Глава III ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ, РЕГУЛИРУЕМЫЕ СОВЕТСКИМ   ГРАЖДАНСКИМ   ПРАВОМ

1. Можно считать прочным завоеванием советской юридической науки то выработанное ею в результате различных дискуссий и обсуждений положение, что в основе системы советского права лежит дифференциация регулируемых им общественных отношений на различные качественно-определенные виды.

Из этого вытекает, что система права не конструируется, а познается, что оlt;на объективно существует, ибо выражает и закрепляет объективно существующие различные, хотя, разумеется, и тесно связанные между собой виды общественных отношений.

В последние годы юридическая наука, в связи с проводимой в настоящее время работой по совершенствованию советского законодательства, уделяет все большее внимание вопросам .системы советского права.

Шагом вперед в разработке этой сложной проблемы, имеющей большое теоретическое и практическое значение, является вышедшая в 1961 году книга С. С. Алексеева «Общие теоретические проблемы системы советского права». В ней как бы подведены итоги многолетней дискуссии о системе советского права.

С. С. Алексеев исходит из правильного положения, что предмет правового регулирования является единым и единственным материальным (внеправовым) классификационным критерием распределения норм советского права по отдельным отраслям1.

1 См. С. С. Алексеев, Общие теоретические проблемы системы совет-хкого права, Госю.риздат, 1961, стр. 10.

Предмет правового регулирования составляют общественные отношения, осуществляющиеся через определенное поведение людей; это — такие отношения, которые могут быть объектом правового воздействия и объективно требуют юридической регламентации; каждый определенный вид общественных отношений регулируется одной, 'Соответствующей ему отраслью права. Отсюда — единство предмета и метода правового регулирования[62]. Прав Л. С. Явич, который вслед за Ю. К. Толстым утверждает, что метод правового регулирования выступает' в качестве «лакмусовой бумажки», достаточно четко выявляющей круг общественных отношений, составляющих предмет дайной отрасли права[63].

Следует согласиться с С. С. Алексеевым в том, что метод правового (регулирования есть внутренне связанная, органически единая и цельная совокупность главных юридических особенностей, характеризующих данную отрасль права и соответствующих специфическим особенностям предмета — данного вида общественных отношений[64]. Но и в этой совокупности надо выделить основное, решающее звено, подчиняющее себе отдельные звенья, придающее им ту специфику, которая отражает самое существо регулируемых данной отраслью права отношений. Метод правового регулирования — это правовые способы и приемы формирования поведения отдельных людей и коллективных образований (учреждений, предприятий, организаций) и, значит, закрепления за ними прав и обязанностей по отношению к государству в целом, его властным органам и друг к другу.

Следовательно, метод определяется прежде всего характером содержания (поведения субъектов) общественных отношений, регулируемых правом.

2. Вместе с тем необходимо учитывать и относительную самостоятельность метода правового регулирования, составляющую, на наш взгляд, основную часть проблемы относительной самостоятельности права, которой советская литература по общей теории права уделяла и уделяет значительное внимание.

Эта проблема тесно связана с вопросом об активной роли метода в регулировании общественных отношений, а также с вопросом о возможности распространения метода, свойственного данному предмету, на отношения, родственные с ним и потому в силу присущей праву закономерности, которую можно назвать законом «экономии юридических форм», не требующие самостоятельного метода регулирования.

По существу метод правового регулирования — это сама правовая форма, отражающая содержание, т. е. определенный вид регулируемых общественных отношений. Определенный же вид общественных отношений, могущий быть объектом правового регулирования,— это определенный вид поведения людей. Разумеется, было бы неправильным юделать отсюда вывод, что правовая форма является зеркальным отражением общественных отношений.

Кроме того, право активно воздействует «на регулируемые ими отношения, не только их закрепляет и развивает, но и содействует становлению новых отношений, претворению возможности в действительность. Известно также, что законодатель может ошибиться в выборе форм регулирования, в оценке объективных возможностей, сроках, темпах регулирования — поспешить или, -наоборот, опоздать с изданием закона. Иначе говоря, не .всегда .в нормах права учитывается объективная необходимость; на законодательство влияют и случайные факторы, не являющиеся ее проявлением.

Это означает, что метод правового регулирования, точнее — правовая форма, вызванная к жизни спецификой данного вида общественных отношений, может быть (иногда с .пользой для дела, иногда во вред ему) перенесена на иные, сходные или отличные от них другие общественные отношения. В последнем случае рано или поздно объективная необходимость пробьет себе дорогу, и законодательство, которое учитывает требования жизни и реальные возможности,— а советское законодательство именно таково — должно будет правовую форму (метод правового регулирования) привести в соответствие с ее предметом.

Таковы те общие соображения о предмете правового регулирования и его методе, которые, на наш взгляд, должны быть приняты во внимание в дальнейшем при характеристике предмета и метода гражданского права. Эти соображения надо иметь в виду также при объяснении причин отнесения к предмету гражданского права некоторых личных неимущественных отношений и при отграничении гражданского права от других, смежных с ним отраслей права.

3. В связи с тем, что не все имущественные отношения, а только известная, хотя и весьма значительная их часть является предметом гражданского права, в юридической литературе, в частности в дискуссии, развернувшейся сначала по вопросу о предмете гражданского права, а затем о системе советского права, был выдвинут дополнительный критерий для обоснования отграничения имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, от одноименных отношений, составляющих предмет других отраслей права.

Подавляющее большинство советских цивилистов полагают, что советское гражданское право регулирует имущественные отношения лиц (граждан и юридических лиц), находящихся в равном положении друг к другу. Все также признают, что регулируемые гражданским правом имущественные отношения в советском обществе связаны с сохранением в нем товарно-денежных отношений и с действием при социализме закона стоимости. Некоторые при этом указывают также и на связь гражданскоправовых имущественных отношений с действием закона распределения по труду[65].

Но само равенство понимается до-разному. Большинство Считает, что речь идет о юридическом равенствесторон в гражданском правоотношении, т. е. полагает, что равенство устанавливается правом. Из этого делается вывод (например. О. С. Иоффе), что гражданское право отграничивается от других отраслей права .не только по предмету, .но и по методу правового регулирования.

Другие же исходят из того, что действие закона стоимости и закона распределения по труду обусловливает равенство сторон в имущественных отношениях, регулируемых гражданским правом. Иначе говоря, что это равенство вытекает из самого характера имущественных отношений, развивающихся на основе хозрасчета, материальной заинтересованности, эквивалентного обмена, осуществляемого, разумеется, в соответствии с требованиями закона планомерного развития, на основе планового распределения продукции и плановых цен, но с учетом действия закола стоимости и т. д. Равенство участников экономического оборота, таким образом, рассматривается ка.к необходимый признак имущественных отношений, развивающихся на основе действия указанных выше законов.

Имея в, виду то, что ранее было оказано о предмете и методе правового регулирования, мы считаем правильным и обоснованным второе мнение. Для отграничения гражданского права от других отраслей советского права нет 'необходимости прибегать к дополнительному критерию: равноправие сторон как существенный элемент метода гражданского правового регулирования предопределяется самими 'имущественными отношениями, связанными с товарно-денежной формой.

4. Но не опровергается ли то, что было сказано о зависимости метода регулирования от его предмета, те,м обстоятельством, что социалистическое государство на разных этапах своего развития меняет 'методы правового регулирования одинаковых, на первый -взгляд, общественных отношений?

Так, например, до 1932 года заготовки сельскохозяйственных продуктов производились в порядке купли-продажи; с 1932 по 1958 год — в порядке обязательных .поставок; с 1953 года они осуществляются путем государственных закупок — до 1960 года только на основе обязательных для колхозов плановых заданий, а с 1961 года и .на основе договоров контрактации. При всех четырех формах заготовок — налицо имущественные отношения между колхозами и государственными заготовительными органами. Это верно. Но имущественные отношения, регулировавшиеся путем обязательных поставок, ,не тождественны имущественным отношениям, складывающимся в области заготовок 'Сельскохозяйственных продуктов на основе государственных закупок и действующих ныне контрактационных договоров.

Обязательные поставки, как известно, имели силу налога; денежные суммы, уплачиваемые колхозам за сданную продукцию, были значительно ниже ее себестоимости; действие закона стоимости здесь не учитывалось, сдаваемая колхозами продукция по существу не была товаром. Замена поставок государственными закупками была осуществлена как раз потому, что прежний метод регулирования заготовок сельскохозяйственных продуктов, отражавший недостаточный уровень развития колхозного производства, устарел.

Таким образом, форма правового регулирования в конечном счете отражает экономическую необходимость, характер регулируемых общественных отношений. Конечно, та или иная форма правового регулирования, будучи надстроечным явлением, оказывает большое воздействие на развитие соответствующих общественных отношений, а через них и на развитие производительных сил, поскольку речь идет об экономических явлениях.

Но возможны случаи, когда к определенным общественным отношениям применяется неправильный, ошибочный метод правового регулирования. При таких обстоятельствах правовое регулирование в лучшем случае осуществляется вхолостую, в худшем — мешает развитию этих отношений. Например, в литературе правильно указывалось на то, что система централизованного занаряживания как метод распределения дефицитной продукции и структура договорных связей (определяющая стороны, имущественную ответственность за неисполнение по поставке продукции и т. д.) противоречат друг другу в тех случаях, когда поставщик, т. е. сторона в договоре, фактически отстранен от исполнения, хотя и отвечает за последствия неисполнения. Разумеется, такое положение не соответствует задаче укрепления хозрасчета и принципа договорных отношений в деятельности хозяйственных организаций.

5. С. С. Алексеев предостерегает против сведения метода регулирования к -какой-либо одной его черте, например к равенству сторон в гражданском правоотношении. Однако С. С. Алексеев признает, что начало равноправия — это ведущая специфическая черта гражданекоправового метода. Он сам отмечает, что признаки этого метода, выраженные в юридических фактах, имеют менее отчетливый характер, чем признаки, выраженные в общем юридическом положении сторон в гражданском правоотношении[68]. В самом деле, гражданские правоотношения в социалистическом обществе «могут возникать и возникают также из административных актов.

Не может быть надежным классификационным критерием в социалистическом гражданском праве, признает С. С. Алексеев, и «автономия», в качестве отличительного признака метода гражданскоправового регулирования[69]. Что касается последнего звена метода (юридических форм обеспечения гражданских правоотношений)[70], то восстановление нарушенного имущественного состояния — это оборотная сторона и необходимый результат имущественной обособленности участников отношений, регулируемых гражданским правом.

Таким образам, решающая черта гражданскоправового метода — это разное положение сторон в гражданском правоотношении. С. С. Алексеев сомневается в том, что источник равенства сторон в гражданском правоотношении надо искать в -самом предмете советского гражданского права. Он считает, что «состояние равноправия субъектов гражданского права является выражением 'имущественно-распорядительной самостоятельности участников отношений, складывающихся на основе товарного производства». Это правильное положение, но надо идти дальше и признать, что равенство сторон — важнейшая черта самих имущественных отношений, составляющих предмет гражданского права. Конечно, равенство сторон имеется и в отношениях, связанных с осуществлением политических прав граждан, и в семейных, и в процессуальных отношениях и в основанных на членстве отношениях внутри общественных организаций и т. д., но в гражданском праве речь идет не об этом равенстве, опирающемся на иные основания, а о равенстве, коренящемся в самом характере имущественных отношений. Товарное производство означает эквивалентность, равенство стоимостей (разумеется, в виде установленных и регулируемых государством цен) и в этом смысле равенство участников основанных на товарном производстве имущественных отношений. Иначе говоря, источник равенства сторон в гражданском правоотношении надо искать в самом предмете гражданского права — в самих имущественных отношениях, им регулируемых.

6. Существует, однако, и мнение, отвергающее равенства сторон как необходимый признак гражданского правоотношения. Таким признаком, утверждает А. В. Дозорцев, является имущественная обособленность субъектов этих отношений, которая может сочетаться с административной подчиненностью одной стороны другой[71].

А. В. Дозорцев прав, указывая на то, что в гражданском правоотношении стороны всегда противостоят друг другу как имущественно обособленные субъекты. В этом ведь и заключается суть имущественного правоотношения. Но наличие имущественной обособленности на том участке общественных отношений, на котором действие закона стоимости при социализме проявляется во всех его чертах (т. е. именно в сфере отношений, регулируемых гражданским правом), предопределяет та равенство сторон, о котором говорилось выше. Административная подчиненность одной стороны другой .не меняет положения

вещей: она характерна для административного правоотношения, юридически закрепляющего отношения по управлению (организационные отношения), но эти отношения не являются имущественными. Если даже одна сторона и подчинена другой, но каждая из них имеет обособленное имущество и обе стороны осуществляют оперативную деятельность, то в экономическом обороте они будут находиться в равном положении по отношению друг к другу[72].

Так, например, ,в 1936 году главные управления (главки) промышленных народных комиссариатов (впоследствии министерств) были наделены хозрасчетными правами[73]. Главкам были предоставлены собственные оборотные средства для осуществления операций по сбыту ,и снабжению; они получили право на получение ссуд из Государственного банка и т. д. Однако хозяйственно-оперативная деятельность главка практически обособилась от его планово-регулирующей деятельности, для ведения сбыто-снабженчееких операций были созданы отделы сбыта и снабжения, действовавшие на хозрасчете. В этих отделах и обособилась хозрасчетная деятельность главков.. Практически именно эти отделы вступали в договорные отношения по сбыту и снабжению с подведомственными главку предприятиями. В дальнейшем, в конце 30-х годов, хозрасчетные отделы сбыта производственных главков были ликвидированы, а оперативная деятельность отделов снабжения сокращена в связи с образованием специальных сбытовых и снабженческих главков, переведенных на полный хозрасчет. Конторы этих главков, практически занимавшиеся сбытовыми и снабженческими операциями, стали девствовать как обычные хозяйственные организации.

Таким образом, по существу сохранилось прежнее положение. Производственные глазки продолжали выполнять те функции, которые и .надлежит осуществлять органам хозяйственного управления: планирование и регулирование деятельности подведомственных им предприятий и организаций. «Хозрасчет» этих главков состоял лишь в том, что их расходы по снабженческим и сбытовым функциям производились за счет установленных накидок (начислений)[74]. Расходы же ло содержанию аппарата отделов сбыта и снабжения были отнесены за счет государственного бюджета[75]. Созданные же впоследствии и переведенные на полный хозрасчет сбытовые и снабженческие глазки наркоматов (затем .министерств) полностью содержались за счет накидок (начислений) по своим хозяйственным (сбыто- снабженческим) операциям. Следовательно, перевод главков на хозрасчет коснулся только той стороны их деятельности, которая была связана с оперативными сбыто-снабженческими функциями. В остальном же деятельность главков, переведенных на хозрасчет, ничем не отличалась от деятельности главков, не переведенных на хозрасчет. И у тех и у других остались те же административно-управленческие функции. А эта деятельность не могла быть построена на хозрасчетных основаниях.

Поэтому, «огда в связи с образованием совнархозов возник вопрос, следует ли предоставлять их отраслевым управлениям хозрасчетные права, то вначале он решался отрицательно[76]. Это и понятно. Подлинный хозрасчет возможен лишь там, где на основе плана производятся и реализуются на эквивален-тно-возмездных началах материальные ценности или выполняется на тех же началах определенная работа. Планово-регулирующая, т. е. организационная (административная), деятельность не может быть построена на хозрасчетных началах[77].

Однако в дальнейшем в связи с обсуждением вопроса о .правовом положении совнархозов и их отраслевых управлений снова появилась проблема хозрасчета и «хозрасчетных прав» этих управлений. Дело в том, что с 1959 года отраслевые управления совнархозов содержатся за счет отчислений от себестоимости (коммерческой) продукции их предприятий. Большинство авторов, исследовавших вопрос о правовом положении отраслевых управлений совнархоза, пришло к правильному выводу, что отраслевое управление является и должно остаться планово-регулирующим органом, что у него нет оперативных хозяйственных функций и потому оно не может быть признано хозяйственной организацией[78].

Сказанное о соотношении планово-регулирующих и оперативных сбыто-снабженческих функций в деятельности главков и отраслевых управлений совнархозов относится и к тресту, если в его состав входят производственные предприятия, действующие на полном хозрасчете, т. е. имеющие собственные оборотные средства, самостоятельный расчетный счет в банке и самостоятельный баланс. Трест в этих случаях является планово-регулирующим органом, а «е оперативной хозяйственной организацией[79]. Некоторые тресты, однако, выполняют и оперативные, снабженческие операции. Но в таком случае у треста появляется хозрасчетный отдел (контор.а) снабжения с обособленными оборотными средствами. Этот отдел (контора) по существу представляет собой самостоятельное снабженческое предприятие, хотя и является структурной частью треста. Если же такого обособления хозрасчетной деятельности треста не происходит, его оборотные средства, предназначенные для снабженческих операций, все равно отделяются от тех средств, за счет которых осуществляется его плаиово-регулирующая деятельность по отношению -к предприятиям. В этом случае трест и подчиненное ему предприятие выступают л о отношению друг к другу как равные, обособленные ,в имущественной сфере, самостоятельные субъекты гражданского права.

Можно установить определенную закономерность, выражающуюся в том, что хозрасчетная деятельность, всегда предопределяющая имущественную самостоятельность субъекта такой деятельности, неизбежно обособлялась и обособляется от пла-ново-регулирующей деятельности. Это имеет место даже в том. случае, когда в одном органе сочетаются планово-регулирующие и оперативные функции. Пример такого объединения функций— деятельность Государственного банка СССР. Госбанк выступает как хозрасчетная организация, заключая со своими клиентами, предприятиями и хозяйственными организациями, кредитные сделки и обслуживая их взаимные расчеты, и одновременно устанавливает порядок производства этих операций, осуществляет контроль и плановое руководство в сфере кредитных и расчетных отношений. Но и здесь легко определить, когда Госбанк выступает в 'качестве- равноправной по отношению к клиенту стороны ,в гражданскоправовой сделке, а когда осуществляет предоставленные ему властные полномочия и является стороной в административном правоотношения[80].

7. Итак, практика правового регулирования подтверждает, Что организационные отношения, .понимаемые как отношения управления ('административные), не сливаются с отношениями имущественными. Административные правоотношения также не сливаются с имущественными (Правоотношениями.

Поэтому нельзя согласиться с позицией по данному вопросу, которую заняло большинство участников дискуссии о предмете гражданского права и о системе советского права. Смысл этой позиции — в признании того, что, кроме имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, имеются имущественные отношения, регулируемые административным правом, т. е. такие, которые характеризуются административной подчиненностью одной стороны другой [81].

Эту позицию еще в 1951 году, т. е. задолго до упомянутой .дискуссии, обстоятельно и подробно обосновал С. И. Аскназий. Он исходил из того, что регулирование общественных отноше-лшй властными актами государственного управления (в противоположность отношениям, складывающимся в ином порядке)— это регулирование по методу. Иначе говоря, С. И. Аскназий не признавал организационную деятельность предметом регулирования, рассматривая ее лишь как способ или метод . воздействия государственной власти на поведение людей. В одних случаях, утверждал он, право лишь закрепляет сложившиеся производственные и иные общественные отношения, таковы, например, гражданские правоотношения. В других • случаях, по мнению С. И. Аскназия, общественные отношения : возникают при прямом посредстве государственных мероприятий. В социалистическом обществе эта сторона регулирующей роли права приобретает особое значение. Это — область административного права. Поэтому, заключает С. И. Аскназий, .«утверждение, что форма правового регулирования определяется только содержанием самого регулируемого отношения, находилось бы в противоречии с активной ролью социалистического права в поступательном движении социалистического общества и игнорировало бы относительную самостоятельность правовой надстройки»[82].

С. С. Алексеев усматривает источник формирования и развития имущественных отношений в действии трех факторов: в природе собственности как стороны производственных отношений, в функционировании товарного производства, в деятельности государства [83]. Важное значение в социалистическом обществе, указывает он, приобретает обширная по объему группа; имущественных отношений властно-организационноя) характера, обусловленных, прежде всего, действием экономических законов, планомерного развития и распределения по труду; среди этих властно-имущественных отношений 'Особенно велика роль отношений, опосредствующих .процесс управления единым фондом: государственной собственности[84].

С делением имущественных отношений на три вида: а) непосредственно выражающие отношения собственности, б) складывающиеся на основе товарного производства, в) властно-имущественные отношения, являющиеся результатом организующей деятельности государства, — соответственно связана, по мнению С. С. Алексеева, дифференциация правовых институтоь по отраслям государственного, гражданского и административного права [85].

Специфической чертой властно-имущественных отношений,, в отличие от имущественных, складывающихся на основе товарного производства и именуемых С. С. Алексеевым фактическими отношениями, является, по его мнению, то, что «они возникают, существуют и отпадают в форме правовых отношений, причем правоотношений, в которых стороны занимают неодинаковое, юридически неравное положение, что характерно для адмияистратизноправового регулирования»[86].

С. С. Алексеев, как и С. И. Аскназий, полагает, что в адми-нистративноправовом регулировании особенно проявляется относительная самостоятельность права, его обратное воздействие на базис социалистического общества.

В отличие от С. И. Аскназия, С. С. Алексеев не считает, что регулирование общественных отношений властными актами государственного управления — это регулирование по методу. С. С. Алексеев исходит из правильного положения, что форма правового регулирования в целом определяется содержанием регулируемых отношений. Но его конечный вывод о существовании особой сферы властно-организационных (админи^тратив-ных) имущественных отношений совпадает с ьыводоад С. И. Аскназия и большинства других цивилистов.

Нельзя согласиться с этим ходом рассуждений. Во-первых, относительная    самостоятельность    права —явление, присущее не только социалистическому, но и любому другому обществу, в котором действует право. Относительная самостоятельность права и его воздействие на общественные отношения как определенная закономерность, свойственная данному социальному явлению, имеет место даже в эпоху промышленного капитализма, -когда государство выступает, главным образом, в качестве «ночного сторожа», охраняющего свободную конкуренцию и частную капиталистическую собственность, не вмешиваясь з свободную игру экономических сил, обеспечивающую экплуата-цию трудящихся. Несомненно, право не только закрепляет-общественные отношения, но и подталкивает в определенном направлении их развитие, поскольку это диктуется назревшими общественными потребностями. Однако это не опровергает того положения, что форма правового регулирования в целом определяется содержанием регулируемых отношений.

Но не в этом главное возражение против точки зрения С. И. Аскназия и взглядов тех юристов, которые считают, что управление, организационная деятельность государственных органов — метод правового регулирования, а не особое свойство общественных отношений, само являющееся объектом регулирования. Можно ли утверждать, что имеется круг случаев, когда право лишь закрепляет уже сложившиеся производственные и иные общественные отношения, и круг случаев, когда, право формирует эти отношения путем властных предписаний органов государственного управления?

По нашему мнению, нет. Действия, например, социалистических предприятий по сбыту продукции другим предприятиям,, реализация этой продукции по кооперативным поставкам и т.д. предопределяются по общему правилу плановыми актами, т. е. актами хозяйственного управления. Договор поставки как институт гражданского права и плановый акт распределения так называемой фондируемой продукции, обязывающий стороны заключать договор поставки, регулируют то поведение людей, те их действия, которые при социалистическом способе

•производства являются    необходимой    стадией   формирования производственных отношений социалистического общества.

Закономерным в одинаковой мере является и то обстоятельство, что в первом случае — это действия сторон, находящихся в равном положении, имеющих обособленное имущество и пользующихся известной автономией, ,а во втором — это действия органа, предписывающего определенное поведение другой стороне или обязанного в силу своего положения как органа управ-

лен'ия к определенному поведению з пользу другой стороны. Различия в природе этих актов обусловлены различной ролью, которую играют названные организации в  социалистическом хозяйстве, различным характером действия экономических законов. Закон Планомерного развития требует, как известно, определенной централизации плановой деятельности, находящей свое выражение в соответствующих актах хозяйственного управления. Закон стоимости и закон распределения по труду предполагают децентрализацию, имущественную и оперативную самостоятельность, материальную заинтересованность участников экономических процессов.

Поэтому  управление  и   организационная  деятельность—это не метод правового регулирования, а особый вид общественных отношений[87]. То, что отношения по хозяйственному управлению в социалистическом государстве регулируются нормами права и выступают всегда в правовой форме, не может поколебать данного утверждения. Процесс обращения товаров — купля-продажа, расчетные отношения, кредитование, выполнение работ по капитальному строительству, перевозка грузов и т. д., короче, экономический оборот — тоже всегда выступает в правовой форме. Экономические сделки выражаются в юридических сделках.

М. М. Агарков еще в 1940 году правильно указал «а то, что «советское административное право регулирует отношения, из которых складывается организующая деятельность Советского государства (организационные отношения)»[88], что эту деятельность следует рассматривать как особый вид общественных отношений, а не как метод их регулирования [89]. Отсюда он делал правильный вывод, что организационные отношения, возникающие из регулирующей деятельности органов . государственного управления, если они даже и направлены «а имущественные цели, например на создание имущественной основы для деятельности государственного предприятия, на распределение материалов и денежных средств между ними и т. д., не являются имущественными отношениями.

Возражая М. М. Агаркову, С.-С. Алексеев утверждает, что организационные отношения могут быть одновременно и имущественными, что вместе с тем имущественные отношения отграничиваются от иных общественных отношений по признаку объекта, организационные же отношения — по признаку своего содержания. «Следовательно,— заключает С. С. Алексеев,— те организационные отношения, объектом которых являются материальные блага, должны быть квалифицированы в качестве имущественных»[90]. С этими возражениями нельзя согласиться. Различие между имущественными и организационными отношениями— это прежде всего различие в их содержании, в их характере, т. е. в поведении участников данных отношений по поводу материальных .благ, закрепленном .в соответствующих правах и обязанностях. Если даже и согласиться с мнением С. С. Алексеева, что властно-организационные отношения являются одновременно и имущественными, поскольку, по его мнению, они имеют своим объектом вещи, то мы все равно придем к выводу, что организационные отношения по поводу материальных благ, регулируемые гражданским правом, коренным образом отличаются от направленных на имущественные цели властно-организационных отношений, регулируемых административным правом. Правда, в ч. 2 ст. 2 Основ гражданского законодательства говорится о неприменении гражданского законодательства «к имущественным отношениям, основанным на административном подчинении одной стороны другой». Но здесь по существу имеются в виду не имущественные, а властно-организационные отношения, направленные на имущественные цели. Имущественные отношения в подлинном смысле этого слова возможны лишь между имущественно обособленными субъектами. А такая обособленность, как хорошо показал сам С. С. Алексеев, связана с категориями владения, пользования и распоряжения как категориями, выражающими прежде всего экономические явления — определенные стороны отношений собственности как основы производственных отношений.

Ошибочность деления общественных отношений «а имущественные и организационные С. С. Алексеев усматривает в том, что одни общественные отношения оказываются выделенными только по 'признаку объекта (имущественные отношения), .другие — только по признаку содержания (организационные отношения). Задача, по его мнению, заключается в том, чтобы преодолеть противопоставление указанных двух видов отношений[91]. Верно, что -нельзя отрывать содержание регулируемых правом общественных отношений от объекта этого регулирования. Но дело в том, что те отношения, которые складываются на основе имущественной обособленности их участников как субъектов непосредственной хозяйственной деятельности, являются по -самой своей природе, по своему содержанию имущественными отношениями. Речь, следовательно, идет о существенных различиях в характере поведения субъектов, что и служит основой для классификации, для отделения имущественных отношений от отношений властно-организационных. Имущественные отношения, как мы знаем,— волевая сторона производственных отношений; разумеется, эти отношения в известной степени — и «организационные», потому что без них невозможен процесс общественного производства. Но это — совсем иного рода «организационные» отношения: они как бы обратная сторона отношений имущественных, их рефлекс. Между тем отношения, вытекающие из планово-регулирующих актов, хотя и направленные на имущественные цели, но не являющиеся отношениями имущественно-обособленных субъектов,— это подлинно организационные отношения: они служат предпосылкой для возникновения имущественных отношений между оперативными социалистическими организациями, а в некоторых 'случаях — и имущественных отношений с участием граждан.

По 'Существу это признает и С. С. Алексеев, указывая, что в то время как содержание, принципы и 'характер гражданско-правового регулирования обусловлены имущественными отношениями, складывающимися на основе товарного производства, содержание, принципы и формы административноправового регулирования обусловлены не имущественными отношениями, а отношениями властного типа, независимо от того, являются ли они имущественными или нет[92].

В другом месте своей работы С. С. Алексеев подчеркивает, что Советское государство через административное право воздействует на предпосылки товарного производства, но административное право непосредственно не связано с самим процессом производства, между тем как воздействие институтов гражданского права на товарное производство осуществляется через имущественные отношения, складывающиеся на его основе[93].

Ошибка М. М. Агаркова состояла, однако, в том, что он все имущественные отношения включал в сферу гражданского права: разграничение гражданского и административного права, утверждал он, должно идти по линии отграничения имущественных отношений от организационных отношений [94].

8. Некоторые предлагали ограничить предмет советского гражданского права отношениями экономического оборота [95].

В этой связи закрепление гражданскоправовыми нормами отношений собственности (в их статике, т. е. обладание вещами) рекомендовалось рассматривать .как закрепление предпосылки и результата товарно-денежного обращения[96]. Но такое понимание права собственности суживает его содержание как граж-данокоправового института. Личный собственник владеет,,пользуется и распоряжается принадлежащим ему имуществом, весьма редко отчуждая его. Государственные предприятия владеют, пользуются и распоряжаются закрепленным за ними ' государственным имуществом,, прежде чем совершают сделки по распоряжению им; эти сделки направлены главным образом на реализацию товарной продукции; основные фонды находятся в пользовании предприятия. Однако к нормам гражданского права мы с полным основалием относим и те нормы, которые характеризуют объем правомочий государственного предприятия как юридического лица на закрепленное за ним имущество. Поэтому нельзя сводить гражданское право только к регулированию экономического оборота. Это означало бы, что гражданское право в делом отождествляется с его частью — обязательственным правО|М. Между тем, как известно, важнейшую часть гражданского права составляет право собственности. Кроме того, не последнее место в системе гражданского права занимает авторское и изобретательское право.

Поэтому мы полагаем, что, хотя гражданское право регулирует, прежде всего, отношения товарного производства, нельзя круг регулируемых этой отраслью советского права отношений сводить только к отношениям экономического оборота: товарное производство включает в себя экономический оборот в его товарно-денежной форме, но не исчерпывается им. Ошибка тех, кто ограничивает сферу гражданского права сферой оборота, заключается, следовательно, в том, что при этом упускаются из виду отношения собственности, а значит, ..и те нормы, которые закрепляют состояние присвоенности вещей — сторону общественного производства.

Что же касается обязательственного права, то оно в своей основной и решающей части регулирует именно отношения экономического оборота.

Необходимо лишь правильно раскрыть содержание этой категории. Экономический оборот включает в себя те связи, участники которых выступают по отношению друг к другу как имущественно-обособленные субъекты, т. е. как собственники или как организации, осуществляющие оперативное управление закрепленным за ними государственным имуществом. Это, главным образом; отношения обмена и связанные с ним или производные от него отношения. В сферу оборота не включаются отношения по обмену веществ (соединение труда со средствами производства и предметами трудовой деятельности, техническое разделение труда и т. д.) внутри производственного предприятия, но оборот охватывает отношения по распределению средств производства и иных предметов материально-технического назначения, вытекающие из общественного разделения труда между различными отраслями народного хозяйства. В условиях существования товарного хозяйства при социализме з экономический оборот входят отношения обмена между конкретными производственными и иными хозяйственными имущественно-обособленными единицами — социалистическими предприятиями и организациями. Разумеется, в оборот включаются и отношения по выполнению работ, по оказанию услуг, по реализации товаров народного потребления и т. д.

Нужно .отграничить понятие экономического оборота от понятия гражданского оборота. В 1949 году автором этих строк гражданский оборот (категория юридическая) понимался как совокупность сделок, административных актов и иных юридических фактов, в силу которых возникают гражданскоправо-вые имущественные отношения. Гражданский оборот определялся как юридическая форма, опосредствующая переход государственного и кооперативного имущества от одних социалистических организаций к другим, а также переход имущества от этих организаций lt;к гражданам и от одного гражданина к другому[97].

Соглашаясь с тем, что гражданский оборот представляет собой правовую форму, О. А. Красавчиков полагает, однако, что гражданский оборот — это не совокупность юридических фактов, а совокупность гражданских имущественных правоотношений (обязательств), опосредствующих материальные (производственные) отношения людей ,в процессе обращения (распределения, обмена) материальных благ. Поэтому он ограничивает гражданский оборот кругом обязательств, возникающих из правомерных действий, полагая, что обязательства из причинения вреда и из неосновательного получения (сбережения) имущества не входят в гражданский оборот[98].

Можно присоединиться к положению, что гражданский оборот— совокупность самих имущественных правоотношений, а не юридических фактов, их порождающих. Больших различий между первым и вторым пониманием гражданского оборота мы не усматриваем, потому что, с нашей точки зрения, речь идет о регулировании волевых экономических отношений. Но трудно согласиться с утверждением О. А. Красавчикова, что гражданский оборот ограничивается правоотношениями, возникающими лишь на основе правомерных действий. Восстановительная функция норм гражданского права, действующая, например, в обязательствах из причинения вреда, т. е. компенсация за повреждение имущества, не в меньшей степени относится к гражданскому обороту, чем обязательство купли-продажи. И там, и здесь осуществляется переход имущества, действует возмезд-ность и эквивалентность. Заметим также, что О. А. Красавчиков ошибается, полагая, что обязательства из неосновательного получения (сбережения) имущества во всех случаях возникают из неправомерных действий.

9. Наряду с возмездными отношениями, составляющим» основную массу имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, оно охватывает также и безвозмездные имущественные отношения, вытекающие главным образом из актов распоряжения объектами личной собственности. Сюда же относится и наследование. Наследование по закону основано на предположении, что закон, устанавливающий круг наследников, очередность их призвания к наследству, размеры наследственных долей, соответствует воле наследодателя, не пожелавшего или не смогшего выразить свою волю иначе — путем завещательного распоряжения.

Безвозмездные сделки могут быть совершены и кооперативным собственником или общественной организацией. Отнесение их к сфере гражданского права также объясняется тем, что они являются одной из форм реализации правомочий собственности. Безвозмездные отношения, как правило, не допускаются между государственными хозяйственными организациями (по их инициативе), ибо это противоречило бы хозяйственному расчету. Но они возможны в имущественных отношениях между государственными организациями, являющимися социально-культурными учреждениями (например, библиотеками), и гражданами в связи с предоставлением последним в пользование таких объектов государственной собственности, которые служат средством удовлетворения их культурных потребностей.

М. О. Бару, как уже было отмечено, показал, что возмезд-ность не всегда предполагает эквивалентность в отношениях между участниками гражданскоправовых отношений. Несомненно, однако, что отношения, основанные на имущественной обособленности сторон, товарном производстве, законе стоимости, хозрасчете, опирающиеся на действие закона распределения по труду, т. е. возмездные отношения, являются основными и ведущими отношениями в гражданском праве. Выплата заработной платы работнику в государственном предприятии или иной государственной организации в соответствии с количеством и качеством затраченного им труда, завершающая реализацию трудового правоотношения, тоже свидетельствует о возмездном характере данного отношения. Но являясь личной собственностью работника и источником приобретения других объектов личной собственности, заработная плата служит основой возникновения имущественных отношений, регулируемых уже не трудовым, а гражданским правом.

Признаком гражданскоправового отношения является не всякая возмездность отношений, а лишь та, которая опирается на .имущественную обособленность их участников.

Таким образам, возмездность и эквивалентность основных видов имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, не исключает, а предполагает возможность существования безвозмездных гражданскоправовых отношений (дарение, безвозмездное хранение, безвозмездное предоставление имущества во временное пользование другого лица и др.). Эти отношения, однако, вторичны, существуют потому, что имеются отно-

шения возмездные. Когда отпадут возмездные отношения, т. е. отомрет товарно-денежная форма, хозрасчет и т. д. и принцип распределения по труду уступит место принципу распределения по потребностям, т. е. тогда, когда будет построено коммунистическое общество, отомрет и гражданское право [99].