XVIII. Е. Д. Панова (1828)
Я не могу уехать, не простившись с вами еще раз хотя бы письменно. Вот уже ровно год, как я имела счастье познакомиться с вами, и все бывшее раньше кажется мне смутным и неясным.
Мое понимание вещей и суждение о них изменились коренным образом. Все представлявшееся раньше моему воображению в поэтической форме мне неизменно нравилось. Теперь же, читая произведение, над которым стоит поразмышлять, и обдумывая вопросы, вызванные чтением, я невольно спрашиваю себя, каково было бы ваше мнение по этому поводу. И когда я не нахожу удовлетворительного ответа, я погружаюсь в тягостную неуверенность. Может быть, вы находите, что я слишком самонадеянна, воображая себя способной угадывать ваши суждения; в свое оправдание я должна сказать вам, что все на мой взгляд безупречно верное и совершенное кажется мне облеченным авторитетом вашего мнения. Притом память моя в данных случаях оказывает мне хорошую услугу, я, кажется, могла бы записать без больших ошибок большую часть того, что вы мне говорили.Я так и буду поступать, так и буду чувствовать, если обстоятельства, увы, слишком вероятные, не лишат меня безвозвратно тех разговоров, которым я придаю такое значение. Я в этом не уверена и не останавливаю на этом своей мысли, а живу сегодняшним днем, закрывая глаза на будущее, но льщу себя надеждой, что чувство восхищения и признательности, которое должно вызываться снисходительностью высшего существа, повлияет на всю предстоящую мне судьбу. Прощайте. Нужно кончать, я бы хотела, чтобы мое письмо имело судьбу, схожую с запиской Ротчева то есть чтобы оно заняло вас хотя бы на мгновение.
Е. Панова.
Перевод Д. И. Шаховского (ИРЛИ, ф. 334, № 182) сверен с оригиналом, хранящимся в ГБЛУ ф. 103, п. 1032, ед. хр. 41, л. 1-2 Л. 3. Каменской.
- знакомстве Чаадаева с Е. Д. Пановой сохранилось свидетельство М. Н. Лонгинова: «Они встретились нечаянно. Чаадаев увидел существо, томившееся пустотой окружавшей среды, бессознательно понимавшее, что жизнь его чем-то извращена, инстинктивно искавшее выхода из заколдованного круга душившей его среды. Чаадаев не мог пе принять участия в этой женщине; он был увлечен непреодолимым желанием подать ей руку помощи, объяснить ей, чего именно ей не доставало, к чему она стремилась невольно, не определяя себе точно цели. Дом этой женщины был почти единственным привлекательным местом, и откровенные беседы с ней проливали в сердце Чаадаева ту отраду, которая неразлучна с обществом милой женщины, искренно предающейся чувству дружбы. Между ними завязалась переписка, к которой принадлежит известное письмо Чаадаева, напечатанное через семь лет и доставившее ему столько хлопот» (РВ. 1862. № 11. С. 141-142). Лонги- нов познакомился с Чаадаевым незадолго до его смерти, и, вероятно, эпизод знакомства с Пановой написан со слов самого Чаадаева.
Знакомство произошло в 1827 г. (см. № 88), когда Е. Д. Панова с мужем приехала в свое имение в с. Орево, находившееся в нескольких верстах от с. Алексеевского, где Чаадаев жил. у своей тетки А. М. Щербатовой. Поскольку в письме Пановой говорится, что они знакомы «вот уже ровно год», его следует датировать 1828 годом.
- Записка А. Г. Ротчева неизвестна,