§154. Вызов ответчика к суду: in jus vocatio
Производство дела in jure, следовательно, посредством legis actio, требовало самоличного присутствия истца и ответчика. Ни тот ни другой не могли послать в суд за себя представителя.
Процессуальное представительство не допускалось при системе legis actiones: nemo alieno nomine lege agere potest*(551). Судебный магистрат не обязан был принимать меры для вызова ответчика. Истец сам должен был позаботиться об этом. В законах XII таблиц был указан порядок вызова. Он назывался in jus vocatio и состоял в следующем*(552). Если ответчик не шел за истцом, приглашавшим его к магистрату, то истец должен был повторить приглашение в присутствии свидетелей. Если бы и после того ответчик упорствовал или даже бежал, истец мог схватить его и вести в суд насильно (может быть, при помощи вышеупомянутых призванных свидетелей). Даже болезнь и преклонный возраст не освобождали ответчика от обязанности идти к магистрату; истец в таких случаях должен был только дать ему какой-нибудь экипаж. Очевидно, вся эта процедура есть остаток самоуправства, но остаток еще живой, а не одна только форма (не переживание), и даже очень живучий, так как in jus vocatio продержалась все время республики.По-видимому, у ответчика было два способа избежать немедлен ной явки к магистрату: он мог вступить с истцом в мировую сделку (transactio)*(553) или же представить лицо, которое бы взялось отвечать за него; это лицо называлось vindex*(554). Однако это последнее средство возбуждает много сомнений; во-первых, о vindex'e источники наши (Гай, см. прим. 3 и 4) говорят в применении к позднейшему времени; о применении его во 2-м периоде мы заключаем из того, что в XII таблицах один из законов говорит о vindex; именно, он постановляет, что за зажиточного гражданина (assiduus) vindex'oм может являться тоже только зажиточный, а за пролетария кто угодно (XII t. 1, 4); но остается неизвестным, не относится ли этот закон к другому случаю (именно, к manus injectio, о чем см.
ниже); во-вторых, если и признать, что закон относится одинаково к обоим случаям (что весьма вероятно), то остается другое сомнение: какую роль играл этот vindex? Одни думают, что он вполне заменял ответчика, становился на его место, так что в случае признания иска правильным он должен был платить истцу из своих средств, и притом вдвое; другие же думают, что он, явившись к магистрату, обязывался только доставить ответчика (in jus) к определенному сроку*(555). Источники не позволяют решить вопрос достоверно, а судя по характеру времени, о котором идет речь, первое предположение кажется более вероятным.Из правила о недопустимости процессуального представительства древнее римское право признавало некоторые, правда, немногие, исключения. Так, в случае тяжбы частного лица с Римским государством или с муниципией ответчиком или истцом со стороны этих последних являлся представитель их, т.е. магистрат. Далее, если возникал спор о свободе известного лица, т.е. или это лицо само, находясь фактически в рабском положении, требовало признания себя свободным, или кто-то требовал признания его рабом, то само это лицо не могло являться стороной в процессе; за него мог вступиться только кто-нибудь другой, который и был его процессуальным представителем (assertor libertatis). Наконец, попечитель над сумасшедшим и опекун малолетнего (infantis) также представляли на суде интересы своих опекаемых, хотя, впрочем, формально они предъявляли иски от своего имени.
Если стороны, явившись к магистрату, не успевали в один день закончить всех необходимых действий, так что нужно было снова явиться in jus для дальнейшего производства, то истец, чтобы не прибегать снова к in jus vocatio, мог требовать от ответчика, а магистрат вследствие этого мог принудить ответчика дать поручителей в том, что он явится in jus к назначенному сроку. Эти поручители во времена XII таблиц назывались vades, а самое поручительство vadimonium*(556). Если ответчик не являлся, то истец мог взыскивать с поручителей условленный штраф.
§155. Понятие о вещном и личном иске. Когда истец и ответчик явились к магистрату, они должны были избрать для производства дела ту форму, которая требовалась родом иска. Прежде чем перейти к описанию этих форм, необходимо дать понятие о родах исков.
В римском праве все иски делились на вещные и личные, actiones in rem и in personam. Личными назывались те, которые служили для защиты обязательственных прав. Вещными назывались те, которые служили для защиты абсолютных прав, или вещных, но в широком смысле слова, какой придан ему в §90. В тесном смысле вещными правами мы называем права, простирающиеся на телесные вещи, например, право собственности, jura in re aliena. В широком же смысле вещными называются все права, имеющие абсолютный характер: сюда будут относиться, кроме вещных в тесном смысле, все семейные права, права состояния (status libertatis, civitatis, familiae) и наследственное право (разумеется, в субъективном смысле). Они признаются за абсолютные, потому что обладатель их может требовать признания их от всякого лица, например, отец семейства может требовать выдачи сына или кабального от всякого, кто его задерживает, наследник может требовать предметы наследственного имущества от всякого, кто оспаривает его наследственные права, и т.д. Иски, служащие для защиты всех этих абсолютных прав, и называются вещными.
Мы увидим ниже, что вещные и личные иски облекались в разные процессуальные формы*(557).
§156. Confessio in jure; pactum. Иногда после явки сторон к магистрату дело могло закончиться без производства legis actio и без передачи его in judicium. Это бывало в двух случаях. Во-первых, в случае т.н. confessio, т.е. признания со стороны ответчика справедливости иска. Это делалось таким образом: истец произносил исковую формулу (legis actio), в которой приписывал себе право, бывшее предметом спора; ответчик вместо того, чтобы возражать, признавал права за истцом или просто молчал; это и называлось confessio; на основании ее магистрат произносил addictio, т.е. признавал право за истцом*(558). Признание было равносильно судебному приговору, judicatum: confessio pro judicato est*(559). В истории гражданского права мы видели, что римские юристы воспользовались формой confessio для совершения многих добровольных сделок, каковы, например, перенесение права собственности (in jure cessio) и установление сервитутов, усыновление, manumissio vindicta; с помощью ее можно было уступать другому право на наследство, открывшееся по закону, но еще не принятое*(560), а равно и законную опеку над женщинами*(561). Во-вторых, стороны могли покончить тяжбу мировой сделкой, pactum*(562). Вероятно, и pactum уравнивалось по своим последствиям с судебным приговором (judicatum).