Р. Якобсон ИТОГИ ДЕВЯТОГО КОНГРЕССА ЛИНГВИСТОВ[361]
Среди собравшихся здесь многочисленных ученых я принадлежу к тем немногим, кто принимал участие в большинстве предшествующих лингвистических конгрессов — начиная с конгресса лингвистов, который был созван в 1928 г.
и где присутствовали только одиннадцать из участников настоящего конгресса. Поэтому у меня, естественно, возникает желание сравнить настоящий конгресс с предшествующими. Я, разумеется, не собираюсь детально оценивать все конгрессы; подобная попытка привела бы к ситуации, высмеянной в недавней комедии польского философа Колаковского: любой преемник лучше своего предшественника, но и предшественник был вполне хорош! Я просто постараюсь выявить — пользуясь моим излюбленным термином — различительные, или дифференциальные, признаки сравниваемых конгрессов. В циркулярном письме, разосланном голландскими лингвистами — инициаторами Первого конгресса, подчеркивалось, что основным поводом для созыва этого конгресса явилось то, что роль общей лингвистики неуклонно возрастает, настоятельно требуя международного сотрудничества. В самом деле, на пленарных заседаниях Первого конгресса возникли острые теоретические дискуссии, хотя первоначально на этих заседаниях предполагали обсуждать чисто практические проблемы. Однако из сорока докладов, прочитанных в Гааге, только десять были посвящены вопросам общей лингвистики, а в остальных тридцати рассматривались проблемы развития отдельных языков и языковых семей, в частности проблемы истории индоевропейских языков. Более того, из десяти докладов общелингвистического характера семь трактовали диахроническую тематику. Иначе обстояло дело на Девятом конгрессе: в его программе значилось 158 докладов и сообщений, из которых две трети были посвящены общей лингвистике: 90 процентов докладов в Гааге было связано с проблематикой диахронических исследований; на Девятом конгрессе эта тематика составила приблизительно одну четвертую часть всех докладов. Уже эти скромные цифры, без излишних комментариев, показывают, какой значительный сдвиг произошел в ориентации лингвистических исследований за последние десятилетия.Я позволю себе обратить ваше внимание еще на одно важное различие между Первым и Девятым конгрессами. На конгрессе в Гааге была представлена в основном только западноевропейская наука. Такие выдающиеся американские и советские лингвисты, как J1. Блумфилд, Э. Сепир и J1. Щерба, не присутствовали на этом конгрессе, хотя их имена и фигурировали в его списках. Напротив, на Девятый конгресс собрались представители лингвистической науки со всех частей света.
В моем обзоре деятельности Девятого конгресса лингвистов неизбежны значительные пробелы, поскольку нередко приходилось участвовать водиннадцати секционных заседаниях одновременно, а это, безусловно, нелегкая задача. Поэтому в дни конгресса я часто вспоминал строки В. Маяковского:
«Они на двух заседаниях сразу...
Поневоле приходится разорваться!...»
В качестве исходного положения для своего заключительного слова я хотел бы взять следующий тезис, выдвинутый в одном из пленарных докладов: «Значение языковой единицы определяется как ее способность участвовать в интеграции