Оправдание и границы антропоцентризма
Становление человека, противостояние отдельного человека и общества имеют долгую драматическую историю. Чтобы стать «грехом», как замечает В.И. Самохвалова (см.: Самохвалова В.И Человек и мир: проблема антропоцентризма//Философские науки, 1992, №3), человек должен был осознать свою «выделенность» из природы.
Эта «детская» стадия антропоцентризма завершается в Древней Греции. Протагор провозгласил: «Мера всех вещей — человек, существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют». Сократ уточнил: «Человек как мыслящий есть мера всех вещей». Сократ утверждал, что добродетель тождественна знанию и что человек, знающий, что такое добро, не станет поступать дурно.Следующим шагом было обособление человека не только от мира природы, но и от себе подобных.
Диалог как способ общения, как способ самопознания, разделения мира на субъект и объект — неизбежный этап формирования абстрактного понимания человека, возникновения индивидуалистической концепции личности. В эпоху Возрождения завоеванием общественной мысли стали идеи гуманизма, признающего самоценность человека, его право на свободу, счастье, развитие и проявление своих способностей, считающего благо человека критерием оценки социальных институтов, а принципы равенства, справедливости, человечности — нормой социальных отношений. Однако система гуманистических воззрений в условиях индустриальной цивилизации была внутренне противоречивой. Обособление, индивидуализация человека порождали отчуждение человека во всех сферах его деятельности — экономической, политической, духовной. Великий гуманистический принцип, сформулированный И. Кантом под влиянием Руссо, гласит, что всякий человек — самоцель и не должен быть средством осуществления каких бы то ни было задач, даже если это задачи всеобщего блага.
Конечно, имелся в виду человек, верный нравственному долгу, нравственному закону — императиву.
Но условий для реализации этого принципа долгое время не существовало. Человек был обременен неразумным использованием своего якобы господства над силами природы, своей экономической несвободой, что превращало его из самоцели в средство производства материальных вещей, в разрушителя условий своего существования. Здоровое гуманистическое содержание антропоцентризма переплеталось с эгоизмом, индивидуалистическими проявлениями человека.Переход к постиндустриальному информационному обществу потребовал реформирования антропоцентризма в космо-эко-социо- ноосферном человечностном понимании. Уже П. Тейяр де Шарден видел в человечестве единый организм, в котором реализуется тенденция планетной гоминизации. Новое содержание антропоцентризма отражает необходимость гармонизации взаимодействия человека и Социума, человека и Природы, человека и Космоса, человека и Человека. Новый уровень понимания общества, «очеловечивание человека», или «гоминизация индивида», связаны, прежде всего, с возрастанием социальной роли сознания, рефлексии и саморефлексии, роли Разума. И в этом — достоинство социосферно-антропоцентрического гуманистического подхода к пониманию и разрешению социальных проблем личности, своего рода его «оправдание».
Но следует помнить и об исторических социальных ограничениях принципа антропоцентризма. Конечно, остается дискуссионным вопрос: каковы «границы оправданности» антропоцентризма? Ведь был же «оправдан» «экономический детерминизм», «экономический человек» в эпоху завоевания человеком экономической независимости от сил природы, создания материальной основы своего выживания, развития, наконец, духовной свободы. Вспомним господствующие постулаты, не изжитые и сегодня: «общественное бытие определяет общественное сознание», «материальное производство — база, социально- политические институты, образование, культура, наука — надстройка», деление труда на производительный и непроизводительный и пр. Сегодня же рыночные, товарно-денежные отношения, исторически неизбежные, искажают чисто человеческие, внеэкономические, бескорыстные, взаимодополняющие связи, построенные на принципах взаимопомощи, дружбы, любви.
Речь идет о «постэкономической революции» (В. Л. Иноземцев), о «постделовом», «интеллектуальном обществе», в котором преодолеваются отчуждение труда, человека от человека, от общества.
Принципиально новые ограничения существованию человека, его свободы, самодеятельности возникают и в эпоху информационно-компьютерной революции. Тут и искусственный интеллект, который грозит возвыситься над человеческим, автоматизация и роботизация труда со всеми социальными плюсами и минусами этих процессов. Сегодня реальна возможность тотального учета, контроля за личной жизнью каждого человека. Уже осуществляется практика присвоения «социального номера» каждому из нас, который заменит все паспорта, трудовые книжки и прочие документы, удостоверяющие личность. Такой учет, возможно, поможет собирать налоги, пресекать преступность. Но главное — это ограничение свободы личности, ее творчества. Вспомним рационализированный, упорядоченный мир Единого государства, мир единообразия и несвободы, мир без любви и поэзии, изображенный горестным ясновидцем, писателем — Кассандрой Евгением Замятиным в романе-предостережении «Мы».
Или еще один аспект социального значения принципа антропоцентризма Успехи генной инженерии могут помочь людям избавиться от наследственных болезней, улучшить генный фонд человечества. Но где гарантия, что это вмешательство человека в святая святых не будет обращено против него же. Не случайно сегодня в ряде стран, в том числе и нашей стране запрещено проводить опыты с клонированием. Не прекращается скандал вокруг производства генетически модифицированных
сельскохозяйственных культур и их ввоза из США в Европу и, в частности, сои в Россию (см.. Рай на земле?//Труд-7, 27 августа 1999). Вопрос о безопасности генетически измененных продуктов остается открытым. Генетически модифицированные продукты могут быть опасны для здоровья людей. И уже имеется печальный опыт заболеваний людей при их употреблении.
Предположение ученых (С.
П. Капица, Ю. Александров, С. Анохин), что XXI в станет веком генетики, нейро- и психофизиологии, потребует нового уровня развития культуры для достижения индивидуальных и коллективных целей, новой структуры знаний о человеке, способов их усвоения, нравственной и эстетической оценки. Возникает вопрос о нейрокультурологии как способе производства сознания — т.е. знания, которое передается одним человеком другому, способе перехода от индивидуального к коллективному — ноосферному мышлению, когда мозг сможет регулировать чувство страха, агрессии, всякого рода аддикции — казалось бы непреодолимые пристрастия к наркотикам, алкоголю, извращенным действиям, определять смысл, цели и средства человеческой жизнедеятельности, соотносить их с самыми высокими социально-нравственными критериями.Антропоцентризм сегодня означает способность не просто познавать и действовать соответственно, а познавать самого себя; не просто знать, а знать, что знаешь (П. Тейяр). Индивидуализация человека превращает его в центр, скрепляющий социум в единое целое, осознающий свою организацию, что предотвращает «дурной антропоцентризм», противопоставляющий индивидуальность целому, тело — духу, социальное — психологическому, биологическому и т. д.
Все определенней проявляет себя тенденция возрастания роли личности как главного преобразователя. Дж. Несбит пишет о «триумфе личности» как одной из решающих мегатенденции 2000 г. Он подчеркивает, что отдельные личности способны осуществить изменения в обществе значительно эффективнее, чем большинство социальных институтов.
Петр Штомпка — выдающийся современный социолог в поисках субъекта деятельности, движущей силы социальных процессов выделяет три типа «агентов» социальных изменений (см. Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996, с. 242245). Первоначально он помещался вне человеческого и социального мира, в область сверхъестественного. Это были духи, боги, сверхъестественные силы Постепенно субъект деятельности придвинулся ближе к людям. Субъект деятельности перемещается внутрь социального организма, персонифицируется в Великом человеке, пророках, героях, лидерах, изобретателях, гениях, в исторической личности. Их харизматические характеристики считались врожденными, генетически наследуемыми, социально не обусловленными. Наконец, был сделан радикальный шаг: активность каждой личности, индивидуализация взаимодействий, с одной стороны, и, с другой — коллективный субъект, планетарное мышление привели к распространению идеи «агента», активного субъекта на всех людей, а не только на избранное меньшинство, на все роли, а не только на могущественные социальные службы. Появилось осознание роли голоса каждого в едином хоре Социума.
Социосферный антропоцентризм, неизбежность гуманизации взаимодействий человека и социума, возрастание роли личности как субъекта социальных изменений стали объективным основанием развития человековедческих наук и, в частности, социологии человека.