Философия и религия  

Смерть — тайна из тайн. Как родовому существу, человеку про&тивостоит природа (все люди объединяются для борьбы с ней), как социальному существу — общество (группы людей противо&стоят друг другу), и, наконец, как индивиду, человеку противо&стоит смерть (каждый встречает ее один на один). Люди делятся на верующих в вечность своего Я, неверующих и сомневающихся. Различные философские системы вращаются вокруг этих вопро&сов. История философии — это совокупность аргументов за и про&тив бессмертия. Сократ сказал, что для философа смерть есть на&чало жизни. Для него это основополагающая проблема.

Философия рождается из противоречия между жизнью и смертью и разрешает его нахождением вечности, в форме вечной истины. Философия стремится к непреходящим ценностям. Философ ищет вечное в потоке становления и поднимает индивидуальность до вечности, творя мир вечных идей.

Почти все философские системы пронизывает тяга человека к вечности. Индийская мысль создает концепцию перевоплощения душ и Единого, Платон — мир идей, Гегель — мировой дух. Чув&ствуя свою заброшенность в мире, человек предпринимает отча&янные попытки найти место в вечности.

Философы всех направлений — и те, кто отрицал смерть, и те, кто считал, что о ней нечего и говорить (поскольку в тот мо- мент, когда она наступает, нас уже нет, и, стало быть, она к нам не имеет отношения), — определяли свое отношение к данной проблеме.

Материалисты склонны были относиться к смерти как к чисто эмпирическому факту, и, следуя совету Эпикура: «Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам никакого отношения. Ведь все хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лише&ние ощущения»[167], старались элиминировать проблему. Однако даже для Эпикура философия важна в связи с фактом смерти, так как дает возможность человеку научиться не бояться ее.

Идеалисты решали проблему смерти отрицанием ее или сосре&доточением на ней. Монтень говорил, что для того, чтобы пре&одолеть страх смерти, легче перенести ее, надо привыкнуть к ней, думая о ней постоянно. Сосредоточение на проблеме смерти сти&мулирует поиски смысла жизни, что делает смерть менее страш&ной, поскольку, обретая смысл жизни, выходишь (теоретически) за ее границы.

Цицерон писал, что философствовать — значит приготовлять себя к смерти. По Монтеню, «вся мудрость и все рассуждения в нашем мире сводятся в конечном итоге к тому, чтобы научить нас не бояться смерти... если она внушает нам страх, то является вечным источником наших мучений, облегчить которые невоз&можно»[168]. Монтень советует научиться встречать смерть грудью, точнее, душой, духом. «Размышлять о смерти — значит размыш&лять о свободе. Кто научился умирать, тот разучился быть рабом»[169]. Отрешиться от мира — значит раньше времени умереть; надо го&товиться к вечности. От боязни смерти не избавиться ни запреще&нием, ни привычкой думать о ней. Единственный способ — под&няться над ней духом не только в волевом (заставлять думать или не думать о ней — успеху этого препятствует бессознательное), но и в содержательном плане.

По Платону, есть два рода бессмертия: физическое — путем деторождения и духовное — путем сохранения памяти о прекрас&ных делах и произведениях. Этому предшествуют два рода бере&менности — физическая и духовная. Отличие философа от прочих людей в том, что он не только оставляет потомство и свои произ&ведения, но пытается теоретически обосновать надежду на бес&смертие.

Философии приходится заниматься теологическими вопроса&ми, вырабатывая набор гипотез, облегчающих веру в загробную жизнь. Рационалистические традиции Платона и Декарта, в соот&ветствии с которыми только разумные суждения, как ясные и непротиворечивые, истинны (на этом основывались и представ&ления об истинности теологических построений), разрушил Кант. Тем не менее жажда бессмертия продолжает быть стимулом по&добных изысканий.

Подлинная философия начинается с осознания фундаменталь&ной слабости человека. Даже самого сильного в этом убеждает не&избежность смерти. Если бы в этом мире все удавалось, то не было бы необходимости мучиться метафизическими проблемами. Как бы Эпикур ни советовал не думать о смерти, поскольку она не имеет отношения к живущим, ему вряд ли удастся всех убедить. Сомнение в бытии, с которого начинается философия, имеет психологической основой чувство слабости из-за смертности. Пока человек будет ощущать фундаментальную слабость, он будет фи&лософствовать.

В той мере, в которой философия обращается к проблеме бес&смертия, она религиозна. Экзистенциалисты возникновение и раз&витие философии и религии объясняют «абсурдом существова&ния», который привел к центральной проблеме религии и фило&софии, к эсхатологии.

От религии философия отличается тем, что сомнение играет большую роль в ней перманентно, хотя в философию идут для того, чтобы обрести твердую почву под ногами. Декарта обвинили в том, что, начав с сомнения во всех основаниях, он пришел к созданию системы на основаниях столь же сомнительных.

Человек начинает философствовать, когда у него закрадыва&ются сомнения в смысле жизни, но отыскать его он во что бы то ни стало хочет. Однако если он заставит себя поверить в какой- либо вариант, то из философии перейдет в религию. Если же он вообще не интересуется смыслом жизни, то никогда не дойдет до философии.

Между философией и религией то общее, что философские истины столь же интуитивны, как догматы веры, но первые ра&ционально обоснованы, вторые — нет. Философ обязан обосно&вать с логической непротиворечивостью (но не доказать — это невозможно) то, во что он верит, и подкрепить веру разумом.

Арджуна еще спрашивает у Кришны: «Ты должен мне ясно ответить: что лучше?» Будда уже достигает просветления сам, но его способ нерационален. Это и не делает индийскую мысль фи&лософией в полном смысле, хотя не умаляет ее ценности. Фило&софию можно называть рационализированной мистикой. Но она лишь подходит к мистике, намекает на нее или дает схему воз- можной мистики, как Платон и Гегель, но не интересуется плотью мистики.

Связь между философскими и религиозными представлениями прослеживается четко, и совсем неудивительно, что именно в греческом политеизме сформировалась философия Платона с его миром идей, а в монотеистической христианской Европе два с лишним тысячелетия спустя появился Гегель с единой Абсолют&ной Идеей.

И в философии, и в религии присутствуют рассуждения о Боге. Но «в споре нет смиренномудрия», говорили оптинские старцы. А философия не обходится без спора. Иноческое оружие — мо&литва, философское — логичный аргумент.

Стремление философа к истине ненасыщаемо, потому что он не знает, «попал в цель» или нет. Если он уверен, что истина у него в руках, он становится верующим. Если приходит к уверен&ности, что ничего найти нельзя, погружается в материальную жизнь. Религия обращается ко всем людям, но несет одну истину как единственно верную. Философия не претендует на истинность ка&кой-либо одной системы, и в этом ее терпимость и общечеловеч- ность. Философия конструирует пригодные для всех духовные дома, которые хотя и связаны с традициями определенной культуры, но в принципе универсальны. Она преимущественно спрашивает, и удачные вопросы и ответы входят в сокровищницу человече&ской мудрости. Религия и идеология дают ответы соответственно для той и этой жизни.