Славянские мифы о силе человеческого слова
Под влиянием таких воззрений человеческому слову была присвоена та же всемогущая сила, какою обладали природные стихии. Это убеждение становится зримым, когда читаешь народные сказки, предания, когда слышишь пословицы и поговорки.
В русском языке такие понятия, как «говорить», «думать», «знать», «петь», «чародействовать», «заклинать», обозначаются лексически тождественными словами: баять - говорить, болтать; байка - сказка, шутка, прибаутка; убаюкивать - петь колыбельную, мелодично рассказывать; обаять - обольстить, обворожить; обаянник - чародей, обольститель. Слова вещать, ведать, ведьма - одного корня. Если станем рассматривать у славян слова, образовавшиеся от этого корня вед (веч, вещ), то увидим, что они заключают в себе понятия предвидения, прорицаний, сверхъестественного знания, волшебства, врачевания и суда:вече - народное собрание, суд
ведун и ведьма - злые волшебники, колдуны
вещун и вещунья - прорицатели, предвидящие будущее
вещать - предсказывать
вещий - предвидящий будущее, пророческий.
Слово с языческих времен имело таинственную, вещую силу. Вещее слово поэтов - это язык богов, низведенный на землю. По мнению древних людей, слово заключает в себе сверхъестественные, чародейские свойства. Заклятие, заговор, заклинание превращаются в исполненное невообразимой силы воззвание, которому сами боги не в состоянии воспротивиться и отказать.
С течением времени священные гимны не столько прославляли богов, сколько требовали от них исполнить желанное человеком. Прибегая к божественным светилам и стихиям, испрашивая у них для себя даров, древний человек отдавал себя под их священный покров. Когда древние молебные воззвания перешли в заклятья, всю сущность силы этих заклятий стали видеть именно в слове и в обряде, который сопутствовал заговорному слову. Заговоры обыкновенно заканчивались такими формулами: «Слово мое крепко!», «Будьте, мои слова, крепки и лепки, тверже камня, лепче клею и серы, сольчей соли, вострей меча-самосека, крепче булата; что задумано, то исполнится!»
Старинная метафора уподобила губы и зубы замку, а язык - ключу на том основании, что тайная мысль человека до тех пор сокрыта, пока не будет высказана языком.
Следовательно, язык - ключ, отпирающий тайник души человеческой: «Губы Да зубы - Два запора». Эта метафора нашла себе применение в заговорах, когда хотят указать на крепость и нерушимость слова, говорят: «Мои уста - замок, мой язык - ключ: ключом запру, замок в море спущу, а ключ на небеса заброшу».Могущество заговорного слова безгранично: оно управляет стихиями, творит урожай и бесплодие, умножает стада и поражает их чумной заразой, дает оружию меткость и делает воина неуязвимым. Злое, неосторожно сказанное в сердцах слово, хотя бы и без всякого желания, но с сильным чувством, по народному поверью, никогда не останется без дурных последствий. «Чтоб тебя буйным ветром унесло», - говорит в сказке красна девица, не добудившись своего милого. И в ту же самую минуту подхватило его вихрем и унесло далеко-далеко в безвестные страны. Как говорится, язык мой - враг мой: прежДе ума рыщет - беДы ищет.
По глубокому убеждению первобытных племен, слово человеческое обладало нечеловеческою силою. На этом основании возросло верование, доселе живущее у всех индоевропейских народов, что слово доброго пожелания, здравицы, приветствия, провозглашенное на пиру при заздравных кубках, призывает на того, к кому оно обращено, счастье, довольство, крепость тела и успех в делах. Наоборот, слово проклятия или злого пожелания влечет за собой гибель, болезни и разные беды. Интересно в этом смысле напомнить один эпизод, относящийся к нашей теме, но принадлежащий культуре Серебряного века. Шел 1915 год, второй год Первой мировой войны. У Анны Ахматовой, отправившей на фронт своего мужа Николая Гумилева, рождаются стихи, напоминающие языческое заклинание, и название они получают соответствующее - «Молитва». Она молит о победе, о славе России, вслушайтесь, какую цену она готова заплатить за это:
Дай мне горькие гоДы неДуга, ЗаДыханья, бессонницу, жар, Отыми и ребенка, и Друга,
И таинственный песенный Дар - Так молюсь за Твоей литургией После стольких томительных Дней, Чтобы туча наД темной Россией Стала облаком в славе лучей.
Все получилось по слову поэта. «Отыми ребенка», - соглашалась Ахматова. Ребенок Ахматовой и Гумилева - ученый-этнограф Лев Николаевич Гумилев - большую часть своей жизни провел в сталинских лагерях. «Отыми друга», - соглашалась поэтесса. И муж Николай Гумилев расстрелян в августе 1921 года. «Отыми таинственный песенный дар» - бросала Ахматова под нож судьбе последнее принадлежащее ей сокровище. Не оставляет ощущение, что Кто-то внимает неосторожным словам поэта. «Песенный дар» - единственное, что не отбирают у Ахматовой. Ее дар не утрачен, но отнята возможность напечататься. Невольно вспомянешь народную мудрость: «Бойся Вышнего, не говори лишнего!»
Заключая эту часть повествования, обратимся вновь к метафоре ключа. Если мы учтем, что та же метафора ключа употреблялась для обозначения молнии, отпирающей облачные скалы, то поймем мистическую важность этих утверждений. Как язык есть ключ к тайнам души, так молния, огненный язык Перуна, - это ключ, с помощью которого отмыкаются уста Перуновы и раздается его громовое слово. Сила божественного владыки, который крушит облачную скалу и отпирает земные недра, замкнутые зимним холодом, мистически связана с силой человеческого слова, которое может открыть глубины человеческого духа.
Священная история о смысле Слова