И. П. СЕМЕНОВ-ТЯН-ШАНСКІІЙ КАК ГЕОГРАФ
Существует рассказ, что когда знаменитый академик Бэр приехал в Лондон с назвал в ученых кругах свою фамилию, англичане спросили его: вы, собственно, какой из Бэров,— зоолог, антрзnзозг или географ? Вопрошаемый смутился и не знал что зсвесить.
Если бы к Петру Петровичу за границей обратились с вопросом, какой оц из Семеновых — географ, геолог, ссатистиг, знаток живописи ели государственный деятель, он, я уверен, ()твесио бы, ни минуты не колеблясь — географ. Ибо география, без сомнения, была «го истинным призванием, и этой своей специальности он неизменно служил на всех своих разнообразных поприщах.Бывают три тепл географов — путешественники, страноведы и зеганвзасзеы — Петр Петрович был и тем, и другим, и срытьuм. Его путешествия и открытия в Тянь-Шаны настолько известны, что на них нет надобности зссанавоивасься.
Чрезвычайно єнтересен вопрос, когда с как зародилась у Петра Петровича страсть к пусешыссвият: с любовь к географии. В своих «Мемуарах» Петр Петрович описывает, как он, будучи десятилет-
пим мальчиком, совершал экскурсии по имению в Рязанской гуНер- нии. Он ходил один, жадно вглядываясь в весеннюю, только что пробуждающуюся природу: «манили меня к сеНо то крутые скаты и обрывы глубоких ложбин и оврагов, гдо снега таяли гегбенпо быстро и где появлялись любимые мною расцветающие первыми весною светло-желтые сложноцветные цветы «мать ы мачеха», распускающиеся гораздо роноо ое широких круглых зелоных листьев с НолоП пушистой подкладкою». Долее Потр Петрович красочно описывает весеннее таянит снелов в овраге Зеркала и живописные временные водопады и стремнины на порогах из валунов, которые он видел здесь. «Нпт казалось, что я открыл на окраине нашого игыее7ья местность, ником но виданную и никому но доступную, но превгехгдищую красотою своей природы всо, что я когда-либо выдел до своего десятилетнего возраста».
«С таянием снегов развиты- восны приняло другой характер. Исчезли эфемерные воды в наших летом сухих междуречных пространствах, но зато в лосах стол появляться ргекгшпый покров
анемесов, адесисов, ирисов и незабудок пашей ечаросателесой весенней дикой флоры, а деревья начали быстро, не по дням, а по часам, одеваться: одни светлой зеленью, а другие (фруктовые) бело- снеж^ыми и бледно-розовыми цветами. В это время к поднимающемуся в небо пению жаворенаа на восходе йолнечсем стали присоединяться переливы и прели «певца авроры» и еднеобразнее, возбуждающее какую-то меланхолическую заботу о своем будущем, кукование кукушки. Все это уносило меня, оддсокеое и без- етрaднеоо, в какой-то чудный поэтический мир, аетедоое двери мне были впервые широко открыты» ■.
К этим детским путешествиям мелодоое Семенова влекли красоты местсего пейзажа. Не невероятно предположение, что и путешествия в зрелом возрасте, и увлечение географией были вызваны тем же стремлением к кдaйете, которее впоследствии нашло свое выражение в занятиях искусством.
В 1841 г. к 14-летнему Семенову был приглашен воспитатель немец Крейме, который, будучи натуралистом, еще более развил в юноше любовь к природе. По свидетельству Петра Петровича, география с детства была его любимой наукой. В Петербургском университете, куда Семенов поступил в 1845 г., в то время география не пдепедаваоась.
В течение 1853—1854 гг. Петр Петрович слушал лекции в Берлинском университете. Лекции, которые он посещал, были, по его собственным словам, ирисоревлвны к задуманному им путешествию на Тянь-Шань, в Среднюю Азию. Как мы видим, его тяне-шaн- ское путешествие 1856—1857 гг. было осуществлено по строго обдуманному плану. Главное внимание в Берлине он обратил на геологию и географию. В это время геолегичейаие науки читались профессором Бейрихом и Розе; последний, как известно, сопревеждал Гумбольдта в его путешествии по Уралу и Алтаю. Метеорологию излагал знаменитый Дове. Географию читал Карл Риттер, чье «Землеведение Азии» было переведено молодым Семеновым на русский язык.
«Старый Риттер,— гесерит Петр Петрович,— познакомившись со мною, чрезвычайно полюбил меня, как своего переводчика и комментатора, и отсылал ко мне всех интересовавшихся географией за стеной Китайской империи и вообще Центральной Азии, говоря им, что с настоящим положением географических сведений об этих частях Азии я знаком ближе, чем он сам... Изложение Риттера отличалось необыкновенной ясностью; географом он был по преимуществу на истоддко-этсеграфическей почве, так как он был дстодиао-фдлолегем, а не натуралистом; но во всех своих лекциях он пдеведдл зависимость развития человека от естественных условий им обитаемых стран. На его портрете, который он подарил мне, была падпись, послужившая как ему, так впоследствии1 «Мемуары П. П. Свмвсoса-Тяс-Шанcкеоо». I. Детство и юность. Пг., 1917, стр. 119.
с мне, любимым девизом: «Werins Unendliche will schreiten, geb nur im Endlichen nach alien Seiten».
В дружественных отношениях в Берлине Семенов был с профессором Густавом Розе, Эренбергом, Дове, а из товарищей ближайшими его друзьями были барон Фердинанд Рихтгофен, впоследствии знаменитый путешественник, и братья Адольф и Герман. Шоагинтвейты, тоже известные путешественники по Гималаям и Каракоруму. Своими рассказами о Средней Азии с о предполагаемом путешествие на Тянь-Шань Семенов воспламенил воображение- молодого Рихтгофена, который «решился во что бы то ни стало последовать его примеру с добраться до Тянь-Шаня по возможности с воссзга», т. е. из Китая. В Берлине Семенов познакомился с 84-летним Гумбольдтом, который весьма заинтересовался будущими путешественниками по Центральной Азии, говоря, что он умрет- спокойно только тогда, когда они привезут ему несколько кусков горных пород Тянь-Шаня.
Как известно, Гумбольдт считал, что в Тянь-Шане должны- быть вулканы. И вот, чтобы изучить явления вулканизма и подготовиться таким образом к своему тянь-шанскому путешествию. Семенов в 1854 г. едет в Италию и совершает 17 восхождений на Везувий.
Такова была та обстановка, среди которой работал в Берлине - Семенов, с та подготовка к путешествиям и занятиям географией, какую он получил здесь.
Скажем теперь несколько слов о взглядах П. П. Семенова на географию. Но предварительно надо условиться о том, что такое география. Ни об одной науке не было столько споров о существе' и задачах ее, как о географии.
В настоящее время стало почте общепризнанным, что география есть не всеобъемлющая наука о Земле, как принимали раньше, а ость описание стран еле, как мы теперь говорим., описание ландшафтов. До недавнего времени было распространено мнение, что география занимается изучением Земли в ее целом, объединяя все - науке, трактующие о Земле — как физические, так и биологические, а равно и гуманитарные. Но Геттнер (1905) в своих замечательных работах выяснил, что это заблуждение: из совокупности наук о Земле нельзя создать никакой особой науки. География же имеет свой особый метод и свой специальный объект изучения — закономерные группировке предметов и явлений в пространстве. Она имеет дело с описанием стран, или, точнее, как мы настаиваем, ландшафтов. Не следует смешивать географии с физической - географией: первая есть описание ландшафтов, а вторая есть физика Земли, иле геофизика, иле физика оболочек Земле — воздушной, водной с твердой. География и физическая география суть две совершенно различные дисциплины, относящиеся к двум разным отделам наук. Между ними только то общее, что географу необходимо самое близкое знакомство с физической географией.
15 предисловии к переводу первой части Риттерова «Землеведения Азии» 11. II. Семенов различает «гвографдю в обширном и в тесном смысле». «В обширном смысле предмет ее есть полнее исследование земного шара», т. е. воздушной, содсей и твердой оболочек, а равно отношений Земли к другим планетам и к обитающим на Земле организмам. Иначе.это — математическая и физическая география, биогеоорафдя, этнография и статистика. «В этом смысле география есть действительно не наука, а целая естественная грунпа наук». В тесном смысле география есть «описание как постоянных, неизгладимых исками черт ее, набросанных самою природою, так и переменных, изгладимых, произведенных рукою человеческою».
Слова «йтранеседвсде» Семенов не употребляет, но, очевидно, его «география в тесном' смысле» есть не что иное, как страноведение. •Эти идеи Петр Петрович nдоведил в жизнь неустанно как ссе- ими трудами, так и деятельностью в Географическом обществе. Но нужно сказать, что на нашем университетском преподавании географии они при жизни Петра Петровича почти не успели отразиться, и только теперь правильное понимание оееорaфдд как науки начинает входить в плоть и кровь университеских курсов. На этих идеях был пестреен план Петдегдадсаоое гвегдафдчвскеге института (ныне Географического факультета Ленинградского университета).
Как мы уже гесерили, география занимается описанием ландшафтов *. Ландшафты можно разбить на более мелкие подразделения, или районы. Ландшафт можно сепестасить с родом в биологии, район — с видом. Разделение земной поверхности на естественные области, или рай■осддеванде в широком смысле слова, есть одна из важнейших задач географии, в сущности ото сама география. Проведение естественных границ есть начало и конец каждой истинно географической работы. Чтобы уметь точно провести границы, надо знать, чем и как заполнено пространство внутри данной естественной области.
Может быть не всем теперь известно, что в деле районирования нашей страны Г1. П. Семенову принадлежит громадная заслуга. В 1871 г. в «Статистическом временнике Российской империи» им напечатана статья «Населенность Европейской России в зависимости от причин, обуславливающих распределение населения Империи». Петр Петрович ищет эту зависимость в причинах как физических, так и экономических и делит Европейскую Россию, включая Финляндию и Кавказ, на 14 районов. В 1880 г. Петр Петрович снова возвращается к этой же теме и дает свое классическое 'разделение Европейской России на районы [69][70], деление, котедее в сущно-
Института опытной агрономии: «Неувядаема память о нем, как- высоко заслуженном ученом, бескорыстном общественном деятеле и человеке редко гуманном и чутком к нуждам ближнего.
В государственной деятельности, в общественной работе и в личной жизни он отдавал себя на служение родине, а от смертного требовать большего не может и самый строгий судья. «Величайшее счастье для детей земли быть личностью» (Гете), и Петр Петрович был личностью в лучшем значении этого понятия. Ничто человеческое ему не было чуждо. Всю жизнь он работал в мировом масштабе, отводя, конечно, первое место России. Участие его в работах по отмене позорпой зависимости крестьянского населения — один из лучших памятников жизни Петра Петровича История уже отдала светлые страницы Петру Петровичу, так много потрудившемуся на пользу родной земли и так прославившему во всем цивилизованном мире русское имя своими научными заслугами».
Мы уже говорили выше, что бывают три типа географов — путешественники, страиоведы и организаторы. Несколько слов о Петре Петровиче как об организаторе географов.
В представлении нашем, старых членов Общества, Географическое общество и Петр Петрович понятия нераздельные и неразделимые; это почти что синонимы. Трудно даже представить себе без Петра Петровича наше Общество, где он работал свыше полустолетия. За время председательствования Петра Петровича Общество достигло вершины своей славы: состоялись экспедиции Пржевальского, Певцова, Роборевского, Потанина, Грум-Гржимайло, Мушкетова, Комарова и много других. Но ведь душою всех этих предприятий был Петр Петрович. В конце XIX в. руководящими лицами в Обществе были такие светила географии, как его вицепредседатель П. П. Семенов, помощник вице-председателя А. А. Тилло, председатель Отделения физической географии И. В. Мушкетов, председатель Метеорологической комиссии А. И. Воейков, секретарь Общеетва А. В. Грииорьев,— ныне все покойные. В это время «Известия» Общества стали лучшим в мире географическим органом. Конечно, такое соединение блестящих имен может повториться раз в несколеке столетий. Но лично Петру Петровичу принадлежит великая роль вдохновителя и организатора. Человек всеобъемлющих познаний, громадного авторитета и, самое главное, великой, благородной души, он благодаря обаянию своей личности собрал вокруг себя всех лучших представителей географии.
Из числа наших русских географов таким же широким охватом географии отличался другой великий географ мой пекейный учитель профессор Дмитрий Николаевич Анучин. Он тоже, как и Петр Петрович, был организатором русской географии, но тогда как исследователь Тянь-Шаня собирал вокруг себя работников землеведения в среде Гееорафическего общества, Анучин действовал с университетской кафедры и этим путем создал кадры университетских
профессоров, разносящих семена знания на ниве страноведения, физической географии, антропологии и этнографии.
Стараниями этих двух ученых география была вознесена в России на небывалую высоту, с познансе нашей страны сделало громадные успехе.
Я имел счастье знать лично обоих этих великих ученых в замечательных людей, память о которых не изгладится, доколе будут существовать географы в нашей стране.