1. Историческое значение атомизма
Учение об атомах как о конечной основе природы всего действительно сущего впервые в Европе формулировал Левкипп. Но так как ничего достоверного о нем мы не знаем, то полным представителем и выразителем атомистической теории за этот древний период является нам Демокрит, ученик Левкиппа, один из замечательнейших и ученейших мыслителей до Сократа; он приложил умозрительный атомизм своего учителя ко всем областям естествознания.
Левкипп был, по-видимому, учеником Парменида[540] и во всяком случае был близко знаком с его философией и с аргументами Зенона, которыми он воспользовался для обоснования своего учения [541]. По некоторым свидетельствам, Левкипп является даже уроженцем Элей, хотя иные и считают его абдеритом, как учителя Демокрита. Последний, несомненно, родился в Абдере, но год его рождения (460) является спорным и в точности неизвестен [542].
Родившись в богатой семье, он истратил состояние в путешествиях и собрал в них небывалый запас научных знаний, превзойдя в математике самих египетских жрецов, среди коих он пробыл пять лет. Он прожил более ста лет и был знаком со всеми выдающимися произведениями досократовской философии. Каталог его сочинений весьма велик, но, как показал Дильс[543], в него, естественно, вошли некоторые сочинения, принадлежавшие Левкиппу. Атомистическая школа Абдеры была, по-видимому, столь же замкнута, как и остальные философские школы Древней Греции: творения учителей предназначались для тесного круга учеников и принадлежали им. А так как абдер- ская школа была весьма мало известна в Афинах вплоть до Аристотеля, то Демокрит со временем легко мог явиться единственным автором этих трудов, как наиболее важный представитель школы, придавший окончательное развитие и выражение ее идеям.
С Левкиппом и Демокритом впервые в истории выступает система чистого материализма, материализма классического.
Атомисты впервые отделили материализм от пантеистического гилозоизма и стали мыслить вещество чисто материально, без всякой примеси духовных или психических свойств, что одно уже способствовало самостоятельному развитию метафизики, ее обособлению от физической области. Если древнейшие греческие физиологи «исходят из представления живого материального хаоса, который представляется каким-то безразличием духовного и вещественного, если их вещество обладает непосредственно живыми движущими и чувствующими силами, то материя атомистов не обладает никакими духовными, живыми свойствами, никакими внутренними состояниями или качествами. Представление древних физиологов о материи было динамическим, т. е. материя и сила сливались в понятии стихии; Левкипп впервые выделил безусловно понятие силы из понятия материи и попытался упразднить силу—движением. Миросозерцание атомистов было механическим, ибо состаьные части материи движутся по чисто механическим законам и, будучи сами по себе совершенно бесчувственны и косны, производят ощущение, мышление и все явления жизни посредством известных форм своего взаимодействия, своего движения, столкновения, сцепления.Поэтому всякая система чистого материализма, как это явствует из истории, сознательно производила себя от Левкиппа и Демокрита. Можно сказать даже, что философская суть чистого, т. е. атомистического, материализма почти или вовсе не изменилась со времен Демокрита, как бы ни было богато научное развитие механического миро- объяснения, как бы ни были плодотворны и обширны приложения материалистической теории.
В этом смысле мы должны различать между положительной наукой о веществе и метафизикой материализма. Такое различение особенно необходимо в наше время, когда самая эмпирия, самая физическая наука указывает на глубокое различие между научным и философским, условным и безусловным атомизмом. Но в древности такого различия, понятно, не существовало, и великими открытиями в области химии и молекулярной физики мы обязаны людям, признававшим атомы в безусловном, а не в относительном смысле.
Это-то «безусловное» и по тому самому метафизическое понятие атома было впервые формулировано Левкиппом и доселе сохранило то название, которое он ему дал.В древности мы встречаем лишь одну строго материалистическую школу после Демокрита—эпикурейство, столь распространившееся в последние века до P. X. и пустившее отпрыски в Риме; но ни Эпикур, развивший этику материализма, ни его наиболее выдающийся последователь Лукреций не прибавили ничего нового к учению об атомах, кроме некоторых незначительных дополнений: оба признавали себя последователями Демокрита[544]. С первыми зародышами механического миросозерцания, в эпоху Возрождения, имя Демокрита приобретает большое уважение. Бэкон, который с таким невежеством и варварской дерзостью поносит Платона, Аристотеля и всех древних философов, видя в них лишь обманщиков и софистов, превозносит Демокрита и его школу, как единственное серьезное, основательное направление в древности; оно глубже всех проникло в сущность природы, которую без атомов нельзя объяснить[545]. Первым из философов-атомистов западной Европы был Іассенди (f 1655), который заимствовал атомы от Эпикура[546]. Непосредственно вслед
за ним Бойль ввел их в химию (1661), Ньютон—в физику[547]. Сам Локк, несмотря на свой критицизм, по-видимому, признавал атомистическую теорию главной основой научного миросозерцания, и она оказала несомненное влияние на его учение о «первичных качествах» вещей, независимых от субъективной чувственности человека и непосредственно присущих вещам: по его мнению, эти качества суть число, твердость, протяженность, покой или
исключительные свойства ато-
мов Демокрита . ио^лс Локка и в непрерывной связи с ним мы приходим к обширной семье английских и французских материалистов XVIII в., в течение которого атомистическая теория совершает быстрые и блестящие успехи, как естественнонаучная гипотеза. Оплодотворенная учением Ньютона о притяжении и отталкивании, она становится мало-помалу основанием науки о веществе.
«Мир состоит из атомов и пустого пространства. В этом положении согласуются материалистические системы древнего и нового времени, как ни различно видоизменялось постепенно понятие атома, как ни различны теории относительно возникновения пестрого богатства вселенной из таких простых элементов. Одно из самых наивных выражений современного материализма вырвалось у Бюхнера, когда он называет атомы нового времени «открытием естествознания», между тем как, по его словам, атомы древних были лишь «произвольными умозрительными представлениями». В действительности атомистика и ныне еще то же, чем была она во времена Демокрита. Еще и ныне не потеряла она своего метафизического характера и уже в древности она составляла естественнонаучную гипотезу для объяснения наблюдаемых процессов природы» [548].
321
П—3509
В известном смысле древний материализм несравненно последовательнее нового, ибо современная наука связала с атомом совершенно нематериальное представление о силе, которое отсутствует в древнем атомизме. Атомы Демокрита вплоть до Ньютона обладают исключительно материальными свойствами: непроницаемостью, объемом, фигурой. Формы атомов различны, поверхности их зубчаты и шероховаты: одни сцепляются друг с другом, другие противятся всякому соединению. Движение и столкнове- ниє атомов в пустом пространстве объясняет все явления природы. Закон тяготения Ньютона уничтожил зубцы и шероховатости атомов, сделав излишним разнообразие их форм; Дальтон, отец современной химии, признал одинаковость самых малых частиц всякого однородного вещества. Но одновременно с таким научным упрощением представления об атоме, его понятие видимо усложняется, воспринимая в себя в значительной степени динамический элемент: понятие атома соединяется с понятием силы или сил, которые суть не что иное, как внутренние способности атома к действию: таковы силы притяжения и отталкивания. Подобное представление, очевидно, менее материалистично, чем предшествующее; только вследствие привычной ассоциации идеи силы с идеей вещества мы не замечаем, что в наше понятие материи вкрадывается совершенно нематериальная идея «внутренней способности к действию».
Сила не есть материя; способность, стремление, присущее атому, есть само по себе нечто нематериальное: иначе как волевое явление, как бессознательная волевая энергия—оно немыслимо и никем не мыслится. Отсюда некоторые проницательные материалисты, сознавая это, всячески стремятся материализовать эту силу, сводя ее к веществу и движению, думая вытеснить ее античным представлением удара или столкновения атомов, как будто такое представление не предполагает понятия силы. Действие так же невозможно без силы, как следствие без причины. И так как понятие силы само по себе нематериально, то физики нашего времени, оперируя с материальными проявлениями сил, вынуждены, в сущности, признать относительность материи, гипотетическую условность своего представления о ней, подобно тому как геометр, рассматривающий лишь одни математические свойства тел, признает условность своего отвлечения. Не все физики, однако, обладают одинаково критическим взглядом на вещи, одинаковыми философскими познаниями: среди многих из них вера в абсолютность вещества, в безусловность атома еще далеко не исчезла, не выдерживая самой слабой философской критики. С другой стороны, со времени Лейбница в науку проникает «динамическая атомистика», т. е. учение об атомах как о -живых центрах сил, об индивидуальных монадах—понятие безусловно враждебное материализму. Среди ученых нашего времени и динамический, и корпускулярный материалистический атомизм имеют немало сторонников; наука двигается вперед независимо от их философских мнений, так что большинство из них оставляет совершенно в стороне философский вопрос о природе вещества. Тем не менее остается фактом, что атомизм древних был исключительно материалистическим, тогда как современный атомизм, сознательно или бессознательно, оставляет почву материализма. Мы можем произвольно ограничивать сферу научного исследования, изолировать его предмет—в целом человеческая мысль неизбежно стремится к сознанию некоторых метафизических начал, без которых неразрешимы самые основные задачи физики, без которых никакое знание не имеет высшей органической цельности. И атомистическая теория, которая всего более способствовала развитию науки о веществе, которая залегла в ее основании, является нам умозрительной, метафизической, как по своему происхождению, так и по своему существу.
Историческое исследование учения Демокрита особенно поучительно именно тем, что оно объясняет и указывает с замечательной наглядностью метафизический характер материализма и вместе его основные, вечные противоречия. Античный материализм есть самый последовательный и цельный, хотя бы по одному тому, что он совершенно лишен отрицательного характера современного материализма, что он не находился в таком разобщении с общепризнанными верованиями, как в наше время. Поэтому основная идея материализма выражается здесь с классическою прозрачностью, в ее вечном отношении к другим основным идеям человеческого духа; из этого отношения возникло противоречие, побудившее греческую мысль выйти за пределы атомизма и, закончив круг своего первоначального развития, перейти к более глубокому и зрелому, сознательному философствованию.