4. ПЯТЬ МОДЕЛЕЙ МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМА

Как нациестроительство воздействует на меньшинства? Как отмеча­ет Тейлор, процесс нациестроительства неизбежно ставит в привилеги­рованное положение принадлежащих к культуре большинства:

Если современное общество имеет -официальный- язык в наиболее полном смысле этого слова, т.е.

Это означает, что принадлежащие к культурам меньшинств стоят перед выбором. Если все общественные институты действуют на дру­гом языке, меньшинства стоят перед угрозой вытеснения из основных экономических, академических и политических институтов общества. Поставленные перед этой дилеммой, меньшинства, упрощённо говоря, имеют четыре основные варианта выбора":

" Пятым вариантом может быть попытка свержения власти вооруженным пу­тем и установления диктатуры меньшинства. Это ие выбор на Западе, но мож но видеть примеры лот о в Африке (например. Руанда) или в Азии (например. Фиджи).

440

VII. Мультикультурализм

i) массовая эмиграция, особенно если рядом имеется процветающее и дружественное государство, готовое принять их. Такое редко случалось в новейшей истории Запада, но недавно произошло в Восточной Европе (например, массовая эмиграция этнических немцев из Казахстана в Гер­манию или евреев из России в Израиль);

п i примирение с интеграцией в культуру большинства, хотя и с по­пытками договориться о лучших или более справедливых условиях ин­теграции;

in) борьба за права и полномочия самоуправления, необходимые для поддержки их собственной социетальной культуры, т.е. для создания своих экономических, политических и образовательных институтов, действующих на их языке;

iv) примирение с постоянной маргинализацией и стремление лишь к тому,чтобы быть оставленными в покое на задворках общества.

Каждый из этих вариантов отражает различные стратегии, которые меньшинства могут принять перед лицом нациестроитсльства. Чтобы быть успешными, каждая из них (за исключением эмиграции) требует некоторых шагов им навстречу со стороны государства. Они могут при­нять вид политики мультикультуралнзма, или самоуправления и язы­ковых прав, или договорных и земельных прав, или освобождения от некоторых требований законодательства. Различные виды прав мень­шинств отражают различные стратегии того, как ответить на -нацне-строительное» давление государства и ограничить его.

Можно найти некоторые этнокультурные группы, укладывающиеся в каждый из этих четырёх вариантов (и другие группы, которые находят­ся между ними). Например, некоторые иммигрантские этнорелигиозные секты выбирают перманентную маргинализацию. Это представляется верным по отношению, например, к гуттеритам в Канаде или амишам в Соединённых Штатах. Но выбор примирения с маргинализацией мо­жет быть привлекателен только для этнорелигиозных сект, чья теология требует от них избегать контактов с современным миром. Гуттсрнтов и амишей не беспокоит их маргинализация, их отсутствие в университе­тах и законодательных органах, поскольку они считают эти «мирские» институты греховными.

Однако практически все иные этнокультурные меньшинства стре­мятся участвовать в жизни современного мира. И чтобы делать это, они должны либо интегрироваться, либо" добиваться самоуправления, необходимого для создания и поддержки своих собственных современ­ных институтов. Поставленные перед таким выбором, этнокультурные группы реагировали различным образом. Я бегло остановлюсь на пяти типах этнокультурных групп, имеющихся в западных демократических странах: национальные меньшинства, иммигранты, изоляционистские

441

Уилл Кимликл. Современная политическая философия

этноконфсссиональные группы, метеки и расовые кастовые группы. Каждый из этих типов будет рассмотрен относительно того, как на его повлияло нациестроительство большинства, какие требования прав меньшинств эта группа выдвигает в ответ на это нациестроительство, и как эти требования соотносятся с фундаментальными либерально-демократическими принципами.

а. Национальные меньшинства

11од национальными меньшинствами я понимаю группы, которые со­ставляли полные и функционирующие общества на своей исторической родине до тех пор, пока не были инкорпорированы в большее государ­ство. \ 1ацианалми признания для того, чтобы начать исправлять положение унижения, в котором они оказались в ^результате продолжавшегося де­сятилетиями или столетиями отношения к ним как гражданам второго сорта (или даже как не-гражданам или рабам).

Противопоставление коренных народов и субгосударственных на­ций не является абсолютным, и нет общепризнанного определения того, что такое «коренные народы». Один из признаков, позволяющих отличить субгосударственные нации от коренных народов на Западе,

442

vii. Мультикультурализм

является то. что первые были соперниками, но проигравшими в про­цессе формирования европейских государств, в то время как последние были изолированы от этого процесса вплоть до последнего времени и, таким образом, сохраняли досовременный образ жизни на протяжении значительной части этого столетия. Субгосударственные нации хотели бы создать свои собственные государства, но проиграли в борьбе за по­литическую власть, в то время как коренные народы существовали за пределами системы европейских государств. Таким образом, каталонцы, баски, фламандцы, шотландцы, валлийцы, корсиканцы, пуэрториканцы и квебекцы — это субгосударственные нации, в го время как саами, ину-иты. маори и американские индейцы — коренные народы. И в Северной Америке, и в Европе последствия инкорпорации были значительно бо­лее катастрофическими для коренных народов, чем для других нацио­нальных меньшинств1*.

Однако, будучи инкорпорированы, и субгосударственные нации, и коренные народы обычно сопротивлялись нациестроительству и воева­ли за сохранение или восстановление своих институтов самоуправле­ния, часто действующих на их языке, для того чтобы жить и работать в своей культуре. Они требуют сохранить или восстановить свои школы, суды, средства массовой информации, политические институты и т.д.

Короче говоря, национальные меньшинства обычно отвечали на на­циестроительство большинства борьбой за большую автономию, кото­рую они используют для строительства своей конкурирующей нации, а значит, для защиты и распространения своей социетальной культуры на всю свою традиционную территорию. Действительно, они часто стара­ются использовать для нациестроительства те же средства, что и боль­шинство, например, стараются контролировать школьную программу и

* О различии между коренными народами и другими национальными мень­шинствами и его значении для требований прав см.: [Anava 1996; Kymticka 2001: ch.6|.

443

Уилл Кимлика. Современная политическая философия

444

язык обучения в своём регионе, язык государствен ной службы, требова­ния в области иммиграции и натурализации и проведение внутренних границ. Мы можем ясно видеть это в случае с фламандским или кве­бекским национализмом, который заботится именно о приобретении и применении этих возможностей нациестроитсльства, чтобы сохранить или восстановить свою социетальную культуру. Но это все более верно и по отношению ко многим коренным народам но всему миру, которые усвоили язык «нации» и участвуют в масштабной кампании «нациестро-ительства», требующей применения намного больших прав самоуправ­ления и создания многих новых общественных институтов".

Как либеральные демократические государства должны реагировать на такие национализмы меньшинства? Исторически либеральные демо­кратии пытались подавить их, часто жестоко. Например, в XVIII и XIX вв. Франция запрещала использование баскского и бретонского языков в школах и печатных изданиях и запрещала любые политические ассоциа­ции, стремившиеся к поддержке национализма меньшинства; британцы в Канаде .шиши квебекцев их франкоязычных институтов и языковых прав и провели по-новому политические границы так, чтобы квебекцы не составляли большинства ни в одной провинции. Канада также запре­тила аборигенным народам создавать политические ассоциации в под­держку своих национальных требований; и когда Соединённые Штаты завоевали свои юго-западные территории в войне с Мексикой в 1848 г., они лишили давно живущее там испаноязычнос население его языко­вых прав и институтов, ввели тесты на грамотность, чтобы затруднить им голосование, и поощряли массовую иммиграцию в этот регион с тем, чтобы испаноязычные граждане оказались в меньшинстве.

Все эти меры были направлены на то, чтобы ослабить национальные меньшинства и ликвидировать любое чувство особой национальной идентичности. Это обосновывалось тем, что меньшинства, рассматрива­ющие себя как отдельные «нации», будут нелояльными и потенциально сепаратистскими. И часто утверждалось, что меньшинства — особенно коренные народы — отсталы и нецивилизованны, и в их интересах быть включёнными (даже против своей воли) в состав более цивилизованных и прогрессивных наций. Поэтому подавление национальных меньшинств часто были первой целью нациестроительных кампаний большинства28.

г О потребности в аборигенном -написстроитепьстве- (и обосновании его) СМ.: |RCAP 1996; Alfred 1995). *

u Здесь встасТ вопрос, прекрасно сформулированный в заглавии знаменитой статьи Уолкера Коннора -Нациестроительство или напиерззрушение?» [Con­nor 1972). По правде говоря, имело место и то. и другое. Национальные госу­дарства обычно пытались построить общую национальную принадлежность путём разрушения любого существовавшею до этого чувства особой нацио­нальной принадлежности у меньшинств.

VII. Мультикультурализм

Но отношение либеральных демократических государств к национа­лизму меньшинств резко изменилось в XX в. Всё более признаётся, что по­давление национализма меньшинств было ошибочным и с эмпирической, и с нормативной точки зрения. Эмпирические данные говорят о том, что подавление национальных меньшинств с целью их интеграции в домини­рующую нацию просто не работает. Западные государства недооценили прочность национальной идентичности меньшинств. Характер нацио­нальной идентичности может измениться быстро — герои, мифы и тради­ционные костюмы. Но сама идентичность — чувство того, что мы — от­дельная нация, со своей национальной культурой — гораздо стабильнее. Либерально-демократические власти иногда использовали все имеющиеся в их распоряжении средства для разрушения чувства особой идентичности среди своих национальных меньшинств, от запрета племенных обычаев до запрета школ на языке меньшинств. Но несмотря на столетия юридической дискриминации, социальных предубеждений и безразличия, националь­ные меньшинства сохранили своё ощущение принадлежности к особым нациям и стремление к национальной автономии.

В результате там, где государство обрушивается на чувство особой национальной принадлежности меньшинства, часто происходит усиле­ние, а не уменьшение угрозы нелояльности и сепаратистских движений. Действительно, недавние исследования этнонациональных конфликтов по всему миру показывают, что институты самоуправления уменьшают вероятность сопряжённых с насилием конфликтов, в то время как отказ в правах самоуправления или отмена их. как правило, ведёт к эскалации конфликта (см. (Gurr 1993,2000; Hannum 1990; Lapidolh 1996]). Судя по опыту западных демократий, наилучшим способом обеспечить лояль­ность национальных меньшинств является признать их чувство особой национальной принадлежности, а не атаковать его.

Более того, подавлению национализма меньшинства трудно дать нор мативное обоснование. В конце концов, если большинство может зани­маться легитимным нациестроительством, почему этого не могут делать национальные меньшинства, особенно те. которые были не на добро­вольной основе включены в большее государство? Конечно, либеральные принципы ставят пределы тому, как национальные группы могут осу­ществлять нациестроительство. Либеральные принципы исключают лю­бые попытки этнических чисток, лишения людей гражданства или нару­шений прав человека. Эти принципы будут также требовать того, чтобы любая национальная группа, реализующая проект нациестроительства, уважала право других наций в пределах своей юрисдикции защищать и создавать свои национальные институты. Например, квебекцы имеют право утверждать национальные права перед лицом остальной части Ка­нады, но только если они уважают права аборигенных народов Квебека утверждать национальные права перед лицом остальной части Квебека.

445

Уилл Кимлика. Современная политическая философия

Эти ограничения важны, но, я полагаю, они всё-таки оставляют зна­чительное место для легитимных форм национализма меньшинств. Более того, эти пределы, вероятно, будут аналогичными и для национальных меньшинств, и для большинства. При всех прочих равных условиях на­циональные меньшинства должны иметь те же инструменты нацисстро-ительства, что и нация большинства, и подлежать тем же либеральным ограничениям. Другими словами, то, в чём мы нуждаемся — это последо­вательная теория допустимых форм нациестроительства в либеральных демократических странах. Я не думаю, что теоретики политики уже раз­работали такую теорию. Одним из многочисленных вредных побочных эффектов господства модели «нарочитого невнимания» является то, что либеральные теоретики никогда открыто не поднимали этот вопрос1*.

Обьсм пой работы не позволяет мне обосновать здесь какую го опре­делённую теорию допустимого нациестроительства*', но я просто настаи­ваю на том, что это уместный вопрос, который мы должны рассмотреть. Вопрос не в том,-дали ли нам национальные меньшинства убедительные основания отказаться от нормы нарочитого невнимания?», но в том, -по­чему национальные меньшинства не должны иметь тех же самых прав на нациестроительство.что имеет большинство?». Именно в этом контексте следует оценивать национализм меньшинств, т.е. как ответ на нациестро-ительство большинства, с использованием тех же средств нациестрои­тельства. И бремя доказательства, несомненно, лежит на тех, кто хотел бы отказать национальным меньшинствам в тех же правах на нациестрои -тельство, которые национальное большинство считает для себя чем-то само собой разумеющимся.

•