<<
>>

"Что я должен делать?"

Опорой нравственности является не разум, а моральная вера, опирающаяся, в свою очередь, на непреложный закон, который Кант называет категорическим императивом практического разума.

Этот закон требует: "Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом". Категорический императив не содержит рецептурных предписаний относительно тех или иных конкретных действий, но он указывает общее направление определения моральной ценности любого из возможных поступков. При этом решающее значение имеет не то, что делает человек, а с какими намерениями это делается, ибо, согласно Канту, "поступок имеет свою моральную ценность не в той цели, которая может быть посредством него достигнута". Это означает, что не успех решает вопрос о ценности действия, а воля совершить его в соответствии с нравственным законом. При этом никакие ссылки на объективные трудности или возможные неблагоприятные последствия не могут служить ни основанием, ни оправданием в уклонении от исполнения долга, который в этической системе Канта выступает как абсолютно безусловное требование: "Ты можешь, ибо ты должен”. Последствия наших поступков могут быть (и чаще действительно бывают) неподконтрольны нам. Но эта неподкон- трольность не может рассматриваться как ограничение нашей свободы. Ибо, согласно Канту, свобода человека состоит не в том, что его действие дает именно тот результат, к которому он стремится, а в том, что он волен действовать вопреки обстоятельствам и даже без надежды на успех. Не ожидаемая польза или удовольствие, а требование долга является единственным основанием поступков, соответствующих достоинству человека как свободного существа, принцип поведения которого выражается правилом: "Делай, что должно, и пусть будет, что будет".

Категорический императив универсален и потому не имеет конкретного содержания и, вместе с тем, он может служить основой любого действия, предпринимаемого в любой ситуации.

Единственно, что предписывается в нем, это необходимость всегда рассматривать человека только как цель и никогда не считать его лишь средством, которое можно употребить для удовлетворения своих, пусть даже и самых возвышенных потребностей. Однако в отличие от предшествующих моральных систем, предъявляемое категорическим императивом требование рассматривать другого человека как высшую ценность не связывается с необходимостью самоуничижения, с фанатическим презрением к самому себе: "Не становись холопом... Не допускай безнаказанного попрания твоих прав другими" - это требование является неотъемлемой частью этики Канта.

Из кантовской критики разума следует вполне определенная практическая рекомендация. На вопрос о том, можно ли ставить перед человеком задачу "всеобщего осчастливливания человечества" путем преобразования мира в соответствии с требованиями некой универсальной теории, как это пытались сделать вожди Великой Французской революции, Кант дает определенно отрицательный ответ - нельзя. Слишком ограничен разум, слишком привязан он к миру явлений и к множеству частных ситуаций, чтобы выступать инициатором глобального переустройства мира. Всякая целерационально организованная деятельность, направленная на его преобразование, содержит в себе опасность превращения человека в средство и, следовательно, чревата аморализмом. Что же тогда остается делать человеку? Ему остается нравственный выбор только за себя и только на своем месте: прислушаться к голосу совести и действовать в соответствии с ним, полностью принимая на себя ответственность за каждый совершаемый поступок.

Кантовская метафизика действительно ознаменовала "переворот в философии" и стала началом периода, который по своему месту в истории философских учений вполне сопоставим с эпохой Платона и Аристотеля. Как и тогда, за исторически очень короткий срок возникает целый ряд фундаментальных систем, таких, как наукоучение И. Г. Фихте (1762-1814), трансцендентальный идеализм Ф. В. И. Шеллинга (1775-1854) и диалектическая логика Г. В. Ф¦ Гегеля (1770-1831). При всех различиях между ними, эти мыслители, так или иначе, развивают кантовскую идею об определяющей роли мышления по отношению к бытию, поэтому в истории философии их обычно рассматривают как представителей единой традиции немецкой классической философии, вершиной которой считается гегелевская диалектика.

<< | >>
Источник: B.C. Стёпин. Философия: учеб. пособие для студентов высш. учеб. заведений / B.C. Стёпин [и др.]; под общ. ред. Я. С. Яскевич. - Мн.; РИВШ,2006. - 624 с.. 2006

Еще по теме "Что я должен делать?":