Карнавальное шестви
Начавшийся процесс отрезвления тоже был, видимо, закономерен. С чего он начался? Наши уроки строились на разработках Евгения Шулешко, Лидии Филякиной, Александры Ершовой, Вячеслава Букатова.
К нашим безобразиям они относились терпеливо. Давать нам рецепты, которых мы в наших мученьях так жаждали, они сочли бессмысленным и даже вредным. Они терпеливо ждали, когда мы сами встанем с четверенек. А вот материал для работы подсовывали. Материал будил фантазию. Нашу - тоже, ибо мы гуляли по нему впервые.Мы не были посвященными, мы были любопытствующими. Каждый день совершались открытия, ибо мы всякий раз не знали ответ, у нас не было искушения навязать свое. Это свое частенько рождалось позже, чем у наших ребят. Из любого дела надо было слепить захватывающее приключение, и только тогда оно делалось. В противном случае ребята подавали первые сигналы тревоги: «Не хочу! Неинтересно!»
Каждодневные дела приходилось обряжать в карнавальные костюмы с переодеваньями раз в два-три дня. Мы с Сережей пребывали в постоянном поиске формы. А дети требовали: «Еще, еще! Новенького!» Громадная печь, для разогрева которой необходимы дрова и дрова. И, заметьте, все больше дров и какие получше. Скоро мы почувствовали себя негодными на растопку. В полузадушенном состоянии мы продолжали улыбаться. Но улыбка стала фальшивой: «Ну ты как, старик(уха)? Я в форме. Смотри, что придумал(а)». Что-то в этом роде, на грани оправдывания. Оправдывания в том, что уже ничего не хочется - только спать.