Желая изменить государственный строй, нужно принять во внимание готовность к этому подданных
Выше мы уже обсуждали вопрос о том, что дурной гражданин не может принести вреда неиспорченной республике; этот вывод кроме приведенных там же доводов, подкрепляется примерами Спурия Кассия и Манлия Капитолина.
Первый из них в своих честолюбивых замыслах желал завладеть чрезвычайной властью в Риме и многочисленными благодеяниями привлечь на свою сторону плебеев, в частности распределив между ними земли, отобранные римлянами у герников. Эти честолюбивые планы не укрылись от отцов-сенаторов и вызвали такое подозрение, что когда Спурий обратился к народу и предложил раздать ему деньги, вырученные за зерно, привезенное на общественный счет из Сицилии, ему было в этом отказано, ибо граждане посчитали, что Спурий хочет купить этим их свободу. Но если бы народ был испорчен, он не отказался бы от такой платы, открыв и расчистив перед претендентом путь к тирании, который на этот раз был для него отрезан. Еще более убедительный пример являет случай с Манлием Капитолином, ибо из него видно, как порочная жажда власти перечеркивает всю телесную и духовную доблесть, все добрые дела, совершенные на благо родины. Властолюбие же, очевидно, родилось в Манлии из зависти к почестям, оказанным Камиллу, и эта зависть так ослепила узурпатора, что, не приняв во внимание жизнеустройство города и умонастроение граждан, не готовых смириться с такой скверной формой, он попытался учинить в Риме беспорядки, направленные против Сената и отечественных законов. Тут и познается совершенство римского строя и доброкачественность его материи, ибо в случае с Манлй' ем никто из нобилей не пришел ему на помощь, хотя они обычно очень рьяно защищали друг друга. Никто из его родичей ничег° не предпринял, а ведь существовал обычай устраивать печаль ные процессии, одевшись в черное и осыпав себя прахом, что» вымолить милосердие к приговоренным; но с Манлием нйчеГ° этого не произошло. Народные трибуны, всегда поддерживав^6начинания, которые клонились на пользу популяров, и тем рднее делавшие это, чем больший урон это наносило знати, в аяном случае объединились с нобилями, чтобы предотвратить обшуЮ беду. Хотя римский народ, ревностно соблюдавший собственную выгоду и весьма приверженный ко всему, что было враждебно знати, был расположен к Манлию, тем не менее, когда трибуны публично обвинили его и вынесли дело на суд народа, последний, сделавшись из защитника судьей, без колебаний присудил властолюбца к смерти. Не думаю, чтобы в истории Ливия можно было отыскать пример, более подходящий для доказатель-ства правильности устройства Римской республики, чем вышеописанный. Ведь никто в Риме не выступил в защиту столь доблестного гражданина, который заслужил множество похвал и в общественных, и в частных делах. Любовь к отечеству пересилила в гражданах все прочие соображения, и они придали больше значения опасности, угрожающей ныне с его стороны, чем прошлым заслугам, а избежать опасности можно было, только казнив Манлия. Тит Ливий говорит по этому поводу: «Нипс exitum habuit vir, nisi in libera civitate natus esset, memorabilis»*. Тут нужно отметить две вещи: во-первых, что в развращенном городе к славе ведет иной образ действий, чем в том, который политически еще жизнеспособен; во-вторых (что сводится почти к тому же), люди в своих поступках, особенно в деяниях великих, должны сообразовываться с требованиями времени и приспосабливаться к ним.
TQT, КТО из-за неправильного выбора или по природной склонности идет не в ногу со временем, чаще всего бывает несчастлив, и Дела его кончаются плачевным исходом. Противоположна Упасть тех, кто руководствуется велениями времени. Вышепри- ВеДенные слова историка, без сомнения, склоняют к выводу, что если бы Манлий родился во времена Мария и Суллы, когда ма- ТеРия уже разложилась и была податливой для восприятия фор- MbI> Продиктованной его властолюбием, он бы достиг такого же РезУДьтата и успеха, как Марий и Сулла, а также все прочие, кто Щемился к тирании после них.
Точно так же, если бы Сулла и ^Рий^жили во времена Манлия, их поползновения были быб^0;Такой конец обрел муж, чье имя, родись он не в свободном государстве, "Ьі прославлено» (лат.).
пресечены при первых же шагах. Питая злой умысел, можно по. пытаться разными способами развратить народ какого-либо го. рода, но жизни одного человека не хватит, чтобы довести его д0 такого разложения, когда можно было бы извлечь для себя щ этого выгоду. Но если бы запас времени сам по себе позволял де. лать это, такая затея оставалась бы невозможной из-за людского образа действий, ибо нетерпение не позволяет долго медлить с утолением страсти. К тому же людям присуще обманываться, особенно когда они чего-то сильно желают, так что в заблуждении или самообмане они не сообразуют своих начинаний со временем и плохо кончают. Поэтому, чтобы захватить власть в республике и придать ей скверную форму, требуется застать материю уже приведенной временем в расстройство, ибо из поколения в поколение внутренний разлад увеличивается. Это неизбежно, как говорилось выше, если не изменить положение вещей добрыми примерами или возвращением государства с помощью новых законов к его началам. Итак, Манлий смог бы проявить свои редкостные качества и стать знаменитым, родившись в развращен-ном городе. Из этого следует, что граждане республики, желающие с помощью переворота дать ей свободу или установить тиранию, должны принять в соображение предмет своих усилий и по его состоянию оценить трудности своего предприятия. Освобождать народ, желающий жить в рабстве, столь же трудно и опасно, как и пытаться поработить народ, который хочет быть свободным. Выше мы уже сказали, что люди должны соразмерять свои поступки с характером времени и действовать согласно ему; пространнее мы поговорим об этом в следующей главе.