Поэтические воззрения славян на природу Слова
Славянские мифы о живой и мертвой воде
В многотомном труде «Поэтические воззрения славян на природу» его автор, первый русский мифолог и культуролог Александр Николаевич Афанасьев (1826-1871), объединил два понятия: «живую воду» и «вещее слово».
Мир природы («вода») и мир человеческой души («слово») в сознании наших предков были слиянны, не раздельны, не расчленены.Каждый человек, читавший в детстве русские народные сказки, помнит заманчивый миф о мертвой и живой воде. Одна - заставляет срастаться разрубленное тело, заживляет нанесенные раны, другая - наделяет крепостью и даже возвращает саму жизнь. Подобные мифологические представления появляются в народном сознании далеко не случайно, и не случайно они всегда связаны с актом омовения. Омовение возвращает человека к исходному состоянию чистоты и здоровья; ритуальное омовение - аналог второго рождения, впоследствии удержанный в христианской символике крещения.
Чтобы понять, почему живая вода сопрягается в народном сознании с вещим словом, нужно войти в круг забот и мыслей древнего человека, нужно понять его видение мира. В этом мировидении «земное» от- ражается в «небесном», а «небесное» порождает «земное». Например, дождевые облака издревле представлялись как реки и небесные колодцы. Холодная зима, налагая свои оковы на земные источники, запирала своей ледяной властью и священные небесные воды, а потому все мертвело, и земля одевалась в снежный саван. Весною небесный Перун разбивал эти оковы, гремел громами, и вода из небесных рек и колодцев омывала землю и возвращала ей силу плодородия. «Слово» Перуна (гром) сочеталось с проливающейся на землю «водою» (дождь). Единство колдовского, вещего «слова» Перуна и волшебной, животворящей «воды» заявлены в событии весеннего дождя, первой вешней грозы.
В небесном своде первобытный народ созерцал череп вселенского, божественного великана, а в облаках, в плодоносном дожде - его мудрость. Весенний дождь возрождает не только землю, но и человеческую мысль.
Вот поэтому в «Голубиной книге» появляется такое замечание: «наши помыслы от облац небесных». Совершенно естественно дождь получает качество живой воды, дарующей молодость, бодрость, ум и сообразительность. Когда в наши дни детвора во время летнего дождя прыгает по лужам, приговаривая: «Дождик, лей, лей, лей на меня и на людей...». - в этой стихийной детской радости проявляется дремлющая в глубинах подсознания архетипическая радость древнего славянина. Именно совпадение поэтического сознания с архетипическим делает необычайно популярными стихи Ф.И. Тютчева «Весенняя гроза»:Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
В дуновении ветров язычники признавали дыхание небесного владыки; в свисте вихрей. в шуме падающего дождя слышали его дивную песню; а в громах славяне слышали торжественные глаголы - небесный владыка вызывал природу к новой жизни. будил ее от зимней смерти своим могучим громовым словом. Слово небесное - гром - сливается с даром небесным - дождем - уже в явлении летнего ливня: «вещее слово» и «живая вода» едины. Они изводятся с небес и являют собой некую модель небесного бытия - синкретическую модель. синтезирующую слово и воду. как гром и потоки животворящей влаги.
Если в шуме ветров и в раскатах грома древнему человеку чудились звуки божественных глаголов. то. естественно. что свой собственный человеческий говор и плавное течение земной воды древнее сознание обозначало в выражениях. близких к небесному. божественному. Вот поэтому слова «речь» и «река» происходят от одного корня. Мы говорим: «льется речь», «течение речи», «плавная речь» (от глагола «плыть»). О речи бессмысленной говорим: «толчет воду в ступе» или «переливает из пустого в порожнее».