ОБ ОБЫЧАЯХ КИЕВЛЯН

С древнейших времен, еще задолго до принятия христианства, наши предки обожествляли непонятные им силы природы и поклонялись рекам, озерам, источникам, деревьям и животным.

Летопись, рассказывая о восточных славянах, отмечает разнообразие их языческих обрядов: «имели обычаи свои и законы отцов своих и предания, и каждые свой нрав».

Особо летописец выделяет полян, которые почитают «обычай отцов своих кроткий и тихий, и перед снохами своими и сестрами, матерями и родителями, перед свекровями и деверями великую стыдливость имеют». У полян существовал брачный обычай, по которому зять не ходил брать невесту. Ее приводили накануне, а на следующий день приносили за нее «кто что даст». А вот древляне, ближайшие соседи полян, браков не знали, они похищали себе девиц возле воды и жили «по-скотски». Подобные обычаи были у радимичей, вятичей и северян. Жили они в лесу, отмечает летописец, как звери, браков не имели, а устраивали игрища между селами.

Сходились на эти игрища, на танцы и на всякие бесовские песни и здесь умыкали (похищали) себе жен по сговору с ними.

В летописных описаниях замечаем резкий контраст между племенами. Нестор-летописец, составлявший «Повесть временных лет» в 1113 г. в Киеве, хвалил крещенных в свое время полян и, наоборот, показывал довольно неприглядную жизнь других племен, которые «жили в лесу, как звери» и придерживались еще языческих обычаев.

Поляне (и особенно киевляне) находились на более высоком уровне развития, чем северные племена, из-за чего и названы «мудрыми» и «смыслеными». Они строят города, придерживаются добрых обычаев отцов, имеют правильные семейные взаимоотношения. Но, как замечает литописец, вокруг Киева во времена Кия (конец V—VI в.) был «лес и бор велик», где ловился всякий зверь.

Так, в Новгородской (первой), Воскресенской и в некоторых других летописях достаточно ясно сказано об обычаях полян, которые «были язычниками» и «приносили жертвы озерам и колодцам и рощенням, как и прочие язычники». Этот рассказ о полянах-язычниках относится к известному сказанию об основании Киева тремя братьями Кием, Щеком и Хоривом.

Интересно, что в «Истории Российской» В. Н. Татищева (XVIII в.) сообщение о почитании полянами озер, колодцев и деревьев дополнено строками, которых нет ни в одном из летописных списков. Имеется в виду почитание киевлянами Солнца, Огня и других богов: «Эти мужи были мудры и смыслены, называются они полянами и до сего дня, верою же были тогда язычниками, приносили они жертвы озерам, колодцам и рощенням. Солнце и огонь и других почитали, как богов, как и другие язычники творят».

По всей вероятности, В. И. Татищев слова о языческих верованиях полян взял из неизвестных ныне или не дошедших до нас летописей. Сведения о почитании полянами Солнца и Огня еще во времена Кия не отри-

.... у .                                                                                                                                           

wm 'Шту***# »нщ^Ыпттмтamp;гтмяп - **нгуну*мі*

Игрища. Миниатюра Радзивилловской летописи.

цаются и более поздними свидетельствованиями наших летописей, различных поучений христианских проповедников. Отмеченная деталь, не сохранившаяся в других летописных списках, расширяет круг фактов из истории древнего Киева.

Между прочим указание на то, что киевляне во времена Кия были язычниками, подтверждается и самой «Повестью временных лет». В речи Философа, которая, по мнению исследователей, является русским произведением, составленным для пропаганды христианства на Руси, открыто характеризуется религиозное сознание полян-язычников перед принятием христианства. Философ замечает о язычниках (тут скрыт выпад против русского язычества), что по «диявольскому научению приносили они жертвы рощам, колодцам и речкам». Собственно это повторение тех же слов о полянах-языч- никах, которые в указанных выше летописях адресуются непосредственно полянам-киевлянам времен Кия.

Водяные культы. В древних памятниках довольно часто говорится о водяных культах язычников. Прежде всего это молитвы у воды, жертвоприношения. Жертву клали или выставляли на берегу и ее должна была поглотить боготворимая стихия. Некоторые старинные па- мятники (например, «Слово Иоанна Златоуста о том,

7

как поганые кланялись идолам») объясняют, из чего состояла такая жертва. Оказывается, в воде топили кур. Это известие подтверждается сообщением Льва Диакона, согласно которому воины Святослава погружали в воды Дуная живых петухов. Безусловно, среди русских воинов было много киевлян.

Славяне считали воду стихией, из которой образовался мир, а поэтому и поклонялись ей. Они населяли воды различными божествами — морянами, водяными, русалками. Боготворились ими и особые женские водяные существа — берегини, культ которых связан с водой. О почитании берегинь осталось немало свидетельств в речах проповедников против язычества. В том же «Слове Иоанна Златоуста» сказано, что на Руси поклонялись «и речкам, и источникам, и берегиням».

По представлениям древних, поклонение воде и источникам должно было спасать от засухи, орошать поля. Поклоняясь водяным божествам, восточные славяне клялись ими, очищались водой как священной стихией, приносили в жертву цветы, пищу, кур. Водяным существам посвящались особые праздники для свершения перед ними торжественных служб и обрядов.

Летний праздник с 23 на 24 июня (ст. ст.) происходил возле воды (речек, озер, прудов) в честь древней языческой богини Купалы. Некоторые исследователи, в том числе и автор «Синопсиса» 1674 г., считали, что это был праздник Купала—бога земных плодов, урожая, достатка и воды. Однако есть основания считать, что первоначальной была богиня Купала, могущество которой распространялось на все полевые прорастания. То, что под именем мифической Купалы на Руси подразумевалось существо женского рода, подтверждается и обрядовыми играми, где богиню представляло дерево — ива, которое часто упоминается в купальских песнях. Иногда место дерева занимала кукла или девушка, которую называли царицей, купайлой или мареной.

На праздник Купалы возле воды собирались девушки и парни, раскладывали костры, прыгали через них, пели песни, жгли березовую кору. Девушки плели венки и пускали их на воду. Прыганье через огонь, купанье на заре, хороводы вокруг костров имели особый магический смысл — очищение от грехов,

Описание праздника, по «Синопсису», называющему его «бесовскими игрищами», где «нечестиво ходят и скачут и песни поют», напоминает соответствующее место из «Повести временных лет» об игрищах славян с бесовскими песнями и танцами, на которых похищали невест. Считаем, что, описывая такие игрища, летописец имел в виду праздник Купалы у восточных славян.