1. Фалес

Согласно изложенному нами закону развития человеческой мысли и согласно первоначальным космогоническим умозрениям древних мифологов, древнейшая ступень метафизики есть натурализм, непосредственное обоготворение природы, ее стихий.

Цель метафизики—познать истинно сущее, подлинно сущее, безусловное, что имеет в себе самом начало своего бытия, его возможность и силу; все относительное предполагает абсолютное, все производное — нечто производящее, все, что есть от другого, через другого, в другом,— нечто самобытное, сущее по себе, через себя, для себя. Без этого абсолютного бытия ничего не было бы вовсе, ничему нельзя было бы приписать действительности условной или безусловной. Поэтому первой попыткой философии, естественно, является стремление определить действительную всеобщую природу вещей, их безусловную сущность. Не различая метафизического от физического, первоначальная философия естественно мыслит сущность вещей, их субстанцию, как физическую сущность особого рода.

Все языческие космогонии признают происхождение сущего из стихийных сил; разум, начинающий философствовать, стремится постичь их всеобщее единство, понять вечное и пребывающее в потоке явлений и вместе объяс- нить явления из этой первичной сущности.

По мнению Аристотеля, явления питания и происхождения приковали к себе внимание Фалеса. «Пища всех животных—влажная»; чтобы напитать организм, ассимилироваться ему, пшца должна раствориться, стать текучей, утрачивая свою первоначальную самостоятельную форму; нерастворимое отбрасывается организмом, который высасывает питательные соки. Из них рождается животная теплота, а ею живут организмы. «Это привело Фалеса к его убеждению, а также и то соображение, что семена (сттарцата) всех вещей имеют влажное естество, вода же есть принцип, сущность всего влажного» (текучего). Чтобы производить—два организма должны слиться в текучем безразличии семени, без влаги не всходит никакое зерно, и самый дождь искони являлся небесною спермой, источником живительных соков земли.

Первоначальная влага Фалеса обнимает собою Океан (Уран, Варуну), источник плодотворной, сладкой небесной воды, и Тефиду, мать—кормилицу вещей. То, из чего происходят все вещи, то, чем все они питаются, есть абсолютное начало всех вещей, в котором сливается активное производящее и пассивное воспринимающее начало. Абсолютное, дающее всему питание и жизнь, есть питательное семя, сперма вещей,— что так соответствует религиозным вдеям греков; оно есть безразлично и материальное, и божественное, явление и субстанция—что вполне согласно с законом развития; абсолютное Фалеса есть неизменная, пребывающая, безразличная сущность и вместе самая живая текучесть, вода, сама в себе переливающаяся.

«Начало всего есть вода» и «все полно богов», все полно душ—вот начальная философия языческого натурализма. И уже в этих двух положениях проглядывает роковой дуализм материального и божественного, дуализм пассивной материи и образующей формы, проходящий через все миросозерцание греков, начиная с распри Тефи- ды и Океана, о которой упоминает Іомер (И. 205, 303). Откуда ни возникли боги Фалеса, его демоны и души, наполняющие все,—ясно, что уже здесь в интуитивной форме выступает различие между движимым и движущим, пассивным и активным—несмотря на совершенную неопределенность. Деятельное производящее начало так или иначе должно отличаться от вещества, причина движения— от косной материи: «По-видимому, и Фалес, как помнят о нем, принимал душу за движущее начало (за начало движения), ибо он признавал душу в магните, потому что магнит движет железо» (Arist. De an. I 2, 405a).

Вся философия Фалеса уцелела в истории в двух вышеупомянутых положениях; если правда то, что Фалес вывез свою философию из Египта, то это значит, что греческая мысль усвоила себе только эти два положения, откинув остальное, так что, собственно, нет нужды предполагать чужеземное заимствование: идея Фалеса национальна, философски первоначальна и оригинальна вполне. Спрашивая себя, что в ней умозрительного, мы должны вместе с Іегелем признать великую смелость того мыслителя, который впервые дерзнул «отвергнуть полноту естественного природного явления и свести его к одной простой субстанции, как к пребывающему нечто, не возникающему и не уничтожающемуся, между тем как и самые боги многообразны, изменчивы, обладают теогонией». Вода Фалеса не есть определенное мифологическое существо. «Фалес определяет сущность как бесформенное». Между тем как в чувственной достоверности каждая вещь имеет значение в своей единичности, здесь вся предметная действительность возводится в понятие, поскольку мир определяется всеобщим образом как вода. Вода есть всеобщее, простая всеобщая сущность. Чувственная вода не всеобща: наряду с нею есть огонь, воздух, земля; всеобщность воды Фалеса не есть чувственная, но сверхчувственная, умозрительная. Чувственная вода невольно возводится в нечто метафизическое, представление превращается в понятие, материальное получает философское значение. И таким образом многообразие явлений сводится к единству, которое всеобще: все явления переходят друг в друга, возникая и уничтожаясь,—одна сущность дей- ствительна во всем,—то, что есть, то, из чего все, во что все разрешается

Почему и как происходят все вещи из этой сущности? Аристотель, не называя в частности никого, сообщает, что философы, признающие началом какую-либо определенную стихию—воду, воздух или нечто среднее между ними по своей плотности, объясняют происхождение остальных вещей посредством сгущения и разрежения основной субстанции . Фалес, вероятно, и не входил подробно в этот вопрос.