ПРИМЕЧАНИЯ
1 К стр. 166 Этот термин заимствован у Морриса (Morris, 1946), но без псевдобихевиористских коннотаций, которые он имеет у Морриса.
2 К стр. 166. Остальные «компоненты» знака, выделяемые направлением Пирса — Морриса, а именно «интерпретатор» (interpreter) и «интерпретант» (interpretant), не нужны для целей нашего изложения.
3 К стр. 166. Мы полагаем, что различение денотатов и десигнатов необходимо в рамках любой разумной программы семантических исследований. См. также раздел 5. Учение о десигнате как наборе условий к обозначаемой ситуации прекрасно изложено Зиффом (Ziff, 1960, гл. III).
4 К стр. 167. Приоритет грамматического описания по сравнению с семантическим рассматривается нами как существенная особенность теории, а не просто как следствие применения определенных исследовательских процедур. (Если оставить в стороне курьезы типа «Jabberwocky» [66], то оказывается, что лингвисты обычно описывают грамматику того или иного языка на основе текстов, которые они, вообще говоря, понимают.) Среди предложений (и некоторых последовательностей предложений), порожденных какой-либо грамматикой, всегда найдутся такие, которые должны быть признаны семантически неприемлемыми. Семантическое описание языка является адекватным, если значение знаков сформулировано так, что из соответствующих формулировок можно непосредственно усмотреть семантическую неприемлемость предложений, содержащих определенные знаки. Иногда (см. Лахути и др., 1959) проводят различие между осмысленными и бессмысленными правильно построенными формулами, однако для анализа естественных языков нужны более тонкие критерии семантической неприемлемости, например абсурдность, противоречивость, тавтологичность. Очень удобными инструментами семантического анализа языка являются «скелеты» предложений, такие, которые при неправильном заполнении их пустых мест с наибольшей вероятностью оказываются семантически неприемлемыми («...is a kind of...», «it’s а ...
but it’s ...» и т. д.). Исследователь может, разумеется, заставить информантов выполнять в явном виде металингвистические операции, например упорядочивать слова в семантические парадигмы (антонимические пары или какие- либо множества с многими измерениями), определять семантическое расстояние между синонимами и даже давать определения словам (или оценивать предложенные ему определения). Идеальная форма семантического правила — это определение (дефиниция); однако в естественном языке для многих значащих элементов дать определение весьма затруднительно (W е і п г е і с h, 1962). Тем не менее даже для плохо определимых или вообще неопределимых элементов можно указать место в семантической парадигме. Впрочем, здесь возникают методологические проблемы, выходящие за рамки задач настоящей статьи.5 К стр. 167. В сжатой формулировке Каролака (1960, стр. 246) указывается, что «семема ... возникает в результате участия данной единицы в конкретных парадигматических функциях, однако с эмпирической точки зрения любая данная единица является членом стольких парадигм, сколько имеется разных синтагматических позиций, в которых эта единица может функционировать».
6 К стр. 171. Мы можем, например, обратиться к непревзойденному до сих пор рейхенбаховскому «анализу разговорного языка» (1948, гл. VII); при этом мы вовсе не обязаны соглашаться с его критикой тенденций к «аналогии» (стр. 278) и к «выравниванию» (стр. 263) в естественных языках или с его упреками по адресу немецкого языка, «недостатком» которого признается образование наречий от прилагательных без помощи особого показателя (стр. 302;
ср. schneH‘6bicTpbift’ — schnell ‘быстро’). К сожалению, логики обычно не различают среди «дефектов» естественного языка, которые они стремятся преодолеть, дефекты универсальные (ведущие к антиномиям) и индивидуальные, присущие лишь отдельным языкам. Так, неоднозначность английского is (принадлежность к классу — предикация — тождество) не может возникнуть в такой же форме в языках, где «прилагательные» являются «глаголами».
Проблема определенных дескрипций вряд ли встала бы в работе логиков, опирающихся, скажем, на русский, латинский или какой-нибудь другой язык, не имеющий артиклей. Чтобы не смешивать задачу описания языка с задачей его критического анализа, мы говорим о «семиотической форме» высказываний, а не об их «логической форме»; в противном случае нам пришлось бы в ряде случаев прийти к странному заключению о том, что некоторые логические формы являются не логическими.7 К стр. 171. Самая серьезная ошибка Рейхенбаха заключается, безусловно, в его стремлении перестроить грамматику на чисто логических основаниях (например, Reichenbach, 1948, стр. 255 и др.). Однако его не всегда оправданные нападки на «традиционную грамматику» не должны помешать нам увидеть глубину и точность его семантических анализов.
8 К стр. 171. Что касается книги Сеше (Sechehaye, 1926), то ее название не может не разочаровать читателя. На самом деле, в ней рассматривается только французский и несколько других европейских языков. Тем не менее Сеше усмотрел эквивалентность семантических отношений в парах «прилагательное : существительное» = «наречие : глагол» (стр. 64) и близко подошел к нашей трактовке ‘соединения’ и ‘вставления’ (см. 3.1.1); мы имеем в виду то различие, которое он проводит между complement intrinseque и complement extrinseque (стр. 61—79, в особенности стр. 71 и сл.). Шмидт (Schmidt, 1959) пользуется более тонким логическим аппаратом, однако весь его материал почерпнут только из одного языка (немецкого).
9 К стр. 171. Ср. следующую формулировку Морриса (1938, стр. 21): «...формализованные языки, изучаемые современной логикой и математикой, воплощают в себе формальную структуру как реальных, так и потенциальных языков того типа, которыми обычно пользуются, чтобы говорить о повседневных вещах; во всех их деталях отражаются существенные особенности реальных человеческих языков». Уорф (Whorf, 1956) сильно преувеличил культурную относительность логики, не заметив наиболее общих типов знаковых комбинаций и приписывая десигнаторам весьма произвольную струк- туру; ср.
также 3.1.3. Интересная попытка создания логически экономного языка (Loglan) описывается Брауном (Drown, I960). О логическом языке для органической химии см. работы Лахути и др. (1959), для лингвистики — тезисы В. В. Иванова (в «Питання...», 1960, стр. 5—8), для геометрии — статью Кузнецова и др. (1961).10 К стр. 172. Р. Карнап, например, говорит (Carnap, 1947, стр. 85) об «обычном различении между логическими и дескриптивными (нелогическими) знаками». Те системы комбинаторной логики, которые стремятся преодолеть это различение (ср. Rosenbloom, i960, стр. 109 и сл.), каковы бы ни были их достоинства, гораздо менее похожи на естественные языки, чем более традиционные логические системы.
11 К стр. 173. Создатели Логлана (см. прим. 9) предлагают придать каждому знаку особую каноническую форму в зависимости от его семиотической функции. Их предложения хорошо согласуются с интуицией и представляются вполне приемлемыми (J. С. Brow п, 1960, стр. 58 и сл.).
12 К стр. 173. Из трех разделов семиотики хуже всего определена прагматика. Внимательное чтение работы Морриса (Morris, 1938, гл. 9) показывает, что ясное представление о прагматике у автора отсутствует. Со времен Морриса каждый исследователь давал прагматике свое собственное толкование. Карнап отнес к прагматике всю дескриптивную семантику (Carnap, 1956, стр. 233) и выдвинул тезис «о настоятельной необходимости разработать систему теоретической прагматики» (1956, стр. 250). Лаунсбери (Lounsbury, 1956, стр. 189) и Якобсон (Jakobson, 1957) также предложили более или менее оригинальные классификации. Разграничение, принятое в настоящей статье, тоже, возможно, выполнено ad hoc (хотя оно во многом опирается на уже упоминавшуюся книгу Рейхенбаха (Reichenbach, 1948)).
13 К стр. 174. В языках, где императив не имеет специальной формы и единственным внешним показателем императива является опущение подлежащего, может возникать следующая неоднозначность: совпадают утверждения и те приказы, в которых подлежащее «сохраняется» для целей эмфазы, как в англ.
You eat this soup ‘Вы ешьте этот суп’. Надпись типа PEDESTRIANS KEEP OUT*. Пешеходы, посторонитесь’ «прагматически» неоднозначна, поскольку на письме отсутствует интонация (не показанная в надписи и с помощью запятой), которая позволяла бы определить, чем является слово pedestrians ‘пешеходы’ — обращением или подлежащим [другое мыслимое толкование надписи: ‘Пешеходы сторонятся’].14 К стр. 174. Болинджер выдвигает другое понимание утверждения, и вопросы рассматриваются как противоположные полюсы на некоторой шкале, в середине которой располагаются неуверенные утверждения. Поскольку «Нет» можно сказать в ответ не только на вопрос, но и на утверждение, неудивительно, что человек, делающий какие-то утверждения, иногда отражает в своей речи ожидание отрицательного ответа.
15 К стр. 175. Кац и Постал (Katz and Postal, 1964, стр. 152, сноска 2), не соглашаясь с положением о том, что вопросительные предлоги в принципе допустимы (хотя, по-видимому, они и не встречаются на практике), настаивают на их теоретической невозможности. Поскольку, однако, теория Каца и Постала не дает никаких оснований для такого вывода, их возражения представляются мне неубедительными, а их формулировки свидетельствуют, на мой взгляд, лишь о возросшем пренебрежении к фактам.
16 К стр. 176. В частности, у детей возможна как раз обратная связь между размером и положительной оценкой. Хоккетт указывает, что в потаватоми имеется два типа диминутивов — один с гипокори- стическим (ласкательным) значением, другой — с пейоративным. Ряд интересных замечаний относительно имплицитных (covert) оценочных компонентов в смешанных знаках можно найти у Сепира (1915) и Звегинцева (1957, гл. VII).
17 К стр. 177. По-видимому, «дейксис» — это наиболее традиционный лингвистический термин, используемый в фундаментальных исследованиях Бругманна и Бюлера (1934). Моррис принял термин
Пирса — «индекс» (1938, стр. 17 и сл.), а Якобсон — есперсеновский термин — «шифтер» (1957).
Рейхенбах (1948, стр. 50) говорит ©«словах, обращенных на знаки» (token-reflexive-words). (Относительно важного значения дейксиса для процесса общения см. В а г - Н і 1- 1 е 1, 1954.)18 К стр. 179. Хоккетт сообщил мне, что в корейском имеется шесть рядов форм, различающихся (морфологически) в зависимости от относительного положения говорящего и слушающего; кроме того, имеется еще два ряда форм (пересекающихся с указанными шестью рядами), различие между которыми зависит от относительного положения говорящего и того, о чем идет речь.
19 К стр. 179. Не все языки в равной степени удовлетворяют сказанному здесь. В английском выражение his canoe ’его лодка’ соответствует двум выражениям: he his a canoe ‘у него есть лодка’ и he had a canoe ‘у него была лодка’; однако в потаватоми (как указывает Хоккетт) «претериту» глагола соответствует «претерит» именной притяжательной конструкции [67]. Тем не менее, по-видшмому, ни в одном языке не бывает так, чтобы в номинализованных предложениях различалось больше времен, чем в исходных ядерных предложениях.
20 К стр. 181. В нутка имеется глагольная основа qwis- ‘делать так’ (S а р і г, 1921, стр. 181). В некоторых сербохорватских диалектах, как указывает П. Ивич, встречается глагол онодити (букв, ‘этить’), используемый а) как эвфемизм вместо «неприличных» глаголов, б) как заполнитель пауз или в) как «местоглаголие», чтобы избежать повторов. Хоккетт отметил, что в китайском с помощью показателя «континуатива» -чжэ можно образовывать глаголоподобные формы от указательных наречий: чжэмачжэ ‘делать этаким образом’, н§мачжэ ‘делать таким образом’. Однако приведенные формы встречаются, по-видимому, очень редко; это позволяет предположить, что ни в одном языке в «глаголе» не выражается дейктиче- ских различий больше, чем в определителях глагола и имени.
21 К стр. 184. Об отрицательных частицах см. у Циммера (Zimmer, 1964).
22 К стр. 184. Ср. класс «preverb» у Лиза (Lees, 1960, стр. 18 и сл.). Замечание Рейхенбаха (1948, стр. 308) о том, что «слово not ‘не*... рассматривается многими грамматистами как наречие, однако это — логическая константа», хорошо иллюстрирует главные недостатки его книги: о каком языке идет речь? Грамматисты какого направления имеются в виду? И почему языковой знак не может одновременно быть (грамматически) наречием и (семантически) логической константой?
23 К стр. 185. Так, в потаватоми есть глаголообразующий суффикс -kuwunukut, который, присоединяясь к числительным, образует глагол со значением ‘быть на... лет’ (Hockett, 1948, стр. 214).
24 К стр. 187. Необходимо специально исследовать грамматические способы, используемые разными языками для превращения «вещественных» существительных (mass nouns) в «счетные» (count nouns) и для специализации имен собственных с помощью определенных описаний. Нет особых оснований предполагать, что это делается посредством артиклей, и притом так, как в английском языке. Например, в английском противопоставление «вещественное/счетное» нейтрализуется при определенном артикле (an/some iron: the iron [68]); однако в северо-восточном диалекте языка идиш это противопоставление сохраняется и выражается посредством родовых различий, ср. der ajzn «кусок железа»: di ajzn «сорт железа». Хотя в иврите имеется определенный артикль ha-, его нельзя использовать наподобие английского the в конструкциях типа the Jerusalem which I remember ‘тот Иерусалим, который я вспоминаю’: требуется употребить указательное местоимение (ota jerusalaim...).
26 К стр. 187. Хаусхолдер приводит следующие примеры. В латинском и древнегреческом топонимы имеют некоторые особые формы, а личные имена — «естественный» род, так, что, например, Gly- cerium (женское имя) — женского, а не среднего рода. В древнегреческом языке артикль при личных именах употребляется факультативно во многих таких контекстах, где при именах нарицательных он обязателен. Латинские полные мужские имена обычно состоят из трех компонентов, причем один компонент обязательно выбирается из очень небольшого (и замкнутого) списка. В классическом греческом большинство мужских имен — двучленные сложные слова такого типа, который не встречается нигде, кроме как в именах. В новогреческом многие мужские имена обладают специальной звательной формой на -о; любому имени могут предшествовать элементы (barba-, kapitan-, kir-, ay- и т. п.), которые не присоединяются к не- именам. В английском (и многих других современных языках) тоже имеются единицы типа Мг. ‘мистер’, Mrs. ‘миссис’, Dr. ‘доктор’, Prof. ‘профессор’ и т. п., сочетающиеся с фамилиями, и единицы типа Sir ‘сэр’, Dame ‘мадам’, присоединяемые к именам. Во многих (но не во всех) языках личные имена образуют открытое, практически неограниченное множество: любой фонологически допустимый отрезок без колебаний принимается говорящими в качестве личного имени; однако ни один другой класс морфем не обладает подобным свойством (хотя в английском дело обстоит почти так же с названиями растений и другими аналогичными классами названий). В турецком и азербайджанском имеются конструкции, в которых не могут участвовать ни личные имена, ни вообще любые имена собственные (это конструкции, в которых должна быть выражена неопределенность; имена собственные, как и личные местоимения, автоматически являются определенными).
26 К стр. 188. Карнап предлагал Рейхенбаху (Reichenbach, 1948, стр. 325) рассматривать семантические и синтаксические форматоры вместе; однако нам представляется целесообразным сохранить здесь первоначальное подразделение Рейхенбаха.
27 К стр. 188. На вывесках американских магазинов очень часто встречаются надписи типа «НОТ COFFEE» ТО TAKE OUT ‘«Горячий кофе» на вынос’.
28 К стр 188. В санскрите — это iti, в турецком — diye; оба элемента используются для обозначения и явного, и имплицитного цитирования. В классическом греческом существует частица hos, выражающая имплицитное цитирование многих разных типов и несколько типов явного цитирования (Хаусхолдер).
29 К стр. 189. Некоторые исследователи предлагали трактовать определения (== дефиниции) как предложения с «отождествляющим глаголом», обозначающим логическую эквивалентность («asb, то есть «всякое а есть b и всякое b есть а»), О трудностях применения подобной трактовки к естественному языку см., например, Ziff, 1960, стр. 168 и сл.
30 К стр, 189. Не следует думать, что «конъюнкция» предполагает определенную временную последовательность в речевом акте. В конъюнкции знаков А+В знак В может обозначать операцию, «применяемую» к А.
31 К стр. 189. Теперь, когда изучение логического феномена предикации выведено (ценой значительных усилий) из хорошо известного метафизического тупика, соответствующий семиотический процесс можно, по всей видимости, прекрасно описать в рамках теории десигнации.
32 К стр. 190. Относительно некоторых типичных философских возражений по поводу использования исчислений высших ступеней ср. R о s е n b 1 о о т, 1950, стр. 87 и Smart, 1949.
33 К стр. 191. Соответствующую процедуру можно представлять себе приблизительно следующим образом. «Соединение» и «вставление» рассматриваются как «метаотношения» между отношением и его аргументом (ср. Reichenbach, 1948, стр. 229 и сл., 320). Обозначая соединение через Lk (linking), а вставление — через Ns (nesting), определим для произвольной формулы «ф(/, ...)»:
Lk (ф, /)=Я/(Эг)ф(г)./(г)
Ns (ф, /) = Df Lk (Ф, /).
В формуле вида «ф (/, g, h...)» по крайней мере один аргумент должен обязательно соединяться с функцией:
(ф) (/) (g) (h) ... Lk (ф, f) V Lk (ф, g) V Lk (ф, h) V
Если отношение ф симметрично, вставление невозможно:
(Ф) (/) (g) Ф (/, g) * Ф (g, f) => Lk (ф, f) • Lk (ф, g).
Операция соединения эквивалентна классической формуле S—Р. Очевидно, что в ряде отношений замена аристотелевской формулы предложения ‘S есть Р’ логическим выражением, допускающим и многоместные отношения, то есть ‘R(a, b)’, обеспечивает, помимо ряда технических преимуществ, лучшее приближение к структуре естественного языка; ср., например: Reichenbach, 1948, стр. 83 и Biihler, 1934, стр. 370. Однако утверждение Бюлера, что «логистическая схема aRb ... [представляет] два члена отношения, лишенные характера S и Р», верно лишь для неинтерпретированного исчисления; в естественном же языке либо ‘а’ и ‘R\ либо ‘Ь’ и ‘R’5 либо и то и другое часто оказываются в отношении S—Р друг к другу. Этот факт обычно не отмечают. Так, например, его оставили без внимания Куайн (Quine, 1960, стр. 106 и сл.) и Сеше (Sechehaye, 1926, стр. 72). Рейхенбах (1948, стр. 229 и сл., 320) рассматривает «метаотношение» между отношением и его аргументом как константу, без которой можно и обойтись. Это, однако, неверно, поскольку имеется по крайней мере два взаимонезаменимых «метаотношения».
В этой связи возникает ряд интересных и до сих пор не исследованных проблем. Так, например, в некоторых языках с помощью грамматических средств различается более постоянное, «номологиче- ское» соединение или вставление (между аргументами и отношениями) и более временное, изменчивое; ср. корейск. kkoc-эп tol-e p‘imni- ta ‘цветы растут [вообще, по природе] в поле’ vs. kkoc-i tol-e p'imnita ‘цветы [эти, конкретные] растут в поле’; русск. Он больной vs. Он болен, англ. he is a bum ‘он лодырь’ vs. he is bumming ‘он лодырничает [сейчас]’, польск. on spiewak ‘он певец’ vs. on spiewa ‘он поет’ vs. on spiewa sobie ‘он поет [время от времени]’, кит. во цзя ‘моя [неотчуждаемая] семья’ vs. воды чжоцзы ‘мой [отчуждаемый] стол’ (Н о- ckett, 1958, стр. 187). Определяя изменение отношения f(xyy) в производное отношение f (у, х), мы должны исследовать, какие имеются в данном языке эксплицитные и имплицитные средства для образования отношения /'. Так, в английском эксплицитным средством является пассив (х sees у ‘х видит у' -> у is seen by xt букв.
‘у видим х-ом’), а имплицитным — антонимы (х gives у to z ‘х дает у z-y'->z receives у from х ‘г получает у от х’; х is under у ‘х под у' -> у is over х 'у над х’). Определяя изменение отношения f(x, у) в производное отношение с меньшим числом мест f"(x), мы опять- таки должны установить, какие эксплицитные и имплицитные средства используются языком для «ослабления» переходности названия отношения (эксплицитные: х writes у ‘х пишет у'->х writes ‘х пишет’, х is in у ‘х в г/’ —> х is inside ‘х внутри’; имплицитные: х says у ‘х говорит у' —>х talks ‘х говорит, разговаривает’).
Специальное описание требуется, по-видимому, для семантической парадигмы тех имен-отношений, которые, не будучи симметричными, тем не менее вступают с обоими аргументами в отношение соединения (seem ‘казаться’, constitute ‘составлять, являться’, form ‘образовывать, являться’, resemble ‘походить на’). Кроме того, когда десигнат асимметричного отношения языка L описывается на семантическом метаязыке ML, то соответствующее предложение на ML должно, по всей вероятности, содержать отношение вставления, хотя обратное неверно.
34 К стр. 192. Мы часто упрощаем формулы Рейхенбаха, опуская, в частности, аргумент «время» в записи глаголов. Логический анализ приведенного примера будет выглядеть в полном виде приблизительно так:
(3*) Ш (30 (3/) (ЗЦ) 3 Child (х, о •/(*)• Cry (/, t). Bitter (/, t)•
• Mention (x, 0) • g (x) • Walk (gt */, t) • Fast (gt t) • Home (yt t) •
• Have (x, у у t)- Prec (ty te)y
где 3 = ‘три‘, Child = есть ребенок в момент Г; Сгу = *£ плачет в момент Г, Bitter = горек в момент Ту Mention =* к упоминается в (где # — это акт речи), Walk = '£ идет в $ в момент Т, Fast = быстр в момент Т, Home = является домом в момент Г, Have = имеет у в момент Г, Ргес = предшествует 0 обозначает данный акт речи, a /q — время данного акта речи.
35 К стр. 194. Мы исходим из предположения, что правила, которые должны исключать «семантически» неприемлемые выражения, отличаются по своей природе и форме от грамматических правил.
Другими словами, мы считаем, что семантическое описание языка — это вполне автономная область, а не простое продолжение грамматического описания.
36 К стр. 195. Ср. разбор Якобсона (Jakobson, 1959), показывающий, как предложение, приводимое в качестве примера полного и абсолютного абсурда, можно при желании осмыслить, То есть декодировать посредством принимаемых ad hoc модификаций кода.
37 К стр. 197. Ср. Hjelmslev, 1963, стр. 28 (русск. перев., 1960, стр. 304): «Таким образом, мы не должны считать, например, что существительное более значимо, чем предлог, или это слово более значимо, чем словообразовательный или словоизменительный аффикс». На аналогичной точке зрения стоит и Хомский (Chomsky, 1957, стр. 104 и сл.). Мы, однако, не можем согласиться с мнением Ельмслева, что «в абсолютной изоляции ни один знак вообще не имеет значения». С другой стороны, остается открытым следующий вполне законный вопрос: почему для выражения определенных значений большинство языков охотнее использует «грамматические», а не лексические средства? (П. Ивич).
38 К стр. 197. Weinreich, 1959, стр. 336. Я неоднократно обсуждал указанную точку зрения с Карлом Циммером, и его замечания помогли мне сформулировать мою точку зрения. Верно, что понять, как именно некоторый суффикс (например, голл.-en) обозначает множественность, не всегда легко; эта трудность может объясняться лишь двумя следующими причинами: 1) значения грамматических категорий часто бывают крайне абстрактными (хотя смысл ‘много’ у того или иного суффикса вряд ли абстрактнее, чем у слова plurality ‘множественность’, а в слове entiti-es ‘сущности’ основа имеет, безусловно, более абстрактное значение, чем суффикс); 2) суффиксам, обычно состоящим из очень небольшого числа фонем, присуща значительная омонимия; однако английский суффикс -s (1) при существительных — ‘много’, 2) при глаголах — ‘один’) вряд ли более омонимичен, чем, скажем, французская свободная форма ей (1) cent ‘сто’, 2) sans ‘без’, 3) sang ‘кровь’). Отметим, что во многих языках форматоры могут превращаться в имена аргументов: франц. dix ‘десять’ -> dizaine ‘десяток’, англ. and ‘и’ -> addition ‘прибавление, сложение’, ог ‘или’ -> alternative ‘альтернатива’, if ‘если’-> (an)if ‘(некоторое) условие’.
39 К стр. 197. См. Gleason, 1962. Попытка Савченко (1959, стр. 43 и сл.) заменить сепировские грамматические критерии классификации по частям речи семантическими критериями представляется несколько запоздалой; впрочем, его решительные формулировки относительно универсалий (отрицаемых Сепиром) в области классификации слов могут оказаться вполне правильными. В этой связи целесообразно обратиться к соотношению между обязательностью и наличием значения. Согласно хорошо известному принципу теории информации, то, что полностью предсказуемо, не несет никакой информации. Однако если отсутствие информации отождествляется с бессмысленностью, наличие информации можно отождествлять только с осмысленностью, но не с самим смыслом (В а г - Н і 11 е 1 and Carnap, 1953). Исходя из этого, мы можем легко обойти дилемму Зиффа (Ziff, 1960, стр. 182 и сл.), связанную с различением между «иметь определенное значение» и «иметь значение» [««быть значащим»]. Поразительно, что отрицательная формулировка «не иметь (никакого) значения» соответствует обоим членам данного противопоставления, показывая и грамматический и содержательный аспект. Если какая-либо морфема полностью избыточна при наличии некоторых других морфем, как указывает Каролак (К а г о- 1 а к, 1960, стр. 246), то она не имеет парадигматической функции, и мы готовы называть ее незначащей (ср. также Ziff, 1960, стр. 41). Отсюда следует, например, что в немецком языке датив является значащим в тех случаях, когда он может быть противопоставлен аккузативу (скажем, после предлога in ‘в’), и незначащим в прочих случаях (как после mit ‘с’). Хотя этот вывод идет вразрез с попытками установить основные значения (Grundbedeutungen) падежей, он с необходимостью вытекает из признания автономности грамматики и семантики.
40 К стр. 198. Весьма приблизительно фактор «большей новизны», связанный с ремой (англ. comment, франц. propos), можно описать так: в предложении вида f\(xі) рема — это ft, если предшествующий контекст был вида /2(^1)» или хи если предшествующий контекст имел ВИД fi(X2). Попытки определить, что же именно является ремой в данной фразе, исходя исключительно из внутрифразовых критериев, всегда приводят, по-видимому, к паразитической семантической интерпретации некоторого грамматического факта. (Данное примечание стимулировано возражениями Хоккетта на более раннюю формулировку.)
41 К стр. 201. При анализе разбираемых здесь примеров из языка нутка предполагается наличие структурной [«синтаксической] иерархии, играющей смыслоразличительную роль: ‘избранные находятся в лодке’, а не ‘находящиеся в лодке являются избранными’; ‘имеет место хождение за едоками вареной пищи’, а не ‘имеет место варка пищи для приведенных едоков’.
42 К стр. 201. Рейхенбах (Reichenbach, 1948, стр. 26) полагает, что выражение ‘а=эЬ=эс’ бессмысленно, поскольку в нем не выделена главная операция. Верно ли, однако, что человеческий ум не способен вообразить семиотическую систему без главных предикатов?
43 К стр. 201. Имеются основания рассматривать числительные — например, в английском — как форматоры. Заметим, что те фразы, где числительное выступает в роли главного предиката, стилистически неудачны: the boys were five ‘мальчиков было пять’; нормальная ситуация — это употребление числительных в роли пониженного в ранге предиката, или пропозициональной операции (five boys... ‘пять мальчиков...’). Тонко дифференцированные «наречные» аффиксы полисинтетических языков можно рассматривать как десигнаторы, никогда не выступающие в роли главного предиката, — ср. нутка -ista- ‘в лодке’, команчск. pi?- ‘ягодицами’, ta?- ‘ногой’ (Casagrande, 1954, стр. 148). Впрочем, такие суффиксы могут быть и квазиалломорфами существительных со значениями ‘лодка’, ‘ягодицы’, ‘нога’.
44 К стр. 202. Много интересных примеров приводит Маркус (Marcus, 1960). Нельзя, однако, не отметить тот удивительный факт, что воздвигнутая им метафизическая конструкция покоится на весьма ненадежном лингвистическом основании: естественные языки представлены в его исследовании всего одним — немецким — языком.
45 К стр. 205. Характер отношений между грамматикой и комбинаторной семиотикой осознается лингвистикой с таким большим запозданием, что даже Блумфилд, который вряд ли назвал бы прилагательное «словом со значением качества», спокойно допускал смешение семантики и грамматики, называя предикативную конструкцию конструкцией «деятель — действие». (Аналогичными дефектами страдает и найдовская трактовка эписемем; см. N іd а, 1951, стр. 10 и сл.). За это смешение, терпимое лишь, если не относиться всерьез к автономности семантики. Блумфилд был обвинен в ментализме (1) в одной прекрасной статье, посвященной автономности грамматических и семантических явлений (В и у s s е n s, 1950, стр. 37; в том же самом сборнике имеется статья Ларошетта, содержащая четкое и вдумчивое изложение данной проблемы). Экстраполируя грамматические классы, можо прийти не только к абстрактным онтологическим типам, но и к конкретным десигнационным классам, например, экстраполируя от различий по роду —• к половым различиям.
46 К стр. 205. Постепенное овладение семантической системой родного языка у детей различного возраста было исследовано в работах 3. М. Истоминой (Шемякин, 1960, стр. 76—113), Флейвелла и Стедмана (F1 a vе 11 and Stedman, 1961), Эрвина и Фостера (Ervin and Foster, 1961).
47 К стр. 206. См., например, Lees, 1960, стр. 103 и сл., а также в других местах. В качестве полезного следствия из такого подхода можно было бы попытаться получить определение слова как минимальной свободной формы, причем слово «свободная» должно пониматься здесь не в расплывчатом смысле «способная произноситься отдельно», а совершенно точно: свободная форма—это форма, которая может быть получена в виде отдельного высказывания в результате применения (сформулированных в явном виде) эллиптических трансформаций данной грамматики.
48 К стр. 207. Все попытки трактовать такие предложения как двусоставные путем постулирования подразумеваемых членов («covert arguments») следует признать неудачными. Так, если считать, что у предиката ‘дождь’ имеется имплицитный «вставленный» аргумент ‘теперь’, то этот аргумент придется усматривать в любом предложении с глаголом настоящего времени. Если соединять предикат ‘дождь’ с таким имплицитным аргументом, как ‘снаружи’ или ‘это’, то тогда любой аргумент в любом полном предложении можно соединить (с помощью определенной дейктической операции) с некоторым ‘это’. Однако, как указал Хаусхолдер, в ряде языков некоторые описания погоды все-таки могут иметь имплицитный аргумент: англ. It is sunny ‘Солнечно’=The weather is sunny ‘Погода солнечная’, но только It rains ‘Идет дождь’ (букв. ‘Дождит’), не *The weather rains ‘Погода дождит’.
49 К стр. 208. О попытке формально описать полисемию как пересечение разных семантических полей см. Лахути и др. (1959, стр. 217 и сл.) и И. И. Ревзин в ССМ (1961, стр. 17—19).
50 К стр. 208. Наиболее полно эту проблему рассматривает За- вадовский (Zawadowski, 1958 и 1959). Хорошо известная идея разрешения полисемии с помощью контекста (ср. Paul, 1880, стр. 56, Wegener, 1885, стр. 84; В г ё а 1, 1897, стр. 141 и сл.) была недавно предложена Джоосом (Joos, 1958) в качестве основы новой науки — «семологии». Эта идея подверглась систематическому изучению в работах членов Кембриджского лингвистического кружка (ср. Masterman, 1959) и Ю. Д. Апресяна (1962).
51 К стр. 208. Проблема смыслового инварианта в случаях полисемии рассматривается с формальной точки зрения С. К. Шаумяном (СП Л С, 1960, стр. 21—25) и И. И. Ревзиным (ССМ, 1961, стр. 17—19).
62 К стр. 209. «Высказывание (или любой другой символ) является неопределенным, если существуют возможные ситуации (states of things), относительно которых остается, по существу, неясным, как отнесся бы к ним автор данного высказывания, а именно, счел ли бы он, что они допускаются или исключаются этим высказыванием...» (Black, 1949, стр. 30).
53 К стр. 209. В большинстве словарей фиксируется гораздо больше случаев полисемии, чем их есть в действительности; это делается за счет общности или неопределенности значения отдельных слов. Так, например, словари различают значения слова fair в fair chance ‘хорошие шансы’ и в fair health ‘доброе здоровье’. О чрезмерной дифференциации значений в семантических описаниях см. Benveniste, 1954 и Zawadowski, 1959; ср. также Звегинцев, 1957, стр. 238-J-244 и Gove, 1957.
54 К стр. 209. Крайне существенно, чтобы исследователь оперировал не с интуитивным представлением о значении, а с явным и точным описанием значения (Weinreich, 1962). Решение вопроса о том, имеют ли значения ‘кричать’ и ‘плакать’ общие смысловые компоненты, полностью зависит от буквального словесного состава их лексикографических определений. Можно, разумеется, ввести ad hoc для указанной пары общий множитель, например — ‘эмоциональное возбуждение’. Однако будет ли достаточно экономичным введение такого компонента в определение каждого сответствую- щего слова?
55 К стр. 209. Но не во всех; в rain — мы имеем явно coat2 (П. Ивич) [rain-coat=‘плащ-дождевик’]. Во всяком случае, «законными» следует считать только такие контексты, в которых не предполагаются какие бы то ни были метаязыковые операции. См. прим. 76.
56 К стр. 210. Лучше всего эта проблема исследована, по-видимому, Н. 3. Котеловой (1957); см. также Ахманова, 1957, стр. 104—165. Необходимым условием омонимии является совпадение возможных грамматических контекстов, то есть принципиальная возможность неоднозначности; это особо подчеркивается в двух работах, дающих наиболее содержательный анализ проблемы омонимов: см. Виноградов, 1960; Аврорин и др., 1960. К ссылкам на -более старую литературу по омонимии, приводим у Ульманна
(U11 m а п п, 1951), следует добавить еще одну: Richter, 1926.
57 К стр. 210. Глагол arrange ‘приводить в порядок; устраивать; договариваться; улаживать (спор); приспособлять, переделывать; оркестровать; монтировать’ дает нам более сложный случай неоднозначности: если music1 — это ‘музыка’ (звучащая), a music2 — ‘записанная музыка’, ‘нбты’, то arrange music может значить либо arrange 1 music2 (то есть ‘приводить в порядок, укладывать на место ноты’), либо arrange2 music1 (то есть ‘оркестровать музыку’); таким образом, словосочетание в целом остается неоднозначным. Ранее указывалось (см., в частности, Go del, 1948 и Фалькович, I960), что участие в различных моделях словообразования и словосложения может выступать как средство разрешения полисемии. Однако хотя полисемия действительно обычно сопровождается различиями в словообразовательных возможностях, систематическое обследование словаря (Kleiner, 1961) показывает, что подобные различия не могут служить критериями для выбора нужного значения среди значений полисемичной единицы. Вообще говоря, принцип различия словообразовательных возможностей годится лишь при лексикографическом анализе слова, взятого в изоляции; человеку, слушающему живую речь, этот принцип помочь не может. В самом деле, как можно различить неоднозначность французской фразы j’ai vu des voiles ‘я увидел вуали/паруса’ в некотором конкретном акте речи с помощью того факта, что единственное число слова ‘вуаль’ будет le voile, а единственное число слова ‘парус’ — la voile? (Пример взят у Ульманна (U 11 m а п п, 1953, стр. 234)).
58 К стр. 212. Иное определение понятия «идиома», предложенное Хоккеттом (Hockett, 1956), неприемлемо; обоснование этого утверждения см. у Вейнрейха (Weinreich, 1959).
59 К стр. 214. Бар-Хиллел (В а г - Н і 11 е 1, 1955, стр. 192) правильно отмечает, что идиоматичность того или иного выражения должна определяться не только относительно данного языка, но и «относительно данного словаря». О соотношении между синонимией и полисемией см. также Курилович, 1955; Шаумян в СПЛС, 1960, стр. 21—25; и Ревзин в ССМ, 1961, стр. 17—19.
60 К стр. 214. О грамматических особенностях русских идиом см. Ахманова, 1957, стр. 166—191; аналогичные явления в английском языке рассматривает Смирницкий (1956, стр. 203—230); наконец, общей проблеме образования идиом и клише посвящено прекрасное исследование С. И. Ожегова (1957). Заметим, что утверждение Хоккетта (1956), будто в английском языке конструкция A+N является признаком идиомы, ошибочно; в действительности конструкция A + N продуктивно образуется из X has a AN ‘у X есть AN’ (например, yellow-belly) или N is for ... A‘N для... А’ (например, plate for [keeping things] hot ‘блюдо, чтобы сохранять пищу горячей’->hot plate).
61 К стр. 215. Пример заимствован из работы Де Фрэнсиса (D е Francis, 1950, стр. 149), где можно найти также ряд полезных замечаний, предостерегающих против преувеличения специфичности и экзотичности китайского языка.
62 К стр. 216. См. Ахманова и др., 1961, стр. 24 и сл. Сам факт, что вопрос о семантических универсалях был независимо от нас поднят О. С. Ахмановой как раз в то время, когда писалась эта статья, свидетельствует об актуальности данной темы.
63 К стр. 216. В работе Агинских (В. W. Aginsky and Е. G. Aginsky, 1948, стр. 170) в качестве «универсалий концептуализации» даны, по-видимому, весьма общие семантические поля (в том числе ‘зрелость’, ‘пространство’ и т. п.), а вовсе не только универсальные «лексемы». Достаточно разработанные проекты тезаурусов, предложенные в работах Халлига и Вартбурга (Н а 11 і g and von Wartburg, 1952), а также Вёгелин и Вёгелина (Voege- 1 і n and V о e g e 1 і n, 1957), задуманы лишь как весьма грубые орудия для определения лексического состава словаря или для классификации лексических единиц по широким тематическим областям. Критический анализ тезаурусного подхода к лексикографии см. у Вюстера (Wiister, 1959) и Юрта (Hiorth, 1960).
64 К стр. 216. Лучше всего эта проблема разобрана в книге Беккера (Becker, 1948).
65 К стр. 217. Предполагается, что сложные выражения — такие, например, как сложные слова, если только они не идиоматичны, могут анализироваться как ядерные конструкции или как результат применения (к ядерным конструкциям) некоторых сохраняющих смысл трансформаций Таким образом, значение сложных выражений можно описывать через значения их эксплицитных (overt) компонентов с помощью отношений соединения, вставления и понижения в ранге. Компонентный анализ привлекается только для исследования имплицитных (covert) компонентов семантических симплексов ( = грамматические симплексы плюс идиоматические сложные выражения). Правда, некоторые лингвисты скептически относятся к результатам компонентного анализа, считая их недостаточно объективными (например, Н. Ф. Пелевина в ССМ, 1961, стр. 30—32); вместо этого они выдвигают программу исследования «полуидиоматичных» сложных выражений. Область полуидиоматич- ных полуимплицитных компонентов, находящихся в некотором «дефектном» взаимно-однозначном отношении к морфемам, безусловно, представляет известный интерес. Подобные дефектные отношения встречаются не только в идиомах, но и во всех случаях звукового символизма как импрессионистских (grumble ‘ворчать’, hiss ‘шипеть’, sibilant ‘свистящий’), так и экспрессионистских (teeny ‘крошечный’; flit ‘порхать, перелетать’ — float ‘плыть, проплывать...’; идиш pejsax ‘еврейская пасха’ — kejsax ‘пасха’).
66 К стр. 217. Современная логическая семантика, все еще находящаяся в периоде своего детства, предлагает нам средства, с помощью которых можно говорить о комбинаторных процессах; однако до сих пор ее вклад в разработку компонентного анализа десигнаторов весьма незначителен. Так, в книге Рейхенбаха лишь мимоходом упоминаются «сложные» и «дескрипционные» функции (Reichenbach, 1948, стр. 122, 311 и сл.). Наш анализ опирается на традиционные логические (ср. Ziehen, 1920, стр. 459—599) и психологические (Brunner and al., 1956) модели. Тезис о том, что понятия нельзя отождествлять со значениями, часто повторяемый в современной советской лингвистике (например, Звегинцев, 1957, стр. 147 и сл.), вытекает, видимо, из осознания того факта (учитываемого нашей теорией), что десигнат в канонической форме — это предельный случай, в полной мере характерный только для «терминологизованной» лексики (S chaff, 1960, стр. 389 и сл.). Психологическая реальность имплицитных смысловых элементов доказывается многими психофизическими экспериментами (см., в частности, L и г і a and Vinogradova, 1959); однако для описания той или иной конкретной лексической группы результаты подобных экспериментов, возможно, даже слишком детализированы. Любое семантическое описание любого знака представляет собой, разумеется, лишь гипотезу, выдвигаемую исследователем; эта гипотеза должна проверяться сопоставлением с описаниями других знаков и быть приемлемой для информантов (Wallace and Atkins, 1960, стр. 78 и сл.; Weinreich, 1962).
67 К стр. 218. Возможно, что к семантическому анализу было бы полезно применить понятия «семейного сходства» (W і 11 g e n- s t і e n, 1958, стр. 17 и сл.) или «политипических концептов» (Beckпег, 1959, стр. 22—25). Тогда полисемию знака А можно было бы описывать как [(сі • с2) V (са • сз) V (с3 • (*)...]. Р. А. Будагов (1961, стр. 23 и сл.) рискнул утверждать, что в зависимости от уровня культурного развития десигнаты в одних языках членятся на более дробные семантические элементы, чем в других. К сожалению, его единственный пример «слаборазвитого» языка — это аранта в описании Соммерфельта, которое неоднократно подвергалось критике за недостаточный учет антропологических аспектов.
68 К стр. 218. По мере развития структурных исследований семантики некоторые лингвисты спешат занять предостерегающую позицию: по их мнению, структурному анализу поддается лишь ограниченная часть словаря, а именно «терминологизованная» лексика. См., например, замечания А. А. Реформатского (ССМ, 1961, стр. 13) и Н. Ф. Пелевиной (там же, стр. 30—32).
69 К стр. 218. В Колумбийском университете был проведен следующий эксперимент. Семнадцати студентам-старшекурсникам было предложено указать соответствия между восемью английскими глаголами — bound ‘подскакивать’, hop ‘прыгать; приплясывать’, jump ‘прыгать’, leap ‘ прыгать’, prance ‘вспрыгивать, становиться на дыбы’, skip ‘перескакивать’, spring ‘вскакивать, подпрыгнуть’ и vault ‘перепрыгивать' — и их определениями, взятыми из общеупотребительного толкового словаря (и слегка измененными с целью устранить слова-«подсказки»). Из 136 ( = 8X17) ответов только 54 (40%) оказались верными сразу; при повторном опросе, когда в определения были добавлены дополнительные контекстные указания, правильных ответов было 89 (65%). Если рассматривать словарные определения как возможные семантические описания, то приходится признать — ввиду низкого процента правильных ответов — их недостаточную адекватность, что означает малую степень терминологизации в данной лексической группе. Ясно, что с терминами родства, образующими крайне терминологизованное поле, результаты эксперимента были бы лучше. О методах проверки гипотез в семантике см. Naess, 1957 (там указываются и предшествующие работы того же автора) и Tennessen, 1959.
70 К стр. 218. Попытка формального описания синонимии — в терминах теории множеств — предпринята В. В. Мартыновым («Питання...», 1960, стр. И—13).
71 К стр. 219. О компонентном анализе группы немецких «синонимичных» глаголов см. доклад М. В. Раевского в ССМ, 1961, стр. 39—41. О смысловых компонентах в рамках нетерминологизо- ванного словаря см. также С о 11 і n s о п, 1939.
72 К стр. 221. В китайском языке, например, имеется особый семантический механизм — сложение антонимов для образования родовых понятий: лай ‘приходить’Л-ван ‘уходить’ = лай-ван (‘уличное) движение’; илу ‘проигрывать’ + ин ‘выигрывать’=илу-ин ‘результат игры’; цзао ‘рано'+вань ‘поздно’ = цзао-вань ‘интервал времени, время’; ху ‘ложный* + или ‘истинный’ = ху-ши ‘положение вещей’ и т. д. (S of гоп о w, 1960, стр. 81 и сл.). Подобный механизм встречается и в других языках, хотя, возможно, он и не используется там в такой степени: ср. идиш tato ‘отец’ + татэ ‘мать’ = tato-mamo ‘родители’; gopl ‘вилка’ + lefl ‘ложка’ = gopl-lefl ‘столовые приборы’.
73 К стр. 221. В настоящее время ведется целый ряд исследований с целью выяснить возможности компонентного описания лексики. Особо интересна здесь следующая проблема: дадут ли объективные методы дистрибутивного анализа те же результаты, что и основанное на интуиции компонентное описание значений. В связи с названной тематикой следует отметить прежде всего работы Кембриджского лингвистического кружка (Masterman, 1959), работы по семантическому исчислению терминов родства (W а 1- lace and Atkins, 1960; Wallace, 1961a) и экспериментальные работы Лаборатории машинного перевода 1-го МГПИИЯ (И. Р. Гальперин и др., ССМ 1961, стр. 5—8; А. К. Жолковский и др., ССМ, 1961, стр. 60 и сл., В. В. Иванов, СЛТГ, 1961, стр. 18—26). Об универсальных «семах» см. также А. Б. Долгопольский, СПЛС, 1960, стр. 35—42. Об универсальности аффективных смысловых компонентов см. Maclay and Ware, 1961 и Osgood, 1961.
74 К стр. 223. О выражении «абстрактных» родовых понятий в языках примитивных обществ см. Moszynski, 1956.
75 К стр. 224. Исследование денотатов, или референтов, представляет собой вполне законную проблему как для развития общей теории коммуникации (например, Shwayder, 1961), так и для референционной «ориентации» некоторых исходных терминов при описании какого-либо конкретного языка как семантической системы (Лахути и др., 1959, стр. 219). Значительный прогресс достигнут за последнее время в исследовании названий цветов спектра в языках разных культур; см, в частности, Шемякин, 1960 и Ervin, 1961.
76 К стр. 225. Попытки описывать семантику естественных языков без обращения к интенсионалам обычно приводят к слишком упрощенным представлениям. Так, например, Гудмен (Goodman, 1949) отстаивает чисто экстенсиональную теорию синонимии. Однако здесь сразу же возникают трудности. В частности, для слов типа кентавр или единорог истинность или ложность предложения, содержащего одно из них, не изменяется при замене его другим; стало быть, оба эти слова оказываются синонимами. Чтобы не допустить их синонимичности, Гудмен отыскивает контексты, в которых такие слова не являются взаимозаменимыми с сохранением истинности/ложности, например изображение... (кентавра/единорога). Однако следует подчеркнуть, что этот дифференцирующий контекст имеет очень специальную природу: Карнап вообще считает предложения такого типа квазисинтаксическими (Carnap, 1937, стр. 74). Слова кентавр и единорог оказываются взаимозаменимыми в таких контекстах, как хвост..., зубы..., желудок... (кентавра/единорога), но не в изображение..., поэма о..., представление о... и т. п. Последние контексты предполагают металингвистические операции; можно сказать, что они как раз доказывают реальность тех самых интенсионалов, обращения к которым автор стремился избежать.
Л ИТЕРАТУРА
Аврорин В. А. и др. (1960), Дискуссия по вопросам омонимии на открытом заседании Ученого совета Ленинградского отделения института языкознания АН СССР, «Лексикографический сборник», вып. 4, 1960, стр. 35—102.
Апресян Ю. Д. (1962), Дистрибутивный анализ значений и структурные семантические поля, «Лексикографический сборник», вып 5, 1962, стр. 52—72.
Ахманова О. С. (1957), Очерки по общей и русской лексикологии, М., 1957.
Ахманова О. С., Мельчук И. А., Падучева Е. В. и Фрумкина Р. М. (1961), О точных методах исследования языка, М., 1961.
Будагов Р. А. (1958), Введение в науку о языке, М., 1958.
Будагов Р. А. (1961), К критике релятивистских теорий слова. — В кн.: «Вопросы теории языка в современной зарубежной лингвистике», М., 1961, стр. 5—29.
Виноградов В. В. (1960), Об омонимии и смежных явлениях, «Вопросы языкознания», № 5, 1960, стр. 1—17.
Звегинцев В. А. (1957), Семасиология, М., 1957.
Котелова Н. 3. (1957), Указания на синтаксические связи слов в толковом словаре как средство разграничения смысловых различий, «Лексикографический сборник», вып. 1, 1957, стр. 98— 120.
Кузнецов А. В., Падучева Е. В. и Ермолаева Н. М. (1961), Об информационном языке для геометрии и алгоритм перевода с русского языка на информационный, «Машинный перевод и прикладная лингвистика», вып. 5, 1961, стр. 3—21.
Курилович Е. (1955), Заметки о значении слова, «Вопросы языкознания», № 3, 1955, стр. 73—81.
Лахути Д. Г., Ревзин И. И. и Ф и н н В. К- (1959), Об одном подходе к семантике, «Научные доклады высшей школы. Философские науки», № 1, 1959, стр. 207—219.
Мельчук И. А. (1960), О терминах «устойчивость» и «идио- матичность», «Вопросы языкознания», № 4, 1960, стр. 73—80.
Ожегов С. И. (1957), О структуре фразеологии, «Лексикографический сборник», вып. 2, 1957, стр. 31—57.
«Питания...» (1960). — Питання прікладної лінгвістики. Тези доповідей міжвузовскої наукової конференції 22—28.ІХ.1960, Чер- нівци, 1960.
Савченко А. Н. (1959), Части речи и категории мышления, Ростов-на-Дону, 1959.
СЛТГ (1961). Тезисы докладов конференции по структурной лингвистике, посвященной вопросам трансформационной грамматики, М., 1961.
Смирницкий А. И. (1956), Лексикология английского языка, М., 1956.
СИЛ С (1960). Тезисы докладов на 6-м пленарном заседании словарной комиссии (Отд. лит. и языка АН СССР), посвященном современной проблематике лексикологии и семасиологии (19—21 октября 1960 г.), М., 1960.
ССМ (1961). Тезисы докладов межвузовской конференции по применению структурных и статистических методов исследования словарного состава языка (21—25 ноября 1961 г.), М., 1961.
Фалькович М. М. (1960), К вопросу об омонимии и полисемии, «Вопросы языкознания», № 5, 1960, стр. 85—88.
Шемякин Ф. Н. (ред.) (I960), сб. «Мышление и речь», «Труды Института психологии» ( = «Известия Академии педагогических наук РСФСР», вып. 113), М., 1960. [В сборнике имеется шесть статей о цветовой терминологии в языках народов Советского Севера и в речи дошкольников-русских.]
Шендельс Е. И. (1959), О грамматических значениях в плане содержания. — В кн. «Принципы научного анализа языка», М., 1959, стр. 45—63.
Шмелев Д. Н. (1960), О «связанных» синтаксических конструкциях в русском языке, «Вопросы языкознания», № 5, 1960, стр. 47—60.
Aginsky В. W. and Aginsky Е. G. (1948), The importance of language universals, «Word», vol. 4, № 3, 1948, стр. 168—172.
Arndt W. (1960), «Modal particles» in Russian and German, «Word», vol. 16, № 3, 1960, стр. 323—336.
В a r- Hi 1 lei Y. (1954), Indexical expressions, «Mind», vol. 63, № 251, 1954, стр. 359—379.
В a r - H і 11 e 1 Y. (1955), Idioms. — In: «i\lachine translation of languages», eds. W. N. Locke and A. D. Booth, New York — London, 1955, стр. 183—193. Русск. перев.: Бар-Хиллел, И.,
Идиомы. — В сб. «Машинный перевод», М., 1957, стр 246—260.
Bazell С. Е. (1954), The sememe, «Litera», vol. 1, 1954, стр. 17—31.
Becker H. (1948), Der Sprachbund, Berlin — Leipzig, 1948.
Beckner M. (1959), The biological way of thought, New York,
1959.
Bendix E. H. (1961), Componential analysis of an English semantic field [Неопубл. доклад на семинаре, Columbia University], 1961.
Bendix E. H. (1965), Componential analysis of general vocabulary: the semantic structure of a set of verbs in English, Hindi, and Japanese, the Hague, 1966.
Benveniste E. (1954), Problemes semantiques de reconstruction, «Word», vol. 10, № 2/3, 1954, стр. 251—264.
Black M. (1949), Language and philosophy, Ithaca, 1949.
Bloomfield L. (1933), Language, New York, 1933.
В real M. (1897), Essai de semantique, Paris, 1897. [Ссылки на страницы даны по английскому изданию 1900 г.]
Brown J. С. (1960), Loglan, «Scientific American», vol. 202, June, 1960, стр. 53—63.
Brown R. W. (1957), Linguistic determinism and the part of speech, «Journ. Abnormal and Soc. Psychol.», vol. 55, 1957, стр. 1—5.
Bruner J. S., Good now J. J. and Austin G. A. (1956), A study of thinking, New York, 1956.
Biihler K- (1934), Sprachtheorie, Jena, 1934.
Buyssens E. (1950), Conception fonctionnelle des faits lingui- stiques. — In: «Grammaire et psychologie», Paris, 1950, стр. 35—51.
Carnap R.( 1937), The logical syntax of language, London, 1937.
Carnap R. (1942), Introduction to semantics, Cambridge, Mass., 1942.
Carnap R. (1947), Meaning and necessity, Chicago, 1947. [Ссылки на страницы даны по второму изданию 1956 г. Русск. перев.: Р. Карнап, Значение и необходимость, М., 1959.]
Carnap R. and В аг-Hi llel Y. (1953), Semantic information, «Brit J. Philos, of Science», 4, 1953, стр. 147—157.
Casagrande J. B. (1954), Comanche linguistic acculturation, IJAL, vol. 20, № 2, 1954, стр. 140—151; № 3, стр. 217—237; vol. 21, № 1, 1955, стр. 8—25.
Casagrande J. B. (1966), Language universals in anthropological perspective. — In: «Universals of Language», Cambridge
(Mass.), London, 1966, стр. 272—298.
Cassirer E. (1923), Philosophie der symbolischen formen, I, Berlin, 1923. [Ссылки на страницы даны по английскому изданию, New Haven, 1953.]
Chao Y. R. (1956), Chinese terms of address, «Language», vol. 32, Ия 1, 1956, стр. 217—241.
Chao Y. R. (1959). Now Chinese logic operates, «Anthropological linguistics», vol. 1, № 1, 1959, стр. 1—8.
Chomsky N. (1955), Semantic considerations in grammar, «Georgetown University Monographs», 8, 1955, стр. 141—154.
Chomsky N. (1957), Syntactic structures. The Hague. 1957. [Русск. перев.: H. Хомский, Синтаксические структуры. — В сб. «Новое в лингвистике», вып. II, М., 1962, стр. 412—527.]
С о 11 і n s о n W. Е. (1937), Indication (Language monographs, 17).
С о 11 і n s о n W. E. (1939), Comparative synonymies, «Trans. Phi- lolog. Soc.», 1939, стр. 54—77.
Conklin H. C. (1955), Hanunoo color categories, «Southwestern Journ. of Anthropology», vol. 11, 1955, стр. 339—344.
Conklin H. C. (1962), Lexicographical treatment of folk taxonomies.— In: «Problems in lexicography» (eds. F. W. Housecholder Jr. and Sol Saporta), Bloomington ( = IJAL, vol. 28, Ns 2, part IV= IUPAL, Memoir 21), 1962, стр. 119—142.
De Francis J. (1950), Nationalism and language reform in China, Princeton, 1950.
Ervin S. M. (1961), Semantic shift in bilingualism, «Amer. Journ. of Psychology», vol. 74, 1961, стр. 233—241.
Ervin S. M. and Foster G. (1961), The development of meaning in children’s descriptive terms, «Journ. of Abnormal and Soc. Psychology», vol. 61, 1961, стр. 271—275.
Fevrier J. G. (1948), Histoire de l’ecriture, Paris, 1948.
Fla veil J. H. and S ted man D. J. (1961), A developmental study of judgments of semantic similarity, «Journ. of Genetic Psychology», vol. 98, 1961, стр. 279—293.
Freeland L. S. (1951), Language of the Sierra Miwok, IUPAL, Memoir 6, 1951.
French D (1958), Cultural matrices of Chinookan non-casual language, UAL, vol. 24, № 4, 1958, стр. 258—263.
Funke O. (1932), Innere Sprachform, Reichenberg, 1932.
Gleason H. A., Jr. (1955), An introduction to descriptive linguistics, New York, 1955. [Русск. перев.: Глисон, Введение в дескриптивную лингвистику, М., 1959.]
Gleason Н. A., Jr., The relation of lexicon to grammar. — In: «Problems in lexicography» (eds. F. W. Householder and Sol Saporta), Bloomington ( = IJAL, vol. 28, Ns 2, part I V= IUPAL,
Memoir 21).
Go del R. (1948), Homonymie et identite, «Cahiers F. de Saus- sure», vol. 7, 1948, стр. 5—15.
Goodenough W. (1956), Componential analysis and the study of meaning, «Language», vol. 32, № 1, 1956, стр. 195—216.
Goodman N. (1949), On likeness of meaning, «Analysis», vol. 10, Ns 1, 1949, стр. 1—7.
Gove P. B. (1957), Problems in defining. — In: J. H. Shera et al. (eds.), «Information systems in documentation», 1957, New York — London, стр. 3—14.
Hall і g R. und W. von Wartburg (1952), Begriffssystem als Grundlage fur die Lexikographie, Berlin, 1952.
Harris Z. S. (1957), Co-occurence and transformation in linguistic structure, «Language», vol. 33, № 3, pt. 1, 1957, стр. 283—340. [Русск. перев.: 3. С. Хэррис, Совместная встречаемость и трансформация в языковой структуре. — В сб. «Новое в лингвистике», вып. II, М., 1962, стр. 528—636.]
Haugen Е. (1957), The semantics of Icelandic orientation, «Word», vol. 13, № 3, 1957, стр. 447—459.
Hiorth F. (1960), Zur Ordnung des Wortschatzes, «Studia linguistica», vol. 14, № 2, 1960, стр. 65—84.
Hjelmslev L. (1953), Prolegomena to a theory of language, IUPAL, Memoir 7, 1953. [Русск. перев.: Л. Ельмслев, Пролегомены к теории языка. — В сб. «Новое в лингвистике», вып. I, М., 1960, стр. 264—389.]
Hockett С. F. (1948), Potawatomi IV, IJAL, vol. 14, 1948, стр. 213—225.
Hockett С. F. (1954), Two models of grammatical description, «Word», vol. 10, № 2/3, 1954, стр. 210—233.
Hockett C. F. (1956), Idiom formation. — In: «For Roman Jakobson», The Hague, 1956, стр. 222—229.
Hockett C. F. (1958), A course in modern linguistics, New York, 1958.
Hockett C. F. (1960), The origin of speech, «Scientific American», Sept., 1960.
Hymes D. H., (1960). Lexicostatistics so far, «Current Anthropology», vol. 1, № 1, 1960, стр. 3—44.
Hymes D. H. (1961), On typology of cognitive styles in language, «Anthropological linguistics», vol. 3, № 1, 1961, стр. 22—54.
Jakobson R. (1957), Shifters, verbal categories and the Russian verb, Cambridge, Harvard University, 1957.
Jakobson R. (1959), Boas’ view of grammatical meaning, «American Anthropologist», vol. 61, part 2, 1959, стр. 139—145.
Joos M. (1950), Description of language design, «Journ. Acoust. Soc. of America», vol. 22, 1950, стр. 701—708. [Перепечатано в «Readings in Linguistics», 1957, стр. 349—356].
Joos M. (1958), Semology: a linguistic theory of meaning, «Studies in Linguistics», vol. 13, № 3—4, 1958, стр. 53—70.
К а го 1 a k S. (1960), Kilka uwag о structurze spectrum semanty- cznego, «Lingua Posnaniensis», vol. 8, 1960, стр. 243—254.
Katz J. J. and Fodor J. A. (1963), The structure of the semantic theory, «Language», vol. 39, № 2, 1963, стр. 170—210.
Katz J. J. and Postal P. M. (1964), An Integrated theory of linguistic descriptions, Cambridge, Mass., 1964.
Kleiner E. (1961), The discrimination of multiple meaning in English [Неопубликованный доклад на семинаре, Columbia University.]
Larochette J. (1950), Les deux oppositions verbo-nominales, Grammaire et psychologie, Paris, 1950, стр. 107—118.
Lees R. B. (1960), The grammar of English nominalizations, IJAL, vol. 26, No 2, part. 2, 1960.
Leisi E. (1953), Der Wortinhalt; seine Struktur im Deutschen und Englischen, Heidelberg, 1953.
Lounsbury F. G. (1956), A semantic analysis of Pawnee kinship usage, «Language», vol. 32, № 1, 1956, стр. 158—194.
Luria A. R. and Vinogradova O. S. (1959), An objective investigation of the dynamics of semantic systems, «Brit. Journ. Psychology», vol. 50, 1959, стр. 89—105.
Масі ay H. and Ware E. E. (1961), Cross-cultural use of the semantic differential, «Behavioral Science», vol. 6, 1961, стр. 185—190.
Marcus H. (1960), Die Fundamente der Wirklichkeit als Regu- latoren der Sprache, Bonn, 1960.
Martinet A. (1960), Elements de linguistique generale. Paris,
1960. [Русск. перев.: А. Мартине, Основы общей лингвистики.— В сб. «Новое в лингвистике», вып. III, М., 1963, стр. 366—566.]
Мasp его Н. (1933), La langue chinoise. — In: «Conferences de l’lnstitut de Linguistique de l’Universite de Paris», Paris, 1933, стр. 33—70.
Mas term an М., ed. (1959), Essays on and in machine translation, Cambridge, 1959.
McQuown N. A. (1956), Analysis of the cultural content of language materials. — In: «Language in culture», Chicago, 1956, стр. 20—31.
Morris C. W. (1938), Foundations of a theory of signs, Chicago, 1938.
Morris C. W. (1946), Signs, language, and behavior, New York, 1946.
Most M. (1949) (Выступление). In: «Actes du 6eme Congres international des linguistes» (1948), Paris, 1949, стр. 183—190.
Moszynski K. (1956), Slownictwo ludow tzw. prymitywnych, «Biuletyn Polskiego towarzystwa jgzykoznawczego». zesz. 15, 1956, стр. 93—112.
Naess A. (1957), Synonymity as revealed by intuition, «Philosophical Review», vol. 66, 1957, стр. 87—93.
Nida E. A. (1951), A system for the description of semantic elements, «Word», vol. 7, № 1, 1951, стр. 1—14.
Nida E. A. (1958), Analysis of meaning and dictionary making, IJAL, vol. 24, Ия 4, p. 1, 1958, стр. 279—292.
Osgood С. E. (1961), Studies on the generality of affective meaning systems, Urbana, 111.: Institute of communications research. [Отпеч. множ, аппаратом.]
Paul H. (1880), Prinzipien der Sprachgeschichte, Halle. [Ссылки на страницы даны по изд. 5, 1920 г. Русск. перев.: Г. Пауль, Принципы истории языка, М., I960.]
Peirce С. S. (1932), Collected papers, II, Cambridge, Mass., 1932.
Quine W. V. (1953), From a logical point of view, Cambridge, Mass., 1953.
Quine W. V. (1960), Word and object, Cambridge, Mass., New York, 1960.
Ravid W. (1961), The grammatical behavior of the adjective fair. [Неопубликованный доклад на семинаре, Columbia University.]
Regnell H. (1958), Semantik, Stockholm, 1958.
Reichenbach H. (1948), Elements of symbolic logic, New York, 1948.
Reichling A. (1935), Het Woord, Nijmegen, 1935.
Richter E. (1926), Ueber Homonymie. — In: «Festschrift Paul Kretschmer», Wien, 1926, стр. 167—201.
Rosenbloom P. (1950), The elements of mathematical logic, New York, 1950.
Sap і г E. (1915), Abnormal types of speech in Nootka. Перепечатано из «Geological survey» (Canada), Memoir 62. — В кн. «Selected writings of Edward Sapir» (ed. D. G. Mandelbaum), 1949.
Sapir E. (1921), Language, New York, 1921. [Русск. перев.: Э. Сепир, Язык, М., 1934.]
de Saussure F. (1922), Cours de linguistique genera le, Paris — Geneve (2eme ed.), 1922. [Русск. перев.: Ф. де Соссюр, Курс общей лингвистики, М., 1933.]
S chaff A. (1960), Wstgp do semantyki, Warszawa, 1960. [Русск. перев.: A. Ill а ф ф, Введение в семантику, М., 1963.]
Schmidt F. (1959), Logik der Syntax, Berlin (2-te Aufl.), 1959.
Sechehaye A. (1926), Essai sur la structure logique de la phrase, Paris, 1926.
Seiler H. (1958) (Выступление). In: «Proceedings of the 8h International congress of linguists», Oslo, 1958, стр. 692—695.
Shwayder D. S. (1961), Modes of referring and the problem of universals, Berkeley — Los Angeles, 1961.
Smart J. J. C. (1949), Whitehead and Russell’s theory of types,
«Analysis», vol. 10, 1949, стр. 93—95.
Sofronow M. W. (1960), Die Methoden der Wortbildung in der Sprache des Romans Shuihuzhuan. — In: P. Ratchnevsky (ed.), «Beitrage zum Problem des Wortes im Chinesischen», Berlin, 1960, стр. 71—94.
Sorensen H. S. (1958), Word-classes in Modern English with special reference to proper names, with an introductory theory of grammar, meaning and reference, Copenhagen, 1958.
Spang-Thomsen B. (1956), Review of «Structureel analyse van visueel taalgebruik binnen een groep dove kinderen», by В. Т. M.
Tervoort, «Word», vol. 12, Ns 3, 1956, стр. 459—467.
Stankiewicz E. (1954), Expressive derivation of substantives in contemporary Russian and Polish. «Word», vol. 10, № 4, 1954, стр. 457—468.
Strawson P. F. (1952), Introduction to logical theory. London — New-York, 1952.
Tennessen H. (1959), «Inquiry», vol. 2, 1959, стр. 265—290.
Ullmann S. (1951), Principles of semantics, Glasgow (изд. 2, 1957).
Ullmann S. (1952), Precis de semantique frangaise, Berne, 1952.
Ullmann S. (1953), Descriptive semantics and linguistic typology, «Word», vol. 9, № 3, 1953, стр. 225—240.
Voegelin C. F. and Vo e gel in F. R. (1957), Норі domains (IUPAL, Memoir 14), 1957.
Voegelin C. F. and Voegelin F. R. (1961), Typological classification of ... alphabets, «Anthropological Linguistics», vol. 3, № 1, 1961, стр. 55—96.
W a 11 a с e A. F. C. (1961a), The psychic unity of human groups.— In: «Studying personality cross-culturally» (ed. Bert Kaplan), Evanston, 111. — Elmsford, N. Y., 1961, стр. 129-164.
Wallace A. F. C. (1961b), On being just complicated enough, «Proceedings of the National Academy of Sciences», vol. 47, 1961, стр. 458—464.
Wallace A. F. C. and J. Atkins (1960), The meaning of kinship terms, «American Anthropologist», vol. 62, 1960, стр. 58—80.
Wegener P. (1885), Untersuchungen iiber die Grundfragen des Sprachlebens, Halle a. S., 1885.
Wells R. (1954), Meaning and use, «Word», vol. 10, 1954, стр. 115—130.
Weinreich U. (1955), Review of Ullmann (1952), «Language», vol. 31, 1955, стр. 537—543.
Weinreich U. (1958), Travels in semantic space, «Word», vol. 14, 1958, стр. 346—366.
Weinreich U. (1959), Review of Hockett (1958), «Romance philology», vol. 13, 1959, стр. 320—341.
Weinreich U. (1962), Lexicographic definition in descriptive semantics. — In: «Problems of Lexicography» (eds. F. W. Householder, Jr., and Sol Saporta) ( = IUPAL, № 21), 1962, стр. 25—43.
Weinreich U. (1963), [Soviet] Lexicology. — In: «Current trends in linguistics» (ed. T. A. Sebeok), I, The Hague, 1963, стр. 60—93.
Weinreich U. (1964), Webster’s third: a critique of its semantics, IJAL, 30, 1964, стр. 405—409. [Русск. перев. см. в журн. «Вопросы языкознания», 1965, № 1, стр. 128—132.]
Weinreich U. (1965), Explorations in semantic theory. — In: «Current trends in linguistics», III (ed. T. A. Sebeok), The Hague, 1965.
Whorf B. L. (1956), Language, thought, and reality,Cambridge, Mass., New York, 1956.
Wittgenstein L. (1958), Preliminary studies... the Blue and Brown books, Oxford, 1958.
Wiister E. (1959), Die Struktur der sprachlichen Begriffswelt und ihre Darstellung in Worterbiichern, «Stuaium generate», vol. 12, 1959, стр. 615—627.
Zawadowski L. (1958), La signification des morphemes polysemes, «Biuletyn Polskiego t-wa jgzykoznawczego», zesz. 17, 1958, стр. 67—95.
Zawadowski L. (1959), La polysemie pretendue, «Biuletyn Polskiego t-wa jgzykoznawczego», zesz. 18, 1959, стр. 11—49.
Ziehen T. (1920), Lehrbuch der Logik, Bonn, 1920.
Ziff P. (1960), Semantic analysis, Ithaca, 1960.
Zimmer Karl E. (1964), Affixal negation in English and other languages: an investigation of restricted productivity (приложение к журн «Word», vol. 20, № 2, 1964).
Переводчик выражает свою искреннюю признательность А. А. Хо- лодовичу, прочитавшему рукопись перевода настоящей статьи и указавшему в ней на ряд неточностей.