ПУТЕШЕСТВИЯ В. Л. КОМАРОВА ПО КАМЧАТКЕ

В ряду наших славных путешественников-исследователей при­роды Азии Владимиру Леонтьевичу Комарову принадлежит вид­ное и почетное место. Специалист по ботанике, Владимир Леонть­евич, однако, никогда не замыкался в пределы этой близко ему знакомой науки: его привлекали и строение земной поверхности посещенных им стран, и климат, и воды, и растительность, и гео­логическая история и, наконец, человек с его хозяйственной дея­тельностью.

В 1926 г. Владимир Леонтьевич посетил Японию в качестве главы академической делегации, посланной на Тихоокеанский международный конгресс. Мне довелось сопутствовать Владимиру

Леонтьевичу во многих экскурсиях по этой стране. Мы побывали в Токио п Киото, видели в Наре лилапmекую статую Будды и п■геє- тили парк с множеством маленьких ручных оленей, которых кор­мили из рук, плавали по средиземному морю Японии с его живо- виеппми скалистыми беретами, побывали в Беллу с его знамени­тыми горячими водами, взбирались на вулкан у Колошымы на са­мом юле Японии.

В составе Географического общества В. Л. Комаров работал свыше 50 лєт. В течение 1918—1931 гл. он состоял учоным секре­тарем этого Общества, но от этой должности отказался в связи с избранием в вuце-влезидєн7ы Академии наук. В 1932 л. В. Л. Ко­маровНыл избран почетным членом Географического общества, а в 1940 г.— єло почетним президентом.

В нашей краткой заметке нет возможности хотя бы богло ко­снуться всех лaПопгв, пгеєщтинпх Владимиром Лоонтьовычом.

Название Камчатки плгиехгдиm от камчадальского (ительмен­ского) слова, обозначающего человек, люди. Но людей на Камчат­ке как раз очень номного. Страна эта н сейчас слабо заселено, а во времена Комарова, 35 лот тому назад, население здесь Ныло ючонь редкое, о чом можно судить по следующему. Согласно дон­ным В. Л. Комарова, в 1908 и 1909 лл. нокоторыт селения владели колоссальными охотничьими угодьями: в солении ТолНачик жи­ло встго 13 сомой, располагавших территориой площадью свыше 3,5 млн. та, т. о. 40—50 тыс. ла но душу. Также Крашенинников писал о камчадалах: «О имении и юртах никогда они но ссорятся, ибо для всякого земли, воды и произрастающих [т. о. растений] с животными довольно: о границах и продолах [переделах] но бывает епглов, ибо всяк со излишеством имоот пргвu7апuє от той реки и лугов, где его рождение» (II, стр. 23).

В начале XX в. на всем Камчатском полуострове, площадью почты равном Лвєннuнекгму, обитало всоло около 800 чоловок. В 1934 л. насоленит Камчатки исчислялось примерно в 40 000 душ.

В. Л. Комаров правильно отмечает, что в настоящее время

на Камчатке камчадалами называют потомков аборигенов этой страны ительменов, смешавшихся с русскими и давно забывших свой язык.

9 июня (н. ст.) 1908 г. ботанический отряд во главе с В. Л. Комаровым высадился в Петропавловске. дать пред­

ставление о климате этих мест, достаточно сказать, что 11 июня здесь шел снег, правда мокрый и быстро таявший. Петропавловск лежит примерно под 53° с. ш., т. е. на широте Орла. В окрест­ностях Петропавловска снег на уровне моря окончательно стаял в том году только 25 июня.

Зимы в районе Петропавловска многоснежны. Вот что об этом передает В. Л. Комаров. «Насколько глубоки снега, например в Паратунской долине, видно из того, что заготовленные для по­строек деревья но большей части были срублены на высоте че­ловеческого роста, вследствие чего нижняя часть ствола со­вершенно пропадала. Местные жители объяснили, что рубили

’Торевна зимой, как могли низко, а ниже мешал обледеневший снег» (Путешествие, стр. 410).

В. Л. Комаооа дал аласшаїеское описпние р астительности Камчатки. Здешние хвойные леса состоят частью из даурской ли­ственницы — высокого дерева, достигающего свыше 40 м высоты, частью из ая■тиссй ели, растущей также в долине р. Камчатки. Характерны леса из каменной, т. е. горной, берозы с развесистой, кудрявой кроной и томной корой; это наиболее многочисленное дерево на полуострове, распространенное от морского побережья и аилсть до высоты в 400 м. Лесам из каменной березы свойствен характерный парковый облик; деревья растут не густо, и в лесу пышно расстилается травяной ковор. Лесо из каменной березы имеют на Камчатко большое хозяйственное значение; здесь во­дится много промысловой дичи, тут прекрасные пастбища; дере­во даот ценный поделочный и строительный материал. В речных долинах растот другая бореза, очень близкая к нашей белой, за­тем ольха, тополь, тал, корейская ива, похожая на плрамлдалстый тополь и восьмо ценимая как Строевой материал.

Очень распространены на Кємчєткнкустарниковые заросли. Из них на порвоо место нужно псетеалть ольховники.

Второе место после ольховника занимает содровтлс, также мостами образующий непролазные чащи. Молкие орехи содрсв- тлса очень вкусны и составляют большое nсдиnсрсо в жизни медведя и соболя. Обор орехов ирслзводлтея в середино октября.

Из превосходных чорнд-слних ягод жимолости готовят ва- роньо, вкусом но уступающее віішневоміу. Кора этого кустарника, по словам Крешотлнтлссве, «к перегону хлебного вина в водку восьма угодна: ибо водка бывает от оной сильнее и проницато-ль- ное».

Много на Кеочатсо морошки, княженики, брусники, голуби­ки, клюквы и водяники, или шикши. Последнюю, хотя она и безвкусна, одят, а, кроме того, из ноо готовят вишневую краску для окраски материй. Малины мало.

1 В. Л. Комаров. Ботанический очерк Кємчєтки.Камчатский сбор­ник, I. Л., Изд-во АН СССР, 1940, стр. 34.

На берегах рек, на почве, удобренной массами выброшенных на берег погибших после нереста лососевых, поселяется знамени­тое камчатское высокотравие: шеламайник из розоцветных, зон­тичное — сладкая трава, баранник из сложноцветных, крапива и другие травы, поражающие своим ростом: за 10—12 дней расте­ния достигают 2—3 м высоты. На сухих лугах близ Большерец- ка растет зонтичное — медвежий корень.

В прежние времена все эти травы имели большое значение в местном обиходе, некоторые и теперь используются населением.

Молодые стебли шеламайника употребляются в пищу. «Мед- вежный корень» считается целебным от ломоты и порезов. Ди­кий лук — черемшу солят впрок. Свежая черемша — прекрасное средство от цынги.

В. Л. Комаров имел случай наблюдать сбор сараны, или кам­чатской лилии. Темпые, почти черные цветы этого растения резко выделяются среди зелени сухих лугов и перелесков и составляют одно из главных украшений камчатской флоры. Но для местных жителей сарана имела когда-то громадное пищевое значение, за­меняя картофель: круглые клубни этого луковичного в вареном виде имеют вкус каштана. Крашенинников (I, стр. 195) расска­зывает про сарану: «Камчатские бабы и казачьи жены коренье сей травы копают в осеннее время, но больше вынимают из мышьих нор и, высуша на солнце, в кашу, в пироги и толкуши употребляют а за излишеством продают пуд от четырех до шести рублев. Пареная сарана и с морошкою, голубелью или с другими ягодами, вместе столченая, может почесться на Камчатке за пер­вое и приятнейшее кушанье: ибо оное и сладко, и кисло, и пи­тательно так, что ежели бы можно было употреблять ежедневно, тоб недостаток в хлебе почти был нечувствителен». Из клубней сараны, ягод, рыбьей икры и тюленьего или китового жира кам­чадалы готовили особое кушанье — толкушу, вкус которой Кра­шенинников хвалит. В настоящее время сбор сараны вытеснен разведением картофеля.

Владимир Леонтьевич произвел любопытные наблюдения над растительностью берегов горячих ключей Камчатки. Уже к на­чалу апреля на них зацветают фиалки, тогда как в окрестности

еще лежит снег.

Растительность Камчатки, как естественная производительная сила, представлена лесами и пастбищами. Из сочных плодов можно в массовых размерах использовать бруснику, голубику, морошку, кляженику, жимолость и рябину. Огородничество разви­вается в настоящее время вполне успешно. Для полеводства осо­бенно удобна долина р. Камчатки, по теперь посевы распростране­ны и в других районах (Петропавловском, Болынерецком и др.).

Из млекопитающих на Камчатке во времена Комарова было много медведей, диких северных оленей, горных баранов, лисиц; прежде было много соболя. «В прежние времена,— говорит Кра­шенинников,— бывало там соболей невероятное множество: один промышленник мог изловить их без дальнего труда по 70 и 80 в год, и то не для употребления кож их, ибо оные почитались хуже собачьих, но более для мяса, которое употребляли в пищу».

Во времена Крашенинникова казаки вместо оконных стекол употребляли медвежьи кишки. Такие же окна видел В. Л. Ко­маров 'в Лпаче (на р. Большой) в 1908 г.

Весьма важное значение в качестве домашнего скота до сих пор принадлежит собакам. Они незаменимы даже при наличии лошадей, ибо глубокие снега не позволяют использовать лошадей там, где свободно проходят собаки, которых выдерживает даже не очень плотный снег. Бывали случаи, когда лошадей приходилось вывозить из снегу на собаках. «Собаки,— говорит Крашенинников (I стр. 231),— в рассуждении лошадей сие имеют преимущество, что оне в самую жестокую бурю, когда не токмо дороги видеть, но и глаз открыть не можно, с пути редко збиваются, в противном же случае, бросаясь во все стороны, по духу оной находят». Из собачь­их шкур камчадалы прежде шили платье.

В Милькове в 1909 г., в посещение В. Л. Комарова, было на 60 дворов 284 человека населения, 125 лошадей, 282 головы ро­гатого скота, а собак более 1200 (Путешествие..., стр. 224 — 225). По расчетам М. А. Сергеева, на корм собакам 'на Камчатке идет колоссальное количество такой ценной рыбы, каковы лососе­вые (кета, горбуша), именно от 5 до 8 миллионов штук в год.

В. Л. Комаров картинно описывает жизнь обитателей Камчат­ки: рыбную ловлю, приготовление юколы для людей и собак, охо-

гу за соболем и медведем, разведение огородов, скотоводство, жилища и хозяйственные постройки. Характерной особенностью камчатских поселений являются балаганы — свайные постройки, предназначенные для сушения рыбы и для летнего жилья.

Летом, когда жители Камчатки насушат достаточно юколы для себя, они начинают заготовлять на зиму для собак своеобраз­ный корм, который называется «кислой» (т. е. гнилой) рыбой. Близ берега реки вырывают ряд ям, глубиною около 2 м, и укла­дывают туда возможно плотно рыбу, утаптывают и нередко зава­ливают камнями. Иногда ямы роют в реке на отмелях. Зимою «кислую яму» раскрывают и взятой из нее рыбной жижей или кашей кормят собак (Путешествие, стр. 426). Во времена Краше­нинникова такой квашеной рыбой питались в течение зимнего времени и люди.

Описывая рыболовный сезон, Комаров.совершенно правильно говорит, что он начинается ловлей и заготовкой чавычи — громад­ной лососевой рыбы весом до 40 кг. Так было и во времена Кра­шенинникова: «чавыча, как большая и лучшая всех тамошних рыб, так и первая идет от моря. Камчадалы так высоко почитают объявленную рыбу, что перво изловленную, изпекши па огне, съедают с изъявлением превеликой радости... По их суеверию великий грех, ежели промышленник не сам съест первую рыбу» (I, стр. 316). В. Л. Комаров описывает поразительное биологи­ческое явление — ход лососевых рыб из моря в реки. «Входит в реки вся эта рыба [чавыча, кета, горбуша и др.] серебристо-белою, с ярко-красным мясом, но по мере хода или просто по мере пребы­вания в пресной воде ' она становится неузнаваемой, челюсти силь­но развиваются и клювообразно искривляются, у самцов горбуши вырастает горб..., мясо белеет; кроме того, оно становится дряблым и перерождается, превращаясь в конечном счете в какую-то чуть ли не студенистую массу, безвкусную и непитательную». «Все это идет параллельно развитию икры и молок, и можно сказать, что рыба отдает своему потомству все, что в ее организме есть самого ценного, а себе этим готовит неминуемую гибель. После икромета­ния л оплодотворения вся масса рыбы начинает снуть и устилает дно реки, отмели и берега своими бесчисленными трупами». Все проходные лососевые Камчатки ничего не едят в пресной воде и все после нереста (икрометания) гибнут.

В. Л. Комаров неоднократно указывает, что основой камчат­ского хозяйства является рыба, которая нужна и для людей и для важнейшего домашнего скота — собак. Даже коровы здесь не брезгуют рыбой (Путешествие, стр. 151).

О богатстве рек Камчатки лососевыми рыбами Крашенинни­ков рассказывает так (стр. 310): «Все рыбы па Камчатке идут летом из моря в реки такими многочисленными рунами, что реки от того прибывают... По збытии воды остается на берегах сонной рыбы столь много, что такого числа в больших реках нельзя

надеяться. Ежели острогою ударить в воду, то редко случается, чтоб не забагрить рыбу. Медведи и собаки в том случае больше паемышсяюо рыбы лапами, нежели люди в других местах бред­нями и неведамй».

Об охоте на медведя В. Л. Комаров сообщает следующее. Ве­сною, в середине апреля оголодавший зверь выхедйт из берлоги и направляется к морскому берету, где может иайти себе ' пропи­тание. Туо его подстерегают и бьют массами: в Петаепавсевскем районе редкая шлюпка не возвращается без 20—40 медвежьих шкур. Но есть и сухопутный промысел: на снегу внутри страны медведя видно издалека, а скеаесоаел-ные винтовки позволяют бить на далекое расстояние. Очевидно, и медведю грозит скорое истребление (Путешествие, стр. 432). Но в начале настоящего сто­летия медведя иа Камчатке все же было немало. Об этом сви­детельствует эпизод, рассказываемый Бладймйаем Леонтьевичем. В конце июня 1908 г., в лесу близ Лааатунских ключей путешест­венник увидел в нескольких шагах от себя рослого северного оленя, а через несkельое минут пару гнавшихся за ним медве­дей. «В этом лесу пасеося весь скот из селения, и лошади уходят часто верст на шесть; люди также постоянно туда наведывают­ся, но так как на присегающрм хребте медведи живут постеянне, в течение всего лета, защищенные зааессямй ел-хевниоев, то и появление их близ селения вещь нередкая. Коровы часто страдают от них, так как, завидев медведя, стараются принять его на рога; лошади же, которые более полагаются на быстроту своих ног, чем на силу, уходят счастливо».

Замечательно, что медведь, как видно из пайведеинеro рас­сказа, не нападает на человека. Это педове^lаждает и Каашрнйнй- ков (I, сор. 220). «Камчатские медведи, roвеайт он, невелики и ие срадйmы, на людей никогда не нападают, разве кто найдет на сонного: ибо в таком случае дерут они людей, но до смерти не заедают. Ниото из камчадалов не запомнит, чтоб медведь умерт­вил кого. Обыкновенно задирают они у камчадалов с затылка кожу и, закрыв глаза, оставляют, а в великой ярости выдирают и мягкие места, однако ж ие едят их. Таких изувеченных от медведей по Камчатое девол-ие, а называют их ебыоневрнне дранками. Сие достойно примечания, что тамошние медведи не делают врода женскому полу, так что в летнее время берут с ними вместе ягоды и ходят около их как двеаевой скот; обида им от медведей, но и то не всегдашняя, обида, что отнимают они у баб набранные ягоды». Мясо и жир медведя иа Камчатке весь­ма прияmся.,

Следует отметить теплое и человечное отношение В. Л. Кома­рова к камчатскому населению — как к коренным жителям Кам­чатки — ительменам, так и к «камчадалам», а аавие и к рус­ским.

В свое время и Крашенинников писал (I, стр. 205), что «лю-

йзIIытссво [т. е. любознательность] сего народа, знание силы в нравах и употребление их в пищу и в лекарство и на другие nзсрейозстu столь удивительно, что большего не токмо в других отдаленных народах, но и в самых 'пзлисєчесгих не можно наде­яться».

Свой главлый труд «Путешествие по Камчатке» (1908— 1909 г.) В. Л. Комаров заканчивает такими словами: «Для меня воспоминание о Камчатке навсегда связано с мягким гармонич­ным пейзажем начала лета, с величественной гаетєозй вулкани­ческих конусов, с глубоким интересом к связанным с ними явле­ниям, наконец, с большой симпатией к независимым и умным жителям этой страны, которые в борьбе с окружающей их при­родой выработали и большую наблюдательность, и недюжинную смекалку, и даже юмор. Правда, все это заметишь не сразу, быт их слишком отличается от нашего, чтобы было легким взаимное nзоємаоие, и много высказывают нареканий на них люди, не вошедшие в их психологию, но все же я не могу придумать луч­шего конца для этой книге, как высказав пожелание, чтобы их участь изменилась к лучшему».

Эти строке, написанные в 1912 г., дают нам право сказать, что в лице В. Л. Комарова мы имели не только знаменитого ботаника и географа, но с защитника человеческого достоинства малых народов, гуманиста того же типа, какими были другие замеча­тельные путешественнике — Миклухо-Маклай и Ливингстон.

СПИСОК ОСНОВНЫХ ТРУДОВ В. Л. КОМАРОВА, КАСАЮЩИХСЯ КАМЧАТКИ

Два года на Камчатке. «Землеведение», XVIII, кн. 1—2, 1911, стр. 144—188. Путешествие по Камчатке в 1908—419)9 г. Камч. эксп. Рябушенского, ботан.

отд., вып. I. М., 1912, VII + 457 стр.

Флора полуострова Камчатки. I, 1927; II, 1939; III — 11930; 339 + 309 + + 208 стр., Изд-во АН.

Ботанический очерк Камчатки. Камч. сб., I. М., Изд-во АН, 1940, стр. 5—52.