ФОНЕТИЧЕСКИЙ звуко-буквенный разбор слов онлайн
 <<
>>

Поиски универсалий путем сравнения с системами животных

Перечисленные ниже признаки устройства языка об­наруживаются в каждом языке, о котором имеется на­дежная информация, и любой из них, видимо, отсутст­вует по крайней мере в одной из известных коммуника­тивных систем животных (ср.

1.9). Не все они логически независимы и не все с необходимостью принадлежат к нашему определяющему перечню. Этот пункт будет рас­смотрен отдельно в разделе 3.

Все эти признаки, за исключением трех последних, детально описаны в другом месте (Hockett, 1960). Полное их повторение здесь излишне, и автор уклоняет­ся от задачи заменить предшествующее исследование переформулированным и столь же детальным изложе­нием. Поэтому читателю предлагается рассматривать данный перечень как кратчайший конспект, а за более полной информацией обращаться к только что указан­ному исследованию.

2.1. Вокально-слуховой канал. Канал для любой язы­ковой коммуникации является вокально-слихо- вым.

Коммуникация у некоторых животных слуховая, но не голосовая (например, у сверчков); другие животные имеют системы с совершенно отличными каналами (тан­цы пчел кинетико-осязательно-химические).

Формулировка этого первого признака исключает из категории «человеческий язык» письменный язык точно

так же, как и африканские сигналы барабанов. Это исключение сделано сознательно (обсуждение мотиви­ровки см. ниже, в разделе 3).

2.2. Рассеянная передача и направленный прием: все языковые сигналы передаются широковеща­тельно и воспринимаются направленно.

Эти свойства — следствие самой природы звука, би­наурального слуха и способности к перемещению, и та­ким образом, они вытекают из сказанного в пункте 2.1. Узкоканальная передача редка в животном мире, но встречается в нервных клетках колоний кишечнополост­ных. Направленный прием — это общее правило, исклю­чением из которого является случайная маскировка. Пример последнего: там, где много сверчков, установить местоположение сверчка по его сигналу затруднительно даже другому сверчку.

2.3. Быстрое затухание: все языковые сигналы недол- говечпы.

Чтобы слышать чью-либо речь, необходимо быть в соответствующее время в пределах слышимости. Следы человека или животного стираются гораздо медленнее. Это свойство затухания также следует из 2.1.

2.4. Чередуемость: взрослые члены языкового коллек­тива являются поочередно то передатчиками, то получателями языковых сигналов.

У некоторых видов сверчков стрекочут только самцы, однако реагируют на это стрекотание как самцы, так и самки.

2.5. Полная обратная связь: передающий языковой сигнал сам получает это сообщение.

Имеются патологические исключения (ср., например, 2.4). В некоторых видах кинетико-визуальной коммуни­кации, как, например, в брачном танце колюшек, пере­дающий не всегда может воспринимать некоторые основ­ные признаки посылаемого им сигнала.

2.6. Специализированность: прямые энергетические следствия языковых сигналов обычно биологиче­ски несущественны; существенны лишь пусковые эффекты (triggering effects).

Даже шум горячего спора не может хоть сколько- нибудь поднять температуру воздуха в комнате на благо присутствующим в ней. Самец колюшки не будет ухажи­вать за самкой, если ее брюшко не раздуто от икры; раздутость является здесь составной частью ее сигнала самцу; прямые следствия этой раздутости биологически явно релевантны.

2.7. Семантичность: языковые сигналы функциони­руют, обеспечивая корреляцию и организацию жизни общества, поскольку существуют ассоци­ативные связи между сигнальными элементами и признаками мира; короче — у некоторых языко­вых форм есть денотаты.

Раздутость (заполненность икрой) брюшка самки ко­люшки является частью действующего сигнала, но не «символизирует» ничего другого.

2.8. Произвольность: отношение между значимым элементом языка и его денотатом не зависит ни от какого физического или геометрического сход­ства между ними.

Итак, по нашему мнению, семантическая связь яв­ляется скорее произвольной, чем иконической. Есть мар­гинальные исключения, в том числе следы звукоподра­жания.

В танце пчел направление к цели соответствует направлению танца; этот способ является, таким обра­зом, иконическим. Связь между пейзажем и изображаю­щей его картиной иконическая; связь между пейзажем и словом ‘пейзаж’ произвольная.

2.9. Дискретность: допустимые сообщения в любом языке составляют скорее набор дискретных, чем непрерывных единиц.

В языке любое высказывание должно отличаться от любого другого, равного по длине высказывания, по крайней мере на целый фонологический признак. Выска­зывания не могут быть безгранично подобны друг другу.

А танцы пчел могут: набор возможных танцев состав­ляет двойной континуум.

В непрерывной семантической системе (обладающей признаком 2.7, но обратной системам с признаком 2.9) семантика должна быть скорее иконической, чем произ­вольной. Но дискретная семантическая система не пред­полагает с необходимостью ни иконичности, ни произ­вольности; таким образом, для языка 2.8 независимо от 2.7 и 2.9.

2.10. Перемещаемость: языковые сообщения могут от­носиться к вещам, удаленным во времени или пространстве от времени и места сообщения.

Имеется в виду удаленность от перцептивного поля участников коммуникации. Сигналы гиббонов никогда не перемещаемы; танцы пчел перемещаемы всегда. Язы­ковые высказывания с одинаковой свободой могут быть как «перемещаемыми», так и «неперемещаемыми».

2.11. Открытость: новые языковые сообщения соз­даются легко и свободно.

Мы можем передавать сообщения (то есть создавать предложения), никогда не передававшиеся ранее, и быть при этом понятыми. У пчел это тоже возможно, у гиббо­нов — нет.

На самом деле это свойство отражает два отдельных языковых факта, которые заслуживают особого рассмо­трения.

2.11.1. В языке новые сообщения свободно создаются комбинированием или трансформацией старых сообщений или по аналогии с ними.

Это означает, что каждому языку присуще граммати­ческое структурирование (структурная организация на грамматическом уровне, grammatical patterning).

2.11.2.

В языке как новые, так и старые элементы легко получают новую семантическую нагрузку под влиянием языкового или ситуационного контекста.

Это означает, что в каждом языке постоянно появ­ляются новые идиоматические выражения.

Открытость танцев пчел может быть описана как следствие особого вида структурной организации;

бесспорно, нет никаких свидетельств создания пчелами новых идиом.

2.12. Традиция: условности языка передаются обуче­нием и научением, но не по наследству.

Гены обеспечивают возможность овладения языком и, очевидно, обобщенный стимул, поскольку животные не могут выучиться человеческому языку; в то же время едва ли можно предотвратить усвоение языка челове­ком. Танцы пчел, вероятно, передаются по наследству.

2.13. Дуальность (структурной организации): каж­дый язык имеет как кенематическую подсистему, так и плерематическую подсистему.

На более привычном языке это скорее фонологиче­ская и грамматическая (или лексико-грамматическая) подсистемы языка. Говорить о коммуникации в общем виде более удобно с помощью вышеназванных необыч­ных терминов, заимствованных у JI. Ельмслева, по­скольку они устраняют нежелательное здесь дополни­тельное указание на то, что физическим каналом систе­мы с дуальной организацией должны обязательно быть звуковые волны.

Благодаря дуальности структурной организации гро­мадное количество минимальных семантически функцио­нальных элементов (плерем, морфем) может выражать­ся и выражается в комбинациях относительно малого количества минимальных, бессмысленных, но смысло­различающих элементов (кенем, фонологических компо­нентов). Ни одна система, коммуникации животных, из известных автору, не обнаруживает сколько-нибудь зна­чительной дуальности структурной организации.

Некоторые современные исследователи подозревают, что человеческий язык имеет не две, а по крайней мере три основных подсистемы, например: фонемную, мор­фемную и семемную [34]. Для целей настоящей работы

этой возможностью можно пренебречь; заметим лишь, что система с тройным характером структурной органи­зации будет обладать a fortiori теми же свойствами дуальности.

Существенно лишь противопоставление ме­жду системой коммуникации с одной подсистемой и си­стемами более чем с одной подсистемой.

2.14. Уклончивость: лингвистические сообщения мо­гут быть ложными или бессмысленными с точки зрения логики.

Я могу утверждать, что от Земли до Луны десять миль или что все непрозрачные твердые тела внутри зе­леные до тех пор, пока их не выставят на свет. В мире животных сознательное искажение истины, видимо, крайне редкое явление.

Этот признак не является независимым. Вероятно, он зависит от семантичности (2.7), перемещаемости (2.10) и открытости (2.11). Без семантичности нельзя проверить осмысленность и истинность сообщения. Без перемещае­мости ситуацией, к которой отсылает сообщение, всегда будет непосредственный контекст, так что ложное сооб­щение обнаруживается мгновенно. Без открытости вряд ли возможно порождение бессмысленных сообщений, хотя ложные сообщения возможны: гиббон, в принципе, может послать сигнал о пище, хотя она и не была найдена. Можно, однако, представить себе такую систему (исполь­зуемую каким-то биологическим видом или комплексом машин), которая обладала бы этими тремя основными признаками, но никогда не давала бы ложных сообщений.

Следует отметить также, что без признака, названного здесь «уклончивостью», невозможна формулировка ги­потез.

2.15. Рефлексивность: в языке предметом сообщения может быть само сообщение.

Предметом танцев пчел является местонахождение (добычи), но сами танцы не могут быть предметом их танцев. И это свойство также, по-видимому, производно и основывается в большой мере на 2.11.2.

Соблазнительно переформулировать это свойство как «универсальность»: на (человеческом) языке можно сооб­щать о чем угодно. Рефлексивность, по-видимому, выте­кает из универсальности, Трудность здесь чисто эмпири­ческая: если действительно существуют вещи, о которых мы не можем сообщать, то уже самый факт, что мы не можем сообщить о них, может помешать нам узнать, что они существуют. В любом случае механизм открытости (2.11.2), позволяющий порождать идиоматические выра­жения, гарантирует возможность сообщать с помощью языка все, что может быть достоянием нашего опыта.

2.16. Способность к обучению: говорящий на одном языке может выучить другой язык.

В одном из научно-популярных рассказов (не без основания отвергаемых издателями) однажды были изображены неземные существа с коммуникативной си­стемой, подобной человеческому языку во всех отноше­ниях, за тем исключением, что ее условности передава­лись от поколения к поколению только по наследству. Эти существа могли выучить новый язык, но ценой не­вероятных усилий. Похоже, что относительная легкость, с которой люди на Земле усваивают другие языки, является следствием самого устройства языка и обусло­влена свойством 2.12.

Вполне возможно, что животные обладают этой спо­собностью гибкой реадаптации в большей степени, чем мы предполагаем, но по крайней мере некоторые си­стемы совершенно не допускают такой возможности (танцы пчел, брачный танец колюшки).

3.

<< | >>
Источник: Б. А. УСПЕНСКИЙ. НОВОЕ В ЛИНГВИСТИКЕ. ВЫПУСК V. (ЯЗЫКОВЫЕ УНИВЕРСАЛИИ) ИЗДАТЕЛЬСТВО „ПРОГРЕСС" Москва - 1970. 1970

Еще по теме Поиски универсалий путем сравнения с системами животных: