Марк Аврелий
Шатко стало не только положение личности, тем более раба, но и империи.
Наступал период ее заката. Это не пессимизм раба или придворного, а пессимизм императора и, стало быть, импе&рии. У Марка Аврелия были вся власть, все «хлеба и зрелища», но они не радовали его. Как ни покажется странным, именно в пери&од максимального могущества империи человек внутри нее чув&ствует себя в наибольшей степени незащищенным и ничтожным, раздавленным и беспомощным. Чем сильнее государство, тем сла&бее человек. И не только раб или придворный, а и сам неограни&ченный правитель.Важное место в философии Марка Аврелия занимает требова&ние быть всегда одинаковым в ответ на воздействия внешних обсто&ятельств, что означает постоянную соразмерность, внутреннюю согласованность душевного склада и всей жизни. «Быть похожим на утес, о который неустанно бьется волна; он стоит, и разгоря&ченная волна затихает вокруг него»4.
Сходные мысли встречаем и у Сенеки. «Поверь мне, великое дело — играть всегда одну роль. Но никто, кроме мудреца, этого не делает; все прочие многолики»5. Отсутствие целостности и цель&ности — причина того, что люди, запутываясь в перемене масок, оказываются расщепленными. А целостность нужна, потому что сам человек — часть мирового целого, без которого он не может существовать, как рука или нога отдельно от остального тела. Мысль о единстве всего во вселенной постоянно повторяется Марком Аврелием.
То был единственный случай в мировой истории, когда госу&дарством правил философ и достигнута была видимая социальная вершина торжества философии. Казалось бы, именно Марку Ав- релию и попытаться создать государство на тех философских прин&ципах, которые разрабатывались в философии, начиная с Сокра&та и Платона.
Но Марк Аврелий не только не начал кардинальных преобразований (хотя как у императора у него были все возмож&ности для этого — не то, что у Платона), но даже не обращался к людям со ставшими модными в то время философскими пропове&дями, а лишь вел дневник — для себя, не для печати. Это крайняя степень разочарованности в возможности улучшить положение. Осуществилось одно из желаний Платона о философе, управляю&щем государством, но Марк Аврелий понимал, насколько труд&ное, если не безнадежное, дело — пытаться исправить людей и общественные отношения. В самоумалении Сократа была ирония, в самоумалении Сенеки и Марка Аврелия — неподдельная скорбь.Учащий людей, как жить, бывший раб Эпиктет, философ на престоле Марк Аврелий, государственный деятель и писатель Се&нека, сравнимый по художественному мастерству только с Пла&тоном, а по пронзительности своих сочинений более близкий нам, чем Платон, — наиболее значительные имена римского сто&ицизма.
Всех троих объединяло убеждение, что существует разумная необходимость подчинения всеобщему высшему началу, а своим следует считать только разум, а не тело. Различие же в том, что, по Сенеке, во внешнем мире все подчинено судьбе; по Эпикте- ту — воле богов; по Марку Аврелию — мировому разуму.
Сходство между римскими стоиками и эпикурейцами, как и между греческими, заключалось в ориентации на жизнь по при&роде, замкнутость и самодостаточность, безмятежность и бесстра&стие, в представлении о материальности богов и души, смертно&сти человека и его возвращении в мировое целое. Но осталось по&нимание эпикурейцами природы как материальной Вселенной, а стоиками — как разума; справедливости как общественного дого&вора — эпикурейцами и как долга перед мировым целым — сто&иками; признание свободы воли эпикурейцами и высшего поряд&ка и предопределенности стоиками; представление о линейности развития мира у эпикурейцев и цикличности развития у стоиков; ориентация на личную дружбу у эпикурейцев и участие в обще&ственных делах у стоиков. Для стоиков источник счастья — разум, а основное понятие — добродетель; для эпикурейцев — соответ&ственно чувство и удовольствие.