3.4. Особенности формирования спроса и предложения на сельском рынке труда
Сначала дадим характеристику четырех кейсов, которые попали в выборку исследования 1999 г.
Первый кейс («бывший подхоз»).
Сельское поселение, в котором сельскохозяйственное предприятие является основной сферой занятости населения. В недавнем прошлом это предприятие имело статус подсобного хозяйства железной дороги, что гарантировало ему стабильный сбыт своей продукции, высокий объем инвестиций, а его работникам высокую, выплачиваемую в срок зарплату и социальные льготы, положенные железно-дорожникам. После вывода этого хозяйства из ведомства железной дороги ситуация резко ухудшилась, начались проблемы со сбытом, оборотными средствами и, как следствие, рост зарплаты был заморожен, а задержки с ее выплатой стали постоянным явлением. Данное село расположено в 20 км от районного центра, имеет хорошее транспортное сообщение. В предложенной нами выше классификации данный кейс вписывается в схему «паритетного симбиоза».Второй кейс («безработное село»). Расположенное в 5 км от районного центра сельское поселение, в котором некогда процветающая птицефабрика и предприятия промышленной переработки обанкротились и по существу прекратили свою хозяйственную деятельность. Учреждения социальной инфраструктуры переняли функции селообразующих институтов данного населенного пункта и стали единственной в селе стабильной сферой
занятости. В селе остро ощущается нехватка рабочих мест, близость районного центра не разрешила проблему массовой безработицы. Здесь мы имеем дело с типичным примером проявления «паразитического симбиоза».
Третий кейс («отдаленное село»). В качестве примера рассматривалось удаленное от райцентра село (с плохой транспортной доступностью), имеющее на своей территории помимо сельскохозяйственного предприятия (бывший колхоз, ныне АОЗТ) также предприятие по переработке льна.
Сельхозпредприятие разделило судьбу большинства своих соседей. Через год после акционирования экономические показатели хозяйства резко ухудшились. Невыгодным стало производство молока и мяса, за 7 лет почти втрое сократилось дойное стадо. Низкая рентабельность производства фуражного зерна (основной культуры) лишила хозяйство возможности покрывать нарастающие убытки, в полной мере производить налоговые платежи и оплачивать труд своих работников. Дефицит собственных средств заставлял влезать в долги и пользоваться невыгодными товарными кредитами областной администрации для проведения посевных работ. Работникам уже более 5 лет не выдают зарплату деньгами, полностью заменив ее натуроплатой (в виде фуража и др. продукции АОЗТ, а также хлеба, выпекаемого в местной пекарне). В последний год ситуация в АОЗТ отчасти улучшилась благодаря росту цен на лен, который выращивается здесь по договору с другим крупным работодателем села - льнозаводом. Последний, в условиях благоприятной рыночной конъюнктуры, сумел преодолеть кризис, вышел на уровень безубыточности, ликвидировал задолженность перед работниками и стал центром притяжения для многочисленных желающих получить здесь работу. Данный кейс можно характеризовать как переходную форму от «паразитического» к «паритетному» симбиозу.Четвертый кейс («пригородное село»). Пригородное поселение, в котором птицефабрика (ЗАО) за отмеченный период не только сохранила, но и улучшила свое экономическое положение, создала перерабатывающую базу, торговую сеть и другие сопутствующие основной деятельности направления. Село располагает хорошей дорожной сетью, находится в непосредственной близости от трех городов - Искитима, Бердска, Новосибирска. Данный кейс, на наш взгляд, вполне вписывается в логику «новой корпоративной» модели.
Наши опросы в четырех выделенных кейсах показали, что сельские жители существенно ограничены в возможностях получения работы. Так, 40 % всех опрошенных сказали, что найти какую-либо оплачиваемую работу в их селе или поблизости от него невозможно.
Наиболее критической ситуация (свыше 70 % ответов об отсутствии работы) выглядит в «безра-ботном» селе. Остроту массовой безработицы не смягчила близость малого города, рынок труда которого в силу спада промышленного производства не сумел использовать свободные рабочие руки или же оставлял им самые низкооплачиваемые вакансии.
Анализ ситуации в разных селах позволяет говорить о двух возможных ситуациях на внутреннем сельском рынке труда. Первая ситуация базируется на доминировании крупного коллективного хозяйства в роли главного работодателя. Это относится к случаю «бывшего подхоза» и «пригородного» села. Почти 60 % опрошенных здесь работников видят возможность найти работу только на своем предприятии. Также среди ответивших на наши вопросы людей в этих селах оказалась меньшая доля тех, кто посчитал, что работы нигде нет. Только пятая часть опрошенных в этих относительно благополучных селах усомнились в положительном результате поиска работы в отличие от 70 % разуверившихся в благоприятном исходе в «безработном» и 40 % в «отдаленном» селах.
Неудивительно, что информацию о возможных местах трудоустройства в первом и четвертом кейсах люди узнают в основном от руководства хозяйства и начальника отдела кадров (50 % ответов). Интересно также мнение респондентов по поводу тех качеств работников, которые облегчают трудоустройство в данном населенном пункте. На первом месте стоят высокая квалификация и профессиональная компетентность (свыше 30 % ответов), чуть ниже оценивается наличие нужных связей («блат»), внешнее содействие в получении нужной работы (25 - 27 %).
В то же время в «отдаленном» поселении с двумя предприятиями (третий кейс) наличие образования и высокой квалификации, а также «блат» не рассматриваются как преимущества в конкурентной борьбе за рабочее место (только 10 % ответов). Требования к работнику здесь весьма просты: важно, чтобы он не пил и добросовестно работал (17 %), еще 15 % жителей считают, что «бесплатную» (неденежную) работу дадут любому, у кого возникнет такое желание.
Столько же респондентов затруднились с ответом, что можно трактовать как результат низкой актуальности этой проблемы для них. Таким образом, ценность квалификации и образования понижается в условиях затяжного кризиса, относительно возрастает значимость простого физического труда.Обобщая, можно сказать, что, несмотря на позитивную в целом оценку описанной выше ситуации на сельском рынке труда, положение работников во многом зависит от состояния дел в коллективном хозяйстве и в связи с этим весьма неустойчиво. Как только предприятие потеряет свою конкурентоспособность на рынке, прежняя стабильность и благополучие могут быстро смениться на характерные для большинства сельских агломе-
раций неустроенность и упадок, поскольку уехать из села на поиски работы, пытаться устроить свою жизнь в других местах могут себе позволить немногие. По оценкам наших респондентов, более 60 % людей не покинут свои села, даже лишившись оплачиваемой работы и в какой-то мере надежды на лучшие времена, полагая, что в иных селах и городах они вряд ли смогут обустроиться и начать все сначала. В качестве единственной ус-пешной миграционной стратегии жители «безработного» села указывают выезд немцев на постоянное место жительства в Германию (40 % ответов), который затронул и это ранее процветавшее село.
Вторая ситуация, рассмотренная нами («многополюсный» рынок труда), характерна для тех неблагополучных сел, где местные предприятия уже не в силах трудоустроить всех желающих работать и удовлетворяют, по оценкам респондентов, только 40 % имеющегося спроса в «отдаленном» селе и всего 4 % в «безработном» селе. В этих условиях всеобщую занятость в ЛПХ дополняет частный (неформальный) найм. Так, почти 30 % опрошенных в этих двух селах жителей отметили, что работу (разовую, сезонную) всегда можно найти у своих односельчан и еще 22 % жителей «отдаленного» села подсказали, что работодателями являются для них расположенные поблизости фермерские хозяйства.
Таким образом, роль неформального сектора занятости становится заметней там, где возникают трудности с формальным трудоустройством.
Особую ценность приобретают разовые, нерегулярные подработки, которые не дают стабильного устойчивого дохода (или доступа к «бесплатным» ресурсам) в отличие от занятости в формальном секторе. По этой причине не наблюдается сильной конкуренции на рынке труда между его формальными и неформальными секторами.Мы рассмотрели оценки возможностей трудоустройства. Далее исследуем положение дел с вторичной, в том числе неформальной, занятостью, используя для этого ответы наших респондентов на вопрос о наличии у них подработок в течение года .
Как видно из табл. 3.1, треть опрошенных жителей имели вторичную занятость в течение года, предшествующего опросу. На масштабы этой занятости, несомненно, оказывало влияние экономическое положение сельхозпредприятий. В самом благополучном селе (кейс «пригородное село») лишь пятая часть опрошенных подрабатывали, в то время как в «отдаленном селе» таких оказалось чуть меньше половины. Этот результат также свидетельствует в пользу сделанного выше предположения о вынужденном характере неформальной занятости: чем сильнее позиции формального сектора, тем менее значимой оказывается роль вторичных мест приложения труда, в том числе и в неформальном секторе.
Таблица 3.1 Виды вторичной занятости Быв-ший подхоз Безра-ботное село Уда-ленное село Приго-родное село В
среднем Доля опрошенных, имевших раз-личные подработки 31 33 46 22 34 Структура вторичной занятости (в % к имевшим вторичную занятость) Работал на своем предприятии по основной профессии
Работал на своем предприятии по другой профессии Работал на другом предприятии Работал у частных лиц Работал у фермеров 11 18 5 15 11
37 0 26 23 22
16 5 16 0 11 37 77 55 70 61 0 0 8 0 4 Масштабы и структура вторичной занятости в обследуемых селах (массив 1999 г.)
К сожалению, мы не можем точно определить степень неформальности каждого выявленного нами случая подработок: вопрос о способах оформления трудовых отношений нами не задавался. Однако мы полагаем, что
работа на фермера и у частных лиц производилась нашими респондентами исключительно на основе устных договоренностей, без заключения трудового соглашения или контракта.
Именно такие виды подработок превалируют в структуре вторичной занятости во всех типах сел (в среднем на их долю приходится 65 % выполненных работ). Подробнее о характере этих частных неформальных услуг речь пойдет ниже.Наши данные дают основания говорить о гендерных различиях как в оценках вероятности получения любой работы, так и в фактически реализованных вариантах дополнительной занятости. Мужчины и женщины одинаково оценивают шансы формального трудоустройства на местном сельхозпредприятии (40 % ответивших мужчин и женщин считают возможным получить работу здесь), но за счет того, что женщины в меньшей степени видят себя в качестве наемной рабочей силы у своего соседа, дачника, фермера, частного предпринимателя (22 % женских ответов в отличие от 60 % мужских), их ответы о возможности трудоустройства более пессимистичны. Так, 45 % опрошенных женщин заявили, что работу в их селе или в округе найти практически невозможно, а мужчины дали такой ответ только в 34 % случаев.
Подтверждают неравенство в возможностях дополнительного трудоустройства для женщин и мужчин и данные о годовом уровне подработок (табл. 3.2). Существует несколько причин более низкой активности женщин. Во-первых, женщина настолько сильно загружена на основной работе, в домашнем и подсобном хозяйствах, что у нее просто не остается времени и сил на еще одну дополнительную работу. Во-вторых, доминирующие виды подработок требуют значительных физических усилий и являются по преимуществу мужскими (строительство, заготовка топлива, перевозка грузов, сельхозработы и пр.). И, в-третьих, в селе до сих пор действует традиционная система социальных норм, не одобряющих женский найм на поденную работу к индивидуальному хозяину. Показателен наиболее часто встречаемый вид женских подработок: работа по совместительству на основной работе (43 % случаев), но, как правило, на местах, требующих меньшей квалификации (например, работа уборщицы и пр.)
Можно ли рассматривать подработки как компенсирующую стратегию низкодоходных сельских групп? Наши данные не подтверждают эту гипотезу. Среди подрабатывающих равное представительство имеют работники из среднеобеспеченных, бедных и беднейших семей (см. табл. 3.2).
Таблица 3.2
Структура вторичной занятости у женщин и мужчин, у групп с разным материальным положением Пол Материальное положение семьи Виды вторичной занятости по самооценке Муж. Жен. Среднеобеспе-ченные, ниже среднего Бед-ные Очень бедные Доля опрошенных, имевших различные подработки 40 27 36 32 34 Структура вторичной занятости (в % к имевшим вторичную занятость) Работал на своем предприятии по основной профессии 5 20 12 2 7 Работал на своем предприятии по другой профессии 9 43 15 13 0 Работал на другом предприятии 12 11 10 2 14 Работал у частных лиц 80 29 69 52 50 Работал у фермеров 3 3 2 7 0 9. Примечательно, что работники из среднеобеспеченных семей гораздо чаще нанимаются на работу к частным лицам, чем представители бедных и беднейших слоев. На наш взгляд, это связано с более четко выраженной на селе, чем в городе зависимостью между качеством рабочей силы и уров-нем дохода. Другими словами, беднейшие слои населения поставляют «на рынок» худших работников, которые не только имеют более низкую квалификацию, но и в силу низкой трудовой дисциплины пользуются меньшим доверием со стороны работодателей. «Частник» как работодатель по сравнению с «колхозом» более требователен к добросовестности и квалификации работника. Таким образом, «плохой» работник становится аутсайдером рынка труда, потенциальным исполнителем самых низкооплачиваемых и низкоквалифицированных видов работ, на который предъявляет спрос «неформальный» работодатель.