Глава 1 ТАКТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ПОДГОТОВКИ СЛЕДОВАТЕЛЯ К ДОПРОСУ

Изучение материалов уголовных дел, в частности протоколов допросов, а также многолетнее проведение учебных занятий со следователями по теме «Допрос» свидетельствуют, что, к сожалению, следователи часто не готовятся к допросу, пытаясь экспромтом добиться его целей.

Так, анализ трехсот уголовных дел показал, что каждый второй свидетель допрашивался повторно, а в ряде случаев — по 5—6 раз. Все это не только значительно увеличивает расход и без того дефицитного рабочего времени следователя, но и подрывает авторитет следственных органов, вызывает справедливое возмущение граждан низким уровнем организации допросов.

Также обратило на себя внимание редкое и неумелое использование при допросах имеющихся в деле доказательств. В 20% случаев при допросах подозреваемых и обвиняемых вообще не были предъявлены доказательства, хотя по обстоятельствам каждого из этих дел такая необходимость была.

По отдельным делам доказательства предъявлялись, но либо явно несвоевременно, либо так, что очевидный по контексту факт их предъявления своего надлежащего отражения в протоколе допроса не получил.

Существенным недостатком многих допросов явилось то, что следователи оставляли неразрешенными явные противоречия в показаниях допрошенных лиц, не пытались установить причины этих противоречий.

Так, по одному из дел свидетель показал, что И. ударил потерпевшую ногой в левую часть головы. В заключении же судебно-медицинской экспертизы указывалось на наличие перелома кости с правой стороны височно-теменной области. Обвиняемый вообще отрицал нанесение удара ногой по голове потерпевшей. С такими очевидными противоречиями дело было направлено в суд. Это обстоятельство значительно осложнило поддержание государственного обвинения.

Допросы часто бывают весьма поверхностными.

Именно по этой причине было возвращено на доследование уголовное дело по обвинению П. в изнасиловании. Совершил это преступление П. в период с 19-ти до 20-ти часов, однако соседям П. по дому, допрошенным в качестве свидетелей, даже не задавался вопрос — видели ли они П. вече-

ром того дня, в какое именно время он возвратился домой. Мать потерпевшей заявила на допросе, что, по словам дочери, у преступника ноги были заметно «кривоватые» в коленях, однако у потерпевшей это важное для изобличения преступника обстоятельство не уточнялось, а сам обвиняемый ни судебно-медицинскому осмотру в рамках экспертизы, ни следственному освидетельствованию в целях обнаружения столь важной анатомической особенности не подвергался¹.

Подготовка к допросу имеет огромное значение. Если следователь не определил предмета предстоящего допроса, не составил перечня конкретных вопросов, по которым нужно получить ответы, и не продумал их четких формулировок, то он, естественно, лишается возможности получить исчерпывающую информацию. Наблюдая, как следователь путается, лихорадочно перелистывает страницы уголовного дела в поисках необходимых материалов, наспех, беспорядочно придумывает и поэтому не лучшим образом формулирует вопросы, допрашиваемый мысленно даст следователю весьма нелестную оценку. Что же касается лиц, имеющих установку на борьбу со следователем и на дачу ложных показаний, то столь очевидная неподготовленность следователя к допросу значительно облегчит этим лицам реализацию их целей.

В этой связи представляется исключительно важным рассмотреть вопрос о том, какие конкретные тактические задачи могут и должны решаться на стадии подготовки к допросу. Основные из них таковы:

1. Определить предмет допроса.

2. Изучить личность допрашиваемого.

3. Составить примерный письменный план предстоящего допроса.

4. Определить других участников этого допроса, имеющих по закону право участвовать в нем, и принять меры к обеспечению их участия в допросе.

5. Наметить наилучшие с тактической точки зрения место и время допроса.

6. Подготовить необходимые материалы дела и вещественные доказательства для их тактического использования при допросе.

7. Определить тактическую необходимость использования звуко- или видеозаписывающей техники для фиксации хода планируемого допроса, организовать ее подготовку, пригласить специалистов. ^{[1] [2]}

Рассмотрим каждую из указанных задач более подробно.

1. Определение предмета предстоящего допроса предполагает изучение и анализ материалов дела, выделение обстоятельств, по поводу которых на допросе необходимо будет получить информацию.

В предмет допроса входят обстоятельства:

1) составляющие в соответствии со ст. 73 УПК РФ предмет доказывания по делу (место, время, орудие, способ совершения, субъект, мотив преступления и т. д.);

2) знание о которых необходимо для достижения промежуточных целей расследования;

3) с помощью которых можно выявить доказательства по делу;

4) знание о которых необходимо для проверки и общей оценки отдельных доказательств;

5) которые, не имея доказательственного значения, могут играть важную тактическую роль^[3].

Анализ типичных представлений следователей о содержании понятия «предмет допроса» показывает, что обычно это понятие необоснованно ограничивается обстоятельствами, указанными лишь в первом пункте перечня. Что касается остальных обстоятельств, то отдельные из них попадают в поле зрения следователей крайне редко и, главным образом, случайно. Поэтому огромный резерв информации, полезной для целей расследования, остается на практике невостребованным.

2. Изучение личности допрашиваемого является важнейшим элементом подготовки к допросу. Именно с учетом особенностей его личности следует определять стратегию допроса, прогнозировать вероятные «ходы противника», линию его поведения и подбирать тактические приемы, применение которых может принести успех. К числу наиболее существенных сторон личности допрашиваемого, подлежащих изучению, оценке и учету при подготовке к допросу и при его проведении, относятся его интеллектуальные, эмоциональные и волевые качества, уровень его нравственности, характер типичных ценностных и поведенческих установок.

Практика свидетельствует, что отношение следователей к изучению личности даже основной фигуры по делу — обвиняемого (не говоря уже о потерпевшем, а тем более свидетеле) — может быть охарактеризовано как крайне несерьезное. Обычно оно сводится к получению формальных, малосодержательных характеристик обвиняемого с мест работы и жительства. Почти не используется такой емкий и объективный канал информации о личности обвиняемого, как свидетельские показания.

В этой связи представляется полезным упомянуть о методах получения информации о личности. Вот основные из них:

1) изучение биографических материалов о личности; 2) получение и сопоставление сведений о лице из различных источников; 3) сбор и сопоставление независимых характеристик; 4) анализ учебной и (или) трудовой деятельности лица (его отношение к учебе и труду, успехи, способности, склонность к данному виду деятельности или ее отсутствие и т. д.); 5) анализ различного рода документов; 6) назначение судебно-психологических экспертиз и учет их заключений; 7) непосредственное наблюдение за человеком — за его реакциями, эмоциями, речью, логикой рассуждений, характером оценок и т. п.

Из приведенного перечня видно, как широк диапазон возможностей для фундаментального (когда это нужно) либо просто качественного изучения личности в ходе расследования.

В протоколах допроса свидетелей, дающих характеристику какому-либо лицу, обычно фигурируют только односложные оценки (например, плохой—хороший; жадный—добрый; жу- лик—честный; грубый—вежливый; алкоголик—пьющий как все, по праздникам — непьющий, трезвенник и т. п.). Нет подтверждения этих оценок системой фактов из жизни, поступков характеризуемого лица, которые бы, с одной стороны, давали следствию новую информацию о нем, а с другой — позволяли бы судить о степени обоснованности и объективности высказанных свидетелем оценок. О всесторонности же исследования при допросе свидетелей личности интересующего следствие субъекта говорить просто не приходится. Следователи часто даже не представляют себе, какие стороны, свойства, качества личности должны быть охарактеризованы.

Приведем примерный круг вопросов, с помощью которых на допросе можно получить характеристику конкретного лица, вполне удовлетворяющую потребности расследования и отправления правосудия.

1. Как давно вы знаете И. (имярек), каковы между вами отношения?

2. Что вы можете сказать о его характере (спокойный, уравновешенный или раздражительный, импульсивный)?

3. Как бы вы оценили уровень его интеллектуального развития (высокий, средний, низкий), что можете сказать о его любимых занятиях, увлечениях?

4. Как он относится к членам своей семьи (родителям, жене, детям)?

5. Как относится к окружающим людям в обычной обстановке и в конфликтных ситуациях (груб, резок, может нецензурно обругать, оскорбить из-за пустяка либо, напротив, всегда ровен, вежлив, уважителен и ничего предосудительного не допустит), не характерны ли для него мстительность, злопамятность?

6. Как он оценивает себя, как относится к своим поступкам, свойственны ли ему эгоизм, самокритичность (приведите примеры поступков, в которых проявились наиболее характерные черты его личности)?

7. Как его оценивают ваши знакомые (кто конкретно), уважают его или нет, какие качества ценят в нем, какие порицают?

8. Как он относится к труду (любит ли трудиться, добросовестен ли в труде, преодолевает трудности или готов «схалтурить», выполнить задание без души, как-нибудь, не переживая за качество работы)?

9. Каково его отношение к алкоголю, как алкоголь влияет на его состояние (угнетает, клонит в сон или резко активизирует, возбуждает) и на поведение, не становится ли он в нетрезвом состоянии непредсказуемым, конфликтным, склонным к агрессии, противоправному насилию?

10. Кто у него друзья — если знаете, назовите. Есть ли у него враги, если да, кто они, на какой почве враждуют?

11. Как он относится к соблюдению законов, правопорядка, правил приличия, совершал ли безнравственные поступки, преступления?

В совокупности приведенные вопросы дают возможность получить достаточно всестороннее представление о человеке.

Практике известны случаи, когда всестороннее и глубокое изучение личности помогло выдвинуть и подтвердить версию о виновности лица в совершении преступления.

Убийство женщины — преподавателя техникума — долгое время оставалось нераскрытым. Муж потерпевшей заявил, что убийство могла совершить его любовница — К. Данная версия проверялась, но заподозренная отрицала свою причастность к преступлению, ссылаясь на алиби, которое подтвердили ее родители и их знакомая. За неустановлением виновного дело было приостановлено. Через несколько месяцев эту версию стал вновь проверять другой следователь. Были допрошены лица, знавшие подозреваемую в различные годы ее жизни, истребованы из различных организаций характеристики за большой период ее трудовой деятельности. В результате сложился четкий образ эгоистичной и психопатичной женщины, в то же время находчивой, решительной и целеустремленной, готовой любыми средствами добиваться поставленной цели, умеющей подчинять себе людей со слабой волей, в критических ситуациях действующей хладнокровно и продуманно. Однажды был случай, когда ее изнасиловали. Сразу после этого она заманила преступника к себе в дом и создала ситуацию, в которой он выпил стакан коньяку, расслабился. Это позволило его задержать и затем привлечь к уголовной ответственности. Ранее она дважды была замужем, но оба раза неудачно, и поэтому имела большие надежды на своего любовника.

Так обоснованно выдвинутая в начале расследования версия о возможном совершении К. убийства в дальнейшем — именно по мере выявления ряда особых свойств ее личности — становилась все более вероятной, пока, наконец, не превратилась в доказанный факт.

3. Составление письменного плана — одна из основных форм подготовки к допросу. В плане должен быть по возможности исчерпывающе отражен предмет допроса. При обнаружении упущений план следует дополнить. Окончательно принятый к исполнению, он становится важнейшей предпосылкой успеха предстоящего допроса. Главная причина невысокого качества допросов, восполняемого, как уже отмечалось, многократным повторением этого следственного действия, как раз и заключается в отсутствии у многих следователей привычки составлять письменный план допроса, в подмене его мысленной схемой, содержащей лишь самые общие представления о том, что нужно выяснить. Без плана следователь не может знать конечного числа вопросов, исчерпывающих предмет допроса, а посему просто обречен на упущения.

Особую роль в плане играет наилучшая с тактической точки зрения последовательность постановки вопросов, которая определяется с учетом особенностей личности допрашиваемого, а также сведений о наличии и характере его заинтересованности в исходе дела. Прогнозируя уклонение допрашиваемого от правдивых показаний путем лжесвидетельствования, следователь должен дополнить план допроса этого лица особым разделом, назначение которого — уже не выяснение истины по делу (эта задача решается с помощью основной — вопросной — части плана), а разрушение попыток допрашиваемого скрыть правду. В этих целях требуется наметить конкретные способы и средства тактического воздействия на допрашиваемого, могущие, по мнению следователя, обесценить в сознании допрашиваемого идею сопротивления установлению истины, а для этого — напомним еще раз — необходимо глубокое предварительное изучение личности допрашиваемого.

4. Определение других участников допроса особых проблем не вызывает. Важно только не упустить из виду решение этой задачи, когда, скажем, участие в допросе защитника, педагога, законного представителя несовершеннолетнего допрашиваемого является обязательным по закону (ст.ст. 425, 426 УПК РФ).

5. Выбор места и времени проведения допроса — проблема, требующая детального рассмотрения. Анализ практики организации допроса показывает, что следователи повсеместно и почти постоянно проводят допросы в своем кабинете, вызывая свидетелей в основном повесткой. Такой вызов на допрос весьма удобен в организационном отношении, однако часто неудачен с тактической точки зрения. Известно, что одним из очень эффективных тактических приемов является внезапность допроса. Но о какой внезапности можно говорить, если повестка предписывает гражданину явиться на допрос через несколько дней? Правда, утрата фактора внезапности вряд ли повредит результатам допроса добросовестного, не заинтересованного в исходе дела свидетеля. Он при любых условиях не будет искажать истину. Совсем иное — свидетель, заинтересованный в сокрытии правды. За время до явки к следователю он успеет и обдумать, и согласовать с кем нужно ложную свидетельскую позицию, заручиться наперед поддержкой своих ложных показаний другими лицами. Таким образом, вместо значительных тактических преимуществ, приносимых внезапностью допроса, следователь ставит себя в заведомо худшее по отношению к допрашиваемому положение, находясь в котором ему будет трудно, а порой и невозможно достичь целей допроса.

Лучший способ обеспечить внезапность — явиться для допроса свидетеля к нему на работу (естественно, в его рабочее время), причем без предварительного предупреждения.

В этих же целях можно допросить свидетеля (потерпевшего) и в его доме (квартире). Закон не запрещает таких допросов (но не в ночное время). Однако этим правом следует пользоваться крайне осторожно. Допрашивая свидетеля в его доме, следователь, образно говоря, играет на чужом поле. «Свое поле» дает допрашиваемому несомненные преимущества как хозяину, но существенно ограничивает возможности следователя, так как он незваный гость. Следователь вынужден приспосабливаться к обычному для жизненного уклада семьи свидетеля ходу событий. Необходимой доверительной обстановки для допроса может и не быть (рядом жена, дети свидетеля, уйти которым некуда, и т. п.). Текущие потребности семьи и какие-либо неотложные семейные обязанности могут отвлекать допрашиваемого, а он, в свою очередь, может использовать эти обстоятельства как возможность лучше обдумать ответ на вопрос или уклониться от ответа.

Однако главная опасность не в этом, а в том, что в чужом доме (квартире) следователь может стать жертвой неожиданного, спровоцированного допрашиваемым или членами его семьи события. И если такое событие вызовет у следователя состояние фрустрации (растерянности, дезорганизованности) либо он неправильно оценит ситуацию, то его действия по выходу из этой ситуации могут быть не самыми разумными с позиций самозащиты, законности или этики.

Но если даже ничего неожиданного не случилось и допрос прошел в обычном порядке — это не означает, что все закончилось хорошо. Недобросовестный допрашиваемый, сочтя выгодным для себя или иных лиц скомпрометировать следователя, лучшего случая, чем приход следователя к нему домой (да еще вечером), искать не будет. Достаточно сочинить и направить по инстанциям письменный пасквиль о недостойном поведении следователя в доме допрошенного (скажем, пришел пьяным, буйствовал, оскорблял, угрожал «посадить», приставал к жене или дочери, вымогал взятку и т. п.), помимо заявителя эти «факты» подтвердят один—два взрослых члена его семьи и... неприятности для следователя начались.

Тем не менее бывают случаи вполне оправданного допроса свидетелей (потерпевших) у них на дому. К ним относятся допросы стариков, людей с ограниченной подвижностью, слабым зрением, а также тяжелобольных. Здесь риск «нарваться на неприятности» заведомо нейтрализуется очевидно гуманистическими побуждениями следователя. К тому же вероятность провокаций со стороны людей указанных категорий — ничтожна.

6. Предварительная подборка необходимых материалов дела и вещественных доказательств требуется в связи с прогнозированием в отдельных случаях сопротивления допрашиваемого установлению истины и вероятности сложной тактической борьбы. Часто можно предвидеть и по каким конкретным вопросам пойдет тактическая борьба. При этом следует не только подобрать нужные материалы, но и наметить последовательность их использования при допросе, сделать в соответствующих местах уголовного дела закладки, пронумеровать их для быстрого отыскания доказательства в нужный момент допроса. Эти подготовленные к предъявлению на допросе доказательства, включая и вещественные, как раз и призваны сыграть роль тактических (информационных) ударов, направленных на разрушение ложных утверждений допрашиваемого. Не провести такой работы перед заведомо ответственным, конфликтным допросом — значит поставить под удар успех допроса, достижение его целей.

7. Необходимость использования звуко- или видеозаписывающей техники как средства дополнительной фиксации хода и результатов допроса может обуславливаться многими тактическими соображениями^[4]. Анализ современной практики расследования показывает, что видеозапись допросов применяется гораздо реже, чем это требуется. Причем не так мало следователей, которые такую запись вообще ни разу не проводили. Формально это объясняют чаще всего отсутствием на местах видеотехники, полагая, что этот аргумент убедителен. Фактически же этот вид криминалистической техники не применяется в силу незнания или недооценки тактического значения его использования и нежелания утруждать себя дополнительными заботами по приисканию, подготовке и применению этих средств, поскольку это усложняет процедуру и удлиняет время допроса.

Какой же материал и насколько важный в тактическом отношении могут дать следователю видеодокументы допроса?

Закон определяет возможность их использования в процессе доказывания в качестве приложений к протоколу допроса. Главное достоинство этих документов состоит в том, что в них может содержаться существенная для расследования информация, которой нет, да и не может быть в протоколе допроса. В частности, в материалах видеозаписи фиксируются и речевые, и лексические особенности рассказа допрашиваемого, его жестикуляция и мимические реакции по ходу дачи показаний, а также паузы в рассказе или при ответах на вопросы, определенным образом характеризующие процесс осмысления и подготовки допрашиваемым ответов на вопросы, и многое другое. В совокупности же такие видеодокументы отражают ту степень психологической свободы и раскованности лица на допросе, которая убеждает в искренности его показаний.

Но эти документы могут столь же ярко говорить и о противоположном: о труднообъяснимой для лица, дающего якобы правдивые показания, напряженности, немотивированно тщательном (для простой правды) обдумывании ответов на вопросы следователя, уклонении от четких и однозначных ответов на них, многочисленных противоречиях «правдивого» рассказа и неубедительном их объяснении. При этом можно наблюдать ерзанье на стуле, неоправданную подвижность, потение и иные динамические и психофизиологические проявления огромного напряжения, неадекватного ситуации бесконфликтного (при даче правдивых показаний) допроса. Сопоставляя такое поведение лица с содержанием его показаний и характером ответов на вопросы следователя, нетрудно прийти к выводу, что допрашиваемый ведет борьбу со следователем и правдой.

Нельзя обойти вниманием и еще одну важную сторону содержания рассматриваемых документов. Отражая всю процедуру допроса, они свидетельствуют и о том, каким образом следователь вел допрос, в частности, не допустил ли нарушения прав участников допроса и норм, регламентирующих его поведение, а также этических норм.

Материалы видеозаписи допроса, проведенного следователем без каких-либо нарушений закона и этических норм (а так, как правило, и бывает), лишают заинтересованных лиц возможности скомпрометировать результаты допроса с помощью ложных заявлений о допущенных следователем нарушениях закона. Эти лица понимают, что именно анализом данных видеоматериалов их ложные утверждения будут без труда опровергнуты.

Наличие видеодокументов допроса, в ходе которого были получены правдивые показания, безусловно, затрудняет последующее изменение показаний допрошенным, хотя и не исключает этого. Во всяком случае, аргументы типа «я этого не говорил», «следователь запугивал меня» и т. п., обычно объясняющие такого рода изменения показаний, уже не пройдут.

К сказанному можно добавить, что в ряде ситуаций при допросе или при очной ставке использование видеозаписи приобретает особое тактическое значение. Так, можно, на наш взгляд, считать обязательным применение видеотехники при допросе:

1) потерпевшего, находящегося в опасном для жизни состоянии (учитывая, что в случае его смерти исчезнет возможность допросить его еще раз);

2) потерпевших по делам об изнасилованиях (поскольку впоследствии они часто кардинально меняют первоначально обвинительные показания на оправдательные);

3) потерпевших от преступлений, совершенных на почве конфликтов между членами семьи или родственниками (поскольку впоследствии вероятен их сговор и принципиальное изменение показаний);

4) свидетелей, являющихся единственными очевидцами преступления (ибо они могут подвергнуться воздействию заинтересованных лиц и существенно изменить показания);

5) потерпевших и важных свидетелей, если они вскоре после допроса должны отбыть, например, в длительную командировку (этим заведомо исключается возможность их повторных допросов и проведения очных ставок);

6) подозреваемых и обвиняемых, готовых дать правдивые показания, о чем можно узнать из беседы с ними в начальной фазе допроса (с учетом таких ситуаций — а им цены нет — должна быть заранее отлажена система быстрого, в 10—15 минут, введения в действие видеозаписывающей техники);

7) подозреваемого или обвиняемого в случаях, когда у следователя появилось достаточное количество доказательств его виновности в преступлении, а также доказательств, опровергающих выдвинутое им ложное алиби (чтобы дополнительно зафиксировать убедительное — при таких доказательствах — изобличение обвиняемого);

8) на очной ставке, если есть основания опасаться поведенческих эксцессов, в частности агрессии со стороны кого-либо из ее участников (видеозапись будет сдерживающим фактором, а в крайнем случае зафиксирует агрессию). Помимо этого, конечно, ничто не мешает следователю пригласить в кабинет на весь период очной ставки конвоира либо милиционера.

Естественно, в ходе расследования могут возникать и другие ситуации, в которых применение видеозаписи при допросе окажется тактически целесообразным, и это надо всегда иметь в виду.