Протомеотскне «прототипы» меотскнх СВЯТИЛИЩ.
Одной из характерных черт меотской культуры, прослеживающейся со времени ее формирования по крайней мере до 11 века до и.э.5, являются встречающиеся здесь разнообразные культовые памятники и святилища.
Впервые исследователи обратили внимание на это явление после открытия своеобразных курганов-храмов V и IV вв до н.э, не содержавших человеческие погребения у аула Уляп (Сокровища, 1985, с.28-42; Leskov, 1990, Ss. 28-44). Впоследствии в качестве подкурганных святилищ стали иіггерпретироваться и некоторые Ульские курганы, открытые как ІІ.И. Веселовским, так и 10-й Ульский курган, раскопанный Кавказской экспедицией ГМИНВ в 1982 г. (Балонов, 1987; Галанина, Лесков, 1996). По-видимому, как ритуальные комплексы следует рассматривать некоторые курганы Келермесского могильника с небольшими насыпями, в которых отсутствовали ямы и следы человеческого погребения (курганы 23 и 29) (Галанина, 1997, с. 1997, с. 72; Эрлих, 2001, с. 118-119). Новая серия меотских святилищ , относящихся ко II Тенгинскому городищу и датирующаяся в пределах второй половины IV в. до н.э., была исследована в 2000-2002 г. Кавказской археологической экспедицией ГМИНВ (Эрлих, 20026; Эрлих, 2002в, с.313-314). B настоящее время мы можем насчитать болсе 20 подкурганных культовых комплексов меотской культуры, их расцвст приходится на IV в. до н.э. Для этого времени нами выделено несколько видов святилищ, причем большинство их имеют свои прототипы, встречающиеся в протомеотский период (Эрлих, 2001, с. 118; 20026, c.8-9).Два подкурганных ритуальных комплекса обнаружены в ареале протомеотских памятников приморско-абинского варианта.
Комплекс 1 кургана 2 могильника Холмский. Могильник находится в Абинском районе Краснодарского края на левом берегу р.Сухой Хабль в широкой долине левого берега р.Кубань. Курган 2 этого могильника имел высоту 3,25 м. и диаметр около 60 м. Комплекс 1 был обнаружен в южной части кургана на глубине
5 Ha сегодняшний день самым поздним из известных нам ритуальных комплексов является тризна с человеческими жертвоприношениями, открытая на территории Тенгинского грунтового мотлышка, датирующаяся H в.
до н.э. (Bcglova, 2002).2,2-2,3 м от вершины кургана, т.е. выше уровня древнего горизонта. Здесь была расчищена площадка подпрямоугольной формы с закругленными углами, имеющая размеры 2,68x1,8 м и длинной осыо ориентированная по линии С-Ю. Поверхность площадки была прокалена на глубину 2-3 см. Ha площадке прослежены пятна золы и вкрапления углей. B слое золы пайдено несколько мелких обоженных фрагментов черепа взрослого человека и осколок зуба. Кроме этою, здесь были разбросаны различные предметы, некоторые со следами порчи. Однако на вещах следов огня исследователями обнаружено не было. Здесь было найдено: семь бронзовых наконечников копий, бронзовые булавки различных типов, бляхи- лунницы, относящиеся к конской уздечке, мелкие умбоновидные бляшки, спиралевидные пронизи, бронзовые обоймы, также вероятно огносящиеся K конской уздечке, ворворки u наконечники ремней, каменный топор-молоток, два оселка, керамические пряслица, пастовый бисер, а также большое количество керамики, из которой выявляются две основные формы - черпаки и горшки (Василиненко, Кондрашев, Пьянков, 1993, с.21-27).
Комплекс у ст.Холмской обосновано отнесен авторами публикации к первой половине VII в. до н.э., а по следам ритуальных действий сопоставлен с мсотскими святилищами у аула Уляп (Там же, с. 28). Поскольку нигде в могильниках меотской культуры вообще и в протомеотских памятниках, в частности, не известна кремация, то остатки обожженных костей человека, очевидно, следует трактовать как человеческие жертвоприношения. Остатки человеческих жертвоприношений известны в меотских святилищах IV и II вв. до н.э. Характерной чертой являются и следы прокала, остатки огненного pmyana, которые прослеживаются у меотских святилищ разных видов (Эрлих, 2002в, c.9).
Второй культовый комплекс в Абинском районе - комплекс VII кургана 1 Ястребовского курганного могильника был исследован в 1984 r. A.H. Геем на правом берегу p. Абин в 3, 5 км к северу от г.Абинска. Основное погребение этого кургана относилось к эпохе ранней бронзы.
Ритуальный комплекс VII находился в 1 м к юго-востоку от цеіггра, на глубине 1,38-1,54 от поверхности. Контуры ямы не прослежены. Ma площади около 2,0xl,3 м расчищено скопление находок, «располагавшиеся таким образом, будто они ограничивали по периметру площадку, ориентированную но линии СЗ-ЮВ». B C3 конце скопления иайдены двусоставные бронзовые удила, грызла которых украшал витой рельефный валик и трехпетельчатый бронзовый псалий. B южной части скопления находились: обломок кости, фрагменты стенки сосуда и 2 бронзовых наконечника дротиков. C CB стороны находились: бронзовый наконечник реміш, обломки еще одного наконечника дротика, бронзовая витая пронизка и ворворка. (Гей, 1984, сс.29-30). Таким образом, святилище представляло собой бессистемное скоішение жертвенных предметов, устроенное на возвышенном месте, на специальной площадке или в ямке, контур которой проследить не удалось.Оба комплекса из Абинского района можно считать прототипами меотских подкургашіых святилищ первого вида, представляющих собой бессистемное скопление жертвенных вещей и костей животных без специальной деревянной конструкции под невысокой насыпью (Эрлих, 2001, с. 116).
Очевидно к этому же типу можно отнести и святилище у аула Ленинохабль, исследованное в 1991 г. майкопским археологом А.А.Сазоновым, относящееся уже к центральному варианту протомеотских памятников.
Оно обнаружено на размытом водами Краснодарского водохранилища склоне естественной возвышенности левого берега р.Пшиш (Теучежский район Адыгеи). B связи с этим мы не знаем, имелась ли первоначально над этим комплексом какая-либо насыпь или пег.
Как замечал исследователь, этот памятник значительно удален от известных в этом районе протомеотских могилыіиков Пшиш и Чишхо и представлял собой «скопление 85-90 преимущественно миниатюрных лепных сосудов, расположенных мелкими группами без определенного порядка на ровной груігговой площадке с размерами, судя по взаиморасположению сосудов, около 2,5x3 м» (Сазонов, 1995a, c.73).
Кроме развалов керамики, на культовой площадке встречались фрагменты челюстей u отдельные зубы лошади и свиньи. Анализ керамического материала культовой площадки позволил реконструировать 49 сосудов: 38 черпаков и 11 горшков. Среди черпаков 35 сосудов, отличались миниатюрностью (высотой тулова 5-8 см.), поэтому автор исследования считал их вотивными, созданными специально для отправления культа и лишь три экземпляра могли, но его мнению, иметь бытовую функцию (Там же, сс.73-74). Приблизительно трегь черпаков из этого комплекса имела орнаментацию. Как отмечает автор раскопок, «в сюжетах орнаментации представлены зигзагообразные линии, ленты в соединении с пучками вертикальных полос, «лесенки», четырехугольники с внутренней сеткой, ромбы, дуги с «ресничками», что Л.Л. Сазонов предположительно связывает с символикой земли, воды, солнца и плодородия (Сазонов, 1995a, c.73). Орнаментацию имсст и ряд фрагментов горшков (Сазонов, 1995a, таб.3,13,68,70).B целом автор трактует исследованный им комплекс как «жертвенник, предназначенный для отправления языческих обрядов, связанных с культом магических природных стихий, дарующих жизнь, плодородие и изобилие» (Там же, c.77). C предложенной датой этого комплекса - конец ѴІІІ-начало VII в. до н.э. мы можем согласиться. Ряд параллелей в орнаментации черпаков, а также рогатые выступы на их ручках позволяют нам сопоставить их с чериаками второго и третьего хронологического периода могильника Фарс, датирующихся второй половиной ѴІІІ-началом VII в. до н.э. (Лесков, Эрлих, 1999, с. 68-69).
Прототипами меотских святилищ, имеющих конские жертвоприношения, вероятно, можно считать конские жертвоприношения Пшишского могильника.
Эти комплексы мы склонны считать все-таки отдельными ритуальными погребениями, несмотря на то, что могильник размыт водами Краснодарского водохранилища и невозможно определить границы могилыіых ям6. Дело в том, что ситуация, когда яма не прослсживастся достаточно типична для ногрсбепий меотской культуры, расположенных в слос предматерика или мощного чернозема.
Обычно в таких условиях никогда не являлось проблемой обнаружить человеческое погребение сопровождаемое лошадью, оно обычно находится рядом на одном уровне с конем или чуть ниже (если лошадь лежит на «заплечикс»). Подобные погребения человека с конем прослеживались в протомеотских Николаевском и Кубанском могильниках Н.В.Анфимовым, где нс видны границы ям, а также были выявлены и самим А.А.Сазоновым в могильнике Пшиш I (Сазонов, 1991-1994). B то же время для могилышка Пшиш I характерной являегся ситуация, когда кости человеческого погребения отсутствуют. Как указывал А.А.Сазопов, - «своеобразной особенностью данного могильника являстся6 К.Метцнер-Небельсик сомневается в возможности отдельного погребения лошадей в могильнике Пшиш 1, считая, что в связи с тсм, что не прослеживаются границы могильных ям, человеческое погребение просто не обнаружено исследователем (Metzner-NebeIsick, 2002, S. 249).
значительное количество индивидуальных захоронений так называемых чучел коней - ритуальных погребений, представляюших собой, как правило, в момент раскопок компактно уложенные в определенном порядке череп и кости ног лошади, вместе с предметами узды, иногда одним-двумя сосудами или же вовсе без инвентаря» (Сазонов A.A., 1995 с. 84). Он отмечает, что подобные конские жергвонриношения cocTaBJWioT около 16% ог общего числа комплексов могильника и, судя по сопровождающим конские жертвоприношения уздечным наборам, они хронологически неоднородны. Выделяются группы конских жертвоприношений как с уздой черногоровско-камышевахского типа, так и с наборами колссничной упряжи более позднего времени (Сазонов A.A., 1995, с. 85; Сазонов, 2000, с. 65, рис. 9; c.66, рис.10). Вероятно аналогичное явление мог представлять собой и комплекс из Чишхо, независимо от того, находился ли он у подножья размытого водами водохранилища кургана, как указывает A.A. Тов (Тов, 1989, с. 36) или на территории грунтового могилмшка, по мнению А.А.Сазонова (Сазонов, 1998). Остатки костей черепа найденные при колесничном наборе и определенный порядок в его расположении дает возможность отнести его также к культовому захоронению лошадей в колесничной упряжке.
Вероятно, такие конские жертвоприношения на грунтовых могильниках типа Пшиш I и Чишхо являются прототипами меотских подкурганных святилищ, содержащих конские жертвоприношения: целые костяки коней либо конские черепа с уздой и кости конечностсй (чучела), располагавшиеся в курганах без определенной системы и деревянной конструкции, которые мы выделяем B святилища второго вида. K подобным комплексам относятся Говердовские курганы 6,7,9, курган 14 у аула Уляп, а также ряд комплексов-святилищ с меотскими уздечными наборами стиля ст. Елизаветинской, встреченные в Абхазии (Гюэнос, Ахул-Абаа) (Эрлих, 2001,c. 116; 2002в, с. 9; 2004a, с. 170-172).
Очевидно к культовым явлениям следуст относить и находки отдельных наборов колесничной упряжи, либо других вещей на территории могильников - ритуальных «кладов». K подобному явлению мы можем отнести Пшишский клад. On был обнаружен на территории могильника Пшиш I в 1988 г. экспедицией Государственного музея Востока. «Клад» представлял собой неполный комплект упряжи, служащей для занряжки колесницы новочеркасского времени. Никаких костей лошади или признаков погребения рядом найдено не было (Эрлих, 1994, сс.44-45). Ритуальный характер этого комплекса в ряду ему подобных на основании широких параллелей убедителыю показал С.Б.Вальчак (Вальчак, 1997a, с.45-51), полемизируя с С.В.Махортых, считавшим, что подобные «клады» отражают нестабильную социально-экономическую ситуацию на юге Восточной Европы в новочеркасский период (Махортых, 1991a; 1992).
Отметим, что ритуальные «клады» чрезвычайно характерны для соседней территории Кобанской культуры, примером могут служить такие известные клады, как Жемталинский и на горе Бештау (Крупнов, 1953; Иессен, 1954, с.124-126). Интересно, что множество «кладов» Средней Европы периода поздней бронзы и перехода к раннему железному веку (культуры полей погребальных урн) в настоящее время европейскими учеными трактуются как ритуальные комплексы- жертвоприношения богам «Gaben an die Gotter» (см. A.&B. Hansel, 1998).
Подведем некоторые итоги. Традиция святилищ и ритуальных комплексов, характерная для мсотской культуры, хорошо прослеживается с протомеотского времени, по крайней мере с VlIl в. до н.э. Ритуальные комплексы пока обнаружены на территории приморского-абинского и центрального локальных вариантов протомеотских памятников. C этого же времени они уже отличаются большим разнообразием. Мы находим здесь конские жертвоприношения на территории грунтового могильника (Пшиш), жертвенники, расположенные вдали поселений и могильников (Лснинохабль), жертвенники впущенные в курган предшествующей эпохи (комплекс VIl кургана 1 Ястребовского могильника), подкурганные святилища с элементами огненного ритуала и человеческими жертвоприношениями (курган 1 могилышка Холмский), ритуальные комплексы- клады вещей иа территории груігговых могильников (Пшишский клад). Следует отметить, что наиболее близки подкурганным святилищам 1 вида эпохи расцвета этой традиции (IV в до н.э.) подкурганпые культовые комплексы из Абииского района. Возможно, в этом наиболее ярко проявился «вклад» этих памятников в формировании ритуалов мсотской культуры болсс позднего времени.
Материальная культура протомеотских памятников
7.1.