242. Является ли передачей вещи в смысле ст.224 ГК уступка права на выдачу вещи от третьего лица, фактически владеющего этой вещью?
Действительно, передача права собственности посредством уступки права на ее выдачу от ее фактического владельца (законного либо незаконного) признается большинством европейских законодательств.
В теории гражданского права это юридическое действие именуется traditio longa тапи[115]. Однако в отечественном гражданском праве уступка виндикационного притязания, равно как и уступка права собственности, не допускается. Этот тезис последовательно проводится судами.Запрет передачи права собственности посредством уступки см. в постановлениях ФАС СЗО от 03.10.2003 NА26-8274/02-19; ФАС МО от 23.04.2002 NКГ-А40/2350-02.
Уступка виндикационного требования также признается судами недопустимой. Обоснование этого вывода, с которым, скорее всего, следует согласиться, состоит в следующем. Предметом уступки может быть только обязательственное право, т.е. право, возникшее из договора или иного (внедоговорного) основания. Право требовать возврата вещи не является обязательственным правом[116], а представляет собой способ защиты права собственности. Поэтому оно не может быть предметом уступки, совершаемой в порядке гл.24 ГК. Кроме того, ст.218 ГК не предусматривает такого основания возникновения права собственности, как уступка виндикационного требования (см. постановления ФАС ДО от 19.11.2002 NФ03-А73/02-1/2454, от 07.04.2003 NФ03-А73/03-1/593).
Единственный способ, позволяющий передать право собственности на вещь, находящуюся во владении третьего лица, – это использование потенциала п.1 ст.223 ГК, который сформулирован как диспозитивная норма. Например, лицо, чья вещь находится в незаконном владении у третьего лица, может заключить договор с приобретателем, в котором стороны изменят момент перехода права собственности – с момента передачи (как это предусмотрено в самом п.1 ст.223 ГК), к примеру, на момент заключения договора. В этом случае, с формальной точки зрения, нет никаких оснований отрицать, что право собственности перешло к приобретателю вещи.
Правда, справедливость этого подхода и его соответствие духу закона были поставлены в юридической литературе под сомнение. В частности, указывалось на то, что подобным образом собственник, который пропустил срок исковой давности по виндикационному требованию, вполне может «восстановить» срок, продав вещь, например, своему аффилированному лицу. Другое, уже теоретическое соображение состоит в том, что право собственности, обессиленное пропущенной давностью и отсутствием владения, не способно к передаче.
Несмотря на то что изложенные возражения разумны (либо близки к этому), они не соответствуют результатам буквального толкования п.1 ст.223 ГК, который предоставляет сторонам полную свободу в определении того, к какому обстоятельству они приурочат переход права собственности на отчуждаемую по договору движимую вещь.
243. Каковы правовое положение и правомочия органа местного самоуправления, заявившего о постановке на учет бесхозяйной недвижимой вещи, до момента признания за ним права собственности на эту вещь? Каков порядок признания права муниципальной собственности на недвижимые бесхозяйные вещи?
Законодатель не описывает права органа местного самоуправления, который заявил органу по регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним о постановке на учет бесхозяйной недвижимой вещи.
В практике одного из окружных судов нами было обнаружено весьма интересное дело, в котором суд сделал несколько важных суждений о правовом положении органа местного самоуправления в изучаемых правоотношениях.
Прокурор обратился в суд с иском о признании недействительным распоряжения органа местного самоуправления. Суть этого распоряжения сводилась к тому, что орган местного самоуправления передал под охрану недвижимое имущество, в отношении которого органом местного самоуправления было сделано заявление в регистрирующий орган о постановке его на учет как имущества бесхозяйного. Прокурор посчитал, что распоряжение органа местного самоуправления нарушает интересы другого лица – кооператива, который является добросовестным приобретателем недвижимого имущества и осуществляет фактическое владение им.
Суд, оценивая доводы стороны, сделал следующий вывод.
Из толкования ст.225 ГК не следует, что права иных лиц, фактически владеющих и пользующихся спорным имуществом (в данном случае это, как указал суд, кооператив), не могут быть ограничены актом органа местного самоуправления, по заявлению которого имущество было поставлено на учет как бесхозяйное (см. постановление ФАС ВСО от 26.02.2004 NА10-4559/03-11-Ф02-476/04-С1).Означает ли это, что орган местного самоуправления является законным владельцем такого недвижимого имущества! На наш взгляд, на этот вопрос следует ответить отрицательно. Законный владелец всегда имеет защиту против иска собственника об истребовании имущества (ст.305 ГК). В рассматриваемых правоотношениях предоставление органу местного самоуправления возможности защищаться против иска собственника об истребовании имущества было бы абсурдным.
По всей видимости, перед нами не реализация правомочий владельца вещи, а пример полномочий, основанных на публично-правовом статусе органа местного самоуправления. В уже цитированном нами постановлении ФАС ВСО отмечалось, что «при таких условиях (т.е. бесхозяйности недвижимой вещи, переданной под охрану. – Р.Б.) следует признать, что администрация района, на территории которого находится имущество, своим распоряжением приняла меры, способствующие его сохранности (передачу под охрану вневедомственной охране)». Это высказывание подтверждает наше мнение о том, что орган местного самоуправления может осуществлять юридически значимые действия с бесхозяйным имуществом до момента признания за ним права собственности на него только в силу того, что он наделен властно-распорядительными полномочиями, в том числе и по обеспечению сохранности имущества, расположенного на его территории.
Теперь несколько слов о подведомственности дел о признании права муниципальной собственности на недвижимое имущество.
В соответствии с п.6 ст.262 ГПК заявление о признании права муниципальной собственности на бесхозяйную недвижимую вещь рассматривается судом общей юрисдикции в порядке особого производства (см.
также ст.291-293 ГПК). Рассмотрение этого вида заявления составляет исключительную подведомственность судов общей юрисдикции (см., например, постановление ФАС СКО от 20.06.2006 NФ08-2688/06). ГПК вступил в силу с 1января2003 г.Таким образом, именно с этой даты арбитражные суды не имеют права рассматривать заявления органов местного самоуправления о признании права муниципальной собственности на бесхозяйные недвижимые вещи. До этой даты арбитражные суды осуществляли рассмотрение подобного рода заявлений (см., например, постановление Президиума ВАС РФ от 23.01.2001 N8133/00).Однако и в настоящее время в практике арбитражных судов встречаются дела, в которых арбитражные суды рассматривают по существу требования органов местного самоуправления о признании права собственности на бесхозяйное недвижимое имущество (см. постановления ФАС УО от 07.06.2004 NФ09-1678/04ГК; ФАС СКО от 20.06.2006 NФ08-2688/06; ФАС ЗСО от 27.09.2006 NФ04-6212/2006(26638-А03-22)). Подобное «игнорирование» арбитражными судами недвусмысленного законодательного предписания может быть объяснено следующим образом. Признание права муниципальной собственности на бесхозяйное имущество может быть осуществлено в порядке особого производства. Однако закон не запрещает органам местного самоуправления предъявлять иск о признании права собственности на бесхозяйную недвижимую вещь. Рассмотрение подобных исков не составляет специальной подведомственности судов общей юрисдикции, подведомственность спора определяется по общим правилам процессуальных кодексов. По всей видимости, именно эти или похожие соображения лежат в основе текущей судебной практики арбитражных судов[117].