ФОНЕТИЧЕСКИЙ звуко-буквенный разбор слов онлайн
 <<
>>

О ТАК НАЗЫВАЕМОЙ АЛЛИТЕРАЦИИ ГЛАСНЫХ В ГЕРМАНСКОМ СТИХЕ

Исландский — единственный германский язык, в блистательной поэзии которого до наших дней сохранился аллитерационный стих. За редкими исключениями, по-прежнему верно высказывание Уилльяма Крейги о том, что «для современного исландского поэта не может быть поэзии без аллитерации» (стр.

24). Так и не утратило своей актуальности правило, сформулированное семь с половиной веков назад в Перечне Размеров Снорри Стурлусона: «Если Hofustafr [начальный звук четной строки] — согласный, то Stuolar [поддерживающие звуки] должны быть такими же. Но если это гласный, то поддерживающие звуки должны быть гласными. И для большей красоты лучше этим гласным быть разными» (стр. 206).

Вариация гласных в аллитерирующих слогах, хотя и не строго обязательна, тем не менее является поразительной тенденцией, связывающей современную исландскую поэзию с древнейшими исландскими, норвежскими и английскими поэтическими образцами. «Все гласные чередуются», согласно лаконичной формулировке Хойслера (стр. 95). Как в традиции раннего средневековья, так и в практике современных исландских поэтов правило различия гласных относится ко всем аллитерирующим слогам — как к начинающимся с гласных, так и к начинающимся с согласных (на материале древнеанглийского и древнеисландского это показали Лоуренс и Холльмерус, современные исландские примеры — в приложении Сигрид Вальфеллс).

Стремление сохранить тождество начальных согласных, избегая ассонанса последующих гласных, очевидно. Но если в так называемой аллитерации гласных сами гласные — лишь переменные, то что же является инвариантом? Например, какая фонематическая единица связывает три аллитерирующие слова alls — eini — ooau?legi в двустишии Э. Бенедиктссоиа? Представляется целесообразным начать обсуждение этой проблемы на материале живого поэтического языка, знакомого современным писателям

i Опубликовано в «Zeitschrift für Phonetik, Sprachwissenschaft und Kommunikationforschung», XVI (1963), с важным дополнением Сигрид Валфеллс.

[Перевод Д. Епифанова]

126

и читателям и доступного непосредственному наблюдению исследователя.

Фонемный состав современного исландского языка описывался Эйнаром Хаугеном (1941, 1948) и Кемпом Мэлоуном (в работе 1953 г., перепечатанной в 1959). Эти исследования подводят к новому этапу: разложению исландских фонем на пучки различительных признаков по строго соотносительным принципам, с последовательным удалением всего лишнего. Это позволяет нам преодолеть тот недостаток, который Хауген метко окрестил «элементом произвольности в фонемных решениях» (958, стр. 57) и «создать предпосылки для целостного фонемного анализа», не допускающего других толкований. В то время как вокализм исландского изучался с этой точки зрения Хрейном Бенедиктссоном, консонантизм все еще ждет исчерпывающего исследования своих различительных признаков. Вкратце о нем можно сказать следующее. Современный исландский консонантизм характеризуют четыре бинарные оппозиции: напряженные/ненапряженные и компактные/диффузные. Третья и четвертая оппозиции — тупые/акутные и непрерывные/прерывные относятся только к диффузным. Различием между напряженными (fortes) и ненапряженными (lenes) образованы следующие пары: /k/:/g/ = /p/:/b/ = /f/:/v/ = /t/:/d/ = /s/:/p/. Последняя пара, кроме того, характеризуется избыточным различием резкий/мягкий. Помимо согласных, т.е. фонем с консонантными и без вокальных характеристик в современном исландском есть два плавных — непрерывный /l/ и прерывный /r/. Обе фонемы обладают как консонантными, так и вокальными чертами. И, наконец, глайды — невокальные и неконсонантные фонемы с единственным признаком. К парам отмеченных, напряженных согласных и противопоставленных им не отмеченных, ненапряженных согласных, типа /p/:/b/, /t/:/d/ и т.п., следует добавить аналогичное противопоставление придыхательного приступа /h/, единственным признаком которого является напряженность, гладкому (мягкому или ровному) приступу, единственной не отмеченной какими-либо признаками, нулевой фонеме исландского.

Характеризуя их по способу произношения, можно сказать, что в то время как у напряженных смычных придыхание является лишь одним из нескольких признаков, для напряженного глайда придыхание — единственный отличительный признак (соответственно, с повышенным Durchschnittsluftvolumenverbrauch: см. О. von Essen, 1957, стр. 13). Сходным образом, ненапряженные смычные, будучи лишены придыхания,

127

имеют целый ряд других признаков, в то время как ненапряженный глайд вообще лишен каких бы то ни было признаков

Фонемный статус упомянутых выше фонем уместно пояснить следующей таблицей:

t d s p p b f v k g h #
консонантный + + + + + + + + + + - -
напряженный + - + - + - + - + - + -
компактный - - - - - - - - + +
тупой - - - - + + + +
непрерывный - - + + - - + +

В начальном четверостишии «Olafs rima Graenlendings» в каждом двустишии имеется аллитерация глайдов: три напряженных глайда аллитерируют во втором двустишии, три ненапряженных глайда в первом, в то время как гласные в аллитерирующих слогах разные:

Veri signu? _okkar _att

_au?gist hau?rid fri?a;

beri tignarhvarminn hatt

hei?a au?nin vi?a

Пиковой фонеме (или фонемам) слога в исландском всегда предшествует хотя бы одна открывающая фонема, или, говоря словами Хаугена, «ядру» предшествует «оболочка» (1958, стр.

59) Эту оболочку могут формировать и консонантные фонемы, и глайды, как отмеченные, так и неотмеченные. Полная идентичность первых или только открывающих фонем в аллитерирующих между собой слогах — sine qua non исландского стихосложения. Повтор начального согласного или напряженного или ненапряженного глайда обязателен.

Правило полного сходства относится только к одной начальной фонеме, за исключением трех групп согласных: «Сочетания sk, st, sp аллитерируют только, соответственно, с sk, st, sp и никогда — с простым s» (Saran, стр. 230); каждая из трех групп выступает в аллитерации как неделимое целое. В силу этой особенности оказывается возможным воспользоваться строго фонетическими пояснениями из работы Стетсона (стр. 83 и далее): «Здесь мы имеем дело со составным согласным, имеющим при этом только один консонантный удар; основные качества группы согласных проявляются во время консонантного удара, в то время как сопутствующие проявляются во время подготовительной фазы*** В

128

таких группах, как 'sp', 'st'. 'sk', фрикативный осуществляется во время подготовительной фазы». Определение исландских, — а также и любых других германских — stafir может означать только то, что любой превокальный смычный ударного слога участвует в аллитерации.

Eg veil hver var in hinzta hjartans ra

hugljuf mo?ir, — bornin in а? sja

eg veit au or?, er si?ast sag?ir u

sem sorgleg mer i eyrum hljoma nu

Основная, универсальная модель слога (см. Jakobson, 1962, стр. 541) состоит из открывающей фонемы и вокального пика. На первом элементе основана аллитерация, в то время как второй образует минимальную рифму. Таким образом, в приведенном выше четверостишии из «Mooir min» Йоханна Бьярнарсона повторяется начальная открывающая фонема hinzta — hjartans — hugliuf, si?ast — sag?ir — sorgleg и, с другой стороны, конечная гласная в конце рифмующихся строк: ra — sja, u — nu.

В первой строке четверостишия Бенедиктссона Guoir vigja nororio nu («Olafs rima Graenlendings») согласный конечного моносиллаба nu аллитерирует с предшествующим nororio, в то время как гласный того же моносиллаба связан перекрестной рифмой с конечным словом третьей строки, tru.

Рабочая схема аллитерации, которую мы видим в современном исландском, очень точно соответствует древнегерманскому Stabreim (см. особенно Lehmann, 1954, 1958). Все предпринимавшиеся ранее попытки объяснить примеры такого типа, как Ar vas alda, pat es ekki vas как настоящую аллитерацию гласных, потерпели неудачу. Совершенно справедливо отмечали (Lehmann 1953, стр. 21), что и в начале слова, и в положении после согласного гласные в аллитерирующих слогах ведут себя одинаково: правило их различия действует в обеих позициях. А там, где действие этого правила ослабевало, вследствие чего оказывалось возможным повторение одного и того же гласного (как это произошло в среднеанглийской и саксонской поэзии четырнадцатого века), инновация распространялась с равным успехом и на начальные, и на постконсонантные гласные. Но если гласные в обоих случаях ведут себя одинаково, то становится очевидным, что сами гласные никогда не являются носителями аллитерации. Так называемая «теории сонорности» приписывала сущность аллитерации некоему особенному качеству, которое объединяет все гласные, отличая их от остальных звуков речи: «die den Vokalen eigene Klangfulle», согласно Кауфману (стр. 214),

129

или — в формулировке Жиричека — «ihr gemeinsamer Charakter als reine Stimmlaute» (стр. 548). Однако это предположение представляется весьма маловероятным, поскольку больше нигде среди всего аллитерационного арсенала германской поэзии мы не находим ни малейшего намерения выделить какой-то один из сопутствующих признаков аллитерирующих фонем, для того, чтобы превратить его в их единственный связующий элемент. Более того, у нас даже нет примеров того, чтобы один из различительных признаков терял значение для аллитерации, так, чтобы, к примеру, /р/ мог аллитерировать с /b/ пли /f/.

Поиск связующего элемента «аллитерации гласных» в открывающей фазе слога, — а не в его пике — имеет долгую историю. Однако со времен гипотезы Раппа (Rapp 1836, стр. 53 и далее) решение проблемы упорно искали в «теории гортанного приступа», как ее назвал Классен, историк и критик этой теории. Гипотеза о существовании остановленного приступа во всех древнегерманских языках, в которых развилась аллитерационная поэзия, была состряпана специально для того, чтобы оправдать аллитерацию разнородных начальных гласных; а с другой стороны, «единственный довод, приводившийся в ее пользу — это утверждение о том, что гортанный приступ был необходим для аллитерации гласных, circulus vitiosus!» (Classen, стр. 13)

Кок был прав, спрашивая, «Huru vet man, аи vara germanska fortäder hade just en dylik Vokalensatz?» (стр. 113). «Тяжелый приступ», или — с поправкой Эссена — его ослабленная (gelindere) форма, «твердый приступ» (fester Einsatz), который мы наблюдаем в современном германском, некоторые филологи довольно произвольно распространили на весь древнегерманский мир.

Это утверждение не только безосновательно, но и бесполезно. В поэзии современной Исландии аллитерация начальных гласных является жизнеспособным средством, хотя твердый приступ «не играет никакой роли в экономии исландского, а и речи многих его носителей никогда не появляется» (Malone, 1923, стр. 103): исландцы, более того, с большим трудом овладевают навыками его произнесения при изучении немецкого (Kress, стр. 59), а те, в чьей речи он все-таки встречается, произносят его только «спорадически» (Einarsson, стр. 3), в частности, перед гласными с наиболее сильным ударением, за которыми следуют определенные таутосиллабические согласные (Kress, там же), при скандирующей, эмфатической декламации стихов, особенно — для того, чтобы выделить Ijo?stafir (аллитерирующие элементы).

Краткое положение Зиверса: «Alle silbischen Vokale alliterieren untereinander vermoge ihres gleichen Slimmeinsatzes» (Sievers, стр.

130

36) остается в силе, хотя выделение начальных гласных на самом деле имело место в ранне-германских языках — как посредством гладкого или твердого приступа, так и озвученного [6], который — по версии Хаммериха — был общим продолжением какой-то индоевропейской ларингальной фонемы (Hammerich. стр. 33, 71). Фонемный статус, впрочем, остается неизменным, независимо от того, участвует ли в предварении гласного деятельность гортани; таким образом, гладкий приступ современного исландского или английского и немецкий Fester Ansatz представляют собой неотмеченный ненапряженный глайд в противопоставление отмеченному напряженному глайду. обозначаемому как /h/, или, в древнегреческом варианте, spiritus asper. Оба греческих глайда, в отличие от гласных и согласных представленные на письме диакритическими значками, в фонемной системе соответствуют двум группам согласных: spiritus asper — напряженным, a spiritus lenis — ненапряженным. «Гладкое дыхание», πνευμα ψιλόν, в сравнении с противопоставленной ему фонемой имело, — как это точно подметил Стуртевант (Stutervant, 1937. стр. 117), «чисто отрицательное значение». Таким образом, глубоко укоренившееся убеждение в том, что spiritus lenis осуществлялся посредством гортанной остановки, вообще ничем не оправдано.

Под влиянием произносительных привычек родного языка Хойслер утверждает, что без твердого приступа «wurde der Stabreim kaum horbar» (Heusler. стр. 95), но это утверждение неприемлемо. Различие между придыхательным и мягким приступом легко определить на слух, следовательно, и тот и другой выступает как независимый носитель аллитерации. Различие между двумя глайдами, напряженным и ненапряженным (в какой бы форме не выражался последний), представляет собой все ту же фонемную оппозицию между наличием и отсутствием начального превокального придыхания.

В древненорвежском, где [j] и [v] были позиционными вариантами гласных фонем /i/ и /u/ (ср. Sievers, стр. 36 и Gering), неслоговые варианты естественным образом могли «аллитерировать» с различными гласными, или, точнее сказать, иногда включались в ряд различных согласных в аллитерации ненапряженных глайдов (_jotna — _allra ; _vaetr — _atta) — так же, как это происходило в аллитерации напряженных глайдов (hjon — har , hvila — hers).

В начале «речевой меры» (иначе говоря, «фразовой групп!)!») ненапряженный глайд противопоставляется напряженному глаиду, с одной стороны, и любому открывающему согласному —

131

с другой. Следует заметить, что у речевой меры существуют два стилистических варианта, которые Хеффнер подробно исследовал на материале современного английского (Heffner. стр. 173 и далее, стр. 200 и далее). Более эксплицитный вариант, называемый «лексическим произношением», характеризуется одинаковой трактовкой слова как при изолированном произнесении, так и внутри речевой меры. В то время как в более эллиптическом, размытом варианте между соседними словами устанавливаются тесные связи. В частности, если у второго из двух соседних слов нет начального согласного, но у первого есть конечный, то этот конечный согласный переходит от заключающей к открывающей функции, гладкий приступ второго слова утрачивается, а гласный становится постконсонантным.

При таком разговорном, прозаическом или прозаически ориентированном произнесении начальный слабый глайд слова внутри речевой меры или морфемы в составе сложного слова уже не слышен:

I forum, vi?Èoldu ogÈattar kast

margtÈor? itt mer lei? i minni

(E. Benediktsson, «Mo?ir min»)

Harm, sem domur himins felldi,

hefur Ijosi? gert а? eldi

_og sitt gu?gdomsÈe?li а? synd;

_en i skuggasvipsins drattum ***

(там же, «Svarti skoli»)

И все же, как бы ни исполнялись эти строки, аллитерация ненапряженных глайдов остается значимой, поскольку потенциально существует дискретное фразовое членение, которое отмечает все границы между словами и даже между границами частей сложных слов. Каким бы ни было статистическое соотношение между эксплицитным и эллиптическим субкодами, последний является не более чем производной от первого, а переключение кода с фразового на лексическое произношение все равно остается возможным.

При декламации традиционной французской поэзии — даже в классической трагедии, исполняемой Comedie Française, E caducs опускается, и тем не менее эти гласные остаются важнейшими, неприкосновенными элементами все еще действующего метрического канона. Если они и не произносятся, то в любом случае являются воспроизводимыми, правила обращения с ними известны любому, кто владеет французским литературным языком.

132

По мнению Стуртеванта, «не требует доказательств то, что любая обязательная черта стихосложения должна каким-то образом восприниматься на слух» (1924, стр. 337). Если речь идет о существовании в том или ином языке хотя бы скрытой возможности превращения любого такого элемента в слышимый, — тезис неопровержим. В то же время отсюда не следует делать вывода о том, что эта черта всегда проявляется при звуковом исполнении данных стихов. Далекая от того, чтобы быть «филологическим фантомом», цезура (или, лучше, «словораздел», учитывая двусмысленность латинского термина) является жизненно важным элементом стиха. Есть филологи, которые считают что, к примеру, в устной эпической традиции внимание исполнителя «сконцентрировано на грамматике и метре» и что он «не думает о словах». Тем не менее, достаточно нескольких наблюдений над поэтической техникой южнославянских гусляров, чтобы рассеять все сомнения. В среде сербских крестьян было — и до сих пор осталось — немало рапсодов, исполняющих тысячи эпических строк (по памяти или импровизируя), регулярных декасиллабов, в каждом из которых имеет место обязательный словораздел после четвертого слога, а словораздел перед четвертым слогом также категорически избегается (иными словами, обязательна «перемычка»). В большинстве случаев этот словораздел представляет собой не более чем обычную границу слова, не отмеченную синтаксической паузой. Тщательнейшее исследование фонографических записей подтверждает: ни в музыкальном исполнении, ни в фонетической структуре нет и намека на существование словораздела. Разумеется, исполнитель мог делать то, что Хеффнер называет «небольшой остановкой в потоке речевых движений» в конце четвертого слога. А вот сделать такую остановку перед этим слогом он не мог никогда. Здесь лежит заметное различие между словоразделом после четвертого слога и перемычкой перед ним. Впрочем, на деле исполнитель вообще избегает таких пауз. Лишенный какого-либо фонетического воплощения, словораздел особенно важен. Гусляр может быть совершенно неграмотным (а в прошлом неграмотными были все), очевидно неспособным к размышлениям о слогах или их счете, лексическим либо синтаксическим границам и их распределении, о долгих и кратких и их роли в каденции строки, — и тем не менее он демонстрирует безотказную интуицию, непосредственное восприятие всех метрических элементов. И когда крестьяне, успешно перенявшие у гусляров искусство запоминания, импровизации и пения эпических декасиллабов, намеренно производят отдельные строки без привычного слогораздела

133

после четвертого слога, гусляр немедленно выговаривает им за пение «не в лад».

Стуртевант, склонный к преуменьшению нашего ощущения слов и их границ, был убежден, что «это сознание недостаточно сильно для того, чтобы быть управляющим фактором при сочинении стихов» (стр. 348). Устная и письменная поэзия различных эпох и народов предоставляет нам множество фактов, убедительно доказывающих обратное. Сравнительная метрика показывает, что такие грамматические явления, как единство и границы слова (начальная и конечная) как правило являются одними из основополагающих основ стиха (ср. Jakobson, 1923, стр. 29 и далее, стр. 28 и далее).

Таким образом, автономная роль начальной границы слова сводится к нулю германской «аллитерацией гласных», отводящей неизменную роль ненапряженным глайдам независимо от выражения или подавления этих анлаутных сигналов во время конкретной речевой реализации. Позволим добавить, что более уместным термином для обозначения так называемой аллитерации гласных была бы аллитерация ненапряженных (или нулевых) глайдов или, проще, нулевая аллитерация.

Литература:

Benediktsson, H., «The Vowel System of Icelandic». Word XV (1959), pp. 282-312.

Classen, E., «Vowel Alliteration in the Old Germanic Languages», University of Manchester Publications: Germanic Series 1 (1913).

Sir William A. Craigie, The Art of Poetry in Iceland (Oxford, 1937).

Einarsson, S., Beitrage zur Phonetik der islandischen Sprache (Oslo, 1927).

von Essen, O., Allgemeine und angewandte Phonetik (Berlin, 1957).

Gering, H, «Altnordisch», v. PBB XIII (1888), pp.202 — 209.

Hammerich, L. L., «Laryngeal before Sonant» // Det Kgl. Danske Videnskabernes Selskab, Historisk — filolog. Meddelser XXXI, Mr. 3 (1948).

Haugen, E., «On the Consonant Pattern of Modern Icelandic», Acta Linguistica II (1941), pp.98 — 107

Haugen, E., «The Phonemics of Modern Icelandic», Language XXXIV (1958), pp. 55 — 88.

Heffner, R.-M.S., General Phonetics (Madison, Wise.. 1949).

Heusler, A., Deutsche Versgeschichte I (Berlin — Leipzig. 1925).

Hollmerus, R, «Studier over alliterationen i Eclclan» // Skrifter utgivna av Svenska Litteratursalskapet i Finland CCLVIII (1936)

Jakobson, R, О cesskom stixe (Berlin, 1923)

Jakobson, R, Selected Writings I (The Hague, 1962).

Jakobson, R., Fant, G.., Halle, M., Preliminaries to Speech Analysis (Cambridge, Mass, 1961).

134

Jinczck. О., rev. of «Ostnordiska och lalinska Medeltidsordsprak» by A. Kock and C. af Petersens. Zeitschrift für deutche Philologie XXVIII (1896), pp. 545 — 550

Kaufmann, F., Deutsche Metrik ( Marburg, 1897).

Kock, A. (and C. af Petersens), Ostnordiska och latinska Medeltidsordsprak I (Copenhagen, 1889 — 1894).

Kress, В., «Die Laute des moderncn Islandischen», // Arbeiten aus dem Institut für Lautforschung an der Universital Berlin, Nr. 2 (1937).

Lawrence, J., Chapters on Alliterative verse (London, 1893)

Lehmann.W, P. (and Dillard, J.L.), The Alliterations of the Beowulf (Austin. Tex., 1958).

Lehmann, W.P. The development of Germanic Verse Form (Austin, Tex, 1956)

Lehmann. W. P. (and Takemitsu Tabusa), The Alliterations of the Beowulf (Austin, Tex., 1958)

Malone, K., The Phonology of Modern Icelandic (Menasha, Wise., 1923)

Malone, K., «The Phonemes of Modern Icelandic» (1952), Studies in Heroic Legend and in Current Speech (Copenhagen. 1959).

Rapp, К. М., Versuch einer Physiologie der Sprache (Stuttgart, 1836).

Saran, F., Deutsche Verslehre (Munich, 1907).

Sievers, E., Altgermanische Metrik (Halle. 1893).

Stetson, R.H., Motor Phonetics (Amsterdam, 1951).

Sturluson, Snorri, Edda (Reykjavik, 1907)

Sturtevant, E.H., «The Doctrine of Caesura, a Philological Ghost», Am. Journal of Philology XLV (1924), 329 — 350.

Sturtevant, E.H., «The Smooth Breathing», Transactions and Proceedings of the Am. Philological Association LXV1II (1937). pp. 112—119.

Victor, W., Elements der Phonetik des Deutschen, Englischcn und Frazosischen (Leipzig, 192.3).

135

<< | >>
Источник: Якобсон Р.. Язык и бессознательное / Пер. с англ., фр., К. Голубович, Д. Епифанова, Д. Кротовой, К. Чухрукидзе. В. Шеворошкина; составл., вст. слово К. Голубович, К. Чухрукидзе; ред. пер. — Ф. Успенский. М.:,1996— 248с.. 1996

Еще по теме О ТАК НАЗЫВАЕМОЙ АЛЛИТЕРАЦИИ ГЛАСНЫХ В ГЕРМАНСКОМ СТИХЕ: