ФИЛОСОФИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ИСТОРИИ
Основное философское произведение Лаппо-Данилевского — «Методология истории». Над темами, затронутыми в этом труде, ученый работал около двадцати лет. Многие сюжеты, вошедшие в «Методологию истории», предварительно рассматривались на практических занятиях, посвященных теоретическим вопросам социальных и исторических наук, которые Лаппо-Данилевский вел в университете с 1899 года.
Систематическое изложение они получили в общем курсе по методологии истории, к чтению которого ученый приступил в 1906 году. Этот курс постоянно перерабатывался и обновлялся: впервые он был издан литографским способом в 1909 году, а наиболее полное и завершенное издание вышло двумя выпусками в 1910 и 1913 годах. Незадолго до смерти Лаппо-Данилевский вернулся к тексту своего исследования, вносил изменения и дополнения, а в 1918 году начал публиковать его частями в «Известиях Российской Академии наук» (серия VI, томXII, № 5—7, 9, 11. 13). В 1923 году в Петрограде стараниями учеников и друзей был издан «первый выпуск» (этим дело и завершилось) новой редакции «Методологии истории».
В творчестве Лаппо-Данилевского «Методология истории» служит основным аргументом для неокантианской атрибутации его философии. Подобным образом его оценивали уже современники, в частности Н. И. Кареев1. Кареев одним из первых опубликовал (в 1913 году) в издаваемом им «Научном историческом журнале» рецензию на две вышедшие к тому времени части труда Лаиио-Даннлсвского. По форме это краткий и в целом доброжелательный пересказ «Методологи истории». Отмечая эрудицию автора. Н. И. Кареев в то же время деликатно указал на громоздкость и сложность представленного материала, на трудность его восприятия в качестве учебного курса. «Быть может даже, — писал рецензент, — что обилие библиографических указаний в книге, долженствующей быть, как сказано на заглавном листе, „пособием к лекциям" (а вероятно, и для приготовления к экзаменам), будет несколько обременительным для большинства учащихся, гак как несомненно будет мешать им в усвоении основных мыслей курса, вообще, нужно заметить, не отличающегося легкостью.
Книга А. С. Лаипо-Данилев- ского местами напоминает даже скорее ученый трактат, нежели курс лекций...»2 Замечанию Кареева нельзя отказать в справедливости.
Современники также отмечали незавершенность многих теоретических и философских взглядов Лаппо- Данилевского. «Виною тому, — считал ученик Лаппо- Данилевского Т. И. Райнов, — свойственная А. С-чу антипатия ко всякой догматической канонизации»3. На философскую неопределенность взглядов Лаппо- Данилевского указывал его критик Н. Д. Кондратьев, писавший: «...возможно, что Д. С. Лаппо-Данилевский исходит из вполне определенных философских положений. Но он не формулирует их в своем труде»4. При этом Н. Д. Кондратьев однозначно признавал зависимость Лаппо-Данилевского от идей кантианства и неокантианства. отмечая разделяемое историком значение неэмпирических (априорных) элементов в составе нашего знания. Но при этом критик сам впадал в априоризм. пытаясь загнать философию истории Лаппо-Данилевского в рамки кантианства. Вызывает сомнение уже само безоговорочное смешение неокантианского и строго кантианского подхода к проблемам истории, проводимое Н. Д. Кондратьевым. Рецензент не столько следовал учению Лаппо-Данилевского, сколько, по собственному признанию, сообразовывался «с „духом" воззрений А. С. Лаппо-Данилевского»5. Так. он. в частности. разводил теорию познания и психологию, понятие «сознания вообще» и индивидуальное сознание. Различение верное, если следовать И. Канту, но не совсем точное при изложении «Методологии истории» Лаппо-Данилевского, для которого в процессе формирования исторического знания важны и психологическая интерпретация фактов, и идиографическнн метод, индивидуализирующий знание. Друї^я неточность относится к смешению понятий «относительная» и «общепризнанная» ценность, в то время как Лаппо-Данилевский специально выделял общепризнанную ценность в качестве наиболее значимой при историческом построении. Из критических замечаний, высказанных
Н. Д. Кондратьевым в адрес Лаппо-Данилевского, следует упомянуть упрек в ненроясненности понятия об эмпирической данности и ее соотношении с неэмпири- ческимн элементами знания.
В несколько запоздалую защиту русского историка стоит сказать, что он разрабатывал не теорию познания вообще (іде подобные претензии были бь; уместны), а методологию истории, то есть частную теорию познания, имеющую отношение к исторической науке. И здесь он очень подробно рассматривал вопрос об исторической данности. Ч тобы убедиться в этом, достаточно перечесть страницы, по священные историческому источнику. Хочется ответить на еще одну претензию Кондратьева, не нашедшего в «Методологии» ясного понятия о «сознании вообще». Но Лаппо-Данилевский исследовал не «сознание вообще». а то качественное состояние сознания, которое характерно для историка. Отсюда главенствование не принципов трансцендентальной субъективности, а психологической интерпретации фактов, индивидуализации исторических событий и т. п. Главные претензии Кондратьева сводились к невыясненности основных понятий и неубедительности построений Лаппо-Данилев- скоіо. При этом Кондратьев подходил к труду Лаппо- Данилевского слишком «по-кантиански», догматично, что и приводило к ряду недоразумений.В эти же годы многие исследователи отмечали и эволюцию философско-исторических взглядов Лаппо- Дапнлсвского. проделавшего путь от увлечения позитивизмом до построения основ исторической науки в духе неокантианства. Вот что об этом писал А. Е Пресняков: «Его философское развитие шло иным путем — от догматизма к критицизму, а причиной такого наирав-
лени я была основная потребност ь — сочетать научную обоснованность системы понятий об изучаемой действительности с широтой и глубиной удовлетворения нравственных запросов в цельном и стройном мировоззрении»6. В дальнейшем эта точка зрения неоднократно воспроизводилась другими учеными. Однако, как правило. упускался из вида другой аспект, отмеченный Пресняковым: движение мысли Лаппо-Данилевского проникнуто стремлением к созданию целостной, по возможности непротиворечивой философской системы, обосновывающей научный статус гуманитарного знания. и прежде всего истории.
Лаппо-Данилевский не был всего лишь эрудированным компилятором, следовавшим в своем творчестве смене философской моды. Такое ошибочное представление о нем может сложиться при поверхностном взгляде, когда смешивают стиль научного творчества и содержание. Хорошее знание современной ему исторической и философской литературы. академическая требовательность к обоснованию выдвигаемых положений, строгость в подборе фактического материала и намеренная «внеличностность» тех или иных утверждений создают иллюзию компилятивного сочинения, нанизывающего одна на другую разные точки зрения. Лаппо-Данилевский действительно не стремился к оригинальности. Он пытался разработать научно обоснованную систему исторического знания так. как он понимал научность, и в согласии с тем, как научность понималась в его время.
175
Позитивизм и неокантианство на рубеже XIX—XX веков представляли собой два основных варианта научной философии и две основные версии философского обоснования науки. И то и другое направление претен- довало «а то, чтобы являть собой философию науки. Для Лаппо-Данилевского была важна по преимуществу общая цель и задача этих направлений, а не конкретные методологические аспекты философских школ. В своем учении он следовал общему духу научной философии. В этом смысле и его ранние работы (которые обычно и относят к позитивизму), и зрелые (так называемые неокантианские) произведения подчинены одной задаче — построению научной системы гуманитарного знания. В этом и состоит цельность и последовательность его научного іворчества. Наиболее чуткие и внимательные современники отмечали эту особенность: «Работа его, разрастаясь и систематизируясь, направлялась к созданию всеобъемлющей системы теоретического обществоведения»7; «Все разносторонние труды его были объединены одной идеей — идеей научной истины, как объединенного знания»8.