ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Тимотео, Лукреция, Сострата.
Тимотео. Добро пожаловать! Мне уже ведомо, чего хотите вы от меня, ибо мессер Нича со мной говорил. А потому более двух часов провел я над божественными книгами, дабы вникнуть в сей редкостный случай, и вот после тщательных изысканий я нашел множество доводов, говорящих в частности и в целом в нашу пользу.
Л у к р е ц и я.
Вы это вправду говорите или шутите?Тимотео. Ах, мадонна Лукреция! Разве с этим шутят? Вы ведь знаете меня не первый день!
Л у к р е ц и я. Д а, святой отец, но это кажется мне делом самым неслыханным и диким.
Тимотео. На первый взгляд да, конечно, но я бы не хотел, чтобы вы и в самом деле так думали. Существуют поступки, которые со стороны кажутся ужасными, дикими; однако же при ближайшем рассмотрении они оказываются и терпимыми, и человечными. Недаром говорят, что у страха глаза велики. И наш случай - вернейшее тому доказательство.
Лукреция. Дай-то Бог!
Тимотео. Я бы желал вернуться к тому, о чем говорил прежде. Что касается вашей совести, то вы должны руководствоваться тем бесспорным правилом, которое гласит, что нельзя жертвовать верным благом ради сомнительного зла. В нашем случае благо верное: вы забрюхатеете и, стало быть, доставите Господу нашему еще одну овцу. Сомнительное же зло в том, что тот, кто возляжет с вами после принятия зелья, умрет. Но ведь случается, что от этого и не умирают. Ну, а коль скоро ручаться за это нельзя, то уж лучше, чтобы меС' сер Нича риску себя не подвергал. Что же касается самого действия» которое якобы греховно, то это пустые россказни, ибо грешит ВОЛЯ) а не тело. А вот не угодить мужу — грех истинный. Вы же, напротив ему угождаете. Грешно извлекать из того, что вам предстоит, наслав дение, вы же получите одно отвращение. Главное при оценке л*°? поступков — конечная цель. Ваша цель — попасть в рай и убла-
творйть мужа.
В Библии сказано, что дочери Лота, полагая, будто Дались одни на свете, сошлись с собственным отцом, а поскольку ^мерение их было добрым, то они не согрешили.Лукреция. В чем вы хотите меня убедить?
Со страта. Дай себя убедить, доченька. Ужели ты не знаешь, что бездетная женщина и дома не имеет? Умри муж — и она остается одна-одинешенька, яко брошенное животное.
Тимотео. Клянусь вам, мадонна, монашеским своим званием, что для вас подчиниться желанию мужа не больший грех, чем съесть кусок мяса в постную среду. Грех, как известно, смываемый одной каплей святой воды.
Лукреция. К чему вы меня склоняете, святой отец?
Тимотео. Склоняю к тому, за что вы по гроб жизни будете мне благодарны. А уж как вы будете радоваться через девять месяцев!
Сострата. Она сделает так, как вы говорите. Сегодня вечером я сама уложу ее в постель. Да чего ты боишься, дурочка? Да в нашем городе мигом сыщутся по крайней мере полсотни женщин, которые с радостью бы оказались на твоем месте, да еще со всем усердием благодарили бы за то небеса.
Лукреция. Будь по-вашему, хотя и не думаю, что доживу до утра!
Т и м о т е о. Не бойся, дочка, не бойся. Я буду молить за тебя Создателя, да еще вознесу молитву ангелу Рафаилу, дабы он укреплял тебя в праведном твоем желании. Идите с миром и готовьтесь к таинству, ибо уже смеркается.
Сострата. Мир вам, отче.
Лукреция. Господи, спаси и помилуй. Матерь Пречистая, не Допусти погибели моей!