6. Иммигрантские группы

Под иммигрантскими группами я имею в виду группы, сформиро­вавшиеся н силу решений индивидов и семей покинуть свою родину и эмигрировать в другое общество, часто при этом оставив своих друзей

и Как отмечает Норман, .ни вопросы о нравственной составляющей иацие-строительства проигнорировали даже философы, работающие над пробле­мами национализма Они склонны задаваться этим вопросом относительно национальные государств, а не осуществляющих шхциптрсттгяктФо госу-14v и Другими словами, философы националиша обычно принимают суще ствование национальных государств как данность, и спрашивают, хорошо ли иметь чир.

44*

VII. Мультикультурализм

и родственников. Обычно такое решение принимается в силу экономи­ческих причин, хотя иногда и в силу политических — чтобы переехать в более свободную или более демократическую страну. Со временем, со вторым и последующими поколениями, рождёнными в новой стра­не проживания они дают начало этническим сообществам с различной степенью внутренней сплочённости и организации.

Но очень важно немедленно различить две категории иммигран­тов — тех, кто имеет право стать гражданами, и тех, кто не имеет такого права. И в научной литературе, и в широких общественных дискуссиях много путаницы возникает из-за смешения этих двух случаев. Я буду ис­пользовать термин «иммигрантская группа» только для первого случая. Вторую категорию иммигрантов, которых я буду называть «метеками», я буду рассматривать ниже.

Таким образом, иммигранты — это люди, которые прибывают в со­ответствии с иммиграционной политикой, которая даёт им право стать гражданами по прошествии относительно короткого периода време­ни — допустим, от 3 до 5 лет — при выполнении лишь минимальных условий (например, изучение официального языка и некоторые позна­ния относительно истории и политических институтов страны). Та­ковой является традиционная политика в сфере иммиграции главных «иммигрантских стран» — Соединённых Штатов, Канады и Австралии.

Исторически иммигрантские группы реагировали на нациестроитель­ство большинства совершенно иначе, чем национальные меньшинства. В отличие от национальных меньшинств вариант конкурирующего на­циестроительства не является ни желательным, ни возможным для имми­грантских групп в западных демократических странах. Обычно они слиш­ком малы и территориально разбросаны, чтобы надеяться воссоздать свою исконную социетальную культуру с нуля в новой стране. Вместо этого они традиционно принимали ожидавшееся от них — интеграцию в большую социетальную культуру. Действительно,немногие иммигрантские группы возражали против требования изучить официальный язык как условия получения гражданства, или изучения официального языка их детьми в школе. Они принимают то, что их шансы в жизни и в ещё большей сте­пени шансы их детей будут связаны с участием в деятельности основных институтов, функционирующих на языке большинства.

Западные демократические страны сейчас имеют более чем двухсот­летний опыт интеграции таких групп, и мало что указывает на то, что ле­гальные иммигранты с правом стать гражданами представляют какую-либо угрозу единству или стабильности либеральной демократии. Есть мало примеров (если они вообще существуют) иммигрантских групп, мобилизующихся вокруг сепаратистских движений, или националисти­ческих политических партий, или поддерживающих революционные

447

Уилл Кимликл. Современная политическая философия

движения, стремящиеся свергнуть избранную власть. Вместо этого они интегрируются в существующую политическую систему так же, как ин­тегрируются экономически и социально31.

Таким образом, иммигранты не оказывают сопротивления нацис-строительиым кампаниям большинства, нацеленным на интеграцию их в большее общество. Однако то, что иммигранты пытаются делать, — это договориться об изменении условий интеграции. Действительно, мно­гие сегодняшние дискуссии о «мультикультурализме» в иммигрантских странах являются именно спорами о пересмотре условий интеграции. Иммигранты требуют более толерантного или «мультикультурного» подхода к интеграции, который позволил бы им сохранить различные аспекты их этнического наследия даже в ходе их интеграции в общие ин­ституты, оперирующие на языке большинства. Иммигранты настаивают лишь на том, что им должно быть позволено сохранить некоторые из их старинных обычаев, касающихся еды, одежды, отдыха, религии, и объ­единяться друг с другом для поддержания этих обычаев. Это не долж­но рассматриваться как нечто непатриотичное или «неамериканское». Более того, институты большого общества должны быть адаптирова­ны так, чтобы обеспечить большее признание и учёт этих этнических идентичностей — например, школы и другие общественные институты должны учитывать их религиозные праздники, одежду, пищевые огра­ничения и т.д.

Как либеральные демократические страны должны реагировать на такие требования иммигрантского мультикультурализма? Опять же, либеральные демократии исторически сопротивлялись таким требо­ваниям. До 1960-х годов все три основные иммигрантские страны при­держивались «англоконформистской» модели иммиграции. То есть от иммигрантов ожидали ассимиляции, усвоения существующих культур­ных норм, с тем чтобы со временем они стали неотличимы от коренных граждан в речи, одежде, отдыхе, кухне, размерах семьи, идентичности и т.д. Слишком заметная «этничность» в публичном поведении рассма­тривалась как непатриотичность. Эта крайне ассимиляционистская по­литика рассматривалась как необходимость для того, чтобы иммигран­ты стали лояльными и продуктивными членами общества.

Однако всё более признаётся, что этот ассимиляционистский подход не является ни необходимым, ни оправданным.

" Стоит отмстить, что в основных иммигрантских странах получившие убежи­ще беженцы включаются в эту категорию иммигрантов, имеющих право стать гражданами. Действительно, государственная политика по отношению к рас­селению и натурализации беженцев практически идентична той же политике в отношении иммигрантов, и исторически беженцы следовали той же модели интеграции, что и более добровольные иммигранты.

44«

VII. Мультикультурализм

что нет никаких свидетельств того, что иммигранты, гордящиеся своим национальным наследием, с меньшей вероятностью будут лояльными и продуктивными гражданами своей новой страны. И он не может быть оправдан, поскольку налагает несправедливые тяготы на иммигрантов. Государство де-факто и де-юре накладывает на иммигрантов целый ряд требований как условие их успеха, и часто эти требования слишком труд­ны и дорогостоящи, чтобы иммигранты могли их выполнить. Поскольку иммигранты не могут ответить на это принятием своей собственной про­граммы нациестроительства, но должны пытаться интегрироваться как только могут,будет только справедливым, если государство минимизиру­ет затраты, связанные с требуемой им интеграцией.

Другими словами, иммигранты могут потребовать более справедли­вых условий интеграции. Это требование обычно включает два основных компонента: а. Необходимо признать, что интеграция не осуществляет­ся за один день, но является трудным и длительным процессом, который охватывает ряд поколений. Это означает, что особые меры по адаптации (например, оказание услуг на родном языке) часто требуются для имми­грантов в переходный период; б. Необходимо обеспечить, чтобы общие институты, в которые интегрируются иммигранты, обеспечивали ту же степень уважения, признания и учёта идентичности и практик иммигран­тов, которую они традиционно оказывают идентичности и практикам большинства. Это требует систематического изучения наших социальных институтов, чтобы увидеть, не ставят ли их правила и символы в плохое положение иммигрантов.

В этом издании нет возможности обсуждать в деталях справедли­вость каждой из этих мер государственной политики. Требования спра­ведливости не всегда очевидны, особенно в отношении людей, которые решили переселиться в страну, и политические теоретики мало что сде­лали для прояснения этой проблемы. Но становится всё очевиднее, что это важный вопрос, в котором необходимо разобраться. Дело не в том, дали ли иммигранты нам убедительное основание для отказа принима­ющего государства от политики нарочитого внимания, но скорее в том. как обеспечить, чтобы меры государственной политики, принуждающие и направленные на ассимилацию иммигрантов, были справедливыми?

449

Уилл Кимлика. Современная политическая философия

в. Изоляционистские зтноконфессиональные группы

В то время как большинство иммигрантов желают участвовать в жиз­ни большого общества, есть некоторые небольшие иммигрантские груп­пы, добровольно самоизолирующиеся от него и избегающие участия в полигике или гражданском обществе. Как я отмечал ранее,этот выбор — добровольная маргинализация — скорее всего будет привлекательным только для тех этноконфессиональных групп, чья теология требует от них избегать всех контактов с современным миром, таких как гуттери-ты.амиши или хасиды (все они эмигрировали от преследований за веру). Их не заботит маргинализация по отношению к большому обществу и политической системе, поскольку они рассматривают их «мирские- ин­ституты как греховные и стремятся сохранить тот же изолированный традиционный образ жизни, что у них был на родине.

Чтобы избежать контакта с современным миром и сохранить тради­ционный образ жизни, эти группы добиваются исключений из различ­ных законов. Например, они требуют освобождения от военной службы или выполнения обязанностей присяжных, поскольку это вовлекло бы их в деятельность мирской власти. Они требуют освобождения от за­кона об обязательном образовании, чтобы их дети не подвергались раз­лагающим влияниям (например, они добиваются права забирать детей из школы до достижения ими 16 лет и освобождать их от изучения не­которых частей основной учебной программы, которые рассказывают о жизни современного мира).

Ответ этих групп на нациестрои тел ьство большинства очень отличен от того, что дают и национальные меньшинства, и иммигранты. В кон­це концов, нациестрои тел ьство имеет целью интегрировать граждан в современную социетальную культуру, с ей обычными академическими, экономическими и политическими институтами, а это именно то, чего эти этнорелигиозные секты хотят избежать. Колее того, законы, от кото­рых эти группы добиваются освобождения, составляют сердцевину со­временного нациестроительства (например, массовое образование).

Как либеральные демократии должны реагировать на такие требо­вания освобождения от нациестроительства большинства? Может по­казаться удивительным, что исторически западные демократические страны принимали многие из этих требований. Удивительно это потому, что по собственному признанию эти группы часто не имеют никакой лояльности к государству. Более того.-часто они внутренне орглни шва ны нелиберальным образом. Они препятствуют попыткам своих членов ставить под сомнение традиционные практики или религиозные авто­ритеты (и даже часто пытаются помешать детям приобрести способ­ности к такой критической рефлексии) и могут ограничивать женщин домашней сферой. Они не являются и ответственными гражданами

450

VII. Мультикультурализм

страны в целом в том смысле, что их совершенно не интересует решение проблем в большом обществе (например, их не интересует, как решать проблемы городской бедности, загрязнения окружающей среды или наркомании)11.

Как я отмечал в главе 6, Джео)ир Спиннер называет эти группы «ча­стичными гражданами», поскольку они добровольно отказываются от прав и от обязанностей демократического фажданства [Spinner 1994). Они не реализуют свое право голосовать и занимать должности (и право на социальные пособия), но тем же самым они стараются избежать своей гражданской обязанности помогать в решении проблем страны. Поэтому в отличие от большинства иммигрантских групп и национальных мень­шинств эти этнорелигиозные секты отвергают принципы лояльности го­сударству, либеральных свобод и гражданской ответственности.

Тогда почему требования этих групп принимались? Отчасти потому, что (по крайней мере в Северной Америке) эти люди прибывали тог­да, когда и Соединённые Штаты, и Канада отчаянно нуждались в им­мигрантах для заселения западных пограничных территорий и были готовы пойти на уступки для получения больших групп иммигрантов с полезными сельскохозяйственными навыками. Непонятно, почему се­годня либеральные демократии должны быть столь же готовыми идти на уступки для вновь прибывающих этнорелигиозных сект.

И действительно неясно, является ли правомерным с точки зрения либерально-демократических принципов предлагать такие уступки. В конце концов, эти группы лишают свободы своих членов и избегают гражданских обязанностей по отношению к другим членам общества. В силу этих причин на протяжении многих лет предпринимались раз­личные попытки лишить их этих освобождений и заставить эти группы выполнять гражданский долг (например, служить в армии и выполнять обязанности присяжных), заставить их детей полностью проходить обя­зательное обучение в школе с тем, чтобы они научились быть компетент­ными демократическими гражданами,способными участвовать в жизни внешнего (по отношению к сектам) мира.

Однако в целом большинство демократических стран продолжают терпеть эти группы до тех пор, пока они вопиющим образом не при­чиняют вреда своим членам (например, осуществляя сексуальное на­силие над детьми), пока они не пытаются навязывать свои взгляды по­сторонним, пока их члены по закону'имеют право покидать секту. Эта

" Они, конечно, признают большую ответственность за решение любых проб­лем, возникающих в их сообществе. Но справедливость требует, чтобы мы уде­ляли внимание проблемам и за пределами нашего непосредственного окруже­ния, даже когда мы не являемся причиной их возникновения. См. гл. 6, примеч. 31 и сопровождающий текст.

451

Уилл Кимликл. Современная политическая философия

толерантность обычно обосновывается либо с помощью коммунита­ристской концепции свободы религии, либо тем, что этим группам были даны особые обещания, когда они прибывали в страну — исторические обещания, которые не давались другим иммигрантам".

Все эти три первые типа групп — национальные меньшинства, им­мигранты и этнорелигиозные секты — являются объектами нацие-строительных программ большинства. Когда либеральные государства начали свои проекты распространения общей социетальной культуры ил нею территорию государства и столкнулись с этими группами, они стали оказывать на них давление с целью их интеграции.

Последние два типа групп, которые я буду рассматривать, а именно, метеки и расово-кастовые группы, подобные афроамериканцам, очень отличны в этом отношении. На них не только не давили с целью ин­тегрировать в культуру большинства, им фактически запрещали инте­грацию. В то время как первые три типа групп испытывали давление, направленное на их интеграцию, даже если сами они этого не хотели, две последние группы насильственно удерживались отдельно, даже если хотели интегрироваться. Эта история их исключения продолжает по­рождать многие трудности для западных демократий.

г. Метеки

В то время как изоляционистские группы, такие как амиши, добро­вольно отказываются от гражданства, есть некоторые мигранты, кото­рым никогда не дают возможности стать гражданами. Вообще-то это разнородная категория людей, включающая нелегальных иммигрантов (например, незаконно проникших в страну или просрочивших визу и тем самым проживающих незаконно, как многие мексиканцы в ha.ni форнии или североафриканцы в Италии) и временных мигрантов (въе­хавших, например, в качестве беженцев, ищущих временного убежища, или гастарбайтеров, таких как турки в 1ёрмании). Когда они въезжали в страну, их не рассматривали в качестне будущих граждан или даже про­живающих на долгосрочной основе, и вообще-то им даже не разрешили бы въехать, если бы рассматривали их в таком качестве. Однако, несмо­тря на официальные правила, они поселились на более или менее посто­янной основе. В принципе и до некоторой степени в действительности многие из них стоят перед угрозой депортации, если будут выслежены властями или будут осуждены за преступление. Но тем не менее в неко­торых странах они составляют внушительные по размерам сообщества, работают, легально или нелегально, и могут вступать в брак и создавать

"Сопоставление либеральной и мшмуннтарнсткой концепций свободы рели­гии см. в гл. 5 наст. над.

45*

VII. Мультикультурализм

семьи. Это верно, к примеру, в отношении мексиканцев в Калифорнии, турок в Германии или североафриканцев в Италии или Испании. Заим­ствуя термин из античной Греции, Майкл Уолцер называет эти группы «метеками», т.е. проживающими на долгосрочной основе людьми, тем не менее исключёнными из полиса [Walzer 1983]. Поскольку перед метека­ми стоят огромные препятствия — правовые, экономические, социаль­ные и психологические — на пути интеграции, они обычно занимают маргинальное положение в большом обществе.

Говоря в общем,основным требованием метеков является урегулиро­вание их статуса в качестве постоянных жителей и получение доступа к гражданству. По сути, они хотят иметь возможность интеграции в боль­шое общество — следовать путём иммигрантов, даже несмотря на то что первоначально они не были допущены в качестве таковых.

Как либеральные демократические государства должны реагировать на это требование доступа к гражданству? В ходе истории западные стра­ны отвечали на эти требования по-разному. Некоторые из них — осо­бенно традиционные иммигрантские страны — хотя и неохотно, при­нимают эти требования. Гастарбайтеры, остающиеся после окончания их первоначального трудового контракта, часто могут получить право постоянного проживания, и для нелегальных иммигрантов проводятся периодические амнистии, так что со временем они приобретают юриди­ческий статус и социальные возможности, аналогичные иммигрантам.

Но некоторые страны — особенно те, которые не воспринимают себя как иммигрантские — сопротивляются этим требованиям. Они не только не признают этих людей в качестве иммигрантов — они вообще не допу­скают в страну никаких иммигрантов и могут не иметь никакой установ­ленной процедуры или инфраструктуры для их интеграции. Кроме того, многие из этих метеков либо нарушили закон для того, чтобы въехать в страну (нелегальные иммигранты), либо нарушили обещание возвра­титься в свою страну (гастарбайтеры), так что они нс рассматриваются как достойные гражданства. Более того, страны, не имеющие традиции принимать новых переселенцев, часто проявляют больше ксенофобии и склонны рассматривать всех иностранцев как потенциальную угрозу безопасности, или как потенциально нелояльных, или просто как неис­правимо «чуждых». В этих странах, наиболее известными примерами которых являются Германия, Австрия и Швейцария, официальная по­литика состоит не в том, чтобы пытаться интегрировать метеков в на­циональное сообщество, но в том, чтобы заставить их покинуть страну либо путём высылки, либо добровольно.

Можно видеть, как эта политика отражается в концепции «мульти­культуралнзма», которая возникла для мигрантов, лишённых доступа к гражданству — концепции, очень отличающейся от принятой в имми-

•153

Уилл Кимлика. Современная политическая философия

грантских странах вроде Канады и Австралии. Например, в некоторых землях (Lander) Германии до 1980-х годов власти не допускали турецких детей в немецкие классы, а вместо этого создавали отдельные классы для турок, где часто преподавание велось на турецком языке учителя­ми, ввезёнными из Турции, и учебная программа концентрировалась на подготовке детей к жизни в Турции. Это называлось «мультикуль-турализмом», но в отличие от мультикультуралнзма для иммигрантов в США, Канаде или Австралии он не рассматривался как способ обо­гащения или дополнения германского гражданства. Он, напротив, был принят потому, что эти дети не рассматривались как граждане Германии. Это было способом сказать, что на самом деле этим детям здесь не место, что их настоящий дом — Турция. Это было способом подтвердить, что они чужаки,а не граждане. Мультикультурализм без предложения фаж­данства есть почти без вариантов рецепт исключения и рационализации этого исключения".

Короче говоря, надежда была на то, что, если метеков лишить воз­можности гражданства и оставить в стране только с сомнительным правовым статусом и если им постоянно повторять, что их дом — это их страна происхождения и их не желают иметь здесь в качестве членов общества, то они в конце концов уедут.

Но становится очевидным, что этот подход к метекам нежизнеспосо­бен и порочен,эмпирически и нравственно. Эмпирически стало ясно, что метеки, прожиншие в стране несколько лет, вряд ли уедут, даже если у них будет только сомнительный юридический статус. Это особенно верно тог­да, когда метеки вступают в брак и имеют детей. В этот момент их новая страна, а не страна происхождения, становится их домом. Действитель­но, это может быть единственным домом для детей и внуков метеков. Как только они осели,создали семью и начали растить детей, ничто, кроме вы­сылки, не может заставить метеков вернуться в родную страну.

Таким образом, политика, основанная на надеждах на добровольное возвращение, просто нереалистична. Волее того, она угрожает большо­му обществу. Ибо вероятным результатом такой политики будет созда­ние перманентно лишенного прав, отчуждённого и расово отличного низшего класса. Метеки могут создать оппозиционную субкультуру, в которой сама идея стремления к успеху в основных социальных ин­ститутах рассматривается с подозрением. Предсказуемые последствия могут включать некоторую смесь политического отчуждения, преступ­ности и религиозного фундаментализма среди иммигрантов, особенно второго поколения. Это, в свою очередь, ведёт к усилению расовой на­пряжённости и даже насилия в обществе.

" От этой предшествовавшей модели сейчас отказались.» Германия приближа­ется к тому, что я назвал иммш рашской моделью мулынкулыурализма.

454

VII. Мультикультурализм

Чтобы избежать этого, в западных демократических странах, даже не­иммигрантских, намечается тенденция принимать программы амнистии для нелегальных иммигрантов и давать гражданство гастарбайтерам и их детям. Но сути, длительно проживающие метеки всё чаще рассматрива­ются так. как если бы они были легальными иммигрантами, им разреша­ют следовать иммигрантским путём интеграции и поощряют это.

Это не только благоразумно, но и является требованием морали. Ибо сама идея либеральной демократии подрывается наличием труппы долгосрочных резидентов, не имеющих права стать гражданами. Либе­ральная демократия — это система, в которой люди, подчинённые по­литической власти, имеют право участвовать в формировании этой вла­сти. Иметь постоянных резидентов, подчинённых власти государства, но не имеющих права голосовать, — значит создавать что-то вроде ка­стовой системы, подрывающей демократические устои государства (см. |Baubock 1994;Carens 1989;WaIzer 1983; Rubio-Marin 2000]).

Конечно,эти люди прибыли без всяких надежд или обещаний на при­обретение прав стать гражданами, и даже могли прибыть нелегально. Но, к некоторому моменту, первоначальные условия их пребывания в стране становятся нерелевантными. На практике это теперь дом мете­ков, и они де-факто являются членами общества, нуждающимися в пра­вах гражданства.

д. Афроамериканцы

Последней группой, очень важной в сегодняшнем американском теоретизировании о мультикультурализме, являются нефы (афроаме­риканцы). потомки рабов, ввезённых в Соединённые Штаты с XVII по XIX в. При рабовладении рабы не рассматривались как граждане или даже как -лица-, но просто как собственность рабовладельца наряду с его зданиями и скотом. Хотя рабство и было отменено в 1860-е годы и неграм дали гражданство, они по-прежнему вплоть до 1950-х и 1960-х годов были объектами сегрегационных законов, требовавших, чтобы они посещали отдельные школы, служили в отдельных частях армии, ездили в отдельных вагонах поездов и т.д. И хотя эти дискриминаци­онные законы ныне отменены, свидетельства говорят о том, что негры по-прежнему подвергаются всеобъемлющей нефюрмальной дискрими­нации при найме на работу и сдаче жилья и по-прежнему непропорцио­нально сконцентрированы в низшем*классе и в бедных районах.

Афроамериканцы находятся в уникальном отношении к американ­скому нациестроительству. Как и метеки, исторически они исключались из членства в нации. Но в отличие от метеков обоснованием этого было не то, что они граждане какой-то другой страны, куда должны возвра­титься. Негры в Америке вряд ли могут рассматриваться как «иностран-

455

Уилл Кимлика. Современная политическая философия

цы» или -чужие», поскольку они пребывают в США почти так же давно, как и белые, и не имеют иностранного гражданства. Вместо этого они были успешно денационализированы — им было отказано в членстве в американской нации, но их нс рассматривали и как принадлежащих к какой-то другой нации.

Афроамериканцы нс похожи на все другие этнокультурные группы на Западе. Они не соответствуют модели добровольной иммиграции не только потому, что были привезены в Америку недобровольно в каче­стве рабов, но также потому, что препятствовали (а не поощряли) их интеграции н институты культуры большинства (через расовую дис­криминацию и законы против смешении рас и обучения грамотности). Не соответствуют они также и модели национального меньшинства, поскольку у них нет исторической родины на территории Америки или своего унаследованного языка. Они происходят из разных африканских культур с разными языками, и не делалось никаких попыток держать вместе рабов общего этнического происхождения. Напротив, люди, при ■ надлежавшие к одной культуре (и даже одной семье), обычно в Америке разделялись. Более того, до освобождения запрещались законом попыт­ки воссоздать структуры их культуры (например, все формы ассоциаций негров за исключением церквей были противозаконны). Таким образом, положение афроамериканцев практически уникально.

В свете этих сложных обстоятельств и трагической истории афро-американцы выдвигают сложный, уникальный и меняющийся набор требований. Движение за гражданские права в Соединённых Штагах в 1950-1960-е годы рассматривалось многими его сторонниками как предоставление возможности ш-ip.iv последовать иммигрантским пу­тём интеграции через более строгое проведение в жизнь антидискрими­национных законов. Однако те афроамериканцы. которые скептически относятся к возможности следовать иммигрантским путём интеграции, пошли по противоположному пути — требовали определить негров как -нацию» и развивать какую-то программу чёрного национализма. Большая часть новейшей истории афроамериканской политической мо­билизации может рассматриваться как борьба между этими двумя кон­курирующими проектами.

Но ни один из них не является реалистичным. Наследие векового раб­ства и сегрегации создало такие барьеры для интеграции, с которыми иммигранты просто не сталкиваются. В результате, несмотря на юриди­ческие победы движения за гражданские права, негры остаются непро­порционально сконцентрированными на нижних ступенях экономиче­ской лестницы, даже после того как осуществилась интеграция позднее прибывших не-белых иммигрантов (например, азиатов). Но территори­альная разбросанность негров делает выбор национального сепаратизма

456

VII. Мультикультурализм

457

столь же нереалистичным. Даже если бы у них была общая негритянская национальная идентичность, которой у них нет, в Соединённых Штатах нет такого региона, где негры составляли бы большинство.

В результате всё более признаётся, что для афроамериканцев должен быть выработан особый подход, включающий разнообразные меры.

В их числе может быть компенсация за несправедливость в прошлом, особая помощь в интеграции (например, позитивная дискриминация), га­рантированное политическое представительство (например, такая нарез­ка избирательных округов, чтобы создавались округа, где большинство избирателей — негры) и поддержка различных форм самоорганизации чернокожих (например, субсидии для исторически негритянских коллед­жей и для образования,ориентированного на потребности негров).

Может показаться, что эти различные требования тянут в разных на­правлениях, поскольку некоторые из них способствуют интеграции, а другие кажутся усиливающими сегрегацию, но каждое отвечает различ­ным частям сложной и противоречивой реальности, в которой находят себя афроамериканцы. Долгосрочной целью является способствовать их интеграции в американскую нацию, но очевидно, что это длительный процесс, который может сработать, только если существующие негри­тянские сообщества и институты будут укрепляться. Некоторая степень краткосрочной отделённости и -чёрной сознательности- необходима для достижения долгосрочной цели — интегрированного и не замечаю­щего цвета кожи общества".

Трудно определить, какие именно принципы должны использоваться для оценки этих требований, каждое из которых является спорным. Как и в отношении большинства, здесь должны рассматриваться и мораль­ные, и практические факторы. Из всех этнокультурных групп афроаме­риканцы, возможно, страдают от наибольших несправедливостей, как в смысле плохого обращения с ними в прошлом, так и их нынешней уча­сти. Следовательно, с точки зрения нравственности американское пра­вительство обязано неукоснительно исправлять эти несправедливости. Более того, как и в случае с метеками, результатом этого продолжаю­щегося исключения было развитие -сепаратистской» и оппозиционной субкультуры, в которой сама идея стремления к успеху в рамках -белых-социальных институтов воспринимается многими неграми с подозре­нием. Цена того, что такой субкультуре, позволили возникнуть, огром­на как для самих негров, обречённость которых на жизнь в бедности, маргинализацию и насилие усугубляется, так и для общества в целом в плане растраты человеческого потенциала и эскалации расовых кон-

* Полезный л на.ни статуса и требований афроамериканцев и их связи с либерально-демократическими нормами см.: | Spinner 1994; Gutnun. Appuh 1996; Brooks 1996; Cochran 1999; Kymlxka 2001: ch. 9].

Уилл Кимлика. Современная политическая философия

458

фликтоа. Учитывая такую цену, кажется и благоразумным, и нравстнен ным принимать любые реформы, необходимые для исправления такой ситуации.

Можно ещё много говорить о требованиях каждой из этих групп или о других типах групп, существующих в мире. Но. я надеюсь, было сказа­но достаточно для того, чтобы проиллюстрировать важность возмож­ности учёта требований каждой группы в качестве определения неспра­ведливостей, которые нацисстроительство большинства навлекло (или могло навлечь) на них, и в качестве обозначения условий, при которых нацисстроительство большинства перестанет быть несправедливым. Важно отметить, что во всех пяти рассмотренных мной случаях мень­шинства не говорят, что программы нациестроительства по своей при­роде недопустимы. Но они настаивают, что программы нациестроитель­ства должны учитывать определённые условия и ограничения. Если мы попытаемся объединить эти различные требования в более широкую концепцию этнокультурной справедливости, можно сказать, что нацис­строительство большинства в либерально-демократической стране до­пустимо при следующих условиях:

а) никакие группы долгосрочных резидентов не подвергаются перма­нентному исключению из членства в нации, как это происходит с мете­ками или расовыми кастовыми группами. Каждый, живущий на данной территории, должен иметь возможность получить гражданство и стать равным членом нации, если пожелает этого;

б) в той мере.в какой на иммигрантов и другие этнокультурные мень­шинства оказывается данление с целью их интеграции в нацию, социо­культурная интеграция, которая требуется для членства в нации, должна пониматься в «тонком» смысле, предусматривая прежде всего институ­циональную и лингвистическую интеграцию, а не принятие каких-то конкретных обычаев, религиозных представлений или стилей жизни. Интеграция в общие институты, оперирующие на общем языке, должна оставлять как можно больше места для выражения индивидуальных и коллективных различий и в общественной, и в частной сфере, и обще­ственные институты должны быть адаптированы к тому, чтобы дать ме­сто ныражению идентичности и практик этнокультурных меньшинств. Другими словами, концепция национальной идентичности и нацио­нальной интеграции должна быть плюралистичной и толерантной;

в) национальным меньшинствам позволяется заниматься своим соб­ственным нациестроительством, чтобы дать им возможность сохра­ниться в качестве особых социетальных культур.

В ходе истории эти три условия редко удовлетворялись в западных демократических странах, но в них заметнее становится тенденция к большему их принятию. Jia генденция отчасти отражает прагматиче-

VII. Мультикультурализм

ские соображения: предшествующие попытки исключать метеков, ас­симилировать иммигрантов и подавлять национализмы меньшинств просто оказались не в состоянии достичь цели, так что испытыкаются новые модели межэтнических отношений. Но в этом также отражается и признание нравственной неправомерности предыдущей политики.

Те модели, которые я рассматривал в этом параграф конечно, явля­ются обобщениями.а не проявлениями «железных законов*. Некоторые метеки, иммигрантские группы и национальные меньшинства не моби­лизуются для того, чтобы требовать прав меньшинств, и даже там, где они мобилизуются, некоторые западные демократии продолжают со­противляться этим требованиям* Даже Соединённые Штаты иногда от­клоняются от обычной тенденции к интеграции иммигрантов,особенно если от вновь прибывших ожидается, что они вскоре вернутся в свою страну (как это было с первыми кубинскими беженцами в Майами).

Степень, в которой национальные меньшинства способны поддер­живать отдельную социетальную культуру, тоже существенно варьиру­ет. В некоторых странах национальные меньшинства почти полностью интегрированы (например, бретонцы во Франции). Даже в Соединён­ных Штатах степень и успех националистических мобилизаций разли­чается от случая к случаю. Например, сравните чиканос на юго-западе с пуэрториканцами. Чиканос не смогли сохранить свои испаноязычные юридические, образовательные и политические институты после недо­бровольного вхождения в состав Соединённых Штатов в 1848 г., и они не мобилизуются на почве национализма, чтобы попытаться воссоздать ИМ институты. Напротив, пуэрториканцы очень успешно мобилизова­лись для защиты своих нспаноязычных институтов и прав самоуправ­ления, когда были против своей воли включены в состав Соединённых Штатов в 1898 г., и продолжают демонстрировать сильное национали­стическое сознание. Степень националистической мобилизации также сильно различается у различных индейских племен в Америке".

" В частности. Франция и Греция продолжают сопротивляться любому офицн-азьному признанию либо иммигрантского мультикучьтурализма. либо многона-циоиачьиого федерализма. Швейцария и Австрия продолжаю! сопротивляться чюбмм серьезным пинам по интеграции метеков Но сейчас эти страны - явные исключения п нормы на Западе. Франция де-факто либерализует свой 1н>дход и к лиомомни для Корсики, и к мультикучьтуралишу для иммигрантов. р Оби>р требований национальных меньшинств в США см.: (O'Brien 1987|. Учитывая зги вариации и трудные случаи, некоторые теоретики предлагают, чтобы мы отказались от таких категорий как •иммигранты- и •ианиоиачьные меньшинства- и просто рассуждали об этнически* группах, находящихся в не­коем континууме с различными уровнями сплоченности, мобилизации, кон­центрации, размеров, исторической укорененности и т.д. См.. напр.: |Young 1997м; Carens 2000: ch. 3; Barry 2001:308-317; Havell 1999). Я отстаиваю эту типо­логию, см. (Kymlicka 2001; ch. 3).

459

Уилл Кимлика. Современная политическая философия

И даже там, где эти требования принимаются, они часто остаются спорными, уязвимыми перед изменениями общественного мнения и сменой правящей партии4. Тем не менее общая тенденция ясна: запад­ные страны сегодня демонстрируют сложную модель нациестроитель­ства, ограниченного правами меньшинств. С одной стороны, западные страны остаются «нацисстроящимн» государствами. Все западные го­сударства продолжают осуществлять те разновидности полигики на­циестроительства, которые были мной рассмотрены ранее. Ни одна из западных стран не отказалась от права принимать такие меры. С другой стороны, эти меры государственной политики всё более ограничива­ются для того, чтобы удовлетворить требования меньшинств, которые чувствуют угрозу своей самобытности. Меньшинства требуют (и посте­пенно получают) различные права, которые помогают обеспечить, что­бы нацисстроительство не исключало метеков и расовые кастовые груп­пы, или чтобы не было насильственной ассимиляции иммигрантов, или чтобы не подрывалось самоуправление национальных меньшинств.

То, что происходит сегодня в -реальном мире либеральных демокра­тий», есть сложная диалектика государственного нациестроительства (требований государства к меньшинствам) и прав меньшинств (требо­ваний меньшинств к государству). Мы можем изобразить это на рис. 4.

Ишрументы государственною нациестроительства:

• политика гражданства - централизация влас г и

• законы о языке - национальные СМИ. символы, праздники

- политика в области образования - воинская служба

- государственная политика занятости

Государственная политика в области нациестроительства

Требования меньшиисти в области прав

Требований меньшинств в области прав:

иммигрантский ыультикультураяиэм - включение метеков • многонациональный федерализм • освобождения по религиозным основаниям

«»

Рис. 4. Диалектика нациестроительства и Иран меньшинств

14 Однако стоит отметить, что ии одна западная страна в реальное ти не повер­нула вспять ни один из этих важнемши» сдвигов в политике, те. ни одна страна, принявшая мультикультурализм, впоследствии от него нс отказалась: ни одна страна, принявшая федеративное устройство, впоследствии не вернулась к централизации. и т.д.

460

VII. Мультикультурализм

По моему мнению, важно рассматривать обе половины этого цикла вместе.Слишком часто в дискуссиях о правах меньшинств люди смотрят только на нижнюю половину рисунка и спрашивают, почему наглые и агрессивные меньшинства добиваются -особого статуса» или -приви­легий». Что дает меньшинствам право предъявлять такие требования к государству? Но если мы посмотрим на верхнюю половину рисунка, становится ясно, что требования прав меньшинствами должны рассма­триваться и в контексте государственного нациестроительства, и как ответ на него. Меньшинства действительно предъявляют требования к государству, но одновременно они являются ответом на требования государства, направленные против меньшинств. То есть права, которых требуют метеки, расовые группы, иммигранты и национальные мень­шинства, действительно служат для защиты их от реальных или потен­циальных несправедливостей, которые в ином случае были бы результа­том нациестроительства.

Если наличие государственной политики нациестроительства помога­ет обосновать права меньшинств, то можно также повернуть это наобо­рот и сказать, что принятие прав меньшинств помогает обосновать госу­дарственное нациестроительство. В конце концов, мы не можем просто принимать как само собой разумеющееся, что для либерального государ­ства легитимно оказывать давление на меньшинства во имя интеграции их в институты, действующие на языке большинства. Что даёт государ­ству право настаивать на общем национальном языке, системе образова­ния, экзаменах на получение гражданства и т.д. и навязывать всё это мень­шинствам? Как было показано в главах 5 и 6, либеральные националисты утверждают, что есть некоторые правомерные цели, которые достигаются с помощью этих мер нациестроительства, такие как распределительная справедливость и делиберативная демократия, и я с этим согласен. Но неправомерно достигать этих целей, настаивая на ассимиляции, исклю­чая или лишая прав меньшинства, которые часто уже и так находятся в неблагоприятном положении. Не будучи дополненным и ограниченным правами меньшинств, государственное нацисстроительство скорее всего будет угнетательским и несправедливым. В то же время там, где эти права меньшинств присутствуют, государственное нацисстроительство может выполнять некоторые легитимные и важные функции.

Итак, сегодня в западных демократических странах проводится сложный комплекс сильных мер нациестроительства. соединяющихся с сильными формами прав меньшинств. Я думаю, что этот метод можно распространить на рассмотрение других видов этнокультурных групп, которые не укладываются ни в одну из представленных здесь категорий, таких как цыгане в Словакии или русские поселенцы в странах Балтии. В каждом из этих случаев, я полагаю, их требования мультикультура-

461

Уилл Кимликл. Современная политическая философия

лизма можно характеризовать как ответ на (с их точки зрения) неспра­ведливости, возникающие в результате политики нациестроительства1'. Требования каждой группы могут определяться как несправедливости, к которым приводит для них нациестроительство большинства, и обо­значаться как условия, при которых нациестроительство большинства перестанет быть несправедливым. Важной задачей, стоящей перед лю­бой либеральной теорией мультикультурализма, является достижение лучшего понимания и выражения этих условий этнокультурной спра­ведливости*0.