Дурной пример подает тот, кто не соблюдает принятый закон, особенно если он сам его издал; и, умножая всякий день число обид, правитель города наносит себе непоправимый вред
Когда восстановилось согласие и Рим вернулся к прежней форме правления, Виргиний призвал Аппия к защите от обвинений перед лицом народа. Тот пришел в сопровождении многих нобилей, и Виргиний приказал заключить его в тюрьму.
Аппий стал кричать и взывать к народу, Виргиний же объявил, что нарушитель права апелляции недостоин позволения применять его и что обидчик народа не должен искать у него защиты. Аппий возражал, что не следует отнимать права обжалования, которого римляне так страстно добивались. Все же он был арестован и накануне суда покончил с собой. И хотя за свои нечестивые поступки этот человек заслуживал любой казни, неправильно было ради этого нарушать закон, да еще только что принятый. Не думаю, чтобы республиканская власть могла придумать что-нибудь худшее, чем издать закон и не выполнять его, тем более по вине самого его автора. В девяносто четвертом году государственные установления Флоренции были пересмотрены при участии брата Джироламо Савонаролы, сочинения которого свидетельствуют о присущих ему учености, благоразумии и добродетели; и наряду с прочими мерами, защищающими граждан, он настоял на принятии закона о праве обжалования перед народом приговоров по государственным преступлениям, выносимых комиссией Восьми и Синьорией, каковой закон он смог провести с превеликим трудом и только после долгих уговоров. Случилось так, ЧТО вскоре после утверждения закона Синьория приговорила к смер' ти за государственное преступление пятерых граждан, и когда они хотели обжаловать приговор, им было отказано в этом праве, та1С что закон не был соблюден. Это происшествие как никакое ДрУ' гое подорвало доверие к брату Савонароле, потому что, если Ука занная апелляция имела смысл, он должен был допустить ее, есЛ# же она не имела смысла, ему следовало настоять на ее отклоНеЇЙ'. Этот случай обратил на себя тем большее внимание, что в свОЙх проповедях, читанных после нарушения закона, брат ни- ісогДа не осуждал виновников этого, но и не извинял их, как бы не зрелая порицать их за то, что было ему выгодно, а оправдывать не имея возможности.
Разоблачив таким образом свой властолюбивый и пристрастный нрав, он нанес ущерб своей репутации и вызвал дурные толки.Государство совершает также большую ошибку, вседневно будоража умы своих граждан бесконечными обидами, наносимыми тому или другому из них, как это было в Риме после децемвирата. Все Десять мужей и многие другие римляне подверглись обвинениям и были осуждены в разное время; знать была объята страхом, и ей казалось, что приговорам не будет конца, пока все нобили не окажутся истребленными. Городу угрожали великие беспорядки, но тут вмешался трибун Марк Дуиллий, который издал приказ о запрещении вызывать в суд и обвинять римских граждан в течение года, и это успокоило нобилей. Отсюда видно, сколь вредно для республики или для государя держать в страхе и беспокойстве своих сограждан беспрерывными обидами и наказаниями. Нет сомнения, что трудно найти что-либо пагубнее, ведь люди, подозревающие свою дурную участь, пытаются обезопасить себя с небывалой до того отвагой и готовностью искать перемен, поэтому не следует никого никогда обижать или уж наносить обиды разом, & затем успокоить людей и дать им возможность утихомирить разлад и сумятицу в душах.