Слабые республики нерешительны и склонны * колебаниям, сделать определенный шаг Щ заставляет необходимость, а не свободный выбор
Однажды в Риме разразилось моровое поветрие, и соседние ^Роды, вольски и эквы, сочли этот момент удобным, чтобы ос- ^бйть его; собрав большое войско, они напали на латинов и гер- разоряя их страну, так что те были вынуждены снестись с ЭД^Ом и просить его о защите; римляне были обременены эпидемией, поэтому они ответили просителям, чтобы те взялись за ору.
жие и оборонялись сами, ибо помощи оказать невозможно. Это? случай говорит о великодушии и благоразумии римского Сена, та, а также о том, что при всех обстоятельствах он желал сохра- нить за собой право распоряжаться судьбой своих подданных ц при необходимости никогда не останавливался перед тем, чтобы поступить вопреки обыкновению и принятым ранее решениям.Я говорю об этом потому, что раньше этот же Сенат запрещал названным народам вооружаться даже для собственной защиты; если бы его члены были менее благоразумны, подобная уступка казалась бы им унизительной. Но римский Сенат всегда судил о вещах трезво и из двух зол избрал наименьшее: ле оказать помощи своим подданным скверно, но так же скверно было бы разрешить им вооружить собственное войско, по вышеназванным и другим понятным причинам; тем не менее Сенат, понимая, что нужда заставит в любом случае взяться за оружие для отпора врагу, нашел достойный выход и пожелал, чтобы они сделали это с его разрешения, потому что, не подчинившись один раз по необходимости, покоренные народы могли обрести вкус к своеволию. И хотя всякому правительству следовало бы совершать подобные поступки, слабые и неразумно управляемые республики не отваживаются на них и не умеют обернуть такие трудности к своей выгоде. В свое время герцог Валентино захватил Фаэнцу и заставил Болонью принять его условия. Затем, собираясь вернуться в Рим через Тоскану, он отправил во Флоренцию своего посланца, чтобы испросить пропуск для себя и своего войска. Во Флоренции стали обсуждать, как следует поступить, и никто не высказывался за то, чтобы дать герцогу такое разрешение.
Это было совершено не в римском духе, потому что безоружные флорентийцы не могли помешать вооруженному герцогу пройти через их владения и для них было бы гораздо почетнее, чтобы он проделал это хотя бы по видимости с их дозволения, а не силой;в первом случае позор был бы для них меньше, чем в последней Но самая большая беда слабых республик заключается в их не'решительности; ко всем своим решениям они бывают понуждае' *
jrtbi силой и если и получают какую-то выгоду, то должны благодарить за нее обстоятельства, а не свое благоразумие.
Я хочу привести еще два схожих примера, относящихся к де- дам нашего города в недавнем времени.
В тысяча пятисотом году, когда французский король Людовик XII вернул себе Милан и хотел отвоевать Пизу, чтобы )П,0лучить 50 тыс. дукатов, обещанных ему флорентийцами за ее возвращение, он послал туда свое войско во главе с мон- седьором Бомоном, который пользовался доверием во Флоренции, хотя и был французом. Это войско со своим полководцем расположилось между Кашиной и Пизой и собиралось идти на штурм; приготовления заняли несколько дней, и в это время к Бомрну явились гаванские послы с предложением сдать город французам на следующих условиях: именем короля он должен был пообещать, что город будет передан флорентийцам не раньше чем через четыре месяца. Но флорентийцы решительно отвергли этот вариант, так что сражение состоялось и их войско с позором отступило. Предложение было отклонено только потому, что флорентийцы не доверяли слову короля; по своему слабому разумению они были вынуждены отдаться на его милость, но в то же время не верили ему и не понимали, насколько лучше было бы, если бы король возвратил им Пизу, заняв ее, или открыто отказался ее вернуть, чем ограничивался бы одними обещаниями на будущее, которые они должны были оплачивать. Гораздо выгоднее было для флорентийцев согласиться, чтобы Бомон занял Пизу на любых условиях; это выяснилось на опыте в 1502 году, когда французский король Прислал на помощь флорентийцам, против которых восстал Город Ареццо, монсеньора Имбо со своим войском; приблизившись к Ареццо, последний вскоре начал вести переговоры с аре- ^й'Нцами, и они согласились сдаться на определенных условиям» как в свое время пизанцы.
Во Флоренции это соглашение было отвергнуто, но монсеньор Имбо, убедившись, что фло- Рейтййцы ничего не смыслят в таких делах, продолжил переборы без участия их комиссаров и заключил собственный добор, по которому его солдаты вошли в Ареццо. Флорентийцам он объявил, что они потеряли рассудок и ничего не понц- мают в мирских делах, потому что, нуждаясь в Ареццо, онц должны были предоставить заботу об этом королю, а тому гораздо легче было бы позаботиться о них, имея своих солдат внутри, а не снаружи. Во Флоренции только и слышны были упреки и проклятия в адрес названного Имбо, и так продолжалось до тех пор, пока не стало ясно, что если бы Бомон посту, пил подобно ему, Пиза досталась бы Флоренции так же, как и Ареццо.Итак, возвращаясь к нашему предмету, заметим, что нерешительные республики поступают благоразумно, только буду, чи вынуждены к этому, потому что слабость заставляет их колебаться в случае сомнений; пока какая-либо сила не подтолкнет их к действиям, они всегда пребывают в нерешительности.