СИСТЕМЫ (метафизика).
В трудах философов можно заметить три вида принципов, на основе которых образуются три вида систем. Одни принципы являются всеобщими и абстрактными максимами. Требуется, чтобы они были так очевидны или так хорошо доказаны, что поставить их под сомнение невозможно. Сила, которую философы приписывают таким принципам, столь велика, что вполне естественно прилагать все усилия для их приумножения. Но в отношении этих принципов существуют различия между метафизиками. Декарт, Мальбранш, Лейбниц и другие, каждому из них хочется одарить нас своими принципами, и если при помощи их принципов нам не удастся постичь то, что наиболее глубоко сокрыто, то, по мнению этих мыслителей, мы в этом должны признать повинными только самих себя. Принципы второго вида - это предположения, придумываемые для объяснения чего-нибудь такого, что иначе нам объяснить не удается. Если эти предположения не представляются нам чем-то невозможным и если они дают какое-то объяснение известным явлениям, философы не сомневаются в том, что они таким образом открыли истинные пружины природы. Предположение, дающее удачное решение, не кажется им ложным. Отсюда происходит мнение, что способность объяснять явления доказывает истинность выдвинутого для этих объяснений предположений и что о системе следует судить не столько по лежащим в ее основе принципам, сколько по тому, каким образом она объясняет явления.
Прибегнуть к помощи этого рода предположений вынудила неспособность абстрактных максим решить многие вопросы, стоящие перед познанием. Метафизики были столь же изобретательны в отношении этого второго вида принципов, как и в изобретении принципов первого вида. Третьим видом принципов являются собранные опытом факты, наличие которых опыт констатировал и к которым он обращался за советом. На принципах этого последнего вида основаны истинные системы, единственные, которые заслуживают этого наименования. Исходя из этого, я буду называть абстрактными системы, покоящиеся только на абстрактных принципах, гипотезами - те, которые в качестве своих оснований имеют только предположения, а истинными - системы, которые опираются только на хорошо доказанные факты.Господин аббат Кондильяк в своем трактате о системах описал все абстрактные системы. Согласно Кондильяку, в употреблении находятся три рода абстрактных принципов. Абстрактными принципами первого рода являются всеобщие положения, истинные в точном смысле этого слова, истинные во всех случаях. Принципы второго рода - это положения, истинные только в каком-то бросающемся в глаза отно- шении, по каковой причине люди склонны полагать, что они истинны во всех отношениях. Принципы третьего рода - это неопределенные отношения между предметами различной природы, отношения, существование которых измышляется человеческим воображением. Первые из названных принципов не приводят ни к чему. Геометр, например, может сколько угодно размышлять над максимами: "целое равно сумме образующих его частей"; "если к равным величинам прибавить равные, суммы будут равны"; "если равные величины прибавить к неравным, суммы их будут неравны" - станет ли от этого данный человек глубоким геометром? Если ни одному человеку не дано после нескольких часов размышлений стать Конде1, Тюренном2, Ришелье3, Кольбером4, хотя в военном искусстве, в политике, в финансах имеются, как и в прочих науках, свои главные принципы, из которых за короткое время можно вывести все следующие из них заключения, почему же философ сразу станет столь ученым мужем, что от него у природы не будет ни одной тайны, и это будет им достигнуто благодаря чарам, заключенным в двух или трех предложениях? Одного этого сопоставления достаточно, чтобы показать, как обманываются занятые лишь умозрениями философы, усматривающие столь великую плодовитость во всеобщих принципах.
Два других рода принципов приводят только к заблуждениям. Вот что утверждает автор трактата о системах и что он доказал в отношении различных систем, которые он рассмотрел. Бейль, Декарт, Мальбранш, Лейбниц, автор "Действия Господа Творца"5 и Спиноза доставили ему примеры, подтверждающие то, что он утверждает. Вообще порок абстрактных систем заключается в том, что они оперируют неясными, плохо определенными понятиями, словами, лишенными смысла, многочисленными двусмысленностями. Господин Локк остроумно сравнивает создателей таких систем с людьми, которые, не имея средств, не зная, какие деньги имеют хождение, ведут счет огромным суммам, пользуясь для этого жетонами, которые они именуют "луидор", "ливр", "экю". Какие бы расчеты они ни производили, их суммы всегда останутся только жетонами; какими бы рассуждениями ни занимались философы, придерживающиеся абстрактных систем, - их заключения всегда останутся лишь словами. Но такие системы, будучи далеки от того, чтобы рассеять содержащийся в метафизике хаос, пригодны лишь для того, чтобы поражать воображение дерзостью следствий, к которым они приводят, обольщать рассудок ложной видимостью очевидности, поддерживать в рассудке самые чудовищные заблуждения, увековечивать споры и тем самым запальчивость и озлобление участников этих споров. Это не значит, что не существует абстрактных систем, заслуживающих воздаваемые им восхваления. Среди них есть и такие, которые вынуждают нас ими восхищаться. Они напоминают дворцы, в которых вкус, комфорт, величие, великолепие объединяются, чтобы создать шедевр искусства, но дворцы эти возведены на фундаменте столь не прочном, что, представляется, они держатся только в силу какого-то волшебства. Архитектору, несомненно, воздаются похвалы, но похвалам этим противостоит всецело их уравновешивающая критика, которой подвергается его неблагоразумие. Сооружение столь прекрасного здания на столь слабом фундаменте рассматривается как самое возмутительное безумие, и хотя это - творение возвышенного ума, творение, все части которого расположены в восхитительном порядке, никто не окажется столь мало мудр, чтобы пожелать поселиться в этом здании.Достаточно лишь руководствоваться понятием, какое необходимо себе составить о системе, чтобы стало очевидно: произведения, в которых притязают объяснить природу несколькими абстрактными принципами, можно назвать системами лишь весьма неточно, неверно применяя этот термин. Гипотезы, когда они созданы согласно правилам, которые мы для этого дали, больше заслуживают этого названия. Мы показали преимущества опирающихся на опыт гипотез. Смотрите статью "Гипотеза".
Истинными являются системы, основанные на фактах. Но эти системы требуют достаточно большого количества наблюдений, чтобы можно было постичь последовательное сцепление явлений. Между гипотезами и фактами, на которые они опираются, существует следующее различие: гипотеза становится все более сомнительной по мере того, как возрастает количество явлений, которые она не может объяснить. Факт же всегда в равной мере несомненен, и он не может перестать быть принципом тех явлений, какие он однажды объяснил. Если есть явления, которые он не объясняет, его не следует отбрасывать, а нужно работать над открытием явлений, связывающих явления, объясненные данным фактом, с явлениями, которые он не объясняет, и образующих из тех и других одну систему.
Нет ни одной науки, ни одного искусства, в которых нельзя было бы создать систему: но создание одних систем ставит своей задачей объяснение явлений, другие же строятся, чтобы подготовить явления и чтобы вызвать их возникновение. Первого рода системы строятся в физике, системы же второго рода строятся в политике. Существуют науки, прибегающие как к системам второго рода, таковы химия и медицина.
Система (в философии) означает вообще соединение или связь принципов и следствий, [из них вытекающих], или еще вернее - вся целостность теории, различные части которой, будучи связаны между собой, следуют друг за другом и зависят друг от друга.
Это слово образовано на основе греческого слова, обозначающего "структура" (composition), "соединение".
В этом смысле говорят о "системе философии", "системе астрономии" и т.п., системе Декарта, системе Ньютона и т.п.
Теологи создали множество систем о благодати.Гассенди возродил древнюю систему, считающую основой всего атомы, она была системой Демокрита, за которым последовали Эпикур, Лукреций и др. См. "Корпускулярный", "Атом" и "Материя".
Опыты и наблюдения служат материалом для систем. Так что в физике нет ничего более опасного и более способного привести к заблуждению, чем поспешное построение систем, осуществляемое без того, чтобы предварительно собрать значительное количество материала, необходимого для конструирования этих систем. Достичь обнаружения причины явления удается часто лишь после большого количества экспериментов, и есть даже много таких явлений, в отношении которых бесконечно повторяемые и варьируемые опыты не могли внести ясность в вопрос об их причинах. Картезианство, пришедшее на смену перипатетизму, очень способствовало тому, что склонность к созданию систем стала модой. Ныне, благодаря Ньютону, по-видимому, от этого предрассудка освобождаются и признают истинной только ту физику, которая опирается на эксперименты и которая их осмысливает посредством строгих и точных рассуждений, не прибегая к туманным объяснениям. См. "Опыт", "Экспериментальная (философия)".