Социальное действие и практическое знание, приобретенное миметически
Способность к социальному действию приобретается в культурных процессах обучения миметически. Это было показано за последние годы многими исследованиями29. В миметических процессах люди развивают способности к игре, обмену дарами и ритуальному действию, которые находят различное выражение, в зависимости от культуры30.
Чтобы в конкретной ситуации «правильно» действовать, необходимо практическое знание, получаемое в чувственном, телесном процессе миметического обучения в определенном контексте. Соответственно, культурные характеристики социального действия в данном контексте можно постигнуть только исходя из перспективы мимезиса. Практическое знание и социальные действия в значительной степени сформированы исторически и культурно31.В первом приближении социальные действия называются миметическими, если они как движения отсылают к другим движениям, если их можно понимать как телесные исполнения или инсценирования, и если они являются самостоятельными действиями, которые можно понять из них самих и которые отсылают- -к другим действиям мира32. Тем самым не являются миметическими такие действия, как исчисление, решения, рефлексивный или рутинный образ действия, но также и единственные в своем роде, однократные действия и нарушения правил.
Мы поясним на примере из повседневной жизни нашего времени взаимосвязь между социальным действием, практическим знанием и миметическим приобретением знания.
У одной женщины день рождения, ее супруг хочет сделать ей подарок. Он размышляет, что могло бы ей понравиться. Сначала ему ничего путного не приходит в голову: это не должен быть предмет
I
142
Проблемное поле Исторической антропологии
Глава 7. Миметические основы культурного обучения
143
обихода, его она могла бы и сама купить. Мысль о наборе фондю, который она ему показывала в каталоге, он тоже отбросил: ведь это был бы подарок им обоим, мало имеющий персональной обращенности к его супруге.
Его мысли крутятся вокруг того, что ей могло бы понравиться и как он мог бы ее порадовать. В книжном магазине он ищет среди художественных изданий и только что вышедших романов, но тут ему приходит в голову, что она ему в прошлом году подарила фотоальбом с работами первых фотографов, то есть подарить книгу—вряд ли верное решение. В антикварной лавке он ищет старый подсвечник или старую лампу. То, что он находит, ему нравится, но все же по-прежнему не удовлетворяет его. Затем он видит гранатовое кольцо и вспоминает, что она однажды рассказывала ему о таком кольце своей бабушки, которое ей, маленькой девочке, к ее радости можно было надевать на разные пальцы. И здесь он понимает, что найден правильный подарок.Утро ее дня рождения. В наполненную водой и украшенную листьями плюща вазу он опускает плавать скорлупу грецкого ореха с маленькой свечкой, рядом стоит праздничный торт, большой букет роз, бутылка шампанского и —вот сюрприз — упакованное в большую коробку кольцо. На празднично накрытом столе стоит завтрак, жена ждет перед дверью комнаты пока он зажжет все свечи и откроет бутылку с шампанским. Он берет ее за руку, они обмениваются нежными словами, очень рады и сложившейся ситуации, и с такой любовью найденному подарку. Оба садятся, завтракают — чуть дольше обычного; день начался.
В этой сцене мы видим, как муж ищет подарок и после некоторых усилий находит его, как он инсценирует и исполняет вручение подарка и маленький утренний праздник. Ситуация складывается успешно и доставляет много радости. Уже при поиске подарка мужчина отметает решения, которые могли бы уменьшить значение подарка для его жены. Поэтому он не выбирает ни полезного, ни «общего» подарка. Он также отметает подобие своего подарка тому, что недавно дарила ему супруга. После долгих поисков он находит то единственное, что особенно подходит его подруге жизни и может ей понравиться как никому другому. Его чуткий выбор подарка находит свое продолжение в любящей подготовке утренней ситуации с плавающими между листьями свечами, розами, шампанским, тортом, запакованным подарком, празднично накрытым завтраком, нежными словами и объятиями.
Откуда мужчина, празднующий день рождения своей жены, знает, что он должен делать, чтобы показать ей свое расположение и превра-
тить эту ситуацию в подтверждение эмоционального достоинства их совместной жизни? Никто не учил его правилам, которым он должен следовать при вручении подарка и праздновании. И все же мужчина обладает знанием того, чем определяется выбор подарка и как инсценировать его вручение. Откуда знает именинница, что значит выбранный подарок и так обустроенный праздничный завтрак и как ей нужно на это реагировать, чтобы завтрак превратился в празднование их общности? И ей никто не диктовал правила поведения. И все же оба знают, что «играть», что они оба должны делать и как им друг к другу относиться, чтобы утро стало празднованием их совместной жизни.
Такие ситуации удаются, только если все участники обладают практическим знанием того, что им нужно делать, как им друг к другу относиться и что им исполнять. Их действия определяются практическим знанием того, как и когда какие ситуации исполнять и насколько они своим инсценированием могут соответствовать или противоречить ожиданиям других людей. Научились они этому в многочисленных ситуациях повседневной жизни, в которых они чувственно переживали, как их родители устраивали их дни рождения и дни рождениях их братьев и сестер. Конечно, в этих ситуациях не было плавающих между листьями плюща свечек, а также размышлений, приведших к покупке гранатового кольца. Но были другие инсценировки с поиском доставляющего радость подарка, с любовной заботой о празднующем свой день рождения, со счастьем совместной жизни. Были другие исполнения дней рождения, в которых, например, братья или сестры выказывали свое расположение в подтрунивающе-агрессивных замечаниях, в которых пели песни, а подарки дарили по предварительно высказанному пожеланию. Несмотря на эти различия, празднования дней рождения имеет много общих черт. У участников миметических процессов возникают внутренние образы, чувства, перформативные последовательности, служащие материалом для того, чтобы оформить представление и вручение подарка или получение подарка, устроить празднество для другого или быть в центре внимания в подобных ситуациях.
Везде, где человек действует со ссылкой на уже существующую социальную практику и сам при этом создает социальную практику, между ними обоими возникает миметическое отношение; например, когда исполняют социальную практику в подношении подарка, когда действуют в соответствии с социальной моделью, когда телесно выражают социальное представление. При этом речь идет, как мы ви-
144
Проблемное поле Исторической антропологии
дели, не просто об имитирующем действии. Миметическое действие — не чистое воспроизведение, точно следующее образцу. В миметически осуществленных социальных практиках создается нечто собственное.
В отличие от процессов мимикрии, в которых происходит чистая адаптация к заданным условиям, миметические процессы создают — как очевидно в случае разыгрывания поднесения подарка — одновременно подобие и различие по отношению к другим ситуациям или людям, к которым они отсылают. С помощью «уподобления» ранее известным ситуациям и культурно выраженным мирам субъект приобретает способность ориентироваться в социальном поле. Участвуя в жизненной практике других людей, он расширяет свой жизненный мир и создает новые возможности действия и опыта. При этом происходит наслоение активности и восприимчивости; в этом процессе данный мир скрещивается с индивидуальностью тех, кто относится к нему миметически. Люди вновь создают ранее испытанные ситуации или внешние им миры и через удвоение присваивают их. Только в столкновении с более ранними ситуациями или внешними мирами люди приобретают свою индивидуальность. Только в этом процессе нерегулируемый избыток влечения человека оформляется в индивидуальное желание и потребности. Столкновение с внешним и самообразование возникают в одной и той же системе. Внешний и внутренний миры постепенно приходят в соответствие и становятся познаваемы только в своем взаимодействии. Возникает подобие и соответствие между внешним и внутренним. Люди уподобляются внешнему миру и изменяются в этом процессе; в этой трансформации преобразуются их восприятие внешнего и их самовосприятие.
Миметические процессы приводят к восприятию подобий и созданию соответствий окружающему миру. Переживая это, человек обретает смысл. Создание подобий относится к одной из первых человеческих способностей. Увидеть ее можно в феноменах, которые корреспондируют друг с другом в смысловом отношении. Она может возникнуть между двумя лицами или в таких процессах, когда человек подражает действиям другого человека. Формы подобия можно обнаружить между живущим и неживым. Человеческое тело служит тому, чтобы создавать и выражать подобия. Явный пример тому — танец и язык. Ни в танце, ни в языке представление и выражение, исполнение и поведение не расходятся друг с другом. Они образуют два аспекта, которые в мимезисе не распадаются, а скрещиваются в одном акте.
Приобретение практического знания в миметических процессах не должно базироваться на подобии. Если миметическое знание получено
Глава 7. Миметические основы культурного обучения
145
в связи с предшествующим миром социальных действий или перфор-мативных исполнений, тогда только в сравнении обоих миров можно определить, какова точка зрения этой миметической связи. Конечно, подобие — частый повод для миметических импульсов. Но исходным пунктом миметического действия может стать и создание магического контакта33. Даже для размежевания действия с наличной социальной практикой необходима миметическая связь. Только она и создает возможность принятия, различия или непризнания предшествующих социальных действий.
В миметических процессах обучения предшествующие социальные действия совершаются еще раз. При этом связь устанавливается не из теоретического знания, а эстетически, с помощью органов чувств. По сравнению с первым социальным действием второе удалено от него в такой мере, что оно не вступает в прямое противоборство с первым, не изменяет его, но повторяет; при этом миметическое действие имеет демонстративный и представляющий характер; его исполнение в свою очередь вновь создает собственные эстетические качества.
Миметические процессы связаны с уже созданными человеком социальными мирами, данными как или действительные, или воображаемые. Динамический характер социальных действий связан с. тем, что знание, необходимое для инсценирования этих действий, — это практическое знание. Как таковое оно в меньшей степени подлежит рациональному контролю, чем аналитическое знание. Это так еще и потому, что практическое, ритуальное знание — это не рефлексивное, не осознающее себя знание. Оно осознается только в связи с конфликтами и кризисами, в которых следующие из этого знания действия нуждаются в обосновании. Если же социальная практика не ставится под вопрос, практическое знание также остается словно полуосознаваемым34. Так же как знание габитуса, оно включает образы, схемы, формы действия, которые используют, не рефлексируя об их уместности, для сценического телесного исполнения. Их просто знают и привлекают для инсценирования социальной практики35.Оставшееся наследие инстинктов, хиатус (зияние) между раздражением и реакцией, а также «эксцентричность» образуют предпосылки36 исключительной пластичности человека и связанных с ней возможностей приобретать в миметических процессах практическое знание, с помощью которого можно проектировать, инсценировать и исполнять социальное действие. К этому практическому знанию также относятся движения тела, сопровождающие сцены социального действия. С помощью дисциплинирования и контроля движений тела
146
Проблемное поле Исторической антропологии
возникает дисциплинированное и подконтрольное практическое знание, позволяющее — будучи сохраненным в памяти тела — инсценирование соответствующих форм символико-сценического действия. Это практическое знание связано с образовавшимися в культуре формами действия и исполнения, и потому оно является знанием ограниченным в своих историко-культурных возможностях, хотя и по своему характеру ярко выраженным в конкретной ситуации.
В миметических процессах совершается подражающее изменение и формирование предшествующих миров. Здесь заложен инновационный момент миметического акта37. Социальные практики являются миметическими, если они связаны с другими действиями, а их самих можно понимать как социальную аранжировку, представляющую собой самостоятельную социальную практику. Социальные действия становятся возможными благодаря возникновению практического знания в ходе миметического процесса. Соответствующее социальным действиям практическое знание является телесным и игровым, а также одновременно историчным и культуральным; оно образуется в ситуациях face-to-face и семантически неоднозначно; оно содержит компонент воображаемого, его нельзя свести к целерациональности, оно содержит избыток значений и проявляется в социальных инсценировках и исполнениях в религии, политике и в повседневной жизни.