ИСТОРИЯ СУДЕБНОЙ МЕДИЦИНЫ

Основательных работ, посвященных истории мировой судебной медицины, к сожалению, нет. В учебниках и руководствах можно найти лишь краткие исторические сведения о развитии судебной медицины в разных зарубежных странах.

Судебная медицина возникла, развилась и оформилась в специальную медицинскую дисциплину в процессе совершенствования и развития правовых институтов общества. Потребность в судебной медицине появилась именно в то время, когда законодательно была закреплена возникшая в судебной практике необходимость использовать специальные знания для интерпретации доказательств медицинского характера. Конечно, судьи прибегали к опыту врачей и до этого, но эти обращения носили спонтанный характер и определялись во многом нравственно-профессиональными качествами и мудростью судьи либо острым общественным резонансом расследуемого дела.

Хотя в древних законах вавилонского царства XVII в. до н э., религиозных и светских законах других стран V111 -11 вв. до н. э. и предусматривались наказания за деяния, требовавшие медицинского осмысления (ошибки во врачебной практике, половые преступления, детоубийство, смертельные повреждения и др.), привлечение врачей в таких случаях не было ни обязательной, ни рекомендательной правовой нормой.

И все-таки «медицинские семена» по-разному проростали на правовом поле разных стран.

По-видимому, наиболее ранними были инициативы по приглашению врачей к участию в законотворческой деятельности и правовой практике в Римской империи. Законы Ликурга (/X- VIII вв. до н. э.) предусматривали медицинские исследования при определении мужского полового бессилия, физического состояния женщин, детей и рабов. Спустя три века там же в специальные правовые таблицы были включены, возможно впервые, судебно-медицинские правила по осмотру трупов людей, умерших от насильственных действий, определения законности родов, установления опеки над умалишенными, погребения трупов. Конкретизацией этих правил для практического использования в разное время занимались такие великие личности, как Гиппократ, Аристотель и Архимед. Они разрабатывали критерии определения срока беременности, живорожден- ности и жизнеспособности новорожденных, смертельных повреждений и отравлений. Мнения этих и ряда других врачей и мыслителей были учтены при составлении некоторых правовых норм при императорах Марке Антонии (83-30 гг. до н. э.), Адриане (76- 138), Марке Аврелии (121-180), Септимии Севере (146-211). В VI в. по поручению императора Юстиниана (482-565) его министром Трибенианом все прежние законоположения были собраны в единый кодекс, который вошел в историю права как Кодекс Юстиниана. Именно в этом Кодексе было определено положение врача в судебном разбирательстве: «врачи собственно не свидетели, они более судьи, чем свидетели» («medici поп sunt propriae testes, seel magis estjusticum quam testimonium*). Врачам предписывалось устанавливать смертельность повреждений, притворные болезни, факт аборта и др.

Таким образом, наблюдалось противоречие: с одной стороны, осознавалась потребность в медицинских знаниях при ведении судопроизводства, с другой — их было явно недостаточно. Между тем необходимость вынесения судебных решений лодталкивала власть предержащих на активные действия. Недостаток научных знаний привел к тому, что для получения лризнания, доказательства вины стали применяться пытки, использовались «духовные критерии», «языческие тесты» (например, прикосновение к трупу истинного убийцы должно было вызывать кровотечение из ран убитого; этот «признак» долгое время существовал под названием «Сандопалово кровотечение трупа»).

И все-таки медицинские знания постепенно (с исторической точки зрения весьма медленно) вытесняли приемы инквизиции. Lex Salica (Салический закон, или Салическая правда) в начале VI в. назначил денежное наказание за телесные повреждения в зависимости от тяжести причиненного вреда здоровью. К этому периоду относятся швабские (алеманновы) законы, согласно которым требовалось мнение врача при оценке различных повреждений, готские законы, регулирующие определение смертельности ранений, норманские акты о необходимости осмотра трупов в судебных случаях и т. д.

Сицилийский король Рожер II (1095-1154) разрешил вскрывать трупы людей в судебных целях. В 1209 г. каноническое право Римского Папы Иннокентия III (1161-1216) провозгласило исключительную компетентность врачей в суждениях о повреждениях. Это подтвердил позднее и Папа Григорий IX (1 145-1241). В XIV в. французский монарх ввел королевскими указами (ордонансы — ordonnanses) должность королевского хирурга при парижском суде. В итальянской Болонье е середине XIII в. городовой врач Хуго Лукка давал судебно- медицинские заключения перед трибуналом. Первое публичное вскрытие трупа женщины осуществил в 1315 г. профессор Мокдини ди Луци. Еще через 60 лет это право получил медицинский факультет университета французского города Мон- юлье.

В азиатских странах первые издания по судебной медицине появились гораздо раньше, чем в Европе: Айюр-Веда в Индии (V11 - VI вв.

Приведу теперь пример судебно-медицинского осмотра по поводу подозрения о насильственной смерти.

В.              Ж) осколков кости. Они о чем-то поговорили между собой, и исследование кончилось; причина смерти была определена и приговор объявлен. Пять человек, бывших виновниками болезни и последовавшей за ней смерти, присуждались: главный виновник к смертной казни задушением, один к ссылке на всю жизнь, остальные трое — на несколько лет. О вскрытиях трупов в Китае, где каждый покойник представляет до некоторой степени святыню, разумеется, и речи быть не может.

Если человек у.мирает на улице, труп его остается нетронутым (только прикрытым) до тех пор, пока не будет произведен осмотр. Он лежит иногда в продолжение нескольких дней в ожидании приезда мандарина для произведения описанного выше исследования; и мне не раз случалось видеть трупы на улицах, по которым проходила равнодушная толпа; невдалеке бегали и играли дети, и никто, казалось, не замечал его, никого не смущало это мертвое тело — словно присутствие его на данном месте было обыденным явлением.

Заговорив о судебной медицине, я упомяну еще о другом не менее интересном приеме, какой употребляется для определения родства найденного новорожденного ребенка. А именно: в сосуд с водою пускают несколько капель крови, взятой от предполагаемого родственника (или родственников, когда их несколько) и от ребенка. Если капли сливаются, смешиваются, несомненность родства считается доказанною; если же не смешиваются, это служит доказательством противного. Но это еще ничего; в Китае решают вопросы еще более трудные, например определяют родство ребенка с его уже умершими родственниками. Найдена, положим, кость, и, для того чтобы узнать, кому принадлежит она, пускают каплю крови, изъятой от живого ребенка, принадлежащего к потомкам предполагаемого род ственника, на исследуемую кость, и, если кровь впитывается последнею, факт родства не подлежит сомнению, и наоборот!» .

Французский судебный медик XIX в. А. Лакассань выделяет в истории судебной медицины несколько периодов. Первый (он называет его фиктивным) простирался вплоть до появления законов Марка Антония и Андриана и не содержал каких-либо судебно-медицинских знаний. Второй — это период зачатков правового регулирования медицинской помощи в (судопроизводстве. Он продолжался до начала XVI в., когда участие медицинских специалистов при отправлении правосудия принимает систематический характер и регулируется законодательством, что дает толчок к бурному развитию судебной медицины. Третий этап открывает Бамбергский уголовный устав (1507), составленный И. Шварценбергом, который явился основой знаменитой Каролины — свода общегерманских уголовных законов (Constitutio Criminalis Carolina), о совершенстве которого свидетельствует то, что, выйдя в 1532 г., он просуществовал более двух столетий (до конца XV1I1 в.). Каролина предписывала приглашать врачей при рассмотрении уголовных дел о нанесении смертельных ран (артикулы 127, 129 и 135), о детоубийстве (артикулы 35, 36, 81), о выкидышах (артикул 133), об отравлениях (артикул 134), о душевном состоянии (артикул 179). К врачебным знаниям прибегали при необходимости определения возраста. Приглашаемые в суд врачи предварительно приводились к присяге.

Сходные законодательные акты начинают издаваться и в других европейских странах. В XVI в. появляется больше возможности исследования мертвых тел, расширяется исходная

1 Пясецкий П. Я. Как живут и лечатся китайцы. М., 1882.

65

объективная база для судебно-медицинских суждений, специальные знания начинают прогрессивно накапливаться. Именно к этому периоду относятся труды француза Амбруаза Паре, итальянцев Фортунато Фиделиса и Паоло Закхеа.

Врачи стали выступать в судах. Им потребовалось углубить имеющиеся знания и получить новые научные сведения. Это не замедлило сказаться на активности ученых.

В Германии появляются сочинения И. Бона (1690; 1704), доктор Шрайер (1682) вспоминает о плавательной пробе Галена на живорожденность и вводит ее в секционнную практику (см.: М. И. Авдеев, 1953), И. Тейхмайер издает «Установления судебной медицины» (1722), М. Алберти — «Систему медицинской юриспруденции» (1725), И. Гебенштрейт — «Судебную антропологию» (1755), И. Пленк — «Элементы судебной медицины и хирургии» (1781), «Токсикологию или науку о ядах и противоядиях» (1755), А. Генке — «Руководство по судебной медицине» (1821) (выдержало более 10 изданий). Б середине XIX в. выходит «Практическое руководство к судебной медицине» И. Каспера, которое в 70-е годы было переведено на русский язык (1871). Позднее интересные учебники выпустили Ф. Штрассман (1901), К. Эммерт (1902), А. Шмидтманн (1905). В России хорошо известны учебники Б. Меллера (1975), А. Понсольда (1967), Г. Ханзен (1954), П. Мюллера (1976),

1. Дитца (1965), В. Дюрвальда (1981), «Атлас судебной медицины» О. Прокопа и Г. Радама (1987), «Справочник судебной медицины» В. Раймана, О. Прокопа, Г. Гезерика (1985) и др. В 50-60-е годы XIX в. в Германии начинают издаваться журналы «Zeitschrift fur Staatsartzeikunde», «Vierteljahrschrift fur gericht- liche Medizin» (позднее он стал называться «Deutsche Zeitschrift fur gesamte gerichtliche Medizin», а затем — «Zeitschrift fur Rechtmedizm»). В настоящее время судебную медицину достойно представляют В. Бонте (Дюссельдорф), Ф. Шнайдер и Г. Гезерик (Берлин), Б. Бринкман (Мюнстер), Р. Хелмер (Бонн), В. Леопольд (Эрфурт), К. Мюллер (Лейпциг) и др.

Основоположником судебной медицины в Великобритании считают Тейлора. Его «Судебная: медицина» вышла в свет в 1861 г. Существенный вклад в европейскую судебную медицину внесли Д. Глейстер (1902-1947), Д. Керр (1946), С. Симпсон (1952). В настоящее время успешно развивают британскую судебную медицину Дж. Кнайгт (Кардифф), Т. Маршалл (Белфаст), Б. Родгер (Глазго), II. Ванецис (Лондон) и др. Из современных изданий представляют интерес: D. Di Maio а V. L)i Maio «Forensic Pathology» (1993), J. Mason «Pediatric Forensic Medicine» (1989), j. Poison, D. Gee, B. Knight «Essentials of Forensic Medicine» ( 1985), D. Whittaker a D. MacDonald «А Color Atlas of Forensic Dentistry* (1989), W. Krogman a M. Jscan «The Skeleton in Forensic Medicine* (1996) и др. С 1901 г. издается журнал «Medico-Legal journal*.

Во Франции кроме Амбруаза Паре весьма достойный вклад в судебную медицину внесли Орфиля (автор четырехтомного руководства по судебной медицине и токсикологии), Деверджи, Тардье, Бруардель, Лакассань, Шавиньи, Симонен, Мартин. Продолжают их дело наши современники Э. Ьачинно (Монпелье), Д. Леком и М. Эвено (Париж), Д. Малихер и Л. Роже (Лион), 11. Мангин (Страсбург) и др. В 50-е годы XIX в.

А.              Деверджи начал издавать судебно-медицинский журнал, который с 1922 г. назывался «Annales de medicine legale of de criminologie», с 1968 г. — «Medicine legale et dommage corporel».

Прекрасные судебно-медицинские традиции сформировались в Австрии. Учебники венского профессора Э. Р. Гофмана выдержали десятки изданий и были переведены на многие европейские языки. В разные годы пользовались заслуженным авторитетом австрийские ученые Колиско, Габерда, К. Рейтер, Ю. Краттер, Г. Ьауэер, II. Лейнцингер, О. Леш, Г. Махата, Г. Сарго, В. Викудилик и др. С 1912 г. в Вене издается журнал «Beitrage zur gerichtliche Medizin».

Италия также богата давними судебно-медицинскими традициями, начало которым положили Ф. Фиделис и 11. Закхеа. Итальянские ученые всегда выделялись оригинальностью исследований. Вспомним хотя бы У. Ломброзо (1835-1909), который пытался установить некие морфологические признаки («стигмы»), якобы характеризующие «преступный тип» личности. Содержательностью отличаются итальянские журналы «Zacchia» и «Archivo di antropologia criminale, psiquiatria e medicina legale ».'

Известны своими трудами судебные медики и других стран Европы: Тейхман, В. 1 рживо-Домбровский, В. Сьерадский, С Хорошкевич, С. Шиллинг-Сьегалевич, В. Левинский,

С.              Манчарский, Я. Ольбрихт, А. Дубржинский, Т. Марчинков- ский, 3. Марек, К. Поспишил, 3. Пшибильский (Польша);

Я. Клаштерский, Я, Добренский, Ф. Лев, X. Рут, М. Сикора, Н. Надерни, М. Попел, И. Рейнсберг, Ф. Гаек, Ф. Ьерка, Э. Кнобюх, В. Славик, Я. Тесарж, Л. Неорал, М. Мето (Чехия и Словакия); А. Чиуре, Г. Богдан, М. Миновичи, Н. Миновичи,

С.              Миновичи, В. Вавеш, М. Карнбах, В. Ьелиш, Г. Скриптару,

В.              Драгомиреску, К. Ташка (Румыния); А. Тодоров, И. Москов, М. Марков, Р. Василева, И. Попвасилев, С. Раданов (Болгария); И. Дьюла, Е. Шомоди, Ф. Коша, Я. Буриш, Р. Сотони (Венгрия); В. Оташевич, М. Тасич, Д. Попович, С. Добричанин, А, Дума (Югославия); Я. Якобсен, И. Симонсен (Дания); А, Пентилла, И. Хирвонен, 11. Санио (Финляндия), Я. Харби- сон (Ирландия); Р. Векнид (Люксембург); И. 1 ирстен, Т. Рог- нум, Ь. Тайге (Норвегия); И. Пинто да Коста, Д. Н. Виейра (Португалия); И. Е. АсПаррен, И. Инда, М. Лопее Николас,

А.              Луна, Э. Осуна, Е. Виллануева (Испания); А. Эрикссон, Т. Иохансон, X. Клетте, Л. Раммер, Я. Шуберт, М, Валвериус (Швеция); Р. Дирнхофер, Н. Р. Гуйер, К. Леннард (Швейцария).

В Европе судебно-медицинские специалисты сосредоточены в институтах судебной медицины, которые организуются в университетах или при крупных клинических комплексах. Как правило, такие институты оснащены хорошей лабораторной базой, позволяющей выполнять судебно-химические, судебногенетические, судебно-токсикологические, электронно-микроскопические исследования. Работающие в таких организациях судебные медики наряду с научной и педагогической работой выполняют все виды судебно-медицинских исследований трупов, живых людей и вещественных доказательств. При этом отношение к экспертизам весьма серьезное и ответственное. Так, в ряде стран (например, в Германии) исследование трупов в случаях убийств всегда проводится коллегиально, причем при обязательном участии директора института.

В США также существует система институтов судебной медицины с такими же функциями. Вместе с тем имеется и служба специальных следователей — коронеров, избираемых в одних штатах на три года, в других — на четыре. Они проводят дознание и исследование трупов в случаях’.насильственной смерти и смерти, подозрительной на насилие (экспертизу живых людей обычно выполняют врачи лечебных клинических организаций). Общегосударственных требований к базовому образованию коронеров нет, поэтому во многих штатах на эти должности избираются граждане, не имеющие высшего медицинского образования. Лабораторные исследования сосредоточены в институтах судебной медицины. Идентификация личности производится в специализированных институтах, занимающихся комплексными судебно-антропологическими исследованиями (начиная с остеологических и завершая молекулярно-генетическими). Такие учреждения существуют, например, во Флориде, в армии США (на Гавайских островах). Разобщенность судебно-медицинских институтов не всегда позволяет сосредоточить лучшие силы для выполнения экспертиз государственного уровня (примером могут служить организационная неразбериха и профессиональные упущения в деле об убийстве президента Дж. Кеннеди). В то же время нельзя не отметить высокий авторитет американских судебных медиков Р. Андерсона, Э. К. Гарсиа, Л. С. Харриса, Дж. Хорана, М. И. Фишкана, А. Лонгетти, Д. Мироника, Т. Ногучи, В. Стурнера,

С.              Туркела, В. Шпитца, Р. Фишера, М. Бадена, Л. Адельсона, Дж. Коэ, В. Мейплза и др.

Из специалистов других стран следует упомянуть профессоров М. Лайдли, Б. Ридоу (Алжир); С. Корднера, И. Нела,,

В.              Филипса (Австралия); М. Момтаи (Бангладеш); Ф. Налха- реса (Бразилия); П. Маркштейна (Канада); Э. Лихтенбергера (Колумбия); С. Абдель-Мегунда, К. Эль-Хуссини (Египет); Р. К. Шаттопадхаи, P. X. Сехарен (Индия); Я. Ьунаи, Т. Наг.аи, Т. Эндо, X. Факушима, К. Хаба, Е. Иде, К. Кимура, С. Кашиму- ра, X. Маеда, С. Ошида, К. Сузуки, К. 'Гаками, Т. Такаторя, X. Ямануши (Япония); Ф. Ьеномран (Ливия); Ченг Чао (Сингапур); М. Сальгадо (Шри-Ланка); О. Калузана (Турция) и др.

История судебной медицины в России, Необходимость в медицинских знаниях при отправлении правосудия возникала еще в Древней Руси. В договорах князей Олега и Игоря с греками (X в.) предусматривались наказания за причинение телесных повреждений. Наказания за половые преступления устанавливались уставом князя Владимира (X-XI вв.). И. Я. Новомбергский перечисляет их в «Военно-медицинском журнале» (1906): «о насилии, поругании, любодеянии... или насилье гвующих, или кого застигнут с четвероножною, или девица дитя повержет» .

Новомбергский Н. Я. Врачебная экспертиза г. московской Руси// Военно-медицинский журнал. 1906. Т. 215. С. 2.

69

Свод законов «Русская Правда.» расширил и конкретизировал перечень преступлений, при расследовании которых требовались медицинские знания. Все повреждения были сведены в цве группы: тяжкие (увечья рук и ног, повреждение глаз, отсечение носа, членовредительство) и легкие (синяки от ударов руки или тупого орудия и кровяные раны от ударов острым орудием). Говорилось о необходимости учитывать душевное (психическое) состояние обвиняемого в момент совершения преступления. Позднее «Двинская уставная грамота» (XIV в.) подтвердила основные положения «Русской Правды».

Однако, несмотря на потребность в медицинских знаниях, законы не обязывали приглашать лекарей для освидетельствования живых людей или осмотра трупов.

В XV-XVI вв. княжескими и царскими указами (грамотами) предписывались обязательные осмотры трупов людей, погибших от насильственных и ненасильственных причин, с целью найти виновника или предотвратить распространение заразных болезней. Любопытен перечень таких поводов, приведенный в одной из грамот Ивана IV: «...кто... с дерева или хоромин убьется, или кого зверь съест, или воз, или колесо сотрет, или озябнет, или утонет, или на их землю человека принесет...» . Обычно для выполнения такой работы назначали специальных людей. Они назывались «недельниками», поскольку срок их «службы» длился неделю. В их задачу входило проведение осмотра трупа в присутствии понятых, подтверждавших факт и характер выявленных и описываемых повреждений. «Недель- ники» постепенно приобретали навыки в описании повреждений, однако в силу отсутствия у них специального медицинского образования не проводили вскрытия и далеко не всегда могли определить причину смерти. Поэтому уже в конце XVI в. стали все чаще обращаться к помощи врачей. В правление Ивана Грозного появляются указы о приглашении в суд лекарей для составления медицинских свидетельств. Известен пример исследования трупа жены Ивана Грозного, проведенного царским врачом Елисеем Ьомелиусом, который установил, что смерть наступила от отравления. Заметим, что Ьомелиус ограничился наружным исследованием тела и не проводил вскрытия.

1 Цит. по кн.: Шершавкин С. В. История отечественной судебно- медицинской службы. М., 1968. С. 21.

70

В XVI в. учреждается Аптекарский приказ, к ведению которого была отнесена вся врачебная и фармацевтическая (аптекарская) деятельность в России. В архивах этого ведомства сохранилось немало документов о привлечении врачей к процессу расследования и проведению медицинских исследований в интересах правосудия.

Приведем некоторые примеры. В 1623 г. девица Мария Хло- пова попыталась уклониться от брака с царем Михаилом Федоровичем, сославшись на «падучую болезнь». Она была освидетельствована врачами Ьильсом, Днем и Ьальзиром, патриархом Филаретом, боярами Шереметьевыми. В ходе этой своеобразной «комиссионной экспертизы состояния здоровья» выяснилось, что девица здорова и страдает лишь кратковременным расстройством функции желудка.

В 1644 г. «по Государеву Цареву и Великого Князя Михаила Федоровича указу и по присылке королевичу дохтура Аптекарского приказу дохтуры Венделинус Сибилист, Еган Ьелов, Артман Граман ездили на посольский двор и досматривали у умершово королевича кравчево раны и тот кравчей ранен из пищали, рана под самым правым глазом и оне дохтуры в ту рану щупом щупали, а пульки не дощупались, потому что рана глубока, а то подлинно, что пулька в голове» .

Врачами Аптекарского приказа Келлерманом и Фандер- густом в 1679 г. был осмотрен конюх патриарха. Вот их заключение: «Вчерашнево числа осматривали патриарша умершего конюха, а по осмотру тот конюх стар лет в шездесят и бит тот конюх плетьми по спине, а иных язв кроме побой на теле у тово конюха нет и внутренних болезней ныне узнать не мочно, а знатное дело, что тот конюх умер от побой» .

Нередко докторам приходилось давать заключения в случаях отравлений. Эти исследования обязательно включали осмотр предполагаемых отравляющих веществ: лекарств, трав, кореньев. Помогали властям своими медицинскими знаниями врачи Аптекарского приказа в борьбе с шарлатанством и знахарством. В Полное собрание законов Российской Империи вошли «боярские приговоры» 1686 и 1700 гг., предусматриваюНовомбергский Н. Я. Врачебное строение в допетровской Руси. Томск, 1907. С. 254.

Там же. С. 256.

щие ответсвенность за ненадлежащее лечение: «...буде из них (докторов или лекарей.— В. П.) кто нарочно или ненарочно кого уморят, а про то сыщется, им быть казненными смертию» .

В XVII в. в России тела погибших не вскрывались, письменные заключения давались лишь по наружному осмотру тел, но, как писал в 1906 г. Н. Я. Новомбергский, «мнение врачей было безапелляционно и принималось во внимание безусловно» .

Начало законодательному оформлению судебно-медицинской экспертизы положили реформы Петра I. В 1714 г. был опубликован Артикул Воинский, гл. ХС которого была посвящена «смертным убийствам». Артикул 154-й гласил: «Кто кого волею и нарочно без нужды и безсмертного страху умертвит или убьет его тако, что от того умрет, онаго кровь паки отомстит, и без всякой милости оному голову отсечь»'. В толковании к этому артикулу говорилось об обязательном вскрытии трупов людей, погибших от насильственных причин, а также о том, какие при этом надлежит решать задачи. Приведем полный текст толкования: «Но надлежит подлинно ведать, что смерть всеконечно ли от битья приключилась, а еще ли сыщется, что убиенной был бит, а не от тех побоев, но от других случаев, которые к тому присовокупились, умре, то надлежит убийца не животом, но по разсмотрению и по разсуждению судейскому наказать, или тюрмою, или денежным штрафом, шпицрутеном, и протчая, того ради зело потребно есть, чтоб сколь скоро кто умрет, который в драке был, и быть поколот или порублен будет, лекарей и определить, которые бы тело мертвое взрезали и подлинно разыскали, что какая причина к смерти его была, потом иметь свидетельство в суде на письме подать и оное присягою своею утвердить.

Между другим последующие раны, за смертельные почита- ютца (1) раны мозговые: когда главная жила повреждена будет, или когда кровь, или иная какая мокрота вход в главную жилу запрет, или по исхождении некоторых скорых дней, и по запе- чению крови, лихорадка, безумие, и от того смерть приключит- ца, крови запеченною надлежит между тонкою, и толстою, моз1 Цит. по кн.: Попов В. Л. Юридическая ответственность медицинских работников за профессиональные правонарушения. Л..              1982.

С. 4-5.

“Новомбергский Н. Я. Врачебное строение... С. 254.

3 См.: Воинский Устав. Спб., 1716. Гл. XIX, арт. 154.

72

говою кожицею лежать, или между тонкою и мозгом, понеже оное, что между толстою и черепом лежит, мочно снять препа ном, и больной излечен быть. (2) раны затылочного мозгу, которые у шеи, или близко головы, а которые пониже, не ведают великого страху. (3) раны легкого, когда медиан, или сучек горла тронут будет. (4) а особливо раны сердечные, хотя и 15’ дней при том жил. (5) раны гортанныя, а именно: ест ли глотка повреждена, будет кожица около глотки уязвлена, то можно исцелить. (6) раны перепонки, а именно, ест ли часть главных жил повреждена будет. (7) раны желудка, когда верховное желудко- вое устье и от оного раздельный главныя жилы повреждены будут. (8) раны тонких кишок гораздо редко исцелены бываю!".

9. раны печени и селезенки, когда их жилки повреждены.
10. раны медиана наичаще смертоносны бывают, но понеже лекар рану лучше, нежели другой кто затворить умеет, того ради притчину смерти не всегда убийцу причитать надобно. (И) раны, которыя через отравные вещи или звери учиняются, всегда едва ли суть смертоносны.

Також судье надлежит гораздо смотреть, каким, оружием убитый убит или поврежден был: тем ли бит, от чего мог легко умереть, я ко топором, кольями, дубиною и протчим, или иным чем нелегко смертно убить невозможно» .

Это и другие положения Артикула Воинского вошли в Воинский устав 1716 г. Несмотря на свое название, Воинский устав содержал положения, обязательные и для земства».

Судебно-медицинские нормативы Воинского устава были расширены Морским уставом Петра I, вышедшим в 1720 г., §108 которого кратко повторял толкование 154-го артикула, а §114 вносил существенные дополнения: «Ежели учинитца драка, что многие одного станут бить и в одной явитца мертвой от какой раны или смертного удара, или много бою, то те, кто в том были, розыскать с умыслу ли то делали. А о ранах смертных, кто учинил. В чем ежели не сыщется распросом и пытать. А буде мертвый явитца без всяких явных знаков, то его велеть доктору анатомить, не явитца ли внутри ль от того бою чего и буде явитца, то тако же розыскать. А буде не явитца то оное причесть случаю и наказать только за драку»".

1 Там же.

Книга морских уставов о всем, что касается доброму управлению в бытность флота на море. Спб., 1720. § 114.

73

Другой параграф Морского устава (§ 9) предусматривал наказания за ошибки во врачебной работе: «Ежели лекарь своим небрежением или явным призорством к больным поступит, от чего им бедство служитца, то оной я ко злотворен наказан будет, яко бы своими руками его убил, или какой уд отсек, буде же леностью учинит, то знатным вычетом наказан будет по важности и вине смотря в суде» .

Кроме Воинского и Морского уставов в петровские времена были изданы и многие другие положения и указы, в которых содержались нормативы, регулировавшие применение медицинских знаний при отправлении судопроизводства.

В 1706, 1716, 1717 и 1720 гг. в Москве, Петербурге и Кронштадте учреждаются военные и адмиралтейские школы и медико-хирургические училища. На врачей этих учреждений было возложено исполнение судебно-медицинской работы. Однако вскоре объем этой работы стал превышать возможности госпиталей и школ. Поэтому возникла необходимость в расширении круга врачей, привлекаемых к экспертной деятельности. В 30-е годы XVII в. в Москве и Петербурге создаются физика- ты — специальные медико-административные учреждения, одной из функций которых была судебно-медицинская работа. Она выполнялась штадт-физиками.

В 1746 г. высший медицинский администратор (архиатр) Лесток установил дифференцированный порядок исследования мертвых тел: «Осматривать присланные из полиции мертвые тела и о которых по наружным знакам о причине утвердиться можно... не подлежащих по медицинскому искусству никакому сумлению, которые же о приключившейся смерти снаружи без анатомии узнать не можно, тех анатомить по надлежащему; к сему також для лучшего и основательного рассуждения о причине смерти потребное время позволяет» .

В 1737 г. в полицейских и судебных учреждениях были введены должности специальных врачей, в обязанности которых входило выполнение судебно-медицинских функций. В 1756 г. штаты расширили, дополнительно учредив специальные врачебные должности при главной полиции, тайной канцелярии,

1. Там же. § 9.

2

Чистович Я. А. История медицинских школ в России. Спб., 1883. С. 257.

сыскном приказе, розненной экспедиции, губернской и вотчинной канцеляриях, магистратах Москвы и Петербурга. К концу XVIII в. в каждой части (районе) этих городов были должности «особливых лекарей». Судебно-медицинские обследования живых пострадавших были возложены на герольдмей- стерские конторы, которые, как правило, занимались экспертизой по определению состояния здоровья, проводившейся в связи с уклонением подданных от исполнения различных видов работ, службы и т. п.

Параллельно с указанными врачебными должностными категориями после 1737 г. еще в 56 городах появились городовые врачи. Они выполняли административно-санитарную и «врачебно-судную» работу. Городовые врачи производили вскрытие трупов и осматривали живых пострадавших. Особенностью их деятельности было то, что они не давали заключений, а представляли протокол вскрытия в физикат. Заключение давал штадт-физик на основании изученного протокола, при этом суды общались не с прозектором (врачом, выполнявшим вскрытия), а с штадт-физиком.

В целом в течение XVIII в. сформировался определенный круг судебно-медицинских обязанностей: 1) исследование трупов при подозрении на насильственную смерть; 2) исследование трупов новорожденных при подозрении на детоубийство; 3) судебно-медицинские исследования в связи с побоями и увечьями, определением возраста, половых состояний, симуляции, бывших родов и беременности; 4) исследование психического состояния потерпевших и обвиняемых; 5) определение годности к воинской службе; 6) проведение экспертизы по уголовным делам о незаконном врачевании (шарлатанстве, знахарстве) и врачебных правонарушениях; 7) исследование вещественных доказательств, например ядов, растений и лекарств при подозрении на отравление.

В этот период был выполнен целый ряд весьма ответственных экспертиз. При этом сенат неоднократно указывал на обязательность проведения вскрытия трупов при насильственной смерти, а военная коллегия в 1779 г. издала специальный указ о «всенепременном» вскрытии мертвых тел «при следствиях о смертоубийстве». В делах об убийствах судебные учреждения во всех случаях требовали медицинских заключений о насильственном характере смерти. Кроме того, сенат признал неправильным бездействие врачей, отказывавшихся исследовать гнилостно-измененные трупы при подозрениях на убийство: «...впредь таковые мертвые тела во всякое время непременно с благопристойностью, осторожностью анатомить, дабы в подобных случаях никакого сумнительства не было» . Следует напомнить, что значимость каждого проходившего по делу доказательства в соответствии с законом должна была быть отнесена к одной из двух категорий: совершенных и несовершенных. К числу совершенных по делам о преступлениях против жизни и здоровья личности относились медицинские заключения.

Я. А. Чистович в «Очерках из истории русских медицинских учреждений XVIII столетия», вышедших в 1870 г., приводит несколько любопытных примеров.

Чиновник тайной канцелярии Елисеев погиб через три дня после нанесения ему побоев по голове. Труп был вскрыт, заключение было направлено штадт-физику Санхесу, который, изучив представленные материалы, доложил о результатах на заседании Медицинской канцелярии. Решение канцелярии было следующим: «...ежели б показанной (Елисеев.— В. П.) несколько часов после удара лекарем был пользован и трепанован... тогда мог при животе быть, понеже оное, сколько извест2

но, не учинено, того ради... от удара и умер» .

Канцелярист Мальцев был избит сослуживцами. Через шесть дней осмотрен врачом, нашедшим множественные кровоподтеки на спине и груди. За три дня до смерти пострадавший потерял речь и сознание. Труп был вскрыт. Обнаружили гнойное воспаление ткани головного мозга, что и расценили как причину смерти. Рассмотрев дело, Медицинская канцелярия заключила, что изменения в головном мозге возникли не от полученных побоев, но в то же время отметила, что побои ускорили наступление смертельного исхода («от полученных побоев он несколько прежде времени умер, нежели тогда, когда бит не был» ).

Иная трактовка причины смерти была дана по факту смерти крестьянина Иванова, который был избит в пьяной драке. На

' Полное собрание законов Российской Империи. Т. XXIV, №1 1291.

" Чистович Я. А. Очерки из истории русских медицинских учреждений XVIII века. Спб., 1870. С. 1-5.

Там же.

основании показаний окружающих врач пришел к выводу, что смерть наступила от отравления алкоголем и падучей болезни. Магистратом заключение было отклонено на основании того, что смерть в состоянии опьянения могла и не наступить, если бы не были нанесены побои.

В начале XIX в. Медицинская коллегия потеряла свою самостоятельность и была преобразована в Медицинский совет при Министерстве внутренних дел (короткое время, с 1809 по 1819 г., Медицинский совет находился в ведении Министерства просвещения, а затем был вновь возвращен в Министерство внутренних дел, где и находился до октября 1917 г.).

В 1805 г. была учреждена высшая медицинская должность генерал-штаб-доктора. В числе других в его обязанности входил надзор за деятельностью судебной и полицейской медицины. В 1823 г. при Медицинском совете учреждаются четыре должности врачей, сведущих в судебной медицине и медицинской полиции. В 1836 г. закрепляются функции Совета: 1) цензура медицинских сочинений и публичных объявлений, касающихся судебной медицины и медицинской полиции; 2) рассмотрение следствий об умерших скоропостижно; 3) ревизия медицинских свидетельств в сомнительных случаях но уголовным и гражданским делам; 4) проведение химических исследований в интересах правосудия. В это же время выделяется самостоятельный медицинский департамент по делам судебной медицины и медицинской полиции.

В 1841 г. Медицинский совет признавался высшим в государстве органом по «врачебно-судным делам». Судебно-медицинская служба приобрела трехуровневую систему: I инстанция — уездные и городовые врачи, II — врачебные управы, III — Медицинский совет.

Медицинский совет на начальном этапе своей деятельности провел большую работу по определению научного уровня су дебно-медицинских исследований и констатировал их невысокое качество. Было принято решение о подготовке специальных инструкций, наставлений и учебных пособий. В короткое время были подготовлены и изданы: «Полицейская и судебная химия» С. Ф. Гаевского (1818), «Правила для руководства судебного врача при исследовании отравлений с присовокуплением синоптических судебно-медицинских таблиц о ядах» А. П. Не1 любина (1824), «Наставления врачам при судебном осмотре и вскрытии мертвых тел» И. В. Ьуяльского, С. А. Громова и

А.              11. Нелюбина (1829), «Краткое изложение судебной медицины» С. А. Громова (1832) (высокое качество учебника было оценено по достоинству — его автор был награжден весьма почетной Демидовской премией).

Кроме того, Медицинский совет усилил контроль за качеством судебно-медицинской работы. Проверки приобрели систематический характер. По их результатам давалась обстоятельная оценка выполненных врачами заключений, в необходимых случаях применялись дисциплинарные наказания.

Медицинскому совету как высшей судебно-медицинской инстанции приходилось разбирать весьма сложные коллизии. Об одной из них сообщает С. В. Шершавкин (1968). Обвинялась владелица фабрики Ьрискорн, установившая невыносимые условия жизни и труда своим работникам, систему пыток и жестоких наказаний, принимавшая на работу детей с 6-летнего возраста. Дело усугублялось тем, что в сокрытии творившихся преступлений Брискон помогал местный священник. По делу были проведены самые разнообразные экспертизы: а) экспертиза потери трудоспособности вследствие нарушения правил охраны:              труда;              б)              акушерско-гинекологическая              экспертиза;

в) экспертиза возраста; г) санитарно-гигиеническая экспертиза; д) экспертиза незаконного врачевания, проводившегося надсмотрщиками за работающими; е) экспертиза по установлению факта сокрытия врачами побоев и увечий, наносившихся работникам телесными наказаниями и пытками; ж) экспертиза по определению способа захоронения мертвых тел. В ходе судебно-медицинских исследований были получены неопровержимые доказательства преступления: фабричная больница построена в непосредственной близости от производственных помещений; отхожих мест ни на фабрике, ни в больнице нет, во многих местах в помещениях фабрики и больницы испражнения; пострадавших лечат в антисанитарных условиях (на момент осмотра больницы в ней оказалась 14-летняя девочка с переломом левой руки, оставленная на продолжительное время эез медицинской помощи, в результате чего развилась гангрена и девочка потеряла руку); пациенты умирали в больнице, не получив необходимой помощи; беременные женщины рожали на фабрике и после родов продолжали работать; тяжелые условия труда, пытки, наказания и увечья привели к массовой гибели людей; с целью сокрытия преступлений трупы хоронились тайно: ночью, без регистрации, без гробов, в неглубоких могилах, а часто в лесных ямах и оврагах.

С самого начала XIX в. отношение к судебно-медицинской деятельности в России было достаточно серьезным. Об' этом говорит Инструкция, определявшая круг занятий врачебной управы начиная с 1813 г.: «§ 8... о генеральных правилах, до врачебной судной науки относящихся, на основании которых должно чинить свидетельство, соединенное со знанием анатомии, физиологии и других частей, до сего предмета касающихся. На сей конец первоначально показать должно весьма сокращенно прошедшее, потом действительное состояние уязвленного, ядом отравленного или мертвого тела; сюда же относятся и новорожденные младенцы, показанные мертвыми и еще сомнению подверженные. § 9. Порядок свидетельства состоит в том: чтоб описать то, что снаружи на теле оказывается; а напоследок, что по вскрытии головного черепа, груди, брюха и прочих членов видеть можно, что описываемо быть должно по порядку. Не должно ничего о том говорить, что действительно неизвестно, и о чем не можно быть совершенно уверену... всякое испытание, не объясняющее вопроса, подтверждено отрицанию... §              10.              При таковых осмотрах мертвых тел и свиде

тельствах ядом отравленных должно обещать все свое внимание, основываясь на знании и чистой совести, не упуская из виду и самомалейшего обстоятельства, к решению сомнения относящегося, дабы верным и точным изысканием причины приключившейся смерти открыта быть могла истина»'.

Врачебным управам отводилась весьма ответственная роль. Так, любые судебно-медицинские свидетельства, кем бы они ни составлялись (включая и профессоров судебной медицины), должны были рассматриваться врачебными управами, которые контролировали сроки доставки копий актов, правильность их оформления и содержания. При необходимости в представленный документ вносились дополнения. Акты, не вызывавшие возражений, утверждались. В противном случае всегда указывалась причина:              «свидетельство              без              внутреннего              осмотра              не

подлежит утверждению»; «приступлено к вскрытию слишком

1 См.: Полное собрание законов Российской Империи. Т. XXIV, № 17743, §8-10.

поспешно»; «не подлежит утверждению по случаю многих недостатков» и т. д. В сложных случаях врачебные управы прибегали к помощи университетских профессоров.

Кроме исследования трупов проводились разнообразные медицинские освидетельствования живых людей: 1)для определения годности к военной или гражданской службе; 2) для определения психического состояния; 3) для установления характера и тяжести причиненных повреждений; 4) для определения беременности, родов, аборта, изнасилования, детоубийства; 5) по уголовным делам о врачебных правонарушениях; 6) по уголовным делам о незаконном врачевании и др. Все заключения по этим исследованиям также подлежали утверждению врачебными управами.

Врачебные управы несли основную тяжесть текущей рутинной работы по организации медицинской помощи и контролю за ее состоянием. Объем функций управ постоянно возрастал при явном несоответствии обеспеченности штатами. Только по судебно-медицинскому направлению врачебные управы обязаны были выполнять около десяти различных обязанностей:

1. ревизия и контроль всех судебно-медицинских документов;
2. судебно-медицинская экспертиза; 3) освидетельствование по поводу членовредительства, оскопления, растления, изнасилования, а также для установления беременности и аборта; 4) экспертиза следов крови; 5) судебно-химические исследования;

6. освидетельствования заключенных перед отправкой в Сибирь, определение их возраста, следов бывших наказаний, знаков клейма на беглых арестантах, состояния их здоровья для определения возможности применения к ним физического наказания; 7) определение состояния здоровья чиновников, уклоняющихся от службы; 8) освидетельствование рекрутов, нижних чинов, отставных военных, а также негодных к военной службе; 9) освидетельствование иждивенцев погибших или умерших военных и чиновников для назначения им размера пенсии, а также раненных в боевых действиях для определения характера и размера предоставляемой им помощи.

Для укрепления врачебных управ была разработана система льгот для сотрудников, организованы условия подготовки спе1 Правиков А. Ф. Памятник из законов, руководящий к познанию приказного обряда, собранный по азиатскому порядку. Спб., 1813. Ч. V, § 196.

г циалистов. Однако предпринятые меры так и не обеспечили нормального функционирования этих учреждений. Позднее врачебные управы были реорганизованы в врачебные отделения губернских правлений, но это мало что изменило в характере, структуре и объеме их деятельности.

В результате судебной реформы 1864 г. на смену сословным пришли общие суды, были созданы прокуратура, адвокатура, институт судебных следователей, судопроизводство стало гласным. Судебные врачи получили право выступать в судебных процессах. Допрос в суде обвинителем и защитником позволял суду глубже оценить заключение эксперта и его научную обоснованность. К помощи ученых все чаще стали обращаться судьи, прокуроры, адвокаты, следователи. Значение судебной медицины возросло. Повысился авторитет и кафедр судебной медицины, где стали организовываться специальные лаборатории для исследования вещественных доказательств. Судебная медицина получила мощный положительный импульс к развитию. Именно ко второй половине XIX в. относятся фундаментальные работы отечественных судебных медиков.

Профессорами Петербургской медико-хирургической (с 1871 г. — Императорской военно-медицинской) академии Е. В. Пеликаном, И. М. Сорокиным и Д. 11. Косоротовым были заложены основы отечественной судебно-медицинской токсикологии. В Харькове токсикологические опыты выполнял

В.              К. Анрепа.

Начало фундаментальному изучению судебно-медицинских аспектов огнестрельной травмы положил выдающийся русский хирург Н. И. Пирогов. Он впервые описал различие в морфологии входной и выходной пулевых ран. Дальнейшие исследования базировались на результатах клинического обобщения и экспериментальных работ, выполненных петербургскими учеными И. П. Ильиным, Е. В. Павловым, В. А. Тиле и др.

В 1850 г. Н. И. Пирогов создал уникальный атлас «Анатомические изображения наружного вида и положения органов, заключающихся в трех главных полостях человеческого тела», специально предназначенный для судебных врачей.

Ко второй половине XIX в. относятся работы о странгуляци- онной борозде профессора И. И. Нейдинга и фундаментальное диссертационное исследование 11- А. Минакова «О волосах в судебно-медицинском отношении».,(1894). Выпущенный позднее

атлас II. А. Минакова, содержащий детальные изображения волос человека и животных, до сих пор является настольной книгой судебных биологов.

Большое значение имели исследования казанского профессора И. М. Гвоздева о процессуальном положении судебно- медицинского эксперта и содержании профессиональной подготовки этих специалистов. Те же вопросы успешно разрабатывал и киевский профессор Ф. Ф. Эргарт.

Пионером экспериментальных исследований механизма переломов черепа стал профессор Юрьевского университета

А.              С. Игнатовский.

Комплекс вопросов, относившихся к судебно-акушерской и судебно-гинекологической экспертизе, рассматривался петербургским профессором В. О. Мержеевским, харьковским доцентом Э. Ф. Беллиным и др.

Танатологические проблемы судебной медицины успешно разрабатывались киевским профессором Н. А. Оболонским, написавшим обстоятельный «Пособник при судебно-медицинском исследовании трупа и при исследовании вещественных доказательств» (1894).

Периодические судебно-медицинские публикации начались в конце 20-х годов XIX в. в «Военно-медицинском журнале», где позднее (1842) был образован постоянный специальный раздел. Ряд публикаций судебно-медицинского характера был помещен в газете «Друг здоровья», редактировавшейся известным профессором судебной медицины Е. В. Пеликаном. Им же в 1865 г. был основан первый самостоятельный отечественный судебно-медицинский журнал «Архив судебной медицины и общественной гигиены» (с 1872 г. — «Сборв:ик сочинений по судебной медицине, судебной психиатрия, медицинской полиции, общественной гигиене, эпидемиологии, медицинской географии и медицинской статистике», с 1882 г. — «Вестник судебной медицины и общественной гигиены», а с 1889 г. — «Вестник общественной гигиены, судебной и практической медицины»).

Важную роль в распространении судебно-медицинских знаний играли медицинские съезды и медицинские общественные организации. С 1805 г. судебно-медицинские сообщения систематически заслушивались Виленским медицинским обществом. В 1871 г. было организовано судебно-медицинское отделение при Казанском врачебном обществе. Первым председателем отделения стал профессор И. М. I воздев. В это же время в Санкт-Петербурге под руководством профессора Я. А. Чисто- вича стало функционировать Общество русских врачей, регулярно издававшее труды, в которых заметное место занимали судебно-медицинские сообщения.

На каждом съезде русских естествоиспытателей выступали видные судебные медики Е. В. Пеликан, И. И. Нейдинг, Я. А. Чистович и др. С 1885 г. в России регулярно собирались съезды русских врачей в память Н. И. Пирогова (Пироговские съезды). Уже на первом съезде была организована секция судебной медицины, на заседании которой рассматривались не только научные доклады, но и вопросы совершенствования практической судебно-медицинской службы.

Преподавать судебную медицину начал на медицинском факультете Московского университета И. Эразмус в 1765-1768 гг. Эстафету приняли С. 1'. Зыбелин, Ф. Керестури, И. Ф. Венсо- вич, И. Е. Грузинов, Е. О. Мухин, А. О. Армфельд, Д. Е. Мин, И. И. Нейдинг, 11. А. Минаков, А. В. Григорьев; непосредственно перед Октябрьской революцией в Москве преподавал профессор М. И. Райский.

В Петербурге до 1917 г. преподавание было сосредоточено в основном в Медико-хирургической (Военно-медицинской) академии. Среди профессоров кафедры судебной медицины, внесших особый вклад в развитие и совершенствование учебного процесса, можно назвать профессоров И. X. Рингебройга,

С.              А. Громова, П. П. Пелехина, П. П. Заболоцкого-Деся- товского, Е. В. Пеликана, Я. А. Чистовича, И. М. Сорокина, Д. П. Косоротова, А. В. Григорьева.

В самом начале преподавание и в Москве и в Петербурге велось по переводному учебнику И. И. Пленка. Некоторые русские профессора проводили лекционные занятия по собственным неопубликованным конспектам (И. X. Рингебройг, И. Ф. Венсович, Е. О. Мухин и др.). Начиная с 1832 г. и в течение примерно трех десятилетий настольной книгой русских студентов и врачей был учебник С. А. Громова. В 60-70-е годы выходят записанные преимущественно студентами литографированные лекции Е. В. Пеликана, А. О. Армфельда, Д. Е. Мина и др. Параллельно русские профессора переводят передовые немецкие и австрийские учебники судебной медицины, адаптируя изложение к российскому законодательству. В их числе уже упоминавшиеся учебники Э. Р. Гофмана, а также

1. Шауэнштейна, И. Л. Каспера, Г. Корнфельда, К. Эммерта, Г. Штрассмана и др. Г. И. Ьлосфельд (1847, 1857) и В. Штольц (1885) пишут учебники судебной медицины для юристов. Краткие курсы судебной медицины публикуют В. А. Легонин,
2. Варшавский, П. 11. Деполович, А. Григоров и др. В 1910- 1915 гг. появляются полноценные учебники А. С. Игнатовско- го, Д. 11. Косоротова и Н. С. Ьокариуса.

С переменой в России общественно-политического строя существенно изменилась организация судебно-медицинской службы. Сначала экспертные вопросы курировали ученый совет и секция судебно-медицинской экспертизы Совета врачебных коллегий. Затем во вновь образованном Народном комиссариате здравоохранения был создан подотдел медицинской экспертизы, который в 1919 г. стал самостоятельным отделом. В этом же году вышло «Положение о правах и обязанностях государственных медицинских экспертов». В 1922 г. были введены должности губернского, уездного и городских экспертов (из расчета одна должность на 100 ООО населения). В 1924 г. учредили должность главного судебно-медицинского эксперта республики. В 1929 г. начало действовать новое Положение, которым были введены должности областных и районных экспертов. В 1937 г. была учреждена должность главного судебно- медицинского эксперта СССР. В разные годы эту должность занимали профессора Н. В. Попов, В. И. Прозоровский,

1. П. Громов. В 1956 г. судебно-медицинскую службу снова реорганизовали. Были созданы бюро судебно-медицинской экспертизы: главное бюро республики, республиканские (автономных республик), областные, городские (Москвы и Ленинграда). Общее методическое руководство судебно-медицинской работой в стране осуществлял Научно-исследовательский институт судебной медицины.

Заметный вклад в развитие судебной медицины в советский период внесли профессора М. И. Авдеев, Н. В. Попов,

2. Ф. Черваков, В. И. Прозоровский, С. Д. Кустанович,

В.              Г. Науменко, В. М. Смольянинов, А. К. Туманов, В. В. Томи- лин, А. А. Солохин, В. Н. Крюков, В. И. Алисиевич (Москва),

В.              А. Надеждин, М. И. Райский, И. Ф. Огарков, А. Г. Леонтьев,

А.              П. Владимирский, С. С. Быстров, Н. М. Дементьева,

О.              X. Поркшеян, В. И. Молчанов, Я. С. Смусин, В. П. Петров, д. А. Матышев, В. Л. Попов (Ленинград), Н. Н. Бокариус, Н. И. Марченко (Харьков), Ю. С. Сапожников, А. М. Гамбург, И. А. Концевич, В. 11. Хоменок (Киев), Н. М. Авакян (Ереван), Д. Р. Атакишиев (Баку), Г. А. Ьотезату (Кишинев), В. К. Сте- шиц (Минск), К. Ш. Шагылыджов (Ашхабад), Р. Р. Гветадзе (Тбилиси), Л. М. Эйдлин, Д. Д. Джалалов (Ташкент), И. И. Найнис (Вильнюс), В. К. Шмидт (Рига), А. Г. Гаибов (Душанбе), П. Г. Арешев (Симферополь), А. В. Законов,

1. 11. Загрядская (Горький), Б. Н. Зорин (Донецк), В. Я. Карякин (Новосибирск), А. С. Литвак (Ставрополь), А. Ф. Рубежан- ский (Днепропетровск), Н. И. Репетун (Краснодар), Р. Ю. Му- хаметов (Уфа), Г. Г. Омаров (Махачкала), П. В. Устинов (Свердловск) и многие другие.

Важную роль играли периодические судебно-медицинские издания: сборники «Архив криминалистики и судебной медицины» ( 1925- 1927) и «Судебно-медицинская экспертиза» (1925-193 1); журнал «Судебно-медицинская экспертиза» (выходит с 1958 г.) В тот период прошли пять всероссийских и шесть всесоюзных съездов, двенадцать расширенных (всесоюзных) научно-практических конференций судебных медиков и ряд республиканских.

Еще в 1916 г. в Петербурге возникло первое в России научное общество судебных медиков (первым председателем стал профессор А. В. Григорьев). Позднее общества были организованы в Р.остове-на-Дону, Москве. В 1946 г. было образовано Всесоюзное научное общество судебных медиков и криминалистов. Поначалу общество пользовалось в судебно-медицинской среде авторитетом. С конца 80-х годов оно постепенно стало терять свою консолидирующую роль. После распада СССР преобразовалось в Межгосударственный союз научных обществ судебных медиков (председатель — профессор

2. Л. Попов). На смену региональным обществам стали приходить межрегиональные судебно-медицинские ассоциации: Сибири и Дальнего Востока (председатель В. 11. Новоселов), Северо-Запада России (председатель Г. И. Заславский). Ассоциации оказались более активными и плодотворными организациями. Они решают важные организационные вопросы, проводят межрегиональные и международные научные и научно- практические конференции, активно участвуют в подготовке научно-педагогических кадров, ведут издательскую деятельность.

Распад СССР привел к реорганизации судебно-медицинской службы. Республиканские судебно-медицинские службы стран Прибалтики и CHI' стали самостоятельными. Вместе с тем достаточно прочные прежние контакты способствовали образованию Балтийской судебно-медицинской ассоциации (объединение специалистов Латвии, Литвы, Эстонии, Петербурга, Финляндии, Германии и др.), издающей свой профессиональный журнал «Medicina legalis Baltica».

В организационном отношении российская судебно-медицинская служба представлена Российским центром судебно- медицинской экспертизы, образовавшимся от слияния НИИ судебной медицины и Республиканского бюро судебно-медицинской экспертизы РСФСР, бюро судебно-медицинской экспертизы субъектов федерации (республик, краев, областей) и входящими в них городских, межрайонных и районных отделений бюро судебно-медицинской экспертизы. В медицинских институтах сохранились кафедры или курсы судебной медицины, в некоторых регионах соединенные с бюро в научно- практические объединения.