, 10 ноября 1503.

XIV

...Вы видите, какое впечатление произвели здесь ваши указания в письмах от 6-го и 8-го, повторенные в письме от 9-го, которое я получил сегодня. Чтобы вы могли лучше судить, насколько папа свободен в своих решениях и какой помощи можно ждать от него против замыслов в Венеции, я повторяю вам то, что писал уже не раз. Если рассматривать римские дела, как они есть, то ясно, что здесь вершатся дела, в настоящее время самые важные. Первое и важнейшее — это борьба Франции и Испании, потом дела Романьи, затем идут партии баронов и герцог Валентино.

Папа находится в гуще борьбы этих страстей, и хотя он избран всеобщим желанием и благодаря высокому имени, но он вступил на престол очень недавно, у него еще нет ни людей, ни денег, и так как своим избранием он обязан всем и каждому и всем надавал обещаний, то он и не может ничего предпринять, и ему невольно приходится со всеми заигрывать, пока времена и дела не изменятся настолько, что он должен будет высказаться прямо, или пока он так не укрепится на престоле, что сможет заключать союзы по своей воле и поступать как хочет. Что все это верно, видно на деле, ибо, если начать с главного, его святейшество по природной склонности слывет французом, но обращается с Испанией так, что жаловаться она ни на что не может; при этом он не увлекается настолько, чтобы Франции пришлось насторожить-ся, а времена таковы, что обе стороны ему прощают. В делах Ро- маньи папу, с одной стороны, теснят венецианцы, а с другой — заявляете свои требования вы, и это, понятно, раздражает его святейшество, так как он человек смелый и хочет, чтобы могущество церкви под его правлением росло, а не умалялось. Ваши светлости понимаете теперь, как поступает папа, который, с одной стороны, принимает извинения венецианцев, делая вид, что верит, будто они действуют так из ненависти к герцогу, а не из желания идти против церкви; с другой стороны, папа обнаруживает перед вами свое неудовольствие венецианцами и делает все, что в настоящее время возможно. Что касается баронов, то главных заправил здесь нет, и папе не трудно с ними управляться, потому что со стороны Орсини здесь только архиепископ Флорентийский и синьор Джулио, а со стороны Колонна нет никого, кроме кардинала и нескольких маленьких людей, которые ничего не значат. Остается герцог Валентино, которому папа, понятно, никакого добра не желает. Однако он медлит с ним по двум причинам: во-первых, он хочет сдержать слово, верность которого все считают нерушимой, а кроме того, папа ему обязан и папство свое получил почти целиком от него; во-вторых, так как сил у его святейшества нет, то он считает, что герцог больше сможет противиться венецианцам, чем кто-нибудь другой; по этой причине папа торопит его с отъездом, дал ему грамоту к вашим светлостям насчет свободного пропуска и оказывает ему другие знаки внимания. Обо всем этом я писал уже раньше; если я считал необходи-мым особенно подробно сказать об этом в настоящем письме, то потому, что это сильнее оттеняет замыслы папы; вы можете теперь сами судить, чего папа хочет, что он может, чего он хотел бы от вас, и, не питая никаких особых надежд, надо подумать о других мерах — следует ли поддержать герцога или решиться на что-либо иное. Можно быть уверенным, что папа должен быть удовлетворен всяким решением, касающимся Романьи, лишь бы она не ушла из рук церкви или ее викариев.

Сегодня прислал за мной герцог, и я нашел его совсем иначе настроенным, чем в прошлый раз, о чем я писал вам в письмах моих 6 и 7 ноября. Он сказал мне многое, и речи его можно свести к одному, а именно: над прошлым надо поставить крест и думать не о нем, а только о благе общем, о том, чтобы не дать венецианцам сделаться хозяевами Романьи; герцог говорил о том, что папа готов ему в этом помочь, о папских грамотах, о том, как нужно ему, чтобы ваши светлости показали ему свое расположение-, и о том, что вы всегда можете на него рассчитывать. Я отвечал ему в общих словах и указал, что он может довериться вам вполне. Сегодня я долго говорил с монсеньором Алессандро из Фран-ции, который сказал мне, что они, вероятно, отправят ночью во Флоренцию гонца с папской грамотой и другими письмами вашим светлостям, написанными по их просьбе кардиналом и мной относительно свободного пропуска, и что они не сомневаются в вашем согласии; он сказал мне, что герцог еще не решил, как ему поступить: идти ли ему сухим путем с отрядом примерно в четыреста конных и столько же пеших солдат или отправить людей сушей, а самому морем доехать до Ливорно, а затем догнать свой отряд уже на вашей земле, где он мог бы начать переговоры с каким-нибудь нашим гражданином и обо всем с вами условиться; герцогу хотелось бы не медлить, и он хочет, чтобы все условия были подготовлены заранее, а ему оставалось бы только их под-писать. Я ответил, что напишу вам об этом, и вообще его обнадежил. Вы можете теперь все обдумать, решить и подготовиться к мерам, какие захотите по отношению к нему принять. Мессер Алессандро сказал мне, что герцог охотно послал бы кого-нибудь во Флоренцию, чтобы заранее все обстряпать и подготовить соглашение с вами, но он не хотел бы посылать человека маловлиятельного, а послать большого человека он пока еще не может, но пошлет его, как только дела ему это позволят. Valete.

Ваш слуга Nicolaus Machiavellus.

И ноября 1503. XVI

Великолепные синьоры.

Вчера я отправил вашим светлостям через Пандольфини письмо от 11 ноября, в котором я ответил на ваше письмо от 8-го, доставленное тем же (23), и вы осведомлены теперь о решениях папы касательно Романьи и обо всем, что можно сказать сейчас насчет его святейшества; вы знаете точно так же и о замыслах герцога, который, однако, все время старается набрать людей, пеших и конных, чтобы идти на Романью, но мне думается, что он с нетер-пением ждет, как вы решите, мы же не можем ни вести с ним переговоры, ни вообще что-либо делать, не зная намерений и воли ваших светлостей; хотя я не раз просил вас сообщить ваше мнение, но так как ответа еще нет, то все дело висит в воздухе. Как я уже писал вам в другом письме, папу сдерживают обещания, данные герцогу, и желание не допустить, чтобы эти земли попали в руки венецианцев; видимо, его святейшество готов на все, лишь бы не дать венецианцам проглотить этот кусок, и, как кажется, он сегодня созовет восемь или десять кардиналов, считающихся лучшей опорой церкви, чтобы посовещаться с ними об отправке в Венецию посла. Его святейшество, видимо, не сомневается в том, что получит земли, уже захваченные венецианцами, и верит, что ему в этом всячески будут угождать: советники папы настраивают его так, что он должен всеми средствами завладеть землями, а затем уже распоряжаться ими, как велит честность и т.п...

Ваш слуга Nicolaus Machiavellus.

Рим, 13 ноября 1503

XVII

Великолепные синьоры.

Последнее письмо мое было написано вчера, отправлено сегодня утром через дель Бене. Я сообщал в нем все, что до сих пор происходило. Остается сказать, что вчера вечером и сегодня утром папа совещался об отъезде герцога с д'Амбуазом, с герцогом, кардиналом Содерини, испанскими кардиналами и кардиналом Феррары; решено, что герцог через два или три дня уедет морем в Порто Венере или в Специю и оттуда через Гарфаньяно в Феррару, а отряд его, в котором, по слухам, насчитывается триста человек легкой конницы, сто человек латников и четыреста пеших, сухим путем направится в Романью через Тоскану и пойдет к Имоле, которая, по словам герцога, стоит за него; сам же он пойдет туда же из Феррары и оттуда уже начнет отвоевывать свои владения своими силами и при поддержке, которую он рассчи-тывает получить от вас, от д'Амбуаза, от герцога Феррарского и от папы, причем кардинал Содерини сказал мне, что по части помощи папа даст герцогу грамот и патентов сколько угодно, но кроме этого — ничего. Д'Амбуаз обещал герцогу, что к услугам его будет Монтесон и по меньшей мере еще пятьдесят копейщиков; неизвестно только, из тех ли, которые служили ему раньше. Эсте высказал уверенность, что его отец герцога, конечно, не оставит. Содерини говорит, что ему было бы очень важно знать намерения и волю ваших светлостей в этом деле, и он удивляется, что вы ни разу не написали, как же надо вести себя с герцогом; так как ему пришлось хоть что-нибудь сказать от вашего имени, он высказал, что ваши светлости, конечно, сделаете все, чтобы эти города не попали в руки венецианцев, и раз вы решите, что для этого надо поддерживать герцога, то, конечно, всячески ему поможете, но что, раньше чем говорить об этих подробностях, надо знать, какими силами располагает герцог, кто его поддерживает, и тогда уже решить, можно ли добиться желанного успеха, при-соединив ваши силы к силам герцога, а для переговоров и выяснения всех этих дел герцогу следовало бы отправить кого-нибудь во Флоренцию. Помимо того, что он не знает, каково ваше мне- ниє о делах герцога, кардинала Содерини смущает одно: он сам не может решить, выгодно ли иметь герцога своим соседом и властителем трех или четырех городов; если бы можно было верить в дружбу этого человека и не бояться, что он всегда может изменить, то водворение его обратно в этих государствах было бы самым выгодным делом, но, зная его опасную природу, Содерини очень боится, что вам не удастся его там удержать, и тогда может наступить как раз самое скверное, именно: что городами этими завладеют венецианцы. Кроме того, кардинал считает, что обсто-ятельства уже связали вас перед теми, кто занял эти города, что жители с герцогом в открытой вражде, и как бы не случилось, что ваше покровительство герцогу поможет венецианцам еще скорее осуществить их желания. Вот что смущает Содерини, и мне показалось правильным доложить об этом вашим светлостям, дабы вы могли в мудрости вашей разрешить самую суть дела.

На совещании не было никого от Болоньи, но герцог сказал, что с этой стороны ему обещана всяческая помощь; все разошлись, условившись, что герцог поедет указанным путем, Эсте отправится в Феррару убеждать своего отца, д'Амбуаз напишет Монтесону и пошлет ему приказ, о котором я говорил, а Содерини напишет вам и поставит вас в известность обо всем. Раз дела обстоят так, герцогу следовало бы по этому условию выехать немедля, но Содерини уже сейчас не знает, как он поступит. Герцог кажется ему изменившимся, колеблющимся, подозрительным и неспособным ни на какое твердое решение, потому ли, что такова его природа, или его сразили удары судьбы, к которым он не привык.

Третьего дня мне случилось быть в доме, где живет герцог Валентино, и я видел, как туда вошли послы из Болоньи, между ними протонотарий Бентивольо; все они прошли к герцогу и оставались у него больше часа; я подумал, что они могли на чем- нибудь сговориться, и отправился сегодня к протонотарию Бентивольо, под предлогом, что пришел его навестить; заговорив о делах герцога, он сказал мне, что они были у герцога по его при-глашению, и он дал им понять, что готов снять с них обязательства, которые они приняли на себя в прошлом году, но когда они уже сговорились и послали за нотариусом, чтобы заключить договор, то герцог в обмен на такое уничтожение их обязательств стал просить особой поддержки для своих предприятий в Романье, и так как, не имея полномочий, они не хотели на это соглашаться, то и герцог не пожелал уничтожить названные обязательства, и все дело повисло в воздухе. Протонотарий прибавил, что герцог попробовал схитрить, так как ему необходимо было показать щедрость и перестать жадничать, чтобы покончить дело об уничтожении обязательств, по которым ему никогда не заплатят ни гроша. Он сказал мне дальше, что у него был разговор об этом деле с кардиналом Эрина, и кардинал сказал ему, что герцог точно с ума сошел и как будто сам не знает, чего хочет, настолько он запутался и потерял свою решительность. Я спросил его, собираются ли они хотя бы несколько помочь герцогу, а он на это ответил, что вступление венецианцев в Романью — вещь настолько важная, что и отец его и другие власти Болоньи, наверное, будут Готовы всячески поддержать герцога, если только сочтут, что это может остановить Венецию. Ничего другого я из него не вытянул, но считаю нелишним передать вам этот разговор...

Подписал ваш слуга Nicolaus Machiavellus.

.Рим, 14 ноября.

XVIII

Великолепные синьоры.

...О герцоге Валентино не могу сказать вам ничего, кроме того, что отряд его еще здесь и сам он не уехал; дело обстоит так же, как два дня тому назад; говорят, как и тогда говорили, что он уедет Дня через два или три, а кроме того, везде в Риме рассказывают, что герцог едет во Флоренцию и будет вашим капитаном; подобные слухи распускают о нем каждый день.

Ваш слуга Nicolaus Machiavellus Seer.

16 ноября 1503.

XIX

Великолепные синьоры. ...Вчера утром получены от вас письма от 13-го и 14-го, а часа за четыре до этого пришли ваши письма от 11-го и 12-го. На последние два письма отвечать сейчас не приходится, так как у вас есть мой ответ на письмо от 8-го, а насчет двух других писем можно сказать лишь очень немного, потому что вы получили мое письмо от 12-го и подробно узнали из него, как обстоят здешние дела и на что вы можете надеяться. Ссылаюсь на это письмо. Монсень- ор кардинал Содерини находит, однако, что мне нужно снова посетить папу, прочесть ему, что вы пишете, посмотреть, что скажет его святейшество, сообщить ему ваше мнение о делах герцога и нащупать его намерения. Кардинал постарался устроить мне прием, но я мог поклониться папе только вчера вечером, около трех часов; я прочел ему те части вашего письма, которые считал полезным сообщить его святейшеству; когда я дошел до места, где вы говорите, что мессер Оттавиано да Кампо Фрегозо выступил в поход с отрядом конных и пеших солдат, присланных ему герцогом Урбино, его святейшество изменился в лице и сказал: «Герцог этот через два дня будет уже здесь, и я засажу его в замок Св. ангела»; далее он слушал с большим вниманием и, выслушав все до конца, сказал, как он обязан вашим светлостям за все, что вы делали и советовали ему во славу церкви; сам же он, как известно кардиналу Содерини, делал и готов делать все возможное; он уже послал человека в Венецию, чтобы тот растолковал там его намерения, и пошлет другого посла высокого положения в Романью, дабы ободрить знатных и народ и привести к покорности ему тех, кто мог от него отдалиться. Я прибавил, что это кажется мне своевременным, но больше ничего из него не вытянул, и очевидно, что папа, как я уже говорил, делает, что может. Затем я повел речь о делах герцога и сказал, почему вы не дали ему свободного пропуска. Папа поднял голову и сказал, что это хорошо и он с вами согласен. Мне стало ясно теперь то, в чем раньше сомневался, именно: что папа только того и ждет, как бы ему избавиться от герцога; он хочет все же, чтобы герцог уехал в достаточной мере тїЕГАЦИЯ к римскому двору

довольным и не мог бы жаловаться на несоблюдение слова, а кроме того, на случай, если герцог еще сможет пригодиться ему в Романье, папа не хочет совсем отрезать себе этот путь. То, что сделаете с герцогом вы или кто-нибудь еще, папу не тревожит. Если перебрать все поступки папы, как я уже писал вам раньше, то намерения его ясны, именно: он хочет забрать в свои руки эти владения и не прочь был бы сделать это даже через венецианцев, к которым он за этим отправил своего посла; если же ему не удастся, папа попытается сделать то же самое через кого-нибудь другого. Может быть, он верит, что герцог согласится отдать ему оставшиеся у него владения в Романье, когда увидит, что вы его покинули; а получив хоть какие-нибудь города в этом государстве, папа думает, что остальное достанется ему уже легко. Таковы, мне кажется, его замыслы и поступки; поэтому сопротивление, которое ваши светлости оказываете венецианцам, должно бесконечно его радовать.

49

Вы узнаете из письма от 14-го обо всем, что было условлено между герцогом, папой и кардиналами; как оказалось потом, все это было условлено и решено, чтобы полакомить герцога и убедить его уехать, чего папа явно желает. Когда герцог узнал по письмам из Флоренции, что вы ему не дали свободного пропуска, он послал за мной, и, выйдя после приема у папы, я отправился к нему. Герцог жаловался, что ему отказано в пропуске, когда он уже отправил свою конницу, в полной уверенности, что ее примут в ваших владениях, и собирался уже ехать сам, надеясь, что пропуск ему, во всяком случае, дадут; такого ответа он не ожидал и вообще не знает, что и думать, ибо вы, с одной стороны, боитесь захвата этих владений венецианцами, а с другой — не пускаете к себе подмогу; он, герцог, может еще решиться на дело, которое принесет вам много неприятностей; он знает, что ему опасно идти на соглашение с венецианцами, но если нужда его заставит, он готов принять выгодные условия венецианцев и пуститься на нечто такое, что поразит вас в самое сердце. Я ответил, что отказа в пропуске ему не было, но ему дано понять, что вы хотите знать, как вам ужиться с его светлостью, и желаете сперва закончить расчеты, а затем вести дружбу, как подобает делать, когда два че ловека хотят поступать друг с другом открыто и друг друга уважать; я прибавил, что вы ни в каких делах не привыкли горячиться или шуметь и не хотите начинать теперь; поэтому было бы полезно герцогу послать во Флоренцию человека опытного, осведомленного о его замыслах, и можно быть уверенным, что ваши светлости не преминут поступить на пользу себе и на благо своим друзьям. Герцог ответил, что он был готов к отъезду, уже отправил своих людей и собирался отплыть сам, но хотел бы до отъезда ясно знать, на что ему можно надеяться с вашей стороны. Я отвечал, что сегодня же утром спешно вам напишу и извещу вас, что люди его светлости уже отправлены, что к вам поехал его посланец и что я буду просить вас принять герцогский отряд, — тем временем приедет посланный герцога, переговорит с вашими свет- лостями, и я не сомневаюсь, что дело кончится хорошо, а посланец герцога сможет известить его об этом, где бы герцог ни находился. Он как будто остался доволен и возразил, что, если ваши светлости будете с ним хитрить, это станет для него ясно через четыре или пять дней, когда приедет его посланный и ему напишет; тогда он сговорится с венецианцами, с самим дьяволом, отправится в Пизу и употребит последние силы, связи и деньги, лишь бы только вам навредить. Послать к вам он решил своего воспитанника, некоего мессера Ванни, который должен был выехать сегодня утром, но сейчас восемь часов вечера, а я об отъезде его еще не слышал и не знаю, не изменил ли герцог своих намерений. Судя по тому, что герцог провел вчерашний вечер с д'Амбу- азом, он должен был выехать сегодня утром в направлении Специи, как было первоначально условлено, и хотел взять с собой на корабль пятьсот человек, своих дворян и пеших солдат, но до сих пор об отъезде его не слышно. Может быть, он хочет сперва обеспечить себя с вашей стороны. Я отвечал герцогу в этом духе только для того, чтобы дать ему некоторую надежду, иначе он мог бы здесь задержаться, а папе пришлось бы из-за этого настаивать на пропуске. Когда приедет посланный герцога, ваши светлости можете с ним не стесняться и поступать, как вам покажется нужным, — прекратить с ним разговор или заключить какое-нибудь условие. Конница двигается под начальством Карло Бальони и состоит из ста латников и двухсот пятидесяти легковооруженных. Прикажите, синьоры, узнать, где они находятся, и если ваши светлости сочтете, что их надо обезоружить, это можно сделать, когда покажется вам своевременным, а как только будет известно ваше решение насчет герцога, с ним будет поступлено по вашим указаниям, и ваши светлости, конечно, напишете, если что-либо изме-нится.

Ваш слуга Nicolaus Machiavellus Seer.

Рим, 18 ноября 1503.

Великолепные синьоры.

Я писал вам вчера и послал письмо с нарочным вместе с письмами от 14 и 16 ноября. Вы узнаете из них все о делах герцога, который наконец выехал сегодня ночью и направился в Остию, чтобы сесть там на корабль, если только погода будет этому бла-гоприятствовать...

Ваш слуга Nicolaus Machiavellus Seer.

19 ноября 1503.

Великолепные синьоры.

Пишу вам кратко, так как уже отправил вам письмо 18 нояб-ря, и намерен в следующий раз писать подробнее. Я хочу, чтобы по случаю прибытия мессера Эннио, посланца герцога, который привезет это письмо, вы были бы точнее осведомлены о здешних делах. Герцог уехал отсюда вчера утром и отправился в Остию, где сядет на корабль с отрядом в четыреста или пятьсот человек, направляясь, как я уже писал вам, в Специю, и если только погода будет подходяща, он отплывет из Остии сегодня ночью, а другой свой отряд, примерно в семьсот всадников, он уже три дня как послал в Тоскану. Так как сам он отплыл и отправил своих людей сухим путем, не имея никакого разрешения ваших светло- стей, мы решили по причинам, о которых я уже писал вам 18 ноября, послать к вам мессера Эннио, подателя настоящего письма; у него есть письма к вам от кардинала Содерини, которые даны ему, чтобы его успокоить, а не для других целей, ибо как папа, так и д'Амбуаз, судя по их разговорам и намекам, обиделись бы разве на то, что герцог получит от вас свободный пропуск; если ваши светлости сочтете полезным исполнить желание названных лиц, вы можете это сделать, нисколько не стесняясь, а если времена заставили бы вас изменить решение, то приезд этого человека будет для вас как нельзя более полезен, и вы со свойственной вам мудростью сумеете извлечь из этого все, что будет нужно.

Ваш слуга Nicolaus Machiavellus.

Рим, 20 ноября 1503. XXII

Великолепные синьоры.

...Мессер Агапито и мессер Рамолино, люди прежде всего близкие к герцогу, но оставшиеся здесь, чтобы не делить с ним его несчастную судьбу, говорили мне, что, уезжая из Рима в Остию, герцог приказал своему приближенному, мессеру Эннио, епископу Вероли, отправиться во Флоренцию, чтобы договориться с вами и заключить выгодное условие, согласно его последним беседам со мной; они хотели получить для безопасности этого мессера Эннио письмо от меня и грамоту от кардинала Содерини, но вчера не могли меня застать и просили поэтому быть у кардинала и приготовить эти письма, чтобы мессер Эннио мог сейчас же выехать во Флоренцию. Я был у кардинала, и так как, по причинам, о которых я писал 18 ноября, приезд мессера Энрио казался нам очень кстати, то кардинал дал ему письмо к вашим светлостям и пропускной лист, обращенный ко всем вашим союзникам и подчиненным, а я написал вашим светлостям письмо, в котором кратко изложил сказанное мною в прошлом и настоящем моем? ЛЕГАЦИЯ к римскому двору

донесении, дабы, говоря с мессером Эннио, который приедет во Флоренцию раньше, чем эти письма до вас дойдут, ваши светлости уже знали, как обстоят здешние дела, и могли бы решать, имея в виду все, что я сообщал вам в прошлом письме и в донесении 18 ноября. Все знаки внимания, оказанные герцогу папой и д'Амбу- азом, нужны были, только чтобы благополучно его выпроводить, и чем скорее, тем лучше. Поэтому вы совершенно свободны и можете поступать, ни с кем не считаясь; я снова повторяю, что если ваши светлости сочтете полезным на всякий случай поддержать герцога, то можете и это сделать, хотя папе будет гораздо приятнее, если герцогу не посчастливится.

Сам герцог находится в Остии и выжидает благоприятной погоды, чтобы отплыть в Специю на пяти судах с отрядом в пятьсот человек; выехал ли он уже сейчас, пока неизвестно, но если нет, то возможно, что он выедет сегодня ночью, глядя по погоде. Латников своих он отправил сухим путем по направлению к Тоскане, а от сиейцев и Джампаоло он получил такие же обещания, как от ваших светлостей, так что все здесь над его делами смеют-ся; посмотрим теперь, куда занесут его ветры, что станется с его людьми и что вы решите.

XXIII

Великолепные синьоры.

53

...Сегодня папа около пяти часов дня снова послал за кардиналом Содерини и сказал ему, что он всю ночь не мог заснуть из- за положения дел в Фаэнце и Романье, и у него явилась мысль, что хорошо бы нащупать почву у герцога Валентино, не согласится ли он передать его святейшеству замок Форли и другие оставшиеся у него крепости Романьи, причем папа обещает их ему вернуть, считая, что пусть лучше они принадлежат герцогу, чем венецианцам; поэтому он просит монсеньора Содерини взять на себя труд поехать в Остию, переговорить с герцогом и заключить с ним эту сделку. Кардинал Содерини согласился сделать все, что будет приятно его святейшеству, а папа сказал, что сообщит свое решение, и поручил ему поговорить с д'Амбуазом, что бы узнать, как тот на это дело посмотрит. Мысль о том, чтобы герцог Валентино передал папе названные владения, с обязательством вернуть их ему, возникла уже несколько дней тому назад, и герцог на это соглашался, но тогда ни за что не хотел согласиться папа, говоривший, что не может нарушить слово, данное кому бы то ни было; сейчас папа сам ухватился за эту мысль, но не потому, что он уже думает иначе, а потому, что его вынуждает необходимость, и он считает теперь, что нашел самое верное извинительное средство против венецианцев, так как открыто объявить себя их врагом папе кажется еще несвоевременным. Кардинал Содерини был снова вызван к его святейшеству, который пригласил его к обеду, и он оставался у папы до 24 часов.

Кардинал сказал мне, что папа отправил в Остию гонца, которому поручено узнать, уехал ли герцог Валентино, и если герцог не уехал, приказано его задержать, с тем что монсеньор Содерини отправится к нему завтра утром, — и по возвращении его мы узнаем, состоялась ли сделка; если же герцог уехал, эту мысль придется бросить...

Ваш слуга Nicolaus Machiavellus.

Рим, 21 ноября 1503.

XXVI

Великолепные синьоры.

...Сейчас почти 24 часа, а монсеньор кардинал Содерини все еще не вернулся, и мне думается, он отложит свое возвращение до завтра. Хочу сообщить вашим светлостям, что говорят в городе, и пишу потому, что слышал этот рассказ от человека серьезного, который легко может знать правду: именно, сегодня утром к папе приехал гонец от кардиналов Содерини и Рамолино и со-общил, что герцог отказывается передать папе крепость. Его святейшество так разгневался, что послал приказ арестовать герцога и держать его как папского пленника; кроме того, папа сейчас же послал в Перуджу и Сиену приказ разоружить отряды герцога, вышедшие в этих направлениях. Не знаю, насколько все это

верно; дело разъяснится, когда приедет кардинал Содерини, и вы будете извещены сейчас же.

Ваш слуга Nicolaus Machiavellus.

23 ноября 1503.

XXVII

Великолепные синьоры.

...Намерения папы должны быть теперь ясны для ваших светлостей; как я говорил уже раньше, папа хочет подчинить своей власти все крепости Романьи и посылал кардиналов в Остию для переговоров, но так как герцог не хотел согласиться на их передачу, то папа, как я сообщил в прошлом письме, велел его арестовать. Папа, видимо, хочет завладеть этими городами и, кажется, намерен крепко держать и самого герцога, каковой герцог сейчас в полной власти папы и находится на королевской галере, которой командует Моттино; надо думать, что папа сейчас ничего плохого с герцогом не сделает; неизвестно также, приказал ли он обезоружить отряды, отправленные сухим путем, но это, вероятно, случится само собой, так как отряды шли без всякого пропуска.

Папа коронуется в следующее воскресенье; ваши светлости можете поэтому распорядиться о приезде ораторов, и монсеньор кардинал Содерини напоминает, что чем скорее вы это сделаете, тем лучше, так как он знает характер папы и говорит,' что его святейшество явно этого желает. Папе будет не неприятно, если ваши ораторы приедут раньше генуэзских, и кардинал пошлет их первыми, если они приедут раньше других. Монсеньор Содерини поручил мне просить об этом ваши светлости, так как вас это не обременит, а признательность папы будет велика...

Ваш слуга Nicolaus Machiavellus.

Рим, 24 ноября 1503.

Великолепные синьоры.

Я послал вам вчера с гонцом Джованни Пандольфини три письма, от 23, 24 и 25 ноября, в которых сообщал, что творилось здесь в эти три дня и что слышно о положении дел в настоящую минуту; я писал вам, что с герцогом уже все кончено и он находится в полной власти папы, который во что бы то ни стало хочет получить крепост.и, пока еще верные герцогу, и крепко держать его самого.

Здесь сейчас еще как следует не знают, находится ли герцог на галере в Остии или его привезли сюда. Сегодня говорили об этом по-разному; один человек мне рассказывал, что вчера в два часа ночи, когда он был в покоях папы, туда вошли двое неизвестных, приехавших из Остии; всех сейчас же удалили из покоев, но из другой комнаты можно было слышать, как они докладывали, что герцога по приказу папы бросили в Тибр; я ничего не подтверждаю и не отрицаю, но вполне уверен, что если этого и не было, то будет потом. Видимо, этот папа начинает довольно чест-но платить свои долги и погашает их ваткой от своего чернильного прибора. Тем не менее все его благословляют, и чем дальше он пойдет, тем этих благословений будет больше, а о герцоге, раз он взят живым или мертвым, можно уже больше не думать, но все же я извещу ваши светлости, если узнаю что-нибудь более достоверное.

Ваш слуга Никколо Макьявелли.

Рим, 26 ноября 1503.

Великолепные синьоры.

Писал вчера обо всем, что случилось за этот день. Остается сообщить вашим светлостям, что ваши письма от 24 ноября переданы папе через Кастель дель Рио, и в общем можно сказать только, что здесь твердо решено предоставить делу идти своим порядком и рассчитывают выхватить у герцога его крепости; о самом же герцоге я знаю достоверно только одно: что он находится в Остии в папских покоях. Мне говорили, что вчера вечером вернулись мессер Габриелло из Фано и мессер Рамолино из Остии; с герцогом покончили на том, что он добровольно передает крепости папе, а папа за это даст ему какое-нибудь вознаграждение; говорили еще, что Рамолино бросился к ногам его святейшества, плакал и просил за герцога; что будет дальше, станет известно днем. Папа, во всяком случае, считает, что, владея этими крепостями, он уже может смелее держать себя с венецианцами, и уверен, что жители Романьи гораздо скорее к нему примкнут, когда увидят развевающийся над крепостями стяг св. престола.

Ваш слуга Никколо Макьявелли.

29 ноября 1503. XXXI

Великолепные синьоры.

Писал вам вчера и третьего дня через Джованни Пандольфини. Остается сообщить вашим светлостям, что вся гвардия папы выступила сегодня ночью в Остию; одни говорят, что она должна доставить сюда герцога Валентино, а некоторые другие думают, что ей приказано не только его доставить, но и покрепче его стеречь, так как вчера вечером до папы дошел слух, будто герцог с своим отрядом засел на нескольких судах, и если не послать на место достаточные силы, он может уйти; тогда папа спешно велел отправить гвардию. Кастель дель Рио выехал сегодня рано утром, но сейчас уже 24 часа, а они еще не вернулись. Сегодня днем в Риме говорили, что герцог убежал, а вечером уже говорят, что его поймали. Завтра будем знать больше, но и сейчас видно, что этот папа ведет свое дело чисто. Как бы не подтвердилось целиком то, что я писал вашим светлостям 26 ноября; явно, что грехи герцога мало-помалу привели его к наказанию, и да будет все к лучшему по воле Божией...

Ваш слуга Никколо Макьявелли.

Рим, 28 ноября 1503.