а) Реконструкция фонетических черт
исходного состояния среднеобских говоров представлена работами В.В. Палагиной [1177; 1137; 1146; и др.], С.Э. Мазо [979] по томским говорам, Л.А. Захаровой [723; 708] по прикетским говорам, О.А.
Любимовой [966] по мунгатским говорам. В этих работах реконструкция ограничивается реализацией фонем в речи: гласные фонемы под ударением, в предударных и заударных слогах, согласные фонемы в свободной позиции и в сочетаниях с другими согласными. По наблюдениям В.В. Палагиной, речь томского населения XVII в. не была фонетически однородной. В составе и реализации фонем наряду с общерусскими чертами были локально ограниченные. Несовпадавшие по говорам фонетические черты оказались в отношениях конкуренции, бинарной или многочленной. Так, в отношениях бинарной конкуренции находились: реализация фонемы [а] под ударением между мягкими согласными в звуке а или е (з'ат'- з'ет% оканье-аканье, цоканье, наличие-отсутствие фонемы, губно-зубное и билабиальное образование звука в, взрывной и фрикативный звук г, мягкие-твёрдые шипящие ж, ш, конечное сочетание ст - конечный звук с и др. По анализируемым памятникам можно представить, что уже в исходном состоянии томских говоров начались процессы постепенного закрепления или утраты отдельных фонетических черт под воздействием различных (внутриязыковых и экстралингвистических) факторов. Так, фонетические черты, известные многим говорам, представленным в Томске, сохранились, а из конкурировавших элементов закрепились прежде всего те черты, в отношении которых экстралингвистические и лингвистические факторы действовали непротиворечиво. Например, фонема [ф] была известна говорам большей части томского населения, сохранению её в складывавшихся говорах способствовал и внутрилингвистический фактор: выравнивание фонологической системы путём оформления оппозиции в - ф.Предложенная реконструкция показывала, что фонетические черты современных томских говоров были заложены уже в их основе и сохранились со времени его исходного состояния, например, произношение вз без в (сходы), ст без т (хвое), мягкое произношение шипящих ж, ш и др.
Работы С.Э. Мазо [979] не противоречат данным выводам.По наблюдениям Л.А. Захаровой, фонетическая система при- кетских говоров XVII в. состояла минимум из трех подсистем в области вокализма и консонантизма. Помимо черт общерусского характера, ей были свойственны диалектные особенности как севернорусской, так средне- и южнорусской локализации. К севернорусским чертам, распространенным и в ряде среднерусских говоров, относятся: оканье; произношение согласного г как взрывного звука; цоканье; утрата конечного т в сочетании ст; 5) утрата звука в в сочетании вз, вс в начале слова. К южнорусским чертам, имеющим место также в некоторых среднерусских говорах, относятся: аканье, яканье, произношение звука х в соответствии с г на конце слова; произношение г фрикативного (у) в положении перед гласным; изменение групп кт, гк в хт, хк; отсутствие цоканья, ч мягкое, отсутствие перехода а в е под ударением между мягкими согласными. Кроме того, некоторые особенности имеются как в севернорусских, так и в южнорусских говорах. Следовательно, прикетские говоры XVII в., сочетая в себе северно-, юж- но- и среднерусские черты, ещё не имели единой фонетической системы. Развитие фонетической системы прикетских говоров в дальнейшем шло по линии превращения её в типично среднерусскую. Прикетские говоры постепенно утрачивали некоторые наиболее яркие черты северного (оканье, цоканье) и южного (яканье, г фрикативное) наречия, сохраняя и развивая особенности, характерные для среднерусских говоров. Таким образом, современные акающие прикетские говоры, являясь результатом взаимодействия различных (северных, южных и среднерусских) говоров, можно считать среднерусскими не только по типу, но и по пути их сложения. В этом отношении данные лингвистического анализа документов Кетского острога, приведённые выше, подтверждаются фактами истории заселения Кетского острога [703].
О.А. Любимова, исследовавшая историю и современное состояние мунгатского говора (этот говор сложился в окрестностях старого Мунгатского острога в 1715 г. на р. Томи в пределах современных Ленинск-Кузнецкого и южной части Кемеровского районов Кемеровской области), также приходит к выводу о полидиалектной основе его исходного состояния. Она подтверждает генетические связи современного говора с архангельскими, вологодсковятскими, владимирско-поволжскими, московскими, псковскими материнскими говорами. Её источники фиксируют лишь незначительное влияние южнорусских говоров. Говор мунгатских старожилов, по её мнению, представляет собой отдельную микросистему в единой макросистеме акающих говоров Сибири, обнаруживая наибольшую близость к акающе-икающим говорам, сложившимся вдоль Московско-Иркутского тракта, а также к говорам по р. Кети [966; 971].