ЦАРЬ АД И ЕГО ЮНЫЙ ВИТЯЗЬ.

(Фантастический прото-роман об испрошенном даре.)

Из наших сопоставлений в первой книге мы уже видели, что основатель богославного царства, Саул, хронологически налегает (так же, как и одноименный с ним римский Сулла) на Аврелиана «Восстановителя Земного Круга» (Restitutor OrLis).

На самом деле библейские повести о жизни Саула, Давида и Соломона — не исторические биографии, а первые зародыши романа в его примитивной Форме, когда вымысел граничил со сказкой, потому что неправдоподобное для нас было еще правдоподобным для наивных авторов этих рассказов и для их еще более наивных читателей.

Просмотрим же с такой точки зрения сначала библейские рассказы о первых трех богославно-богоборческих царях.

Что такое первый царь богоборцев Саул? Его имя по- библейски имеет два значения: «ссуженный на время» и «ад». Ни одна мать не позволила бы себе назвать своего младенца одним из этих имен, хотя древний ад и не был еще христианским, а только подземным царством умерших, и ни один реальный царь не позволил бы так себя называть. Это нелепо даже подумать и с этно-нсихологической точки «фения, и с точки зрения всякой индивидуальной психологии. Подтверждением того, что это было лишь посмертное прозвище, явится все последующее наше изложение.

В первой книге этого исследования мы выяснили "себе астрономически, что богоборческое царство хронологически налегает на Латино-Эллино-Сирийско-Египетскую империю, основанную Аврелианом, а во второй книге убедились, на основании геофизических соображений, что центральной областью деятельности богоборцев и богославцев (называемых по-еврейски израильтянами и иудеями) были южная Италия и Сицилия с их огнедышащими горами, а никак не Сирия.

С этой точки зрения имя «Ад» (или адский) могло быть только посмертным прозвищем Аврелиана. Имя «Пыл» (Давид) могло быть лишь прозвищем Диоклетиана или Констанция Хлора, а имя «Миротворец» (Соломон) — прозвищем одного из ближайших преемников Констанция Хлора, и нам остается только выяснить причины возникновения таких прозвищ и в чем первоисточники этих рассказов.

Но они ясны из самого мифа.

Реальные первоисточники этих легенд — Аврелиан, Диоклетиан и «Великий Царь» (Василий Великий) — были приведены в астрологическую связь с тремя внешними планетами: царь Ад (Саул) с Сатурном, богом подземного царства, царь Пыл (Давид) с огненно-красным Марсом, а царь Миротворец (Соломон) со справедливым и могучим, вечпо светлым Юпитером.

А слово «богоборцы» (по-еврейски израэлиты), над которыми они царствовали, употребляется здесь вовсе не в смысле соперников «творца небес», желающих с ним сравняться силой, как древние титаны. Правда, что по библейским сказаниям это имя получил хромой родоначальник богоборцев Богоследи- тель (Иаков) от самого бога, именно потому, что бог с ним боролся ночью до рассвета, но не мог одолеть, а только наступил ему на ногу и сделал его этим хромым (по-латыни Клавдием) на всю жизнь. Но такое толкование, конечно, есть лишь позднейшее объяснение уже установившейся за богоследителями клички. А эта кличка могла быть им дана только за то, что они боролись, — как мы видели во второй книге «Христа», — со всеми языческими богами во имя идеи единобожия, которая была внушена им страшными извержениями Везувия и сопровождавшими их еще более ужасными землетрясениями в окрестностях Неаполитанского залива, низвергшими все статуи богов. Астральными же символами богоборцев были небесные звезды, души умерших поколений.

Таким образом, легенда о возникновении богоборцев или израэлитов приводит нас здесь снова от сейсмологии к астрологии.

В первое время титаны-богоборцы,—говорит нам легенда,—¦ управлялись своими пресвитерами, т.-е. старейшинами и руководителями (в современных библейских переводах судьями), а в астральном смысле — небесными светилами.

Таким, например, был знаменитый Самсон, имя которого в переводе значит Солнце-Богатырь, и все сказание о нем, как мы видели выше, носит чисто астральный характер. Потом богоборцы, — по словам легенды, — захотели иметь своего коронованного главу, в житейском смысле — царя, а в духовном — патриарха. С этого момента и начинается библейский исторический роман из времени царствования Аврелиана, где земное перемешано с небесным, и потому для понимания его содержания нам необходимо знать и земные, и небесные детали того времени.

Посмотрим сначала земные. По греческим средневековым авторам, сохранившимся лишь в рукописях эпохи Возрождения,

Люций Домиций Аврелиан (270—275 гг.) имел^Іак я уже говорил, прозвище: «Восстановитель всемирной империи (Restitutor Orbis)». А по нашим выводам он был истинным ее основателем, причем его предшественника, Клавдия Марка Аврелия, со всеми предъ- идущими, приходится считать лишь местными италийскими князьками или прямо апокрифическими личностями. Только Аврелиан, изгнав из Италии германцев и богемцев, сделал Рим из бывшего тут сторожевого поселка крепостью, а потому и мог получить прозвище Ромула или Рема. Он,— говорят нам, — разбил готов на Дунае и присоединил к своему царству страну Пальм (Пальмиру), т.-е. Египет с Сирией, где царствовала тогда Богоживущая (Зиновия), аналогичная Клеопатре, которую он с триумфом привез в Рим, а потом во время похода на персов (или на парижан, которых толкователи Библии смешивают с персами) был убит своими приближенными.

Таковы основные черты этого «Восстановителя Всемирной Римской империи» по более правдоподобным преданиям.

Но этого же Люция Домиция Аврелиана мы находим и в другой, уже апокрифической исторической апперцепции (и притом более романтичной) в виде Люция Корнелия Суллы (т.-е.

Которая апперцепция вернее? Более сухая или более роман-тичная? Попробуем выяснить это и на библейском романе из жизни того же Аврелиана-Суллы, взяв из него лишь канву, без явной беллетристики, которую изложим далее.

Там его зовут тоже Суллой — Саулом. Вместо изгнания богемцев (или «сторонников Мария») из Рима, Саул изгоняет «аммонитян (т.-е., невидимому, египтян) из Юпитерова города (города Иовиса), а царем изгнанных назван вместо Мария — Змей (НХН1). Вместо поражения готов (или сторонников черноморского царя Митридата) он поражает кочевников-переселенцев (по-еврейски ФИЛИСТИМЛЯН). Вместо захвата Сирии с Египтом он завоевывает аммонитян, т.-е. поклонников Амона — верховного бога Египта, и вместо привоза на триумФ царицы Богожи- вущей привозит туда царя амонитян Агога. Как Сулла, так и Саул стал вскоре подозрителен и устроил гонения на своих бывших противников и их «проскрипции».

Люций Аврелиан, — говорят нам, — был убит приближенными во время похода на персов (или парижан); его двойник, Люций Сулла, — говорят нам, — умер от распутства; а их тройник, Саул, — говорят нам, — умер, как и Аврелиан, в походе на «кочевников» от руки одного из его воинов.

Таковы три «исторические» апперцепции жизни и деятельности основателя Латино-Эллино-Сирийско-Египетской теократической империи III и ІУ веков нашей эры. Посмотрим теперь, каковы были небесные явления этого времени.

Люций Аврелиан, — говорят нам более достоверные первоисточники средних веков, хотя их сообщения и основаны на неизвестных документах, — был провозглашен императором в 270 г.

Диоклетиана) короновался в лучах солнца при входе в Овна. Юпитер же, символ царя Миротворца (Соломона), при провозглашении Аврелиана императором в 270 году был высоко, в Близнецах, и, обогнав Сатурна в 373 году в Деве, был ко времени его смерти в 275 году впереди его в Скорпионе, Кроме того, мы должны отметить, что в год смерти Аврелиана, в январе 275 г., китайские летописи указывают меч-комету в Вброне, как раз аа том месте, где находился Сатурн.

Оказывается, что все эти небесные детали и вплелись в легенду о царе Аде, как Факты из его жизни, взамен реальных подробностей, и придали всему рассказу беллетристический, сказочный вид.

Бели мы будем читать его с обычной точки зрения, то никак не поймем причины возникновения этой сказки;и тем более занесения ее в серьезную книгу, а с астрологической точки зрения объясним себе все.

— Но как же астральные детали попали в биографию реального лица? — спросите вы меня.

Мне кажется, очень просто.

При Аврелиане был уже придворный летописец, который заносил в свою хронику все, что казалось ему замечательным во время его жизни в таком роде:

аВ первом году (от провозглашения Аврелиана) Ад (т.-е. планета Сатурн, у которой егце не было общепринятого именщ как теперь) вошел в пасть Льва, но вышел невредим. Царь поразил германцев. Пророк (т.-е. жрец-астролог) возвестил ему горе. Знамя бога (месяц) обрезал подол...» (произошло обрезное затмение луны в подоле созвездия Девы) и т. д.

Получив потом, уже после смерти Аврелиана, эту мешанину, мало развитой и тяжелодумный обработчик, не будучи в силах разобраться, принял все в самом вульгарном житейском смысле, приделал от одного сообщения к другому переходные мостики, посредством обычных связующих Фраз, а если где-т набудь и понимал, что под Адом надо подразумевать Сатурна, то считал, что все, что делала эта планета, было «прообразом» того, что делал ее земной представитель, а потому и не различал обоих.

Но, кроме Фактов, мы видим здесь уже и их ФИЛОСОФСКуЮ обработку, Тенденция легенды, это — стремление объяснить возникновение латино-эллиио-сирийско-египетской монархии на прибрежьях Средиземного моря не влиянием бессознательно действующих; социальных эволюционных процессов того времени, как думаем мы теперь, а сознательным решением самого народа, совершенно как в «Contract Sociale» Руссо, а детали взяты большею частью из астрологии, с целью показать людям, что из их монархического замысла вышло нечто не особенно хорошее.

Вот эта сказка-роман, с моими примечаниями.

«Священник, по имени «Божий», — говорит первая книга библейского сборника «Знамя бога», — предсказал Красе2 (созвездию Девы), бесплодной жене Божьего Посоха 3 с АФ-РИМ- ской горы (созвездия Волопаса), сына (I Сам., 1, 51).

Вот оно буквально:

Развеселил мое сердце Громовержец,

Он открыл мои уста против моих врагов,

Восхищена я его Спасителем,

Нет святого, подобного ему!

Он есть бог всезнающий:

Умерщвляет и оживляет,

Низводит в преисподнюю и выводит из нее.

Он поднимает бедного из праха

И дает ему в наследие престол славы.

Ему принадлежат основы земли,

И на них он поставил вселенную!

Он низложит восстающих на него,

Загремит на них с небес,

И будет судить все концы земли.

Он даст силу своему царю

И возвысит род своего Христа».

Вся ее песня есть, конечно, позднейшая вставка уже христианского пополнителя, и потому мы не остановимся на ней, а будем далее следить за первоначальной легендой.

Сын этой Красы и Божьего Посоха (Волопаса), названный «Знамя бога» (Месяц), стал затем служителем Громовержца при божьем священнике (Змиедержце) в Силоме, —говорит нам библейская книга (I Сам., 2, 10). — Он вырос там и был потом «судьею богоборцев во все дші своей жизни».

« — Поставь над нами царя, — обратились к нему (Месяцу) богоборцы, когда он уже состарился (т.-е. готовился уйти за солнце), но он произнес против них за это речитативом такую пророческую речь:

\

Зачем вам царь? Он возьмет ваших сыновей И определит их к своим коням и колесницам,

Чтобы бегали впереди их. Одних он назначит полковниками и ротными, А других пошлет распахивать свои поля, Жать ему жатву и делать воинские снаряды

И оружие для его всадников. Он возьмет ваших дочерей В свои мироварницы, хлебницы и поварихи. Он отберет у вас самые лучшие Из ваших нолей, виноградников и масличных рощ И раздаст своим слугам и царедворцам. Он будет брать десятую часть Из всего вашего остального.

Вы будете ему рабами И заплачете из-за вашего царя, Но не услышит вас тогда Громовержец.

«И все же народ не захотел слушать «Божьего Знамени»,— продолжает легенда.

« — Пусть будет над нами царь! — упрямо говорили ему все».

Богу-Отцу (т.-е. Солнцу) надоели, наконец, эти вопли.

« — Послушайся их голоса, — сказал он «Знамени бога» (Месяцу). — Они отвратили меня от царствования над ними» (I Сам., 8).

И вот произошло избрание «первого царя» таким оригинальным способом.

«У одного обывателя, — продолжает рассказчик, — которого звали «Жестокосердый (созвездие Лев), из колена «Сына Смерти», потерялись ослицы (в созвездии Рака). Его сын Ад (Сатурн) пошел их разыскивать с одиим из своих слуг, и когда они пришли в страну Медовых Сот (созвездие Вереники) , слуга ему сказал:

« — Здесь есть божий раб, по имени Знамя Бога (т.-е. Месяц), и все, что он говорит, непременно сбывается. Пойдем теперь туда, может-быть, он укажет, куда нам итти.

«Придя на высоту, они встретили Дев (звездочек созвездия Девы), шедших черпать воду (заходивших в море), и спросили их:

« — Не здесь ли прозорливец?

« — Вон он перед вами,—ответили они,—только поспешите, потому что сегодня у народа жертвоприношение на высоте.

«А между тем еще за день до прихода Ада, бог Громовержец дал откровение о нем «Знамени Бога» (Саму-Элю, Месяцу, символизирующему здесь Ария),

Рис. 51. Пророк «Знамя бога» (Самуил) помазывает юношу Ада (Саула) ва царство. Библейская легенда в апперцепции современного европей- схсого художника, при чем кувшин с маслом уже исчез. Из книги La Sainte Bible, с рисунками Густава Дорэ. «И вот в воротах крепости (при переходе из Льва в Деву) Ад (Сатурн) встретил этого самого проройа и сказал ему:

« — Укажи мне, где тут прозорливец?

« — Я этот прозорливец, — ответил ему Знамя Бога,— иди со мной на высоту (I Сам., 9, 17).

«Они пробыли вместе весь этот день и всю ночь, и когда взошла заря и они выходили из города (восходили), Знамя Бога взял сосуд с маслом (созвездие Чаша над Львом), вылил его на голову Ада, поцеловал (Месяц коснулся Сатурна) и сказал:

« — Вот этим помазал тебя Громовержец в цари над своим наследством. Иди домой. Нашлись твои ослицы, и отец твой беспокоится о тебе... Ты придешь на Божий Холм, где стоит стража, и когда будешь входить в город, увидишь (в символе звезд) толпу сходящих с высоты, несущих гусли, тимпаны, свирель и цитру и пророчествующих. Тебя тоже охватит вдохновение Бога Громовержца, и ты будешь пророчествовать вместе с ними» (см. вульгарную апперцепцию этого на рис. 51).

Все так и сбылось, и знавшие Ада говорили с изумлением:

« — Неужели и Ад стал пророком? — и это вошло в посло-вицу» (11, 11).

На требование народа дать ему царя Знамя Бога (Самуил) бросил жребий, и жребий выпал Аду, но его не было видно.

« — Придет ли он сюда? — спросили богоборцы.

« — Вон он спрятался в обозе! — ответил им бог Громовержец (Сатурн спрятался в облаках).

«Все побежали за ним, вытащили из обоза, и он оказался выше всего народа от самых плеч (проходил через меридиан).

— «Видите, какого царя выбрал вам Громовержец?— сказал «Знамя Бога». — Во всем народе нет ему подобного.

« — Да здравствует наш царь I — закричал народ, но тог молча пошел в свой дом на Холме» (I Сам., 10,27).

Читатель сам понимает, что вся эта нелепость получает смысл лишь при моем астральном объяснении. То же самое можно сказать и о следующем удивительном сообщении.

«И вот пришел Змей (НХШ), язычник (Комета 268 года в созвездии Гидры), и расположился против Юпитера (ИВУШ- iovis, который был над Гидрой в Деве).

«— Будь нам союзником, — сказали ему богоборцы, — и мы <будем тебе служить.

«— Вот мое условие, — ответил он.— Я выколю у вас правый глаз (дело в том, что 5 июля 270 года во Льве вслед за провозглагиением Аврелиана императором, солнце в Италии взошло с затемненным (9"0) правым глазом, если считать его за обращенное к вам лицо).

«Весь народ поднял вопль (как и бывает у всех полудикарей во время затменгш).

«— Что случилось? — спросил Ад, шедший с поля позади волов (облаков около Волопаса).

«И вот, когда ему сказали о предложении Змея, в нем воспылал сильный гнев. Он разрубил (метеоритами) дважды Тельца, разослал куски по всем народам Богоборца и сказал:

«— Так будет поступлено с тельцами всякого, кто не пойдет за мною и за «Знаменем Бога».

«Народ перепугался. Все пошли за ним, 300 ООО богоборцев и 30 000 богославпых, и поразили язычников (метеоритами) во время утренней стражи, так что и двоих не осталось на месте.

«Весь народ направился тогда в Круг Сферы (эклиптику), воцарил окончательно Ада, заколол мирные жертвы, и очень веселились тогда Ад и все богоборцы (11,15). А Знамя Бога сказал:

«— Вот царь, какого вы искали и просили! Посмотрите на великое дело, которое совершит сейчас перед вами Громовержец. Не жатва ли теперь пшеницы? Но я позову Громовержца, и он пошлет грозу и ливень, чтобы вы знали и видели, какое огромное зло вы сделали перед его глазами, прося себе царя.

«И вот разразились гроза и ливень (вероятно извержение Этны, так как простая гроза не была бы отмечена).

«— Помолись скорее за твоих рабов! — закричал испуганный народ Знамени Бога.— Помолись, чтобы нам не умереть!

Христос. Т. III. 21

Мы видим теперь, что ко всем нашим грехам мы добавили еще новый 1

— «Не бойтесь,— ответил Знамя Бога.—Вы уже совершили свое зло. Только не отступайте от Громовержца и не отклоняйтесь от него, ходя за иконами, которые не помогут вам. Он не оставит своего народа ради своего великого имени» (12,22).

Так началось царствование Ада (Саула по-еврейски, ои же Сулла и Аврелиан), которое все сводится на его борьбу с кочевни-ками, символизируемыми астрально в облаках, заслоняющих звезды, а территориально, как мы видели, с германцами, македонцами и египтянами и с Народом захвата (символизируемым грозовыми тучами).

С кочевниками-переселенцами он воевал успешно, но с Наро-дом захвата дело вышло нехорошо. Громовержец велел ему совершенно истребить этот народ, а царь Ад вместо того бро-сился после победы над ними на добычу, чтобы принести ее в жертву.

«— Послушание лучше жертвы,— сказал ему после этого пророк Знамя Бога (в символе месяца),— и покорность лучше сала Овнов. Ты пренебрег словом Громовержца, и он более не удостаивает тебя быть царем» (15,23).

«Царь Ад ухватился за край его епанчи и оборвал его (произошло лунное затмение 29 марта 275 года в подоле Девы около Сатурна).

«— Так отторгает от тебя Громовержец царство богоборцев,— сказал ему пророк, — и отдает его другому, лучше тебя».

Что означает эта совершенно не житейская сцена?

Если царь Ад отожествлен с Сатурном, а пророк Знамя Бога — с Месяцем, одним из судей избранного народа бога, то сообщение, что Сатурн оборвал край его епанчи, принося в жертву всесожжения Овнов, может быть объяснено только лунным затмением в то время, как Овен погружался в огонь вечерней зари, т. - е. когда солнце было в Рыбах, а месяц про- ходил мимо Сатурна, бывшего в Деве. Такое затмение за весь исторический период времени было только одно: 29 марта 275 года нашей эры, т.- е. как раз во время убийства иди самоубийства Аврелиана — Саула. С доисторических времен оно было единственным небесным случаем, дающим повод написать такую легенду. Затмение это было сверхполное (15"4), со срединой в 0 часов 50 минут от Гринвичской полуночи, т. - е. все было превосходно видимо во второй половине ночи в подоле (епанче) Девы во всей Европе, А<х>рике и Западной Азии.

«Потом, — говорит нам автор, — Знамя Бога взял рог с маслом и по слову Громовержца помазал им рыжего красиво- глазого юношу Пыла (Давида-Марса, мимо которого прошел роговидный Месяц в лучах зари, после того как Ад оборвал ему подол),—и стал с тех пор дух Громовержца споспешествовать юноше Пылу, а от царя Ада отступил, и его стал мучить злой дух (Сатурн стал приближаться к клешне Скорпиона).

«— Найдите мне человека, хорошо играющего на лире!— сказал царь Ад, напоминая этим легенду об Орч>ее в Аду.

«Б нему привели юношу Пыла, и, вот, когда нападал на царя злой дух, Пыл брал лиру и играл на ней. Царь Ад начинал тогда свободнее дышать, и злой дух отступал от него» (16,23).

«Кочевники (в символе туч) снова вышли на войну против богоборцев,— начинается новая легенда (гл. 17).— Они стояли на склоне одной горы, а богоборцы — на склоне другой. В средину между обоими вышел единоборец по имени ГолиаФ (что значит Выселенец) из Виноградных Тисков (т.-е. январская утренняя комета 275 года, которую отмечают китайские летописи в созвездии Ворона под Девой, при солнце в Стрельце. Она была как раз около звезды Виноградарницы в Деве и прошла также через Скорпиона и Весы в год смерти Аврелиана). Рост его был шесть локтей с ладонью, на голове его был медный шлем, на теле чешуйчатая броня, а вес этой брони был пять сиклей меди. На его ногах были медные щиты, на плечах медное метательное копье, а перед ним шел щитоносец. «— Для чего вышли вы на сражение?—сказал он бого-борцам.— Не я ли кочевник, и не вы ли рабы Ада? Выберите у себя человека, и пусть он придет сразиться со мною. Если он поразит меня, то мы будем вашими рабами, а если я его одолею, то вы будете нам служить.

«А перед этим юноша Пыл встал рано утром (Марс в январе 275 года выходил из лучей зари на востоке в созвездии Стрельца, под Лирой при Сатурне в Весах и Юпитере в Скорпионе) и при-шел к ограде лагеря, когда войско (планеты) становилось в строй, и трубили тревогу (луна была близ Сатурна в виде рога).

к— Пусть никто не падает духом перед ним, — сказал юноша Аду (Сатурну),— я пойду сразиться с этим пришельцем.

«— Ты еще молод, — сказал ему Ад,— а он ратоборец с детства.

«— Я пас овец своего отца, — ответил ему юноша,— и когда приходил Лев или Медведь и уносил из стада овцу, я пускался вслед за ним и вырывал ее из его пасти, а если он восставал на меня, я брал его за челюсть и умерщвлял (Марс в каждые два года проходит через пасть созвездия Льва).

«— Тогда, иди, -—сказал ему Ад, — и пусть Громовержец будет с тобою.

«Он одел его своею воинскою одеждою, возложил на его голову свой шлем, надел на него броню и опоясал мечом, но юноша Пыл не мог в них ходить, так как не привык еще к этому. Он сложил с себя все вооружение, ВЗЯЛ только пять гладких камней из потока (Млечного пути, в котором тут видны, как черные валуны, так называемые «угольные мешки»), положил их в свою пастушью сумку и пошел с пращею к Пришельцу.

«Пришелец стал подходить к юноше, и Возноситель (Скорпион?) шел впереди его. Взглянув презрительно на юношу, пришелец сказал:

«— Разве я пес, что ты идешь на меня с палкой?

«Он проклял его именем своих богов. А Пыл опустил руку в свою сумку, взял оттуда камень и поразил его (в символе яркого метеорита, пролетевшего от Марса из Стрельца через Скорпиона и Весы в Гидру) прямо в лоб, и он упал лицом на землю (комета зашла под горизонт).

«Подбежав к пришельцу, Пыл встал над ним и, вынув его меч, отсек им его голову, а остальные, увидев, что убит их богатырь, пустились в бегство. Ратники богоборцев и бого- славаых побежали (в символе огненных стрел — дождь метеоритов) с криками вслед за ним по дороге в Ворота (Млечного Пути) до Точила и до Скорпиона».

Прежде чем итти далее, сосредоточимся немного над предшествовавшим, чтобы не давать нашим старым представлениям гипнотизировать себя.

Читатель видит сам, что вся эта история, — как бы мы ни смотрели на нее! — не есть жизненная реальность. Действительно, что мы в ней прочли? Прежде всего, требование себе паря со стороны каких-то богоборцев у своего пророка и судьи по имени «Знамя Бога», дружеские переговоры последнего по этому поводу с богом Громовержцем, обидевшимся, что люди хотят ставить посредника между собою и им. Но ведь это уже разочарование автора в монархизме! Мы видим тут И соответственные отговоры пророка от устройства у людей монархии, и, наконец, несмотря на них, поставление им на царство царя- великана по имени Ад (Саул) посредством вылитого ему нежданно на голову кувшина с маслом. Потом идет история знакомства этого царя с каким-то нереальным юношей Пылом (Давидом по-еврейски), который, как древний Ор®ей, сошедший в Ад, изгоняет из царя Ада злых духов игрою на лире, и, наконец, мы читаем и только-что описанную борьбу этого юного Орфея, разрывающего голыми руками челюсти львам в защиту своих овец, с великаном Пришельцем (Голиафом по-еврейски), одетым в шлем и чешуйчатые латы, которые, однако, не смогли защитить его от камня, брошенного в него юношей-музыкантом.

Где же тут хоть зерно исторической реальности, которое дало бы историкам право считать таких лиц действительно существовавшими когда-нибудь, хотя бы это и было не в мертвом сирийском городишке Эль-Кудсе, называемом нами Иерусалимом, который по своему захолустному географическому положению не мог никогда быть чем другим, кроме как деревушкой, и держится теперь только субсидиями христианских и мессианских паломников и их европейских меценатов, да еще продажей христианских амулетов тем же паломникам, а без них обратился бы в простой провинциальный поселок.

Ведь таким историкам пришлось бы считать реальностью и самого Орфея в аду, и Энея, и Одиссея, и вписать их путешествия и подвиги в курсы древней истории даже с большим правом, чем эти библейские сказания, так как «Энеида» и «Одиссея» несравненно более правдоподобны. Ведь никакую сказку нельзя написать так, чтобы в ней решительно все, от начала до конца, было неправдоподобно, потому что в таком случае это была бы уже не сказка, а бред сумасшедшего, которым ни один ребенок не стал бы увлекаться. Нет такой сказки, из которой методом отброса всего неправдоподобного и оставлением только правдоподобного нельзя было бы сделать лже-историю. Но такой прием совершенно антинаучен, и потому в настоящем своем исследовании, указывая на сказочный характер всей истории царствования царя Ада (Саула) и его отношений к юноше Пылу (Давиду), я и пытаюсь выяснить только происхождение самих рассказов, а никак не очищать эти рассказы от неправдоподобного, чтоб сделать из остального мираж исторической реальности.

Конечно, основное историческое зерно я вижу здесь в реальных замечательных деятелях древней истории, в Аврелиане и Констанции Хлоре, но почти все сказочные подробности я считаю почерпнутыми из основного колодца религиозно-миФического творчества древности — звездного неба. И всякий раз, когда я нахожу объяснение такого ми®а в сочетаниях планет и комет и в их движении по созвездиям и, при всем желании, не могу найти ничего другого, реального, то я и считаю вопрос решенным астрономией.

В данном случае так же, как и в легенде об Иисусе Рыбе (Навине), я вижу первоисточник описанных здесь великих боев богоборцев с «пришельцами» не в реальных человеческих боях, а в огнеметах метеоритов, приведенных астрологами в связь с тогдашними династическими событиями и с религиозными спорами. Поэтому и описываемые тут поголовные истребления целых народов от малого до великого я не аонимаю буквально, а только в аллегорическом смысле, в том, что их культ или независимое существование по гороскопическим выводам тогдашних или последующих астрологов был окончательно уничтожен богоборцам^.

Мы не должны забывать, что пророческие символы для всего земного богоборцы находили в движениях планет и в положениях созвездий неба. Гороскоп у них детерминировал все: и прошлую, и будущую историю народов, и отдельных людей они считали возможным устанавливать не по записям, а по истолкованию сочетаний планет в их время. Тот, кто мог вычислять гороскопы и вспять, и впредь, имел, по их мнению, всегда возможность рассказать, что происходило в таком-то году и что будет происходить в таком-то. Этому помогала и каббалистика, подводившая все поступки действующих лиц под смысл их прозвищ. И вот, на ряду с псевдо-пророческими книгами второй части Библии, возвикли таким путем и псевдо - исторические книги ее первой части. Представляют ли они какой-нибудь научный интерес?

Никакого, если мы будем смотреть на них как на средство узнать по их сообщениям реальные события древней жизни, и огромный интерес, если мы сделаем их самих (как здесь я) объектом нашего изучения, стараясь восстановить по ним психический облик лишь самих авторов, а не тех лиц, о которых они рассказывают, потому что все, что они говорят,—одни апперцепции.

Земною чертой в них служит везде их общий ФОН, дающий живую картину умственных настроений того времени, а мелкие детали берутся, понятно, не только из созвездий, но также и из жизни каких-либо замечательных людей прошлого, хотя бы носивших совсем другие имена, живших совсем в другие времена и в других местностях, чем мы до сих пор думали, и занимавших совсем иное общественное положение, чем современные земные цари. Мои хронологические отожествления богоборческих библей-ских царей, начиная с Иеровоама, с царями Латино - Эллинно- Сирийско-Египетской империи, начиная с Константина I, в первой книге «Христа», уже привели пас путем экстраполирования к тому, что Саул тожествен с Аврелианом, «восстановителем империи», Пылкий (Давид) тожествен с Констанцием Хлором (или Диоклетианом), а Соломон — с окончательным установителем теократического строя этой империи.

Но исторические черты здесь совершенно заслонены астрологическими деталями, сделавшими из библейского изложения чистый МИФ. И, кроме того, некоторые детали брались сюда также и из сейсмических и метеорологических явлений, поражавших воображение древних хроникеров своей необычайностью. Заметно также, что старинные компиляторы не всегда могли справиться со своим материалом, благодаря своему тяжело- думству, не позволявшему их воображению взлетать очень высоко. Так, после только-что изложенного миоа о единоборстве юноши Пыла с пришельцем в легенде о Сауле и Давиде произошла, неожиданная для современного интеллигентного читателя, невязка, показывающая, что автор, или позднейший компилятор, уже позабыл, что царь Ад сам отправлял своего (давно помазанного на царство вместо него) юношу-музыканта на бой с пришельцем, что он сам его вооружал и был хорошо с ним знаком. Вот что мы неожиданно читаем далее.

«Когда царь Ад увидел Шношу Пыла,—заканчивает кто-то только-что приведенный рассказ,—выходящим на бой против пришельца, он спросил Отца Света (т.-е. утренний рассвет), начальника над своим войском:

«— Отец Света I Чей это сын?

а— Клянусь твоей душой, не знаю! — ответил ему тот. «И Отец Света взял юношу Пыла и представил царю Аду с головою пришельца в руке (в виде Персея с головой Медузы, появившегося из-за солнца, находившегося в Тельце, рис. 52).

«— Чей ты сын, молодой человек?—спросил его царь Ад,, а юноша Пыл, тоже как-будто позабывший, что он давно уже знаком с царем Адом, ответил:

«— Раба твоего Иисуса из Вифлеема».й В окончательном результате здесь как-будто вышло то же,, что раз было с близоруким и рассеянным немецким историком древнего Рима Момзепом, который, сидя в вагоне против своей дочки и очнувшись от своих исторических размышлений, взглянул на нее и сказал:

Ах, какая хорошенькая девочка! Чья ты дочка?

Твоя, папа,—ответила она ему.

Но Саул пошел здесь много далее Момзена и не узнал своего музыканта даже и после его ответа, а только взял его к себе и «не позволял ему возвратиться в дом своего отца» (18,58).

Этот неожиданный лапсус в рассказе теологи объясняют не тем, что последующий пополнитель мифа запутался в деталях небесного свода, которые захотел вплести в рассказ, а тем, что с царем Адом сделался от ужаса при виде Голиафа припа-док сумасшествия и он «позабыл свое близкое знакомство

с Давидом». Но такое объяснение напоминает страуса, который прячет свою голову в песок, когда его настигают охотники, и современным теологам пора ^е стать на рациональную точку зрения и понять, что это лишь доказательство несообразительности древних составителей книг.

Задавшись вопросом, чтб на небе могло бы вызвать такую невязку конца рассказа о Давиде и ГолиаФе с началом, я обратился к тогдашним необычным явлениям на небе и нашел разгадку в китайских летописях Ше-Ке и Ма-Т\ань-Линь.

Дело в том, что в этой легенде смешаны две кометы того времени. Комета 275 года при воцарении Аврелиана-Саула, с которой, как мы видели, списано начало, и комета 296 года при Констанции

Хлоре — Давиде, которая тожественна с кометой Галлея, наделавшей много тревоги и при ее последующих появлениях. На этот раз она прошла весной в Эффектной мечевидной Форме через созвездие Персея с его мечом, приподнятым над головой Медузы, и была затем во Льве и в Большой Медведице, упоминаемой также и в легенде. Перескок от кометы Аврелиана — Саула к комете Констанция Хлора—Давида и вызвал здесь невязку конца сказания с его началом, соединив две независимые записи конца III века. Вот что было тогда на небе.

Из лучей Отца Света, т.-е. рассвета, в конце мая 296 года появились почти разом: созвездие Телец, как прообраз первого царя—Саула, его дочь Андромеда, соответствующая дочери Саула Купели, невесте Давида, и сам Давид—Персей, пастух Овна и Тельца, под ним. А перед ним в голову Медузы вонзился еще огромный меч — комета. Все это было аккуратно записано, как одно из событий царствования Констанция Хлора, а потому и понятно, что царь Ад—Сатурн мог не узнать в этом видении своего красно- волосого оруженосца, арфиста Марса, и имел полное право спросить: «кто этот юноша?»

Так мы и остались тут без моста между двумя сценами рассказа о Сауле и Давиде, и нам ничего теперь не остается сделать, как прямо перескочить через эту бездонную пропасть на другой ее край, не пытаясь самим построить тут мост посредством выдумки внезапного помешательства Саула... А на другом краю пропасти мы читаем следующее:

«Когда окончился разговор юноши Пыла с царем Адом (видите ли теперь в словах «когда окончился» новый переходный мост?), душа Богоданного (вероятно ¦ созвездия Ориона), сына царя Ада (метаморфозировавшегося теперь после перескока через «пропасть без моста» в созвездие Тельца), соединилась с душой Давида. Он заключил с ним союз, снял с себя епанчу и отдал ее юноше, вместе со всем своим военным нарядом до меча, до лука и до своего пояса (пояса Ориона?). Царь Ад поставил юношу Пыла начальником над всем войском, но, вот, случилось, что во время их возвращения домой женщины (в символе звезд) выходили хороводами из всех богоборческих городов с тимпанами, цимбалами и радостными восклицаниями:

«— Ад (Телец) поразил тысячи, а Пыл (Персей) — тьмы!»

Царь Ад косо посмотрел на юношу, и на другой же день напал на царя от бога злой дух (18,10). Он пришел дома в исступление, и когда юноша Пыл играл на гуслях (сети небесных меридианов и параллелей), как обыкновенно, он вдруг бросил в него копье (яркий метеорит пролетел от Тельца к Персею), сказавши:

«— Приколю его к стене!»

Но Пыл дважды увернулся от него, и царь Ад стал его бояться.

«Его дочь Купель (в созвездии Андромеды) полюбила Пыла, и когда царю донесли об этом, он сказал:

«— Передайте тайно юноше: «Царь благоволит к тебе, и все его слуги тебя любят. Породнись с ним». И объявите ему, что царь не желает другого брачного выкупа за свою дочь, кроме ста краеобрезаний от детородных органов кочевников».

Все это он сказал в надежде, что юноша попадет за такие операции в их руки (18,25). Но Давид (теперь Персей), очевидно, Руководясь песней влюбленного русского разбойника:

Много за душу твою одинокую

Всяких я душ погублю,— Кто ж виноват, что тебя черноокую Больше, чем душу, люблю,—

пошел со своими ратниками и, желая породниться с царем, убил не сто, а двести кочевников (огнеметом персеид), и представил царю их краеобрезанья. Царь отдал ему тогда свою дочь Купель в супружество, но с тех пор стал еще больше его бояться и сделался врагом его навсегда. Он сказал об этом своему сыну богоданному (Ориону). Но тот был очень привержен к своему другу и потому сказал ему:

«— Мой отец хочет тебя убить. Поберегись, пожалуйста, и завтра утром скройся в тайном месте.

«Юноша Пыл это сделал (вероятно, скрывшись в лучах проходившего тут весной солнца), но когда опять началась война с пришельцами (новый августовский огнемет персеид), он нанес им такое сильное поражение, что они все убежали от него. Злой дух от бога Громовержца охватил опять царя Ада, и когда он сидел в своем доме, а юноша играл на лире, он хотел снова приколоть его копьем к стене, но тот опять увернулся. Копье вонзилось в стену, а юноша убежал и, таким образом, спасся от опасности в ту ночь (19,10). Ад послал нарочных в его дом (дом Марса считался астрологами в Овне), чтоб подстеречь и утром убить его. Но жена его, Купель, сказала ему:

«— Если ты не позаботишься сегодня спасти свою душу, то завтра будешь мертв.

«Она спустила его из окна, и он ушел (Персей скрывается в лучах солнца ежегодно в марте). Взяв домашний кумир, она положила его на постель своего мужа, прикрыла одеждою, а под голову его положила ковер из козьего волоса и сказала посланным:

«— Он болен.

«— Принесите его на постели ко мне, — сказал тогда Ад,— чтобы я мог убить его.

«Но посланпые принесли ему только кумир с ковром из козьего волоса под головой.

«— Зачем ты так обманула меня и дала ему спастись?— спросил он дочь свою Купель.

«— Оп сказал мне,—ответила она: — отпусти меня, а не то я тебя убью».

Так окончилась неудачно и эта попытка Ада убить юношу Пыла.

«Потом царю донесли:

«— Юноша Пыл в кочевище у Высоты.

«Царь тотчас послал туда пророческих учеников (планет) под начальством «Знамени бога» (Месяца), и они начали прорицать. Сам царь Ад (опять в символе Марса) пошел [на кочевище у Высоты, но и на него сошел там дух бога Громовержца, и он пророчествовал в продолжение всего пути, а потом снял свою одежду и (голый!) прорицал перед Знаменем бога (Месяцем) весь тот день и всю ночь. Вот почему и говорят (повторяет автор): «неужели и Ад стал пророком?» (19,20).

«После этого юноша Пыл,— продолжает легенда, — вновь спустился с высоты и сказал своему другу (Ориону):

«— Вот завтра (весеннее) новолуние, когда мне следует сидеть у царя за обедом. Отпусти меня, чтобы я мог скрыться в поле до третьего вечера, и скажи своему отцу: «упросил меня Пыл поспешить в Дом Борьбы» (созвездие Рыб, где происходит борьба зимы с летом), на ежегодное жертвоприношение в его доме (в созвездии Овна, значит, рассказ относится к пасхальному ново- лунию). Если он скажет: «хорошо!», то мир мне, твоему слуге; если же он разгневается, то знай, что он решил сделать мне зло.

«— Выйдем в поле,— сказал ему Богоданный,— три дня ты тщательно скрывайся в том же месте, как и прежде, у Скалы Ухода (или Печали). На третий день я приду, пущу там три стрелы и пошлю слугу искать их. Если я скажу слуге: «вон стрелы ближе тебя!» — то мир тебе: ничего не будет. Если же я скажу юноше: «вон стрелы дальше тебя!» — то отсылает тебя отсюда Громовержец.

«Юноша Пыл скрылся в поле, и, когда наступило (пасхальное) новомесячье, Отец Света сел подле царя (в созвездии Тельца). Место Пыла осталось пусто, но царь ничего не сказал. Он думал:

«— Пыл осквернился чем-нибудь и еще не чист».

Но и утром на второй день не было занято место юноши.

«— Отчего не пришел сын Спасителя к обеду ни вчера, ни сегодня?—спросил он Богоданного.

«— Он убедительно просил меня отпустить его в Дом Борьбы, ибо у них там домашнее жертвоприношение. Он мне сказал: «позволь мне поспешить туда, если я заслужил благоволение в твоих очах, чтобы я мог увидеть своих братьев.

«— Сын упрямой женщины! — сказал ему царь. — Разве я не знаю, что ты полюбил его к своему стыду и посрамлению твоей матери? Все время, пока он будет жив, не утвердишься ты на царстве. Сейчас же приведи его ко чмне, потому что ему должно умереть.

«— За что его умерщвлять? Что он сделал? — возражал Богодаппый своему отцу.

«Тот бросил в него копье, чтобы поразить его, и из этого Богоданный заключил, что отец его решил умертвить его друга. Он сильно заскорбел и не принимал пищи весь второй день новолуния, а на следующее утро в назначенное время вышел в поле с мальчиком.

«— Беги, — сказал он, — ищи стрелы, которыми я буду стрелять!—и бросил стрелу дальше его.

«Когда тот прибежал к месту, он закричал ему вслед:

«— Нет ли стрелы дальше тебя ? Скорей, спеши, не оста-навливаясь!

((Мальчик ничего не понял, потому что только Богоданный и Давид знали, в чем дело. Богоданный отдал мальчику свои доспехи и сказал ему:

«— Ступай, отнеси в городі»

И вот, когда он ушел, юноша Пыл вышел с Южной стороны и трижды поклонился оставшемуся тут Богоданному лицом до земли. Они поцеловались и плакали оба, но Богодапный плакал более.

«— Иди с миром,— сказал он.— Бог Громовержец да будет между мною и тобою, мея;ду моим и твоим потомством вовеки» (20,42).

Вы, читатель, конечно, уже спрашиваете: к чему была разыграна вся эта комедия со стрелами, когда так просто было вызвать Давида и без них! Как плохо составлена эта сказка!

Но действительно ли она составлена «плохо»?

Ведь если придать этому астральный характер, приняв созвездие Тельца, считавшееся тогда первым вождем Зодиака, за первого царя богоборцев, а созвездие Ориона за символ Богоданного, то три яркие метеорита, пролетевшие от него к Персею — Давиду (еще не сделавшемуся царем и потому не попавшему в Зодиак), и будут тремя этими стрелами.

Если же стоять на точке зрения, что три царя богоборцев— Ад-Саул, Пыл-Давид и Миротворец-Соломон—были три внешние планеты Сатурн, Марс и Юпитер, а дочь Купель и сын Богоданный—Венера и Меркурий,—то и в этом случае три метеорита от Меркурия к Марсу объяснят дело. Правда, что слово Давид теологи переводят Возлюбленный, но это только потому, что оно, действительно, имеет по-библейски два значения, а потому и легенда составилась двойственная. Часть деталей — каковы многочисленные военные подвиги юноши Пыла—взята из характеристики Марса, а некоторые черты его нравственного образа взяты из значения его имени, хотя прибавим, что Марс по классической МИФОЛОГИИ бы- не только богом войны, но и символом любовного пыла, так что и мой перевод его имени не противоречит гебраистике.

Рассмотрим теперь и следующий частный рассказ, введенный в роман о царе Аде и о царственном юноше Пыле (гл. 21) и соединенный с предыдущим очень слабым переходным мостиком в виде простого союза «и»:

«И юноша Пыл (Марс) пришел в город Пророчество к священнику Царственному Отцу.® Тот вышел ему навстречу и спросил:

«— Почему ты без сопровождающих?

«— Царь поручил мне дело,— ответил Пыл, — о котором никто не должен знать. Дай мне пять хлебов или что найдется.

«— У меня только освященный хлеб, который могут есть лишь очистившиеся.

«— Наши жены были отлучены от нас как вчера, так и третьего дня, и одежды чисты у всех наших людей, — ответил ему Давид.

«Царственный Отец дал ему тогда хлебы предложения, сня-тые с трапезы Громовержца, чтобы потом положить взамен их новые хлебы.

«— Нет лп у тебя меча или копья? — спросил юноша

Пыл.

«— Есть меч пришельца (Голиафа), которого ты поразил на склоне дубровы. Вот он лежит, завернутый в покрывало за священным облачением.

«— Нет ему подобного, — ответил Давид, — дай мне его».

Он убежал с ним к Верной Опоре, царю готов из Виноградного Точила, но сильно его боялся и потому представился сумасшедшим, чертил Фигуры на дверях ворот и пускал слюну на свой подбородок.

«— Вы видите, что это безумный, — сказал Верная Опора.— Зачем вы привели его ко мне? Чтобы он сумасбродствовал передо мною?^

«Тогда юноша убежал в пещеру Свидетельства (расщелину Млечного Пути над Скорпионом), куда к нему пришли его братья и весь дом его отца, и собрались все угнетенные, неоплатпые должники и все душевно-огорченные, и он стал начальником над ними, до 4-00 человек» (Сам., 22,2).

«Он оставался в недоступных местах, потом расположился на горе в пустыне Глотки, к югу, и хотя искал его Саул каждый день, но Громовержец не предал его в руки царя» (23,14).

«Он засел в неприступных местах Козлиного Глаза, а царь Ад взял три тысячи отборных воинов и пошел его искать на вершине скалы Горных Коз. Он пришел к загону овец, где пещера, и вошел в нее для исполнения естественной нужды, а Пыл и его люди сидели в ее глубине. Юноша встал и незаметно отрезал край епанчи царя Ада, пока он делал свое нужное дело, и не допустил своих людей нападать на него. Когда царь вышел, окончив, из пещеры, Пыл тоже вышел и, когда тот оглянулся на его оклик, пал перед ним лицом к земле.

«— Зачем слушаешь ты слова людей, говорящих, что я ищу твоей погибели? Пусть видят твои глаза, как Громовержец предал тебя в пещере в мои руки. Мне говорили, чтобы я тебя убнл, но я сказал: не подниму руки на моего государя, потому что он помазанник божий. Посмотри на край твоей одежды в моей руке! Из того, что я отрезал его, а не убил тебя, ты можешь видеть и знать, что нет во мне ни злобы, ни измены, а, между тем, ты хочешь взять мою душу. За кем гоняешься ты? За дохлым псом, за блохой! (рис. 53). Пусть Громовержец разберет мою тяжбу с тобою и защитит меня от твоей руки!

«— Твой ли это голос, сын мой, Пыл? — спросил его царь, и застопал, и заплакал. — Ты справедливее меня, так как воздал мне добром за зло. Когда человек поймает своего врага, отпустит ли он его итти добрым путем? Теперь я уверился, что ты непременно будешь царствовать после меня. Поклянись же мне Громовержцем, что не истребишь моего потомства!

«Давид ему поклялся, и Саул пошел в свой дом, а Давид и его люди в свое укрепление» (24,23).

Что это опять, читатель? Реальная история отношений Аврелиана и Констанция Хлора, когда первый был царем, а второй еще юношей-вассалом, или это эпизод из рыцарского романа, или тут описано "истолковательно солнечное или лунное затмение?

Я думаю, что верно только последнее предположение, а основою такого мнения служат мне общие соображения о законах Эволюции человеческого творчества, которые я уже излагал в первой главе этого отдела, и повторю, в другой Форме, отчасти и здесь в применении к данному случаю.

Рис. 53. Юноша Пыл (Давид) показывает царю Аду (Саулу) край отрезанной им у него епанчи. Библейская легенда в апперцепции современного ¦европейского художника. Из книги La Sainle Bible, с рисунками Густава

22

Христос. Т. III.

Дорэ. Каждому из нас приходилось слышать выражение: «при-рожденный гений». Но отдавали ли мы себе ясный отчет в его смысле? Значит ли это, например, что кто-то, не читая ни одного стихотворения, мог бы написать самостоятельно такие же сборники стихов, какие пишут теперь даже и не очень гениальные, но много читавшие поэты? Значит ли это, что, не читая ни одного романа, он был бы способен написать современный нам, хотя бы и посредственный роман?

Это так же нелепо подумать, как то, что «прирожденный математик» был бы способен одним порывом своего творчества восстановить всю современную математику, если бы она вдруг была затеряна при каком-нибудь перевороте на земном шаре. Нет! Прирожденный гений отличается от остальных средних людей только тем, что через область его ясного сознания, (локализирующуюся, как я думаю, в мозжечке), все впечатления, получаемые извне полушариями его большого мозга, проходят в более быстром порядке и в более ярком виде, чем у остальных средних людей, вследствие более тонкого устройства серого вещества его мозговых полушарий и мозжечка и большей подвижности их плазматических отростков.

Но это только потенциальное качество гения. Это лишь признак могучей мельницы, которая может много намолоть муки, но только тогда, когда для нее есть большой запас зерна, а без него она будет вертеться без пользы. Для того, чтобы талантливый ум мог работать, производя обширные и оригинальные комбинации впечатлений, полученных им из внешнего и внутреннего мира, нужно, чтоб он их предварительно получил. Но впечатления, воспринимаемые лично из внешнего мира, обыкновенно бывают элементарны и однообразны, они не достигают и сотой лоли того, что интеллигентный человек получает из чтения и притом получает уже в целесообразно комбинированном виде, в виде сложных рядов ассоциированных представлений. Вот почему для того, чтобы самый талаптливый, самый ярко впечатлительный, быстро работающий мозг мог написать современную повесть или роман, он предварительно должен был прочитать не одну сотню романов, которые незаметно для него и для всех окружающих выгравировались в его мозговых полушариях. Но эти полушария каждую секунду будут посылать в серое вещество его мозжечка их отражения в беспорядочных комбинациях, и лишь оно будет распоряжаться их воспроизведением на бумаге не в беспорядке, как во сне, а по вырабатываемому им плану, отбрасывая из калейдоскопа посылаемых ему мозговыми полушариями впечатлений все те, какие кажутся тусклыми, не характерными иди не подходящими для данного литературного произведения. Понятно, что все образы и настроения мозговых полушарий будут не самовыработаны ими, а получены извне, через органы внешних и внутренних чувств, но сопоставления их могут оказаться очень оригинальными, и личные наблюдения могут к ним прибавить, если ум талантлив, и неиспользованные еще никем сюжеты. В общем можно сказать, что если в каком- либо произведении есть хоть один процент оригинальности, а все остальное подражательно другим произведениям в том же роде, то и тогда оно нам покажется оригинальным, а не подражательным.

Точно так же и в поэзии. «Прирожденный поэт» не может написать хоть одну книжку годных для современного интеллигентного человека лирических стихотворений, не прочитав предвари-тельно нескольких тысяч чужих стихотворений и не зная наизусть многих сотен их отрывков, написанных на всевозможные размеры. И все-таки его первые стихотворения будут чистыми подражаниями особенно любимому им поэту, т.-е. лишь новой комбинацией вычитанных из него строф и импрессий.

Только потом, когда ум уже утомится писать подражания, начинается у него внесение в комплекс вычитанных идей новых впечатлений, полученных из личной жизни, так как понятно и без объяснений, что все ниоткуда не полученное нашим умом не может быть и передано им какими-либо словами другим людям.

Значит, для того, чтоб написать что-нибудь осмысленное и притом большое и многообразное, нужно предварительно, еще в юности, много и разнообразно изучить или прочесть; надо провести юность и детство в интеллигентной среде и быть свободным от еяседневного постороннего труда, будет ЛИ ЭТО Физический, или канцелярский, или торговый, или какой-либо другой^ отнимающий время, необходимое для большого и разно-образного чтения и изучения. Иначе, всякий «прирожденный гений» недоразовьется и заглохнет, не произведя ничего, кроме подражаний или нелепостей. Рассматриваемая нами теперь библейская литература не есть литература зачаточная. Она не могла быть составлена в таком виде, как мы ее теперь имеем, еще в те века, когда не было не только сотен, но и десятков других книг, которое мог;бы предварительно прочитать авт,рр. В века до начала нашей эры, и даже в первые ее века, никто не мог выражаться разнообразно. Ведь даже для того, чтоб получить импульс написать серьезную историю о том, как царь Ад (Саул) зашел в пещеру «по своей нужде», а юноша Пыл (Давид) во тьме обрезал ему, — пока он сидел на корточках, — край приподнятой сзади для удобства епанчи, не достаточно было видеть, как какой-нибудь мальчик шалун сделал такую глупую шутку со своим приятелем. Никому не пришло бы в голову заносить такой пустяк в знаменитую во всем хри-стианском мире книгу библейского пророка «Знамя бога» (Самуила), хотя бы такая шутка и была сделана с самим царем. Да и вообще первобытное писанье по буквам и складам было таким трудным, благочестивым и дорогостоящим делом, а распространение рукописей происходило в таком ограниченном кругу путем переписки на дорогостоящем пергаменте, или редком вне Египта папирусе, записок, имеющихся у знакомых, — что все неважное не входило в область письменности, а сама письменность была до изобретения арабами тряпичной бумаги исключительно малострочная.

Такие длинные и сложные книги, как библейские пророчества Иезекиил, Даниил, Исайя, Иеремия (но говоря уже о Геродоте, Фукидиде, Евклиде или об «Одиссее» и «Илиаде»), не могли быть даже и в помыслах у людей до широкого распространения писчей бумаги и до развития скорописи, о чем я не устану повторять, чтобы хоть это, наконец, твердо запомнили мои оппоненты. Такие произведения литературы требуют сложной предварительной подготовки авторов и большого предварительного чтения, для которого не было тогда материалов. Думать, что они могли произойти без предварительной, доступной многим, литературы, это то же самое, как сказать, что в небольшом горшке с песком может вырасти гигантское дерево.

Все это ясно для реалистически настроенного ума и без моих вычислений. Точно так же ясно, что и книга Бытия, да и разбираемая нами теперь сложная история Давида и Саула * не могли вырасти без предварительных подготовительных ступеней «святым духом из одной головы» или путем «самородной Фантазии» малокультурного древнего человека.

С эволюционной и реалистической точки зрения, даже и отдельные легкомысленные легенды, в роде только-что изложенной нами, должны были возникнуть в мозгу древнего человека лишь как аллегорическое изображение чего-то серьезного. Обре- занье края епанчи Саула я, скорее всего, объяснил бы частным затмением солнца 8 ноября 272 года, видимым во всех странах Средиземной империи (Фаза 11 "0), при Аврелиане—Сауле и юноше Констанции Хлоре—Давиде, в созвездии Змиедержца (и Скорпиона) в пещере Млечного Пути между двумя его ответвлениями в этом месте. Сатурн был тогда, правда, еще в Деве и не мог сидеть на корточках под Змиедержцем, но явлению этому могло быть придано и самостоятельное толкование, раз оно было действительно при царе Аврелиане и его будущем преемнике.

В заключение я хочу еще сказать, что такого рода астральные записи, скомбинированные вместе, читаясь впоследствии как земные рассказы о древних людях, дали потом человеческим мозгам материал и для развития рыцарских романов, предста-вляющих калейдоскопы различных приключений, а эти романы вызвали, наконец, третью, еще более высокую, ступень литературного творчества — современный психологический роман.

* ? *

В дальнейшем развитии калейдоскопической истории о царе Аде и царственном юноше Пыле рассказывается, как умер помаза-вший их на царство пророк Знамя бога (Саму-Ид) в Раме, т.-е. месте пускания стрел, что намекает на полное закатное лун- ное затмение в созвездии Стрельца. Такое сверхполное (16"0) затмение и было действительно перед смертью Ария 5 декабря 336 года, но могло быть по воспоминаниям апокриФировано не к концу царствования Константина, а к концу царствования Аврелиана. При нем месяц совершенно «.умер» на небе при наблюдении из Италии и Греции, и в таком виде был погребен в землю перед восходом солнца в 5 часов 25 минут после Гринвичской полуночи. А бывший юноша Пыл, —: теперь уже атаман разбойников, — ушел в Горящую Пустыню (вероятно, в полосу вечерней зари и там второй раз женился следующим беллетристическим способом:

«Был человек в божьем Жилище, а владевший Садом и очень богатый. У него было 3000 овец и 1000 коз и звали его Меркурий божий из рода Сторожевого Пса. Он был очень злонравный и скупой, а жена его была Мать Хоровода,3 умная и красивая женщина (Венера). Юноша Пыл услышал, что Меркурий стрижет овец (находится в созвездии Овна), послал к нему десять служителей сказать:

«— Да будет мир тебе и всему, что у тебя в доме. Когда были с нами твои пастухи, мы их не обижали, и ничего у них не пропадало, спроси о том у них самих. Вот близок праздник, дай же твоему сыну, Пылу, и его слугам что найдется у тебя под рукой.

«— Кто такой Пыл? Кто такой сын Спасателя? Много теперь рабов, убежавших от своих господ. Разве я отдам хлеб и воду и животных, заколотых для моих служителей, людям, о которых не знаю даже, откуда они пришли?

«Слуги возвратились и передали эти слова своему начальнику. «— Опояшьтесь мечами! — сказал он, опоясываясь сам. И пошли за ним тотчас около четырехсот человек, а двести остались при Возничем».

Один из слуг Меркурия дал знать об этом его жене, Матерн Хоровода. Она тотчас взяла двести хлебов, два меха с вином, пять заколотых овец, пять мер сушеных колосьев, сто пучков изюму и двести лепешек из смокв, положила все это на ослов и сказала своим слугам:

«— Ступайте впереди меня, а я пойду за вами». И вот, когда она спускалась на осле по ущелью гор, Пыл со своими людьми сходил с высот, говоря:

«— Из всего имущества этого человека я не оставлю завтра даже и собаки».

Мать Хоровода увидела его, соскочила с осла и простерлась перед ним лицом на землю.

к— Позволь, мой государь, — сказала она, — говорить твоей рабе в твои уши. Не обращай внимания на этого - негодного человека, Меркурия. Его имя значит безумный, и потому безумно поступил он. Вот приношенье. Прости, молю тебя, дерзость твоей рабы. Бог Громовержец утвердит твой дом за то, что ты ведешь его войны, и не будет в тебе зла никогда. Вспомни твою рабу, когда он осчастливит тебя.

«— Благословен Громовержец, бог богоборцев, — ответил ей Пыл, — за то, что он послал тебя сегодня навстречу мне, п благословенна ты за то, что не допустила меня до кровопролития и самоуправства. Но клянусь, что, если бы ты не поспешила выйти мне навстречу, то до завтрашнего рассвета у него не осталось бы и пса».

Мать Хоровода вернулась к своему мужу, а у него был пир, как у царя. Он был очень пьян, и веселилось его сердце, а утром, когда он вытрезвился, она ему рассказала все. У него замерло сердце, и он стал как камень (Меркурий остановился в своем поступательном пути навстречу Марсу) и через десять дней умер (скрылся в огне утренней зари).

«Тогда послал Пыл (Марс) к Матери Хоровода (Венере), чтобы взять ее себе в жены. Она села на осла, отправилась за посланным от Давида и стала его женой» (Сам., I, 25,1—42).

Так женился второй раз юноша Пыл, и этот рассказ опять есть явный зародыш средневекового романа, взятый из встречи Марса с Венерой во время остановки Меркурия около пасхи, а под посланцами здесь нужно подразумевать дни, протекшие от одного события до другого. Даже и языческие источники рисуют

12 - 3570

нам Венеру женою Марса, но определить время по этим двум данным хлопотно, так как встречи Марса с Венерой около пасхи происходят очень разнообразно, и потому мы пойдем прямо далее.

«Царь Аде тремя тысячами отборных воинов, — продолжает компилятор легенды, позабывший, что Ад уже помирился с юношей Пылом, — спустился на пастбище Глотки, чтобы искать его и остановился на ночлег на возвышенности, называемой Багря-ная против Удела Спасателя (т.-е. на заре в созвездии Девы против созвездия Овна) подле дороги (эклиптики). Атаман Пыл находился на пастбище и видел, как пришел за ним царь.

«— Кто пойдет со мною в стан Ада? — спросил он.

«— Я пойду, — ответил ему Отец Спасенья.

«Они пошли ночью, и вот царь Ад лежит и спит посреди стана, и копье его воткнуто в землю подле его изголовья, а Отец Сияния, сын Рассвета и весь народ спят подле него.

«— Предал сегодня Громовержец врага в твои руки, — сказал Отец Спасенья, — позволь мне приколоть его к земле одним ударом моего копья. Другого удара не будет нужно.

«— Не губи его, — ответил Пыл. — Только возьми, пожалуйста, копье у его изголовья и сосуд с водою, и пойдем к себе.

«Никто не видел,никто не заметил,никто не пробудился,потому что все спали. Пыл остановился на вершине горы на большом расстоянии и закричал:

«— Откликнись, Сын Сиянья!

«— Кто ты такой, что кричишь при царе? — ответил тот.

«— Не знатный ли ты человек? — сказал ему Пыл.— Кто равен тебе среди богоборцев? Почему же не бережешь ты своего государя? Посмотри, где копье и сосуд с водою, что были у его изголовья? Клянусь Громовержцем, вы заслуживаете смерти за то, что не охраняли помазанника божия !

«— Не твой ли это голос, Пыл, мой сын? — спросил его царь Ад. «— Мой, государь, — ответил тот. — За что ты преследуешь своего раба? Что я сделал? Ведь ты, царь богоборцев, преследуешь в горах какую-то блоху, какую-то куропатку.

«— Согрешил я, — ответил ему царь. — Возвратись ко мне, мой сын. Я не буду больше обижать тебя, так как ты дорожишь моей жизнью, а я поступал безумно и очень много ошибался.

«— Вот твое копье, — ответил ему тот. — Пусть один из твоих слуг придет его взять. Как была сегодня ценна твоя жизнь в моих глазах, так да будет ценна моя жизнь в очах Громовержца, и да избавит он меня от всякой скорби!

«— Благословен ты, сын мой, — ответил ему царь Ад.— Поистине ты сделаешь свое дело и непременно восторжествуешь.

«И пошел юноша Пыл своей дорогой, а царь Ад возвратился в свое место» (Сам., I, 26,1 — 25).

Первобытные души, впервые читавшие это сказание и еще не избалованные нашими современными сложными рассказами о трогательных происшествиях, несомненно много раз умилялись до слез, читая это наивное описание «кротости Давида и его доблести», и, конечно, не замечали, что это лишь повторение в другом виде предыдущего случая, когда они хохотали над очень комическим для них положением Саула, зашедшего «по своей нужде» в пещеру, где Давид отрезал ему край приподнятой им для удобства епанчи. Они не замечали, что и разговор после обоих этих происшествий между царем Адом и юношей Пылом составлен почти в тех же самых Фразах и что этот сентиментальный дубликат прежнего юмористического рассказа вставлен без всякого предупреждения о том, будто царь Ад почему-то вновь рассердился на юношу Пыла, своего бывшего Орфея.

Да и далее идет опять повторение предыдущего. Мы уже видели ранее, как атаман «вольных людей», Пыл, искал себе убе-жища у Верной Подпоры, царя готов (ГТ), у Виноградного точила, притворившись сумасшедшим, но тот не захотел его принять в таком виде. Теперь он делает то же, а Верная Подпора уже не выгоняет его, а дает ему город «Весы». В благодарность за такое гостеприимство атаман Пыл (он же библейский Давид) тайно поражает, время от времени, его подданных, не оставляя в живых ни мужчин, ни женщин, чтоб некому было доносить на него Верной Подпоре. Забрав их овец, ослов, волов, верблю- дов и одежду, он каждый раз возвращается к царю этих ограбленных им и убитых.

« — Не делали ли вы набега? — спрашивает его тот.

« — Да, делали, на южную часть земли богославных, — обманывает его Пыл-Давид.

А Верная Опора верит ему и говорит:

« — Он сделал себя своими набегами ненавистным своему народу, богоборцам, и теперь останется навсегда моим слугой» (27,12).

И неизвестно, сколько времени продолжалось бы это надувательство юношей Пылом своего покровителя, но все на свете кончается... Кончилось п это. Собираясь на войну с богоборцами, Верная Опора сказал Пылу:

« — Пойди со мною в ополчение с твоими людьми.

« — Тогда ты и узнаешь, что сделает твой [раб, — ответил ему хитро Пыл-Давид.

« — После этого похода, — сказал ему Верная Опора, — я поставлю тебя навсегда хранителем моей головы.

«Пыл ничего не ответил ему на это».

И вот, когда царь Ад увидел ополчение готов-кочевников, он сильно встревожился своим сердцем и спросил предвещания у Громовержца. Но тот не ответил ему ни во сне, ни через первосвященника, ни через пророков.

« — Найдите мне женщину, владеющую духом прорицания,— сказал царь своим слугам, — я пойду и осведомлюсь у нее.

« — Есть такая в Глазе Круга, — ответили ему.

Царь Ад переоделся, чтоб его нельзя бы.ю узнать, и вместе с двумя сопровождающими пришел к ней ночью.

« — Вызови мне с того света пророка «Знамя Бога» (Саму- йла), — сказал он.

Она вызвала его и вдруг вскрикнула громким голосом:

« —Зачем ты обманул меня! Ведь ты Ад!

«—Не бойся, — сказал ей царь, — что ты увидела?

« — Нечто божественное, выходящее из земли.

« — Какой он видом?

« — Старец, одетый в мантию.

« — Для чего ты потревожил меня, заставил выйти из земли ? — спросил царя пророк. Рис 54. Прорицательница показывает царю Аду (Саулу) призрак «Знамени бога» (Самуила). Библейская легенда в апперцепции современного худож- ника. Из книги La Sainte Bible, с рисунками Густава Дорэ. « — Тяжело мне очень, — ответил тот. — Кочевники-готы воюют со мною, а ты меня оставил. Мне нет ответа ни через пророков, ни в сновидениях.

« — Зачем же ты . меня вопрошаешь, -— ответил Божие Знамя, — если тебя оставил сам бог? Отнимет у тебя Громовержец царство и отдаст его твоему ближнему, Пылу. Он предаст тебя в руки готов и предаст богоборцев вместе с тобою. Завтра ты с сыновьями твоими будешь со мною» (рис. 54).

Царь так страшно испугался этих слов умершего пророка, что упал на землю всем телом. Он ослабел, потому что не ел весь тот деНь и всю ночь.

«Женщина-пророчица подошла к нему и сказала:

« — Я послушалась тебя, твоя раба, подвергая опасности свою жизнь. Теперь послушайся и ты моего голоса. Я положу перед тобою кусок хлеба. Поешь, чтобы иметь силу, когда отправишься в путь.

« — Не стану есть, — сказал он, лежа на земле.

«Но когда она настойчиво начала его просить, он встал с земли и сел на постель.

«Она заколола откормленного Тельца, испекла пресные хлеба и подала все это царю и его слугам. Они поели и, встав, ушли в ту же ночь» (28,1 — 25).

«Между тем кочевники (готы) собрали свои войска при Русле, а богоборцы при Глазе, что в Семье бога.

«Военачальники готов (ГТ), увидев Давида и его людей, идущих с ними в последнем отряде, сказали своему царю:

« — Зачем здесь переселенцы? Отправь назад этого человека, он не должен итти с нами в сраженье, чтобы не сделался во время его нашим врагом. Не тот ли это, о котором пели: «Ад поразил тысячи, а Пыл тьмы?»

«Верная Опора сказал тогда Давиду:

« — Ты хорош в моих глазах, как ангел божий, но начальники мои говорят, что ты не должен итти с нами в сражение. Встаньте же все вы рано утром и уйдите, когда будет светло.

«Пыл-Давид и его люди послушались царя и три дня возвращались к себе в город Весы. Но пока они шли, захватники цапали на Южную Сторону, разрушили и сожгли их город.

Они взяли в плен, не умертвив никого, всех женщин от мала до велика, и пошли своей дорогой. Взяты были и обе жены Пыла. Он заплакал горько, придя в город, и все они плакали, пока хватало сил для плача. Потом Пыл, падев священническое облачепие, спросил Громовержца:

« — Преследовать лп мне это полчище и догоню ли я его?

« — Преследуй, — ответил Громовержец,—ты непременно догонишь его и отнимешь добычу.

«Пыл взял 600 человек и пошел с ними к потоку Возвещения, где оставил на берегу 200 человек усталых, а сам с 400 перешел на другую сторону.

«В поле они нашли Миц-Римца, который три ночи ничего не ел и не пил.

« — Не доведешь ли ты меня до этого полчища? — спросил его Пыл.

« — Поклянись, что не предашь меня в руки моего господина, оставившего меня на пути, когда я заболел.

«И когда ему поклялись, он провел всех к лагерю захватчи-ков, которые, рассыпавшись по всей той местности, ели, пили и плясали по случаю своей великой добычи.

«Их поражали с рассвета до вечера следующего дня и не спасся из них никто, кроме 400 юношей, убежавших на верблюдах. И не пропало у воинов Пыла ни малого, ни большого, ни из сыновей, ни из дочерей. Все возвратил он. А когда он вернулся к 200 оставшимся сзади от усталости, некоторые злые и негодные люди из ходивших с ним говорили:

« — Не отдадим им ничего, кроме их жен и детей!

« — Не поступайте так, мои братья, — сказал им Пыл. — Какова доля ходившему в сражение, такова и оставшемуся при обозе.— И он поставил это в закон и в обязанность богоборцам до настоящего дня» (30,25).

Между тем готы с Верной Опорой напали на богоборцев на горе, убили сыновей царя Ада (Саула), и их стрельцы, сильные луком, погнались за ним.

« — Обнажи твой меч, — сказал он своему оруженосцу, — и заколи меня, чтоб не издевались надо мной эти необрезанные!

«Но оруженосец побоялся так сделать, и потому царь Ад сам бросился па свой меч. Так умер он с тремя сыновьями, с оруженосцем и со всеми своими ратниками в один день» (31,6).

В этом конце легенды о Сауле нет ничего невероятного. Тут мы видим даже новый шаг литературного творчества: отвлечение к другому предмету на самом интересном месте, чтобы поддержать интерес читателя. Когда царь готов увел юпошу Пыла воевать против его же соотечественников-богоборцев, и ему, казалось, не было приличного выхода из такого гнусного положения, автор вдруг бросает его и, перескочив к царю Аду, — описывает его тревогу и вызов им через чародейку из подземного царства пророка Знамя Бога, который пред-сказывает ему гибель. Потом автор опять подводит рассказ к тому критическому положению, в котором он оставил Пыла. Как ему быть? Его законный царь выходит против готов, а он— его вассал, возлюбленный богом, оказывается в их рядах протнв него! Как выйти из этого критического положения?

И вот в тот самый момент полководцы готов сами про-тестуют против его участия в бою из опасения, что он им изменит, и отсылают его домой.

Оставив читателя снова в неизвестности, как пойдет бой, автор следит за возвращением Давида, который находит место своего жительства опустошенным, а женщин и детей уведенными в плен «захватчиками». Оп гонптся за ними, отбивает добычу, и автор, оставив его на этом заключительном акте, опять пере-ходит к царю Аду и описывает его трагический конец.

Но, ведь, это, читатель, уже настоящий роман в зародыше! Правда, он очень коротенький, но тут употреблены все приемы повейших беллетристов.

Я могу допустить, что автор этого рассказа первый применил такой удачный метод поддерживать интерес читателя, увлекать его, как мы выражаемся, перерывом рассказа на самом интересном месте, чтобы потом подойти к нему снова через ряд других событий, приводящих к тому же положению через иных лиц.

Честь и слава автору библейской книги «Знамя Бога» в таком случае! Но для того, чтобы человек мог исполнить такой сложный замысел, он должен был предварительно уже много читать и привыкнуть комбинировать в своем воображении разнообразные положения. Допустить, как обычно делают, будто эта повесть написана (можете себе представить!) 6 тысячу пятьдесят шестом году до начала нашей эры, и за 3000 лет до нас, при чем вновь открытый метод интересного писания оста- вался без подражателей две тысячи пятьсот лет, вплоть до эпохи Возрождения, — это значило бы отвергнуть основные законы эволюции человеческого творчества, т.-е. отвергнуть все„ что есть наручного в исторических науках.

Такой рассказ не мог быть написан ранее средних веков, хотя материалы для его начала и были, повидимому, взяты из астрологических записей и наблюдений, сделанных действительно' еще при Аврелиане.

Таким образом, это не история, а героический роман.

Подсказчиками Фантазии служили здесь солнечные и лунные затмения, движения Марса и Сатурна по пебу, их встречи и расхождения; повидимому участвовали здесь и метеориты, да и тучи помогали воображению, но, как и всякий исторический роман, — это не точное описание реальной жизни двух действие тельно существовавших людей.

Я изложил здесь большею частью подлинными словами все существенное в первой из двух книг, носящих название «Зна-мя Бога» (Саму-Ил по-еврейски). Хотя одноименное с ней лицо и Фигурирует в ней, как один из героев рассказа, но писал ее, конечно, не он. Ведь в книге говорится о нем всегда в тре-тьем лпце, да кроме того его же там вызывают через колдунью и из царства мертвых. А из других действующих лиц царь Ад от его помазанья на царство вплоть до его смерти на собственном мече (что притом же будет далее опровергнуто!) совершенно исчезает в этом рассказе как историческая личность. Хотя он по нашим экстраполяциям и налегает хронологически на римского императора Аврелиана, но от истинной биографии последнего здесь осталось очень мало. Все ее детали наполовину подменены деталями жизни звездною мира в то время, да и сам царь Ад (Саул по-еврейски) на половину Фантастическое земное существо и на половину планета Сатурн, низведенная на землю переводчиками, не имевшими понятия ни об астрономии, ни об астрологии. То же самое и юноша Пыл, или Возлюбленный (Давид по-еврейски).

Самое имя этой книги «Знамя Бога» есть просто заголовок беллетристического рассказа, в роде «Лунного Камня» Коллинза или «Войны и Мира» Толстого. Только с этой точки зрения ее и можно разбирать критически, стараясь определить, что в ней исторически правдоподобно и что нет, что удачно и что неудачно, и нельзя ли из нее вывести общую характеристику той эпохи, когда эта кнпга была писана.

Прежде всего, обратим внимание, что как Саул, так и Давид были не такими как остальные библейские дари, в «Книге Цари», восходившае на престол обычным восточным путем, по наследству или вследствие завоевания. Они были помазанниками, т.-е. по-гречески христами, которым пророки, всегда неожиданно для них, бывших в то время простыми гражданами, выливали на голову кувшин лампадного масла и этим освящали их.

Отмечу, что слово помазанник употребляется в Библии по отношению к священникам постоянно, а но отношению к царям всего только пять раз: обряд этот был произведен только над €аулом, Давидом, Соломоном, Азаилом (для Страны вождя, АШУР) и Ииуем (для богоборцев), и все они являются не исключительно светскими правителями, а теократами, как читатель уже мог убедиться из предшествовавшего изложения. Но если так, то .Эти легенды могли возникнуть только с того времени, когда церковь уже соединилась с государством, когда цари прибрежий Средиземного моря получили титул августейших (auguslus), т.-е. священных, что, повндимому, началось в Римской империи только под влиянием вулкапической деятельности Этны и Везувия и при-том уже после начала_ нашей эры, когда культурный уровень населения на прибрежьях Средиземного моря был довольно высок.