Судебник 1497 г.

Рукопись Судебника была найдена в одном экземпляре в 1817 г. и впервые опубликована в 1819 г. До этой находки исследователи были знакомы с Судебником только по извлечениям из него в пере­воде на латынь в книге Герберштейна «Комментарии о московит- ских делах».

Судебник 1 497 г. по своему содержанию направлен на ликви­дацию остатков феодальной раздробленности, на создание цен­трального и местного аппарата власти, разработку норм уголовного и гражданского права, судоустройства и судопроизводства. Очевид­на и классовая направленность Судебника. В этом плане особый ин­терес представляет статья, устанавливающая Юрьев день — единст­венный разрешенный в году срок крестьянского перехода.

Большое место занимают в Судебнике нормы, регулирующие суд и процесс. Учитывая важность данного памятника права, эти нормы будут рассмотрены достаточно подробно.

Судебник устанавливал следующие виды судебных органов: государственные, духовные, вотчинные и помещичьи.

Государственные судебные органы делились на центральные и местные. Центральными государственными судебными органами были Великий князь, Боярская дума, путные бояре, чины, ведавшие отдельными отраслями дворцового управления, и приказы.

Центральные судебные органы были высшей инстанцией для суда наместников и волостелей. Дела могли переходить из низшей инстанции в высшую по докладу суда низшей инстанции или по жа­лобе стороны (пересуд).

Великий князь рассматривал дела в качестве суда первой ин­станции по отношению к жителям своего домена, особо важные дела или дела, совершенные лицами, имеющими привилегию на суд кня­зя, к которым обычно относились обладатели тарханных грамот и служилые люди (начиная с чина стольника), а также дела, подан­ные лично на имя великого князя.

Помимо этого князь рассматривал дела, направляемые ему «по докладу» из нижестоящего суда для утверждения или отмены при­нятого судом решения, а также являлся высшей апелляционной ин­станцией по делам, решенным нижестоящими судами, осуществляя так называемый «пересуд».

Связующим звеном между судом Великого князя и остальны­ми судебными инстанциями была Боярская дума. Боярская дума со­стояла из «введенных бояр» — людей, введенных во дворец Велико­го князя в качестве постоянных помощников в управлении, бывших удельных князей, возведенных в чин думского боярина, и окольни­чих — лиц, занимавших высшую придворную должность.

Вопросами суда и управления ведали высшие чины Боярской думы — бояре и окольничие. Однако дворянство, стремясь ограни­чить права бояр, добилось того, что судопроизводство проводилось в присутствии его представителей — дьяков.

«Судити суд бояром и окольничим. А на суде быти у бояр и у окольничих диаком...», — гласила ст. 1 Судебника, определявшая порядок судопроизводства.

Боярская дума в качестве суда первой инстанции судила своих собственных членов, должностных лиц приказов и местных судей, разбирала споры о местничестве и иски служилых людей, не пользо­вавшихся привилегией великокняжеского суда.

Боярская дума была высшей инстанцией по отношению к ре­шениям местного суда. В нее переходили «по докладу» дела, изъя­тые из самостоятельного рассмотрения наместнического суда. В Бо­ярскую думу также переходили дела от приказных судей, обычно в двух случаях: когда между приказными судьями при решении дела не было единогласия или когда отсутствовали точные указания в за­коне.

В первом случае дело могло быть рассмотрено Боярской думой без обращения к Великому князю. В случаях же, когда требовались объяснения по законодательству, доклад направлялся к князю или обсуждался Боярской думой в присутствии Великого князя, который определял и утверждал решение по данному делу. «А которого жа- лобника а непригоже управити, и то сказати великому князю.» (ст. 2).

Помимо этого, Боярская дума была наряду с Великим князем апелляционной инстанцией.

Большинство дел разбиралось приказами. Великий князь «при­казывал» тому или иному лицу ведать каким-либо «делом» или от­раслью управления. Ему же как специалисту в определенной отрас­ли поручался, надо полагать, разбор споров и дел, связанных с этой отраслью. Согласно толкованию Л.В.Черепнина, вопрос о назначе­нии судьи для разбора того или иного дела каждый раз решается, «приказывается» Великим князем.

Складывавшаяся тогда система приказов сделала возможным появление специальных судебных приказов — Холопьего, Разбой­ного, Поместного, Судебного.

На местах судебная власть принадлежала наместникам и во­лостелям.

Наместник ставился «на место князя» для осуществления управления и суда обычно на территории города с уездом.

В волостях (т.е. в частях уезда) функции управления и суда осуществляли волостели. Наместники и волостели назначались кня­зем из бояр на определенный срок, обычно на год, и находились на содержании населения, которое предоставляло им так называемый «корм». Отсюда они и получили название «кормленщиков». Помимо наместников и волостелей в Москве и Московских волостях были «тиуны государевы», также пользовавшиеся правом суда и управле­ния и собиравшие доход с наместничьего и своего суда в пользу го­сударя, а в других местностях — тиуны боярские, передававшие до­ход с суда своему боярину.

Если в одну местность посылался не один, а два или несколько наместников или волостелей, то они делили свое кормление поровну (ст. 65).

Стремление Судебника централизовать судебный аппарат осо­бенно ярко сказалось при определении прав наместничьего суда.

Судебник 1497 г. устанавливает два вида кормлений: кормле­ние без боярского суда и кормление с боярским судом. Наместники и волостели, державшие кормление с боярским судом, имели право окончательного решения ряда наиболее важных дел (о холопах, та­тях, разбойниках). Наместники и волостели, державшие кормление без боярского суда, а также государевы и боярские тиуны не имели права окончательного суда по этим делам и обязаны были «докла­дывать» свое решение на утверждение вышестоящего суда (ст.

Вышестоящей инстанцией для кормленщика без боярского су­да была Боярская дума, для государевых тиунов — Великий князь, для тиунов боярских — соответствующий наместник с боярским су­дом.

Помимо изъятия у кормленщиков без боярского суда наиболее важных дел, Судебник устанавливал контроль и за кормленщиками с боярским судом со стороны «добрых», «лучших» людей, т.е. пред­ставителей наиболее зажиточного местного населения (ст. 38).

Духовные суды подразделялись, в свою очередь, на суды епи­скопов, где судьей был епископ или назначенные им наместники, и суды монастырские, где судьей был игумен или назначенные им «приказчики».

Так же как и кормленщики, епископы и игумены получали вознаграждение с подсудного им населения.

Ведению духовных судов подлежало духовенство, крестьяне, находящиеся в распоряжении церковных и монастырских феодалов, а также люди, «питавшиеся за счет церкви» (ст. 59).

К ведению духовных судов относился также разбор брачных и семейных дел, отношений между родителями и детьми, дел о на­следстве.

Из подсудности духовных судов изымались: во-первых, наибо­лее важные уголовные дела — «душегубство» и «разбой с полич­ным», хотя бы и совершенные лицами, подсудными духовному суду, так как рассмотрение этих дел являлось исключительной компетен­цией государственных органов; во-вторых, дела, совершенные ли­цами, подлежащими разной подсудности. Например, споры между крестьянами и слугами духовных и светских феодалов или крестья­нами и слугами, принадлежащими разным феодалам, разбирались так называемым «сместным» судом.

«Сместной», или «вопчий» суд, состоял из представителей обоих судов, которым подсудны спорящие.

Например, в разборе споров между крестьянами духовных и светских феодалов участвовали представители от духовного и светского суда.

«.А будет простой человек с церковным, ино суд вопчей...» (ст. 59).

Судебник 1497 г. «знает» целый штат судебных работников, помогающих суду и сторонам привлекать обвиняемых к суду, разы­скивать и доставлять их в суд, сообщать сторонам о месте и времени рассмотрения дела, добывать доказательства и добиваться призна­ния обвиняемых.

Эти лица назывались недельщиками или ездоками в Москве и доводчиками — в провинции.

По определению историков, «недельщик есть до известной степени общая должность для тех, кто зовет людей на суд, хватает злодеев и держит их в тюрьмах; и недельщики принадлежат к числу благородных».

Недельщики могли даваться судом по просьбе истца для по­мощи ему в отыскании ответчика и обеспечения его явки в суд.

За отправление этих обязанностей недельщик получал возна­граждение от заинтересованной стороны.

Г\ KJ KJ

За розыск ответчика и вручение ему приставной или срочной грамоты или назначение поручителей за него в пределах одного го­рода недельщик получал вознаграждение, именуемое «хоженым», в размере 10 денег (ст. 29).

Если для отыскания ответчика недельщику приходилось выез­жать в другие города, он получал «езд», размер которого определял­ся дальностью расстояния и колебался от 10 алтын до восьми рублей (ст. 30).

Наряду с отысканием ответчика недельщик помогал стороне в отыскании «правды», т.е. помогал расследовать дело на месте, со­брать доказательства. В этом случае плата недельщику увеличива­лась вдвое (ст. 29).

Однако недельщик давался стороне только в случае, если сум­ма иска превышала стоимость «езда». «А будет в приставной иск менши езду, и дияку тех приставных не подписывати же» (ст. 28).

Таким образом, при незначительных исках, которые чаще все­го были распространены среди малоимущего или зависимого насе­ления, суд не оказывал помощи в отыскании ответчика.

Недельщик должен был осуществлять свои функции не только по требованию стороны, но и по инициативе суда, когда суд сам че­рез своих должностных лиц принимал меры к розыску преступника и расследованию дела.

К этим случаям, надо полагать, и относится характеристика недельщика как лица, которое «хватает злодеев и держит их в тюрь­мах».

Возможно, что недельщики специально посылались для вы­лавливания «татей», т.е. лихих людей, разбойников, в наиболее не­спокойные местности.

Недельщику же поручалось и расследование дела, о результа­тах чего он обязан был доносить князю или судье.

Недельщикам запрещалось брать «посулы от суда или от пору­ки», т.е. взятки со сторон за производство суда или поручительство, попустительствовать татям, для отыскания которых они были по­сланы, отпускать их или иным каким образом распоряжаться ими (ст. 33—36).

Чтобы повысить ответственность недельщика, Судебник за­прещает препоручать выполнение обязанностей недельщика по- стронним нанятым для этого людям, делая исключение лишь для родственников или людей недельщиков (ст. 31). Этим постановле­нием достигалась ответственность за действия недельщика всех чле­нов его фамилии.

Судебник 1497 г. запрещает судье брать посулы (взятки) и ре­шать дела, исходя из личных выгод судей.

Требование Судебника «давать суд всем жалобникам» основы­вается на стремлении господствующего класса сосредоточить разбор всех дел именно в органах государственного суда, стоящего на страже интересов господствующего класса, и не допустить разбор дела по старинным обычаям или путём передачи дела выборному третейскому суду. Положение «о даче суда всякому жалобнику» указывает и на то, что в отличие от Русской Правды, лишавшей не­которые категории (холопов, частично закупов) права обращения в суд, Судебник 1497 г. признает всех, в том числе и холопов, субъек­тами права, т.е. могущими искать и отвечать в суде.

Помимо этого, заинтересованность суда в разборе большого количества дел объясняется и тем обстоятельством, что судебные пошлины служили в известной мере увеличению великокняжеского дохода.

В целях защиты классовых интересов феодалов Судебник за­претил брать взятки и «мстить» или «дружить» судья, ибо в случае взятого «посула» или особого отношения к стороне судья нарушал установленные законы, т. е. волю государства.

Вместе с тем обращение в суд для малоимущего и зависимого населения было весьма затруднено установлением целого ряда су­дебных пошлин, которые взимались за обращение в суд (ст. 3), за розыск ответчика и обеспечение его явки в суд, за производство не- дельщиком расследования по делу (ст. 29), за назначение судом сро­ка разбора дела или перенесение дела на другой срок (ст. 26), за воз­можность искать правду на поле (ст. 6).

Оплачивались судебной пошлиной все виды выдававшихся су­дом грамот — правая (ст. 22), бессудная (ст. 25), отпускная (ст. 17).

Дополнительной пошлине подлежал так называемый «пере­суд», т.е. обжалование судебного решения (ст. 64), или направление дела «по докладу» в вышестоящую инстанцию (ст. 24).

Размер судебных пошлин был тем выше, чем выше была су­дебная инстанция.

При обращении к суду пошлины взимались с той стороны, ко­торая была наиболее заинтересована в исходе дела. Если сторона, платившая пошлину, выигрывала дело, она «искала» её «на винова­том».

Судебник 1497 г. содержит много черт, сходных с судопроиз­водством, установленным еще во времена «Русской Правды» и но­сящим состязательный характер.

Вместе с тем Судебник свидетельствует о возникновении но­вой формы процесса. Усиление классовых противоречий в Москов­ском княжестве в ХV в. приводит к тому, что при обвинении в наи­более серьезных преступлениях применяется следственная, или ин­квизиционная, форма процесса, которая носила тогда название сыс­ка или розыска.

Следственная, или инквизиционная, форма процесса (розыск) в отличие от состязательной формы не предполагала обязательного участия сторон в суде и наличия жалобы для возбуждения дела. При этой форме процесса расследование того или иного дела и привле­чение к ответственности виновного или подозреваемого могло на­чинаться по инициативе самого суда, который в таком случае являл­ся истцом от имени государства.

Дела о душегубстве, разбое, татьбе с поличным со стороны «лихого», т.е. неблагонадежного человека, или любое «лихое дело», направленное на подрыв власти государства или основ феодального строя, подлежали расследованию суда розыскным порядком.

Порядок расследования этих дел также отличался от состяза­тельного процесса.

Если в состязательном процессе инициатива самого судебного разбирательства находилась в основном у сторон, от которых зави­село представление суду тех или иных доказательств, возможны бы­ли замена сторон наймитами, отказ от иска и примирение сторон, то в следственном процессе вся инициатива находилась в руках суда, принимавшего все необходимые, по его мнению, меры к расследо­ванию дела. Исключалась возможность замены ответчика наймитом или прекращения дела.

Следственная форма процесса устанавливалась не только по делам, расследование которых было начато государством, но и по делам об особо опасных преступлениях — разбое, татьбе, душегуб­стве, начатым по инициативе потерпевшей стороны, если эти пре­ступления совершены «лихими людьми» или представляют опас­ность для государства.

При рассмотрении этих дел применялась иная система доказа­тельств и была исключена возможность окончания дела примирени­ем сторон.

Состязательный процесс имел свои особенности. Сторонами в процессе могли быть все — от малолетних до холопов включи­тельно. Причём последние могли выступать либо от своего имени, либо в качестве наймитов за своего господина или нанявших их лиц.

Стороне в случае невозможности участвовать в процессе лично предоставлялось право выставить за себя наймита (ст. 52).

Можно полагать, что наряду с заменой стороны наймитом до­пускалось участие в суде родственников сторон — отца за сына, сы­на за отца, брата за брата, племянника за дядю, мужа за жену. Сто­рона, возбуждавшая дело, именовалась: «ищея», «жалобник», «чело­битчик», сторона обвиняемая — «ответчик».

Дело начиналось по жалобе истца, так называемой «челобит­ной», которая излагала предмет спора и, как правило, была словес­ной.

По получении челобитной суд назначал судью, выдавал при­ставу, т.е. лицу, в обязанность которого входила доставка сторон в суд, особую «приставную грамоту», в которой указывалась цена ис­ка и его основания. Помимо «приставной», давалась «срочная» гра­мота, которую недельщик обязан был вручить сторонам и либо соб­ственноручно доставить ответчика в суд, либо взять его на поруки (ст. 36—37).

Поручители обеспечивали явку ответчика в суд и в случае не­представления его суду оплачивали все судебные пошлины и штраф. Они же отвечали и за неисполнение ответчиком наложенного на не­го взыскания.

Стороны обязаны были явиться в суд в срок, указанный в срочной грамоте.

Срок можно было «отписать», т.е. отсрочить, предварительно сообщив об этом и уплатив дополнительную пошлину (хоженое или езд) (ст. 26).

Неявка ответчика к суду в назначенный срок влекла за собой признание его виновным без разбора дела и выдачу истцу на вось­мой день после назначенного срока суда так называемой «бессудной грамоты» (ст. 27).

Неявка истца влекла за собой прекращение дела. Подача жало­бы не ограничивалась каким-либо сроком, за исключением споров о земле.

Подавать иск о земле можно было только в течение опреде­ленного срока: от трех до шести лет.

Трехгодичная исковая давность, т.е. право только в течение этого срока обращаться в суд, устанавливалась по искам землевла­дельцев друг к другу.

Срок исковой давности по земельным спорам увеличивался до шести лет, если иск затрагивал великокняжеские земли. В случае подачи иска срок исковой давности приостанавливался, а земли до разрешения спорного вопроса судом передавались под наблюдение пристава, который должен следить за тем, чтобы эти земли не под­вергались захватам и наездам.

Эти спорные земли находились временно в распоряжении Ве­ликого князя и часто отдавались для обработки их той или иной сто­роне до разбора дела.

Процесс носил состязательный характер, при котором обе сто­роны считались истцами.

Виды доказательств были следующие: 1) собственное призна­ние; 2) показания свидетелей; 3) «поле»; 4) присяга; 5) жребий;

6) письменные доказательства.

Собственное признание предусматривало возможность при­знания или отказа от всего или от части иска и могло произойти на любой стадии рассмотрения дела. В случае полного признания иска судебное разбирательство прекращалось (ст. 4, 5, 53).

Свидетельские показания именовались послушеством.

Судебник 1497 г., в отличие от Русской Правды, не разделяет свидетелей на послухов — свидетелей доброй славы, и видоков — непосредственных очевидцев.

По Судебнику послух являлся свидетелем факта, очевидцем: «... а послухом не видев не послушествовати...» (ст. 67).

Послухами могли быть все, в том числе и холопы. Однако по­казания свидетелей расценивались в зависимости от социальной принадлежности.

Наиболее часто послухами, особенно по земельным спорам, являлись старожильцы, именуемые также «знахарями». Это были старые люди, которые могли сказать судье: «яз, господине, помню за семдесят, или пятьдесят лет», имеющие репутацию «добрых», т.е. благонадежных людей, и знающие все подробности данной земель­ной тяжбы. Послухами могли быть также прежние владельцы спор­ного имущества, составители письменных документов, дьяки и должностные лица — разъездные мужи, «отводчики» (лица, участ­вовавшие в отводе земель), а также сами судьи.

В отличие от сторон послухи не могли заменить себя найми­том: «. а послуху наймита нет» (ст. 49).

Явка послухов в суд была обязательной. В случае неявки иск и все убытки и пошлины перекладывались на послуха.

Если неявка послуха произошла из-за неверно указанного при­ставом срока, послух мог искать свои убытки с пристава через суд. Ложные показания послуха, обнаружившиеся после судебного раз­бирательства, влекли за собой обязанность уплаты послухом сторо­не суммы иска и всех понесенных ею убытков.

Неподтверждение послухом обстоятельств, приведенных ист­цом, лишало истца права на удовлетворение иска.

Свидетели должны быть «добрыми людьми», т.е. пользующи­мися репутацией благонадежного человека. Об этом ясно свидетель­ствуют статьи Судебника, регулирующие споры по договорам куп­ли-продажи.

«Поле» означало поединок сторон. «Полем» могли заменяться свидетельские показания.

Поединок, или, по терминологии Судебника, поле, назначался только по личным искам, не затрагивающим интересов государства. Участие на поле было обязательно для обеих сторон либо личное, либо через наймитов. Отказ от поля рассматривался как признание вины. Бою предшествовало крестное целование обеих сторон, даже если билась не сама сторона, а наймит.

Поединок проходил в присутствии доброжелателей и друзей обеих сторон.

Для обеспечения порядка при разрешении спора полем поеди­нок должен был проходить в присутствии определенных лиц — стряпчих и поручников, которым разрешалось в отличие от «оприч­ных», т.е. посторонних, стоять у поля, однако без орудий боя.

Наблюдение за поединком вели окольничий и дьяк (ст. 68).

Побежденная на поединке сторона уплачивала иск, судные и полевые пошлины, отдавала окольничему свой доспех и была «в казни и в продаже» от судьи (ст. 7). Такое же взыскание следова­ло, если сторона не являлась на «поле» или убегала с него.

Однако «поле» как доказательство, не могущее охранить инте­ресы государства, допускалось только в исключительных случаях, когда не было возможности разобрать дело при помощи других до­казательств.

Судебник предусматривал возможность замены поля присягой (ст. 48). Присяга, так же как и «поле», применялась при отсутствии других, более достоверных видов доказательств.

Первоначально она составляла часть «поля», но постепенно стала применяться как самостоятельное доказательство. Большей частью присяга употреблялась при спорах между иноземными тор­говцами, когда не было свидетелей договора (положения, известные еще Русской Правде).

В зависимости от того, кто приносил присягу — истец ли под­тверждает своё требование, или ответчик принесением присяги очищает себя от иска, — различалась присяга подтвердительная или очистительная.

Вопрос о том, кому приносить присягу — истцу или ответчи­ку, — решался жребием.

Как самостоятельное доказательство жребий в Судебнике не упоминается.

Письменные доказательства можно подразделить на две группы.

Первая группа: договорные акты, заключенные сторонами — заёмные и служилые кабалы, рядные, купчие, закладные, духовные.

Вторая группа: акты официальные, выдававшиеся от имени государства — жалованные грамоты, межевые акты, судебные ре­шения: «полные», «докладные», «беглые» и правовые грамоты.

В случаях споров по договорным актам эти документы должны были подтверждаться свидетелями, а при отсутствии последних — «полем».

Подтверждения требовали и официальные акты, особенно «правые» и «беглые» грамоты.

Решение суда заносилось в «судный список». По желанию сто­роны ей могла быть выдана копия этого списка, включавшего и про­токол судебного разбирательства.

Следственному, или инквизиционному процессу подлежало расследование дел, особо опасных для государства.

Дело начиналось либо по инициативе самого государства, либо по оговору кого-либо со стороны «добрых» людей.

Явка ответчика в суд зависела уже не от соглашения сторон, а от государства, которое осуществляло доставку обвиняемого к су­ду через особые «зазывные» грамоты, вручаемые недельщиками.

При инквизиционном процессе судоговорение, состязание сто­рон заменялось допросом обвиняемого со стороны судьи.

Средствами розыска были поличное, обыск, пытка. Последняя имела целью получить признание и указание на соучастника. Для отыскания «лихих» людей и сочувствующих им назначались поваль­ные обыски. Они использовались также с целью определить репута­цию подсудимого, которая давалась не всеми жившими с ним или знавшими его людьми, а лишь «добрыми», т.е. вполне благонадеж­ными.

Повальный обыск или сыск, т. е. опрос «добрых» людей произ­водился специальными должностными лицами в отсутствие обви­няемого. При разногласиях в показаниях дело решалось по показа­ниям большинства.

Сыск являлся обязательным доказательством при обвинении человека в татьбе с поличным или при облиховании человека.

Помимо назначения повального обыска при розыске использо­вались расспрос и пытка.

Эти виды доказательства применялись судом не столько для получения собственного признания со стороны обвиняемого в со­вершенном или вменяемом ему преступлении, сколько для уличения его и в других преступлениях, а главным образом для оговора и ули­чения в преступлениях других лиц.

Пытать «татя» поручалось недельщикам (ст. 34) Таким обра­зом, пытка была одним из основных способов выяснения обстоя­тельств дела при производстве дел розыском.

Помимо повального обыска, пытки, очной ставки при розыске применялись и освидетельствования и осмотр места происшествия.

Осмотр и освидетельствования производились недельщиками, целовальниками и другими судебными лицами в присутствии «луч­ших» людей. Освидетельствовались раны, увечья, побои, трупы и т.п. Осмотрам подвергались потравы сенокосов, повреждения ме­жевых знаков, места поджогов и др.

Дела, расследуемые в инквизиционном порядке, могли быть прекращены или приостановлены только по усмотрению суда. При­говоры и решения не подлежали обжалованию и приводились в ис­полнение самими органами судебной власти.

Число деяний, подлежащих уголовному наказанию, в Судеб­нике больше, чем в предшествующих памятниках права. Этот доку­мент знает государственные преступления, преступления по службе, преступления против судебной власти. Появляется понятие разбоя, начинают различаться квалифицированные виды кражи.

Судебник предусматривал следующие виды наказаний: смерт­ная казнь, торговая казнь (битье кнутом на торговой площади), де­нежные взыскания. Смертной казнью карались государственные преступники, лица, убившие своего господина, воры, уличенные во второй раз, и, кроме того, «ведомые лихие люди», даже не уличен­ные в конкретном преступлении.

Кроме рассмотренных подробно узаконениях о порядке судо­производства Судебник содержит и некоторые нормы, относящиеся к гражданскому законодательству. Например, устанавливаются три способа перехода из свободного состояния в холопство: самопрода­жа в холопы, определение по должности сельского тиуна или ключ­ника, женитьба на рабе. Но холоп, бежавший из татарского плена, становился свободным.

Есть в Судебнике и статьи о наследстве. Наследство допуска­ется по закону и по завещанию. По закону устанавливалась следую­щая очередь наследования: сначала сыновья, если их не было, то до­чери, и затем уже остальные родственники в соответствии со степе­нью родства.

Судебник 1550 г., который дошел до нас в нескольких списках, состоит из 99 статей, из которых 37 новых, а остальные взяты и пе­реработаны из Судебника 1497 г. В своей речи на Стоглавом соборе в 1551 г. Иван ІѴ, просивший собор утвердить Судебник, рассматри­вал его принятие как важнейшее мероприятие, направленное на лик­видацию последствий боярского правления. Вместе с тем он призна­вал, что данный Судебник представляет собой исправление прежнего с учетом потребностей общества. Фактически судебник стал первым источников права нового периода — сословно-представительной монархии[6].

Подобно предыдущему, рассматриваемый Судебник может быть разделен на две части: первая посвящена порядку суда, вторая говорит о гражданском праве.

Судебная система, предусмотренная данным Судебником, в целом соответствует существовавшей ранее, но ее особенности рассматриваются в этом источнике права более подробно. Система судебных доказательств тоже осталась прежней, с некоторыми не­значительными дополнениями. Например, свидетели, дававшие раз­ные показания, могли вступать в поединок между собой. Проиграв­ший свидетель определял и проигрыш всего дела.

Судебник ограничил власть наместников и волостелей, сокра­тив объем их судебных полномочий, усилив контроль над ними со стороны центральной администрации. На суде наместника или волостеля должны были присутствовать земские выборные — дво­рецкий или староста, а также целовальники. Недовольные судом на­местника получили право жаловаться непосредственно царю, кото­рый вызывал провинившихся наместников и судил их. Но в целом виды суда оставались те же, что и прежде: суд царя, суд боярский, суд наместничий и суд святительский.

Некоторые изменения претерпел порядок вызова в суд.

Во-первых, Судебник 1550 г. запретил недельщикам и приста­вам посылать за ответчиком своих родственников или знакомых. Вместо этого он мог организовать свою «общину» ездоков, не более семи человек, официально записанных в особой книге у дьяка. Лица, самовольно причислявшие себя к ездокам, наказывались торговой казнью.

Во-вторых, прибыв в чужую местность, недельщики получали от наместника доводчика, через которого они и вызывали ответчика.

В-третьих, Судебник установил особые правила для вызова в суд наместников, волостелей, недельщиков и доводчиков. Такой вызов осуществлялся на основе грамоты, выдаваемой Боярской Ду­мой, и назначался не ранее, чем срок окончания полномочий соот­ветствующего должностного лица, т.е. фактически им предоставлял­ся определенный иммунитет.

Порядок судопроизводства также претерпел определенные из­менения. Истец теперь мог предъявлять иск, не превышающий раз­мер его имущества, что подтверждалось старостами и целовальни­ками. Если истец предъявлял иск на сумму, превышавшую размер имущества, с которого он оплачивал подати, то в иске ему отказыва­ли, более того, его обвиняли в укрывательстве от уплаты податей.

Истец и ответчик получили право просить об отсрочке судеб­ного заседания. Наместничий суд осуществлялся обязательно в при­сутствии старосты и целовальников, избиравшихся обществом. Зем­ский дьяк записывал весь ход судебного разбирательства, включая все вопросы и ответы, а также предъявленные доказательства. Этот протокол подписывался выборными и скреплялся печатью.

Одним из нововведений Судебника 1550 г. относительно уго­ловного суда является то, что он разделил разбойные, душегубные и татебные дела и назначил для первых двух особых судей, назы­вавшихся губными старостами. При суде над татем следовало спро­сить о нем у того общества, к которому он принадлежит. Если его называли лихим человеком, то подвергали пытке. Сознавшийся под пыткой в преступлении подлежал смертной казни, а не сознавший­ся — пожизненному заключению. Если общество называло вора до­брым человеком, то его подвергали торговой казни и отдавали на поруки.

Целая группа статей Судебника предусматривала тюремное заключение служащих государственного аппарата (дьяков, подъя- чих и т.п.), замешанных во взяточничестве и корыстной фальси­фикации документов при ведении уголовных дел.

Наибольшее число статей, санкции которых предусматрива­ли заключение в тюрьме, устанавливает ответственность за лже­свидетельства и фиктивные показания, направленные в ходе следствия на бояр, окольничьих, дьяков, подъячих и других должностных лиц.

Впервые тюремное заключение стало применяться так ши­роко. При этом тюремное заключение как вид наказания применя­лось, в основном, к представителям привилегированных сословий.

Содержать в тюрьмах всех преступников из простонародья было не­выгодно и нецелесообразно.

Кроме узаконений о суде, данный Судебник содержал ряд ста-

KJ ___________________ _____________________________________________________________________________ ТЛ _____ KJ

тей по гражданскому праву. В нем говорилось о холопстве и найме, о поземельном владении, о крестьянском выходе, о займе, о купле и о наследстве.

Полными холопами Судебник признавал холопов по рожде­нию, браку, по тиунству и некоторым другим основаниям. Однако в отличие от прежних норм, дети, рожденные до холопства, призна­вались свободными. Холопам не разрешалось продавать своих де­тей, рожденных до холопства. Отпускная холопу, подписанная его господином, могла выдаваться только в трех местах: Москве, Новго­роде и Пскове.

Кроме полных холопов, судебник говорит о холопах служи­лых, под которыми понимались те, кто взял деньги с обязательством служить за проценты. В случае уплаты долга они становились сво­бодными.

Относительно крестьянского выхода подтверждается срок, ус­тановленный в Судебнике 1497 г., но плата за пожилое увеличивает­ся на два алтына. Займы Судебник допускает двух видов: с кабалой и без кабалы. В первом случае в особом документе, который назы­вался кабальная грамота, записывалась занятая сумма, установлен­ные проценты, срок платежа. Во втором случае кредитор должен был предоставить свидетелей в доказательство своего иска.

Развитие договорных отношений приводило к усложнению по­рядка заключения договоров, что отразилось в Судебнике 1550 г. Так, в соответствии со ст. 94 Судебника, лошадь в Москве должна была покупаться при пятенщике, пятнившем ее и записывавшем в книгу с подробным обозначением примет, который за это брал пошлину. При этом образцы пятен записывались целовальниками и дьяками в специальные книги.

Относительно наследования после умершего без завещания ус­танавливалась следующая очередь: сначала сыновья, затем дочери, затем другие родственники по степеням родства.

Судебник 1550 г. являлся действовавшим источником права поч­ти 100 лет, до принятия в 1649 г. Уложения Алексея Михайловича.

2.3.