ФОНЕТИЧЕСКИЙ звуко-буквенный разбор слов онлайн
 <<
>>

Определение языка и основные гипотезы

Признаки устройства языка, описанные выше, по общему признанию, достаточно разнообразны. Пере­числение этих признаков первоначально не было ориен­тировано на поиск языковых универсалий.

Этот пере­чень, скорее, является результатом ряда сопоставлений человеческой речи с коммуникативным поведением некоторых других животных. Он включает все, что дава­ло подобное сопоставление. Поэтому оказалось, что некоторые положения прямо относятся к языку как «аб­страктной» системе (хотя «абстрактное» по-разному по­нимается разными исследователями). Другие положе­ния относятся, скорее, к организмам, использующим эту систему, третьи, наконец, —к тому, как эти орга­низмы используют или усваивают эту систему. По этой же причине в одних положениях упоминались физика и биология (наименее «абстрактный» способ изложения), в других — нет.

При осмыслении этих шестнадцати признаков уст­ройства языка с позиций задач настоящей работы пре­жде всего нужно решить вопрос о письме. Следует ли нам попытаться выделить определяющий набор свойств, который охватывал бы системы письма (по крайней мере, некоторые из них) наряду с языками в устной форме? Или нам следует отнести системы письма к то­му же классу, в который входят и сигнализация бара­банами, и другие, без сомнения, вторичные и производ­ные явления, стоящие вне «языка»?

Каждая из альтернатив могла бы быть оправдана. В конце концов, мы могли бы принять их обе. Однако в настоящей работе я не буду учитывать письмо. При­чины следующие:

1) Язык в устной форме — это часть «общего зна­менателя культур», и его древность не подлежит сом­нению. Любое обобщение о языке в устной форме пред­ставляет в то же время предположение об универса­лиях человеческой культуры (Murdock, 1945). Пись­мо— позднейшее изобретение, и оно не получило еще распространения во всех человеческих обществах. Хотя это само по себе и не мешает попытке определить, что общего у всех устных и письменных языков, предста­вляется разумным разделить всю задачу на две части: 1) явления, соотносящиеся с универсальностью культуры, и 2) явления, такой соотносительности не имеющие.

2) Одним из важнейших признаков систем письма является их относительное постоянство, прямо проти­воположное быстрому затуханию и исчезновению, ха­рактерному для устной речи (2.3). Если попытаться охарактеризовать устный и письменный языки одновре­менно, то нужно опустить из характеристики и быстрое затухание, и исчезновение, и относительное постоянство. Но относительное постоянство письма — важнейший ис­точник его грандиозной силы, а быстрое затухание ре­чи (и ее дочеловеческих праформ) было тем решающим фактором, который определил эволюцию человеческой коммуникации во всем ее многообразии, Анализ устно­

го го и письменного языка как единого целого таким об­разом лучше всего проводить после детального рас­смотрения каждого из них в отдельности.

3) Системы письма крайне разнообразны по своему устройству, так что трудно быть уверенным в том, ка­кие именно признаки являются общими для всех систем письма.

Обладают ли системы письма дуальностью (2.13)? С известной точки зрения обладают лишь немногие. В древнеирландской и кельтской графике, например, есть кенемы, состоящие из некоторых элементарных штрихов, и плеремы, репрезентируемые некоторыми комбинациями этих штрихов; денотатами плерем были фонемы древнеирландского языка. С этой точки зре­ния английское письмо не характеризуется дуальностью, поскольку плеремы (буквы) английского языка не по­строены из какого-то малого набора более простых кенем. Если же считать, что дуальность системы пись­ма состоит в том, что она имеет общую с соответствую­щим устным языком плерематическую подсистему, ко­торая манифестируется кенематически «звуковой суб­станцией» в устной речи и «графической субстанцией» в письменной речи, то тогда встает вопрос, как разли­чать древнеирландское и современное английское пись­мо или английское и китайское письмо?

Понятно, на все эти вопросы можно дать ответ. Ав­тор считает себя вправе не рассматривать эти вопросы здесь.

Приняв это решение, определяющим множеством для языка мы можем считать набор следующих при­знаков: 2.11.

открытость; 2.10. перемещаемость; 2.13. дуальность; 2.8. произвольность; 2.9. дискретность; 2.4. чередуемость; 2.5. полную обратную связь; 2.6 специа­лизированное™; 2.3. быстрое затухание; 2.2 широко* вещательность с направленным приемом. Любая систе­ма, обладающая этими десятью свойствами, будет назы­ваться в таком случае языком; любой язык, носителями которого являются подобные нам существа, будет назы­ваться человеческим языком. Каждый язык обладает также семантичностью (свойство 2.7), поскольку про­тивопоставление произвольности (свойство 2.8, входя­щее в определяющий набор) и иконичности было бы бессмысленным без нее. По-видимому, но не столь оче­видно, каждый язык обладает уклончивостью (2.14) и рефлексивностью (2.15) — по крайней мере это справед­ливо для каждого человеческого языка.

Для того чтобы показать значимость признаков оп­ределяющего набора, можно принять язык таким, ка­ким мы его знаем, и посмотреть, к чему привело бы по­очередное удаление каждого из этих признаков.

Язык, лишенный открытости, порождал бы только конечное число целостных сообщений. Порождение лож­ных высказываний было бы возможным, формирование гипотез — нет.

Язык, лишенный перемещаемости, не позволил бы его носителям говорить о прошлом и будущем. Плани­рование было бы невозможно. Вымыслы — а потому размышления, литература, наука — были бы исклю­чены.

Язык, лишенный дуальности, был бы чрезвычайно неуклюж, поскольку все плеремы должны были бы от­личаться друг от друга. Трудно вообразить какие-либо существа, хотя бы отдаленно похожие на нас, которые были бы в состоянии пользоваться подобной системой или по крайней мере воспроизводить ее. Возможно, од­нако, что дуальность — просто обычный для млекопи­тающих путь создания коммуникативной системы, об­ладающей всеми другими релевантными свойствами. Не исключено, что неземные существа могут быть от­личны в этом отношении.

Система, лишенная произвольности, или совершенно не обладает семантичностью, или же имеет икониче- скую семантику.

Первая из этих возможностей совер­шенно чужда языку. Система с иконической семанти­кой ограничена кругом лишь тех предметов и ситуаций, которые могут быть скопированы, нарисованы или изо­бражены в виде диаграмм. Решающее значение произ­вольности убедительно показывается в рассказе Свиф­та о встрече Гулливера с лапутянами.

Вместо дискретности мы можем встретить непре­рывный набор сигналов (что, например, наблюдается у пчел). Однако непрерывная семантическая система обя­зательно должна иметь иконическую семантику (Ho­ck ett, 1960, стр. 413),

Именно чередуемое™ позволяет человеку перево­площаться в других говорящих или вести беседы с са­мим собой.

Полная обратная связь также важна для человече­ского языка.

Специализированность — это признак, настолько об­щий для коммуникативных систем (человеческих и жи­вотных), что по отношению к типам поведения, лишен­ным этого признака, некоторые исследователи не ре­шаются даже применять термин «система» или термин «коммуникация». Во всяком случае, специализирован­ность делает возможной коммуникацию на том энер­гетическом уровне (в прямом физическом смысле слова), который удобен для участвующих в коммуника­ции особей. Нет необходимости повышать энергетиче­ский уровень, сообщая о крупномасштабных предметах коммуникации, и понижать его, сообщая о мелочах.

Быстрое затухание означает, что уже переданные со­общения не загромождают канал и не препятствуют передаче новых сообщений (как это бывает, когда есть доска, но нет тряпки, чтобы стереть написанное). Таким образом, чрезвычайно срочные сигналы смогут прохо­дить по каналу. С другой стороны, это означает, что (сведения о) важности того или иного сообщения дол­жны храниться внутри приемника (если они вообще должны где-либо храниться). Если измерять «период внимания», нужный слушателям для восприятия длин­ного и разветвленного предложения, по общей для всех животных шкале, то он будет весьма значительным. Эволюция способности обладать таким «периодом вни­мания», бесспорно, обусловливается свойством быстрого затухания вокально-слуховой коммуникации и связана с развитием перемещаемости, а также с такими не-линг- вистическими явлениями, как изготовление орудий и пользование ими.

Быстрое затухание — не «случайное» свойство человеческого языка. Поэтому развитие письма, позволившее преодолеть нежелательные последствия быстрого затухания, было настоящей революцией.

И рассеянная передача, и направленный прием так­же имеют свои достоинства и недостатки. Крик пре­достережения может сообщить собратьям нечто о местонахождении опасности, но в то же время если опасность — это хищник, то крик сообщит ему о место­нахождении передатчика.

Если принимать во внимание только современный «цивилизованный» мир, переживающий период мирно­го развития, то быстрое затухание, рассеянная пере­дача и направленный прием могут показаться , относи­тельно несущественными. Но стоит задуматься о жиз­ненных условиях, характерных для большей части чело­веческой истории, и тотчас видишь, что эти признаки важны и не могут считаться второстепенными. Они — часть нашего наследия от доисторических времен, они обусловили нашу эволюцию и эволюцию языка; они и сейчас с нами, и их потенциальные вредные последствия устраняются лишь при наличии специальных техниче­ских условий.

Тем не менее в определенном смысле открытость, перемещаемость и дуальность (вместе с тем свойством — оно не включено в определяющий набор, — что язык передается по традиции), можно считать определяю­щими, или ядерными, или центральными свойствами человеческого языка. Анализ того, что известно о во­кально-слуховой коммуникативной системе современных гоминидов (исключая человека), позволяет думать, что вокально-слуховая система прото-гоминидов, должно быть, была лишена по крайней мере этих трех или четы­рех признаков. Последние являются инновациями чело­века или гоминидов. В других отношениях человеческий язык нельзя четко выделить из коммуникации гоминидов в целом.

Теперь мы готовы сделать некоторые обобщения, на­ходящиеся за пределами определяющего множества.

3.1. Любое человеческое общество имеет язык.

Неверно было бы приводить в качестве контрпримера монастырь монахов-траппистов [35]: не было бы необходи­мости в запрете на разговор, если бы не существовала возможность разговора.

3.2. Ни один {биологический) вид, за исключением человека, не имеет языка.

С течением времени это утверждение может быть оп­ровергнуто новыми зоологическими открытиями. В этом утверждении не содержится никаких предположений от­носительно вымерших видов и родов гоминидов (неан­дертальцев, питекантропов, австралопитеков).

3.3. Любая человеческая коммуникативная система, обычно именуемая (устным) языком, в нашем понимании тоже является языком.

Автора беспокоит возможность того, что под опреде­ление языка может подойти ряд человеческих систем, ко­торые обычно не именуются «устным языком» (spoken language) и которые он не хотел бы сюда включать, на­пример язык свиста у масатеко (Cowan, 1948). Про­изводный характер таких систем очевиден, но неясно, как же формально оправдать их исключение.

3.4. У любого человеческого языка есть вокально­слуховой канал (2.1).

Этот признак был исключен из определяющего пе­речня, поскольку обусловленные им признаки (рассеян­ная передача, направленный прием, быстрое затухание) представляются гораздо более важными в структурном отношении. Можно вообразить другие каналы — ска­жем, свет или тепловые колебания, которые давали бы те же следствия. Поэтому данное утверждение не три­виально.

3.5. У любого человеческого языка есть традиция (2.12).

Если мы сконструируем и построим комплекс ма­шин, общающихся между собой при помощи языка, то данный признак у них будет отсутствовать.

3.6. Любой человеческий язык можно выучить (2.16).

Возможно, это следует из предшествующего.

3.7. В любом человеческом языке есть как интона­ционная система, так и не-интонационная систе­ма; эта дихотомия пронизывает как кенематику, так и плерематику.

В английском, например, есть сегментные (не-инто- национные) морфемы, которые получают отражение в сегментных фонологических признаках, и интонационные морфемы, которые получают отражение в интонацион­ных фонологических признаках. Говорящий одновремен­но передает и не-интонационное, и интонационное сооб­щение. Гипотеза состоит в том, что такая организация присуща всем человеческим языкам. Отсюда не следует, что фонетическим «сырьем» для интонации непременно является высота голосового тона, как это имеет место в английском языке.

Если это обобщение верно, то оно весьма знамена­тельно, поскольку представляется (в данный момент), что нет абсолютно никаких причин, почему бы система, подобная языку во всех других отношениях, должна была бы обладать этим свойством. Большая часть пись­менных систем им не обладает.

Соблазнительно другое обобщение об интонации, но оно базируется на весьма ограниченном материале: большое число самых разных языков (английский, дру­гие европейские языки, китайский, японский, самоа, фиджи) имеют «весьма бесцветную» утвердительную интонацию, несмотря на: 1) различие фонематических структур интонации (при фонетическом подобии интона­ции в этих языках) и 2) большое несоответствие осталь­ных элементов интонационной системы.

3.8. В любом человеческом языке как плерематиче- ская, так и кенематическая системы (незави­симо друг от друга) — иерархические.

Грамматически высказывание состоит, например, из предложений (clauses), предложение — из синтагм (phrases), синтагма — из слов, слово — из морфем. Фо­нологически высказывание состоит из макросегментов, макросегмент — из микросегментов, микросегмент — из слогов, слог — из фонем, фонема — из фонологических компонентов. (За исключением «морфемы», «фонологи­ческого компонента» и, возможно, «высказывания», тер­мины, употребленные в разъяснении данного обобще­ния, не принадлежат самому обобщению.)

3.9. Человеческие языки сильнее различаются кене- матикой, чем плерематикой.

3.10. Человеческие языки различаются сильнее на низших уровнях. По крайней мере это верно для плерематики.

Эти два утверждения не являются универсалиями, но, может быть, свидетельствуют о некоторых универ­салиях. Например, в 3.10 утверждается, что все языки обладают некоторыми общими крупными синтаксиче­скими структурами, как бы разнообразны не были мел­кие структуры, из которых строятся компоненты круп­ных структур. Утверждение 3.9 можно оспаривать на том основании, что у нас нет надежного способа изме­рять и сравнивать указанные различия. В настоящее время это, бесспорно, так; но интуитивно данное утвер­ждение представляется автору верным, и, вероятно, мо­гут быть найдены формальные средства для подтверж­дения (или же опровержения) этого впечатления.

4.

<< | >>
Источник: Б. А. УСПЕНСКИЙ. НОВОЕ В ЛИНГВИСТИКЕ. ВЫПУСК V. (ЯЗЫКОВЫЕ УНИВЕРСАЛИИ) ИЗДАТЕЛЬСТВО „ПРОГРЕСС" Москва - 1970. 1970

Еще по теме Определение языка и основные гипотезы: