<<
>>

Параграф пятый. Воплощенные образы Царства Божия

Ни церковь, ни правители Западной и Восточной Европы так и не смогли изменить природу светского государства. Царство Божие оставалось, как и прежде, недостижимой мечтой, что вызвало к жизни многие народные движения, направленные против государства и церкви.

Одним из самых мощных было движение гуситов, сторонников Яна Гуса, сожженного в Праге в 1415 г.

Через пять лет после его казни, 3 июля 1420 г., были опубликованы Четыре Пражские статьи, отразившие требования умеренной части движения — «чашников» или «утраквистов». Они требовали, во-первых, свободы возвещения и проповедования слова Божьего на разных языках на всей территории Чешского королевства; во-вторых, причащения всех христиан, не отягощенных смертными грехами, под обоими видами — телом и кровью Христовой (хлебом и вином); в-третьих, запрета священникам и монахам владеть «великими богатствами мирскими. во вред своему духовному сану и в ущерб светским властям, вопреки заповеди Христовой»; в-четвертых, разумного и справедливого искоренения в каждом сословии, в том числе в священническом, смертных грехов и других «непорядков, противных закону Божьему».

Завершая документ, его авторы подчеркнули: «Перед Господом Богом и перед всем светом мы открыто заявляем, что нет в нашем сердце другого помысла, кроме как о Боге, и нет другого желания, кроме как всеми силами служить Господу Иисусу Христу, следовать Его закону и исполнять Его заповеди, как надлежит каждому доброму христианину, Каждому, кто стал бы отвращать нас от этого доброго намерения, должны мы согласно закону Божию и правде Божией оказать сопротивление; следуя нашему долгу, мы должны защищать правду от такого насилия,»[574]

В августе 1420 г. свою программу предъявили представители радикальной части революционного движения — табориты. Они опубликовали Двенадцать статей, в которых, в частности, были следующие требования:

«Не терпеть и не оставлять без наказания ни одного явного грешника, как-то: прелюбодеев и прелюбодеек, распутников и распутниц, соблазнителей и соблазнительниц, блудников и блудниц, как явных, так и тайных, бездельников и бездельниц, разбойников и всех противников Бога, богохульников и умалителей какого бы то ни было общественного положения и сословия.

И еще, чтобы не допускалось под страхом установленных наказаний распитие каких бы то ни было напитков в корчмах, а также в других местах.

И еще, чтобы не носили и не разрешали другим ношение роскошных одежд,

И еще, чтобы заботились о том, чтобы под страхом соответствующих наказаний ни в ремеслах, ни на рынке не было обмана, утайки, чрезмерной наживы, божбы, всяких бесполезных и суетных вещей, хитрости, надувательства.

И еще, чтобы, все управление, суд и все распоряжения производились сообразно с божественным правом.

И еще, чтобы священники, которые должны служить примером, соблюдали порядок, установленный Богом, и подражали Апостолам и пророкам,

И еще, чтобы упразднили и разрушили все еретические монастыри, ненужные церкви и алтари, иконы, сохраненные явно и тайно, драгоценные украшения и золотые, и серебряные чаши и все антихристово насаждение,»[575]

Более того, табориты попытались воплотить Царство Божие в своих коммунах — в Большом и Малом Таборах, Оребском братстве и др.

Как и в раннехристианских общинах, в них была введена общность имущества. На улицах Табора, других городов и селений таборитов были установлены бочки, чтобы в них складывали деньги для общего пользования[576]. Разделу не подлежали только предметы личного обихода и оружие.

Были отменены все феодальные повинности: церковная десятина, барщина, оброк. Не признавались и сословные различия. Отношение ко всем членам общин было равным, как к братьям и сестрам во Христе.

В Таборе каждый должен был войти в одну из общин: в «общину работающих дома» либо в «общину работающих на поле брани». Бездельники и порочные люди из таборитских общин изгонялись.

Особое внимание табориты уделяли воспитанию и образованию. Этой цели служили не только повсеместно созданные школы, но и совместные литургии, проповеди, песнопения. Многие из духовных хоралов и песен были созданы еще Яном Гусом. После его смерти этот вид творчества стремительно развился. Песни сопровождали таборитов в бою, в работе, в учении и богослужении.

Даже враги признавали высочайший моральный дух, чистоту нравов и невиданный для той поры уровень грамотности таборитов.

Так строился, по словам современника тех событий Лаврентия из Бржезовой, «век людей, вечно живых и сверкающих, как солнце, свободных от какого-либо пятна в царстве Отца Небесного» — царстве,

в котором «исчезнут все взыскующие власти и прекратятся подати

3

и окончится всякое господство князей и светская власть» .

Казалось, не было силы, которая могла бы противостоять таборитам. Но уже в самом их объединении были заложены семена раздора. Еще на заре таборитского движения в нем наметился раскол между течениями умеренного и радикального толка. В дальнейшем отношения между ними все более и более обострялись. В конечном счете они переросли в открытую борьбу: «чашники» боролись против таборитов, умеренные табориты против радикальных (адамитов, пикартов и др.).

А вскоре наступил финал этой драмы. В сражении у Липан 30 мая 1434 г. армия таборитов была разгромлена. Практически все таборит- ские общины были уничтожены. И только Табор держался, пока не пал после длительной осады в 1452 г.

Следующую наиболее значительную попытку утверждения Царства Божия предпринял во Флоренции монах Савонарола. Он призывал свергнуть флорентийских правителей, обличая совершенное ими зло: «Тираны неисправимы, ибо горды, ибо любят лицемерные похвалы, ибо не хотят возвратить обратно захваченное несправедливо. Они предоставляют общественное управление дурным чиновникам, склоняются на лесть, не выслушивают несчастных, не судят богатых. Претендуют, чтобы бедные и крестьяне работали на них даром, или терпят этот произвол со стороны своих чиновников, подкупают на выборах, продают право взимать пошлины, чтобы еще более отяготить народ»[577].

За это зло вскоре должна была наступить расплата. В мистическом озарении Савонарола рисовал картины грядущих бедствий. Впоследствии многие из них воплотились в жизнь. Их символом в его видениях был «черный крест гнева Божия», который поднимался над Римом и предвещал страдания, лишения, болезни и войны.

Вместе с тем Савонарола верил, что бедствия можно остановить. Он писал: «Мы начали тем, что стали усердно и продолжительно молиться, а затем внятно услышали голос Божий, обращенный к нам. Если бы я мог говорить с вами, я разъяснил бы, что весь мир лежит во мраке, что все развращено, что наступило время обновить народ Божий. Господь ожидает, и мы не должны обращать внимания на суждения равнодушных. Нужно готовиться к преследованиям, которые неизбежно выдвигаются против всякого доброго начинания. И мы готовы к ним!»[578]

В своем стремлении обновить народ Божий Савонарола призывал следовать примеру Христа, который из любви к людям отдал им все: «Любовь привязала Его к колонне бичевания, любовь вознесла

Его на крест, любовь воскресила Его. Все, и мужчины, и женщины, и малые, и большие, и бедные, и богатые — все могут подражать Ему, каждый на свой манер и сообразно со своим положением, и, без всякого сомнения, каждый может спастись»[579].

Но для этого необходимо построить новый общий «ковчег», основанный на любви, надежде и вере. Только в нем можно спастись в бушующих водах нового грядущего потопа.

Указывая путь к спасению, Савонарола писал: «Оставьте роскошь и суету, продайте лишнее и раздайте бедным. Но важнее всего — издайте постановление, чтобы лавки были открыты и дана была работа народу, который праздно шатается по улицам. Господь желает, чтобы вы все обновили, чтобы покончили с прошлым, чтобы не осталось ничего из дурных обычаев, из дурных законов, из дурного правления»[580].

В своих проповедях Савонарола не только обосновывал необходимость политических реформ, но указывал, как можно было их осуществить:

«В Италии и, особенно, во Флоренции, где в изобилии силы и дарования, где утонченные умы, а народ беспокоен, правление одного непременно будет тираническим. Единственное, что вам подходит, это правление всех граждан. Горе тебе, Флоренция, если ты изберешь себе начальника, который сумеет поставить себя выше прочих граждан и будет управлять ими! От этих начальников исходит все зло, какое раздирает город.

Тиран — это человек дурной жизни, самый негодный из всех, узурпатор прав других, человек, который губит свою душу и душу народа. Поэтому первый закон, какой вы должны издать, пусть будет следующим: никто не может никогда в будущем стать единоличным главою города. В противном случае все будет строиться на песке.

Очистите души ваши, приложите старания к устроению общего блага, забудьте частные интересы, и, если с этими чувствами вы будете преобразовывать город, он будет славен, как никогда прежде. И ты, народ флорентийский, начнешь этим обновление всей Италии»[581].

Савонарола, следуя примеру библейских пастырей, вел народ Флоренции к другой жизни, тщательно просчитывая каждый шаг реформ.

В этом служении он предстает не только первым, но одним из наиболее глубоких мыслителей эпохи Возрождения.

«Ваша реформа, — обращался он к флорентийцам, — должна начаться с вещей духовных, стоящих выше материального мира, дающих ему жизнь и управляющих им. Преходящие блага должны служить благу нравственному и религиозному, поскольку они зависят от него. А если вы слышали, что государства не управляются молитвами, вспомните, что это — слова тиранов, недругов Божиих и общего блага, что это правило для притеснения, а не для утешения и свободы города. Напротив, если вы хотите доброго управления, необходимо, чтобы вы возводили его к Богу.

Итак, когда вы очистите свои души, исправите намерения ваши, осудите игры, сластолюбие и сквернословие, тогда принимайтесь за составление правительства и сначала устройте его только в общих чертах, чтобы потом разработать в подробностях. Первый же набросок его, модель и сущность должны состоять в следующем: всякая общественная должность вручается только с согласия всего народа, народу принадлежит право избрания магистратов и утверждения законов. Форма, которая наиболее пригодна этому городу, это Великий Совет наподобие венецианского»[582].

Авторитет Савонаролы был столь высок, что практически все его предложения были приняты.

Во Флоренции была учреждена народная форма правления, во главе которой был поставлен Великий Совет — высший представительный орган республики.

Давая наставления новым органам власти, Савонарола с особой настойчивостью требовал соблюдения четырех политических принципов. Первый — смирение перед Богом и реформа нравов. Второй принцип — любовь к народному правлению и приоритет общественных интересов перед частным благом. Третий — всеобщий мир, предполагавший примирение врагов, помилование осужденных, прощение долгов. Четвертый принцип — участие всех граждан в управлении государством.

В стремлении усовершенствовать законодательство Флоренции Савонарола писал: «Законы установлены для торжества добра, и потому должны быть в согласии с разумом и христианской любовью. Цель закона — благо, достоинство закона познается по его результатам: где есть добрые дела, там и закон хорош, где дела злы, там нет доброго закона»[583].

Вместе с тем он постоянно предостерегал против соблазна решать все проблемы с помощью закона: «Совершенство наше заключается не только в вере или в законе, но и в любви христианской, и только тот, кто обладает ею, знает, что необходимо для спасения. Теперь же только и делают, что издают законы, уставы и постановления, — Апостолы же, напротив, не имели такого множества законов, ибо горели любовью и христианским милосердием»[584].

Но, вопреки всем усилиям Савонаролы, фундамент нового общественного устройства был непрочным. Обострение отношений с папским престолом, мятеж в Пизе, других городах Тосканы усложнили политическую жизнь во Флоренции. Было сформировано несколько партий, которые отчаянно боролись за власть. Вскоре власть в Синьории перешла в руки противников Савонаролы. Он был схвачен, обвинен в ереси и в попытке мятежа и вскоре — 23 мая 1498 г. — казнен.

Стремление осуществить библейские заповеди лежало в основе Реформации и Крестьянской войны в Германии.

Так, вдохновитель Реформации Мартин Лютер призывал уничтожить существующее право, утверждая, что «право и закон всегда враги»[585], и требуя возродить истинное христианское учение.

Более радикальными были требования Томаса Мюнцера, предпринявшего попытку учредить «новое Царство Божие, царство братского равенства, свободы и радости», в котором подлежало уничтожению все,

что губит правление Христово, и все, что повергает народ в бедствие

4

и держит его в нищете .

В ряду актов, принятых во время Крестьянской войны, особый интерес представляют Двенадцать тезисов германских крестьян (1525 г.), которые отражают чаяния простого народа новозаветного Царства Божия:

«Во-первых, чтобы вся община сама намечала и выбирала пастора... который должен нам чисто и ясно проповедовать святое Евангелие, без каких-либо человеческих добавлений, измышлений и толкований, и постоянно возвещать нам истинную веру.

Во-вторых, большая десятина установлена была в Ветхом Завете, а в Новом Завете — исполнена. Тем не менее. мы намерены установить, чтобы поставленные общиной наши церковные старосты впредь собирали и принимали эту десятину. Из нее пусть они выдают сколько нужно, по справедливости, на достаточное содержание пастору, который будет избран всей общиной, — ему и его домочадцам, как решит вся община. И что останется, то надо раздать (нуждающимся беднякам, какие окажутся в том же селе) в зависимости от положения дел и от решения общины.

В-третьих, до сих пор велось, что нас считали не людьми, а чужой собственностью; сие жалости достойно, ибо Христос ведь пролил свою драгоценную кровь и спас и искупил нас всех, и пастуха наравне с самым знатным, без всякого исключения. Поэтому в Писании значится, что мы свободны, и мы желаем быть свободными. Но не тому учит нас Господь, чтобы мы были совсем свободными и не признавали никаких властей. Мы должны жить по заповедям Божьим, а не в свободном плотском распутстве, обязаны любить Бога, познавать нашего Господа в наших ближних и поступать с другими во всем так, как мы хотели бы этого от других.

В-четвертых, до сих пор велось, что ни один бедняк не имел права и не допускался охотиться за дичью, за пернатыми и ловить рыбу в речных водах. Нам думается, что это совершенно несправедливо и не по-братски, а своекорыстно и не соответствует слову Божию.

В-пятых... леса должны снова отойти ко всей общине. И община вольна отпускать бесплатно каждому по его нужде дрова на отопление, а также, когда ему нужно строиться, давать ему бесплатно, но все с ведома выбранных для этой цели общинных лесничих. Если же где окажется, что такой лес куплен честным путем, то с его владельцем надо войти в братское соглашение по-христиански...

В-шестых, мы тяжко обременены повинностями, которые со дня на день умножаются и с каждым днем увеличиваются. Мы просим, чтобы их рассмотрели по справедливости, дабы нас так тяжко не обременяли, но поступали бы с нами милостиво, как с нашими родителями, когда они служили, — только по смыслу слова Божия.

В-седьмых, мы не желаем впредь терпеть от помещика дальнейшего отягощения. Если же помещик нуждается в его службе, то кресть- 180

янин должен ему добровольно и покорно выполнить ее, но только в определенные часы и время, дабы это не было в ущерб крестьянину, и службу эту крестьянин должен выполнять ему лишь за справедливую плату.

В-восьмых, тяжко нам, что многие из нас владеют наделами, а те наделы не в состоянии переносить лежащие на них оброки, и крестьяне от этого лишаются тех наделов и гибнут. Пусть помещики прикажут честным людям осмотреть эти наделы по справедливости, дабы крестьянин не работал даром, ибо каждый поденщик заслуживает платы.

В-девятых, нам тяжко приходится из-за уголовных преступлений, для которых постоянно издаются новые статьи закона, и нас наказывают не по существу дела, а то по великой злобе к одним, то по чрезмерной благосклонности к другим. Наше требование таково, чтобы на нас налагались наказания по старому писаному закону, сообразно с наказуемым деянием, а не по пристрастию.

В-десятых, нам тяжко, что некоторые присвоили себе луга и пашни, принадлежащие общине; их мы обратно заберем в руки общины, разве только окажется, что они куплены честным путем. Но если они приобретены несправедливыми средствами, то пусть владельцы добровольно и по-братски придут к соглашению с общиной, как того требует положение дела.

В-одиннадцатых, мы желаем, чтобы совершенно был уничтожен обычай, называемый Todfall — присвоение помещиком крестьянского наследства. Мы никогда не потерпим и не согласимся, чтобы, противно Богу и чести, так позорно грабили вдов и сирот, как это происходит во многих местах.

В-двенадцатых. решили мы действовать и жить по христианскому учению, о чем мы молим нашего Господа Бога, который один может нам это дать и никто другой. Да сойдет мир Христа на всех нас»[586].

Но попытки утвердить новый миропорядок успешными не были. Мечты о Царстве Божием так и не воплотились в жизнь. Крестьянское движение было подавлено. Многие его вожди, в том числе Т. Мюн- цер, — казнены.

Впрочем, семена, посеянные ими, вскоре дали новые всходы на новой земле — в Британии во время революции 1640—1660 гг.

Но и там движение за утверждение христианских заповедей успехом не увенчалось. Слишком прочным был фундамент государственного и общественного устройства. Поэтому борьба была перенесена в Новый Свет.

К середине XVII в. многие христианские церкви Британии выдвинули проекты создания в Северной Америке обществ, основанных на заветах Евангелия. Королевская власть не препятствовала претворению этих замыслов, полагая, что они будут содействовать колонизации огромных неосвоенных территорий и вместе с тем снизят социальное и политическое напряжение в метрополии.

Первой по проекту государственной Англиканской церкви была создана Вирджиния. Позже ортодоксальные пуритане основали свою заповедную общину в Массачусетсе. В дальнейшем пуританам, не согласным с его теократической формой правления, была предоставлена возможность создания собственных колоний — Коннектикута и Род- Айленда. По заповедям квакеров формировались общественные и государственные институты в Пенсильвании. Последователи католической церкви основали Мэриленд.

Отметим влияние и других христианских течений, в частности баптистов, моравских братьев, хотя оно редко выходило за рамки отдельных местных общин.

Впрочем, в религиозных движениях того времени невозможно выделить какое-либо основное русло, хотя они постоянно соприкасались, вступая в борьбу либо мирно сосуществуя.

Первое британское поселение — Джеймстаун — было основано в Вирджинии в 1606 г. В полном согласии с заветами Евангелия колонисты жили единой общиной. Они не имели частной собственности и могли работать только на колонию. Под бой барабанов дважды в день они выходили на общественные работы и в церковь. Но такая форма общественного устройства была нежизнеспособной. По свидетельству одного из создателей колонии, поселенцы всеми правдами и неправдами старались уклониться от возложенных на них обязанностей. Ту работу, которую можно было сделать в один день, они выполняли за семь[587].

Колония вымирала, и только усилия ее основателей — акционеров Вирджинской компании — спасли ее от полного краха. Перелом наступил через семь лет, когда колонисты получили в собственность земельные наделы. Эта реформа позволила существенно увеличить численность колонистов. Несколько позже была преобразована и форма правления. Цель этой реформы была определена в ст. III Ордонанса и Конституции Вирджинии — документа, утвержденного 24 июля 1621 г. Казначеем, Советом и акционерами Вирджинской компании: «Первое и главное — дальнейшее служение Господу Богу и расширение его Царства среди языческих народов; далее — строительство этой колонии в должном повиновении Его Величеству и всем законным властям, действующим в соответствии с Его указаниями; и наконец — поддержание стремления народа колонии к справедливости и христианской жизни, а также укрепление его силы и способности противостоять врагам»[588]. Этим же актом была образована Генеральная Ассамблея, первое представительное учреждение Северной Америки.

Развитие демократических начал встревожило британское правительство. В 1624 г. хартия, предоставившая Вирджинской компании право самоуправления, была отменена, а сама колония перешла под управление короны.

Следующая колония была образована в 1620 г. пуританами, которые бежали из Англии в стремлении найти в Америке землю обетованную. Поэтому их прозвали пилигримами.

Перед тем как высадиться на берег и основать поселение Новый Плимут, они составили на корабле «Мэйфлауэр» соглашение о будущем устройстве колонии. В этом документе, в частности, было указано следующее: «Предприняв во славу Бога и с целью распространения Христианской веры и для славы нашего Короля и нашей Страны это путешествие, чтобы основать первую колонию в северной части Вирджинии[589], мы настоящим торжественно и взаимно перед лицом Господа Бога и друг друга заключаем соглашение и объединяемся в гражданский политический союз, чтобы обеспечить лучшее управление и нашу защиту; и для достижения выше указанных целей будут приниматься, учреждаться и составляться такие справедливые и обеспечивающие равенство законы, ордонансы, акты и конституции, а также производиться такие назначения на должности, которые в случае необходимости потребуются и которые будут сочтены наиболее способствующими и соответствующими общему благу колонии»[590].

Эти начала позволили колонии не только выжить, но и успешно развиваться. Уже через пять лет, по свидетельству губернатора Вильяма Брэдфорда, поселенцы смогли «ощутить прелесть страны», расплатиться с долгами и полностью обустроить свою жизнь[591].

В 1629 г. колонии была дарована королевская хартия. Этот акт узаконил ее существование, подтвердив территориальные владения, торговые и иные привилегии. Кроме того, король обещал колонистам всемерную поддержку, особо отметив «их благочестивую работу, направленную на распространение религии и значительный рост торговли»[592].

В том же 1629 г. король утвердил хартию о формировании новой колонии Массачусетского залива. Инициаторами ее создания вновь выступили пуритане. Король подтвердил их право на самоуправление, а также на исконные английские вольности: «Все и каждый из наших подданных и подданных наших наследников и правопреемников, которые отправятся в указанные земли и заселят их, а также их дети, рожденные там либо по пути в эти земли либо из этих земель, будут обладать и пользоваться всеми свободами и привилегиями свободных английских подданных»[593].

Органы управления колонии имели право устанавливать любые «полезные и разумные» законы и правила, не противоречавшие законам Англии. При этом хартия особо подчеркивала необходимость принятия тех мер, которые способствовали бы тому, чтобы колонисты стали «религиозными, миролюбивыми и законопослушными, чтобы их праведная жизнь и их подлинная вера покорили и побудили коренных жителей этой страны познать и подчинить себя единственному Богу и Спасителю человечества и принять Христианскую веру». Именно в этом, как было сказано в документе, и состояла «главная цель колонии»[594].

Первая партия колонистов высадилась на берегу Массачусетского залива в июне 1629 г. Они основали поселок Сейлем. Через год в колонию прибыла основная часть колонистов. Были построены Чарлстон, Брэдфорд, Уотертаун, Бостон, другие города и поселки. 30 июля 1630 г. была основана первая пуританская (конгрегационалистская) церковь. Ее члены составили соглашение, которое определяло основные начала общественной организации колонии: «Во имя Господа нашего Иисуса Христа, мы, нижеподписавшиеся, искренне, торжественно и благословенно (как в Его Божественном присутствии) обещаем и обязуемся точно следовать Священному Писанию и действовать в полном согласии с Его Божественными предначертаниями и во взаимной любви и уважении друг к другу — настолько, насколько Богу будет угодно сподобить нас»[595].

Церковь занимала особое место в жизни колонии. Достаточно сказать, что право избирать и быть избранным в органы управления (магистрат) — на должности губернатора, его заместителя, ассистентов — было предоставлено только членам пуританской церкви.

Именно она была тем центром, вокруг которого концентрировалась вся жизнь колонии. Она, как писал один из колонистов, проповедует «истинную Веру и святые Заветы Господа Всемогущего» и помогает

поселенцам в их трудах благодаря «неустанной проповеди и усердному

2

наставлению в делах духовных» .

Церковь, как свидетельствовал другой очевидец, контролировала ведение государственных дел с целью обеспечить «образцовое управление гражданской жизнью» и «справедливое, благоговейное и беспристрастное» решение всех дел[596].

Любые решения магистрата должны были основываться на заповедях Библии, чтобы помочь каждому обрести свое «жизненное предначертание и светоч Истины»[597].

На основе тех же заповедей был составлен первый американский свод законодательных актов — Свод свобод 1641 г. Примечательна преамбула этого акта: «Свободное пользование теми правами, привилегиями и неприкосновенностью, к которым взывают человеколюбие, цивилизованность и христианская вера, должно быть предоставлено каждому человеку в подобающем ему месте и в должной для него мере без ограничений и постоянного вмешательства; этот принцип всегда был и навсегда пребудет фундаментом спокойствия и незыблемости Церкви и общества. Лишение же этих прав или отказ от них влекут за собой смуту, если не гибель того и другого»[598].

Однако в полной мере эти благие побуждения реализованы не были, поскольку в самой общественной организации Массачусетса было много пороков. Один из них — закрытый характер колонии. Так, еще в 1637 г. был издан указ, который запрещал селиться в колонии тем лицам, чьи убеждения не были предварительно одобрены магистратом[599].

Были установлены предельно строгие требования к тем, кто хотел стать членом церкви. Их поведение должно было быть безупречным. Они должны были знать все основные положения вероучения. И, что самое главное, они должны были убедить старейшин, а вслед за ними и всю конгрегацию в том, «что на их души ниспослана благодать, что Господь Бог обратил их на путь истинный. что они подлинно верующие, что они были уязвлены в сердцах своих первородным грехом и собственными прегрешениями и обновились надеждой обрести свободную благодать в Писании. что сердца их взыскуют веры в Иисуса Христа.»[600]

Лишь немногие соответствовали этим условиям и, как следствие, большая часть населения колонии была лишена права участвовать в политической жизни.

Фактически в Массачусетсе сложилась теократическая форма правления. Многие колонисты отказывались ее признать, что вызвало волну репрессий. Чтобы избежать смерти, они были вынуждены бежать из Массачусетса и основывать другие поселения. Так были образованы новые колонии — Коннектикут и Род-Айленд.

В Основных законах Коннектикута 1639 г. цели создания этой колонии были определены следующим образом: «Чтобы поддержать мир и союз людей, необходимо учредить должным образом организованное и праведное Правительство, действующее согласно велениям Господа Бога. поэтому настоящим мы объединяем и соединяем друг друга в одном Публичном Государстве и. образуем Союз и Конфедерацию для поддержания и сохранения свободы и чистоты Евангелия нашего Господа Иисуса Христа, в которого мы веруем, а также для укрепления Церквей, которые, руководствуясь истиной Евангелия, действуют среди нас, а также для руководства и управления нашими гражданскими делами сообразно с теми законами, правилами, приказами и указами, которые могут быть приняты, одобрены и изданы впоследствии»[601].

В американской научной литературе основным объектом исследований были пуританские колонии. Именно в них видели прообраз той демократической системы, которая появится полтора столетия спустя. В их актах ученые искали истоки будущей Конституции США. При этом они забывали о вкладе тех колоний, которые развивались в русле иных религиозных традиций. О роли одной из них — Вирджинии — было сказано выше. Теперь обратимся к истории двух других колоний — Мэриленда и Пенсильвании.

Мэриленд был основан в 1632 г. по королевской хартии, дарованной католику, лорду Балтимору. Изначально предполагалось, что эту колонию будут осваивать в основном приверженцы католической веры. Об этом свидетельствуют многие нормы хартии 1632 г. В ней, в частности, подчеркивалось, что деятельность лорда Балтимора «вдохновляется похвальным и благочестивым рвением распространить Христианскую религию, а также расширить пределы, Империи»[602].

В этой связи следует отметить, что только Мэриленду из всех колоний был предоставлен статус провинции и что его владелец, лорд Балтимор, получил самые широкие права. В частности, ему было предоставлено право принимать законы (с согласия свободных жителей либо их представителей), а также ордонансы, «созвучные разуму и не нарушающие и не противоречащие, а, напротив (насколько это возможно), соответствующие законам, статутам, обычаям и правам Королевства Англии», учреждать суды, создавать вооруженные силы, вести войну, взимать налоги и многое другое.

Основная цель колонизации Мэриленда, как было сказано в одном из памфлетов, опубликованных в Лондоне перед началом экспедиции, — нести в Америку «знание об истинном Боге, свет Евангелия и истины»3. Этот документ был подготовлен одним из советников лорда

Балтимора католическим монахом-иезуитом. Несомненно, он был обращен в основном к католикам, жившим в Британии. Именно они должны были освоить огромные просторы новой колонии, построить там новый «Град на Холме» по заветам католической церкви. При этом он должен был быть открытым для всех христиан. Так, в напутствии колонистам лорд Балтимор требовал проявлять «всемерную заботу о поддержании единства и мира» между католиками и протестантами, не препятствовать протестантам в отправлении культа, обращаться с протестантами «со всей возможной мягкостью и благорасположением, диктуемыми справедливостью»[603].

В присяге губернатора колонии содержались следующие положения: «Ни я лично, ни кто-либо другой прямо или косвенно не будем препятствовать, мешать или причинять беспокойство кому бы то ни было в вопросах веры или исповедания веры в Иисуса Христа. Я не буду обращать внимания при назначении на должности, награждениях и при определении заслуг на религиозные различия, но буду действовать в этих случаях, сообразуясь с верностью, заслугами, а также моральными достоинствами и добродетелями; ибо моей целью является поддержание единства общества»[604].

В актах, принятых накануне и в первые годы колонизации, обращает внимание постоянная забота о повышении благосостояния переселенцев. Всем колонистам были выделены бесплатные земельные наделы. С целью увеличить численность свободных колонистов Генеральная Ассамблея колонии приняла в 1638 г. Акт об ограничении срока службы сервентов. По общему правилу контракт с наемными работниками (сервентами) не мог длиться более четырех лет. По завершении этого срока колония предоставляла им земельные наделы по 50 акров[605], а прежние хозяева должны были обеспечить им средства к существованию, предоставив каждому «три барреля зерна, мотыгу для окучивания и мотыгу для полки, а также топор для рубки леса; кроме того, для сервента-мужчины — один полный комплект одежды, новую рубашку, пару новых ботинок, пару новых чулок и новую шапку; для сервента-женщины — одну новую куртку, один новый жилет, одну рубашку, одну пару новых башмаков, одну пару новых чулок, а также одежду, ранее принадлежавшую сервенту»[606].

И наконец, свой «Град на Холме» возводили квакеры, одна из самых гонимых сект протестантской церкви Британии. В 1681 г. одному из ее приверженцев — Уильяму Пенну — в счет оплаты долгов правительства были переданы обширные владения в Северной Америке. По королевской хартии У. Пенн имел право установить в новой колонии, с согласия большинства ее жителей, любую форму правления. Это право он использовал, чтобы не только создать там убежище для единоверцев, но и воплотить в жизни их мечты.

В предисловии к первому конституционному акту новой колонии — Форме правления от 5 мая 1682 г. — цель ее создания была обоснована следующим образом:

«Божественное право всех правительств, без исключения, — осуществлять две цели: во-первых, устрашать тех, кто совершает зло, и во-вторых, хранить тех, кто делает добро. Поэтому правительство представляется мне частью религии, священным институтом по своей сути и цели. Если оно не может устранить непосредственную причину зла, оно уничтожает его последствия и в силу этого (хотя и на более низком уровне) становится проявлением той же Божественной Силы, которая является создателем и вместе с тем объектом чистой религии.

Правительства, как часы, приводятся в действие людьми; и, поскольку правительства создаются и приводятся в действие людьми, последние же и разрушают их. Следовательно, правительства больше зависят от людей, чем люди от правительств. Надо сделать так, чтобы люди были добрыми, тогда правительство не будет плохим; если же правительство плохое, они исправят его. Но если люди порочны, правительство никогда не станет хорошим, поскольку они постараются извратить и испортить его на свой лад»[607].

Форма правления установила традиционную для колоний систему органов власти: губернатор, совет, генеральная ассамблея, суды. В целом этот документ не отличался от подобных ему учредительных актов.

Более того, он оказался настолько несовершенным, что уже 2 февраля 1683 г., менее чем через год, его сменил другой[608].

Возможно, о нем никто бы и не вспомнил, если бы не одно обстоятельство. Вместе с Формой правления 1682 г. был принят второй, несомненно, более значимый акт — Великий закон. Так его назвали сами колонисты[609], поскольку именно он определял основы общественной и государственной жизни колонии.

40 статей Великого закона в основном были посвящены вопросам избирательного права, свободы вероисповедания, положения наемных работников, защиты собственности и судебной власти.

Избирательное право в Пенсильвании было предоставлено всем мужчинам, которые постоянно проживали в колонии, достигли 21 года, обладали земельными наделами площадью свыше 100 акров (50 акров — для бывших наемных работников) либо занимались ремеслами, либо уплачивали налоги (ст. I). Они должны были «верить в Иисуса Христа, не пользоваться дурной славой, не вести нетрезвый либо бесчестный образ жизни» (ст. XXXIV). Кроме того, Великий закон устанавливал ряд оснований, по которым колонисты лишались права избирать и быть избранными. В частности, колонисты отстранялись от участия в выборах, если получали какие-либо вознаграждения или подарки. В свою очередь, те лица, которые обещали либо предоставили такие вознаграждения или подарки, лишались права быть избранными (ст. III).

Более широко закреплялась свобода вероисповедания. Великий закон позволял каждому исповедание любой религии при условии, что он «верил и признавал единого Всемогущего и Вечного Бога, Спасителя и Правителя Мира и считал себя обязанным согласно своей религии жить мирно и справедливо в гражданском обществе» (ст. XXXV). Под защиту этой статьи подпадали не только представители различных христианских течений, но и приверженцы ислама, иудаизма, других конфессий, верующих в единого Бога.

Великий закон содержал много норм, которые регламентировали права наемных работников. По своему либеральному звучанию они намного опередили свой век. В частности, было предусмотрено создание единого реестра всех наемных работников колонии с указанием их имен, сроков службы, размеров и дат выплаты денежных вознаграждений (ст. XXIII). Запрещалось насильно удерживать наемных работников после истечения сроков действия контрактов. Работодатели должны были относиться к ним «со всей справедливостью и добротой, и обеспечивать их, согласно обычаям, орудиями труда по завершении службы» (ст. XXIX). Каждому из работников гарантировался по крайней мере один день отдыха. Обосновывая это нововведение, Великий закон призывал «следовать доброму примеру первых христиан», которые один день недели посвящали Богу, «воздерживались в этот день от своей обычной и повседневной работы, чтобы полнее отдать себя служению Богу в соответствии со своей верой» (ст. XXXVI).

Наряду с этим Закон предусматривал ряд мер по нравственному воспитанию колонистов, в том числе наемных работников. Он, в частности, подчеркивал, что «дикость и порочность народа навлекают на него Божий гнев». Поэтому он не только призывал принять самые суровые меры по пресечению азартных игр, петушиных боев, иных порочных занятий (ст. XXXVII), но и требовал всемерно развивать систему образования. Все дети старше 12 лет, живущие в колонии, вне зависимости от их сословного происхождения были «обязаны обучаться какому-либо полезному ремеслу или профессии, чтобы никто не вел праздный образ жизни, чтобы бедные могли своим трудом зарабатывать на жизнь, а богатые, если станут бедными, ни в чем не нуждались» (ст. XXVIII).

Великий закон установил комплекс мер по защите прав собственности. Так, было установлено, что налоги, таможенные пошлины и сборы могут взыскиваться только на основании законов, принятых специально с этой целью, и что каждый, кто будет взыскивать такие налоги, пошлины и сборы без оснований, указанных в Законе, «должен рассматриваться как враг провинции и предатель свобод ее народа» (ст. IV).

Для предотвращения обмана и надуманных исков сделки на сумму более пяти фунтов со сроком исполнения, превышавшим три месяца, а также любые сделки с землей подлежали регистрации в специальных регистрационных органах (ст. XX).

Но наиболее подробно, в традициях англосаксонского права, регламентировались вопросы судебной власти. При этом часто Великий закон придавал им новое звучание. «Все суды должны быть открытыми, — утверждали авторы Закона, — правосудие никогда не должно продаваться, в нем не может быть отказано, его отправление не должно откладываться» (ст. V).

С целью упрощения судебного процесса Закон требовал, чтобы «все исковые документы, процедуры и протоколы в судах были составлены кратко, на английском языке, в обычной и простой форме, понятной и обеспечивающей быстрое отправление правосудия» (ст. VII).

Как и в английском праве, в Пенсильвании учреждались суды присяжных и большое жюри. При этом Великий закон устанавливал ряд дополнительных гарантий. В частности, он допускал применение смертной казни к виновным в совершении только двух преступлений — измены и убийства (ст. XXV). Лица, осужденные по ошибке к лишению свободы или иным наказаниям, имели право предъявлять иски о возмещении вреда к тем лицам, по информации или по обвинению которых они были привлечены к суду (ст. XII). Таких норм английское право той эпохи не знало.

Столь же решительной была реформа системы исполнения наказаний. Все тюрьмы преобразовывались в «работные дома для исправления преступников, бродяг, людей дурных нравов и тунеядцев». Такие работные дома создавались в каждом из графств (ст. X). В тюрьмах содержание, питание и размещение осужденных осуществлялись за счет колонии (ст. XIII). Обвиняемые в совершении преступлений, за исключением тех, которые карались смертной казнью, могли быть отпущены из тюрем под залог (ст. XI).

Либеральное законодательство и искусная политика У. Пенна создали предпосылки для стремительного роста колонии. Менее чем через полвека, в 1727 г., Ричард Таунсенд писал о ней: «Из дикой пустыни Господь Бог благим своим промыслом превратил ее в цветущую землю»1.

Современники с удивлением отмечали, что в Пенсильвании не было нищеты, что в ней был крайне низкий для того времени уровень преступности. Но еще больше поражал тот дух, который царил в поселениях квакеров. Они во всем стремились следовать заповедям Джорджа Фокса, одного из самых ярких своих проповедников: «Мы миролюбивы и ищем мира, добра и благоденствия для всех, что подтверждает наш образ жизни и поведения. Мы — наследники мирного завета»1.

Вера позволила квакерам создать удивительный мир. Но она же стала причиной его разрушения.

Проблемы начались, когда британское правительство настойчиво потребовало, чтобы должностные лица колонии (вице-губернатор, судьи и некоторые другие чиновники колониальной администрации) принесли присягу на верность. Исполнить это требование квакеры не могли. Принесение присяги противоречило догмату их веры. Поэтому постепенно, начиная с 1725 г., на государственных постах их стали сменять представители других конфессий.

Но окончательно они расстались с властью только в 1756 г., когда их обвинили в том, что они не смогли остановить набеги враждебных индейских племен.

С того времени участие квакеров в политике приобрело иные формы: проповедь Евангелия, забота о ближних и праведная жизнь, которая служила примером другим.

А двадцать лет спустя именно здесь была рождена новая нация. В Филадельфии, столице Пенсильвании, были составлены Декларация независимости 1776 г. и ныне действующая Конституция США 1787 г.

Одна из последних попыток воплощения христианских заповедей была предпринята орденом иезуитов, который стал создавать в Новом Свете «редукции» — специальные поселения для обращенных в христианство индейцев. Первая редукция — Лорето — была основана в 1609 г. на берегах реки Парана-Панема. Следующую — Святого Игнатия — учредили в 1611 г. В течение последующих 15 лет было создано еще 11 поселений. В первое время их судьба складывалась благополучно. Иезуиты учили индейцев земледелию и различным ремеслам, чтобы они своим трудом зарабатывали на жизнь. Строились церкви, больницы и школы. Но вскоре многие редукции были разгромлены охотниками за рабами из португальского Сан- Паоло.

Тогда иезуиты увели оставшихся в живых далеко на запад, в излучину рек Парана и Уругвай, чтобы обустроить там новую землю обетованную. К 1648 г. было построено уже 19 редукций, в которых

проживало 30 548 человек[610]. В 1732 г. число редукций возросло до 30, а численность населения — до 141 242 человек[611]. C целью поддержать

их король Испании издал ряд указов о предоставлении им привилегий

3

«вассалов короля» и «населения приграничных территорий» .

Поблизости от гуарани стали создаваться редукции других племен. На севере-западе были основаны 10 редукций племени чикитос. В 1765 г. в них проживало 23 288 человек. В районе Гран-Чако были созданы редукции 11 горных племен. В общей сложности к концу 1760-х гг. было создано около 100 редукций.

Чтобы обеспечить управление и поставки продовольствия, иезуиты организовали строительство разветвленной системы дорог, которые соединяли редукции, сельскохозяйственные угодья и отдаленные пастбища. Транспортную систему дополнял один из самых мощных в Америке речных флотов. Только на одной реке Парана гуарани имели более 2000 судов, которые использовались для разных нужд, в основном для торговли с испанскими колониями.

Экономическое процветание страны гуарани или, как говорили в то время, «первого христианского государства индейцев» было основано на тщательно продуманной общественной организации.

Земля находилась в общественной собственности. Большая ее часть была в общем пользовании редукций. Эту землю называли «тупамба» — «собственность Бога». На ней члены общины должны были работать не менее двух дней в неделю, занимаясь земледелием (они выращивали маис, рис, табак, сахарный тростник, хлопок, овощи и т.д.) либо животноводством (к 1767 г. гуарани имели более 700 000 голов крупного рогатого скота).

Плоды таких трудов использовались для общественных нужд — для поддержания сирот, бедных и вдов, для формирования резервов, для бартерного обмена на те товары, в которых нуждались редукции, для уплаты налогов и т.д.

Остальные земельные участки («абамба») перераспределялись между касиками — вождями кланов, которые, в свою очередь, делили

их раз в шесть месяцев между отдельными семьями[612]. Для обработки этой земли индейцы получали от общин в безвозмездное пользование дорогостоящий сельскохозяйственный инвентарь и тягловых животных. Произведенная на полях абамбы продукция была в частной собственности. Индейцы могли распоряжаться ею по своему усмотрению, обменивая на другие товары либо используя на собственные нужды.

К сельскохозяйственным работам редко привлекались индейцы, занимавшиеся ремеслами. Гуарани всегда славились мастерством своих строителей, плотников, кузнецов, сапожников, портных. Неслучайно, именно им было поручено строительство фортификационных сооружений и общественных зданий в Буэнос-Айресе, Тобати, Сан-Габриеле и других городах.

В редукциях были сделаны первые органы, отлиты первые колокола, отпечатана первая книга на американском континенте.

Особое значение придавалось нравственному воспитанию и образованию. В редукциях было введено всеобщее начальное образование. Труд был обязателен для всех, в том числе для детей. При этом иезуиты стремились открыть в каждом ребенке таившиеся в нем таланты. С этой целью они продолжали его обучение (в обязательном порядке преподавалась латынь) либо направляли на те работы, где он мог полностью развить свои способности.

Продолжительность рабочего времени не превышала шести часов в день (отметим, что в то время в Европе рабочий день составлял от 10 до 14 часов). А в свободное от работы время иезуиты организовывали общие состязания, экспедиции и игры (за исключением азартных игр, запрещенных во всех редукциях), проводили занятия, которые развивали духовный мир индейцев, в частности, в музыкальных и певческих школах.

Всем индейцам редукций предоставлялись по возможности одинаковые продукты питания и одежда. Дополнительно продукты выдавались только детям, престарелым и больным. Два раза в год каждая семья получала, с учетом числа ее членов, шерсть, шерстяную либо хлопковую ткань, из которой шили одежду. При этом не допускались какие-либо излишества.

Порядок в редукциях поддерживался необычайно мягкими средствами. Они служили в основном цели воспитания, а не устрашения. Но при этом они применялись с твердостью. За каждый проступок следовало наказание, в основном связанное с публичным осуждением. Телесные наказания (несколько ударов кнутов) и тюремное заключение применялись крайне редко. Смертной казни в редукциях не было. При невозможности исправления «закоренелые» преступники изгонялись из редукций либо передавались колониальным властям. Чтобы исключить злоупотребления, приговоры по всем делам подлежали одобрению отцов-иезуитов.

Организация управления в редукциях была достаточно простой. Во главе стояли отцы-иезуиты (обычно двое либо трое священников). Они не имели каких-либо властных полномочий, но как духовные наставники пользовались безусловным авторитетом. Они контролировали исполнение сельскохозяйственных и ремесленных работ, руководили деятельностью школ.

Несомненно, авторитету отцов-иезуитов способствовала система религиозного воспитания индейцев. Посещение праздничных и вечерних служб было обязательным для всех членов общины. На работе и во время досуга индейцы читали молитвы либо пели религиозные гимны. Такие песнопения считались лучшим средством для привития христианских добродетелей.

С той же целью иезуиты ограничивали по возможности общение гуарани с испанскими колонистами, обоснованно полагая, что ни к чему хорошему оно не приведет. Испанским колонистам было запрещено проживать на территории редукций, а индейцам строго воспрещалось посещать питейные либо увеселительные заведения испанцев. Но при этом между гуарани и колонистами всегда сохранялись добрые отношения, основанные на взаимной поддержке и выгоде.

Функции непосредственного управления были переданы индейцам. Формально в эту сферу иезуиты не вмешивались. В каждой из редукций избирался коррехидор, который возглавлял гражданскую администрацию. На языке гуарани эта должность называлась poro puaitara, т.е. тот, кто отдает приказания. Кроме того, избирались заместитель коррехидора, три алькальда для управления делами поселения и сельскохозяйственными работами, четверо советников, начальник полиции, секретарь, ряд других должностных лиц, кото- 196

рые обеспечивали работу школ, больниц, домов для вдов и престарелых.

Выборы указанных лиц проводились ежегодно в конце декабря — начале января. Списки кандидатов на должности составлялись заблаговременно, чтобы каждый мог познакомиться с ними и при необходимости высказать свои возражения.

Помимо гражданской администрации, которая в целом копировала испанскую модель городского управления, действовали институты племенной власти. Во главе кланов, как было сказано выше, стояли касики, выполнявшие функции не только гражданской, но и военной администрации.

Каждый из кланов формировал свой отряд милиции, которая использовалась для защиты редукций и владений короля Испании. Это были элитные части колоний. Они проходили воинскую подготовку под началом кадровых офицеров испанской армии. Их оснащали лучшим по тем временам оружием. Так, только в 1730 г. гуарани получили от короля Испании около 800 ружей. Но от них и требовали многого. С 1637 по 1735 г. милиция гуарани более 50 раз призывалась для защиты испанских владений от вторжений португальцев и англичан, набегов индейцев и восстаний мятежных колонистов. Поэтому неслучайно король Испании Филипп V назвал гуарани «своими самыми верными подданными» во всех американских колониях.

Эти слова были записаны в Указе короля от 28 декабря 1743 г. Но уже через несколько лет все переменилось. В 1750 г. испанский король Фердинанд I заключил новый секретный договор с Португалией, по которому к ней перешли территории семи редукций, расположенные на левом берегу реки Уругвай. Индейцам было приказано уйти с той земли, где их предки жили в течение 150 лет, оставить свои дома, скот, тщательно возделанные поля.

Договор вызвал возмущение гуарани. Они отказались его исполнить, вступив в войну с объединенными силами Испании и Португалии. «Война семи редукций» длилась три года. И только в феврале 1758 г. сопротивление было сломлено. Большая часть индейцев переселилась на правый берег Уругвая. Остальные ушли в леса, чтобы продолжить войну.

Следующий удар был нанесен в 1767 г., когда король Карл III приказал изгнать иезуитов из своих колониальных владений. На территории редукций были введены войска. Отцы-иезуиты были арестованы и высланы из Южной Америки. Управление редукциями перешло в руки чиновников, назначенных колониальными властями. В результате этих мер хорошо отлаженное хозяйство было разрушено, имущество по большей части украдено. Начался новый исход гуарани. К 1783 г. население редукций сократилось более чем наполовину. В 1791 г. в них проживало только 44 677 человек[613]. Но вскоре и они были вынуждены покинуть редукции. Так завершилась история земли обетованной иезуитов, пытавшихся создать другой, более совершенный мир.

Это была одна из последних попыток утверждения христианских заповедей. Наступил век Просвещения, когда о них забыли, чтобы служить другим «богам» — новым властителям дум, которые, постоянно сменяя друг друга, отвергали и вместе с тем пытались присвоить идеи Христа.

Так было в период Великой французской революции и Октябрьской революции в России, других революционных и политических переворотов.

Обращаясь к этой теме, Г. Берман писал: «Первой великой светской религией на Западе стала либеральная демократия. Это была первая идеология, которая рассталась с традиционным христианством и в то же время взяла от традиционного христианства его чувство священного и ряд его основных ценностей. Но, став светской религией, либеральная демократия очень скоро встретилась с соперником — революционным социализмом. А когда после сотни лет активности в Европе коммунизм наконец захватил власть в России в 1917 г., его доктрины приобрели святость не терпящего возражений откровения, а его руководители — ореол высших священнослужителей. Более того, коммунистическая партия обрела аскетизм монашеского ордена, Правовые постулаты социализма, хотя они и отличаются во многих отношениях от либерально-демократических, имеют с ними общего предка в лице христианства»[614].

В конце ХХ в. социализм как система общественных отношений был практически повсеместно разрушен либо приобрел новые очертания, далекие от «классической» модели социализма. Глубокие преобразования испытала и либеральная демократия.

В результате пропасть между христианством и существующими общественными и политическими системами стала еще более глубокой.

И тем не менее христианство продолжает оказывать мощное воздействие на развитие права. Его заповеди свободы, равенства, милосердия, любви лежат в основе всех правовых систем христианской традиции права, и все они объединены одной, хотя и не всегда осознаваемой целью — целью созидания Царства Божия здесь, на земле.

<< | >>
Источник: Лафитский В.И.. Сравнительное правоведение в образах права. Том первый. — М.:,2010. — С. 429. 2010

Еще по теме Параграф пятый. Воплощенные образы Царства Божия:

- Административное право зарубежных стран - Гражданское право зарубежных стран - Европейское право - Жилищное право Р. Казахстан - Зарубежное конституционное право - Исламское право - История государства и права Германии - История государства и права зарубежных стран - История государства и права Р. Беларусь - История государства и права США - История политических и правовых учений - Криминалистика - Криминалистическая методика - Криминалистическая тактика - Криминалистическая техника - Криминальная сексология - Криминология - Международное право - Римское право - Сравнительное право - Сравнительное правоведение - Судебная медицина - Теория государства и права - Трудовое право зарубежных стран - Уголовное право зарубежных стран - Уголовный процесс зарубежных стран - Философия права - Юридическая конфликтология - Юридическая логика - Юридическая психология - Юридическая техника - Юридическая этика -