§ 3. Типология уголовно-правовых систем современного мира
Сравнительное правоведение исторически зародилось в области частного (гражданского) права. Этим объясняется тот факт, что «теория правовых семей... почти всегда развивается так, будто не существует другого права, кроме частного»'.
Применительно к уголовному праву, в свою очередь, отмеченное обстоятельство находит свое отражение в том, что множество типологий уголовно-правовых систем современного мира (и, во всяком случае, подавляющее большинство типологий российского происхождения) в какой-то мере «механически» создаются по образцу, предложенному компаративистикой применительно к частному (гражданскому) праву.Для примера можно сослаться на один из курсов зарубежного уголовного права, где на основе различия в источниках права («принципиального», как отмечает автор) выделяются две основные правовые системы; англо-саксонская (Англия и Соединенные Штаты) и континентальная (Франция, Германия, Италия и Япония)[22]. Тем самым не просто игнорируется фактор идеологического наполнения (идеологической заданно- сти) уголовного права, который позволяет относить, в частности, уголовное право Японии к иной самостоятельной уголовно-правовой семье, но и отбрасываются все прочие уголовно-правовые системы, не принадлежащие к двум указанным.
Аналогичного подхода придерживается в своем курсе уголовного права и А. В. Наумов. По его мнению, «с известной долей условности в настоящее время можно выделить следующие основные системы уголовного права (как проявления правовых систем в целом): 1) романо-германское; 2) англосаксонское; 3) социалистическое; и 4) мусульманское», и, как он сам признает, такая «классификация в известной мере основана на предложенной... Р. Давидом...»'. Критерий, лежащий в основе такой типологии, двуедин: это критерий источников права (по нему отличаются друг от друга романо-германская и англосаксонская системы уголовного права) и идеологический критерий (по нему отличаются друг от друга романо-германская и англосаксонская системы уголовного права, с одной стороны, и социалистическая и мусульманская системы уголовного права, с другой).
О западноевропейских правопорядках как «законодателях мод» в уголовно-правовой области пишет JI. В. Головко[23]; указывают на условность выделения мусульманской, китайской и иных правовых систем по сравнению с общим правом и континентальным А. Жалинский и А. Рерихт[24].
Иными словами, предлагаемые в отечественной доктрине уголовного права типологии уголовно-правовых систем современного мира в подавляющем большинстве своем либо копируют частноправовые типологии правовых систем, либо страдают известной долей западноцентризма. И если неприемлемость (пусть не в принципе, но без достаточного дополнительного обоснования, принимающего во внимание особенности уголовного права) отмеченного частноправового копирования очевидна, то упрек внешне выглядящим теоретически стройными и практически обоснованными типологиям западноцентристского толка куда как более серьезен. Такой подход игнорирует то, что кроме западной цивилизации и присущей последней западного понимания права (а здесь «Запад определяется не по компасу», а как «особая историческая культура, или цивилизация»[25]) существует множество иных цивилизационных очагов, где сама по себе идея права (а в рассматриваемом контексте — идея преступления и наказания) заключает в себе совершенно иные по сравнению с привычными нам, по-западному мыслящим людям, представления. Более того, в условиях, когда едва ли не большая часть населения земного шара принадлежит к незападным цивилизациям, противопоставление двух уголовно-правовых семей — семьи общего права и континентальной правовой семьи — либо же акцентированное™ на их исследовании резко уменьшает познавательные возможности сравнительного правоведения.
Одной из наиболее ярких концепций, пытающихся преодолеть западноцентризм сравнительного уголовного права, стала типология, предложенная Жаном Праделем. Признавая необходимость типологизации и сложность этой задачи, он отвергает за ее неприменимостью к материальному уголовному праву общую типологию правовых систем на принадлежащие либо к семье общего права, либо к романо-германской правовой семье.
Как отмечает Жан Прадель, такая «классификация... пригодна в плане источников уголовного права», но малозначима в приложении к содержанию материального уголовного права'. Далее, продолжает автор, деление на системы «западного» права и социалистического права утратило смысл, а противопоставление светских и религиозных уголовно-правовых систем малоценно, во-первых, за незначительностью числа государств, воспринявших мусульманское уголовное право, и во-вторых, за смешением в последних светского и религиозного в различных отраслях права. Таким образом, по его мнению, очевидно, что общие компаративистские классификации не отражают особенностей уголовно-правовых моделей.В поисках пригодного для уголовного права типологического критерия Жан Прадель обращается к наполняемому им достаточно емким идеологическим и функциональным содержанием понятию «репрессии». Он полагает, что сегодня можно говорить о существовании двух основных уголовно-правовых моделей: авторитарной (с ее верой в репрессию) и либеральной (где эта вера не столь сильна). При этом авторитарная модель подразделяется на две разновидности: традиционную (с ее идеей о суровом уголовном праве как необходимом для поддержания общественного порядка) и современную (с ее идеей о возможности посредством сурового уголовного права добиться социальных и политических изменений). К характерным чертам авторитарной модели первого типа Жан Прадель относит, в частности, технику построения неопределенных диспозиций, уголовную наказуемость множества незначительных правонарушений, использование в качестве основного вида наказания лишения свободы, сужение пределов судейского усмотрения при назначении наказания за счет увеличения сроков лишения свободы, отнесение вопроса о досрочном освобождении к компетенции административных органов, сохранение смертной казни как на практике применяющегося вида уголовного наказания, профессионализацию судейского корпуса с отстранением присяжных от уголовного процесса и т. д. К авторитарной модели второго типа, по его мнению, относится современный Китай и ранее относились Советский Союз и страны социалистического лагеря, где на основе идеологии марксизма-ленинизма уголовное право предназначается для полного искоренения преступности как пережитка капитализма.
Либеральную модель, как считает Жан Прадель, напротив, характеризует уважение человеческого достоинства: применительно к преступнику уголовное право этой модели нацелено на его ресоциализацию, а применительно к потерпевшему — на возмещение ему понесенных убытков. Как и авторитарная модель, либеральная также распадается на две разновидности: просто смягчающую существующую уголовно-правовую систему и, напротив, заменяющую ее в определенной части системой неуголовного характера. В первой из упомянутых, как и в авторитарной модели, сохраняется вера в действенность уголовной репрессии, однако имеет место смягчение излишней суровости авторитарной модели: смертная казнь воспринимается с неодобрением, лишение свободы рассматривается не как основной вид наказания, а как наказание ultima ratio, судья наделяется широкими полномочиями по индивидуализации наказания и т. д. Либеральная модель, заменяющая уголовно-правовые санкции системой мер неуголовного характера, связана, во-первых, с депенализацией (т. е. переводом в разряд административных нарушений) незначительных правонарушений или даже с декриминализацией ряда деяний, ранее признававшихся преступными (например, в либеральных уголовно-правовых моделях декриминализированы супружеская измена и гомосексуальные половые связи; могут быть декриминализированы аборт и эвтаназия), и, во-вторых, с широким применением без задействования «традиционного» механизма уголовной юстиции мер предупреждения преступлений или мер постпреступного неуголовного по природе своей воздействия[26].Заслуживает внимания то, что применительно к рассматриваемой типологии сразу же делается несколько оговорок: во-первых, отмечается приблизительность предложенного критерия; во-вторых, говорится о возможном частичном «наслаивании» двух моделей в границах одной страны; в-третьих,
подчеркивается неизбежный релятивизм при оценке характера конкретных институтов уголовного права[27]. Итогом оговорок становится отсутствие определенности в принципиальном вопросе о том, уголовно-правовые системы каких государств (хотя бы условно) можно отнести к одной из двух моделей.
Так, различные институты одних и тех же стран часто приводятся в качестве примеров-признаков, указывающих в одном случае на авторитарность уголовно-правовых систем, а в другом — на их либеральность. Более того, как следствие приблизительности, Жан Прадель вынужден часто противопоставлять традиционные для компаративиста системы общего права и романо-германского права.Таким образом, предлагающиеся типологии уголовно-правовых систем современного мира в известной степени либо страдают западноцентризмом, либо копируют частноправовые типологии, либо носят слишком «приблизительный» характер. И поскольку все они обладают несомненными достоинствами, на их основе можно предложить относительно новую типологию уголовно-правовых систем современного мира.
В силу особенностей исторического развития уголовного права в той или иной стране и обусловленного им различия в источниках права в данной уголовно-правовой системе всегда (или до тех пор, пока ее можно относить к конкретной уголовно-правовой семье) доминирует определенная идея. Эта идея многогранна: она отражает предназначение данной системы уголовного права; определяет построение последней; связана с мерой используемой репрессии, хотя и не сводится к ней; носит во многом неосознаваемый, неосязаемый характер, но существует вместе с тем реально, определяя социальную природу данной системы уголовного права, выражаясь с той или иной степенью четкости в письменном выражении последней. В самом общем своем виде эта идея сводится к тому, что (или кто) является доминантой в уголовном праве. Таких доминант может быть пять: человек, закон, Бог, общество и семья. Соответственно на основе этих доминирующих идей можно выделять уголовно-правовые семьи общего права, континентального права, религиозного права, общинного права и обычного права.
Завершая освещение типологии уголовно-правовых систем современного мира, к сказанному следует добавить несколько частных замечаний.
Во-первых, применительно к уголовно-правовым системам ряда стран отнесение их к той или иной семье носит приблизительный характер (как, например, в случае с Индией или Японией) в силу существования феномена «гибридных» уголовно-правовых систем, в которых исторически неразрывно соединились идеи, принципы и институты нескольких уголовно-правовых систем.
Во-вторых, в предложенную типологию не вписываются уголовно-правовые системы тоталитарных режимов, в которых одной из задач становится как явное, так и скрытое истребление противников в том числе и средствами уголовного права (фашистское право, китайское право периода «культурной революции» и т. п.). Здесь в принципе речь вряд ли может идти о праве как таковом.
В-третьих, сознательное избегание по возможности географических привязок (англо-американская или англосаксонская семья, романо-германская, дальневосточная и т. д.) обусловлено выходом уголовно-правовых семей за их исторические географические границы.
Следующая глава будет посвящена более подробному анализу особенностей выделенных уголовно-правовых семей и их взаимодействию между собой.