подводя итоги

Б.Ф. Шубин

После достижения восьмидесятилетнего возраста возникает желание подвести некоторые итоги своей жизненной карьеры.

В сжатом виде моя трудовая биография выглядит следующим образом.

В декабре 1954 года с красным дипломом окончил физико- технический факультет ТПИ. Трудовую деятельность начал в новосибирском институте «Кузбассгипрошахт» (ныне «Сибги- прошахт»). C февраля 1958 по март 1959 года старший инженер Сибирского филиала п/я 2511, с марта 1959 по июнь 1987 г. - в Новосибирском отделении ГИПРОНИИ АН СССР - руководитель группы, начальник отдела, главный инженер проектов, заместитель главного инженера, с 1971 года - директор. C июня 1987 по декабрь 1994г.-директор ГИПРОНИИЗДРАВа М3 СССР (с 1992 г. М3 РФ). C 1989 по 1995 г. по совместительству доцент кафедры организации и развития материально-технической базы ЦОЛИУВ (Медакадемия последипломного образования). C 1995 года вице-президент Московского землячества томских политехников, с 2000 по 2013 г. - директор Центра содействия выпускникам «Томский политехник» (Москва).

Ныне - почётный выпускник ТПУ, член Союза архитекторов России, кандидат экономических наук, доцент, действительный член Академии медико-технических наук РФ, заслуженный ветеран СОРАН, лауреат Государственной премии СССР. Награжден орденом Знак Почёта и медалями.

Значительная доля успехов в моей служебной карьере обусловлена прекрасным базовым образованием, полученным в родном ТПИ. Существенную роль сыграла и советская система подготовки кадров, включая комсомол, почти обязательное послевузовское двухлетнее обучение в вечерних университетах марксизма-ленинизма, максимальное исключение расцветающих ныне креатуры и блата при различных назначениях и повышениях.

В «хрущевские» времена уже мало кто верил в назначенные Никитой Сергеевичем сроки прихода коммунизма, тем не менее КПСС была единственной партией, главенство которой было узаконено Конституцией СССР.

Отдавая дань образованию и системе подготовки кадров, хотел бы акцентировать внимание на значении для жизненной карьеры трёх факторов: семья, работа, общение.

«Семья - основанная на браке или кровном родстве малая группа, члены которой связаны общностью быта, взаимной помощью и моральной ответственностью. При социализме... подавляющее большинство браков заключается по личному выбору будущих супругов, а семейные отношения характеризуются их равноправием» (Советский энциклопедический словарь.-M., 1980).

На мой взгляд, равноправие семейных отношений не исключает ответственности мужа за материальный достаток, включая финансовое обеспечение и комфортные условия проживания. Как бы высоко ни оценивались результаты твоего труда обществом, в конечном итоге эти результаты отражаются на благосостоянии твоей семьи. В равной мере благополучие семьи - фундамент твоих производственных успехов.

Мой личный выбор, совпавший с выбором студентки шестого курса Новосибирского мединститута Людмилой Липовце- вой, был зарегистрирован новосибирским ЗАГСом 4 февраля 1956 года через три месяца после нашего знакомства. Студентка, ставшая Людмилой Павловной Шубиной в июне получила диплом врача, поступила на работу в Новосибирский институт травматологии и ортопедии НИИТО, а в январе 1957 года у нас родился сын Евгений. Семейный конфликт с моими родителями (в их частном доме мы проживали) вынудил нас уже с мая 1957 года поочередно находить приют у друзей - выпускников Томского политеха Л. Александрова, А. Солдатова, Н. Афонского. Бесперспективность получения жилья в «Кузбассгипрошахте» вынудила меня принять предложение В.А. Русинова (окончил ТЭФ ТПИ в 1952 г.), работавшего начальником электротехнического отдела в минсредмашевском п/я 2511 (ныне ВНИПЭТ), гарантировавшего мне представление жилья в течение года.

Все годы «жилищного мытарства» с нами проживала мама жены, помогавшая уходу за нашим первенцем. Переезд в отдельную квартиру, устройство сына в детский сад создали благоприятные условия, позволившие супруге максимально углубиться в любимую ею нейрохирургию. Итогом стала успешная защита ею в 1967 году кандидатской диссертации. На банкете по случаю защиты кто-то из участников торжества пожелал Людмиле Павловне успешной работы над докторской диссертацией, на что она с улыбкой ответила, что её докторской будет ... дочь!!! C моей помощью это обещание было выполнено: в июне 1968 года на свет появилась дочь Елена.

Гены врача-нейрохирурга оказались выше генов политехника, в результате сын и дочь - оба кандидаты медицинских наук. Сын - врач-нейрохирург, преподавал курс нейрохирургии в астраханской медакадемии, впоследствии переквалифицировался на нейроортопедию, освоил мануальную и иглорефлексотера- пию. Дочь после рождения двойни (сейчас оба мальчика - ростом 193 см, 45-й размер обуви - учатся в 10 классе) переключилась на неврологию, заведует неврологическим отделением в одной из московских клиник. Опыт первых шагов в нейрохирургии оказался небесполезен.

Я разделяю мнение своей супруги, что нейрохирургия - это где-то наверху, над всеми хирургами, а нейрохирурги вообще какие-то особенные люди. Так случалось, что и я активно привлекался к работе жены. В то время дежурные по институту НИИТО не всегда были нейрохирурги, и если ночью состояние больных в отделении нейрохирургии ухудшалось, сёстры звонили врачам отделения. Ближе всех жила Людмила Павловна. Ночью, естественно, её сопровождал я. И ждал её в вестибюле института или на скамейке около, пока она не закончит процедуры.

К моменту рождения дочери я работал заместителем главного инженера института и как «многодетный» отец получил трёхкомнатную квартиру в соседнем квартале центрального района Новосибирска.

В книге «Две жизни, две судьбы», посвященной воспоминаниям о профессоре-нейрохирурге К.И. Харитоновой - своём учителе по профессии, а впоследствии и друге по жизни (М.: Водолей, 2010), Людмила Павловна, с уважением описывая пятилетний период своей работы на кафедре НГМИ, завершает его следующей информацией: «Как консультант-невролог я выезжала на курорт «Белокуриха» на Алтай... Мединститут много лет (в большей степени кардиологи) шефствовал над курортом в научном направлении. Вместе с неврологами курорта мы стали изучать процессы воздействия радона при различных заболеваниях нервной системы - это и остеохондроз, и ранняя стадия, рассея нного склероза и др. заболевания. А работа на кафедре для меня была как-то уж слишком спокойной. Одно и то же изо дня. в день. Работа моего мужа была связана с научным городком - он был директором проектного института Академии наук.

Ив это время, меня пригласили работать в Клинический центр СО АН СССР».

Переход жены на должность старшего научного сотрудника лаборатории неврологии KU, имел одно неудобство: мы жили в центре Новосибирска, а Академгородок, где находилось её новое место работы размещался в 25 километрах от центра в Советском районе города. Поскольку институт ГИЛРОНИИ к этому времени (1974 год) размещался на двух площадках - в центре города и в Академгородке, ликвидация этого неудобства была устранена путём обращения к Председателю СО АН академику Г.И. Марчуку, который дал указание о предоставлении моей семье коттеджа, в который мы перебрались в 1976 году.

К началу 1987 года, т.е. к моменту, когда «перестройка и гласность» стали набирать обороты, я как бы находился на вершине своей деловой карьеры (разумеется, по понятиям того времени).

Мы постоянно выписывали «Медицинскую газету». Однажды дочь Лена обратила внимание на объявление о том, что московский институт ГИПРОНИИЗДРАВ объявляет конкурс на директора института. Он должен знать проектирование, экономику и т.д.

Когда муж приехал, из командировки в Монголию, мы показали ему это объявление, Он посмеялся и говорит: «Что, москвичи не найдут себе директора ?» Ему было уже 55 лет, но мы убедили его послать документы. Он только что защитил диссертацию, стал кандидатом экономических наук; 16 лет был директором проектного института. За проектирование научного центра Академии сельскохозяйственных наук, вместе с москвичами, стал лауреатом Государственной премии. Кстати, в один из институтов Москвы Б. Ф. уже приглашали, но он отказался. А тут, под нашим давлением, послал документы на конкурс, и мы поехали отдыхать в Югославию. Когда возвратились домой, получили телеграмму - вызов: он с тремя москвичами прошел по конкурсу. Предстояли выборы в самом институте. Больше всего вопросов было задано ему. Он, сибиряк, был свободен в ответах, ничего не терял, если бы его и не выбрали. И 70% голосов было отдано за его кандидатуру. Он. вернулся домой, быстро сдал дела, забрал дочь и уехал в Москву. А я с нашим, котом, осталась дома укладывать книги, и несколько месяцев мы ждали квартиру в строящемся для кардиологов доме».

Доброжелательная реакция товарищей на работе: «Сибиряки защитили Москву от немцев, настала пора сибирякам защи- щать Москву от москвичей», - шутили при прощании мои коллеги из НовосибГИПРОНИИ.

«Лауреат Госпремии периода застоя пал жертвой разгула демократии в период перестройки», - подхватывали шутку московские коллеги из головного ГИПРОНИИ АН СССР.

Итогом четырнадцатилетнего труда супруги в КЦ COAH можно считать Решение Ученого Совета от 21 февраля 1988 г.:

«Слушали: доклад ст.н.с. Л.П. Шубиной по материалам докторской диссертации “Состояние здоровья, цереброваскулярные и нервные заболевания у лиц умственного труда”.

Решили: предоставить творческий отпуск Л.П. Шубиной для завершения докторской диссертации с 21 марта по 20 июня с.г.».

Начало творческого отпуска совпало с переездом в Москву и хлопотами, связанными с обустройством в новой квартире. Незаинтересованность руководства института неврологии АМН СССР (куда супруга была принята на должность ст. н. с.) в завершении диссертации по заявленной тематике, которая оказалась «не актуальна для института», вынудили Л.П. через два года уволиться, а через год работы в «Центре здоровья ГУЗМ», по моему настоянию, уйти на заслуженный отдых. Творческий «трудоголик» не может заниматься «ничегонеделанием»: увлечение живописью, забота о воспитании внуков, участие в подготовке к выпуску сборников «Томские политехники - на благо России», завершившиеся написанием книги «Две жизни, две судьбы», где немного сказано и про томских политехников.

Несмотря на различные профессии (инженер и врач) с первых дней супружеской жизни у нас всегда царило взаимоуважение и четкое разделение семейных обязанностей. Моя обязанность - финансовое обеспечение и создание комфортных жилищных условий. Обязанность жены - поддержание уюта в доме. Можно говорить о совместной обязанности - воспитании детей.

Завершить описание своей семейной хроники, тесно связанной с трудовой деятельностью супругов, хочу фрагментом из поздравления московской группы политехников в связи C моим 80-летием. «Семья Б.Ф. Шубина - образец того, как должны жить и общаться люди разных поколений, дом, где нет извечной русской проблемы отцов и детей. Со своей супругой Людмилой Павловной (несколько лет назад они отметили «золотую» свадьбу») воспитали прекрасных дочь и сына и очень много внимания, уделяют воспитанию внуков» (Газета «За кадры» 22.09.2011).

Работа^ Моя деловая карьера достаточно нетипична, хотя бы потому, что мне ни одного дня не довелось поработать инженером-физиком, но при этом полностью подтверждает традиции томских политехников, получающих прекрасный образовательный фундамент для жизненного устройства. Удачей для меня оказалась необходимость во время дипломного проектирования ознакомиться с азами проектирования строительных объектов, чему я посвятил первые сорок лет своей трудовой деятельности.

В конце 1954 года в ТПИ полным ходом шло строительство десятого корпуса, планировалась работа по установке «Сириус», ФТФ расширился, и всей нашей группе были предложены должности инженеров на кафедре. Меня такая перспектива не прельщала по одной причине: одно дело жить пять с половиной лет в студенческом общежитии в процессе обучения, что является, на мой взгляд, обязательным ритуалом для становления личности, и другое - инженером жить практически в одинаковых условиях со студентами (при том, что в Новосибирске, где я жил до поступления в ТПИ, у родителей был просторный собственный Дом).

Вопрос моего трудоустройства решился неожиданно просто при посленовогодней встрече в гостях у одногруппника Л. Кин- дякова с его отцом С.В. Киндяковым. Сергей Владимирович работал директором Новосибирского проектного института Куз- бассгипрошахт (КГШ) и планировал организовать в структуре своей экспериментальной базы лабораторию по применению радиоактивных изотопов в угольной промышленности. Будучи одновременно Председателем ТЭКа горного факультета, в ТПИ он брал на себя вопрос согласования моего переназначения в КГШ и обещал, что именно мне будет поручено возглавить новую лабораторию. Посчитав для себя достаточно привлекательной такую перспективу, я согласился с необходимостью временно поработать инженером-электриком, «пока не решится вопрос с финансированием будущей лаборатории».

Далее сменилось руководство института. Новый директор не проявил никакого интереса к созданию лаборатории, да и меня

настолько привлекла «временная» работа, что закончил я карьеру инженера-электрика лишь через семь лет, работая уже в другом проектном институте и пройдя ступени: инженер, старший инженер, руководитель группы, главный энергетик - начальник отдела.

Моей адаптации в многосотенном коллективе КГШ безусловно способствовало то обстоятельство, что полугодом раньше здесь начали работать хорошо знакомые мне выпускники горного факультета ТПИ Л. Александров, В. Аврутин, А. Захаров, Г. Рыблев, Г. Комаров, С. Загайнов. Несколько смущало, что директор института при каждом удобном случае представлял меня как молодого специалиста, у которого родители имеют свой дом. И только через два года, когда возникла потребность в жилье, я понял, почему он это делал: ведь в то время всем молодым специалистам работодатели были обязаны предоставлять жильё! Для меня же вопрос получения квартиры был фактически бесперспективен (подумаешь, ссора с родителями... сегодня поссорились - завтра помирятся).

Возвращаясь к началу работы в КГШ, отмечу три важных фактора. Электроснабжение угольных шахт и обогатительных фабрик таков раздел проектов, разрабатываемых группой «Сети и подстанции», в которой мне довелось делать первые шаги. Кабельные (от 0,4 до 10 киловольт) и воздушные линии электропередачи, стационарные и комплектные трансформаторные подстанции напряжением до 35 киловольт - такова основная номенклатура объектов, входящих в понятие «электроснабжение». Первый и, пожалуй, главный фактор - институтских знаний в содружестве со справочником инженера-электрика оказалось достаточно для проектирования всей этой номенклатуры.

Второй фактор - филигранная отточенность технологического процесса проектирования, царившая в этом институте со сложившимися традициями (к моменту моего прихода КГШ уже отметил четвертьвековой юбилей), корни которых, возможно, скрывались в обязательности нескольких американских специалистов, работавших в институте по контракту в начале 30-х годов. Усвоение этого процесса очень помогло мне в дальнейшей работе.

Наконец, третий фактор - высококвалифицированные кадры, чрезвычайно доброжелательно относившиеся к молодым специалистам. До сих пор я храню в памяти лица седовласых инженеров, многие из которых носили форму горных директоров различных рангов (сожалею, что ее отменили: инженер в форме вызывал определенное уважение), помню, как деликатно они вводили нас в процесс проектирования, как бы невзначай, делясь профессиональными секретами, о которых не прочитать ни в каком учебном пособии.

В сочетании со множеством командировок в Кузбасс: Кемерово, Киселевск, Прокопьевск, Осинники, Новокузнецк (в то время Сталинск) на сбор исходных данных, выбор площадок под строительство, авторский надзор за монтажом оборудования, «гипрошахтовская» школа послужила для меня прекрасным дополнением к физтеховскому образованию.

C благодарностью и уважением вспоминаю о своих первых наставниках, это: главный энергетик Валентин Петрович Kpy- шинский, главный специалист Ювеналий Францевич Лузин, начальник электромеханического отдела Владимир Александрович Малышев.

Кратковременный период работы в Сибирском филиале п/я 2511 (ныне НО ВНИПИЭТ) запомнился прежде всего творческими контактами с начальником отдела Валерием Айзиковичем Русиновым и руководителем группы Серебряковым Анатолием Александровичем. Взаимная симпатия при рабочих отношениях быстро переросла в настоящую дружбу, длившуюся до ухода из жизни этих замечательных людей: А.А. Серебрякова (главного инженера НО Союзмашпроект) в 1985 году, В.А. Русинова (руководитель филиала ВНИПИЭТ в г. Электросталь) в 1989 году.

Огорчительным нюансом в работе была чрезмерная завеса секретности: ежедневно в конце рабочего дня все проектные материалы необходимо было сдавать в первый отдел, а утром следующего рабочего дня получать их для продолжения работы. Даже при уходе на обед в заводскую столовую необходимо было закрывать материалы в сейф. Перед выходными днями доброжелательные девушки - работницы первого отдела иногда предупреждали, чтобы в столах не оставалось никаких «лишних» материалов: возможны проверки.

В начале 1959 года поступило предложение встретиться с руководством Московского ГИПРОНИИ АН СССР, ведущего проектирование научной зоны Новосибирского Академгород- ка. В марте я приступил к работе в группе авторского надзора за строительством институтов в Академгородке. Через месяц на базе этой группы Постановлением CM СССР было организовано Новосибирское отделение ГИПРОНИИ АН СССР, с которым связано без малого 30 лет моей трудовой жизни.

Школа авторского надзора принесла мне огромную пользу в комплексном осознании строительного процесса. Как правило, посещение стройки осуществлялось бригадой, состоящей из нескольких специалистов: архитектора, конструктора, сантехника, электрика, технолога (состав участников надзора менялся в зависимости от уровня готовности строительного объекта). Решая вопросы по своей специальности и будучи «связанными» общим автотранспортом, приходилось невольно наблюдать за своими коллегами, вникая в специфику их работы, постепенно осваивая смежные профессии. Когда спустя три года после организации НовосибГИП РОННИ мне была предложена должность главного инженера проекта, я, не раздумывая, принял это предложение.

Проект любого промышленного или общественного здания является плодом труда большого количества специалистов различного профиля. Объекты для научных исследований с их высоким уровнем комфорта, сложного инженерного оборудования, необходимостью технологической и планировочной гибкости требуют, пожалуй, наиболее глубокой инженерной эрудиции от их созидателей. Главный инженер проекта - заглавная фигура, дирижер в этом архитектурно-инженерном оркестре, и я благодарен судьбе, что в числе более трёх десятков объектов, проектированием которых мне довелось «дирижировать», заметное место занимают те, к которым применимо определение «единственный» или «первый». При моем непосредственном участии и техническом руководстве запроектированы и построены научно-исследовательские комплексы РАН в Магадане, единственный в мире Институт вулканологии в Петропавловске- Камчатском, экспериментальная геотермальная фреоновая электростанция на реке Паратунка. В Иркутске построен первый отечественный фитотрон, Восточно-Сибирский биологический институт, Сибирский институт земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн, Институт географии Сибири и Дальнего Востока. В трехстах километрах к югу от Иркутска осуществлено строительство Высокогорной солнечной станции, а в урочище Бадары Бурятской республики построен уникальный Сибирский солнечный радиотелескоп. Учебно-лабораторный корпус Новосибирского мединститута и учебно-лабораторный корпус НЭТИ, ставшие визитной карточкой Новосибирска 70-х годов, несомненная удача возглавлявшегося мною авторского коллектива, но, пожалуй, самым главным объектом моего творческого багажа явился проект научного городка СО ВАСХНИЛ (ныне СО РАСХН) под Новосибирском. Будучи в июне 1971 года назначен директором НовосибГИПРОНИИ, я продолжал оставаться главным инженером проекта этого крупнейшего научного градостроительного комплекса.

C глубокой благодарностью вспоминаю о работе в период моей академической «тридцатилетки» архитекторов Ю.П. Платонова, А.С. Панфиля, В.И. Кривогорницына, А.А. Кондратьева, конструкторов М.Н. Кудрявцева, Б.В. Нестерова, М.А. Краснош- танова, технолога В.Ф. Стрехнина.

Охват широкого диапазона «научного» проектирования немыслим без непосредственного участия ведущих ученых, особенно на ранних стадиях проектирования. Ведь проектировщик на определенный период должен стать как бы сопричастным к научной идее, если хотите, единомышленникомученого, чтобы создать оптимальные условия для эксперимента. Этому способствовали постоянные встречи проектировщиков с учеными, обусловленные стремлением последних усилить внимание к научной проблеме, сделать проектировщиков сопричастными к её реализации, что приводило к своего рода синергическому эффекту, позволяло находить проектное решение в сжатые сроки. Результатом достаточно регулярного общения ведущих проектировщиков института с крупными учеными явился особый, академический, масштабный подход специалистов НовосибГИПРОНИИ к решению любой проектной задачи, что выгодно отличало их от всех проектных организаций Новосибирска. В итоге при относительно небольшой численности персонала (в период пика проектных работ она не превышала 300 человек) ГИПРОНИИ занимал почётное место в числе трёх-четырёх крупнейших новосибирских проектных институтов гражданского профиля, а «академический» подход коллектива к разработке проектов отмечали не только профессионалы-архитекторы, но и руководство города и области.

От группы авторского надзора до института - генерального проектировщика трёх сибирских академий (СО РАН, СО РАСХН, СО РАМН) таков путь, пройденный НовосибГИПРО- HHHH за сравнительно небольшой промежуток времени, материальная база девяти новосибирских вузов также создавалась по проектам ГИПРОНИИ, в том числе крупнейших электротехнического, медицинского, сельскохозяйственного институтов, университета.

Без ложной скромности я имею полное основание считать, что шестнадцатилетний период моего директорства в значительной мере способствовал превращению узковедомственной проектной организации в институт, успешно решающий крупные градостроительные задачи комплексного проектирования городов науки. Серьёзных успехов удалось добиться в улучшении материально-технической базы института (построено прекрасное производственное здание), решении социальных проблем коллектива, обеспечении работников жильём.

Неплохие «дивиденды» выпали и на долю директора: я был принят в члены Союза архитекторов СССР, в 1985 году в составе авторского коллектива удостоен звания лауреата Государственной премии СССР за архитектуру научного городка СО ВАСХНИЛ, в 1986 году защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Проектная проработка инвестиционных программ формирования и развития региональных научных центров (на примере Сибири)». Но, пожалуй, самым ценным приобретением для периода академической деятельности я вижу сложившееся под влиянием научной среды мировоззрение, позволяющее рассматривать любые явления во взаимосвязи, практически реализовывать системный, программно-целевой подход в решении любых задач как производственного, так и личного плана. В формировании такого мировоззрения решающая роль принадлежит множественным контактам, прежде всего с руководителями Сибирского отделения РАН академиками М.А. Лаврентьевым, Г.И. Марчуком, В.А. Коптюгом. Незабываемы деловые и неформальные встречи с академиками Д.К. Беляевым, С.С. Кута- теладзе, А.П. Окладниковым, Н.В. Черским и многими другими сибирскими учеными.

Особенность работы руководителя в Москве связана прежде всего с жесткой вертикальной связью предприятия с руководством отрасли. Если в Новосибирске я полностью распоряжался своим рабочим временем (непосредственное подчинение НосоибГИПРОНИИ московскому институту обеспечивало полную свободу в Новосибирске), то в Москве достаточно частыми были непланируемые «вызовы на ковёр» в главк или к заместителю министра, курирующему строительство, сопровождавшиеся различного рода поручениями, связанными главным образом с подготовкой данных по состоянию МТБ отрасли, наличием или отсутствием типовых проектов и т.п.

Девять месяцев, прожитые в гостинице Минздрава (вместе с дочерью, которую я сразу же перевел из новосибирского мединститута в московский) до получения квартиры в Москве, позволили мне полностью погрузиться в производственный процесс ГИПРОНИИЗДРАВа (выходные дни я использовал для знакомства с «директорскими архивами»), благо не было никаких отвлечений для обустройства семейного очага. Может быть, по этой причине пожарные вызовы к руководству Минздрава не были для меня сколь-либо обременительными, если не считать степень ущемления свободы.

Институт ГИПРОНИИЗДРАВ был организован в 1932 году. Кроме Отделения научно-исследовательских работ и традиционных проектных подразделений в составе института были издательское бюро, занимавшееся размножением типовых проектов, и единственный в стране отдел медицинской мебели; крупными подразделениями были Киевский и Среднеазиатский филиалы института, разрабатывающие типовые и индивидуальные проекты для своих регионов; уже при моем участии был организован Горьковский филиал института. В общей сложности институт насчитывал около 2000 сотрудников, в том числе 700 человек в Москве. Такой мощный проектно-научный потенциал занимал достаточно видное положение в структуре Минздрава. Значимость института существенно усилилась после того, как Минздрав возглавил бывший «главный лекарь» политической элиты страны академик Е.И. Чазов. Именно благодаря усилиям и влиянию Евгения Ивановича в 1987-1988 гг. были приняты постановления ЦК и СМ, направленные на кардинальное улучшение материально-технической базы (МТБ) здравоохранения, в 2-2,5 раза предполагалось увеличение объёма капвложений в строительство больниц и поликлиник, что позволило бы значительно повысить комфорт, увеличить долю средств на их медицинское оснащение.

Вопросы, связанные с поиском путей повышения уровня и эффективности строительства, организацией проектных и научно-исследовательских работ по коренной перестройке здравоохранения и развития МТБ отрасли, были обсуждены в октябре 1987 года на Всесоюзном совещании, организованном руководителями Минздрава СССР и ГИПРОНИИЗДРАВом. В сентябре 1988 года под эгидой Союза архитекторов СССР, а практически усилиями Минздрава и ГИПРОНИИЗДРАВа, был проведён Международный семинар по архитектуре учреждений здравоохранения.

Материалы этих форумов послужили основой для выработки принципов совершенствования организации проектного дела; разработана концепция нового подхода к проблемам проектирования массовых типов учреждений здравоохранения, при которой ГИПРОНИИЗДРАВ был ориентирован на разработку новых видов учреждений, обусловленных развитием медицинской науки (диагностические, перинатальные и неонатальные центры, центры реабилитации лиц с нарушением мозгового кровообращения и заболеваниями периферической нервной системы и т.п.), с углубленной проработкой медико-технологических разделов.

В организации проектной деятельности отрасли здравоохранения особое место занимала кадровая проблема: ни одно учебное заведение не готовило медиков-технологов или архитекторов с медицинским уклоном. В январе-марте 1989 г. на базе ЦИУВ (ныне Медакадемия последипломного образования) впервые были проведены курсы проектировщиков специализированных институтов. Позднее была создана кафедра организации и развития МТБ здравоохранения, где проводились циклы своего рода ликбеза для главных врачей лечебно-профилактических учреждений и их заместителей, работников областных и городских органов здравоохранения. Ученое звание доцента мне было присуждено за чтение лекций (по совместительству) именно на этой кафедре.

Сложности в работе института появились с развитием кооперативного движения. Возникший в стенах института кооператив «Здравпроект» откровенно жировал, используя институтские архивы, уводя самые выгодные заказы, привлекая самых квалифицированных проектировщиков. «Длинный рубль» явился испытанием, которое советские проектировщики, не избалованные заработками не смогли перенести. Как таковое кооперативное движение принесло несомненную пользу, показывая истинные возможности работников, освобожденных от бюрократической опеки. Но не в тех уродливых формах, когда, арендуя за символическую плату комнату в 15-20 кв. м для офиса, кооператив фактически использует рабочие помещения, проектные материалы, вычислительную и множительную технику института. Через год безуспешных споров пришлось настоять на выселении кооператива из стен института. Мощным ударом по «империи» ГИПРОНИИЗДРАВ (ГНЗ) был распад СССР. Киевский и Среднеазиатский филиалы стали самостоятельными институтами в Украине и Узбекистане, ликвидировался союзный Минздрав, осуществлявший финансирование научно-исследовательских работ и координацию научно-технической политики в отрасли. Дальнейшее развитие событий в здравоохранении шло по отработанному большевистскому сценарию. Для Минздрава РСФСР, превратившегося в Минздрав РФ и получившего в наследство всю материально-техническую базу, союзного института ГНЗ как бы не существовало, так как был «собственный» проектный институт «ПИ Минздрава РСФСР», куда, естественно, были переориентированы все финансовые потоки.

Резко изменилось положение в капитальном строительстве. Предшествовавшее распаду Союза введение регионального хозрасчета лишило возможности на халяву получить централизованные капвложения и положило конец гигантомании в строительстве почти в каждой области тысячекоечных больниц. К тому же выяснилось, что по количеству коек на душу населения СССР оказался впереди всей планеты (вот только «койки» эти во многих случаях были без централизованного водопровода, канализации и тепла), а вот средний срок пребывания больных на этих койках ввиду убогости оснащения оказался втрое больше, чем в клиниках развитых стран.

В сложившихся экономических условиях приоритет следова- лоотдаватьоснащениюдействующихлечебно-профилактических учреждений современным медицинским оборудованием. После проведения ряда структурных преобразований, сокращения излишних звеньев, создания маркетинговой службы именно это направление позволило некоторое время удержать институт на плаву.

Ваучерная приватизация (до сих пор не могу понять, для какой цели нужна была приватизация проектных институтов - ведь начиная с 1959 года все они работали на условиях хозрасчета и практически полностью себя окупали, а отчисления в централизованные фонды с лихвой покрывали затраты на научно- исследовательскую деятельность), подкрепленная президентским указом об обязательном акционировании, послужила тем самым последним гвоздем в гроб головного института отрасли.

В июне 1994 года во исполнение Указа состоялось преобразование института в акционерное общество открытого типа. Значительная часть акций досталась ветеранам института, ушедшим на пенсию.

Возраст и перенесенный в 1991 году обширный инфаркт давали о себе знать. В декабре 1994 года, отчитавшись перед собранием акционеров о проделанной работе, я ушел на заслуженный отдых. Спустя полгода состоялись инвестиционные торги, которые выиграла фирма, арендовавшая часть помещений института. Эта же фирма скупила все акции сначала у пенсионеров, а затем и у работников ГНЗ, предложив за каждую акцию по одному миллиону рублей. От института осталась одна проектная мастерская, насчитывающая вместе с обслуживающим персоналом около 100 человек, арендующая кусочек ранее принадлежащего института здания.

По имевшейся у меня информации во время участия в конкурсе 1987 года ни один директор ГНЗ с момента основания не проработал более пяти лет. Я отработал семь с половиной, но, на мой взгляд, остался «чужаком»: по крайней мере у меня не сложились те доверительные отношения с коллективом, к каким я привык, работая в Сибири. Исключением были главный технолог М.Г. Парафенюк и мой заместитель по научной работе Ю.М. Кузин (мы с ним были знакомы ещё в Новосибирске, где он работал директором СИБЗНИИЭПа).

К моменту моего переезда в столицу двое сокурсников- обогатителей .![.Александров и А. Михайлов работали в Москве уже более десяти лет. Они-то и вовлекли меня в Московское землячество томских политехников, которое возникло в 1966 году по инициативе комсомольских вожаков 30-х годов, выпускников горного факультета В.А. Малючкова и С.П. Музыкантова.

C периодичностью один раз в два года землячество организовывало неформальные встречи, на которых собиралось от 80 до 120 выпускников ТПУ. Проводимые, как правило, с участием представителей руководства ТПУ, эти встречи проходили интересно, весело и увлекательно, с приятными воспоминаниями о студенческой жизни и учёбе в институте.

Бессменным президентом землячества до апреля 1999 года был Владимир Алексеевич Малючков, окончивший горный факультет в 1939 году. Заслуженный шахтёр РСФСР, кавалер знаков «Шахтерская слава» трёх степеней. В годы войны Малючков работал на Сахалине, затем - в Кузбассе, а в последние годы до ухода на пенсию - Советником секретариата СЭВ по углю. C первого дня знакомства с В.А. Малючковым на очередной встрече томских политехников в мае 1989 года между нами сложились дружеские отношения, он сразу же вовлек меня в работу актива землячества, а в сентябре 1995 года по его рекомендации я был избран вице-президентом землячества. В апреле 1999 года на 87-м году жизни В.А. Малючков скончался. В мае президентом землячества томских политехников был избран выпускник ТПИ Валерий Евгеньевич Зайденварг - директор Госучреждения по вопросам реорганизации и ликвидации нерентабельных шахт и угольных разрезов (ГУРШ) при Минтопэнерго РФ, доктор технических наук, профессор. Вице-президентами избраны Б.Ф. Шубин и Д.Т. Горбачёв.

Существенным недостатком в работе землячества являлось отсутствие юридического статуса, ограничивающее возможности выявления и привлечения к участию в его деятельности максимального числа питомцев ТПУ, работающих в Московском регионе. Первым шагом нового состава президиума землячества было принятие решения о проведении ежегодных встреч политехников и оформлении юридического статуса землячества. Единогласно поддержанное на очередной встрече политехников в ноябре 1999 года эти решения были успешно реализованы.

В июле 2000 года землячество обрело статус юридического лица в форме некоммерческого партнерства, зарегистрированного как Центр содействия выпускникам «Томский политехник». Сформирован Президиум Центра в составе Зайденварг

В.Е., Шубин Б.Ф., Горбачёв Д.Т. Президентом Центра избран

B. Е. Зайденварг. Сформировано Правление Центра в составе: Шубин Б.Ф., Хмелёв В.В., Коласис В.К. Директором назначен Б.Ф. Шубин, главным ревизором - Забелин Л.В.

За минувшие тринадцать лет количество зарегистрированных в Центре политехников Московского региона превысило пятисотую отметку, активно работают Представительства Центра на Смоленской и Ленинградской атомных станциях. Достаточно подробно работа Центра освещена в моём выступлении на пятом съезде Ассоциации выпускников ТПУ (см. статью «Московская точка опоры»).

Значительные изменения произошли в руководстве Центра. Валерий Евгеньевич Зайденварг остался Почётным Президентом: в 2003 году Президентом был избран Олег Макарович Сараев, который с достоинством выполнял эти функции в течение десяти лет. В марте 2013 года Президентом Центра избран Виктор Владимирович Хартов - Генеральный директор НПО им.

C. А. Лавочкина, доктор технических наук, профессор.

Расширился состав Правления Центра - в него вошли В.А. Ложников, Ю.П. Сараев, В.В. Пронников, Д.И. Зеленский, В.В. Ганжа, О.А. Облова. К сожалению, ушла из жизни долгие годы выполнявшая функции референта-делопроизводителя Центра Валентина Константиновна Коласис.

Практически между всеми членами правления сложились дружеские взаимоотношения. Своими друзьями и хорошими помощниками в работе Центра я считаю Е.М. Акимова, В.В. Ви- лейко, Ю.А. Кузнецова, Ю.Е. Новосёлова, В.А. Шкирова и всех активных политехников.

Особое внимание руководство Центра уделяет редакционноиздательской деятельности. Яркую оценку изданным Центром первым пяти сборникам «Томские политехники - на благо России» дала ежегодная газета Сибирского отделения РАН «Наука в Сибири» №20 (2805) 19 мая 2011 г.

В пяти довольно объёмных томах «Томских политехников....» (2003, 2005, 2007, 2009, 20011 гг.) под редакцией Б.Ф. Шубина, выпускника ФТФ Томского политехнического 1954-го года, старейший технический вуз Сибири восславлен по всем статьям. И, как говорится, имеет на это полное право, - пишет в начале Л. Юдина.

Заключительную часть хвалебной рецензии позволю привести полностью.

«Основа каждой из пяти книг - воспоминания выпускников, охватывающие период более чем в пятьдесят лет. Скол ько событий, дат, настроений, перемен вмещали в себя эти годы! Многое нашло отражение при обращении к тому или иному периоду (хотя, конечно, далеко не всё). Знаменательное для ТПУ событие - празднование выпуска первых сибирских инженеров, смена руководителя ТПУ, съезд Ассоциации выпускников ТПУ и т.д.

Изданию последнего тома предшествовали два значительных события. Университет получил статус «Национальный исследовательский». Таковых вузов на страну - всего двенадцать.

Настоящим событием, стало и проведение Пятой, Международной научно-практической, конференции «Физико-технические проблемы атомной энергетики, и, пром ышленности», посвященной 60-летию основания физико-технического факультета. За эти годы ФТФ подготовил более восьми тысяч, специалистов для атомной, пром ышленности, и, энергетики,, бол ьшинство из которых не изменили своей, специальности.

Существенная детал ь. За плечами авторов воспоминаний - всех без исключения - богатый, опыт службы на благо Отечества, причастности к его истории, о каких бы временах ни шла речь. «Ієн и ТПП», как отметил один из выпускников, оставили отметину на каждом.

Наверняка читать о томских политехниках будет интересно многим: студенческая жизнь со всеми своими поворотами, взрывом эмоций - штука притягательная,. Интересны маршруты, которые осваивали выпускники, реализуя, свои план ы и устремления,. Это и знакомство со множеством интересных людей. А ещё- лирика, поэзия, откровения, немного о спорте.

И всё это - жизнь. Яркая, и наполненная».

Для меня лично работа в Центре - это как бы второй этап деловой карьеры, убеждающий, что и в пенсионном возрасте можно быть нужным и полезным обществу, своему родному институту.

Общение. Семья и работа являются главнейшими, но далеко не единственными составляющими жизни человека. Культура, искусство, среда обитания и многие другие факторы оказывают определенное влияние на формирование личности. Я благодарен судьбе за то, что на моём жизненном пути (а после женитьбы это в равной мере относится и к нашему супружескому союзу)

встретилось много замечательных людей. Мудрая русская пословица гласит: «С кем поведешься, от того и наберешься».

О своем друге юности Н.Н. Афонском я достаточно подробно писал во второй книге «Томские политехники - на благо России». Учившийся на один год старше, он для меня в школьные годы был образцом для подражания. Мы вместе мечтали о поступлении в высшее мореходное училище, Николай поехал реализовывать свою мечту в Одессу и, не пройдя медкомиссию (помешало плоскостопие), поступил на мехфак Одесского политехнического.

Hy что же, мехфак так мехфак. Для этого совсем не обязательно ехать в Одессу: Томск гораздо ближе к Новосибирску. Да и добрая половина нашего класса поехала поступать в Томский политехнический (правда, в основном на геологоразведочный и горный факультеты - там форма, да и стипендия повыше). Поехал и я, досрочно сдал вступительные экзамены на механический факультет (получив единственную четвёрку по химии) и вернулся в Новосибирск, где встретился с Николаем и узнал, что он переводится на второй курс Томского политеха.

По приезде в Томск к началу занятий Николай (он приехал двумя днями раньше, чтобы оформить перевод) встретил меня словами: «Я узнал, что на электрофизическом факультете есть специальность «электрофизическая» - это закрытая, очень перспективная специальность - я поступаю на неё». Но не мог же я отставать от своего друга: объяснив декану ЭФФ, как я люблю физику, и, заручившись его согласием принять меня, «если не возражает декан МФ», я упросил декана МФ отпустить меня на электрофизическую специальность.

В 1950 году на базе электрофизической специальности был организован физикотехнический факультет, всех электрофизиков поселили в одном общежитии по ул. Клиническая, 2, но к весне 1951 года нашему совместному проживанию и учёбе на одном факультете пришел конец. Николая вызвали в первый отдел и предложили перейти на радиотехнический факультет. Никаких причин при этом не называли.

В июне 1953 года Николай, а в декабре 1954 года я - оба с красными дипломами, окончили Томский политехнический. Николай - инженер-конструктор ОКБ Новосибирского завода точного машиностроения, я - инженер одного из Новосибирских проектных институтов. Школьно-студенческая дружба продолжается, но в основном на бытовом уровне: о работе только в самых общих словах.

Летом 1955 года - свадьба у Николая, в феврале 1956 - у меня: в мае 1956 - в семье Николая первенец, сын Володя, в январе 1957 года-на свет появляется наш первенец Евгений. Теперь дружим семьями, ходим друг к другу в гости, вместе отмечаем праздники, дни рождения, выезжаем на природу.

В 1957 году Афонский переходит на работу в НИИ электронных приборов и в короткие сроки проходит должность руководителя группы, начальника лаборатории, главного конструктора, заместителя директора по научной работе, директора НИИЭП Минмаша СССР (1963-1970). В 1970 году Николай был приглашен в Москву на должность директора ЦНИИХМ, члена коллегии Минмаша СССР.

Весной 1971 года Совет Министров СССР принял постановление, разрешающее Минмашу пригласить в Москву для работы 50 квалифицированных специалистов с предоставлением жилой площади. В марте 1971 года Николай предложил мне перейти в подведомственный Минмашу институт «Союзмашпроект». Состоялась моя встреча с начальником УКСа Минмаша и директором «Союзмашпроекта» и достигнута принципиальная договоренность. Задержка была за решением жилищного вопроса. Минмаш не мог обращаться в Мосгорисполком по каждой кандидатуре - нужно было набирать «пакет» специалистов 10-12 человек.

В мае я был срочно вызван в Москву директором моего головного института ГИПРОНИИ АН СССР. Состоялся короткий разговор: «Я знаю, что ты ведешь переговоры с Минмашем о переезде в Москву. Я не знаю, какую работу тебе здесь предлагают. Я предлагаю тебе должность директора Новосибирского ГИПРОНИИ АН СССР. Даю неделю на раздумье».

Я всё рассказал Николаю, сказав при этом, что работа в Новосибирске мне знакома «до последнего гвоздя» и, вероятно, я дам согласие. Через неделю я по согласованию с руководством СО АН СССР был назначен директором Новосибирского ГИ- 1ІРОНИИ, проработав в этой должности шестнадцать лет.

Все последующие годы, посещая Москву (практически 3-4 раза в год) я всегда бывал в гостях у Николая, мы обсуждали все новосибирские новости, беседовали на самые различные темы, касались и его производственной деятельности, но лишь в самом общем виде, иногда прогуливались по вечерней Москве.

В феврале 1976 года Николая Николаевича Афинского назначают заместителем министра. На этом посту он проработал до последних дней своей жизни. За три дня до смерти он, как бы предчувствуя свой уход в мир иной, позвонил мне в Новосибирск, пожаловался на плохое самочувствие.

Умер от воспаления легких 26 апреля 1977 года в Москве, похоронен на Новодевичьем кладбище. Ни на один день не прерывались наши дружеские связи, но вот о заслугах Николая, кроме фактов присуждения правительственных наград и продвижения по службе мы, его близкие друзья узнали, только на прощальной панихиде в Министерстве машиностроения СССР; таковы были правила хранения государственных секретов, которые он свято соблюдал.

Я рад, что мне многие годы довелось находиться рядом с таким ярким, талантливым, добрым и отзывчивым человеком, каким был Николай Николаевич Афонский. Полагаю, что более чем тридцатилетний период нашей дружбы оказал на меня весьма существенное влияние, начиная от выбора физтеха, дающего высочайший уровень инженерного образования, и заканчивая завершением трудовой карьеры в Москве.

Дружба с семейной четой художника А.П. Фокина, проживающих по соседству с домом моих родителей, завязалась после того как Александр Порфирьевич, увидев очаровательную молодую Людмилу, уговорил ее согласиться позировать для написания портрета. Нескольких сеансов позирования оказалось достаточно для более чем тридцатилетнего продолжения дружеских отношений. Участник войны с Японией, Александр был прирожденным художником, длительный период возглавлял Новосибирское отделение Союза художников СССР; два месяца интенсивной работы перед майскими и ноябрьскими праздниками по написанию портретов членов Политбюро и Правительства, с лихвой обеспечивали безбедное существование семьи, предоставляя возможность рисовать пейзажи, отдыхать на природе, встречаться с друзьями, вести общественную работу. Обширный инфаркт оборвал его жизнь в 1986 году. Его жена Зинаида Васильевна (ровесница моего старшего брата лейтенанта- артиллериста - выпускника Томского артучилища, погибшего в феврале 1944 года под Запорожьем) типичная хранительница семейного очага, пережила своего супруга на четверть века, ушла из жизни в канун 2012 года.

Сегодня почти мировую известность получила прочность дружественных связей членов садового кооператива «Озеро» под Санкт-Петербургом. В 60-70-е годы кооператив «Отдых-2» под Новосибирском послужил основой для дружбы моей семьи с замечательными людьми. Это Н.Н. Афонский с женой Ольгой Фёдоровной - выпускницей Новосибирского пединститута, проректор пединститута В.А. Угодников с супругой Л.Г. Угод- никовой - доцентом РЭТИ, доцент кафедры педагогики пединститута Ц.Л. Рукина с супругом профессором Н.С. Рукиным, директор лучшей в Новосибирске школы с преподаванием ряда предметов на английском языке Е.Н. Варшицкий и его брат Г.Н. Варшицкий, стоматолог, с супругами, главный врач городской клинической больницы И.Е. Брайловский с супругой. Часто в летние выходные мы организовывали так называемые «собирушки» - кто-либо из семи дачников выражал готовность принять у себя всех желающих, при этом каждый считал своим долгом принести что-либо на общий стол - будь то бутылка хорошего вина, закуска или десерт. Тематика дружеских бесед была самой разнообразной, включая обсуждение текущих событий в стране и в городе, рассказы об интересных или курьёзных случаях, анекдоты. Подобные встречи служили хорошей разгрузкой от повседневного, подчас напряженного труда в течение рабочей недели.

Круг сибирских друзей не ограничивался кооперативом. Елавный инженер завода точного машиностроения Л.А. Кунин с супругой были постоянными участниками наших праздничных встреч; в 1985 году Леонид Александрович перевёлся в НИТИ (г. Железнодорожный), к моменту нашего переезда они уже имели квартиру в Москве, наша дружба продолжается до сих пор, теперь уже по телефонному скайпу: с 2000 года они живут в Израиле.

Близкими друзьями были профессор медицины Г.Д. Мышь, дирижёры Григорий Орлов и Арнольд Кац. Переезд в коттедж Академгородка ознаменовался приобретением новых друзей: профессор математик П.П. Белинский, член-корреспондент

Ф.Э. Реймерс, академик Ю.Л. Ершов, супруги Ю.Ш. и Л.Г. Матрос.

Все мои сибирские друзья были неординарными личностями, общение с ними доставляло большое удовольствие и приносило определенную пользу в расширении горизонта мировоззрения. Слово «были» я вынужден употребить: большинство из них переселилось в мир иной.

Переезд в Москву восстановил связи со студенческими друзьями Л.А. Александровым (он работал завлабом в одном из московских НИИ) и А.Р. Михайловым - первым заместителем руководителя Представительства Республики Казахстан, новосибирцами Л.А. и Н.А. Куниными. После первой встречи с политехниками в мае 1989 года состав друзей пополнился «молодым» семейством В.Е. и Э.Н. Зайденварги «аборигенами» - выпускниками 1938 года - основателями землячества томских политехников В.А. Малючковым и С П. Музыкантовым. После получения землячеством юридического статуса количество политехников, проживающих в Московском регионе, зарегистрированных в НИ Центр «Томский политехник», увеличилось со 125 до 500, соответственно увеличилось и число моих друзей. Прежде всего это члены Президиума и Правления Центра: В.В. Еанжа, Д.Г. Fop- бачёв, Л.В. Забелин, В.Е. Зайденварг, Д.И. Зеленский, В.К. Ko- ласис, В.А. Ложников, О.А. Облова, В.В. Пронников, О.М. Сараев, Ю.П. Сараев, В.В. Хмелёв. Подробно о работе руководства Центра я писал в пятой книге «Томские политехники - на благо России».

Повторю ещё раз, что успешной деятельности Центра способствовало активное участие в организации конкретных мероприятий политехников, тесно сотрудничающих с правлением. C полным основанием отношу их к категории своих друзей. Это Е.М. Акимов, В.В. Вилейко, В.И. Войскам, Б.В. Доровских, А.Н. Евдокимов, В.А. Жарёхин, Ю.П. Жильцов, А.П. Колотое, Ю.А. Кузнецов, В.В. Листов, В.В. Михляев, Ю.Е. Новосёлов, Б.А. Плотников, М.В. Поздеев, Э.К. Стрельбицкий, В.Н. Угорелое, В.В. Худоногов, А.Н. Шкаровский, В.А. Шкиров, Н.К. Шишкин, А.В. Штегман, Г.С. Шуклин, М.И. Щадов. Особой благодарности заслуживают руководители представительств САЭС Владимир Иванович Волондин и на ЛАЭС Михаил Павлович Карраск и сменивший его Виктор Александрович Мокроусов, отдельное спасибо Санкт-Петербургским аборигенам физтеха академику РАН Глухих Василию Андреевичу, профессорам Mo- зину Игорю Васильевичу и Еперину Анатолию Павловичу за их активное участие в ежегодных московских конференциях и тесное сотрудничество с редакцией Центра.

Наш Центр функционирует в тесном контакте с руководством ТПУ и Ассоциацией выпускников: ректоры Ю.П. Похолков, П.С. Чубик, проректоры В.А. Власов, А.И. Чучалин, Е.Г. Язиков, президент Ассоциации М.С. Козырев, вице-президент М.Г. Николаев принимали участие в ежегодных мартовских конференциях, периодически встречались с правлением Центра.

Активно взаимодействовали с членами правления декан физико-технического факультета В.И. Бойко и многие годы заведовавший кафедрой 24, ныне доцент кафедры В.Ф. Дядик.

Завершить своё затянувшееся эссе хочу цитатой из выступления на II съезде Ассоциации выпускников ТПУ 19.04.2004 г.: «На проходящих в неформальной обстановке встречах завязываются дружеские контакты между выпускниками разных поколений, переходящие в более частые встречи, в деловые контакты, позволяющие более уверенно чувствовать себя, в наше непростое время. Причастность к учёбе в Томском политехническом служит своего рода залогом порядочности человека, вызывает доверие, желание оказать ему всяческое содействие в рамках имеющихся у каждого возможностей».