ПРОТИВ «ЧЕТВЕРТОГО РАЗМЫШЛЕНИЯ» Об истине и лжи
Дальше ты рассуждаешь так: невозможно, чтобы Бог тебя обманывал; дабы извинить ненадежность и невер&ность способности познания, полученной тобой от Бога, ты относишь вину за счет небытия, некая идея которого тебе мерещится; ты утверждаешь также, что причастен этому небытию и, таким образом, представляешь собой как бы нечто среднее между ним и Богом. Рассуждение это, конечно, очень красиво; но, не останавливаясь на том, что невозможно объяснить, каким образом ты получаешь идею этого небытия и что она собой представляет, в каком смысле мы причастны этому небытию и т. д., замечу лишь, что проведенное тобой различение все же допускает, что Бог мог дать человеку способность суждения, свободную от ошибок. И даже если бы он не сделал ее безграничной, он тем не менее мог дать такую способность суждения, которая исключала бы ошибки, так что человек ясно воспринимал бы то, что мог бы познать, а в отношении того, что он познать не мог бы, он не выносил бы категориче&ского суждения.
Возражая самому себе, ты говоришь, что не удивитель&но, если Богом совершается что-либо, смысл чего тебе не понятен. Это правильно сказано. Тем не менее приходится удивляться тому, что, нося в себе истинную идею, пред&ставляющую Бога всеведущим, всемогущим и всеблагим, ты все же видишь, что некоторые из его творений не совершенны. Таким образом, то, что Бог, имея возмож&ность, по крайней мере, создать более совершенные вещи, тем не менее этого не сделал, есть, по-видимому, дока&зательство недостатка знания, силы или желания.
Если же он имел знания и силу, то его несовершенство, по мень&шей мере, состоит в том, что он не пожелал этого сделать и предпочел несовершенное совершенному.Что касается того, что ты отвергаешь применимость в физике понятия конечных причин, то в другом случае ты мог бы это, пожалуй, делать с полным основанием; но, когда речь идет о Боге, надо остерегаться отбрасывать основной аргумент, с помощью которого естественный разум может установить мудрость, провидение, могущество и даже самое существование Бога. Ибо, не говоря уже об универсуме — о небе и других главных его частях,— откуда и каким образом можешь ты извлечь более сильные аргументы, чем из наблюдений за функциями частей расте&ний, животных, людей, наконец, твоих собственных (или твоего тела) — ведь ты же носишь в себе подобие Бога? В самом деле, мы видим, как некоторые великие люди в результате исследования анатомии человеческого тела не только возвысились до познания Бога, но стали даже слагать в его честь гимны, ибо он так сформировал и распределил все части в соответствии с их функциями, что его вечно надо славить за его искусство и несравненное провидение.
Ты скажешь, что именно физические причины указан&ной формы и расположения частей и должны быть пред&метом исследования и глупы те, кто больше интересуется целью, чем производящей причиной или материей. Но никто из смертных пока не смог понять, а тем более объяс&нить, какая производящая причина образует и размещает так, как мы это обычно наблюдаем, маленькие клапаны, расположенные у отверстий сосудов в пазухах сердца, какова их природа или откуда берется та материя, из которой производящая причина их создает; каким образом эта причина действует; какими орудиями она пользуется и как их применяет; с помощью каких средств придала она этим клапанам соразмерность, постоянство строения, связность частей, гибкость, величину, очертания и распо&ложение. Так как никто из философов всего этого и многого другого не смог до сих пор ни понять, ни объяснить, почему нам не позволено, по крайней мере, восхищаться таким превосходным устройством и неисповедимым промыслом, столь удачно приспособившим эти клапаны к выполнению их функций? Почему не восхвалять того, кто на основании приведенных явлений решит, что необходимо допустить первопричину, которая организовала наиболее мудро и целесообразно как это, так и все остальное?
Ты говоришь: Безрассудно исследовать цели Бога.
Но если это и верно в отношении тех целей, которые Бог поже&лал от нас скрыть или исследование которых он воспретил, все-таки нельзя то же самое переносить на цели, которые Бог как бы выставил на всеобщее обозрение и которые обнаруживаются без особого труда, за что и возносится великая хвала Богу как их творцу.Ты, может быть, скажешь, что идеи Бога, коей обладает каждый из нас, вполне довольно для того, чтобы иметь истинное, подлинное понятие о Боге и его провидении, не зависящее от назначения вещей и от чего бы то ни было другого. Однако прочие люди не так счастливы, как ты, чтобы от рождения получить столь совершенную идею Бога или с такой ясностью рассмотреть ту, что перед ними возникает. Вот почему тех людей, коих Бог не одарил столь великой проницательностью, не надо порицать за то, что они, созерцая творение, пытаются познать и возвеличить творца. Я уже не говорю о том, что это не исключает возможности пользоваться указанной идеей, которая, по- видимому, настолько совершенствуется благодаря позна&нию вещей, что и ты, если говорить правду, немалым обязан этому познанию, чтобы не сказать — почти всем. Ибо, скажи на милость, далеко ли бы ты ушел, если бы с тех пор, как был введен в тело, ты остался навсегда с за&крытыми глазами, с заткнутыми ушами и вообще не воспринимал бы с помощью внешних чувств всю сово&купность вещей, все то, что существует вне тебя? Вся твоя жизнь проходила бы тогда во внутренних размышле&ниях и обдумывании и перебирании своих мыслей. Скажи чистосердечно и опиши нам, какую идею самого себя и Бога имел бы ты в этом случае?
2. Далее ты даешь разъяснение: Творение, представ- ляющееся несовершенным, следует рассматривать не как нечто цельное, но как составную часть универсума; послед&ний, таким образом, оказывается совершенным. Это раз&личие, конечно, похвально, однако о несовершенстве части здесь говорится не в том смысле, что она — часть и сравни&вается с полнотой целого, а в том смысле, что она есть в самой себе некое целое и выполняет свою особую функ&цию.
И даже если бы ты сопоставлял эту часть с универсу&мом, всегда останется известная трудность, поскольку можно спросить: не стал ли бы в самом деле универсум более совершенным, если бы все его части были более совершенны, чем теперь, когда большинство его частей несовершенно? Ведь точно так же всегда будет совершен&нее государство, все граждане которого хорошие люди, чем то, в котором большинство или часть граждан состоит из людей дурных.Вот почему, когда ты утверждаешь несколько ниже: поскольку некоторые части универсума не свободны от недостатков, мироздание совершеннее, чем если бы все его части были между собой подобныэто все равно как если бы ты утверждал, что государство обладает в каком- то смысле большим совершенством в том случае, когда отдельные его граждане порочны, чем тогда, когда все они добродетельны. Отсюда следует, что, подобно тому как луч&шему правителю должно желать, чтобы все его граждане были добродетельны, точно так же задача творца мирозда&ния должна состоять в том, чтобы сотворить все его части свободными от недостатков. И хотя ты мог бы сказать, что совершенство частей, свободных от недостатков, представ&ляется большим по контрасту с теми частями, которые этим недостаткам подвержены, тем не менее это резуль&тат случайности; точно так же добродетель хороших людей сияет ярче по контрасту с пороками дурных, но это только случайность. Как не следует желать, чтобы в государстве были отдельные порочные граждане, для того чтобы бла&годаря этому добродетель хороших сияла ярче, так же не следовало бы допускать, чтобы некоторые части универ&сума имели недостатки лишь для того, чтобы придать больше блеска частям, которые от них свободны.
Ты говоришь, что не имеешь никакого права жало&ваться на то, что Бог не пожелал, чтобы ты принадлежал к разряду самых выдающихся и наиболее совершенных в мире особей. Но остается сомнение, почему Бог не удовольствовался тем, чтобы дать тебе спорную роль суще&ства наименее совершенного среди совершенных, а помес&тил тебя просто в разряд несовершенных.
И хотя мы не по&рицаем правителя за то, что он не призывает всех своих подданных к высшим должностям, но держит некоторых на средних, а некоторых — на низших, однако он заслуживал бы порицания, если бы не только возложил на каких-то своих подданных низшие функции, но принудил бы также кое-кого из них к неправильным действиям.Ты говоришь, что не можешь привести основания, в силу которого Бог должен был бы дать тебе большую способность понимания, чем ту, которую он тебе дал; и, каким бы искусным мастером ты его себе ни представлял, ты не должен все же думать, будто он обязан был вложить в каждое свое творение все те совершенства, кои он имеет возможность вложить в некоторые из них. Но ска&занное мной выше остается в силе: ты видишь, что трудность заключается не столько в том, почему Бог не дал тебе большую способность познания, сколько в том, почему он дал тебе способность познания, подверженную заблуждениям. Вопрос, таким образом, состоит не в том, почему совершеннейший мастер не желает придать всем своим произведениям все возможные совершенства, а в том, почему он пожелал наделить некоторые из них не&достатками.
Ты говоришь, что хотя ты не можешь избавиться от ошибок посредством ясного восприятия вещей, однако ты в состоянии избегнуть их, приняв твердое решение никогда не признавать то, чего ты не воспринял со всей очевидно&стью. Но даже если бы ты всегда обращал на это внимание, скажи: разве это не вечное несовершенство — то, что мы не познаем ясно вещей, о которых должны судить, и по&стоянно подвергаемся опасности впасть в ошибку?
Ты говоришь: Ошибка содержится в самом действии познания, поскольку оно исходит от тебя, и это своего рода изъян, но ее нет ни в той способности, которую ты получил от Бога, ни в том действии, которое зависит только от Бога. Однако, хотя в способности, непосред&ственно полученной от Бога, и нет ошибки, в конечном счете она все же есть, поскольку способность эта настолько несовершенна, что сопряжена с заблуждением.
Поэтому, хотя ты и верно говоришь, что не имеешь права жало&ваться на Бога, который, собственно говоря, ничем тебе не обязан, а между тем дал тебе много благ, за которые ты должен быть ему благодарен, все же постоянно приходится удивляться тому, что он не одарил тебя более совершен&ными благами, если их ведал, если мог их дать и не руко&водствовался при этом завистью.Ты добавляешь: Я не должен сетовать и на то, что Бог содействует мне в акте ошибочного суждения, ибо все акты истинны и хороши, поскольку они зависят от Бога; то обстоятельство, что я могу их совершать, знаменует некоторым образом большее совершенство моей природы, чем если бы я этого не мог. Что же до ущербности, в коей одной заключено формальное основание заблужде&ния и вины, то она вовсе не нуждается в содействии Бога, ибо не представляет собой ничего вещественного и не имеет ни малейшего отношения к Богу.
Однако, хотя это различение и тонко, оно все же не вполне удовлетворительно. Ибо, хотя Бог не содействует ущербности, присущей акту познания и носящей имя за&блуждения и ошибки, тем не менее он содействует упомя&нутому акту: ведь если бы он ему не содействовал, ущерб&ность бы не возникла. С другой стороны, Бог сам творец способности, которая обманывается и ошибается, и, значит, если так можно выразиться, он творец неспособной способности. Таким образом, изъян, содержащийся в акте познания, по-видимому, должен быть отнесен не столько за счет этой бессильной способности, сколько за счет ее твор&ца, который, имея возможность сделать ее сильной или более сильной, пожелал сделать ее такой слабой.